Текст книги "Шиноби скрытого Хогвартса (СИ)"

Автор книги: Кицунэ Миято

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 43 страниц)

У Лаванды локоны получились прямо кудряшка к кудряшке, рыжие, блестящие, и она всё возле Невилла крутилась, помогала ему снова расчесаться, поправила мантию, похвалила галстук и ботинки. Блейз на них лыбился, как Живоглот, объевшийся сливок, и на его лице застыло выражение «я же вам говорил».

Вчера Лаванда с Невиллом этот его альбом с косичками в гостиной смотрели, так половина девчонок собралась вокруг. Я тоже одним глазком поглядел, это сложно оказалось, словно тысячу разных узлов в картинках. Ну и я неосмотрительно высказался, что «вот бы это Драко нарисовал, чтобы картинки шевелились и сразу показывали, как нужно заплетать». Ух, какими горящими глазами на Малфоя девчонки-то посмотрели, он, бедняга, не знал, куда бежать и что делать.

Когда вернулись первокурсники, Гермиона отправила мелких девчонок заплетаться – это уже наши сами организовали в уголке гостиной – там, в кабинете «Локона», уже к концу третьего занятия было, я думаю, не протолкнуться. Ещё Грейнджер проверила, помыты ли у мелких пацанов-первокурсников шеи и чистые ли уши, как будто гости будут им в уши заглядывать. Деннису Криви на всякий случай сразу сделали выговор, чтобы никуда не лез и перед другими школами не позорил.

Гостей решили заселить в ранее заброшенном крыле нашего малого донжона, внизу которого располагались подземелья Слизерина. Там всё лето восстанавливали крышу, ремонтировали одну из стен и лестницы, чинили туалеты, делали новые ванные комнаты. Как я понял, этим руководил тоже мистер Филч и ещё кто-то, кто понимал в магическом строительстве. Крышу же не заделаешь просто магией, хотя там, похоже, постоянно подновляли чары против протечки воды и делали косметическую иллюзию. В любом случае, ничего ниоткуда не берётся, и нормальные камень, цементный раствор, доски, черепица и всякие трубы куда надёжней временного магического вмешательства. Нам ещё на первом курсе об этом намекали, когда были недовольные, что слишком тесно всем в одной башне.

Хорошо, что у школы появились деньги на капитальный ремонт. Может, ещё и с акромантулами что-то придумается. Правда, мы их пока даже и не «легализовали», всё некогда было, гости опять же… Решили с сенсеем отложить этот вопрос, всё равно пауки уже готовятся к спячке, проснутся только весной, а там уже к следующему году Окума подрастёт, а сейчас Арагог может откинуть лапки в любой момент, так что все «договорённости» вообще могут пойти книзлу под хвост.

Я спрашивал сенсея про паутину, может как-то её использовать, используем же мы наших хогвартских чёрных вдов. Но с этим оказалось сразу множество загвоздок. Во-первых, у акромантулов как таковой паутины почти нет. Они не ставят ловчие сети и ничего не плетут. Да и что должен быть за канат, чтобы удержать такого телёнка?! Они вообще норные пауки, копают норки, в которых живут, бегают по земле и сами нападают, напрыгивая на добычу. Их паутина… это такая специфическая липкая масса, которая застывает и похожа на что-то вроде мелкопористого ватного поролона, они и используют её в основном для спаривания. Самка лепит из своей паутины кокон-мешочек для яиц, ну и у яиц «скорлупа» из этой же паутины. А самец… Самец делает себе «сумочку» и сливает в неё сперму – это Окума рассказывал, как подглядывал за родителями. Потом, после укуса самки, самец помещает в неё свою сперму… из этой сумочки… лапками. Вот так у них всё сложно!

Во-вторых, наши местные пауки не используют паутину для охоты, как иногда, выливая немного липкой массы на тропы, это делают их родственники с Борнео, вместо этого они её копят почти год и поздней осенью с её помощью «закукливаются» в своей норке: плотно-плотно закрывают вход и лепят кокон вокруг, чтобы пережить зиму. Слишком для них холодно, но приспособились вот.

А, в-третьих, особой ценности в зельеварении паутина акромантула не представляет, так как теряет свежесть уже через час, и не поддаётся чарам консервации, как та же мандрагора. Все зелья с добавлением паутины акромантула, пусть она и имеет ярко выраженный лечебный эффект, теряют свои свойства меньше, чем за сутки. А лечебных зелий много, причём таких, которые можно использовать достаточно долго. Какая-то польза может быть от паутины, если живой паук выдавит её непосредственно на чью-то кровоточащую рану: рана будет обеззаражена, а кровотечение остановится. Но это, как сказал Снейп-сенсей, «что-то из области гипотетического фантазирования».

В гостевом крыле в последний месяц шли работы уже по внутренней отделке и убранству: закупали кровати и прочую мебель, выложили камины с новой системой отопления, в общем, готовили спальни и гостиные для ещё трёх школ. Мы с ребятами ходили на разведку около недели назад, посмотреть, что там сделали, пока портретов-охранников не повесили, так вообще шикарно всё и с размахом. Каждой школе по этажу крыла выделили. Комнаты на двоих, не очень большие, но всё равно. Зато нормальные – с прямыми углами, а не как у нас – в форме маффина. И ещё по третьей кровати спокойно влезет, если что. Получалось, что заходишь на этаж, там сначала рекреация с туалетами и большой ванной с душевыми-помывочными, потом длинный коридор, который явно будет закрыт. В коридоре по обе стороны по семь комнат, то есть всего четырнадцать на крыло. В конце выходишь в огромную светлую и тёплую гостиную: там окна на три стороны с видом на Чёрное озеро, два камина, диваны, кресла, низкие столики для шахмат и игр, книжный шкаф со всякими журнальчиками и газетами. «Девчачий уголок» – с большим зеркалом и растениями в горшках. Красота.

Этажи отделаны в разные цвета, так что на втором всё было золотисто-голубое, на третьем – красно-лиловое, а на четвёртом – зелёно-жёлтое. На первом этаже и в цоколе было несколько новых кабинетов с партами, видимо, для каких-нибудь школьных спецкурсов, лекций или «обмена опытом», а ещё, как я понял, комнаты для преподавателей и сопровождения. Правда, туда мы заглянуть не смогли, они уже были закрыты и с портретами-охранниками.

– О, третьекурсники вернулись! – воскликнула Фэй.

В общем, мы всё-таки сфотографировались, и курсом, и всеми вместе, и кто хотел – парочками, раз уж такие красивые и принарядившиеся. Так увлеклись, что чуть не опоздали. В шесть вечера уже прибывали гости. Внизу раздался сигнальный звон колокола, мы все надели плащи, спустились и выстроились в колонны и ряды недалеко от главного входа в Хогвартс. Даже площадку заранее отсыпали, чтобы не грязно стоять было, если дождь начнётся, но вечер был пусть и прохладным, но ясным. Тонкий серп месяца висел над Чёрным озером, начали загораться звёзды.

Нас довольно условно разделили по факультетам. Первокурсников поставили в первые ряды, второкурсников – за ними и так далее. Последними стояли седьмые курсы, а мы расположились в четвёртом ряду. Все шушукались, спрашивая и предполагая, на чём же прибудут гости.

Алиса прошлась перед колоннами и направила согревающие чары на дрожащих первокурсников, до нас, впрочем, тоже дошло тепло. Ждать стало веселее.

– Ох, чует моё сердце, что делегация из Шармбатона недалеко! – воскликнул Хигэканэ, который прохаживался вместе с учителями перед входом в школу.

– Где? Где?! – начали все крутить головами.

– А где у нас Франция? – захихикал я. – С той стороны, наверное, и летят.

– Франция южнее Шотландии, а если относительно Хогвартса, то это чуть-чуть юго-запад… – пробормотала Гермиона. – Значит, смотреть нужно туда, над Запретным лесом, – она показала на небо и как по волшебству там вспыхнула «звёздочка».

– Вижу! И я! И я вижу! – обрадовался народ, тоже показывая на светящийся НЛО.

Неопознанный летающий объект быстро приближался, увеличиваясь в размерах. А размерчик был приличный – наверное, с половину башни Хаффлпаффа.

Здоровенная синяя карета, похожая на дом, с голубым гербом школы, обрамлённым золочёными кружавчиками, была запряжена двенадцатью здоровыми, с Хагрида высотой, летучими золотыми конями с красными глазами – пегасами-переростками.

– Поберегись! – выкрикнул кто-то.

Многие пригнулись.

Карета заходила на посадку очень страшно, над нашими головами мелькнули колёса и конские копыта, размером с блюда. Но всё же, сделав ещё один круг, уже подальше от нас, карета коснулась земли недалеко от дороги, которая вела в Хогсмид, и кони пешком прикатили её поближе к нам и Главному входу. С облучка спрыгнул мальчик, на вид не старше того же Денниса Криви и, видимо, с такими же навыками управления магическим транспортом. Я видел, как Алиса приготовилась, может, щит хотела выставить, а то карета пролетела примерно в двух метрах над всеми нами. Лица «мальчика-кучера» не было видно в темноте, поэтому сказать, что это на самом деле ребёнок, было сложно. Возможно, что он выглядит маленьким только из-за величины повозки и коней, которые сверкали своими красными глазами и грозно всхрапывали. Кучер подошёл к дверце кареты, выпустил золочёные ступеньки до земли и отпрыгнул назад, так как карета резко распахнулась и оттуда вышла женщина.

– Ну и огромная… – тихо прошептал стоящий рядом Драко. – Я слышал, что в Шармбатоне куча полулюдей и у них учатся вейлы и прочие, и что директор – Олимпия Максим – полувеликан, хотя она это отрицает. Но отрицать такое… Она же почти на голову выше Хагрида! Впрочем, это правильно, – успокоился Малфой, – быть в родстве с великанами не очень-то престижно, а она заботится о репутации своей школы.

Тем временем эта «Мадам Максим» достигла света, который падал из окон замка, и я её лучше разглядел. Если бы не рост, то так очень симпатичная женщина, она чем-то на сестёр Патил походила: тоже глаза огромные с пушистыми ресницами, нос с небольшой горбинкой, губы красивые пухленькие и фигурные, чётко вычерченные, и кожа смуглая, чёрные волосы, убранные в низкий хвост. И вообще, она была вся в чёрном: атласная блестящая мантия, туфли лаковые, кольца на руках с чёрными камнями, кажется, опалами.

Раздались хлопки, это аплодировал появлению директора Шармбатона Хигэканэ, мы все тоже поддержали.

– Дорогая мадам Максим, – чуть-чуть не привстал на цыпочки наш директор, чтобы поцеловать протянутую руку с перстнями, – добро пожаловать в Хогвартс!

Олимпия Максим жутко в ответ исковеркала фамилию Хигэканэ, спросила его о здоровье и махнула на карету, из которой начали выбираться ученики, точнее в основном ученицы, Шармбатона. На ветру, подувшем с озера, французы в своих голубеньких и тоненьких даже на вид мантиях моментально продрогли. Неужели они думали, что прибудут сразу в здание? Или во Франции настолько тепло в конце октября? Они решили вопрос с конями, которых директор пообещал пристроить, и сразу прошли в замок.

Алиса обновила согревающие чары, мы ждали оставшиеся делегации.

– Слышите? – спросил кто-то. – Странные звуки…

Мы прислушались. На самом деле от озера доносился хлюпающий звук, как бывает, когда спускаешь воду в раковине после умывания.

– Смотрите! Смотрите! Озеро! – загомонили все, показывая на Чёрное озеро, которое заволновалось, а в центре начала образовываться воронка, и из неё поднималась длинная мачта.

– Эй, Дрейк, – пихнул я Малфоя, – смотри, настоящий пиратский корабль!

– Ага! Круто!

– Он походит на «Летучего голландца», – сказала Гермиона, которая стояла с другой стороны от меня, – есть у магглов такие легенды. А оказывается, это магический корабль!

Тем временем этот «Голландец» подплыл ближе, бросил якорь на мель, и из корабля выдвинулся длинный трап до берега. Я сначала подумал, что спускаются клоны Хагрида – тени из-за иллюминации корабля были такие же большие и мохнатые, как наш друг. Но оказалось, что все студенты «Дурмстранга» подготовились к неблагоприятному климату Шотландии и приехали в огромных меховых шубах из шкур. Впрочем, у директора «Дурмстранга» шуба была из гладкого серебристого меха и волосы с проседью, тоже гладкие и длиной до плеч. Он шустро забрался вверх по склону и поздоровался с Хигэканэ. От прозвучавшей фамилии – Каркаров – я перестал разглядывать студентов и впился взглядом в лицо того, кто был нужен Барти.

Каркаров был худым: худое лицо, сам длинный и какой-то тонкокостный, узкий подбородок, на котором красовалась смешно завитая короткая жидкая бородка. Зубы тоже «худые» – какие-то длинные и узкие. Глаза – голубые или серые, смотрел он пристально и взглянул в мою сторону, явно почувствовав взгляд. И даже голос – глубокий и сильный, но с какими-то заискивающими нотками, портил всё впечатление. Как есть какой-то горностай, чьим мясом как-то угощал Хагрид. Пронырливый, шустрый, худой и длинный, но хищник.

– Гарри, я не верю своим глазам, – затормошил меня Драко, да и остальные вокруг тоже загалдели.

– Что? – я оторвался от разглядывания Каркарова, который решил, что они все дождутся последнюю делегацию из американской школы «Ильверморни».

– Там Крам! Виктор Крам, который за сборную Болгарии играл! – зашептал Драко. – Вот там, стоит возле их директора.

– О, точно! – заметил я ловца, который покорил почти всех болельщиков на Чемпионате по квиддичу.

Но долго полюбоваться и подивиться тому, что Крам, оказывается, ещё учится в школе и приехал к нам на Турнир, не удалось.

– Там, в небе! Смотрите! – раздались крики, и все задрали головы.

То, что спускалось с неба, затмило звёзды и месяц и подняло настоящую воздушную бурю, моментально выдув все согревающие чары. Я тут же восхитился продуманности дурмстранговцев с их шубами. И вообще удивляюсь, как такая здоровая птица, которая спокойно могла бы унести в лапах по коняшке мадам Максим, вообще приземлилась на относительно небольшую площадку.

– Это птица-гром, – басовито заявил появившийся Хагрид. – Очень редкая и самая большая птица в мире. Она может гнать целые тучи и создать бурю крыльями.

На спине птицы-гром было что-то вроде прицепленного ремнями вагона поезда, из окон которого начали выглядывать люди и махать нам руками.

– Я читала, что школа «Ильверморни» была основана по такому же типу, как Хогвартс, – сказала Гермиона. – У них четыре дома-факультета. Один из домов называется «птица-гром» – в нём учатся любители приключений. А ещё есть «воины» – это факультет вампуса, учёные – это дом рогатого змея и целители – дом пакваджи.

– А что такое па… кван… па… последнее? – спросила у Гермионы Джинни, которая стояла перед ней в колонне третьего курса.

– Пакваджи – это магические существа Америки, – пояснила Гермиона. – Кажется, они являются дальними родственниками гоблинов. Им поклонялись индейцы, и у них очень мощная магия. Между прочим, «Ильверморни» – это самая демократичная магическая школа, и она была основана волшебницей и магглом, и там…

– Эй, а как они оттуда спустятся? – перебил увлёкшуюся Гермиону громкий вопрос откуда-то из ряда второкурсников.

Но птица-гром была весьма умной, примерно также действовал гиппогриф: распуская крыло, на которое можно было опереться. По здоровому крылу птицы с гиками скатились ученики «Ильверморни».

– Кажется, они все с факультета «птицы-гром», – ехидно заметил Драко.

– Директор Пиквери! Как я рад вас видеть в Хогвартсе, – воскликнул Хигэканэ, приветствуя невысокую седовласую темнокожую чуть полноватую женщину, которая возглавляла процессию американцев.

– Директор Дамблдор, – чуть улыбнулась она и пожала руку Хигэканэ, так что тот крякнул и осторожно потёр запястье.

– Прошу всех в Хогвартс!

Мы потянулись в замок, бурно обсуждая всё, что увидели. Впечатлений было выше крыши.

Комментарий к Часть 3. Глава 7. Встреча гостей План гостевого крыла https://vk.com/photo-119634594_436809751

========== Часть 3. Глава 8. Открытие Турнира ==========

29 октября 1994 г.

Шотландия, Хогвартс

С приездом гостей волнения в Хогвартсе не улеглись, а только усилились. Вчера в Большом зале состоялся праздничный пир, удалось всех приезжих хорошо разглядеть. В сумме из трёх школ прибыло пятьдесят шесть человек. Самой большой была делегация из Америки – двадцать человек, из них семнадцать студентов. Самое прикольное, что с американцами кроме их директора – Серафины Пиквери – и взрослого мужчины, которого представили как Бенджамина Бута, какого-то там их учителя, прибыл не кто иной, как наш Гилдерой Локхарт собственной несравнимой персоной! Хватило же наглости или глупости! Причём он так с помпой вошёл, когда уже все расселись и Хигэканэ рот открыл, чтобы всех снова приветствовать и речь толкнуть. Директор «Ильверморни» сказала, что Локхарт типа биографа-репортёра их школы, мол, «прекрасный писатель, искатель приключений, очень хотел с ними поехать». Не знаю, был ли Хигэканэ в курсе о составе делегации, но сориентировался он быстро. Сообщил, что Локхарт теперь гражданин Магической Северной Америки, и мы не вправе его осуждать, очень рады видеть и бла-бла-бла.

Снейп-сенсей сидел с таким видом, словно у него все зубы разболелись, причём одновременно. К тому же, Локхарт устремился именно к нему на свободный стул, но сенсея спасла Алиса, которая как раз закончила рассаживать гостей-студентов и заняла своё место. Локхарту в итоге досталось место возле Шизоглаза, мне показалось, что наш «мистер улыбка» заикнулся, что «тоже» вёл здесь ЗОТИ, потому как Моуди всего перекосило, а его голубой глаз начал вращаться с небывалой скоростью.

У студентов «Ильверморни» были бруснично-синие мантии, девчонок и парней было почти поровну, все они широко улыбались, громко разговаривали и махали руками. Из семнадцати семь темнокожих – три девчонки и четверо парней. Американцев посадили за стол Рейвенкло, наверное, из-за совпадения символики с птицей, а ещё потому, что за столом Гриффиндора и так было не протолкнуться – в этом и прошлом годах многих первокурсников распределили к нам, так что было занято рекордное количество мест – восемьдесят четыре из девяноста возможных. Помню, на моём первом курсе факультет Гриффиндор насчитывал семьдесят шесть студентов, а теперь нас стало ещё больше.

У Рейвенкло же была куча свободных мест, так как при наличии такого же размера стола за ним сидело всего шестьдесят восемь студентов. Слизерин в общем насчитывал всего шестьдесят учащихся, так что им подсадили семнадцать студентов-французов.

У Шармбатона были в основном девчонки лет шестнадцати-семнадцати, хотя и среди них выделялась одна мелкая, явно только первый курс, непонятно зачем её взяли. Девчонки-француженки словно предварительно проходили отбор по красоте, все были очень симпатичными, или так казалось, потому что лица незнакомые, не знаю. Впрочем, Драко сказал, что как минимум несколько из них полулюди, скорее всего полувейлы, которых мы видели на Чемпионате по квиддичу в поддержке Болгарии. У француженок были небесно-голубые мантии, очень похожие на ту, в которую был одет Локхарт, и мы тихо прикалывались, что он не ту школу выбрал, чтобы сбежать от британского правосудия.

Из «Дурмстранга» приехало восемнадцать человек, из взрослых только их директор – Игорь Каркаров. Под мохнатыми шубами у них были ярко-красные мантии, по крою напоминающие мундиры, а среди семнадцати студентов всего три девчонки. Проблема получилась в том, что после того, как расселись американцы и французы, семнадцати мест за столами не было ни у одного факультета. На Хаффлпаффе училось восемьдесят студентов, у них было только десять свободных мест, у нас – шесть, пять мест у Рейвенкло и тринадцать – у Слизерина. Как раз с этим разбиралась Алиса. Так что трое дурмстранговцев сели к нам, правда это был не Виктор Крам, а девочка и двое парней, они представились как Злата, Андрей и Тадеуш. Девять человек у них сели за стол Слизерина, и ещё пять – к хаффлпаффцам, как раз к «барсукам» в той пятёрке и попал Виктор Крам, за которым все пристально следили.

Когда все, наконец, расселись, Хигэканэ сначала сказал поужинать. Эльфы расстарались, и на столах были выставлены национальные блюда всех наших гостей и традиционная английская праздничная кухня. Я почти всё попробовал. Жаль, что не пригласили на турнир школу из Японии, Гермиона рассказывала, что японская школа называется «Махоутокоро» и есть ещё несколько разных школ, которые существуют в этом мире и разных странах. Тогда бы точно подали суши, рамен или хотя бы темпуру или тяхан.

После еды состоялось официальное открытие Турнира. Кстати, вместе со всеми нашими и приезжими учителями и директорами за столом сидели Людо Бэгмэн, Барти Крауч – рядом с Хигэканэ, и Перси Уизли – с краю, возле профессора Трелони. Оказалось, что наш бывший староста и префект школы стал помощником именно Крауча – это Рон сказал. Мне показалось это хорошим знаком, потому что так можно было добраться до Крауча-старшего, чтобы подать ему весточку от сына. У меня почти с начала года была припрятана волшебная записка от Барти, который написал, что с ним всё хорошо, он в безопасности и с ним Винки. Записка была хороша тем, что без пароля и прикосновения палочки её не прочесть, а с другой стороны я написал расписание своих занятий, чтобы не было странно, даже если внезапно меня обыщут или я её потеряю. Всё спрятано на самом видном месте.

Крауч был хмур и неприветлив, думаю, что переживал и за сына, и за Турнир, так что когда его представили всем, лишь кивнул, тогда как начальник Департамента магических игр и спорта – Людовик Бэгмэн – широко улыбнулся и помахал рукой, купаясь в громких аплодисментах, которые ему достались от студентов. Многим он был известен. И либо его не приглашали на тот конкурс улыбок, которым хвастался Локхарт, либо Бэгмэн занимал стабильное второе место. Они с Локхартом даже внешне были похожи: оба высокие голубоглазые блондины с идеально ровными белыми зубами, разве что Людо чуть крупнее и немного разъелся на своей должности.

Рон, кстати, рассказал, как их семья получила билеты на Чемпионат по квиддичу ещё и в Министерскую ложу. Оказалось, что билеты им щедро подарил именно Бэгмэн: у него брат решил поставить магический артефакт на газонокосилку и на место происшествия прибыл отец Рона. Там появился Людо, стал защищать «непутёвого братца» и попросил замять дело, а в качестве «взятки» отдал мистеру Уизли кучу билетов на финал. Мы с Драко на такое объяснение только переглянулись, но промолчали. Что уж говорить о делах давно минувших дней?

После того, как Хигэканэ всех представил, мистер Филч торжественно внёс ларец с необычным артефактом, который назвали «Кубок Огня». Выглядел он старинной деревянной чашей на резной ножке, самое примечательное в нём было, что кубок до краёв был наполнен полыхающим сине-бело-голубым магическим огнём.

– В Турнире Четырёх будут участвовать четыре Чемпиона – по одному представителю каждой из школ, лучшие из лучших, – сказал Хигэканэ, – всего будет три Тура, основанных на школьной программе. Чемпионам предстоит продемонстрировать нам владение магическими искусствами, личную отвагу и умение преодолевать трудности и опасности. Компетентное жюри будет оценивать всех Чемпионов по тому, как каждый из них справился с заданием. Победителем станет тот, кто наберёт в турах наибольшее количество баллов. А участников нашего Турнира отберёт самый беспристрастный выборщик – Кубок Огня! – нам был эффектно продемонстрирован артефакт, который до речи директора покоился в ларце. – Желающие участвовать в Турнире и в отборе на звание Чемпиона должны разборчиво написать своё имя на куске чистой бумаги и опустить свою записку в кубок, – продолжил инструктаж Хигэканэ. – На размышление даётся двадцать четыре часа. Кубок Огня будет стоять в холле Большого Зала до завтрашнего вечера и после ужина выбросит имена достойнейших представителей своих школ, которые и станут Чемпионами.

Потом ещё последовали предупреждения, что всё серьёзно, что можно участвовать только совершеннолетним, что если тебя выберет Кубок, то заключается магический контракт и передумать или отступить нельзя, а ещё Хигэканэ пообещал, что очертит возле Кубка специальную волшебную возрастную линию, и подойти и бросить имя в Кубок смогут только достигшие семнадцати лет.

Затем наш директор с учителями отправился с гостями в отремонтированное крыло, показывать, где всем приезжим разместиться, а всем нашим посоветовал идти спать и хорошенько подумать о том, принять участие в Турнире или нет. Впрочем, после того, как был объявлен увеличившийся до двух тысяч галлеонов приз: как я понял, тысячу давало наше Министерство Магии и тысячу решил добавить Попечительский совет Хогвартса, народ вообще чуть умом не двинулся. В гостиной только и было криков и стонов по поводу «несметного богатства».

Больше всех разорялись близнецы Уизли: им семнадцать должно было исполниться первого апреля, то есть через «всего полгода». Фред даже с Кэти Белл поругался, потому что она заметила, что вообще-то Турнир это опасное дело и раньше были смертельные случаи. Из-за этого, в общем-то, эту забаву и прекратили на триста лет.

После завтрака сегодня мы ещё успели посмотреть при свете на корабль «Дурмстранга», на коней и карету «Шармбатона» и на птицу-гром «Ильверморни». Все транспортные средства других школ уже после обеда были отправлены по домам и должны были вернуться за студентами только к концу года: Турнир будет длиться до самых летних каникул. Каждый Тур раз в несколько месяцев. Перси «слил» нам информацию, что первое испытание состоится двадцать четвёртого ноября, потом будет тур в феврале, тоже двадцать четвёртого, и в июне в этих же числах.

Чжоу мне сказала, что их американцы за столом пояснили, что птица-гром у них одна, и она живёт в горах и занимается доставкой студентов в школу, которая находится где-то очень высоко в недоступных скалах. Этакая птица-перевозчик-лифт. Мол, она встречает их на каком-то магическом плато, до которого все добираются сами, а потом в определённой очерёдности партиями отвозит в «Ильверморни».

С этим Кубком Огня, конечно, был тот ещё цирк. Утром, когда мы с друзьями пошли на завтрак, увидели, что в холле его поставили на нашу многострадальную от задниц первокурсников табуретку. Ту самую, на которую садишься, чтобы на тебя Распределительную шляпу надели. Но вокруг Кубка был очерчен широкий золотой круг возрастных чар Хигэканэ. И чары прекрасно работали. Чжоу по секрету рассказала мне, что шестикурсница с их факультета – Сандра Фосетт, несмотря на все отговоры, перед самым отбоем пошла к Кубку, который установили примерно через час после открытия Турнира, и бросила туда своё имя. Её подружки потом поведали, что отвели Сандру в Больничное крыло, потому что у девчонки отросла борода, чуть ли не длинней, чем у нашего директора: можно вместо шубы заворачиваться. Потом я узнал от болтушки Ханны Аббот, что подобная участь ждала и шестикурсника с их факультета – Джона Саммерса, который выпил зелье старения, чтобы обмануть Кубок. Типа Саммерсу должно было исполниться семнадцать вообще через несколько дней, но Кубок и его отверг, да ещё наградил бородой до груди.

Как выяснилось, чужой опыт ничего не дал и нашим близнецам Уизли: они тоже попробовали обмануть Кубок и загремели к мадам Помфри, а Гермиона описывала их бороды как «длиной до пят». Многие из наших студентов всю субботу торчали у Кубка Огня, отслеживая, кто бросает свои имена, с каким видом, принимает ли их имя Кубок и так далее. Я предпочёл прогуляться, провести тренировку и пообщаться с Чжоу.

– Как думаешь, кого выберут Чемпионом Хогвартса? – спросила она.

– Думаю, это будет Седрик Диггори с Хаффлпаффа, – немного сжульничал я, выдавая своё знание. – Он отличник, играет в квиддич, староста факультета, симпатичный и хороший парень. У него много друзей, и он силён магически. Отличный кандидат, который имеет хорошие шансы на победу.

– Если бы тебе уже было семнадцать, то ты бы точно стал Чемпионом, Гарри, – сделала мне комплимент Чжоу. – Жаль, что Турниры проводят только раз в пять лет, если бы их проводили раз в три года, ты смог бы поучаствовать на седьмом курсе.

– Да ладно, – пожал я плечами, – мне достаточно уже того, что ты так думаешь. Так что, считай, я уже очень многое выиграл. К тому же, ещё неизвестно, возобновят ли вообще эти турниры. Может, этот вообще единственным будет…

– О, вот вы где! – прервали наше уединение какие-то слишком жизнерадостные Драко, Луна, Джинни, Гермиона, Невилл и Рон.

– А у нас новость! – заявила Гермиона. – В Кубок бросила своё имя Анджелина Джонсон!

– Мы решили, что будем болеть за неё, – сказал Драко.

– Она же вроде только на шестом курсе? – удивился я, переглянувшись с Чжоу.

– Оказывается, у неё двадцать первого октября день рождения, – пояснил Рон. – Ей уже семнадцать исполнилось. Из наших семикурсников ещё Руфус Фадж бросил и всё. Считай, почти никого от Гриффиндора. А от слизеринцев Теренс Хиггс и Кассиус Уоррингтон бросили, которые в квиддич играют.

– Я даже не знаю, какого Чемпиона хочу меньше: Хиггса или этого кабана Уоррингтона, – протянул Драко. – Анджелина – хороший вариант.

– А что другие факультеты? – спросил я.

– От Рейвенкло Роджер Дэвис, – призналась Чжоу, – он бросил своё имя ещё вчера. Ну и ещё парочка ребят, но думаю, что без шансов.

– А от Хаффлпаффа этот их смазливый красавчик – Седрик, – скривился Рон. – Его отец тоже работает в Министерстве Магии, так когда мы вместе были на Чемпионате по квиддичу, то мистер Диггори постоянно его восхвалял: «Седрик то, Седрик сё», я сейчас только понял, что это он отцу про Турнир так намекал.

Чжоу хитро покосилась на меня, но промолчала. Я тоже не стал расстраивать друзей и что-то говорить. Анджелина – достойный кандидат. Кто знает, может быть в той реальности она не успела бросить своё имя, или не была слишком уверена в своих силах.

Перед ужином нас настигла ещё одна новость: Хагрид влюбился. Он сменил свою куртку на жуткий и необъятный коричневый костюм и оранжевый галстук в чёрную клеточку, от него за пять метров разило одеколоном, от которого слезились глаза. А ещё наш большой друг не сводил глаз с мадам Максим и краснел, как помидорка. Кстати, Алиса тоже произвела неизгладимое впечатление на американца из «Ильверморни» – мистера Бута, тот как-то ухитрился занять место Флитвика – по другую сторону от Алисы за ужином, видимо, всё же не решившись претендовать на место Снейпа-сенсея. Впрочем, и француженки со своей «магией» пользовались популярностью: и за столом Слизерина произошли некоторые изменения дислокаций, благодаря которым гостьи уже не сидели кучкой, а были равномерно распределены через одного-двух местных старшекурсников. При этом ребята из «Дурмстранга» оказались на другом конце стола.

Я заметил, что и у Рейвенкло произошли подвижки, и семнадцать представителей «Ильверморни» расселись кто где, и как мне показалось, один из их парней, который сел напротив нас, строил глазки и как-то слишком широко улыбался моей Чжоу. Впрочем, там сидело несколько девчонок, и сказать точно было сложно, но я вертел головой весь ужин, пытаясь определить, кого он там кадрит. Драко заметил и тоже начал выглядывать подозрительного типа. Мой бдительный друг.