Текст книги "Inside of me (СИ)"

Автор книги: Kellerr

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

– Мне нужно уходить. Если хочешь, можешь остаться – ключ от номера на тумбочке.

В ответ на заявление Канда молча поднялся, на минуту исчез в маленькой ванной комнате, а когда вышел с расчёсанными и собранными в хвост волосами, подхватил ключ и выскользнул в коридор вслед за Алленом.

Ранняя весна ознаменовалась вновь выпавшим снегом. На улице крупные хлопья медленно опадали на уже очистившуюся землю, тут же тая.

– Почти как в том сне, – рассеянно пробормотал Канда, выставляя ладонь.

На его лице читалась отрешённость и смиренность. Когда Аллен видел такое выражение у людей, его сковывала грусть. Становилось страшно и невыносимо грустно. В такие моменты Аллен отчётливо осознавал, что не смог ничего сделать. Уже поздно. Он хотел сам стать жертвой – заключить себя вместе с Неа в клетке, подальше от других людей. Но Канда ворвался вихрем в маленький созданный мирок, в одно мгновение разрушив всю решительность Аллена.

Когда Канда только появился на пороге, Аллен не знал, что нужно делать. Канда не был просто прохожим – и Неа понимал это вместе с ним, с Алленом. Это было подобно смертному приговору.

Пусть прошло достаточно времени с того момента, как Неа в последний раз погубил человеческую жизнь, Аллен всё ещё боялся. Боялся и сомневался в том, что решение удержать Канду около себя правильнее, чем оттолкнуть его. Четырнадцатому нужна непосредственная связь носителя с предполагаемой жертвой. Эмоциональная. Она служит нитью, по которой можно воздействовать на другого человека. И Канда уже ощутил это в полной мере, пусть Аллен и продолжал сдерживать Неа как только мог.

Но сегодня он одержал маленькую победу. Аллен улыбался, видя, что синяки под глазами Канды исчезли, а сам он уже не выглядел таким уставшим.

– Что? – прищурился Канда, ответив на его взгляд.

– А что?

– Ты улыбаешься как полный придурок.

Аллен только пожал плечами и, без особых раздумий уже привычно взяв его за руку, потащил за собой.

– Я хочу есть.

На перекрёстке располагалась небольшая пекарня. Аллен тщательно счесал длинную чёлку на глаза, опустил голову и смотрел только себе под ноги. Он вполне привык передвигаться по улице именно так. Люди для него состояли только из ног. Порой вообще приходилось забывать, что есть ещё туловище, руки и голова. Он научился различать людей по обуви и одежде ниже пояса. Лакированные туфли и тщательно выглаженные брюки – бизнесмен, офисный работник, трудоголик. Кроссовки с помятыми брюками – возможно, школьник. А вот цветные кеды и укороченные потёртые джинсы – Аллен был уверен, что если поднять голову, то он увидит худую девчушку-пацанку с короткой стрижкой и надутым пузырём жвачки. Ему вполне хватало той информации, которой не хватало Неа. Так он чувствовал, что не остался один на всём белом свете, что жизнь продолжалась, а люди занимались своими делами.

Контактировать с людьми было сложнее. Стоило только обратиться к кому-нибудь, но не смотреть в глаза, как его принимали если не за слепого, то за умалишённого. Впрочем, Аллен привык играть именно такую роль, но слышать в свою сторону весьма нелестные комментарии каждый раз было больно.

Забравшись на высокий стул около одной из стоек, располагавшихся у свободных стен пекарни, Аллен с наслаждением вдохнул приятный запах горячего кофе и принялся есть ещё тёплую булочку. Канда ограничился только кофе. Когда Аллен прикончил свой завтрак, то с наслаждением опустил скрещенные руки на стойку и положил на них голову, повернувшись в сторону Канды.

– Если не перестанешь так смотреть на меня, то я сделаю неверные выводы, – фыркнул Канда, поднося стакан ко рту.

– Просто я редко могу смотреть в глаза людям.

– Добить меня вздумал?

– Сегодня тебе снились сны?

Канда покачал головой.

– Я ведь просил разбудить меня тогда, помнишь? Я был слишком слаб, но Четырнадцатый использовал те силы, что у меня оставались. Ты слышал его? Наяву.

Если что-то похожее на сомнение и мелькнуло в глазах Канды, то лишь на секунду.

– Поверить не могу, что разговариваю с тобой о подобной ерунде.

– Это не ерунда, Канда, – серьёзно возразил Аллен. – Я зря считал, что если ты отдалишься, то Четырнадцатый отступится. Он всё равно вынудил тебя вернуться.

– Зачем?

– Он заперт в снах. Он умер, но он не мёртв, понимаешь?

– Нет.

Аллен закатил глаза.

– Мне нужно тебе кое-что показать.

***

Аллен не мог сказать, что ему здесь не нравилось. Может быть, лишь поначалу, когда шок ещё был свежим, как кровоточащие раны, которые в первые дни напоминают о себе пульсирующей болью. Комнатка была выполнена в светлых приятных тонах. Бежевые стены, аккуратная кровать около стены, прямоугольный столик у окна и даже простенькая картина с пейзажем на стене.

Да, поначалу здесь было просто отвратительно. Но потом…

Потом шок отступил, когда Аллена напичкали какими-то лекарствами. Сразу стало хорошо и приятно, светлые цвета сливались в одно большое мутное пятно, и дышать было легче. В таком состоянии Аллен проводил большинство дней, даже не зная, какое сейчас время суток, когда он в последний раз ел и кто все те люди, что порой мелькали около его постели.

В редкие минуты прозрения Аллен видел около двери какого-то мужчину в белом халате с тёмными кучерявыми волосами. Он что-то говорил другому мужчине – в тёмном костюме, со щетиной, который вечно кивал и бросал озадаченные взгляды, порой даже взволнованные. Казалось, он волновался именно за Аллена.

Наверное, прошло достаточно времени перед тем, как Аллен открыл глаза, посмотрел вверх и осознанно подумал: «Это потолок». В голове не было пустоты и разрозненных мыслей, в голове были лишь вопросы: «Сколько я проспал? Где я? Почему здесь так пахнет лекарствами?». А потом, когда он попытался повернуться, обнаружил сидящего около кровати мужчину. Того самого, со щетиной и в костюме, так резко выделявшимся на контрасте со светлым интерьером. Его глаза показались Аллену жутко знакомыми. Был в них какой-то определённый блеск, благодаря которому промелькнуло сомнение, а не встречались ли они раньше. Виски мужчины уже посеребрила седина, лицо украсили морщины, особенно выделявшиеся при улыбке.

– Здравствуй, Аллен, – поприветствовал он его.

Аллен лишь кивнул в ответ, ощущая страшную сухость во рту.

– Вот, держи, – ему протянули стакан с водой. – У препаратов есть побочный эффект, знаю. Как ты себя чувствуешь?

Осушив стакан полностью, Аллен пожал плечами.

– Странно, – голос был хриплым и неокрепшим. – Как будто работал месяц на стройке без выходных. Тело болит и одновременно… такая слабость.

Мужчина согласился:

– Да, это ожидаемо. Скоро всё пройдёт, – как-то загадочно хмыкнул он и протянул руку. – Меня зовут Адам. Адам Ди Кэмпбелл, очень рад наконец-то иметь честь познакомиться с тобой, Аллен.

Аллен замешкался, но пожал его руку.

– Вы знаете моё имя?

– Знаю, мальчик мой. Вероятно, сейчас у тебя полная каша в голове, но скоро всё прояснится. Ты помнишь, как оказался здесь?

– Смутно, – он поморщился. – Я ведь в больнице, да?

Было видно, что Адаму хотелось что-то добавить, но он снова лишь согласился.

– Да, верно. Ты в больнице.

В больнице, потому что… Потому что…

Закрыв глаза, Аллен вдруг понял, что именно было не так. Он не чувствовал никакого беспокойства от того, что очнулся в незнакомом месте. Он не чувствовал страха, паники, удивления. Он был абсолютно спокоен и невозмутим. Это ведь ненормально, да?

Он в больнице, потому что…

Мана.

Мана погиб.

Застрелился у него на глазах после того, как убил Неа – собственного брата.

Вспомнив это, Аллен лишь глубоко вздохнул, инстинктивно положив руку на грудь. Глупое сердце билось равномерно, не сбиваясь с ритма.

Почему?..

– Я сам захотел оказаться здесь, – сказал Аллен, подняв взгляд на Адама.

– Молодец, верно. Ты жаловался на то, что тебя преследует Четырнадцатый, что ты сходишь с ума и у тебя ощущение, что в твоей голове кто-то есть. Помнишь?

Конечно, он помнил. Как такое забыть? Это ужасное ощущение, когда твоё тело будто бы больше тебе не принадлежит. И эти голоса… Вернее, голос, всего один, но такой пугающий. Аллен слышал его всё чаще и чаще, пока не был пройден предел.

– Вы считаете меня сумасшедшим? – совершенно серьёзно спросил он.

– Нет, мальчик мой, – покачал головой Адам. – Ты совершенно нормален. И я верю тебе. Сейчас тебя беспокоит Четырнадцатый?

Аллен задумался. Странно, но он действительно больше не ощущал его присутствия.

– Это потому что он спит. У всех есть лимит сил – даже Четырнадцатому нужно когда-то отдыхать.

– Но как?..

– О, – обрадовался Адам вопросу, – медицина порой творит чудеса, особенно в руках чудесных людей. Ты сейчас можешь нормально мыслить и осознавать себя Алленом лишь благодаря Мариану Кроссу, мальчик мой.

– Кроссу? – переспросил Аллен, словно не расслышал имя.

– Характер у него отвратительный, но голова варит как надо. Пока мы не знаем, как уничтожить Четырнадцатого, но мы можем облегчить твою жизнь.

– То есть вы хотите сказать, что…

Адам на мгновение замолчал, но потом мягко пояснил:

– Ты не сумасшедший, Аллен. Четырнадцатый существует, и у него есть имя, которое ты так боишься произносить. Его зовут Неа. Ты ведь знаешь это, не так ли?

========== Глава 13. Голубь ==========

Канда не любил перекрёсток около площади Фонтанов. Это было излюбленное местечко для вечерних прогулок парочек и кучек друзей, а следовательно, в выходные здесь было достаточно многолюдно. Аллен наотрез отказался что-либо объяснять, пока они не приехали в пункт назначения.

С трудом найдя парковку, он заглушил двигатель и с едва скрываемым интересом стал наблюдать, как Уолкер выудил из сумки баночку с белой пудрой, объёмную кисть и красный карандаш, после чего без лишних объяснений повернул к себе зеркало дальнего вида и принялся гримировать лицо. И без того светлая кожа стала ещё белее, исчезла прозрачность, превращаясь в плотную маску. Канда не задавал никаких вопросов, помня, что не так давно уже видел Аллена в подобной раскраске. Тот забавно боролся с мешающейся чёлкой и постоянно убирал её назад, когда водил кистью по лбу. Потом пришло время для карандаша. Насколько Канда догадался, вертикальные штрихи на глазах служили не более чем прикрытием шрама. Нужно признаться, маскировка Аллену удалась отлично: в таком образе шрам совершенно не привлекал к себе внимания. Но когда он принялся за губы, Канда резко перехватил его руку.

– Не знаю, зачем тебе этот клоунский образ, но ты обойдёшься и без помады, – брезгливо скривился он.

– Но так надо. И это не помада.

– Лучше нарисуй себе нос, – Канда вырвал карандаш у него из рук и, прижав трепыхающегося Уолкера к спинке сидения, действительно закрасил кончик его носа.

– Эй! – возмутился Аллен, взглянув в зеркало. – Я теперь похож…

– На клоуна. Или перепившего алкаша. Так что ты хотел показать?

Карандаш Канда обратно не вернул, бросив его в бардачок и вытолкав Аллена на улицу. Тот поначалу делал обиженный вид, но как только они отошли от машины, глаза Аллена снова загорелись. Окружающий мир потерял всякий интерес, стоило только им пересечь пешеходный переход и оказаться под зданием с большими часами. Здесь туда-сюда сновали люди, и Канда в который раз удивился способности Уолкера жить, не глядя никому в глаза.

Аллен бросил сумку на асфальт, достав оттуда несколько разноцветных мячиков, каждый из которых помещался в ладони. Оставив их около ног, Аллен взял три и жестом попросил Канду отойти подальше. Тот послушно отступил, поёжившись от широкой улыбки, которой его наградил Уолкер. С этим гримом он выглядел так, словно наконец-то жил нормально. Странная ассоциация, но Канда не мог выбросить из головы первопричину происходящего. Парень, которого он изначально считал сумасшедшим, теперь стоял напротив с раскрашенным лицом и подбрасывал мячи, жонглируя ими. Ещё пару недель назад Канда бы не только не остался здесь, но и вовсе не пошёл бы следом за Алленом.

Но сейчас он заворожённо следил за ловкими движениями рук и совершенно не думал о том, что под рукавом одной из них прячутся десятки шрамов. В процессе Аллен успевал нагибаться, подбирая оставленные мячи, и добавлял их к простому, казалось бы, номеру. Канда опомнился только в тот момент, когда рядом раздались хлопки. Моргнув, он повернулся, обнаружив, что вокруг собрались остановившиеся люди. Было их не так много, но и не так мало – в кольце вокруг оставалось лишь несколько щелей, которые вскоре тоже закрылись новыми людьми.

Окончив, Аллен отвесил низкий поклон, бросив мячи обратно в сумку, и достал теперь несколько цветных платков.

Канде казалось, что это тоже сон. Созданная здесь атмосфера была настолько непривычной для него, что в любой другой ситуации он попросту бы ушёл. Но сейчас освещённое фонарями место не вызывало дискомфорта, а восторженные восклицания людей не раздражали. Он словно оказался в цирковом шатре среди маленьких детей, смотревших самое обычное представление. Однако было в движениях Аллена что-то такое, что превращало давно знакомые всем номера в настоящее произведение искусства.

Аллен, тот Аллен, который поначалу действительно выглядел так, словно никогда не выходил и никогда не выйдет на улицу.

Аллен, который на самом деле умел расположить к себе людей, не глядя им в глаза и никого не выделяя из толпы.

Аллен, который сказал, что в его снах живёт Четырнадцатый.

Аллен, который взял его за руку, а Канда даже не думал сопротивляться.

Во время представления он не говорил ни слова. Всё общение со зрителями проводилось посредством жестов и мимики. Канда не сразу понял, что спустя около десяти минут зрители вдруг притихли. Вынырнув из своих размышлений, он устремил взгляд на Уолкера, протягивающему руку в его сторону. Лёгкое движение пальцев – он звал к себе.

– Мальчик просит вас выйти, молодой человек, ну же, – шепнул ему мужчина, стоящий рядом.

– Мальчик, – фыркнул Канда, недовольно склоняясь к тому же мнению: в гриме терялся возраст.

Сунув руки в карманы пальто, он нехотя вышел вперёд, мгновенно почувствовав себя в центре внимания. Теперь главным действующим лицом для зрителей был не только Аллен.

– Что ты творишь? – прошипел Канда, оказываясь рядом с ним.

Аллен хлопнул ресницами и приложил указательный палец к выбеленным губам. В следующее мгновение он потёр ладони друг об друга, развёл их и продемонстрировал ярко-красный шарик для пинг-понга. Фокус был прост, как и все предыдущие: спустя пару секунд шарик исчез в ладонях, и Аллен шагнул к Канде, оказываясь практически вплотную к нему.

– Тс-с, – еле слышно шепнул он и провёл рукой от плеча до кисти Канды.

Кожа у Аллена была холодной – температура на улице близилась к нулю. Аллен продлил прикосновение всего на секунду, но этой секунды было достаточно, чтобы заметить, как неловко он спрятал взгляд. Снова тот приём, который он испытывал практически на всех, но не на Канде – смотрел куда угодно, но только не в глаза, продолжая тем временем делать вид, что ищет шарик.

Канда вздрогнул, когда он дотронулся до основания хвоста волос – очередное ловкое движение, и шарик появился в ладони Аллена. Только тогда он снова поднял взгляд, и Канда ощутил, каким тяжёлым был этот момент для Уолкера.

Зрители захлопали, дети радостно вскрикивали.

Аллен почти любовно сжал мячик в руках, после чего плотно прижал ладони, будто между ними ничего и не было. Мгновение – и из его рук выпорхнул живой голубь, хлопнул крыльями и взвился в небо.

– Отлично!

– Просто умница!

– Молодец!

Кто-то засвистел, кто-то продолжал выкрикивать хвалебные отклики.

Канда застыл в нерешительности. Животные в фокусах – обычное дело. Никогда и не скажешь, что мужчина прячет в рукаве кролика, до тех пор, пока не вытащит его за уши из шляпы-цилиндра.

Аллен Уолкер – другое дело.

Мне нужно тебе кое-что показать.

Пока зрители аплодировали, Аллен кланялся.

Неужели вся соль заключалась в жонглировании или фокусе со связанными платками? А может быть, дело как раз таки в голубе?

Когда хлопки затихли, а толпа постепенно начала рассасываться, Аллен, сцепив руки за спиной, нетвёрдой походкой вновь подошёл к Канде, мягко улыбаясь.

– Где мои аплодисменты?

– Думаешь заслужить похвалу за детские фокусы? Люди не разбираются в том, что должно цениться по-настоящему.

– Это не фокусы, – вдруг стал серьёзным Аллен. – Не все.

Канда выжидающе вскинул брови.

– Это то, что ты должен был увидеть. Голубь ненастоящий, Канда. Живой, но ненастоящий. Это не реквизит к выступлению.

Он умер, но он не мёртв, понимаешь?

Что-то в серых глазах Аллена убедило Канду: он не нёс очередной бред. Многое из того, что он говорил, поначалу вводило в заблуждение и недопонимание, однако Аллен знал куда больше остальных, и это беспокоило.

– Это то, что нужно Четырнадцатому от меня, – Аллен вдруг опять глуповато улыбнулся и неожиданно приподнялся на носки, касаясь губами щеки Канды в опасной близости от уголка губ. – Спасибо, что побыл моим ассистентом.

***

Они просидели на одинокой лавочке возле остановки ещё около получаса после окончания выступления. Аллен нисколько не смущался своего разрисованного лица, но не отвечал на заинтересованные взгляды проходящих мимо людей, а с аппетитом поедал недавно купленные кексы.

Канда старался не смотреть на него и не думать о том секундном порыве близости. Действия Аллена были странными и одновременно простыми и понятными. Не каждый был готов выразить благодарность поцелуем в щёку, а Аллен сделал так, будто бы для него это было естественно.

Трюк с голубем не выходил у Канды из мыслей. После выступления Аллен ничего не объяснил, а молча направился к ларьку с едой. У него словно было две личности: тот, кого Канда узнал в первые дни – сумасшедший затворник с необъяснимыми тараканами в голове, и тот, кого он увидел сегодня – уверенный фокусник с ловкими руками и чёткой речью. Общим оставалось лишь одно – Аллен жил в каком-то неведомом для других мире. Он умел прямо говорить о странных вещах, из-за которых любой здравомыслящий человек без сомнений сочтёт его ненормальным, однако стоило только переступить порог его мира, как ненормальным становишься ты сам. Канда терялся в ощущениях, которые охватывали его рядом с Уолкером. Он подавлял рвущееся на волю любопытство. Хотелось узнать, что же там ещё сокрыто в голове Аллена? Что именно скрывается за прошлым человека, сны которого так пугающе реальны?

– Что не так с твоими снами? – Канда отстранённо проводил взглядом, наверное, последний из автобусов – время было уже позднее.

Аллен посчитал нужным ответить не сразу. Спокойно дожевав ещё парочку кексов, он вытер рукой губы как-то, по-детски пожал плечами.

– Сны принадлежат не мне.

Канда повернул к нему голову, смотря на красивый профиль, очерченный искусственным светом фонарей.

– Они принадлежат Четырнадцатому. Это его способность, его мир. Он там существует.

– А ты?

Аллен грустно усмехнулся:

– А мне пришлось отдать ему эту часть себя.

– Как он вообще оказался связан с тобой? Он ведь… другой человек. Реальный человек. Неа…

– Я знаю, как его зовут, Канда, – тон Аллен вдруг стал резким и грубым. – Не нужно мне напоминать.

Посчитав нужным пропустить грубость мимо, Канда нахмурился:

– И ты смирился? С тем, что твоя жизнь поделена на две половины.

– Раньше я считал, что да, – кивнул Аллен. – Но теперь у меня есть надежда. Когда я встречусь с Марианом Кроссом, будет шанс покончить с Четырнадцатым навсегда.

Канда никогда раньше не слышал этого имени.

А потом Аллен повернулся всем корпусом, подобрав одну ногу под себя и совершенно не заботясь о том, что обувь наверняка испачкала одежду. Он повернулся и взглянул в глаза Канды открытым и полным надежды взглядом.

– Ты пойдёшь со мной?

От этого вопроса ему стало не по себе. Хотелось отказаться, назвать его дураком и оставить здесь одного, но даже не воспоминания о прошедшей в бессоннице неделе остановили Канду, а что-то иное.

Куда он хотел пойти?

Да куда угодно, лишь бы, наверное, с ним.

***

Аллен уснул на разложенном сидении в машине, согнув ноги в коленях и подложив руку под голову. Перед этим Канда заставил его стереть дурацкий грим, найдя чистый платок и бутылку воды. Аллен не сопротивлялся, послушно смочив белую ткань и тщательно промыв лицо. Уснул он быстро, стоило только красному сигналу светофора на перекрёстке около того места, где они припарковались, смениться на зелёный и обратно.

Время уже было позднее. Насколько успел понять Канда, Уолкер не планировал возвращаться туда, где жил – это подтверждала собранная сумка, которая сейчас покоилась на заднем сидении автомобиля. Везти его к себе в квартиру Канда не собирался. Мало того, не так давно постоянным гостем там была Линали, а теперь и Лави, так ещё и этого белобрысого создания только не хватало. Нет, нет и ещё раз нет. Впрочем, Аллен не настаивал на том, чтобы куда-то ехать – он сам спросил, можно ли разложить сидение в машине, чтобы отдохнуть несколько часов. Канда не видел причины отказывать, поэтому молча откинул спинку соседнего сидения, а сам остался на водительском месте.

Рукав задрался, обнажив полоску кожи с обезобразившими её шрамами. Аллен тихонько сопел, а Канда смотрел на оставшееся пятно грима на его щеке. Не удержавшись, он наклонился и стёр его подушечкой большого пальца. Кожа была холодной, как и руки – Канда легонько коснулся его ладони, с неудовольствием понимая, что такими темпами Уолкер может проснуться с соплями и температурой.

– Эй, проснись, – он тряхнул его за плечо, выуживая с заднего сидения так и оставшийся там лежать свитер, который когда-то подарила госпожа Коулман.

Аллен сонно захлопал ресницами.

– Надень это, – Канда сунул ему в руки свитер.

– Зачем? – заторможенно поинтересовался он.

– У тебя руки холодные, – бросил Канда и отвернулся, чувствуя на себе изумлённый взгляд.

Телефон зазвонил как раз в тот момент, когда Аллен натягивал свитер прямо поверх костюма. Лави не звонил ни вчера, ни сегодня, терпеливо выждав паузу. Канда не предупреждал о своём уходе, в тот момент у него совершенно не было об этом мыслей. Хотелось лишь одного – хорошенько выспаться и избавиться от навязчивого голоса в голове.

Выйдя на улицу, Канда отошёл от машины на несколько шагов и принял вызов.

– Спишь? – задал глупый вопрос Лави непривычно спокойным голосом.

– Конечно, поэтому и ответил, – не удержался от язвительности Канда.

– Тут Дэйся звонил, говорит, ты не отвечаешь на его звонки.

– Я не слышал.

– Где ты вообще пропадаешь уже вторые сутки?

– Я не обязан тебе отчитываться.

– Ладно, хорошо. Он мне тут передал кое-что. Говорит, это срочно, тебе нужно увидеть.

========== Глава 14. Триггер ==========

Они договорились встретиться в круглосуточном кафе недалеко от места, где Канда припарковал машину. Аллен к тому моменту уже спал сном младенца, явно согревшись благодаря отданному ему свитеру.

Дэйся любил копаться в информации. Он мог сутки напролёт искать что-то, и не важно где, будь это интернет или же стопка старых газет. Дэйся обладал редким даром складывать логические цепочки из разрозненных фактов, сопоставлять их друг с другом и делать выводы. В школе учителя не любили его именно из-за того, что ребёнок запросто загонял в угол вопросами по их же предметам. Среди одноклассников он прослыл зазнайкой и ботаником, а среди учителей – злым гением, который мог бы направить свой дар в правильное русло, если бы не характер. Дэйсе было мало просто блистать на уроках отличными знаниями, ответами у доски, победами на олимпиадах. Он получал удовольствие, лишь когда загонял в угол противника словами, делая его совершенно беспомощным.

Канда называл его мазохистом и садистом одновременно, так как получать наслаждение от издевательств как над собой, так и над другими, способен далеко не каждый. Конечно, подобное существование в детские годы наложило отпечаток на взрослую жизнь, и Дэйся полностью закрылся от людей, а тех, кого он подпускал к себе, можно было пересчитать по пальцам одной руки.

Проверив историю звонков, Канда и правда обнаружил несколько пропущенных от Дэйси. Он отключил телефон на тот случай, если будет звонить Лави – недосып взял своё и приказал избавиться от предполагаемых вмешательств извне.

Лави подошёл спустя десять минут после того, как Канда занял свободный столик. Его щёки зарумянились, а воротник куртки был высоко поднят. Лави заказал горячий чай, растирая заледеневшие руки.

– А ты умеешь скрываться, когда захочешь.

– Выключить телефон – не такой уж и гениальный способ.

Он усмехнулся, обняв руками только что принесённую кружку, от которой шёл пар.

– В последние дни ты был похож на живой труп. Я волновался, когда ты пропал, – признался Лави, опустив взгляд.

– Я в состоянии позаботиться о себе.

– Значит, интрижка?

– Мне твоих хватает.

– Это не ответ.

– Вопроса не было – лишь предположение.

– Знаешь, иногда мне хочется тебе врезать, – сдался Лави, доставая из кармана сложенный лист. – Понятия не имею, зачем Дэйсе потребовалось передавать тебе эти фотографии, но ты мой должник, Юу. Если бы ты не вырубил телефон, он бы сам переслал тебе их.

Листков оказалось два. На обоих в чёрно-белых тонах были напечатаны фотографии одного и того же человека. Поначалу Канда не придал этому никакого значения и лишь после внимательного сравнения понял, что это разные люди. На первом был изображён молодой мужчина лет двадцати пяти с тёплой улыбкой и копной тёмных волнистых волос, судя по всему, достаточно длинных – они были собраны в низкий хвост, прячущийся за спиной. На юноше было какое-то светлое пальто. Внизу стояла подпись: «Мана».

На второй фотографии был изображён в точности он же, но только с короткими волосами. Однако было что-то отличающееся во взгляде и улыбке. Канда не был силён в разборе человеческих эмоций, но мог однозначно сказать, что улыбка на второй фотографии была фальшивой. Неискренней.

Подпись под ней гласила: «Неа».

– Это Дэйся сказал бы тебе лично, но… – Лави замолчал, протягивая Канде свой телефон с открытым смс-сообщением:

«Они не просто братья, они близнецы!»

– Куда ты умудрился влезть, Юу? Если у тебя проблемы…

– У меня нет проблем.

– Но ты не общался с Дэйсей с тех пор, как начал работать с людьми. Не нужно возвращаться к прошлому!..

– Иногда прошлому приходится жить и в настоящем, – голос принадлежал незнакомому человеку. Канда не сразу почувствовал, что за его спиной кто-то стоит, но как только последняя фраза прозвучала практически около уха, он невольно ощутил, как немеют пальцы на руках.

Этот голос…

Он уже слышал его, только не настолько отчётливо. Голос, из-за которого его мучили кошмары и бессонница последние полторы недели. Голос, который шептал неприятные вещи, забывающиеся сразу после полного пробуждения.

Канда не посмел оглянуться. Вместо этого он посмотрел на Лави, который неотрывно смотрел на что-то позади. Но ведь голос слышал только он сам, разве нет? Почему же тогда Лави?..

Цепочка мыслей оборвалась, как только молчание прервали медленные шаги. Человек обошёл столик кругом и сел на пустующий третий диванчик.

– Полагаю, доброй ночи?

Потребовались, наверное, несколько долгих секунд, тянувшихся подобно резиновым минутам, чтобы понять, что рядом сидит он – человек с фотографии. У него была слегка смуглая кожа и светлые янтарные глаза. Короткие волнистые волосы отливали каштановым оттенком, а улыбка, застывшая на губах, действительна была словно нарисованной.

Но ведь это невозможно? Люди на обеих фотографиях мертвы.

Канда бросил мимолётный взгляд на них. Короткие волосы. Неа… Неа? Тот, кого Аллен зовёт Четырнадцатым?

– Не думаю, что мой образ сильно отличается от фотографии, – сказал Неа, покачав головой.

– Вы знакомы? – Лави сделал повторяющийся жест указательным пальцем, переводя его с Неа на Канду и обратно.

Неа оказался быстрее. Он подпёр подбородок и с елейным выражением лица обратился уже к Лави:

– Я помню твой голос, он остался в памяти Аллена. И ещё совсем недавно… он слышал его вновь. Но не видел тебя. Какая жалость. Я уж было решил, что с тобой у меня будет гораздо больше шансов – как-никак, а человек из прошлого мог бы сильно повлиять на ситуацию.

Лави перевёл непонимающий взгляд на Канду. Канда был бы не против дать хоть какие-то объяснения, однако он сам совершенно ничего не понимал. Если бы не Лави, он бы посчитал себя полностью тронувшимся умом от недосыпа. Но ведь Лави сейчас тоже здесь, сидит и задаёт вопросы, на которые, похоже, есть ответы только у призрака – никак иначе Канда не мог его назвать.

– Как… – начал было он, но голос дрогнул и оборвался.

– Как я здесь оказался? – закончил за него Неа. – Очень просто – нужно сказать спасибо тебе. Я говорил не трогать моего Аллена, но вы, люди, всегда идёте против запретов. Запретный плод сладок, не так ли? Хотя тебе даже не пришлось к нему притрагиваться – Аллен отреагировал и без этого.

Неа вытянул руку перед собой, сжал в кулак, а потом снова раскрыл, с блаженством рассматривая пальцы.

– Я уже давно не видел своего тела. И не чувствовал его. Прекрасные ощущения.

– Тебя не должно здесь быть, – твёрдо сказал Канда, на что получил вопросительный взгляд.

– Все претензии к Аллену. И к тебе, конечно, – он улыбнулся шире, чем раньше. – Знаешь, Аллен ведь действительно старался жертвовать собой, и у него получалось. Бедняжка закрыл себя в четырёх стенах и перестал контактировать с людьми, строя из себя выжившего из ума. Стоит признать, актёр из него довольно хороший, я даже начал переживать, что у него получится сидеть так не один десяток лет. Однако всем когда-нибудь бывает плохо. Простуда, отравление, просто плохое самочувствие. Те моменты, когда люди не способны контролировать не только собственное тело, но и разум. У меня получилось убедить соседей подать на Аллена жалобу, а у тебя получилось ворваться к нему в квартиру. Я тебя недооценил: будь у меня выбор, я бы поставил на него, – Неа указал в противоположную сторону. – На Лави. Однако после того, как Аллен увидел тебя, всё пошло как нельзя лучше. Знаешь, чем опасно длительное одиночество без общения? Жаждой к этому общению. Жаждой эмоций и чувств. Желания тела и сердца берут верх над разумом – хватает каких-то незначительных, на первый взгляд, действий. Например, бинтовка раны на руке, несколько жёстких слов и убеждение в том, что ты сильный.

Канда слушал плавный рассказ Неа и не находил в себе сил перебить.

– Слабое место Аллена в том, что он захотел тебе довериться. И он не просто доверился – он позволил тёплому чувству внутри расти с каждым днём. Возможно, он сам ещё всё до конца не понял, но мне и не нужно, чтобы он понимал. Мне нужна лишь его способность, которая крепнет благодаря крепнувшим чувствам.