Текст книги "Inside of me (СИ)"

Автор книги: Kellerr

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц)

– Человеческий разум – те ещё дебри.

– Она думает, что тебе со мной легче общаться, – он медленно и как-то неестественно пожал плечами, а потом, не разводя рук, отошёл от телевизора и сел на диван. – Впрочем, сомневаюсь, что проблема действительно в ней.

Они надолго замолчали. Лави обещал не затрагивать тему об Алме, поэтому в комнате какое-то время был слышен только звук работающего телевизора. Канда едва ли не на физическом уровне ощущал, как был напряжён Лави, но упрямо смотрел только на мелькающие на экране картинки.

Телефон Линали оставался выключенным. Впору было думать, что она выбросила сим-карту, сменив номер. Линали любила именно так решать вопросы: просто уходить, оставив записку или смс-сообщение. Для неё было тяжело высказать все мысли лично, стоя лицом к лицу с человеком – она предпочитала другой способ, который многие могли бы счесть за слабость и страх.

Больше всего Канду раздражал тот факт, что последнюю точку ставила именно она. И никаких запятых. Если Линали посчитала, что что-то нужно закончить, она обрывала всё полностью.

Что ж, её право.

– Ты недавно нёс бред про сны, – сказал Канда, когда Лави перестал нервно перебирать пальцами.

– Сны? Ах да… и что? – слишком испуганно откликнулся тот – видимо, задумался.

Канда перевёл взгляд на стену, где мелькали блики от работающего телевизора.

– Сегодня меня закапывали заживо, – как-то слишком спокойно ответил он, но всё равно вздрогнул, вспомнив, что чувствовал после пробуждения. – Ощущения от нехватки воздуха были реальными.

Когда он повернулся к Лави, тот несколько растерянно смотрел на него.

– Брось, Юу… всякое может присниться.

– Там был и Алма.

– Слушай, если это из-за того, о чём мы говорили накануне, то просто забудь. Не хотел тебя тревожить.

– Я знаю, – Канда закрыл глаза, а когда открыл их, то снова увидел её.

Чёрная бабочка неестественно медленно хлопала большими крыльями, порхая прямо за головой Лави. Описав несколько вертикальных кругов, она двинулась в сторону, описав дугу около телевизора, направилась к потолку – и сразу рассыпалась в серую пыльцу, стоило ей его коснуться.

– И не говори, что снова ничего не видел.

Лави застыл с открытым ртом, не сводя глаз с того самого места на потолке.

– Я и не говорю.

***

На пересечении Третьей и Седьмой улиц, около вечно оживлённой площади Фонтанов, располагалось симпатичное местечко около высокого дома с электронными часами. Там частенько выступали уличные певцы и музыканты, показывавшие свои умения скорее не из-за денег, а из-за большого потока мимо проходящих людей.

Спустя четыре дня после того, как Аллен нашёл старый клоунский костюм, Мана, вернувшись вечером с работы, сказал, что им нужно идти. Он достал костюм и удалился на двадцать минут в свою комнату, а когда вышел, его лицо было разрисовано под яркую улыбающуюся маску клоуна. Костюм сидел свободно, а в руках была большая тряпочная сумка, похожая на красную сумку Санта-Клауса. В ответ на вопрос, что же в ней, Мана приложил указательный палец к губам, покрытых ярко-алой краской, и махнул рукой, призывая следовать за ним.

На улице Мана с Алленом не разговаривал, сколько бы тот ни пытался завести разговор. Он улыбался и махал рукой прохожим, которые перешёптывались и оглядывались, а маленькие дети без стеснения показывали на него пальцами. Мане же, казалось, нравилось такое внимание, а Аллен не мог понять, почему ему тоже пришлось идти.

Как только они дошли до дома с часами, Мана положил мешок на землю и, хлопнув в ладоши, обернулся к людям, которые уже остановились рядом. Он по-прежнему не произносил ни слова, молча начав представление. Достав из мешка колоду карт, Мана тщательно перетасовал её, предварительно отдав в руки нескольким зрителям для проверки. Суть заключалась в том, чтобы кто-то выбрал карту из колоды, запомнил её, положил обратно. А Мана угадывал, переворачивая карту за картой рубашкой вниз. Зрители восторженно хлопали, а дети радостно смеялись.

После очередной угаданной карты Мана присел на корточки около милой девочки в ярко-синем платье, погладил её по голове и, ловко повернув руку, достал ярко-синюю заколку-бант, увидев которую девочка пришла в восторг. Мана улыбнулся и без того улыбающимися алыми нарисованными губами, заколов кудрявые волосы девочки подарком.

Аллен наблюдал со стороны, не отводя взгляда от завораживающе двигающихся рук Маны. Проделав ещё несколько несложных фокусов, он подозвал Аллена к себе. Как только тот робко вышел в центр круга, ограниченного зрителями, Мана повернул его лицом к ним и продемонстрировал зажатый в руке жёлтый мячик для пинг-понга. Быстрые движения руки сделали своё дело – шарик исчез, и Мана принялся играючи искать его, подходя к зрителям и шуточными жестами хлопая их по плечам, рукам, спине. Мячик оказался у Аллена за пазухой, и пусть это было предсказуемо, он и сам удивился, ойкнув, когда увидел, как Мана достал его.

Зрители снова разразились громкими аплодисментами, а сам Аллен долго-долго смотрел на отца, впервые видя его в таком антураже. Неужели это и было его хобби? Уличный фокусник? Но почему Мана бросил?

Он повернулся к Аллену, задержав взгляд, потёр ладони друг о друга и, подобно только что проделанному Маной фокусу, привстал на цыпочки, на мгновение пряча руки под тяжёлым воротником его костюма. Когда он отстранился, то всё ещё держал ладони сомкнутыми. Люди вокруг затихли, ожидая очередного чуда, пусть и участие мальчика из толпы было для них неожиданностью. Аллен поднял глаза, замечая, что всё внимание теперь приковано только к нему. Это было неописуемое чувство – словно у тебя выросли за спиной крылья. Нужно лишь оттолкнуться от земли и взлететь.

Аллен так и поступил.

Как только он раскрыл руки, в ладонях появился белоснежный голубь. Встряхнувшись, птица повернула голову с маленькими чёрными глазками на Аллена, и тот, широко улыбнувшись, выпустил её в небо, подбросив. Зрители снова зааплодировали под шумное хлопанье крыльев.

Но когда Аллен вновь посмотрел на Ману, то вовсе не увидел того же счастья на загримированном лице. Глаза выражали лишь печаль и грусть, словно Аллен совершил что-то такое, чего он боялся больше всего на свете.

========== Глава 7. Сон ==========

– Ты чуть кота не сбил! – заорал Лави, как только Канда резко выкрутил руль, поворачивая налево.

– Не видел я никакого кота, – зло откликнулся он, сосредоточенно смотря на дорогу.

– Конечно не видел, – пробормотал Лави себе под нос. – У тебя же глаза на затылок укатились с тех пор… и вообще, почему мы на ночь глядя едем к Уолкеру?

– Это не обязательно. Для тебя.

Канда ударил по тормозам, когда оранжевый сигнал светофора сменился на красный.

– Считаешь, я бы отпустил тебя в таком состоянии одного? Не думай обо мне так плохо! – Лави поправил ремень безопасности, врезавшийся в грудь.

– Линали, по крайней мере, не бегала за мной хвостом, – огрызнулся Канда, нервно барабаня пальцами по рулю.

До места доехали быстро – Лави только и успевал считать мелькающие за окном светофоры, сигналы которых на последних секундах менялись на красные. Канда проскакивал нужные повороты молниеносно быстро, но под конец и вовсе свернул в полутёмные дворы, чтобы срезать путь и сэкономить время.

– Когда я в первый раз приехал сюда, то увидел в подъезде бабочку, – сказал Канда, заглушив мотор, – и не придал ей значения. Потом…

– Ты тоже увидел бабочку. Это было уже со мной, – вспомнил Лави.

Канда кивнул.

– Сейчас она впервые появилась так далеко от дома Уолкера, – он глубоко вдохнул, переводя дыхание.

– Как будто звала за собой? Юу, – Лави недоверчиво покачал головой, – ты ничего не принимаешь? Тебе тяжело, но…

– Ты ведь видел её, – грубо оборвал его Канда. – Хватит придуриваться.

К дому Уолкера он уже шёл один, не став дожидаться, пока Лави поравняется с ним. А Лави, видимо, поняв, что Канда пребывал не в самом радужном расположении духа, послушно шёл позади, больше ничего не говоря.

Стоило только оказаться перед старой дверью подъезда, Кандой овладело сомнение. Господи, что он делает? Примчался на ночь глядя на окраину города, хотя никакого повода и не было. Нет, повод был – бабочка. Дурацкая бабочка, которую видел и Лави. Канда не верил во все эти знаки, о которых судачили люди. Он верил только своим глазам и рукам. То, что можно было увидеть и потрогать, существовало. В противном случае это легко относилось к категории галлюцинаций, а следовательно, к проблемам с головой. Канда не имел возможности потрогать ту бабочку, но подтверждение Лави внезапно подхлестнуло его, чтобы без раздумий выскочить на улицу и завести мотор автомобиля.

По лестнице Канда поднимался с тяжёлым сердцем. У него давно не было плохих предчувствий – давно не было так тяжело на сердце. Его как будто что-то сдавливало невидимыми тисками, и Канда с каждым шагом поднимался всё медленнее.

Все сомнения сразу испарились, стоило им добраться до пятого этажа. Там, на верхних ступеньках, кто-то лежал. Человек был одет в просторную рубаху, одна сторона которой была чёрной, а вторая – белой, чёрные штаны и белые ботинки. Одежда была порядком испачкана, и Канда не сразу обратил внимание на белые взъерошенные волосы, закрывающие лицо.

– Это же… – подал из-за спины голос Лави, но Канда уже подошёл к Уолкеру, на мгновение растерявшись, стоило ему увидеть яркий грим.

Лицо Аллена напоминало грим циркового клоуна. Оно было выбелено, а глаза, шрам и губы ярко подведены красной краской. Грим напоминал улыбающееся лицо, вот только почему-то Канде показалось, что Уолкеру совсем не весело.

– Он живой? – с сомнением спросил Лави, нависая над ним.

Канда поднёс руку к Аллену.

– Дышит.

– Живой. Вот только… – он поморщился. – Что это за дрянь?

Дойдя до двери квартиры, Канда дёрнул за ручку – заперто, и вернулся, принявшись быстро обшаривать карманы на предмет ключей. Они нашлись в переднем кармане штанов, и Канда без зазрения совести скользнул рукой внутрь, мимолётом бросив взгляд на лицо Аллена – тот всё ещё оставался без сознания.

– Что ты хочешь сделать?

– Открыть дверь, что ещё?

– Может, скорую вызвать?

– Вряд ли он обрадуется.

Лави спорить не стал. Канда, чертыхаясь, одновременно злился и нет на себя за то, что вообще приехал. В конце концов, то, что происходит с Уолкером в любое другое время, когда они не рядом, его не касается. Да и Уолкер ещё не стал полноценным клиентом, чтобы так трястись над ним. В конце концов… разве ему вообще нужно, чтобы кто-то приносил еду, готовил и помогал записываться к врачу на приём?

Может, Аллен Уолкер и сумасшедший, но явно не псих.

Если он такой, то Канда не был готов принять странности, творившиеся в последнее время.

Около Аллена лежал красный мешок, сшитый из бархатной ткани. Лави достал из него колоду карт и несколько мячиков для пинг-понга, послав вопросительный взгляд Канде.

– Забирай всё и отнеси в квартиру. И свет включи.

– А Аллен?

– Он не двести килограммов весит, – усмехнулся Канда, присев на корточки и просунув руки под колени и спину Уолкера.

Подняв Аллена на руки, Канда на мгновение задержал взгляд на безмятежном расслабленном лице и повернулся к квартире, дверь которой любезно придерживал Лави. С его последнего визита здесь совершенно ничего не изменилось. Он сразу прошёл в комнату, положив Уолкера на застеленную постель. Тот что-то невнятно пробормотал, забавно нахмурившись.

– Я думал, он не выходит на улицу, – тихо заметил Лави, стоящий позади.

– Я тоже, – Канда поджал в задумчивости губы. – Меня бесит эта хрень на его роже.

Лави вскинул брови, усмехнувшись.

– Попробую найти полотенце. И воду.

Оставшись наедине с Алленом, Канда перевёл взгляд на его искалеченную руку. С длинным рукавом невозможно было рассмотреть многочисленные шрамы, скрытые под тканью одежды. Спустя то время, прошедшее после их первой встречи, Канда мог с уверенностью сказать только одно: он абсолютно не представлял, что за человек Аллен Уолкер. Если верить написанному в личном деле, то мальчик с хорошим поведением попросту сошёл с ума, лишившись приёмного отца. Однако то, что происходило здесь и сейчас, вынуждало Канду усомниться едва ли не в каждом написанном там слове.

Кроме того, факт нахождения Уолкера вне квартиры – на лестнице – да ещё и в таком виде, говорил о том, что он не такой уж и затворник. Вряд ли он потратил кучу времени на грим, чтобы попросту полежать на ступеньках и попугать соседей.

– Около раковины на кухне висело полотенце, – Лави тенью скользнул в комнату с наполненной водой глубокой чашкой.

Смочив полотенце, Канда попробовал оттереть краску со лба – к его удивлению, она стала легко сходить. Потребовалось дважды сменить воду, чтобы полностью очистить лицо. Сам того не понимая, почему, Канда с какой-то несвойственной ему осторожностью вытирал грим со шрама, будто бы он был свежим, а не зарубцевавшимся.

– И кто его так… – покачал головой Лави. – Бедняга. Ты вроде говорил, что он режет себя?

– Да, но не лицо. Если бы ты хотел причинить себе боль, чтобы отвлечься, но не изуродовать себя, стал бы ты резать лицо? Да ещё и всего лишь единожды.

– Отвлечься? Я бы лучше к бутылке приложился, чем взялся за нож. Неужели всё так плохо?

Канда расстегнул пуговицы на манжете левой руки и слегка закатал рукав, обнажая белеющие росчерки шрамов.

– Лучше опусти, – передёрнул плечами Лави, невольно отворачиваясь. – Не хочу видеть, что там выше.

Они замолчали, смотря в разные стороны.

– Будешь сообщать начальству?

Канда ничего не ответил.

– А про порезы ты сообщал?

– Нет.

– Юу, ты не его родственник и не можешь скрывать такие важные вещи. Тебе же хуже…

– А что будет с ним? Его отправят обратно в больницу – очевидно же. Мало хорошего.

Лави поднял колоду карт и мячик для пинг-понга.

– Судя по всему, он гулял с раскрашенным под клоуна лицом по улице. Он несёт всякий бред, и ты это знаешь! К тому же он режет себя, Юу! Как бы мне ни хотелось его пожалеть, ты здесь можешь не справиться.

– Отказываешься от своих же слов? – оскалился Канда.

– Я не знал, что всё так серьёзно, – добавил Лави уже тише, без прежнего напора.

Лампочка в комнате слишком тусклая, чтобы чувствовать себя здесь комфортно. Канда как-то отстранённо решил, что нужно в следующий раз принести замену, а то Уолкер такими темпами испортит себе зрение, если уже не испортил.

У Лави слишком обречённый вид, от которого Канду едва ли не вывернуло. Хмурясь, он поднялся с постели, схватил друга за грудки и поволок за собой в коридор.

– Эй! – немного взволнованно воскликнул тот.

– Просто уйди. Сейчас ты мешаешь, – и подтолкнул Лави к двери.

Ему пришлось раскинуть руки в стороны, чтобы сохранить равновесие – силы Канде было не занимать.

– Мешаю? Интересно, чему же? Сидеть тут рядом со шрамированным пацаном вместо того, чтобы действовать?! – Лави выглядел возмущённым.

Канда продолжал буравить его недобрым взглядом, скрестив руки на груди. Не нужно было брать с собой Лави – просто не нужно. Не сейчас. Во многих ситуациях они попросту не могли найти общий язык, если только не вели разговор на абстрактные темы, не касающиеся напрямую жизни друг друга.

Шумно выдохнув, Лави покачал головой и быстро обулся, бросив напоследок усталый взгляд.

– А знаешь, ты и его тоже похоронишь, Юу. Живые и несломленные рядом с тобой надолго не задерживаются.

Стоило Лави закрыть за собой дверь, как Канда, крепко сжав кулак, ударил им по стене. Костяшки пальцев отозвались резкой болью – кожа оказалась содрана, а на светлых обоях остались красные пятна.

***

Дышать было непривычно тяжело. Канда ощущал запах пыли – такой явственный, что, казалось, стоило вдохнуть с приоткрытым ртом, и на зубах заскрежетали бы песчинки. Воздух отдавал противной сыростью, от которой хотелось блевать.

Мышцы сводило от странной боли. Пошевелив руками, Канда осознал, что лежит на чём-то твёрдом, что врезается прямо в спину. Глаза словно залили жидким клеем – их было трудно открыть. Спустя несколько попыток взгляд Канды упёрся в серый покрытый пятнами потолок. На высоких стенах, пестривших рытвинами в камнях, зияли маленькие окна, сквозь которые в помещение проникал тусклый свет. В его лучах можно было рассмотреть мелкие летящие пылинки, из-за которых так тяжело давались вдохи.

Голова гудела так, будто к ней приложились чем-то особо тяжёлым. Канда коснулся виска, ожидая увидеть кровь, но пальцы остались чистыми. Помотав головой, чтобы снять наваждение, он попытался сфокусировать взгляд.

– Очнулся?

Источник голоса обнаружился в паре метров от него. Там, на разрушенных камнях, куда свет практически не проникал, сидел Аллен в той самой чёрно-белой рубахе и тёмных штанах. На его лице не было грима, поэтому зарубцевавшийся шрам вновь привлекал слишком много внимания.

Канда вдруг осознал, что он сидит на грязном полу, а то, от чего так ломило спину, было небольшим камнем, каких здесь валялось сотни. Помещение оказалось достаточно просторным и большим, но совершенно пустым – если не считать стен. Голос Аллена отразился гулким эхом и улетел куда-то вверх.

Аллен вдруг встал со своего места и быстро подошёл к Канде, присев около него на корточки и с пугающей заботой заглядывая ему в глаза.

– Голова болит? Ничего, пройдёт. В первый раз и у меня такое было – потом пойдёт легче. Правда, надеюсь, что ты никогда сюда не вернёшься, – забормотал он, отчего у Канды с новой силой запульсировали виски.

Аллен резко замолчал, стоило только Канде поморщиться от усилившейся боли.

– Прости, – сбивчиво извинился тот. – Тебе нужно время, чтобы прийти в себя.

– Какого здесь происходит? – выдавил из себя Канда хриплым голосом.

Аллен молчал ещё некоторое время, но когда поймал на себе его взгляд, решил продолжить, но уже тише, словно боялся причинить неудобства:

– Что последнее ты помнишь?

Канда хотел было послать его на все четыре стороны за такие глупые вопросы, но тут в голове что-то щёлкнуло. Что же последнее он помнит? Лави. Они снова поссорились с Лави. А до этого?

Бабочка.

Дурацкая бабочка, из-за которой он поехал на окраину города.

Подъезд.

Уолкер…

Когда в памяти образовалась более-менее чёткая цепочка событий, Канда вновь посмотрел на затихшего Аллена – тот терпеливо ждал.

– Ты валялся на лестнице в отключке. В подъезде, – наконец сказал он.

– Надо же, – выдохнул с усмешкой Аллен. – А я-то думал, что доберусь до квартиры.

– Я тебя туда затащил.

– И остался там спать?

Последний вопрос вообще выходил за любые рамки допустимого. Канда с трудом удержался от того, чтобы не врезать ему, но Аллен поднял руки в примирительном жесте, слегка отпрянув.

– Я понимаю, что грань обычно стирается, и вспомнить её не всегда удаётся, но… Канда. Мне ведь нужно называть тебя Кандой?

Он кивнул.

– Послушай меня, – Аллен заметно расслабился, – сейчас ты очень плохо себя чувствуешь – это нормально. Это пройдёт. Когда кто-то врывается к тебе в голову в момент отдыха, это всегда неприятно. Организм протестует, пытаясь защитить тебя от вируса. Нужно просто дать ему немного времени – и сможешь встать на ноги. Нам нельзя долго оставаться на одном месте. А с тех пор, как я тебя здесь обнаружил, прошло уже достаточно времени… Он скоро явится.

– Заткнись уже, – Канда отмахнулся от протянутой было руки, с трудом, но самостоятельно поднимаясь.

Дышать легче не стало. Голова закружилась, но ему удалось сохранить равновесие.

– Ни слова не понимаю из твоего бреда, – оглядевшись, Канда шагнул к полуразрушенной лестнице в самом углу помещения, скрытой во тьме.

– Канда…

– Понятия не имею, почему я оказался в каком-то подвале, но мне всё это не нравится, – он осторожно перенёс вес тела на первую ступеньку, проверяя, выдержит ли она, и быстро начал подниматься.

– Канда, не выходи наружу! – Аллен резко подскочил, стоило только ему потянуться к ручке двери.

На мгновение яркий холодный свет ослепил Канду – пришлось крепко зажмуриться. Боль в голове снова сильно ударила по вискам, и Канда невольно отступил, запоздало осознавая, что даже не успел отойти от лестницы на нужное расстояние. Покачнувшись, он раскинул руки в стороны и почувствовал, как кто-то с силой толкает его в спину, возвращая равновесие. Аллен смотрел на него перепуганными глазами, словно только что вытолкнул из-под поезда. Канда даже испытал дискомфорт – в самом деле, ну что не так с этим Уолкером?

Фыркнув и отвернувшись, он переступил запылённый землёй порог и…

Замер.

Улица, представшая перед ним, выглядела как сцена из постапокалиптического фильма. Стояла гробовая тишина – без ветра, без далёких звуков города, без каких-либо признаков жизни. На хмурых деревьях не было листвы, а пожухлая трава кое-где виднелась сухими островками на такой же безжизненной земле. Дома напоминали те самые старые постройки в районе, где жил Аллен Уолкер. Странно ли это, учитывая то, что Канда и должен быть где-то здесь.

Он поднял голову, пытаясь хоть что-то рассмотреть в светло-сером небе, с которого медленно падал снег – единственное, что здесь вообще двигалось. Но стоило Канда только вытянуть ладонь, чтобы поймать несколько снежинок, как вдруг понял: это не снег, а пепел. Пепел, напоминающий сгоревшие остатки бумаги.

Вздрогнув, Канда стряхнул его с ладони – внезапно стало до отвращения противно.

– Я не успел предупредить, – Аллен запнулся, так и не выйдя из-за спины. – Канда?

– Что? – дрожащим от злобы голосом спросил он.

– Канда, я…

– Что это за место, Аллен Уолкер?! – привычка не оскорблять людей даже в подобных ситуациях сформировалась у Канды с тех пор, как ему пришлось работать с ними, в противном случае его бы быстро уволили. Не то чтобы он очень жаждал продолжать делать то, что делает, но упрямство доводить начатое до конца наступало на глотку желанию хорошенько выругаться и сбросить с души груз.

Повернувшись, Канда схватил явно растерявшегося Аллена за грудки и чересчур сильно прижал к стене дома, из подвала которого они только что вышли. Аллен выдавил из себя что-то вроде «ай!» и потянулся к ушибленному затылку.

– Говори, – прошипел Канда, даже не думая ослаблять хватку.

– Эмоции… привлекут Четырнадцатого. Он почувствует тебя, успокойся! – на последнем слове Аллен и сам повысил голос. – Я ведь уже говорил!

Может быть, Лави действительно был прав? Сейчас Канде казалось, что он готов признать сумасшествие Уолкера даже при том, что с ним самим в последнее время творилось что-то странное.

– Господи, где только Комуи тебя нашёл? – с отторжением сказал Канда, отпустив, наконец, руки. – Что, врачи в наше время настолько ужасные, что даже за шесть лет из твоей белобрысой головки не выбили эту дурь?

Аллен открыл было рот, но сразу же захлопнул, поначалу с яростной злобой смотря на отошедшего Канду. Но не прошло и нескольких секунд, как его лицо приняло настолько жалкий вид, словно он был готов разрыдаться с минуту на минуту.

– Уволь меня от этого зрелища, – Канда отвернулся, и пепел под ногами вихрем поднялся над землёй.

– Я не сумасшедший, – тихо, но уверенно произнёс Аллен.

– Знаешь, я действительно пытался тебе поверить – до данного момента. Может, хотя бы потрудишься объяснить, как мы оказались в каком-то подвале, хотя были у тебя в комнате? – и он сразу же махнул рукой. – Впрочем, что с тебя взять? Ты и так объяснил несколько минут назад. С тобой вообще не стоило говорить.

Уверенно направившись прочь от подвала, Канда не сразу заметил, как начала меняться серая тихая улица. Увлёкшись разборками с Уолкером, он не отметил появившегося ветра, беззвучно поднимавшего с земли только что упавший пепел. Замедлив шаг, Канда настороженно посмотрел вниз – снежинки из пепла танцевали по кругу в нескольких сантиметрах от земли, а стебли пожухлой травы медленно качались из стороны в сторону.

Канда сжал пальцы – холодные.

Когда успело настолько похолодать?

Его руки коснулись чужие пальцы – пальцы Аллена, – уверенно сжали и потянули в сторону. Канда успел только заметить что-то тёмное, появившееся из-за угла следующего дома. Аллен же вёл его за собой молча, не говоря ни слова, хотя только что он явно не собирался даже догонять. Возвращаться в тот подвал, где они были, Уолкер не стал. Вместо этого он повёл Канду в ближайший подъезд, перекосившаяся дверь которого красноречиво намекала на отсутствие жителей. Приоткрыв её, Аллен втолкнул внутрь Канду, а затем скользнул следом, вставая так, чтобы темнота полностью скрывала его.

Канда взглянул на напряжённое лицо Аллена. Большие глаза широко распахнуты, дыхание быстрое и тяжёлое. Ответив на его взгляд, Аллен только приложил указательный палец к губам и покачал головой, призывая ничего не говорить.

Нахмурившись, Канда перевёл взгляд в щель между дверью, где можно было наблюдать улицу. Холод продвигался всё ближе – Канда чувствовал, как на руках поднимаются волоски, а кончики пальцев начинает покалывать. Тень, которую он успел заметить, неспешно двигалась по улице, лишь отдалённо напоминая фигуру человека. В клубах похожего на чёрный дым тумана он рассмотрел очертание головы, тела, рук и ног. Не в силах отвести взгляд, Канда смотрел, как тень подошла к тому самому подвалу, где они только были, и заглянула внутрь, долго-долго стоя без движения. Видимо, убедившись, что там больше никого нет, тень двинулась дальше, и на секунду Канда решил, что тень непременно остановится около подъезда, в который Аллен затолкнул их в последнюю секунду, но нет – она двинулась дальше, пройдя мимо.

Всё это время Аллен даже не дышал, зажав себе рукой рот и замерев в одном положении. Он боялся. Боялся настолько, что его страхом проникся даже Канда, окончательно запутавшись в том, что происходило в последние несколько минут.

Как только ветер на улице стих, а от тени не осталось и следа, Аллен шумно выдохнул, позволив своим рукам дрожать. Он дышал глубоко и рвано до тех пор, пока не смог снова выпрямиться и поднять взгляд на Канду.

– Если я тебе скажу, где мы, ты мне снова не поверишь, – покачал головой он.

– Ничего не изменится от ещё одной фразы, – усмехнулся Канда, старательно игнорируя собственные дрожащие руки.

Аллен усмехнулся в ответ, и кончики его губ приподнялись в подобии улыбки. Он отстранённо посмотрел на вновь затихшую улицу прежде, чем с уверенностью взглянуть в глаза Канде.

– Мы во сне, – сказал он, прикусив губу. – Ты сейчас спишь, Канда.

========== Глава 8. Изувеченные сновидения ==========

Мана не хотел, чтобы он использовал свои умения, а уж тем более – показывал их публике. Несмотря на долгие аплодисменты и овации – «Надо же, такой маленький, а уже столько умеет!» – на обратной дороге настроение Аллена постепенно упало. Виной тому был идущий впереди Мана. Всё в нём в тот момент говорило о нежелании даже повернуться и посмотреть на мальчика. Аллен это прекрасно чувствовал, но не мог объяснить почему.

Почему, Мана?

Разве ты взял меня с собой не для того, чтобы повторял? Ведь фокус с голубем, как и с другими появляющимися из ниоткуда предметами, умеют показывать многие фокусники!

Почему ты злишься, Мана?

Я всего лишь показал фокус на свой лад. Если ты не хочешь, то никому не обязательно знать, что этот фокус – реальность…

– Мана… – Аллен протянул руку и коснулся массивных воланов на рукаве, но Мана слишком резко вырвался, заставив его вздрогнуть.

– Не стоило тебе этого делать, Аллен, – зло, но в то же время печально сказал Мана. – Не стоило… Я так надеялся, что у меня всего лишь богатое воображение. Так надеялся…

Когда между ними завязался разговор, они уже добрались до дома. Мана остановился около подъезда, бросив мешок на землю и закрыв выбеленное лицо руками.

– Почему, Мана? Я ведь не сделал ничего плохого!

Мана аккуратно промокнул слезящиеся глаза и опустился на одно колено около Аллена.

– Послушай меня, – он погладил его по голове. – Ты – особенный мальчик, Аллен. Но будь осторожен. Вокруг много людей, которые не поймут твою особенность, попытаются тебе навредить или воспользоваться тобой.

Аллен склонил голову набок.

– Разве голубей можно использовать как-то иначе, кроме фокусов?

– Голуби – это прекрасно, – всё же улыбнулся Мана. – Но ты способен на большее.

– На большее?

– Только это секрет. Наш с тобой секрет. Сохранишь его?

Ощутив поддержку от Маны, Аллен радостно кивнул.

– И никогда – никогда, слышишь? – не рассказывай Неа о том, что умеешь. Особенно Неа.

Имя Неа Аллен слышал всего несколько раз. Мана не любил говорить об этом человеке. Однако иногда случались короткие телефонные звонки, чаще всего злившие Ману и заканчивавшиеся тем, что следующим вечером он поздно возвращался домой. Кто такой Неа, Аллен не знал и не очень-то горел желанием узнать, но после того, как Мана поставил перед ним очевидный запрет, любопытство загорелось вспыхнувшей спичкой.

– Неа? – Аллен впервые назвал его имя вслух.

– Да, его зовут Неа. Не разговаривай с ним, а главное, не позволяй ему увидеть своё лицо, – Мана провёл пальцем по скуле Аллена, задержавшись на подбородке. – Но я постараюсь сделать так, чтобы вы никогда не пересеклись. Никогда…

– Неа плохой человек?

– Он умеет то, чего не умеют другие люди.

– Как я? – несмотря на предостережения, Аллен испытал радость.

– Он не такой добрый, как ты, Аллен. Он тебе не союзник.

– Тогда почему вы двое так часто общаетесь? Ты ведь хороший человек, Мана!

Тогда ещё Аллен не смог понять, почему лицо Маны исказила такая боль. Последовавшие поспешные объятия Аллен принял за привычную ласку и заботу, всегда исходившую от Маны, однако он не знал, что порой таким образом можно скрыть стекающую по щеке дорожку слёз.

***

– Тебе всё это снится.

Ни один мускул на лице Канды не дрогнул. Аллен горько улыбнулся, пожимая плечами. Конечно, Канда ему не поверил. Да он и сам долгое время отказывался принимать правду – на это потребовалось слишком много времени.

Аллен прекрасно помнил, когда всё только начиналось. Ночные кошмары с каждыми прошедшими сутками становились всё ярче, опаснее и реальнее. Дело шло медленно и болезненно, выворачивая его наизнанку каждое утро. Аппетит пропадал вместе с иссякающими силами. Грань между явью и сном стиралась всё сильнее, и в какой-то момент Аллен совершенно перестал осознавать, где находится – в реальности или в сновидении. В таком состоянии он провёл достаточно времени, а когда пришёл в себя, то понял, что находится в белой небольшой комнате на жёсткой койке.

– В снах такого не бывает.

Аллен очнулся от внезапно прозвучавшего голоса Канды. Тот смотрел на него пристально, но без недоверия.

– Это мои сны. Ты находишься где-то рядом, иначе мы бы не оказались здесь вместе.

– Серьёзно? И чем же твои сны такие особенные, что отличаются от других?