Текст книги "Inside of me (СИ)"

Автор книги: Kellerr

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 12 страниц)

========== Глава 1. Прибой ==========

Каждое утро, в восемь часов пятнадцать минут, Канда Юу просыпался от манящего запаха свежезаваренного кофе. Запах просачивался через щель под закрытой дверью в спальню и, подобно порхающей над головой бабочке, вынуждал открыть глаза. Через окно уже лился солнечный свет, и Канда проводил рукой по пустой холодной половине кровати, которая никогда не была занята.

После начинался долгий ритуал по приведению в порядок длинных волос. Вымыть, просушить, расчесать и, наконец, собрать в тугой хвост на затылке, не оставив ни единого гребешка на голове. Канда помнил, как когда-то над ним смеялись. Мальчик, а с длинными волосами. Может, тебе платья нужно носить? Стоило больших усилий не придавать значения насмешкам. Они не важны.

На кухне, мурлыкая под нос известные песенки, хозяйничала Линали Ли. Когда-то у неё тоже были длинные густые волосы – такие же, как у Канды. Но однажды один идиот запустил в них жвачкой. С тех пор девушка так и не вернулась к прежней длине, постоянно подравнивая длину только до плеч.

– Проснулся? – улыбнулась она, заметив замершего на пороге Канду.

Канда вздрогнул от неожиданности – задумался.

– Как всегда, – неопределённо повёл он плечом, садясь за стол, расположенный около окна.

Линали любила находиться на кухне. Она порхала от раковины к плите и обратно, подобно той самой бабочке, что будила Канду по утрам. Её движения были легки и грациозны.

– Сегодня на завтрак тосты с сыром, – она поставила тарелку на стол. – И чёрный кофе со сливками.

Что бы Линали ни готовила, всегда получалось вкусно. Канда порой задумывался, а не заказывает ли она еду, пока никто не видит. Однако оказалось, что её брат – Комуи – уже однажды отпустил шутку подобного рода, на которую Линали страшно обиделась и даже предложила ему присутствовать при процессе приготовления.

– Ты допоздна?

– Скорее всего. Поужинаю в каком-нибудь кафе, – Канда опустил ложку в кружку с нарисованным кроликом.

– Ну вот, – надула она губы, – а я хотела сотворить что-нибудь необычное. Как тебе суп с кальмарами и фасолью?

Канда взглянул на неё как на полоумную.

– Кальмары? Фасоль? Я лучше обойдусь картошкой фри, чем стану пихать в себя плавучих гадов.

– Ты ведь никогда не пробовал!

– Меня выворачивает от одних только названий. Если хочешь, можешь позвать Комуи. Думаю, он будет рад чему угодно в твоём исполнении.

Вздохнув, Линали откинулась на спинку стула.

– Что, опять напряжённый график?

Канда скривился.

– Ко всем этим скрипящим костями старухам добавляется ещё какой-то идиот.

– Будь вежлив к тем, кто старше тебя!

– Да-да, конечно. Зато будет на ком отыграться.

– Ты про «ещё какого-то идиота»?

«Ещё каким-то идиотом», насколько успел узнать Канда, был совсем молодой парень. Обычно причинами являлись травмы, а также психологические и социальные проблемы. Кто-то страдал от боязни открытого пространства, кто-то лежал со сломанной ногой, а кто-то просто переживал сложный период в жизни из-за потери любимой собаки.

– До сих пор не понимаю, почему такой человек, как ты, решил помогать людям, если терпеть их не можешь.

Канда с яростью откусил кусок тоста.

– Кто сказал, что я им помогаю?

– Если это из-за него, то почему ты помогаешь другим, а не ему? – Линали проигнорировала язвительный вопрос Канды, перебив своим.

– Тебя это не касается, – отчеканил он и, оставив на столе полупустую кружку, покинул кухню.

***

Ровно сто пятьдесят три шага от остановки до высокого зеркального здания – единственного подобного в этом городе. Крупный бизнес-центр с сотнями офисов, в каждом из которых кишела каждодневная жизнь. Если свернуть сразу после центрального входа в левый коридор, то попадаешь к лифтам. Их два, так как поток людей, снующих туда-сюда, иногда бывает просто бесконечным.

Канда зашёл в лифт с ещё тремя людьми: молоденькой девушкой в наушниках, уткнувшейся в телефон, поседевшим мужчиной в костюме и женщиной в строгой одежде. Задняя стенка лифта была зеркальной – Канда невольно заметил изучающий его взгляд женщины в костюме. Он повернул голову, недобро взглянув в ответ.

– Что?

Женщина, не ожидавшая вопроса, сразу смешалась и отвернулась, недовольно поведя плечами. Канда привык видеть на себе заинтересованные взгляды, поэтому порой позволял себе дерзить. За людьми было забавно наблюдать в подобных ситуациях, так как ответов от незнакомцев на их любопытные взгляды не ждёт ровным счётом никто. Совершенно никто. Это всего лишь минутный интерес, минутная влюблённость. Приходилось ли вам увидеть кого-нибудь в автобусе, смотреть на него, не отводя взгляд, а потом думать об этом человеке, даже выйдя на нужной остановке? Конечно, приходилось. Тогда кажется, что всё, ты упустил человека, который, возможно, мог стать для тебя всем. А потом звонит сотовый телефон, приходит смс или попадается по пути знакомый, с которым завязывается разговор – и всё, влюблённость прошла. Испарилась, будто её и не было. И человек, занявший ваши мысли на несколько минут, исчезает.

Канда не любил запоминать людей. Пусть его частенько и ругали за холодное отношение к ним по работе, но сам он не считал, что нужно запоминать людей, которым он привозит еду или одежду из химчистки, помогает по дому или с поиском подходящей работы. Он не психолог и уж тем более не друг им – он просто такой же человек, который выполняет работу.

Друзьями не становятся, если кто-то приносит тебе пакет с молоком и булкой хлеба.

Стол у Комуи Ли, как обычно, завален бумагами недельной давности, а ещё мусором и пакетиками с кофе. Когда он увидел Канду, то скоро распрощался с кем-то по телефону и положил трубку на рычаг.

– Здравствуй, – сказал он Канде, принявшись переворачивать ближайшую стопку. – Как настроение сегодня?

– Отвратительное, – не стал кривить душой тот.

– Как и всегда, – улыбнулся Комуи. – Линали сказала, что ты ушёл, не допив кофе.

– Линали тебе отчитывается и о том, когда я в туалет хожу? – огрызнулся Канда, почувствовав волну раздражения. – Она мне не жена. Хватит следить за каждым моим шагом. Я в порядке.

– Слава богу, что она тебе не жена. Я бы не одобрил ваш брак, – Комуи протянул ему белую папку. – Вот. Адрес на первой странице вверху. Но сначала навести госпожу Коулман, вчера она звонила с температурой.

– У неё не температура, а дефицит внимания.

– Или ты просто ей очень сильно нравишься.

Фыркнув, Канда взял в руки папку и извлёк первую страницу. С фотографии на него смотрел улыбающийся мальчишка с очень светлыми волосами. Надпись рядом гласила: Аллен Уолкер. Далее шёл адрес и краткая характеристика, подобно заполненной анкете.

– Фото сделано около семи лет назад. Сейчас он старше и выглядит немного иначе, – пояснил Комуи.

– Ещё бы. На фотографии ему лет тринадцать от силы. Что с ним?

Покряхтев, Комуи забарабанил пальцами по столу.

– Соседи говорят, что он сумасшедший.

– Ясно. А конкретнее? Соседи всегда много чего говорят.

– Насколько я знаю, юноша не выходит из дома. Иногда он вытаскивает пакеты с мусором, копившиеся в квартире несколько недель, на лестничную площадку и оставляет их там. Кто-то утверждает, что по ночам он ходит по этажам и стучит в двери, мешая спать.

– Затворник с поехавшей крышей, – вынес вердикт Канда. – Случается.

– Это его досье из средней школы. Там написано, что мальчик был жизнерадостным, вежливым и общительным, а потом его приёмный отец внезапно покончил с собой.

– И мальчишку отдали в детский дом?

– Нет, в психиатрическую лечебницу. Он стал утверждать, что ему угрожает некто по имени Четырнадцатый. Со временем это дошло до истерик.

– И его выпустили?

– Полгода назад. Вот только он продолжает сидеть в четырёх стенах и ни с кем не общается.

– Хорошо, – пожал плечами Канда. – А я-то здесь чем могу помочь?

– Во-первых, привези ему нормальной еды. Те пакеты с мусором были набиты упаковками от быстрорастворимой лапши и прочей дряни – так и желудок посадить не долго. Во-вторых, посмотри, как он живёт. Остальное уже будем решать по ходу дела.

Канде совершенно не нравилось, что ему предстояло столкнуться с таким человеком. Он никогда не имел дело с сумасшедшими, но один раз работал с осознанным затворником, который просто по собственной прихоти не выходил из дома и зарабатывал деньги через интернет. Парень, надо сказать, был не из приятных, а дома у него царила такая свалка, что мама не горюй. Если квартира и у этого Уолкера окажется такой же, Канда напишет официальное заявление о нежелании работать с ним.

– Постараюсь, – скрипя зубами, согласился он.

– Но сначала – госпожа Коулман! – крикнул Комуи напоследок.

***

У госпожи Коулман была болезнь Альцгеймера. Пожилая женщина, оставшаяся одна после смерти мужа, не имела ни детей, ни каких-либо других родственников. Она жила уединённо в старом доме на втором этаже, держала двух котов и любила вязать. К слову, странной деталью её увлечения было вязание различных кофточек для котов. Конечно, коты в кофточках не разгуливали, но каждый раз, закончив очередную вещь, госпожа Коулман неизменно примеряла её на своего питомца. Как-то раз она показала Канде целую коробку со связанной одеждой для котов. Там были и однотонные свитера, и безрукавки с геометрическим узором, и даже что-то наподобие плащей. К примеру, на одном таком плаще Канда заметил узор в виде маски Железного Человека, а когда спросил, откуда госпожа Коулман взяла его, то ответила, что практически каждый день с балкона видит мальчишку в футболке с таким рисунком. Несмотря на то, что болезнь постепенно прогрессировала, разрушая память, госпожа Коулман запомнила рисунок и очень хорошо воспроизвела его.

Канда заезжал к ней трижды в неделю. Госпожа Коулман была нетребовательным человеком, поэтому никогда ничего не просила. Лекарства и еда, напоминание о принятии таблеток, а также оплата за жильё – вот и всё, что приходилось делать Канде для этой женщины. Госпожа Коулман самостоятельно справлялась с уборкой в квартире, с готовкой и стиркой. Вот только Канда всё равно не любил её навещать, так как одинокой женщине не с кем было даже поговорить, а Канда как нельзя лучше подходил на роль слушателя.

– За прошедшую неделю я закончила два свитера! – хвасталась она, пока Канда со скучающим видом наблюдал за ней. – Один – для Пушка, второй – для Бродяги.

Пушок – рыжий лохматый кот – был вечно чем-то недоволен, так как смотрел даже на хозяйку подозрительным взглядом. А Бродяга – чёрный кот с порванным ухом, подобранный на улице – только и делал, что ластился к хозяйке и мурлыкал у её ног.

– Ах да, Канда, – спохватилась женщина. – У меня для тебя есть подарок!

– Подарок? – машинально повторил Канда.

– Подарок, да, – кивнула она и достала из шкафа ещё один аккуратно сложенный свитер. Вот только теперь он явно не был для котов. – Это тебе.

Развернув нежданный подарок, Канда скептически взглянул на изображённую гигантскую резную снежинку, окружённую маленькими такими же белоснежными искрами. Госпожа Коулман с надеждой смотрела на Канду, пока тот придумывал, как бы лучше сказать, что ему это не нужно. Разве он похож на человека, носящего вязаные свитера?

– Мне кажется, что тебе всегда холодно, – вдруг сказала госпожа Коулман. – Ты как снежинка, которую хочется согреть, но нельзя, ведь тогда она исчезнет.

Канда не был сентиментальным человеком, однако от слов женщины он вздрогнул.

– У вас завтра очередь к невропатологу в девять часов. Не забудьте, – сказал он, всё же сложив свитер и оставив у себя. – Спасибо.

Когда Канда вернулся в машину, то раздосадованно взглянул на лежащий на соседнем сидении подарок и вздохнул.

– И что мне теперь с этим делать?

***

Канда никогда не жаловался, если работать приходилось допоздна. Он не любил возвращаться домой хотя бы потому, что там была Линали, а она постоянно докладывала брату об изменениях в его состоянии.

Сегодня Канда вернулся крайне раздражённым. Может быть, у него сложности с господином Брайаном? Я слышала, господину Брайану не нравится Канда.

Канда вчера поздно лёг. Как думаешь, он сможет нормально отработать сегодняшний день?

Канда сказал, что ему не нравится эта работа, но он всё равно продолжает. Это нормально, брат?

Поначалу Канде казалось, что идея с сожительством была хорошей. В конце концов, ему действительно не хотелось оставаться одному, а осознание того, что в квартире помимо него кто-то есть, придавало ощущение жизни. Только вот жизнь всё равно замерла, словно кто-то нажал на паузу, и мир остановился подобно немой картинке. Люди вокруг разговаривали, но он их не слышал.

Комуи же считал, что его самочувствие напрямую связано с настроением. Если ему плохо, то и настроение становится отвратительным. Канда всячески возражал, утверждая, что он всегда был таким, и тот несчастный случай здесь ни при чём. Был ли он в этом уверен на все сто процентов? Не совсем.

– Юу? Эй, приём! – рыжеволосый парень щёлкнул пальцами перед его лицом.

Канда только бросил на него – Лави – осуждающий взгляд. Разве он не говорил, чтобы никто и никогда не называл его так? Сойдёт и «Канда». Нет, «Канда» даже лучше.

Взяв палочки, он подцепил порцию гречневой лапши – собы, и, ловко накрутив, отправил в рот. Лави же в японском ресторане ограничился только зелёным чаем, изредка подливая его себе в чашку.

– Тебе свитер не нужен? Со снежинкой. В твоём стиле, – дожевав, задумчиво сказал Канда.

– Снежинка? Нет, мне бы чего-нибудь погорячее, – рассмеялся тот. – Подарки с работы?

– Разумеется. Разве я ношу такое.

– Да ладно, не психуй. Люди тебе благодарность выражают самодельными подарками, значит – есть за что. Даже если не нравится, улыбнись и скажи: «Спасибо!». Это ведь не сложно, а человеку приятно будет.

Подарки Канде дарили редко. Не потому, что он настолько плохо выполнял свою работу, а потому, что люди считали его злым и заносчивым типом. Канда знал, что у него был трудный характер, но не хотел ничего предпринимать. Людям всегда будет что-то не нравится – всем не угодишь. Да, у него частенько было паршивое настроение. Да, мало кто знал, в какой момент с ним можно нормально поговорить, а в какой даже и здороваться не стоит. Канда и сам не мог уследить за иногда проявляющимися вспышками ярости. Он просто вёл себя так, как получалось в данный момент. К примеру, если вдруг ему не понравится, как посмотрит на него женщина в лифте, он непременно огрызнётся и будет доволен, что ей стало неудобно. Сожалеть было не о чем, так лучше – это Канда понял относительно недавно.

– И как ты вообще живёшь с такой глупой рожей? – резонно спросил Канда, скрестив палочки.

– И как ты вообще живёшь с такой хмурой рожей? – не остался в долгу Лави, но сразу же закрыл рот рукой, изобразив испуг. – Кажется, я не подумал, и ты сейчас воткнёшь мне эти палочки в ноздри.

– Оставь свои эротические фантазии при себе, – Канда успел привыкнуть к придурковатости Лави, но аппетит всё же пропал.

Лави был тем редким человеком, который одновременно страшно раздражал и притягивал Канду. В большинстве случаев люди вообще не вызывали у него никаких эмоций, за исключением уже упомянутого раздражения. Но чтобы к раздражению прибавлялось ещё что-то, такое было редкостью. Каждый раз, идя на встречу с Лави, Канда пытался вспомнить, почему вообще согласился и что мешало ему пообедать в одиночестве. Лави был ярким весёлым человеком, который, в отличие от него, радовался всем людям без исключения. Он умел шутить и находить общий язык даже с теми, кто был ему неприятен.

– Кстати о фантазиях, – Лави долил чая в кружку. – Ты веришь в вещие сны?

– Читай поменьше комиксов.

– Нет, Юу, я серьёзно! Знаешь, иногда бывают такие сны, от которых в дрожь бросает даже после пробуждения, – он характерно поёжился. – Вот мне, к примеру, часто снится, что за мной гонится какой-то человек. А я бегу и бегу от него… А потом утром из дома выходить жутко. Забавно, правда?

– Будь этот сон вещим, ты бы уже давно сдох, придурок.

– Действительно, – Лави надолго замолчал, крепко задумавшись. – Но я ведь всегда убегал. Значит, всё хорошо.

– Пока что, – криво усмехнулся Канда.

– Эй! Ты же не поверил мне!

– Не поверил. А вот ты, похоже, да. Мне нужно идти, у меня ещё один выезд сегодня, – он отложил палочки.

– Ещё один?

– Комуи подкинул какого-то сумасшедшего, коллекционирующего мусор в своей квартире.

– Чувствую, ты выкинешь его вместе с мусором.

– Из окна пятого этажа, – добавил напоследок Канда, борясь с искренним желанием поступить именно так.

========== Глава 2. Шторм ==========

До адреса, указанного в личном деле, Канда доехал за двадцать минут. Он был из тех людей, что на дороге выплёскивали всю свою ненависть и злость, особенно если кто-то подрезал или сворачивал в неположенном месте. Канда не любил ездить с кем-то, так как крыть матами весь белый свет было комфортнее в одиночестве. Однажды он согласился подвезти Лави – после этого Лави предпочёл продолжить ездить на общественном транспорте.

На заднем сидении лежал пакет с продуктами, указанными Комуи в записке, чтобы Канда ничего не забыл. Район, куда он приехал, был близок к окраине города. Старые дома и заросшие травой детские площадки, на которых находились пугающего вида качели и турники с облезшей краской. Где-то в подворотне тоскливо выла собака; у лавочки на земле сидел вдребезги пьяный бездомный, держащий заветную бутылку подобно слитку золота. Ещё секунда, и он начал подвывать собаке.

– Как здесь вообще жить можно? – пробормотал Канда себе под нос и тщательно проверил, закрыты ли все окна в машине.

Некий Уолкер проживал на пятом этаже одного из десятков похожих друг на друга кирпичных домов, в третьем подъезде. Разумеется, здесь не было лифта, а сам подъезд представлял собой жуткое зрелище: облупившаяся штукатурка испещрила потолок сотнями тёмных нитей, похожих на паучью паутину, недвусмысленные надписи на грязных стенах явно намекали, в какой из квартир живёт плохая девочка, а в какой – выживший из ума старик.

Канда шёл ровно по центру лестницы, чтобы не задеть рукавом перила и не подхватить какую-нибудь заразу. Он редко бывал в подобных местах, даже если приходилось ездить к какой-нибудь старушке без особых средств к шикарной жизни. Господи, неужели здесь кто-то заметил выставленные на площадку мусорные пакеты?

Внезапно он почувствовал лёгкий аромат цитруса. Остановившись посреди лестницы, Канда задумчиво обернулся, а когда повернулся обратно, то увидел чёрную бабочку, летящую сверху. Бабочка, описав около него круг, вернулась и села на стену, расправив резные чёрные крылья.

Канда никогда не видел чёрных бабочек с таким ровным, совершенно однотонным цветом, без привычных прожилок на крыльях. Присмотревшись, он заметил, что тень была какой-то светлой, будто бы серой с еле заметным белым отливом. На стене, рядом с тем местом, где сидело насекомое, Канда увидел очередную надпись:

Убирайся!

Стоило ему прочесть столь ёмкое слово, как свет на площадке пятого этажа мигнул, спугнув бабочку. Та взмыла вверх, а когда Канда поднял голову, её уже не было.

Запах цитруса тоже пропал.

Немного поразмыслив, Канда решил, что в подъезде было слишком темно, чтобы рассмотреть цвет бабочки и понять, была ли это вообще бабочка. Лампочка продолжала настойчиво мигать в хаотичном ритме. Вот только злая надпись на стене маркером никуда не исчезла.

Ещё раз сверив номер квартиры в личном деле, Канда подошёл к явно дешёвой поцарапанной двери. Звонок был выкорчеван с корнем, а на его месте торчали оборванные проводки. Да уж, похоже, этого парня здесь сильно не любили.

Пересилив нежелание встречаться с тем, кто жил за этой дверью, Канда трижды постучал и зачем-то отошёл в сторону, будто подсознательно ждал грязного приёма. Прошло несколько секунд, прежде чем послышались торопливые короткие шаги. Щёлкнул замок, дверь открылась и… замерла в том положении, в котором позволяла натянутая цепочка с той стороны.

– Кто там? – спросил тихий голос.

Его хозяин так и не высунул носа.

Канда скептически приподнял бровь.

– Ты перепутал порядок, – не совсем вежливо откликнулся он.

– Что? – слегка недоумённо прозвучало в ответ.

Это недоумение едва не вынудило Канду рассмеяться, вот только он действительно не считал ситуацию смешной. Спустя мгновение веселье сменилось яростью и желанием выломать к чертям дверь, чтобы посмотреть в глаза тому придурку, который прятался за ней.

– Сначала спрашивают, а потом открывают дверь, – терпеливо пояснил Канда, предполагая, что Комуи не оценит его грубого обращения с людьми.

– А, это, – говорящий замялся. – Поэтому я и оставил цепочку. Так ведь лучше слышно.

Канде во второй раз захотелось хлопнуть себя по лбу, но мешали занятые руки: в одной – пакет с едой, во второй – ключи от машины и папка.

– Ты… – он стиснул зубы, чтобы не сказать того, о чём потом мог бы пожалеть. – Вы – Уолкер? Аллен Уолкер?

– Да.

Надо же, хоть один вразумительный ответ.

– Я из социальной службы. Меня зовут Канда. Соседи выразили недовольство вашим поведением в многоквартирном доме, поэтому мой начальник, изучив ваше дело, предположил, что здесь потребуется помощь. Могу я зайти?

– Нет, – на этот раз ответ прозвучал испуганно. – Нет, не надо! Я исправлюсь. Правда, исправлюсь! У меня всё хорошо, но только… не нужно заходить.

Перемены в настроении Уолкер повергли Канду в ступор. Он ни разу не сталкивался с ситуацией, в которой ему приходилось бы стоять у порога с пакетом еды в руках и упрашивать кого-то открыть чёртову дверь, будто влюблённый придурок с цветами под окном недоступной ему красотки.

– Кажется, вы не понимаете, – предпринял он ещё одну попытку, – это не просьба. И если вы не откроете дверь, мне придётся сделать это силой.

– Нет, это вы не понимаете! – внезапно крикнули из-за двери. – Если я вас увижу, то увидит и он, и тогда… тогда…

Дальше послышалось неразборчивое бормотание. Канда смутно припомнил, что говорил Комуи, когда сегодня отдавал ему папку. Психиатрическая лечебница. Сколько там времени назад выпустили паренька на свободу? Изловчившись, Канда быстро нашёл вторую страницу с характеристиками и ужаснулся. Полгода назад. Полгода! А его отец покончил с собой около семи лет назад – примерно тогда, когда и была сделана фотография. То есть парень провёл в больнице около шести лет. И его выпустили? А не поторопились ли с решением? Судя по тому, что Канда увидел (вернее, услышал) за последние минуты, решение было слишком поспешным.

– Ладно, – стал отступать он. – Можете не открывать. Но мне нужно в любом случае передать пакет с едой. Вы теперь стоите у нас на учёте, поэтому я буду вынужден вернуться и ещё раз проверить, как обстоят дела.

– Хорошо, – голос стал спокойнее. – Но зачем еда?..

– Кое-кто сказал, что вы плохо питаетесь. Это вредно.

За замешательством последовало согласие:

– Оставьте около двери. Я заберу, когда…

– Когда я уйду, – закончил за него Канда.

– Спасибо.

***

На улицу Канда вышел совершенно сбитый с толку, вконец растерянный и рассерженный то ли на себя, то ли на Уолкера, то ли вообще на тех врачей, которые выпустили его в таком состоянии. Интересно, если он скажет, что у парнишки до сих пор съехавшая крыша, повлияют ли его слова на дальнейшие события? Канде безумно хотелось достать телефон и прямо сейчас заявить Комуи, что случай совершенно безнадёжный. Мало того, что Уолкер не пустил его в квартиру, так ещё и нёс всякий бред, однако… отвечал вполне вежливо, из-за чего просто рука не поднималась выполнить первоначальную угрозу – вырвать с корнем чёртову цепочку и распахнуть дверь.

Канда так и не понял, насколько тот безумен. Он не почувствовал никакого запаха мусора из квартиры, хотя и не мог отрицать, что Уолкер действительно не выносит мусор прямо на лестничную площадку. Он вообще выходит из дома или так и сидит в четырёх стенах?

Последний вопрос Канда счёл риторическим и, лениво проводив взглядом поющего пьяного мужика, шатающейся походкой идущего по кривой траектории, направился к припаркованной машине. На сегодня его работа была завершена, а завтра – заслуженный выходной.

– Этот твой Уолкер не пустил меня на порог, – первое, что сказал Канда, когда позвонил Комуи и вставил ключ в замок зажигания.

– Правда? Какой мудрый мальчик! – восхитился тот.

– Какой он мальчик, ему лет двадцать уже точно есть! И он тупой, а не мудрый! – рявкнул Канда слишком громко.

– Эй-эй, человеку с твоей работой нужно быть более сдержанным!

– Я сдержанный, когда нужно, – он замолчал, действительно перестав огрызаться и злиться. – Кстати, район здесь неблагополучный. Не удивлюсь, если соседям просто нужно свалить на кого-нибудь свои проблемы.

Почему он вдруг сказал это, Канда не знал. Нет, конечно, его посещали подобные мимолётные мысли, когда он разговаривал с Уолкером, но озвучивать их Комуи в планах не было.

– Ты его защищаешь?

Ярость мгновенно вернулась.

– Нет! – снова рыкнул Канда и сбросил звонок.

На улице тоскливо завыла собака.

***

Утро в выходные дни мало чем отличалось от рабочих. Всё те же восемь часов пятнадцать минут, всё тот же запах кофе, всё та же Линали, снующая по кухне. Канда по привычке выходил из спальни, вот только не торопился приводить себя в порядок, позволяя в выходной нарушить заученный до зубовного скрежета распорядок. Он собирал волосы в низкий хвост, иногда и вовсе закручивая их в пучок – всё равно ведь потом плестись в душ.

– Яичница с помидорами и сыром, – Линали поставила на стол белую тарелку с синим узором. – Есть планы на день?

Канда угрюмо взглянул на пялящийся на него с тарелки глаз желтка.

– Лави просил помочь ему после обеда.

– Лави?

– С выбором костюма.

Линали улыбнулась.

– Разве Лави носит костюмы?

– У какой-то его дальней родственницы свадьба. Не хочет выглядеть идиотом, – пожал плечами Канда, орудуя вилкой.

– Ему бы девушку завести. Ну, знаешь, девушки охотнее ходят по магазинам и подсказывают. А так получается, что ты… вместо девушки, – хихикнула она, усаживаясь на свободное место за столом.

Канда шутку не оценил и оставил её без внимания. Лави частенько просил съездить с ним и высказаться откровенно по поводу выбора той или иной вещи. И Канда, вопреки нежеланию куда-то ехать, всё равно соглашался, особенно если у Линали был короткий рабочий день.

– Кстати, перестань докладывать своему брату о каждом моём шаге, – без тени улыбки перевёл он тему.

– Канда…

– Уже прошло достаточно времени. Я в порядке. Я безмерно благодарен вам обоим, но не нужно пасти меня до конца жизни, как какую-нибудь овечку на пастбище.

– Но, Канда, это была твоя идея – сойтись со мной, – напомнила Линали.

– Только сделать вид, – поправил её Канда. – Да и Комуи ни на грамм не поверил, что между нами действительно что-то есть. А если бы поверил, то не отпустил бы тебя.

– Это уж точно, – кивнула девушка. – Мой брат всегда излишне беспокоится.

– И ты такая же, хотя я не просил готовить мне завтраки и относиться как к больному.

На хорошеньком личике Линали проступило беспокойство. Ну вот, снова. Каждый раз, когда Канда заводил этот разговор, Линали делала такое лицо, словно ей совершенно не хотелось слышать подобного от Канды. Канда знал, что она относится к нему слишком тепло, раз согласилась пожертвовать свободой ради какой-то дурацкой игры в красивую пару. Впрочем, он особо и не старался. Ему было не нужно, чтобы кто-то поверил в их отношения с Линали. Ему было нужно только заполнение тишины в квартире. Только вот, похоже, Линали уже заигралась и начала верить в то, чего и не было никогда.

– Прекрати, Линали. Не делай вид, что расстроена. Ты всегда знала, что мы не будем встречаться.

– Знала, но… – она вздохнула, опустив подбородок на подставленную руку. – Надеялась, что совместное проживание что-то изменит. Впрочем, это не мешает мне относиться к тебе как к брату. Не как к Комуи – как к другому брату.

Канда внимательно посмотрел на неё, чувствуя, что теперь и ему не хотелось продолжать данный разговор.

– Давно бы так. Ты уходишь?

– Да, сегодня вечером празднуем день рождения одного новенького сотрудника, так что… буду поздно.

На мгновение Канда засомневался, а есть ли на самом деле новенький сотрудник, но потом решил – это не его дело. Это абсолютно не его дело.

***

Лави находился в своём обычном придурковато-весёлом настроении. Сидя на соседнем сидении, он без умолку болтал о той самой дальней родственнице, которая приходилась дочерью его двоюродной тёти.

Канда только кивал иногда, чтобы сделать вид, что внимательно слушал, хотя вникать в каждое слово, сидя за рулём, было как минимум невозможно. Впрочем, Лави не требовал поддержания диалога, а сам прекрасно справлялся с тем, что задавал вопросы и тут же отвечал на них.

Ехать пришлось недалеко, но долго – к вечеру на дорогах образовались пробки. Когда они наконец свернули на парковку, Канда обнаружил, что пятнадцатиминутный путь превратился в часовое поползновение улиткой.

– Почему именно здесь?

– Здесь Миранда работает, сделает хорошую скидку! Хочешь, и тебе костюмчик прикупим?

– Мне только костюмчика и не хватало, – угрюмо пробубнил Канда, припоминая эту самую Миранду, у которой вечно всё из рук валилось. И как только она смогла продержаться в магазине одежды уже целых полгода?

Лави работал баристой и познакомился с Мирандой именно там, когда её приняли на испытательный срок официанткой. К сожалению, испытательный срок она провалила с треском, хотя Лави всячески пытался ей помочь и уговорить начальника не увольнять. После месячного поиска новой работы она смогла устроиться в магазин мужских костюмов (как Лави уверял, Миранда уж очень понравилась новому начальнику, который посчитал её неуклюжесть милой, да и одежда, в конце концов, не разобьётся, в отличие от стаканов). И вот спустя полгода, благодаря хорошему коллективу и расположению начальника, девушка всё же научилась более-менее владеть руками, вежливо улыбаться посетителям и вполне качественно выполнять работу.

Канда это мнение не разделял, да и к Миранде особо не приглядывался. Когда Лави с приветственно поднятой рукой зашёл в магазин, придержав дверь для Канды, Миранда просто расцвела и с удовольствием принялась помогать с выбором.

– Тёмный? Светлый? А рубашка? Может, голубая или оранжевая? Тебе подойдёт!

– Юу? – Лави обернулся, держа в руках две вешалки с цветными рубашками. – Какая?

Канда оторвался от созерцания стенда с одинаковыми, на его взгляд, чёрными пиджаками и сразу же кивнул:

– Оранжевая. Под цвет волос. Подойдёт.

– Я так и знал! – радостно воскликнул Лави. – Пойду примерю.

В итоге в магазине они провели ещё около часа. Как оказалось, оранжевых рубашек было аж четыре разновидности, после чего пошли красные. Потом Лави долго не мог решить, нравится ему костюм в светлых тонах или в тёмных, потом – какой же галстук подобрать. Канда без колебаний указал на первоначальную рубашку, чёрный костюм со стильными белыми вставками и тонкий чёрный галстук. В конце концов, Лави предпочёл довериться его выбору и пошёл оплачивать покупку на кассу.