Текст книги "Ядовитый Факультет. Фея, которую вы заслужили (СИ)"

Автор книги: Julia Candore

Соавторы: Юлия Флоренская
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 25 страниц)

Глава 11. Сио Лантий, душа моя

Когда ты теряешься во мраке безысходности, а жизнь твоя полна разочарований, важно одно: не озлобиться и научиться признавать, что не каждый день будет безоблачным. И бла-бла-бла.

Что они там ещё говорят, эти умники-философы? Говорить легко.

Секр-ри взбесился у меня на тумбочке, как только первый солнечный луч проклюнулся на горизонте. Важно не озлобиться, правда? Луна не успела убраться с небосвода, Неге не окончил концерт для рожка с оркестром тишины, а вы мне предлагаете не озлобиться?!

Тут, вообще-то, кое-кто ночь не спал!

Я была злой. Нет, прямо-таки сверхзлой.

Сверхзлая Нойта взвилась на кровати под самый потолок. Кто установил сигналу столь бесчеловечную громкость? Когда (а кто, мы и так знаем) умудрился настроить для звонка эту поганую мелодию?! Меня же Инычужи четвертуют, побудка ни свет ни заря!

– Подъём, рабыня! – продолжало орать адское устройство. – Новый день – новое лихо!

Голова разрывалась от воплей.

С горем пополам дотянувшись до серк-ри, я провела пальцем по экрану, и передо мной всплыла голограмма – горделивый бюст сыщика с подленькой ухмылкой.

– Ага, вот и ты! – вскричал этот садист. – Утречка!

Его поприветствовала моя распухшая физиономия и насквозь просверлили воспалённые глаза.

– С какого перепугу в такую рань? – прошипела я.

– Мы должны успеть до начала лекций. Ты же не собираешься пропустить пары на факультете? Последний курс, выпускной на носу. Я всё о тебе разузнал. И твой номер, и где ты живёшь.

– Это нарушение личных границ! – рявкнула я.

– Теперь у тебя нет никаких границ! – рявкнули мне. – Одевайся. С минуты на минуту отправление.

Его надменная кудрявая башка и антрацит радужки с фиолетовым отливом неимоверно бесили.

В знак протеста я завалилась обратно на кровать. Руки, ноги, спина, шея – после вчерашнего приключения болело и отваливалось решительно всё.

– Бунт на корабле? А ну, подъём! – велела настырная голограмма. После чего меня беспардонно потянули за край ночной сорочки.

На всякий случай поясню: голограммы, сгенерированные с помощью серк-ри, способны на любое физическое воздействие. Даже наподдать могут, если ты их разозлишь.

Я испугалась, что меня сейчас насильно разденут, и принялась отбиваться от голографической руки.

– Транспорт готов! – возвестили мне. И рука исчезла.

Исчез бюст и пакостный оскал. Я сунула серк-ри в сумку за компанию с лесной кружкой, открыла форточку: оценить погодные условия. И на гвозде, вбитом в раму, заметила утешительный приз от Пересеченя – сетку с аппетитно пахнущей снедью, на перекус. Видно, ему, как и мне, не спалось, поэтому он решил не сидеть без дела и занялся готовкой, а потом отправил преданную Птицу-Весень, чтобы та подвесила презент к окну. Как это мило с их стороны. Как мило…

Больше ничего доброго сегодняшним утром подумать не довелось. Все последующие мысли носили исключительно нецензурный характер, ибо из окна меня возмутительным образом вынули. Нойту Сарс – благовоспитанную студентку академии – с чудовищной силой всосали в прозрачную трубу с гладкими стенками (такие трубы можно встретить на водных аттракционах в аквапарке) и со свистом погнали над ничего не подозревающим сонным городком Сеа. Над лесом, больницей, факультетской крышей и родным болотом, над площадью Безумцев и чайными домиками.

А я в ночной рубашке с котиками. Стыд-то какой.

В течение путешествия по трубе я надрывала голосовые связки. Вопила, как резаная. Сначала, не скрою, было страшно. Затем больно и обидно – ведь мне какой-то секунды не хватило, чтобы сорвать с гвоздя вкуснятину от Пересеченя (зря старался, прости, дружище). Затем моя сверхзлость вновь расправила плечи и переродилась в экстра-, мега-, ультрабешенство.

По какому праву меня выдёргивают из собственного дома?!

Концентрированная ярость в крови, насколько я помнила (и уже ощущала на себе), вредит прежде всего носителю этой крови. Поэтому настал черёд прибегнуть к истокам народной мудрости.

А народная мудрость гласила: ни о чём не беспокойтесь. Любая последовательность событий всегда имеет смысл. Если она кажется бессмысленной, значит, просто ещё не подошла к своему логическому завершению. Если вокруг творится дичь лютая и необъяснимая, не спешите с выводами и пронаблюдайте, чем она закончится. Если дичь не заканчивается, попытайтесь получать удовольствие.

Я попыталась.

Я зажмурилась и представила, что лечу на спине дракона, что меня обдувает горячий ветер (впрочем, ветер, и правда, обдувал). А потом крепко задумалась.

«Это как же, интересно, – думалось мне, – трубу через город всего за ночь проложили? Что за строители такие резвые? Или, может, дело в новых технологиях? Читала ведь что-то на досуге. Умный каурин, тянущееся вещество, способное принимать любую форму и занимать сколько угодно пространства. Может, Ли Фаний Орл воспользовался новшеством, и труба состоит из каурина? Ой, вот тупица! Он ведь лично каурин изобрёл!»

Я проехалась по прозрачной глади ещё немного, припомнила неподражаемую гримасу хамелеона Геннадия (да-да, всё тлен), стремительно достигла душевного равновесия и приземлилась в кабинете сыщика, будучи почти безразличной к мирской суете.

Детектив смотрел на меня во все глаза.

Я тоже на него посмотрела.

Он казался невероятно спокойным и терпеливым и был облачён в болотно-зелёный костюм-кимоно с завязками на поясе – мятый, непрезентабельный. В таком только дома ходить. Надеюсь, сыщик не отправится в нём на очередное расследование и не потащит меня за собой. Не хочу, чтобы прохожие в наш адрес едкие комментарии отпускали.

Хотя мой наряд тоже так себе, в люди не выйдешь. Котики, сплошные котики, растянутый просвечивающий трикотаж и пятно от чая на груди. Не дал переодеться, козлище. Руки бы тебе поотрывать.

– Ну всё, – вышел из транса сыщик. – Хватит меня взглядом перфорировать. Иногда я странно себя веду, но тебе придётся с этим смириться. Профдеформация, психологическая дезориентация личности. Ничего не могу поделать. Преступника, знаешь ли, легче всего вывести на чистую воду, если поступать вопреки здравому смыслу. Он теряется и пасует перед необъяснимым. Вот и вошло у меня в привычку делать разные… глупости. Поэтому давай не будем враждовать. Лучше познакомься. Мальчики, рад представить вам Нойту Сарс. С сегодняшнего дня будете работать в связке. Нойта…

Я опомнилась, поспешно огляделась и перед застеклёнными шкафчиками с коллекцией использованных зубных щёток (ну даёт, оригинал!) увидела двоих. Первый был приземист и шарообразен. Второй – высок и худощав.

Первого из «мальчиков» я опознала мгновенно. Жирный подбородок, отсечённый от пиджака тугим воротом. Круглые бока, румяные щёки, наеденные непосильным трудом. Ро Тондий Дэш, мой неудачливый поклонник. Какая неприятная встреча! Вот уж не думала, что ты пашешь на эту психологически дезориентированную личность в свободное от учёбы время.

Со вторым, несмотря на некоторую угловатость, вполне можно было закрутить какой-нибудь бурный роман. Звали его Сио Лантий Аш. В прошлом многообещающий ментальный маг, своего рода гений, он был способен запрограммировать любое природное явление и создать чудо буквально из ничего. Но впоследствии в его семье произошёл разлад, родители развелись, старший брат укатил за границу, и Сио Лантий утратил к магии всякий интерес. Вслед за отцом он переехал в Сеа к мачехе, ещё не подозревая, что его ждёт.

Новая жена отца мальчишку невзлюбила, заподозрила в нём угрозу собственному благополучию и попыталась убить. Но убийство по некоторым причинам не состоялось, так что мачеха взялась за ум, применила системный подход и методично выжила Сио Лантия из дома. С тех пор он как сквозь землю провалился. Отец искал его по приютам, больницам, даже моргам. Всё без толку. Сио Лантий связался с маргиналами и, если образно выражаться, залёг на дно.

Он болтался в мире, как бесхозный воздушный шарик. Лопнет он или будет унесён ветром – кому какая разница.

Таким парень сыщику и попался пять лет назад. Без цели в жизни, без малейшего понимания, зачем вообще эту жалкую жизнь влачить.

Ли Фаний Орл здорово увлёк его своими рассказами о распутывании преступлений, увёл со скользкой дорожки и взял к себе на службу. Результат оказался более чем удовлетворительным.

Этот харизматичный гад отменно чуял людей.

– Сио Лантий, душа моя, сообрази-ка чаю на четыре персоны, – протянул он. И высокий очаровательный брюнет с глазами цвета штормовой волны сию же секунду подорвался с места, чтобы юркнуть за дверь. Вышколенный, услужливый, прямо жуть берёт.

Только не говорите, что я превращусь в его подобие.

Почему меня выбрали?

Чтобы наставить воровку на путь добродетели?

Чтобы заполучить бесплатную рабочую силу?

Да бросьте!

Должна быть другая причина, по которой сыщик не упёк меня за решётку и позволил стать частью команды.

Может, он и во мне что-то такое почуял, уникальное? Ладно, будем откровенны, я ведь действительно не лыком шита. Нойта Сарс – великая загадка природы, магией толком не наделённая, зато с драконами летающая, ижи-существами помыкающая и волшебной кружкой обладающая.

Вот вы кривитесь. А я, между прочим, каждый раз себе эту мантру повторяю, когда начинаю расклеиваться. Помогает.

Но оставим иронию. Лучше скажите, что наш блестящий детектив нашёл в увальне по имени Ро Тондий Дэш?

Немного об увальне. Если пробежаться по его биографии, можно вскрыть занятные факты. Например, данный индивид только выглядел робким тюфяком, а на деле целеустремлённо получил несколько образований. Сперва он выучился на следователя-криминалиста, затем прошёл дополнительные платные курсы на следственно-экспертном факультете и претерпел сложную физическую подготовку, но похудеть в процессе этой подготовки так и не смог.

Смешной безобидный толстяк. Его не воспринимали всерьёз. Ещё бы: рос в богатой семье, тягостей в жизни не испытал, неповоротлив, медлителен, с одного удара не ушатает.

Короче говоря, работой по специальности он так и не обзавёлся.

В сложившихся обстоятельствах он утешился тем, что погряз в естественных науках, поступил на природный факультет и, похоже, даже как будто нащупал свою стезю. Заведующий кафедры всерьёз прочил ему карьеру учёного, ибо он был усидчив, дотошен и всегда с маниакальным упорством доводил до конца любой безнадёжный эксперимент.

Но от призвания не открестишься.

К сыщику юноша прибился при первой же возможности. Пришёл по объявлению о найме ассистента для частного детектива и впился в работодателя клещом, не отцепить.

«Возьмите, не пожалеете! По гроб жизни благодарен буду!»

И всё в таком духе.

Ли Фаний Орл подумал, подумал – да и взял толстяка на полставки.

«Что, если Ро Тондий и в меня аналогичным образом вопьётся? – мысленно ужаснулась я. – Вобьёт себе в голову, что я его истинная пара, привяжется, начнёт преследовать… Как мне тогда спасаться?»

Сио Лантий принёс на подносе четыре дымящиеся чашки с простеньким узором под ободком. Опасения касательно толстяка мгновенно покинули мой суматошный рассудок. Я порылась в сумке, которую, по счастью, не выпустила из рук во время скольжения по трубе. И извлекла на всеобщее обозрение зелёное на белом. Лес, лес, лес...

– Извините, – сказала. – Пью только из своей посуды.

Сыщик заинтересованно склонил голову. А у Сио Лантия вспыхнули глаза. Он поставил поднос на столик, куда-то унёсся и минуту спустя демонстрировал мне копию лесной кружки.

– У меня такая же! Вот это да!

«Парные кружки, какая прелесть, – обрадовалась я. – Мы однозначно созданы друг для друга».

– Но я из неё не пью, – сознался в кощунстве Сио Лантий.

– Почему? – синхронно с детективом воскликнули мы.

– Она аномальная. Что я только туда ни лил! Всё сразу испаряется.

«Или перетекает в мою, – смекнула я. – Парные зачарованные кружки. Ну в самом деле, что за прелесть!»

К слову заметить, моя так и стояла пустой, хотя раньше, помнится, наполнялась в мгновение ока. Пришло время задать наводящий вопрос, чтобы раз и навсегда избавиться от сомнений.

– Чай с листьями и ягодами? – несмело улыбнулась я.

Сио Лантий засиял, как начищенная медь.

Теперь нам оставалось лишь взяться за руки и спеть, как в мюзиклах, что-нибудь пафосно-возвышенное.

Ли Фаний Орл идиллию прервал.

– Так-так! – хлопнул в ладоши он. – Понимаю. У вас, ребята, много общего, хочется обсудить, потолковать по душам в интимной обстановке. Но дело не ждёт. Труп разлагается. Твой первый в жизни труп, Нойта (надеюсь, что первый). Поэтому пейте в темпе вальса свой чай и выдвигайтесь на задание. Осмотрите место преступления, как следует. Да нашей новенькой спуску не давайте. Она передо мной в неоплатном долгу.

Сио Лантий пил и взирал на меня с обожанием.

Ро Тондий тоже пил. И буравил меня взглядом, словно я жулик высшего пошиба. Ну да, украли сердце. Подумаешь, с кем не бывает.

Судя по кипению в этом диком взгляде, составной парень из Инычужей ни капли толстяка не вразумил. А жаль, очень жаль. Неужели решено биться до последнего?

Хотела бы я, приятель, обойтись без драм в стиле «не доставайся же ты никому». Давай договоримся, что Нойта Сарс – ещё одна ускользнувшая от тебя мечта. Будешь паинькой – и от мироздания непременно последует компенсация. Как с криминалистикой. Точно говорю.

– Девочка моя, – обратился ко мне сыщик. – Твоя нынешняя одежда никуда не годится.

Заметил вопиющую длину моей сорочки? По достоинству оценил пятно на груди и убоялся просвечивающей ткани? Ну наконец-то!

– Ступай в мою гардеробную, откроешь дверцу синего шкафа – и выбирай, что приглянется. Только долго не возись. Одна нога другая там, другая – здесь.

– Будет исполнено, начальник! – бодро кивнула я и, опрокинув в себя остывшую порцию чая, что было духу рванула в коридор.

Глава 12. Убийство без свидетелей

Я недолго плутала по дому детектива. Инструкции были даны чёткие: спуститься на второй этаж, повернуть направо, потом снова направо и до упора. Гардеробная находилась именно там.

За дощатой дверью бархатилась тьма. Пришлось долго шарить руками по стене, прежде чем добраться до выключателя. Вспыхнул свет, и я ахнула.

Засверкали хрусталём кованые люстры, залоснились ковры. Всё здесь прямо-таки вопило о своей антикварности.

Одежда в шкафу, наивно полагала я, будет столь же бесподобна.

Но воодушевление моё оказалось преждевременным.

Стоило большого труда откопать в залежах кимоно обычный деловой костюм.

Благо, мой рост позволял носить мужскую одежду. Комплект был великоват лишь самую малость. Подогнуть рукава, застегнуть ремень на последнее отверстие – и к бою готова.

Ах, да, про обувь не забыть. И про носки. Из дома меня выхватили столь молниеносно, что я даже тапочки обуть не успела, не говоря уже о чём-то более существенном.

Чёрные туфли в тон костюму были мне явно на вырост. Завязав шнурки потуже, я убедилась, что из ботинок не вываливаюсь, и поспешила обратно в кабинет, чтобы предстать перед командой в обновлённом виде.

Больше всех впечатлился Ли Фаний Орл.

– Какая ты… ммм… импозантная.

Он долго подбирал эпитет. Сио Лантий же от моего броского образа так и вовсе дар речи потерял, судя по его растерянной улыбке. А на Ро Тондия я решила не смотреть. Тешила себя надеждой, что, если максимально избегать взаимодействия, эта несносная пиявка рано или поздно отвалится самостоятельно.

Спустившись по пологой лестнице со стороны парадного входа, мы вышли в прозрачность и тишину. Безмятежные рассветные часы. В это время суток Нойте Сарс полагается досматривать сны в уютной постели.

Но что мы имеем? Вместо того чтобы нежиться под одеялом, она топает раскрывать чьё-то убийство.

Убили, как выяснилось, цветочницу. Помните? Аллея, бесплатный букетик, счастье задаром и все дела?

А я-то полагала, она возле статуи задремала. Мысли не допустила, что могла понадобиться медицинская помощь. Подсуетилась бы, позвонила в скорую, и, возможно, удалось бы старушку откачать. Но я не стала её будить, прошла себе мимо.

Псаки псито! Что за клятая безалаберность?

Я ощущала себя преступницей, которая заслужила жернов на шею и потопление в глубинах вод.

На мне висела кража.

Мне на плечи неподъёмным грузом давило раскаяние.

Меня душило сожаление о том, чего я, в сущности, не совершала.

Мы обступили ограниченный лентой периметр и беспомощно пялились на бездыханную цветочницу, которая по-прежнему лежала, привалившись к постаменту. Кожа – мятый пергамент, глаза – запечатаны навеки.

Утро величественно разгоралось за морем. Наша примолкшая троица стояла, не шевелясь. Жердь, увалень и мымра.

Мымра – это я. И нет мне прощения.

Жгучая грусть, отравленная осознанием того, что я могла предотвратить убийство, но проявила преступную халатность, не осталась без внимания. Сио Лантий повернулся ко мне и, похоже, решил привнести дури в этот скучный посредственный мир.

– Меловая статуя с рыбьими глазами, как слышно? Чего застыла? Приём!

– Это у кого тут рыбьи глаза? Сейчас получишь. Приём! – набычилась я.

В ответ он рассмеялся столь искристо и задорно, что удержаться от улыбки было невозможно. Ро Тондий уставился на нас с откровенным недоумением. Не в том мы положении, чтобы шутки шутить. Тут бы потерю оплакивать, а не веселиться.

Конечно-конечно, вы совершенно правы, господин Увалень. Мымра и Жердь провинились, зато обстановка разряжена, можно работать дальше.

По правде сказать, я не ожидала, что меня вот так, без подготовки (хотя бы моральной, в самом деле) отправят на место убийства. Вдруг я от одного вида трупов в обморок хлопаюсь? Такое развитие событий почему-то никто не предусмотрел. Видимо, кто-то из моих напарников здесь транквилизатор и антидепрессант под прикрытием.

К нам подошёл комиссар (седые обвислые усы, цепкий взгляд, руки сморщены, как птичьи лапы). Он указал на цветочницу и осведомился:

– Вас Ли Фаний Орл прислал?

Ро Тондий кивнул.

– Тогда можете пройти за ленту и поискать улики. Мои ребята каждый камешек исследовали, ничего путного не нашли. Никто из опрошенных убийцу не видел, свидетелей нет. Но она точно не своей смертью умерла. Вон, взгляните, как высохла. Её словно выпили. Жуть, да?

Я пригляделась. Цветочница действительно походила больше на мумию, чем на мирно спящую старушку. Ночью это было не так заметно, как при свете дня.

Мы пролезли на ограждённую зону. Сио Лантий проинспектировал скульптуру, подножие и территорию вокруг. Ро Тондий поискал в траве. А я, ничего не соображая, с резиновой головой стояла и не сводила взгляда с цветочницы. Выпили. Её выпили. С ума сойти. Это что же за преступник такой особенный? Нездешний он, что ли? Может, он кто-нибудь вроде Инычужей, такое же ижи-существо, только сошедшее с пути истинного?

Существо, которое нельзя увидеть и невозможно поймать…

Я чувствовала себя странно. Отгадка словно висела в воздухе прямо передо мной, пока незримая, но стоит протянуть руку, как нащупаешь зацепку – и клубок хитросплетений распутается сам собой.

Группа агентов сыскной полиции за разграничительной лентой вполголоса обсуждала нашего шефа.

– Ли Фаний Орл, конечно, славный малый. Запечатал Врата в Цитадель Мучений, выжег там всё дотла, – говорил один, пузатый и лысый. – Но сдаётся мне, убийца успел сбежать до великого пожара и проник к нам, в Мереж. Это его почерк, зуб даю.

– Из соседнего отдела просочилась информация, что он не один, у них целая банда в городе орудует, – жуя потухшую сигарету, сообщил второй, тонконогий и нескладный. – И у них якобы крылья. Чёрные, грязные, как у выходцев из бездны. Информация не подтверждена, но, по слухам, эти уроды жрут чужую энергию. Держу пари, именно они выпивают людей досуха. Звучит как небылица, знаю. Но нападение тоже из ряда вон. Причём уже которое по счёту. Истребить бы этих крылатых. Глядишь, заживёт народ спокойной жизнью.

Я услышала его версию – и меня всё равно что прорвало. Кровь вскипела в жилах, перед глазами всплыла пелена.

– Вы их хоть раз видели, чтобы обвинения выдвигать? Или вам лишь бы языком помолоть? – окрысилась я на тонконогого.

Тот поначалу от такой фамильярности оторопел. Пока я распекала защитника гражданского спокойствия, цветисто высказывая недовольство, его лошадиное лицо и лица его дружков в синхронном режиме вытягивались и бледнели. Когда пик бледности был достигнут, тонконогий перешёл в нападение.

Он плёл что-то про малолетних девиц-вертихвосток, которые много себе позволяют, и утверждал, что перед мужчиной (то есть, перед ним) нам, вертихвосткам, полагается ходить на цыпочках и по струнке.

Но если Нойта уже сорвалась в агрессию и вышла на тропу войны, её не остановить. Разве что нежным прикосновением и ласковым словом.

Я бы так и продолжала свою наступательную деятельность, если бы Сио Лантий нежно не подхватил меня под локоток и не оттащил от агентов подальше.

– Вы её извините, – заулыбался он тонконогому и подбавил в голос бархатистых ноток. – Она у нас впечатлительная, первый день стажировки и такое потрясение.

Да уж, в дипломатичности ему не откажешь.

Со мной же этот пацифист вознамерился провести разъяснительную беседу.

– Ты чего разошлась? – ласково вопросил Сио Лантий. – Он тебя или твою семью оскорбил? Ведь ничего подобного, верно? Добрее надо быть, Нойта. Добрее.

Я бы ему ответила. Я бы ответила, что добро только тогда по-настоящему добро, когда идёт в комплекте с кулаками.

Но воздержалась.

Прикусила язык.

Поразмыслила, остывая.

А правда, что это на меня нашло?

– Не нарывайся, умоляю, – тоном заклинателя пустынных змей воззвал ко мне Сио Лантий. – Заработаешь шефу дурную репутацию, не сносить нам головы.

Я достигла вменяемого состояния и состроила мину, к которой по умолчанию прилагается реплика с извинениями.

Реплику я не озвучила, но Сио Лантий по выражению моего лица догадался, что урок усвоен.

– Мы должны держаться заодно, – вклинился в разговор Ро Тондий Дэш. – Подразделения, частный сыск, разведка. Между нами не должно быть недоразумений. Наша общая задача – остановить разгул бандитизма. Не годится, если мы начнём друг с другом собачиться.

– Ладно, проехали, уяснила, – нетерпеливо отмахнулась я. Речи он воспитательные толкает, понимаешь. Слушать противно.

– Ты голодна? Выглядела так, словно вот-вот слопаешь агента со всеми потрохами, – сказал проницательный Сио Лантий.

Голодна ли я?

Зверски.

Но костлявые курильщики, которые на каждом шагу несут бред, не представляют для меня гастрономического интереса. То ли дело привычная человеческая пища. У меня же с утра маковой росинки во рту не было. Естественно, я буду взрываться по пустякам и раздувать трагедию на ровном месте.

Выяснив причину своего людоедского настроения, я значительно ободрилась, взяла курс на ближайшую кофейню и отдала распоряжение, не рассчитывая на отказ.

– Деньги есть? Покормите меня.

К счастью, сыщик снабдил наших бравых парней своей банковской картой на случай непредвиденных трат. Против небольшого завтрака никто не возражал.

Ближайшая кофейня пленила меня своим чёрно-белым дизайном и наличием гигантских мягких игрушек – эдаких молчаливых собеседников для тех, кому одиноко.

За нашим столиком сидел некто носатый и чрезмерно ушастый. Искусственные глазки-бусинки следили за тобой, как носатого ни поверни.

Я пожала ему лапу и прошлась по меню, как по минному полю. Что ни цена, то бомба. Почему цифры космические? Обычная же забегаловка.

Тут я вспомнила, что мы во Дворцах. Обычная? Как бы ни так. В кварталах для богачей дерут втридорога.

Сио Лантия тоже смутили расценки, чего не скажешь о нашем упитанном коллеге – представителе имущего класса.

Когда мы, скрепя сердце и стиснув зубы, всё же сделали заказ, стул под Ро Тондием предсмертно затрещал. Развалился он спустя пять минут. Я специально время засекала. Перед выходом на дежурство парень плотно поел, в этом можно было не сомневаться. А сейчас он заказал пиццу (все двадцать пять сантиметров диаметра для себя родимого). Решив, что это перебор, мироздание отомстило по-своему.

За поломанный стул рассчитались карточкой начальства. Представляю ярость Ли Фания Орла, когда ему доложат, куда утекли его денежки. Я бы наверняка отпустила пару колкостей на эту тему, если бы меня не занимало кое-что поважнее.

Поедая салат с яичницей, я вопрошала с набитым ртом:

– Как? Как можно обвинять кого-то, не имея доказательств его существования? Вот вы встречали хоть одного крылатого? Я – нет.

Столь категоричное утверждение срывалось с моего языка без малейшего шевеления совести, несмотря на то, что кое-кто после поцелуя собственнолично крылья заполучил. Впрочем, исчезли они почти сразу.

Легко пришло – легко ушло, думала я. Не засчитано.

– И потом… – Мой изворотливый мозг не ведал покоя. – Если даже они существуют, почему их надо сразу делать крайними? Они, может, летают себе тихо-мирно в верхних слоях атмосферы, никого не трогают. Какой у них мотив, а?

Сио Лантий как-то загадочно на меня смотрел и помалкивал, вроде бы с доводами соглашаясь. Только улыбка – тонкая, едва заметная – выдавала его настрой.

«Милая дурочка, наивный ребёнок, – читалось в орехово-зелёной глубине его взгляда. – Ничего-то ты не знаешь».

В такие мгновения Сио Лантий был особенно – я бы даже сказала, преступно – хорош собой. Если бы меня не покормили, так бы и съела красавчика. Вот правда, за милую душу. Где таких только производят?

Мы смотрели друг на друга, как зачарованные, пока Ро Тондий укоризненно давился пиццей. Еда уже не исчезала в нём, как в бездонной бочке. Утомился, бедняга. Но о том, чтобы сдаться, речи не шло. Он злобно сопел, пыхтел, но продолжал жевать, да с таким кровожадным видом, словно сказать хотел:

«Взирай, тебя постигнет та же участь!»

Однако я всё же склоняюсь к версии, что он столь нехитрым образом попросту компенсировал дефицит общения с противоположным полом. Пытался хотя бы пищей заделать дыру, которую выжгла в нём безответная любовь.

Мне было жаль его, но только самую малость.

В конце концов, что заставляет людей с бараньим упрямством биться о преграды? Нет нужды прошибать собой стену, когда под самым носом, возможно, имеется дверь. А если таковая отсутствует, не означает ли это, господа, что вам туда не нужно?

Может, стоит уже развернуться – вдруг выход в другой стороне? Или наверх посмотреть. Вдруг там крышку отвинтили? Почему бы не допустить, что сила ваша – в крыльях, а не в мышечной массе?

Если ты отчаянно ждёшь взаимности, но тебя никак не полюбят, может, это знак, что пора отращивать крылья любви к себе?