Текст книги "Ядовитый Факультет. Фея, которую вы заслужили (СИ)"
Автор книги: Julia Candore
Соавторы: Юлия Флоренская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 25 страниц)
Глава 3. Время в подарок
Открыть почтовый ящик имела право только я. На остальных он шипел, остальных он кусал острыми зубищами и бил током. Он был покрыт густой лохматой шерстью неопределенного окраса (что-то между фиолетовым и коричневым), по-кошачьи урчал под прямыми солнечными лучами и с большой охотой принимал любые отправления, которые забрасывали ему в пасть юркие лесные духиНеге-Ки.
Если приходила посылка с пометкой «срочно», ящик начинал дрожать и приводил в движение весь дом. Как правило, случалось это по утрам.
Инычужи ненавидели «почтовую» побудку.
– Погладь ты его уже, сил никаких нет! – высунулся в окно Вор-Кошмарник с такой осунувшейся, понурой рожей, что даже жалко его стало. – И не надо меня жалеть! – пресёк он мои гнусные намерения. – Я всю ночь общественно-полезным делом занимался, чтоб ты знала. Кошмары твои воровал, один за другим. Вкусные, обожраться можно. Но всё равно утомляет.
– Не припомню, чтобы мне ужасы снились, – почесала в затылке я и погладила почтовый ящик. Землетрясение тут же прекратилось.
– Ну разумеется, – проворчал Вор. – Потому что кое-кто успевал подцепить их прежде, чем они разрастутся в твоей голове.
Он скрылся в глубине мрачной тесной комнатушки, куда, казалось, напустили дыма. Не исключено, что ради разнообразия вкусовых ощущений он решил изжарить часть улова над туристической горелкой.
Я же продолжила гладить мохнатую стенку ящика. Моя ладонь ложилась на спутанную шерсть, а мысли всё толклись вокруг вчерашнего вечера, как рыбы на кормёжке в пруду.
Тем временем ящик разомлел от поглаживаний и широко раззявил свою зубастую пасть, обнажая изнаночный чёрный мех. Внутри оказалось прекрасное Ничто. В наших реалиях это означало целых двадцать четыре часа дополнительного времени, которое можно потратить на своё усмотрение. Исключительно редкий подарок небес.
– Раньше в твоих глазах было полно неба, а сейчас они горят. Безобразие, – констатировала Небываль-из-Пустошей, выйдя на крыльцо и окинув меня мутным взглядом.
Еще бы им не гореть! Я уже определилась, на что потрачу лишние двадцать четыре часа, и любовно, как сладкие леденцы, перебирала на языке: «Лес, лес, лес…»
– Причешись, лахудра, перед тем как почешешь в свой лес! – сварливо добавила Небываль. – Ты же не ведьма какая-нибудь. Ты фея, даром что рыжая. Причем довольно симпатичная фея, если гнездо на голове устранить. Иди, давай, приведи себя в порядок. Смотреть больно.
Охарактеризовав мою внешность столь нелестным образом, она прошлась мимо и как бы невзначай зацепила меня за щиколотку упругим хвостом. Лапы – мягкие, пружинистые – совершили несколько прыжков, а затем были небрежно расправлены совиные крылья. Тяжкий взмах – один, другой, третий – и ветер поднимает тебя над миром, а земля удаляется, мельчает дом, уменьшается Нойта, тоскливо глядящая тебе вслед…
Да, некоторые Иныжужи рано по утрам отправляются на охоту. А вечером, как порядочные труженики, возвращаются на всё готовое, приносят дохлую мышь в качестве сувенира, дерут когтями спинку дивана, толкают философские речи, чистят пёрышки и надоедают тебе по полной программе, чтобы не вздумал по ним скучать, если в следующий раз охота вдруг затянется на пару-тройку дней.
Небываль-из-Пустошей только прикидывалась, что улетает по делам насущным, чтобы закогтить грызуна. Меня не обманешь. На самом деле основной её добычей были демоны. Именно в пустошах, где прослойка между мирами истончалась, они прорывались за грань и проникали в Мереж с целью погубить как можно больше человеческих душ.
Я отогнала мысли о демонах и легонько стукнула по ящику, чтобы тот захлопнул пасть. А потом присела на ступеньки: морально подготовиться перед новым учебным днём. И подкрепиться.
Ибо возле крыльца, в зелёной щекочущей травке, обнаружилась пол-литровая склянка молока и отрез ароматного белого хлеба, завёрнутый в хрустящую бумагу. А также открытка размером с ладонь, где было старательно выведено пожелание доброго утра.
Ох уж эти Неге-Ки! Прелестные неуловимые духи деревьев! Молоко и хлеб они носят каждому, даже тем, у кого нет крыши над головой и денег на пропитание. А содержимое почтовых ящиков – случайный выбор судьбы. Эдакая лотерея, на которую ты невольно подписался с рождения.
Сказать, за что я люблю Мереж? У любой здешней лотереи для каждого из участников предопределён однозначно благоприятный исход.
У меня на роду наверняка тоже написано быть счастливой… если, конечно, счастье заключается в том, чтобы с утра до ночи торчать сперва на лекциях ненавистного профессора, а потом – попирать сапогами болотную жижу и слушать комариные серенады.
В прихожей, пропитанной ароматами восхитительного завтрака, который жарился на плите под надзором Пересеченя, я скорчила гримасу своему заспанному отражению, вскинула на плечо рюкзак и влезла в любимые балетки.
Туфлям шёл пятый год. Их задники порядочно смялись и истёрлись, подошва прохудилась, и вдобавок какая-то дрянь больно впивалась в пятку.
– Что, истоптала? – поинтересовалась Путеводная Нить, флегматично свесившись с полки для шляп. – Брось их через забор.
– Через тот самый забор? – уточнила я.
– Ой, ну а какой ещё! – нетерпеливо отозвалась Нить и заползла поглубже на полку, оставив торчать только кончик серебристых волос. Эта вредная малявка всегда исправно досматривала сны.
Последовав её совету, я направилась во двор – босиком, держа наизготовку пару некондиционных балеток. Забор был сложен из плотно пригнанных досок цвета киновари – такой высокий, что к кованой решётке наверху заберёшься разве что по выдвижной пожарной лестнице.
Я отвела руку назад и, щурясь на слепящее солнце, швырнула обувь через ограду. Бросок удался. Уже спустя несколько секунд с той стороны ко мне катапультировали шнурованный ботинок с подошвой из гибкой прочной резины. Второй идентичный его собрат полетел в меня чуть погодя, словно отправитель перед выдачей считал себя обязанным проверить товар.
Новенькие, чистенькие, они пришлись мне ровно в пору и годились как для лета, так и для осени. Идеальный выбор. Спасибо, незнакомец за оградой! Очень выручил.
Я двинулась в академию с лёгкостью на сердце. Приятно, когда хотя бы кто-то на твоей стороне. Прыткие ушастые Неге-Ки, таинственный владелец обменного пункта, Инычужи. Кагата? Её мы тоже внесём в список.
Против меня, пожалуй, было настроено лишь быстротечное лето (вечно спешит, вечно не хочет задерживаться, дела) да подлец Деус Ним. Четыре – два в мою пользу.
Я шла бодрой пружинистой походкой и радовалась пропорции. Ветер – пока ещё относительно безобидный – задувал в волосы, тактично намекая на упущение. Что Нойта забыла? Причесаться забыла, правильно. Но это пустяки. Главное, голова на месте. Везде надо находить положительные моменты.
– Причёска – бомба! – проносясь мимо на ураганной скорости, прокомментировал куратор. Ну вот чего он ко мне цепляется?!
– Отпадный прикид! – хихикнула староста, обгоняя меня с кожаным портфелем в обнимку.
– Стихийное бедствие, скинь адресок парикмахерской! Тоже хочу гнездо! – хохотнул кто-то из парней.
Сговорились все, что ли?
– Бедняжка, – поравнялась со мной Кагата и принялась прилюдно распутывать мои колтуны. – Сразу видно, тяжёлая выдалась ночка.
– Зато ты, вон, так и светишься, – буркнула я.
– Ха! – заулыбалась подруга. – Меня отгадай кто на свидание пригласил?
Не нужно было обладать даром оракула, чтобы при первой же попытке попасть в яблочко. «Отгадай кто» оказался нашим вредоносным профессором. Значит, дошла очередь до Кагаты. Чем она, интересно, этого злюку спровоцировала? Что он с ней делать собрался?
Ах, да. Мороженое, замах, поцелуй… Каждое действие выверено, каждый жест по расписанию. Только сейчас подумалось: может, это у куратора магический алгоритм такой? Может, он приворот своими «свиданиями» осуществляет?
– Умоляю тебя лишь об одном, – с трагизмом и пафосом изрекла я. – Будь добра, выживи.
Ноги донесли меня аккурат до калитки, за которой начиналась академия и прилегающие к ней облагороженные территории, когда внутри моего мозга что-то запищало и выдало критическую ошибку памяти.
«Эй, мымра моя ненаглядная, ты кое-что из виду упустила. У тебя в рюкзаке – чувствуешь? – лишние двадцать четыре часа ворочаются. Не используешь по назначению – протухнут».
Я поймала озарение и застыла столбом посреди центральной аллеи. Студенты обтекали Нойту, как водный поток – скалу, вставшую у него на пути.
Лес, лес, лес… Решето у тебя, Нойта, а не башка!
– Чего тормозишь? – подёргала меня Кагата. – Ты идёшь или как?
– Прости. Сегодня без меня.
Я расстегнула молнию на рюкзаке, трижды подпрыгнула на левой ноге, щёлкнула пальцами и расхохоталась, подставив лицо небу, солнцу, миру. На меня, наверное, пялились с недоумением. Что там за дурында с утра пораньше чудит?
Но алгоритм сработал безупречно.
Теперь я видела время. Своё Время. Густая мерцающая масса растекалась в воздухе, как праздничный кисель с блёстками. Кисель окутывал меня, захватывая пространство вокруг. И уже очень скоро я была погружена в сияние целиком.
Отныне все двадцать четыре часа о Нойте Сарс никто не вспомнит, её исчезновение останется незамеченным, прогул – не засчитанным, а лекции сами запишутся в конспект. Дарительница-Судьба предусмотрела всё до мелочей.
Стоило мне активировать дополнительное время, как Кагата с безразличным видом отвернулась и проследовала за калитку, вливаясь в пёструю студенческую толпу. Моя эксцентричная причёска больше не будоражила ничьё воображение. Даже недавний прилипала Ро Тондий Дэш (восторженный щенячий взгляд, томные вздохи, пухлые пальцы на прутьях академической изгороди) внезапно потерял к моей персоне всякий интерес, погрустнел и неуклюже побрёл прочь.
Я улыбалась, как дура, и ощущала себя приблизительно так, словно мне положена гора подарков по случаю дня рождения (хотя дата этого знаменательного события не известна никому во всём Мереже, включая меня).
В голове моей посвистывал пьяный сквозняк и бодро пританцовывали шальные мысли. Головокружительное ощущение свободы ласково сокрушало баррикады, составленные из инстинкта самосохранения и здравого смысла.
Хвоистые Химеры. Вышка. Адреналиновый допинг.
Нойта идёт!
Я вприпрыжку помчалась по булыжной мостовой, свернула за угол и вскоре в энергичном темпе шагала по пыльной сельской дороге, и белые шипастые многоножкиТаши, сидя на широких листьях крокатусов, задумчиво шевелили усиками мне вслед.
А потом начались деревья. Лесная подстилка упруго хрустела под подошвами новеньких ботинок. Неохватные стволы с мощной бугристой корой вытянулись к облакам и задевали их верхушками.
Если бы на вышке не работал подъёмник, не было бы на свете феи несчастней Нойты. А так… Залез в кабину, нажал на кнопку – и лети, птичка! Пятьдесят километров над землёй не хотели? Ладно, может, не пятьдесят. Может, поменьше. Но высота там космическая, точно вам говорю.
Платформа скрежещет, несётся на сверхскоростях, а ты судорожно хватаешься за поручень в клети подъёмника и замираешь сердцем, растеряв по пути наверх все свои суетные, земные заботы.
Страх напополам с удовольствием.
Обожаю такое.
Вдоволь наглотавшись воздуха, напоённого хвоей, я взмыла к небесам, и платформа подо мной опасно качнулась, словно бы предупреждая: «Не смотри вниз, самоубийца».
Но я всё же глянула в этот самый низ. Взгляд затуманился. Внутренности подкатили к горлу в надежде эвакуироваться. Усилием воли вернув их на законные места, я вышла из кабинки на площадку, огороженную парапетом чисто условно. Свалишься – твои проблемы.
Обвязавшись страховочным ремнём, я закрепила пояс между балясинами и уселась на дощатый настил. Доски пахли смолой и летом. Разгорячённый ветер лупил без разбору в уши, шею, грудь. А после, одумавшись, лез обниматься, прощения просить за своё хулиганство. Обволакивал мягко и любя.
Не добившись взаимности, он вновь свирепел. И так по кругу.
Я достала из рюкзака лесную кружку, установила её на подставку – отполированный спил ветки Хвоистой Химеры. Вынула термос, в гладкой стали которого немедленно отразилось солнце. Но церемонию чаепития пришлось отложить.
– Приветствую, Нойта! Я по тебе скучал.
Вот так, с места в карьер. Признание чуть ли не в любви. И от кого!
Позади меня, величаво взмахивая перепончатыми крыльями, завис в воздушных пространствах Мастер Хаги Тко. В отличие от драконов из легенд, сказаний и археологических раскопок, Мастер был сравнительно миниатюрным и поджарым. Кроме того, по всему телу, за вычетом крыльев, у него имелась голографическая шерсть с эффектом радуги, на ощупь натуральный бархат.
– Я намерен тебя похитить, – заявил дракон, даже не думая прятать огонь, пляшущий в глубинах тёмных глаз.
– Что ж, не буду препятствовать. У тебя есть двадцать четыре часа.
Отвязав ремень безопасности от парапета, я выпрямилась и раскинула руки. Мол, забирай, родимый, чего ждёшь.
Покрытые чешуёй мускулистые лапы сомкнулись на моей пояснице, и мир в тот же миг перевернулся вверх тормашками. Мелькнуло на горизонте синее море, зашелестел под головой хвойный океан. Кружка с надписью «лес» наполнилась сама собой, и, похоже, в неё снова налили ягодный напиток с листочками смородины.
Извини, чай, придётся с тобой повременить.
Меня похищают.
Уже похитили.
Ауч! А можно понежней?
Глава 4. Маяк и планы
Ощущение полёта непередаваемо. В особенности, если забраться дракону на спину, а не болтаться в лапах безвольным мешком. Я подала знак, что нуждаюсь в смене обстановки, и меня бережно переместили на могучую шею.
Теперь мы летели в бескрайнем небе, как единое целое. Нойта обнимала дракона, дракон нёс Нойту. Полная гармония.
А куда нёс? Вот это уже другой вопрос.
Рассказываю. У драконов Тко нет определённого места жительства. Они гнездятся то тут, то там, где душа прикажет. Сегодня – живописный обрыв, завтра – вершина скалы, послезавтра – необитаемый остров где-нибудь в штормовом море Мурун. Их жизнь бесконечна, как, должно быть, бесконечна Вселенная. Поэтому они давно перестали держаться за тленное, ибо оно рано или поздно рассыплется или сгниёт.
Феи, если заботиться о них согласно рекомендациям, те ещё долгожители. Поэтому за фей драконы держались, как могли. Выпадет шанс сблизиться – и поверьте, они этого шанса не упустят.
Я тоже вроде как фея, но это не точно.
При прошлой встрече Мастер Хаги Тко намекнул, что мне следует изучить свои возможности, потому что аура у меня ох какая необычная. А насчёт того, что магия мне не даётся, он ответил: познаешь свою суть – будет тебе магия. Хорошо ему говорить, у него сроки не горят. А у меня, между прочим, диплом, который сам себя не напишет и на «отлично» не защитит.
В общем, тут я бы с ним поспорила и даже поругалась, но…
Драконы Тко настолько миролюбивый, умиротворённый народ, что повздорить с ними попросту не выйдет. Они окружены убийственным облаком покоя, ещё на подходе гасящим все ваши вспышки негодования.
Разместите изображение Тко в толковом словаре напротив слова «бесстрастность» – и уверяю вас, не прогадаете.
Их невозможно разозлить, злиться на них тоже немыслимо. Покоряться – вполне рабочий вариант.
Воевать? Ну попробуйте, повоюйте с опорой своего же мира.
Тко – залог существования Мережа. Их всего дюжина, каждый из них – столп и гарант стабильности определённого региона. Мастер Хаги Тко, например, отвечает за прибрежные города Сеа и Изнань, а также прилегающие территории. Его сосед – Нери Тко – блюдёт порядок в городе Вер-Дра и близлежащих деревнях. Ещё один дракон присматривает за столицей, городом Иметсуром. Аманти и Лагонь находятся под управлением четвёртого.
Я могу долго перечислять, но вы, наверное, вот-вот заснёте со скуки. Поэтому, если вкратце, не станет драконов Тко – и можно смело прощаться с магией, которой, благодаря им, пропитан Мереж. Они контролируют огонь, воду, воздух, землю и эфир. Они наделяют нас властью творить волшебство. Равновесие можно пошатнуть, убив дракона. Но на практике это едва ли осуществимо.
По ощущениям, мы с Мастером преодолели рубежи Сеа и теперь уверенно неслись к самому северному мысу Мережа, к Изнани. Сделалось холоднее. Ветер из игривого стал злым и голодным. Внизу обозначился водораздел морей Тэсо и Чарари, которые не смешивались из-за разного состава воды.
Мы летели, взмывая над облаками и резко сбавляя высоту. В разреженной атмосфере дышалось с трудом, глаза слезились, руки закаменели от натуги.
Не отпускать драконью шею! Только не отпускать!
Закаменело, казалось, само нутро. Мне не было ни страшно, ни весело. Мне было никак. Убаюкивающее, туманящее разум спокойствие сидело на мне подобно облегающему костюму ныряльщика за жемчугом.
Наверное, оно и к лучшему. Когда меня спустили на мостик, ведущий к маяку, к настоящему – чтоб его каламараки слопали! – маяку, я бы сошла с ума, если бы не безбрежная безмятежность, перекочевавшая ко мне от Мастера Хаги Тко.
– Помню, как ты любишь маяки. Хотел тебе показать, – с облачком пара выдохнул дракон.
Помнит он. Да, память у этих ящеров отменная, не придерёшься. У них на подкорке записано всё с начала сотворения Мережа и ещё дальше. Потому что существуют они с незапамятных пор, когда страны нашей даже в проекте не было.
Я смотрела на маяк, маяк смотрел на меня. Затянутое тучами небо наваливалось на него грузным брюхом, которое периодически подсвечивалось изнутри вспышками молний. С каждой минутой делалось всё мрачнее. Казалось, сам первородный хаос вырвался на свободу и избрал Изнань, чтобы утопить её во мгле, завоевать, присвоить.
Тьма вгрызалась в мыс, но свет маяка пронзал эту тьму, как разящий клинок.
Когда зарядил ливень, Мастер Хаги поднял надо мной крыло, соорудив нечто наподобие щита.
Хорошо дружить с драконом. Ну правда. Он тебе и зонт, и самолёт, и задушевный приятель, и личный телохранитель. Многофункциональное существо.
– Ты уже наладил алгоритм превращения? – задрала голову я. – Прежде, помнится, у тебя были трудности с освоением человеческой оболочки. Ну и как? Освоил наконец?
Мастер Хаги оскалил пасть, силясь изобразить улыбку. Вышло жутковато.
– Пять лет назад, когда я подобрал тебя израненной, умирающей от стужи и голода, ты задавала совсем иные вопросы. Перемены в тебе меня более чем устраивают.
– Уходишь от ответа, – упорствовала я, с содроганием припомнив обстоятельства, столкнувшие нас с драконом в те кошмарные изначальные времена.
Мастер Хаги вздохнул – протяжно и горячо. Струя пара из его ноздрей враз меня согрела, едва не обожгла.
– Признаться, поначалу я сомневался, стоит ли овчинка выделки, надо ли продолжать. Человек представлялся мне созданием ничтожным, уязвимым, подверженным болезням и разложению. Эдаким промахом эволюции, черновиком в тварном мире. Выбросить и забыть. Но потом я стал присматриваться к людям (о феях сейчас не говорю, феи – облегчённый уровень сложности в игре на выживание). Так вот, меня поразило, что люди способны как опуститься на страшное дно, так и достичь небывалых высот. Я хочу сказать, диапазон их возможностей необычайно широк. У драконов иначе. Вдобавок драконы почти ничего не чувствуют, разве только голод, радость и злость. Полутона эмоций, промежуточные варианты, доступные людям, пожалуй, именно то, что так меня манит.
– А ближе к делу? – не вытерпела я. – Ты преуспел или всё-таки сдался?
– Ну разумеется, преуспел, – прорычал Мастер. – Я не только разработал для себя приемлемое человеческое обличье, но и научился полноценно превращаться. На это ушли месяцы. Кстати, тебе не кажется, что нам следует перебраться в укрытие?
Наконец до меня, заворожённой близостью драконьей мощи, дошло, почему Хаги Тко злится.
Он промок практически насквозь. Ливень пропитал его шерсть, вода лилась с крыльев сплошными водопадами, хлестала беднягу по голове, лупила по спине, а он и с места сдвинуться не мог, потому что был твёрдо настроен оберегать меня от ненастья.
– Тогда стартуем на счёт «три», – предложила я. – Кто первый добежит до маяка, тому…
Не успела я придумать, какой приз достанется победителю, а Мастер уже рванул в указанном направлении. Впрочем, догнать его не составило труда. Непревзойдённый ас в воздухе, он оказался довольно неуклюж на земле.
Опередив его и забежав под козырёк над входом, я толкнула громадную дверь. Та была не заперта, и нутро маяка поприветствовало меня пыльной пустотой и мраком. Смотрителем (по крайней мере, живым) здесь и не пахло.
В блеске разъярённых зарниц то и дело проявлялись детали обстановки. Но я не успела их толком разглядеть и оценить объём свободного пространства. Следом в помещение вломился дракон и чуть меня не раздавил. Немногочисленные предметы мебели были тотчас сшиблены и уничтожены. Что могло разбиться, разбилось. Что не могло – треснуло.
Мастер влез в проход целиком и занял весь первый этаж. Пришлось мне быстренько ретироваться на винтовую лестницу, а то мало ли растопчет или заденет так, что с разбега в стену впечатаюсь. С него станется.
Лениво раскрыв пасть, дракон дохнул в каминную топку, и там немедленно занялось пламя. Оно робко плясало и потрескивало на остывших дровах, словно вопросом задаваясь: «А точно можно?»
Море с грозой дружно ответили бы «нет». Они бы ответили: «Погасни, умри, исчезни». Но эти ребята безобразничали снаружи, так что их мнение не в счёт. Тут, под защитой стен, у нас своя атмосфера.
Море Тэсо (или море Чарари, кто их разберёт, пограничных?) в бешенстве билось о скалу, ревущие волны набрасывались на берег, чтобы обратиться в ничто. Гроза гневилась и бушевала, ибо рано или поздно ей придётся уйти, и её эта данность дико бесила. А маяку хоть бы что – стоит себе и стоит.
Достаточно того, что хоть кто-то из нас непоколебим, решила я. И, прильнув к перилам лестницы, кое-как устроилась на ступеньках. Мастер Хаги тоже особо не активничал, да и деваться ему было некуда: поднимешься в полный рост всей своей громоздкой тушей, крылья расправишь – и непременно ещё что-нибудь сшибёшь. Или кого-нибудь, да.
Так что в обстоятельный рассказ об исследованиях натуры человеческой дракон пустился из положения лёжа.
Он неспешно повествовал о том, как разрабатывал для себя тело и учился трансформации. Как долго продумывал он образ, характер, привычки и всю вот эту чепуху, которая так отличает одного двуногого от другого.
– Не так-то просто вылепить для себя вторую ипостась, чтобы нигде не переборщить, соблюсти пропорции и не напортачить с физическими законами, – зевая, жаловался дракон. – Надо ведь, чтобы тебя в обществе приняли, поняли, психом законченным не посчитали…
Изредка Мастер бросал в мою сторону непривычные взгляды, от которых по хребту пробегал мороз. Меня зачаровывали, пленяли, сводили с ума чёрные вертикальные провалы в обрамлении ярчайшей радужки, словно там, на глубине, кто-то до упора повернул вентиль, чтобы выпустить огонь на волю, и теперь он резвился, играл, буйствовал, как мог, скованный неподвижными эллипсами зрачков.
Дракон отрабатывал на мне свой огненный взгляд, а затем зевал – и я, заразившись, тоже зевала. Я слушала его откровения – и глаза мои безбожно слипались. На горизонте уже маячила упоительно авантюрная перспектива воспользоваться драконьей службой доставки на дом, когда я накрепко угодила в вязкий кисель дрёмы.
Неблагодарная слушательница ты, Нойта. Ох, неблагодарная.
Опасений по поводу того, что меня бросят одну-одинёшеньку на горячо любимом маяке, в процессе засыпания не возникло даже на периферии сознания. Мастер Хаги Тко чрезвычайно дорожил той единственной феей, с которой ему довелось установить столь тесную связь.
Когда гроза убралась восвояси и улёгся на воде шторм, дракон глянул на меня, безответную (не путать с безответственной), взвесил плюсы, минусы – и будить не стал. А всё почему? Потому что спящая фея раз эдак в сто милее феи разбуженной, соскребающей свои кости с лестницы и ноющей от боли в пояснице из-за неудобной позы, в которой её сморил сон.
Назад Мастер принес меня в целости и сохранности. Но за комфорт во время полёта не ручаюсь. Судя по мятой одежде, несли бедняжку Нойту, скорее, в лапах, нежели на спине. Но оно и понятно. Ремней безопасности у службы доставки не предусмотрено, ухнешь в море – ищи тебя потом, свищи. Лапы когтистые – наше всё.
Призрачный парад сновидений оборвался с первыми лучами рассвета, позолотившего мою макушку. Я обнаружила, что лежу на обзорной площадке вышки, а подо мною колышет кронами свежий утренний лес. Произошедшее представлялось потрясающе реалистичной фантасмагорией, вывертами расшалившегося воображения.
Но даже если полёт на драконе и маяк мне просто пригрезились, ничего не имею против повторения этого сна.
Мы с Мастером Хаги лет пять, наверное, не виделись с поры, как он обогрел меня в стужу и буквально спас от обморожения. Меня в тот злосчастный день не то на улицу с пожитками выставили, не то ограбили. А может, и то, и другое.
Память осмотрительно удалила неприглядные кадры из прошлого, как бы намекая: ну, подумаешь, страдала ты когда-то. Но теперь, теперь-то перед тобой двери открыты, дороги проложены, наслаждайся моментом! Эй, аллё! Оглянись, Нойта Сарс, живи настоящим, вот оно перед тобой, красочное, чарующее, упоительное. Ку-у-уда полезла прошлое ворошить? Фигушки! Доступ к архивам закрыт. Иди, гуляй в свою чистенькую, умытую реальность.
Впрочем, реальность на поверку оказалась не такой уж чистенькой и умытой.
Я вдруг вспомнила, что время поджимает. Занятия в академии вот-вот начнутся, и первой парой в расписании стоит лекция Деуса Нима, чтоб ему гусеница в плове попалась (бе).
Неплохо было бы, конечно, домой заглянуть, проверить, как там без меня Инычужи сутки продержались. Но, наверное, не успею. Ничего не успеваю в этом ограниченном мире!
Кружка моя с тающей надписью «Лес, лес, лес…» так и стояла полная, и чай в ней был на удивление горячий. Я отхлебнула без задней мысли. Вкуснятина. Выпила ещё, вытряхнула листочки и ягоды с вышки, сунула кружку в рюкзак и поспешила к подъёмнику. Тот так и ждал меня наверху с раскрытыми дверьми, умница.
Из лесу я выбежала, как кикимора и леший вместе взятые: форма не выглажена, рыжая копна опять стилизована в соответствии с последним писком моды на зависть однокурсникам.
Да ещё и вопли, как у пострадавшей: «Опаздываю! Расступитесь! Опаздываю!»
Молчала бы лучше в тряпочку.
Я примчалась на факультет секунда в секунду. Взмокшая, плюхнулась на стул рядом с Кагатой, и в аудиторию вошел куратор.
Лица на нём не было.
