Текст книги "Солнечный Дом: Райский дом (СИ)"

Автор книги: Kassandra Rouse

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)

– В разных мирах, – повторил Зик и прямо посмотрел на него водянистыми глазами. – Ошибаетесь, Леви. Мир один для всех. Все мы здесь, под одним мирным небом, – он вскинул руки вверх, указывая на невидимое небо, распростёртое где-то над этим каменным куполом. – Вот только вопрос: кто мы? Пленники, заложники или рабы? Кем же мы стали в это мирное время?

Зик замолк. Эхо его голоса стихло. В ушах зазвенела тишина.

– И отчего же такой человек, как вы, включает себя в это странное понятие «мы»? – вздёрнул бровь Леви.

– М-м-м, разве не очевидно? – Зик сделал к нему пару шагов и наклонился к его уху. – Вы сами ответили на свой вопрос. Потому что я – человек. – Зик по-детски улыбнулся и отстранился. – Мне пора возвращаться, долг зовёт. Рад был встречи с вами, Леви. Надеюсь, мир сделает для меня исключение и представит мне ещё один шанс поговорить с вами с глазу на глаз в такой уютной обстановке. Всего доброго, и передавайте привет Эрвину!

Леви постоял какое-то время недвижимо, поднял руку и посмотрел на метку на запястье.

– Один мир, да? – тихо повторил он и сжал ладонь в кулак.

***

Жан уже несколько минут топтался возле двери и никак не мог собраться с духом. В этом ведь не было ничего сложно: всего-то зайти в комнату, поздороваться и справиться о самочувствии. Да любой ребёнок сделал бы это с закрытыми глазами. У него же всё тело тряслось, стоило только оказаться возле двери ближе, чем на метр. А он ещё собирался полицейским стать. Нет, не так, – Жан замотал головой, – он собирается стать полицейским. После разговора с Доком на какое-то время уверенность в себе покинула его, но он не был бы Кирштайном, если бы бросил всё после первого же падения. Нет, он ещё покажет этому миру, это гнилой системе правосудия, на что способен человек, который чего-то отчаянно желает. И никто не посмеет усомниться в нём, даже статус Меченного не станет преградой на его пути. Жан вновь кинул опасливый взгляд на дверь и застонал – ну где ж его решимость сейчас бродила? Молодой человек поздоровался с прошедшими мимо работниками медицинского блока и, размяв суставы, будто готовясь пробежать многокилометровый марафон, наконец вошёл в комнату. Здесь было тепло и просторно, приглушённый белый свет мягко струился с потолочных светильников. Сидевшая в кровати Микаса отвлеклась от чтения электронной книги и взглянула на незваного гостя. Она пару секунд молча смотрела на Жана глубокими графитовыми глазами и, ничего не сказав, продолжила чтение. Это определённо была плохая идея. Глупо было надеяться, что Микаса будет хоть чуточку рада его появлению. Жан провалился, причём капитально. Он моментально сделал вид, будто его здесь вообще нет, и поспешил покинуть комнату. Но стоило ему только развернуться, как его остановил голос за спиной:

– Ты что-то хотел?

Жан обернулся и замялся на месте.

– Да я просто решил заскочить, поинтересоваться твоим самочувствием.

Микаса стрельнула на него глазами и отложила книгу.

– Ты за всех участников игр беспокоишься или только мне так повезло?

Жан бы непременно обрадовался этим словам, если бы не слышал в голосе неприкрытый сарказм. Лицо девушки было равнодушным, но Кирштайн был абсолютно уверен: будь на его месте Эрен, оно засияло бы лучезарной улыбкой. Жан стоял на месте, не смея даже шелохнуться и не зная, что сказать. Он бы мог прямо сейчас в лоб признаться в своих чувствах к этому нежнейшему существу, коей он считал Микасу, но что-то, видимо, оберегало его от страшных последствий откровений и не давало сказать этого.

– Только за симпатичных, – брякнул Жан первое, что пришло ему в голову.

Микаса закатила глаза и заёрзала на кровати, пытаясь принять более удобную позу. Её лицо исказила гримаса боли, Жан тут же оказался возле девушки и поправил подушку за спиной. Впервые он оказался так близко, не считая, конечно, того раза, когда получил от неё классную пощёчину. Он немного задержался подле неё, наслаждаясь теплом, исходящим от женской бархатной кожи. Ох, как же она манила, дурманила своим сливочным ароматом с тонкими горькими нотками бинтов и лекарств. И повезло же придурку Эрену! Рядом с ним такая красавица, такая дива, а он, идиот, совсем не бережёт своё сокровище. Да будь он на его месте, пылинки бы с неё сдувал, берёг бы как хрустальный цветок, да он бы!..

– Можешь уже отойти, – прервала его мечтания Микаса.

Жан быстро отпрянул и залился краской. Он с беспокойством осматривал виднеющуюся из-под одеяла туго обтянутую бинтами грудную клетку Микасы. Сложно было представить, что те ужасы, творящиеся под куполом Арены, назывались безобидным словом «игра». Жан был в здравом уме и прекрасно понимал, на что дал согласие, но смотря на себя после первой игры, на Микасу и других участников, становилось очевидно, что игра в мире взрослых совсем не похожа на детскую.

– Здорово же вас помяли в этот раз. Но вы ещё легко отделались.

– Армин чуть не погиб, – осадила его Микаса. – Не будь таким бестолковым.

– Нет, я не это имел… – поспешил оправдаться Жан, но замолк на полуслове. – Зачем ты это делаешь? Даже зная, что здесь творится такое, почему ты приняла участие в играх?

Быть может, если бы Жан знал причину, то смог бы помочь ей, смог бы найти другой способ, нежели подвергать свою жизнь опасности.

– Я обещала ему, что всегда буду рядом. Это моя благодарность, – тихо ответила девушка, пряча глаза.

– Ему? Эрену? – Жан вскинул руки и вздохнул – ну конечно, кому же ещё. – И чего ты вечно так цепляешься за него? На нём что, весь свет сошёлся? Он ввязывает тебя в сомнительную авантюру, а ты рада хвостиком за ним.

– А что насчёт Марко? – резко парировала Микаса, начиная сердиться. – Разве он не следует точно так же за тобой? Чем вы с Марко в этом плане отличаетесь от нас с Эреном?

– Ну-у, я… – промямлил растерянный Жан.

Да в самом-то деле, что это такое? Он за неё беспокоится, помочь пытается, а она его носом в собственные ошибки тычет. Он прекрасно знал, что сильно облажался, когда позволил Марко участвовать в этих играх, и очень злился, что осознание пришло к нему слишком поздно, когда уже нельзя было ничего исправить. Но у неё-то совсем другой случай.

– Для начала разберись в своей жизни, а потом уже в чужую лезь, – отрезала Микаса. – Уходи, я хочу отдохнуть.

Девушка вновь взяла в руки книгу и более не обращала на него никакого внимания. Жан взъерошил волосы на затылке и, махнув рукой, поплёлся к выходу. Ну и ладно, не больно-то и хотелось переубеждать какую-то напыщенную девчонку.

***

Сон не шёл. Как бы Эрен ни хотел провалиться в спасительное забытье, в мир мрака и пустоты, реальность, впиваясь острыми когтями в кожу, грубо тащила его назад. Он был совсем один: ни тёплой ладони Микасы в его, ни тихого дыхания Армина под боком. Только он и печальные искусственные звёзды на стене. Мысли не давали покоя. Эрену хотелось плакать, но в его глазах не было слёз, хотелось кричать, громко и протяжно, но язык словно онемел. Запутанный клубок чувств, связавший его внутренности, с каждой минутой всё сильнее и сильнее натягивал свои нити, больно сдавливая нутро. Раньше Эрен думал, что если Ад и существовал, то он находился в «Солнечном Доме». Но сейчас, лёжа в пустой кровати, окутанный темнотой одиночества, он осознал – куда бы ты ни пошёл, как бы ни старался сбежать, ты всегда будешь в Аду, ведь единственное место, где он действительно существовал, – это в твоей голове. Ад всегда был, есть и будет только внутри тебя самого.

Эрен посмотрел на свою вытянутую руку и закрыл глаза. Он вспоминал прошлое. Мамины медовые глаза, её тёплую улыбку и запах свежеиспечённого хлеба из дешёвой «грязной» муки, который она пекла по воскресеньям в старой проржавевшей духовке. Отцовский мягкий голос с небольшим нетипичным говором, его ловкие руки и радостный смех, когда очередной пациент благодарил его за оказанную медицинскую помощь. Он вспоминал счастливые лица соседей в трущобах, сладость перезрелых груш и звучащий десятками различных голосов базар. Но вопреки ожиданиям, эти воспоминания не приносили успокоение, они лишь ещё больше нагоняли тоску по безвозвратно ушедшим счастливым дням. Эрен открыл глаза и встал с кровати, стараясь не напрягать травмированную руку. Поддерживающую повязку он уже снял, но кости всё ещё не срослись до конца, причиняя тупую боль при резких и неаккуратных движениях. Эрен немного постоял в тишине общего зала, а затем покинул жилой блок. Он бесцельно бродил по запутанным белым коридорам, изредка сталкиваясь с сотрудниками Арены. Сначала он подумывал о том, чтобы попросить кого-нибудь отвести его ненадолго на поверхность, чтобы немного подышать воздухом и вспомнить прикосновение прохладного ветра, но подумал о том, что вид тёмного живого неба только наполнит его сердце болью одиночества, и отбросил эту идею. С каждым днём, прожитом на Арене, Эрен всё сильнее чувствовал себя зверем, запертым в огромной клетке, которого люди забавы ради заставляли сражаться с себе подобными. Он пришёл сюда, чтобы обрести свободу, но казалось, с той поры верёвка, обмотанная вокруг его тела, ещё больше сковала его движения. В Зимнем саду царил полумрак, по-прежнему слышался перелив воды в работающем фонтане, а на стенах сверкали тысячи звёзд. Эрен проходил мимо безмолвных растений в горшках и невесомо касался их бархатных листьев – единственный клочок природы среди бездушных белых стен. Они, как и он, стали пленниками людских желаний.

– Я ждал тебя, – раздался голос из темноты.

В одной из диванных зон показался силуэт. Человек сделал несколько шагов вперёд, и голубоватый свет дисплеев осветил лицо Райнера.

– Ждал? – Эрен подошёл к нему. – Почему ты был уверен, что я здесь появлюсь?

– Не был, – возразил Райнер и предложил Эрену присесть. – Просто предположил, ведь в каком-то роде мы с тобой похожи. Как рука?

– Почти зажила, спасибо. Так что ты хотел?

Райнер в нерешительности замялся, будто собирался сказать самую ужасную новость на планете. Он посмотрел Эрену в глаза и наконец собрался с мыслями.

– Поговорить и извиниться за случившееся с тобой и твоими друзьями.

Что ж, это действительно стало сюрпризом. Извиняться сейчас перед ним было всё равно, что просить прощение у своего сокрушённого врага, совсем не то место и не та ситуация для этого.

– И где же твоя честь воина?

– Воина? – переспросил Райнер с круглыми от удивления глазами. – Послушай, Эрен, мне правда очень жаль, что так вышло, но нас так воспитали. Знаю, звучит как оправдание, но это действительно так. – Райнер вздохнул и сплёл пальцы рук, опустив голову вниз. – С самого детства я не видел ничего, кроме сражений. Нас учили побеждать, слепо следовать приказу и никогда не отступать. И я, и Бертольд с Энни были рождены лишь для того, чтобы стать частью этого. У нас не было выбора, наше будущее было определено ещё до нашего рождения. Я не желаю тебе зла, но я не могу противиться этому.

Эрен опешил, он даже не представлял, о чём тот говорил, но всё же уловил в его словах то, с чем был абсолютно согласен.

– Райнер, я понятия не имею, что ты хотел этим сказать, но кое в чём ты был прав, – Эрен показал ему свою метку на руке, – у Меченных никогда не было выбора. Я был слишком самоуверен, посчитав, что смогу что-то изменить. Они обещали мне свободу взамен на победу в этих играх. Они говорили, что я избавлюсь от проклятия Меченного, если превзойду всех. Гонясь за мечтой, я подверг Микасу и Армина опасности – единственных дорогих мне людей. Ты не должен передо мной извиняться, потому что виноват во всём я один. Микаса с Армином доверяли мне, но я подвёл их.

Эрен хотел сказать ещё что-то, но запертые внутри слёзы наконец вырвались наружу. Эрен несколько раз моргнул, пытаясь избавиться от плёнки на глазах, и тяжело вздохнул. Прижимая больную руку к туловищу, он встал с дивана. Странно, но этот короткий разговор будто вдохнул в него новую жизнь. Райнер помог ему сказать то, в чём он боялся признаться самому себе. Пожалуй, одна из самых сложных вещей в мире – признавать свои ошибки.

– И ты всё ещё веришь им? – поинтересовался Райнер. – Веришь, что они дадут тебе свободу?

– Не знаю, – честно признался Эрен. – Но я хочу им верить. Я хочу верить, что в этом Богом забытом мире ещё остались честные люди. Спасибо, Райнер, ты помог мне прийти в себя.

– Я рад, – улыбнулся тот.

Уже на выходе из Зимнего сада Эрен нос к носу столкнулся с Бертольдом. Тот молча поприветствовал Йегера и направился прямиком к Райнеру. Задержавшись, Эрен немного понаблюдал со стороны, как Бертольд, энергично жестикулируя, что-то шёпотом, из-за чего не удалось расслышать слов, говорил Райнеру. Тот же в свою очередь изредка пытался вставить слово в быструю речь друга, стыдливо топчась на месте. И только когда на него устремился прищур Райнера и опасливый взгляд Бертольда, Эрен кивнул им на прощание и вышел из комнаты.

Мысли раскладывались по полочкам, негативные эмоции уходили на второй план. Теперь перед Эреном была чёткая картина дальнейших действий. Ему следовало прекратить жалеть себя и наконец сделать работу над ошибками. Ради Армина, ради Микасы, ради него самого он покорит эту вершину и сделает то, что никому ещё не удавалось.

Он изменит свою судьбу!

========== Глава 8. Плачь ==========

Трибуны были забиты до отказа. Сотни людей бросили все свои срочные и не срочные дела, чтобы оказаться сегодня здесь, под куполом знаменитой Арены, и насладиться долгожданным финалом двадцатых, юбилейных игр. Напряжение росло с каждой минутой, эта игра обещала быть заманчивой. Завсегдатаи, те, кто следил за играми уже несколько лет, по обычаю делали ставки на действующего лидера – сильную и непревзойдённую команду Леви, некоторые же, коих было меньшинство, решили довериться юным новичкам из печально известного города М, команде Эрена. Оставались считанные минуты до главного зрелища сезона.

А тем временем настроение в комнате ожидания команды Йегера оставляло желать лучшего. Оставшиеся вдвоём Микаса и Эрен в молчании сидели в метре друг от друга, поддаваясь тяжёлой меланхоличной обстановке. В голове юноши крутилась мысль: у них только одна попытка. До заветной мечты осталось руку протянуть, ещё немного, и они выйдут с Арены свободными, полноценными гражданами общества. Им придётся приложить все силы, все свои умения, чтобы выстоять в главном сражении в их жизни – в сражении за свободу. Это приторно-сладкое слово «свобода», слово, ставшее смыслом жизни. Эрен вздохнул и закрыл лицо руками; Микаса, держась одной рукой за рёбра, бросила на него печальный взгляд. Эрен никак не мог сосредоточиться. Сейчас он должен был взять себя в руки, набраться храбрости, а вместо этого предавался тревоге. А ведь ещё день назад, после разговора с Райнером он был полон уверенности в своих силах.

– Почему такие кислые лица? – Вошедший в комнату Густав улыбнулся, пытаясь подбодрить ребят. – Ну же, соберитесь, до финиша осталось совсем немного.

Но даже попытки Густава не помогли им воспрянуть духом.

– Объявили результаты жеребьёвки, – продолжал тем временем мужчина. – Бои будут проходить друг за другом. Первыми – Микаса и Ханджи. Вторым пойдёт Армин… – Густав бросил на них сочувствующий взгляд и прочистил горло. – Второй бой придётся пропустить. В самом финале между собой схлестнутся Эрен и Леви. – Но после объявления соперников не последовало обычных радостных возгласов и командных кричалок; в комнате стояла тишина, будто и вовсе никого здесь не было. Густав тяжело вздохнул и присел напротив Эрена с Микасой на корточки. – Я понимаю, как вам тяжело сейчас. Вы всё ещё можете отказаться от участия.

Эрен вздрогнул и посмотрел на Густава остекленевшими глазами.

– Отказаться? – в исступлении спросил он.

Отказаться и свести на нет все их предыдущие усилия? Отказаться и поставить крест на своей мечте? Отказаться и спустить с рук миру его чёртову несправедливость? Отказаться и остаться жалким рабом до скончания своей никчёмной жизни?!

– Нет, – прошептал Эрен; его глаза вновь вспыхнули живым зелёным огнём. – Сдохну, но вырву из рук Леви корону!

Густав усмехнулся и поднялся на ноги.

– Так держать, парень, – похвалил он Эрена, похлопав тяжёлой ладонью по плечу. – Порвите этих выскочек.

Эрен с Микасой обменялись уверенными взглядами и одновременно кивнули.

***

Армин никак не мог перестать винить себя. С тех пор, как он очнулся после долгого сна, все его мысли и чувства были направлены на собственное уничтожение. Как прожорливая гусеница пожирала молодые листья, так и ненависть к себе разъедала его естество. Он вспоминал детство, когда хулиганы лупили его по чём зря, называя отродьем Чистых; время в приюте, где стал жертвой только потому, что не был «настоящим» Меченным; прожитые годы в изменившемся до неузнаваемости городе М, где он так и не смог найти место среди себе подобных, даже на Арене он не стал своим. Казалось, не будь Эрена рядом, Армин бы уже давно стал трупом. Он повзрослел, но так и не перестал прятаться за спину лучшего друга.

Сказанные Эреном слова, сплетённые с гулким стуком колёс мчащегося в ночи поезда, помогли Армину на какое-то время поверить в себя, но одна ошибка последовала за другой, и Арлерт окончательно пришёл к мысли, что друг сказал лишь то, что хотел видеть в идеальном раскладе. Храбрейший из всех. Ах, как же Армину хотелось, чтобы эти слова действительно можно было связать прочной нитью с его именем.

Он лежал в кровати, моргая каждый раз, когда очертания потолка начинали размываться из-за сухости в глазах, и думал, думал, думал. Мысли копошились в его голове, будто колония муравьёв в муравейнике, и кусали, кусали, кусали. Он чувствовал себя сломанной куклой, которую неравнодушные люди обмотали бинтами, чтобы она не развалилась окончательно, и бросили в этой комнате до востребования. Иногда к нему заходили «тени». Они, безликие и немые, тихо входили в комнату, делали какие-то пометки в электронной книге, излучающей голубой холодный свет, и так же тихо уходили. Нередко мысли прерывались внезапным сном, долгим, глубоким, бесчувственным, будто русло бурной реки загораживалось заслонкой, а когда Армин вновь открывал глаза и заслонка поднималась, они продолжали течь дальше. Скорее всего Армин бы дошёл до точки невозврата, до того состояния, когда внутри всё выгорало и оставался чёрный горький пепел, скрипящий на зубах, если бы в комнате с запахом гниения остатка души не появился он, принеся с собой глоток свежего воздуха и улыбку надежды.

***

Эрен обводил взглядом огромную толпу людей. Вот они, вот те, кто сегодня станет свидетелем его триумфа. Тот, кто считал его ненужным хламом, тот, кто сделал его рабом системы, собственными глазами увидит, как он разобьёт оковы классового неравенства и встанет с ними на одну ступень. Нет, даже больше – возвысится над ними! Он, закалённый тяготами жизни и бесконечной борьбой, станет сильнее всех этих белых воротничков с голубой кровью. Им, рождённым с серебряной ложкой во рту, никогда не понять всей ценности жизни. Их удел протирать задницы на слишком мягких диванах и наедать жир от скуки, его – менять мир во благо каждого. Он получит статус Чистого, но ни за что на свете не сделается одним из них.

– Господин Пиксис будет присутствовать на играх? – полюбопытствовал Эрен, усердно всматриваясь в застеклённую ложу.

Этот человек обязан был видеть его победу.

– У него появились дела, – огорчил Густав. – Он покинул Арену в сопровождении Анки сегодня утром.

– Хм, надеюсь, он не собирается нас кинуть? – Йегер устремил тяжёлый взгляд на мужчину.

В случае чего Эрен готов был Дота из-под земли достать и заставить ответить за свои слова.

– Будь уверен, господин Пиксис слов на ветер не бросает. Только ты бы сначала выиграл, – усмехнулся Густав.

– Не сомневайся, я не проиграю, – вернул ухмылку Эрен.

Среди разнообразия лиц были замечены и вполне уже знакомые – Криста с Имир и Сашей радостно махали руками в одном из блоков для зрителей, рядышком что-то кричал Конни, даже идиот Жан с недовольной мордой и Марко почтили своим присутствием на финале. Вот уж теперь-то Эрен точно не мог оплошать, иначе издёвок ему не избежать.

В манеже вдруг стало настолько шумно, что даже пришлось закрыть уши руками, чтобы не оглохнуть. А причина тому – объявление и выход команды Леви на площадку. Гордые, уверенные в себе и невероятно сильные – эти люди в чёрных костюмах, облегавших их мускулистые подтянутые тела, выглядели будто пришельцы с другого мира – невероятно похожие на людей, но обладающие такой огромной мощью и властью, что казалось, способны были переделать этот мир под свой вкус одним щелчком пальцев. Эрен не мог отвести от них глаз, вид этих люди завораживали. Вот то, к чему он стремился последние пару недель. То, что он хотел превзойти. Но сейчас, смотря на них и сжимая дрожащие из-за нервного напряжения ладони в кулаки, он думал лишь о том, удастся ли ему хотя бы приблизиться к этому трио. Эрен сглотнул и заставил себя отвести взгляд; сейчас не время было думать о подобном, он уже сделал свой выбор, осталось довести дело до конца.

– Дамы и господа! – заглушая крики вокруг, начал вещать голос ведущего. – Настало время первого боя финала двадцатых, юбилейных, игр на Арене! От команды Леви – умная, весёлая и просто очаровательная женщина, королева Арены Ханджи-и-и!

Под бурные аплодисменты парой широких пружинистых шагов на площадку поднялась стройная и крепкая телосложением молодая женщина с высоким каштановым хвостом. В этот раз на ней не было очков, потому она казалась сейчас гораздо моложе. Эрен бы не дал ей больше тридцати. Она оправила чёрную майку и с ухмылкой глянула в сторону Микасы. Аккерман в ответ одарила её пронзительным взглядом. Что ж, вызов принят.

– От команды Эрена – обворожительная юная особа, покорившая своими яркостью и страстным темпераментом сердца сотни мужчин, прекрасная Ми-и-икаса!

Манеж снова наполнился людским гомоном с аплодисментами, разбавленным резкими мужскими возгласами поддержки. Эрен положил руки на плечи подруги и кивком головы пожелал ей удачи. Не остался в стороне и Густав, который, судя по довольной улыбке, поддался всеобщему настроению и вошёл в раж.

– Задай ей трёпку, красавица! – восторженно воскликнул он, напрочь потеряв образ грозного и жестокого Меченного, каким он казался в первую их встречу. На его запястье загорелся экран электронного браслета, оповещающий о новом входящем вызове, Густав придержал отправившуюся на площадку Микасу и ответил на вызов. – Слушаю, – проговорил он в браслет, чуть надавливая для лучшей слышимости на вставленный в ухо беспроводной наушник. – Ещё нет. – Густав мрачно покосился на Микасу, молча слушая собеседника. – Уверены? Может, есть возможность?.. Я понял, хорошо.

Густав отключился и тяжело вздохнул, Микаса с Эреном встревоженно переглянулись. Он медлил, как это бывало, когда хотели сказать плохую новость, но не находили в себе сил. Ребята терпеливо ждали, а тем временем недовольство среди зрителей нарастало – все ждали выхода Микасы на площадку.

– Тяжело это говорить, – наконец собравшись с силами, начал Густав, – но Микаса не сможет принять участие в этом раунде.

– Что?! С чего вдруг? – воскликнул Эрен и покосился на подругу, которая, в общем-то, разделяла его настроение.

– Со мной связалась Рико, проведённый раннее осмотр показал, что Микаса ещё не полностью восстановилась. Если она сейчас вступит в бой, то только ещё сильнее навредит себе, и кто знает, может, последствия будут неотвратимые.

– Но… – возразил было Йегер и замолк.

Ему не хотелось лишний раз подвергать Микасу опасности, но и отказ от участия для него был неприемлем. Весь их план начал лететь коту под хвост.

– Кажется, у наших новичков проблемы, – заподозрил неладное ведущий. – Дамы и господа! Возникла некоторая заминка, просьба соблюдать спокойствие и оставаться на местах, игра скоро продолжится.

По толпе прошёл шепоток, люди заёрзали на своих насиженных местах и всё чаще устремляли любопытные и недовольные взгляды на их маленькую компанию, извергая наружу всевозможные версии об их задержке. Ханджи, широко зевая и уперев руки в бока, лениво топталась на площадке в ожидании своей соперницы.

– Позвольте мне сыграть, я отлично себя чувствую, – резко возразила Аккерман, но тело явно было против желания своей хозяйки.

Только Микаса озвучила просьбу, как тут же на полувдохе обхватила себя поперёк груди и опустилась на пол, морщась от острой боли. Микаса не была в порядке, она прекрасно это знала, как знал и Эрен. В таком состоянии ей нельзя было выходить на «ринг», вряд ли бы это принесло хоть какую-то пользу, но данное ей самой обещание всегда быть с Эреном и помогать, слова, сказанные ему в медицинском блоке, заставляли её идти вперёд, даже если потом она могла не вернуться назад.

– Извини, Микаса, но пока вы находитесь здесь, вы должны во всём подчиняться мне. Я запрещаю тебе вступать в игру.

Густав вышел вперёд и поднял руки над головой, скрестив их и сообщив тем самым, что этот бой они пропускают.

– Итак, – с запинкой и чуть помедлив начал ведущий, – похоже, Микаса не сможет участвовать в бою. Таким образом победителем в первой схватке автоматически становится Ханджи!

Но зрители ждали явно не такой быстрой и лёгкой победы. То тут, то там раздавались рассерженные возгласы, крики проклятий и оскорбления. Люди хотели зрелища, а получили фигу с маслом, не мудрено, что они были сильно разгневаны. Но это только ещё больше выводило Эрена из себя. Он был уверен: помри они на этих играх в прямом эфире, так сказать, эти сволочи бы в экстаз пришли от удовольствия. Чёртов мусор!

Ханджи тем временем, надувшись от обиды за сорванный бой, раздосадовано покачала головой, спрыгнула с площадки и вернулась к товарищам.

– Прости, что подвела тебя, – тихо извинилась Микаса перед Эреном. – Я оказалась недостаточно сильной.

– Всё в порядке, это не твоя вина.

Противоречивые чувства смешались в груди Йегера. С одной стороны, это целиком и полностью была его идея, он сам решил вступить в игру. С другой – и Микаса, и Армин поддержали его и пообещали, что они дойдут до конца вместе, бок о бок, но в конечном итоге оставили его одного. Теперь ему самому необходимо было выпутаться из, казалось бы, безвыходной ситуации. Больше не на кого было положиться, он остался совсем один. Судьба трёх была исключительно в его руках.

– Сожалею, что так получилось с вами, – неожиданно ворвался в уши Эрена голос Густава.

Эрен резво глянул на мужчину, затем моментально перевёл взгляд на площадку, где стоял Майк, – оказывается, уже объявили о начале второго боя. Йегер метнулся к Густаву и рывком опустил его поднятые над головой руки.

– Не делай этого, – задыхаясь проговорил юноша, – я приму этот бой за Армина.

– О чём ты говоришь?

В глазах Густава образовалась смесь удивления и гнева.

– Вы сами сказали, что члены одной команды могут заменять друг друга.

– Да, правила этого не запрещают, – повысил голос Густав, – но это не значит, что я позволю тебе такой идиотизм.

– Да в чём проблема?! – рявкнул Эрен. Он злился. Все эти чёртовы недовольные возгласы со всех сторон, надоедливый голос ведущего, балаболящего что-то сверху, тупиковость их ситуации распаляли Эрена, словно маленькую искру до огромного пожара. – Я приму бой, выиграю и сражу Леви в конце финала! Я сам добуду нам победу!

– Эрен, – позвала его Микаса, но друг даже ухом не повёл в её сторону.

– Ты не выстоишь два боя подряд, не против них, – Густав кивнул в сторону команды Леви. – Только опозоришь себя, но ничего не добьёшься. Сдайся и уйди с честью, пока ещё можешь.

Эрен схватил его за пиджак и дёрнул на себя, оказавшись с ним лицом к лицу.

– С честью? – в гневе прошипел он. – Сбежать, поджав хвост, ты называешь «уйти с честью»? Нет, – протянул Эрен, отталкивая Густава и скаля рот в нервной ухмылке, – удирать – это по части Чистых, я не такой трус и слабак. Вот увидишь, Густав, я всех уделаю, в ногах у меня валяться будут.

– Эрен, пожалуйста, успокойся, – попросила Микаса.

Ей становилось страшно за друга. Этот лихорадочный блеск в потемневших зелёных глазах, и нездоровая одержимость, завладевшая его разумом, тревожили её. Он жил идеей освобождения, не мог думать ни о чём, кроме этого. Она сжирала его изнутри. Микаса видела это безумие в день «Кровавого четверга». Видела это на протяжении нескольких месяцев в последний год жизни в приюте, и вот оно снова завладело им. Его личность рассыпалась, точно карточный домик, эмоции поглощали здравый смысл, и Микаса боялась, что очередной приступ «справедливости» может стать для него последним.

Эрен хрустнул костяшками пальцев и облизал пересохшие губы. Он посмотрел на свои трясущиеся руки и сжал их в кулаки. Он должен был это сделать, раз на других больше нельзя было положиться, он собственными руками добудет победу.

– Оставь это на меня.

Чужая рука легла на его плечо. Эрен распахнул глаза и медленно повернул голову – лёгкая улыбка играла на губах его лучшего друга, добрая и пугающая одновременно.

– Но, – единственное, что смог сказать Эрен.

– Лучше побереги силы для красочного финала. – Армин похлопал друга по плечу и мягкой походкой направился к площадке, но сделав несколько шагов, остановился и добавил через плечо: – И да, не волнуйся так, теперь я в порядке.

– Эй, Микаса, – не сводя с Арлерта озадаченного взгляда, сипло позвал Эрен, – разве у Армина не была сломана нога?

Армин в два прыжка оказался на «ринге» и встал возле Майка.

– Уверен, что стоит в твоём состоянии принимать бой? – внимательно изучая Армина, проговорил Майк.

Арлерт, разминая мышцы плеч, скосил на него лукавый взгляд и усмехнулся.

– С чего вдруг такое беспокойство за соперника? Думаешь одержать лёгкую победу?

Майк скривил губы и переступил с ноги на ногу.

– Думаю, как бы такая кроха не поранилась ещё больше.

Армин оскорбился, но виду не подал. На него с детства смотрели свысока, никогда не считались с ним и вытирали об него ноги. Но сейчас, под пристальным взором сотни пар глаз, он поднимется с колен, покажет всю свою мощь и заставит всех тех, кто когда-то мешал его с грязью, поплатиться за свои грехи. Это место, этот мир станет Раем для него и Адом для его обидчиков.

Арлерт прыснул и тихо рассмеялся, он гордо поднял голову и надменно глянул на Майка из-под полуприкрытых век.

– Не поранился? – с улыбкой протянул он и, мигом став серьёзным, угрожающе добавил: – Смотри, как бы самому не пришлось раны зализывать.

– Участники, просьба занять свои места! – призвал голос ведущего.

Майк встал напротив Армина, встряхнул руками и занял боевую стойку. Арлерт сразу учуял в нём профессионала. Энни с Бертольдом были такими же, в отличии от Марко, с которым он столкнулся в первом раунде, эти трое отлично знали своё дело. Они не были похожи на тех, для кого драка – лишь развлечение, небольшая радость в жизни. Они – те, для кого это стало самой жизнью.