Текст книги "Men na guil edwen (СИ)"

Автор книги: JIerika

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 21 страниц)

Владыка Имладриса понял Трандуила без слов. Что может быть хуже смерти любимой? Что может быть хуже, чем потерять навсегда ту, что заставляла сердце неистово биться, а душу сгорать от любви? Только то, что любимая станет прислужницей темного властелина Саурона. Обратиться во зло. До этого момента, Трандуил грезил о том дне, когда они встретятся в Чертогах Мандоса, когда настанет последний день Арды и они снова будут вместе. Теперь надежда на это рухнула. Душа его жены никогда не попадет к Мандосу, никогда не будет свободной. Если только Элронд не сможет помочь.

Молчавшая до этого момента Анариэль вдруг расхохоталась низким утробным смехом. Два эльфа и два истари обратили свое внимание на нее.

– Лорд Элронд, – хрипела не своим голосом дева. – Великий мудрец, искусный целитель, познавший все тайны завесы… Думаешь ты, жалкий полукровка, сможешь обуздать тьму, что течет в моих жилах? Тьму, что уже проникла глубоко в мое сердце? Моя сила дана мне самым темным и могучим Властелином! Свет тонет во тьме. И никому не под силу вернуть его!

– Посмотрим, – Владыка Имладриса сверкнул глазами не хуже самой эльфийки. Эльф переменился в лице: от добродушного выражения не осталось и следа, брови свелись к переносице, ставшие тонкими губы плотно сжались, заостряя скулы.

Элронд выхватил банку из рук Радагаста и отбросил в сторону крышку. Запах у зелья был не самый приятный. Смесь грязи и протухших яиц.

– Ты не заставишь меня выпить это, – прохрипела Анариэль.

– Я даже пытаться не буду, – произнес Элронд.

Он закрыл глаза и поводил рукой над банкой. Еле слышно, он начал нашептывать слова на неведомом никому в этом помещении языке. Словно канатные нити, жидкость стала выползать из банки и овевать деву по руками и ногам. Эльфийка закричала не своим голосом, изнемогая от жгучей боли, что приносило зелье, касаясь ее кожи и впитываясь внутрь.

***

Тауриэль вышла из своих покоев, где оставила всю амуницию. Быстро переступая ногами, она спустилась по лестнице и преодолела пару коридоров. Оказавшись на первом ярусе, практически рядом с главными воротами, она заметила, что Ферен поднимался наверх от нижних темниц.

– Ферен, все в порядке? – спросила принцесса.

– Да, моя госпожа, – учтиво ответил советник короля.

В этот момент снизу раздался душераздирающий вопль, от которого у Тауриэль пробежали по спине холодные мурашки и на мгновение стало жутко страшно. Справившись с собой, эльфийка прошептала:

– Что это такое?

– Я не знаю, моя госпожа, – Ферен тревожился от того, что все происходящее случилось с ним впервые. – Во дворец прибыл Айвендиль, а чуть позже Митрандир с лордом Элрондом и его дочерью. И еще там был полурослик.

– Лорд Элронд? – удивилась Тауриэль.

– Они с королем в камере вашей… нашей… в камере Анариэль Тауретари, – наконец, справился с собой Ферен.

Глубоко вздохнув, Тауриэль ощутила прилив радости. Владыка Имладриса был знаменит своими познаниями в исцелении. И если он прибыл на помощь, значит, не все потеряно. И, возможно, мама вернется.

Поблагодарив советника короля, Тауриэль буквально взлетела вверх по ступенькам, окрыленная радостной новостью. Она бежала на высокий ярус королевских покоев, чтобы найти брата и все ему рассказать.

Но Леголаса не было на этом этаже. Его покои были пусты. Он был где-то, скорее всего, даже не во дворце: лук и колчан не лежали на привычном месте, а кровать была идеально заправлена служанкой. Тишина. И чувство, что принц давно не возвращался в свою опочивальню. Быстро прикинув, где может быть ее брат, девушка спустилась вниз и выбежала из дворца.

– Леголас! Леголас! – Тауриэль спешно сбегала со ступенек, вырезанных в пригорке, ведущему к большому водопаду.

Принц стоял на берегу небольшого озерца, скрестив руки на груди и придаваясь собственным мыслям и размышлениям. Он не сразу услышал зов своей сестры и обернулся только когда она подошла совсем близко.

– Что такое? – спросил он, смотря в улыбчивое лицо Тауриэль.

– У меня хорошие новости, – Тауриэль спрыгнула с небольшого выступа на берег, рядом с принцем. – Лорд Элронд прибыл во дворец! Ради мамы! Он же хороший целитель!

Леголас мгновение всматривался в лицо сестры, а затем тоже расплылся в улыбке. Элронд хорош в медицине, он не раз помогал справится с самыми жуткими заболеваниями. Правда, ситуацию с матерью вряд ли можно назвать заболеванием, но в сердце принца поселилась надежда, что мама еще может вернутся.

– Ты говорила с ним? – спросил Леголас. – Что он сказал? Он уже осмотрел ее?

– Нет, они с отцом сейчас там, внизу, – покачала головой Тауриэль. – Еще не выходили, а нам туда, наверное, нельзя.

Дети Трандуила направились прямиком во дворец, чтобы не терять времени и сразу узнать все, что касается их матери и возвращения ее души.

– Я поднимусь к себе, переоденусь, – сказал Леголас Тауриэль, когда они оказались на развилке в центре пещерного дворца.

– Я подожду тебя около темниц, – кивнула головой Тауриэль. – Кстати, – остановила она брата, уже почти завернувшего за угол. – Лириан приехала с отцом, – закончила девушка с улыбкой.

***

Принцесса Имладриса мягко ступала по уже знакомым коридорам дворца. Проходя огромную залу с желтыми лампадами, она чувствовала как ее сердце начинает биться все чаще и чаще. остался всего один поворот и она окажется в коридоре, ведущем к его покоям. Девушка улыбалась, предвкушая лицо принца, когда он неожиданно увидит ее.

– Леголас!

Лириан резко остановилась, словно ее ноги вдруг окаменели. Принца позвал сладкий женский голос.

– Ааа, Гваивэ, – послышался уставший голос Леголаса. – Что-то случилось?

– Не хочешь зайти? – маняще, слишком приторно спрашивала дева.

Повинуясь естественному пороку любопытства, Лириан приблизилась к стене и краем глаза заглянула за угол. Спиной к ней стоял Леголас в своей простой светлой тунике, без амуниции. Сразу понятно: дома и война осталась позади. Перед ним стояла невероятной красоты девушка. Волосы черные как смоль, глаза так и светятся янтарем, а пухлые алые губы мягко и призывно улыбаются королевичу.

– Мне сейчас не до этого, – покачал головой Леголас, собираясь развернуться.

Лириан тот час нырнула за угол. Волнение в ее груди все нарастало. Но любопытство заставило вновь выглянуть из-за угла.

– Почему же? – удивилась Гваивэ. – Мой принц, раньше тебя никогда и ничего не могло остановить, – ее голос приобрел нотки кокетливости, слово бы намекая на нечто крайне интимное произошедшее между ними. Девушка положила свои изящные тонкие руки на плечи принца. – Двери моих покоев всегда были открыты для тебя и я всегда… очень рада тебе.

– Кое-что изменилось, – ответил Леголас, не поддаваясь на сладость и призывную улыбку эльфийки. Он мягко освободился от ее рук и отступил.

Лириан неожиданно ощутила радость. Сердце забилось чаще, легкая улыбка преждевременно украсила ее лицо. Она снова осторожно выглянула из-за угла.

Леголас подошел к эльфийке и, глядя в лицо, произнес:

– Гваивэ, моя мать… Королева нашлась. Она во дворце! Ей… не хорошо, но Элронд-целитель осмотрит ее. Он великий лекарь и я так верю, что он поможет! – радостно произнес он. – Мне надо срочно встретиться с Лордом Элрондом, – с этими словами принц развернулся, чтобы уйти.

– Я поняла, – Гваирэ отошла на пару шагов назад. – Тогда буду ждать тебя, когда освободишься.

Леголас ничего не сказал в ответ. Но на его лице мелькнула легкая ухмылка. Этого было достаточно, чтобы сердце юной принцессы Имладриса рухнуло на деревянное покрытие пола и разбилось на множество осколков. Лириан не желала видеть Леголаса, она быстро метнулась назад и нырнула в незаметную темную нишу в стене. Принц прошел мимо, ничего не заметив. А Лириан тяжело дышала, спрятавшись в нише и никак не могла осознать то, что услышала. Значит, от того, чтобы зайти к этой эльфийке, Леголаса останавливала лишь ситуация с матерью, принц ни словом не обмолвился о той, с кем провел последние несколько суток наедине, о той, с кем сумел так сблизиться, о той, кому дарил прекрасные и, как казалось, искренние поцелуи.

***

Темная дева безмолвно сидела на полу, ее руки и ноги были скованны тяжелыми цепями, но казалось, что женщина этого не замечает. Голова была безжизненно опущена на грудь, мерно вздымавшуюся от спокойного дыхания. Глаза эльфийки были закрыты, а губы, напротив, слегка приоткрылись, словно в попытке немого крика.

Элронд отдал пустую банку Радагасту и устало опустился на небольшой деревянный стул. Эта удачная попытка впитать зелье в тело девушки отняла у него много сил.

– Трандуил, – обратился Элронд к королю, – тьма в ней очень сильна.

– Что это значит? – тихо спросил король, снова одарив очередную свечу своим вниманием.

Элронд бросил взгляд на Трандуила. Говорят, у всех есть предел. Определенная точка невозврата. Какая новость станет концом для короля, который внешне ведет себя так невозмутимо?

Владыка Имладриса поднялся:

– Зелье Радагаста и мое заклинание сковало магию внутри нее. Но это далеко не конец. И это даже не гарантия того, что Анариэль вернется, – Элронд кивнул двум истари, чтобы те оставили Владык наедине.

Гэндальф метнул быстрый взгляд на эльфйику, находившуюся без движения уже некоторое время. Убедившись, что все в порядке, волшебники вышли за дверь.

– Что будет, Элронд, – Трандуил впился своим ледяным взглядом в эльфа, – если твоя магия не преодолела тьму в ней?

– Моя магия не способна на это, Трандуил, – покачал головой Элронд. – Я лишь уничтожил в ней силу, что сдерживала свет и давала полную свободу тьме, которая беспрепятственно заполняла ее собой. Насколько она успела заполнить ее, как глубоко спрятана ее светлая душа, я не могу дать ответ.

Анариэль опустилась на пол, слегка дрожа. Трандуил бросил взгляд на жену, распластавшуюся на полу и сдерживаемую на цепях, перевел взгляд на Элронда и опустил глаза.

– Если позволишь, я останусь до завтрашнего утра. И навещу ее еще. Тогда уже станет понятно, если ли шанс, что свет вернется или же она полностью поглощена тьмой и тогда… – Элронд не договорил.

– Тогда ее надо будет убить… и светлая душа навсегда останется в небытие… – тихо закончил Трандуил. Он поднял глаза. – Спасибо, Элронд. За помощь. Оставайтесь во дворце столько, сколько захотите.

– Нам нужно возвращаться домой, – мягко возразил Элронд. – Но до утра мы останемся.

***

Лириан до позднего вечера умело скрывалась от принца. Просидев достаточно долгое время в нише, она, наконец, вылезла и пошла в комнату, которую занимал Бильбо. Проведя много часов в обществе хоббита, погрузившись с полуросликом в воспоминания прошедшего путешествия и скорби по павшим, девушка дала Бильбо возможность уснуть спокойным и крепким сном, который давно покинул маленького хоббита.

Едва она завернула в коридор, ведущий к гостевым покоям, как нос к носу столкнулась с Леголасом, давно искавшем эльфийку по всему дворцу.

– Лириан! – обрадовался принц. – Какой же у нас необъятный дворец, раз я смог найти тебя только сейчас, – он подался вперед, намереваясь обнять или поцеловать девушку, но та сделал шаг назад.

– Дворец твоего отца и вправду велик, – произнесла она, цепляясь за сторонние темы.

– Лириан, – Леголас подошел к девушке, мягко положив руки на ее плечи. – Прости меня, что я не попрощался с тобой перед отъездом, просто…

– Все в порядке, Леголас, – оборвала его принцесса и уголки ее губ даже дернулись в быстрой улыбке. – Я все понимаю, тебе не нужно извинятся. Такое несчастье, я очень надеюсь, что мой отец сможет помочь королеве.

– Да, мы все надеемся, – отрешенно пробормотал Леголас.

– Мне нужно идти, Леголас, – Лириан высвободилась из его хватки. – Извини, – с этими словами она быстро засеменила в сторону отведенной ей опочивальни.

Леголас хмуро посмотрел вслед эльфийки. Что-то было не так. Она вела себя с ним достаточно холодно и отстраненно, чего не было всего несколько суток назад. Если она не серчает на него за то, что он не попрощался, тогда в чем же дело?

***

Лириан тщетно пыталась уснуть этой ночью. В голове крутились непрошенные мысли, грудь буквально сдавливало от обиды и предательства. И при этом он разговаривал с ней так тепло! Как можно так умело скрывать правду? Как можно быть таким лицемером, и это после всей теплоты, которую она видела с его стороны? Девушка кусала подушку, словно хотела передать ей ту боль и злость, что овладевала ей каждый раз, когда в голове возникал образ лихолеского принца.

В конце концов, поняв, что сон сегодня к ней не придет, эльфийка накинула на себя легкую накидку и раздвинула тонкие шелковые занавески. Она вышла на открытый балкон. Ветер тут же охватил ее распущенные волосы, заставив их взметнуться в беспорядочном, резком танце. Закутавшись в накидку поплотнее, Лириан подошла к перилам и посмотрела вниз – там на несколько верст раскинулся шикарный сад. Множество растений и деревьев росли здесь, но это место не было похоже на сад Галадриэль. Создавалось впечатление, что в этом дворе не было хозяина. Это был скорее огромный парк, поддерживаемый заботливыми служанками. Лириан знала, что когда-то этот сад принадлежал королеве Анариэль. И мог вполне дать фору садам Галадриэль по своей красоте и множеству прекрасных растений.

Сейчас сад был укрыт тонким слоем первого снега. Но в нем росли растения, цветущие даже в это холодное время года. Благодаря им комнату Лириан наполнял прекрасный пряный запах, смешанный со сладостью гамамелиса, что рос прямо под балконом. Закрыв глаза и вдохнув морозный зимний воздух, девушка вдруг ясно ощутила запах свежей выпечки. Багряник. Лириан судорожно вздохнула и выскочила с балкона.

Лорд Элронд ясно дал понять дочери, что утром следующего дня они должны отправится домой. Сказать, что девушка с радостью поддержала эту инициативу, это ничего не сказать. Вместе с Бильбо, они спустились на завтрак и плотно поев, принялись спешно собираться.

– Лириан, – позвал Леголас девушку, едва она рассталась с хоббитом.

– Да? – вынужденно остановилась эльфийка.

– В чем дело, Лириан? – Леголас подошел к ней вплотную. – Ты избегаешь меня? Что произошло? На вороньем Пике все было по-другому…

– Да, Леголас, – тихо произнесла Лириан, выдержав взгляд его темно-синих глаз, – все было по-другому.

– Что изменилось? – тихо продолжал спрашивать он. – Расскажи мне, не надо отгораживаться от меня, – в устах эльфа это прозвучало не просьбой.

Лириан опустила глаза. Он продолжал играть с ней. Она тонула в его глазах, словно в бушующем океане, а эльф словно чувствовал ее слабость и пользовался этим.

– Леголас, мы уезжаем, мне нужно забрать свои вещи, – Лириан сделала шаг вперед, но Леголас оперся рукой о стену, перегородив принцессе путь.

Лириан удивленно посмотрела на руку, затем на лицо принца, которое выражало непонятную для девушки эмоцию. Было видно, что он злится, но при этом его глаза все равно искрились теплом.

– Я не понимаю, – произнес Леголас, на мгновение прищурившись.

– Пусти меня, пожалуйста, – попросила Лириан.

– Это как раз то, чего я не хочу делать ни за что на свете…

Маленькое сердечко эльфийки, так сильно трепыхавшееся в груди, дрогнуло. Она посмотрела в глаза принца, пытаясь прочитать в них ложь или притворство. Но не видела ничего, кроме океанской пучины, затягивающей ее. На счастье принцессы в этот момент мимо них прошли пятеро эльфов из личной стражи короля. Леголас опустил руку и ответил на все учтивые поклоны стражи. Воспользовавшись ситуацией, Лириан прошмыгнула на несколько шагов вперед.

– Лириан, – позвал Леголас, шагнув к ней.

Девушка обернулась:

– Нет, Леголас, – твердо произнесла она. – Мы уезжаем домой. Мое путешествие окончилось. Пора возвращаться к прежней жизни, – с горечью закончила она и развернулась, чтобы уйти.

– Le cuil epello u-na yalume, Lirian (Твоя жизнь уже не будет прежней, Лириан), – тихо ответил Леголас в след удаляющейся принцессе.

Она на мгновение задержалась, но затем подхватила подол платья и поспешила наверх.

***

Как и обещал, Элронд перед отъездом зашел к Анариэль. В качестве безопасности, эльфийку до сих пор не отвязывали от столба, хоть она и не могла никому причинить вред. Трандуил жестом заставил стражу отворить тяжелую дверь в темницу королевы.

Дева сидела, согнув ноги в коленях и опустив голову. Едва послышался скрип двери, она подняла голову. Все те же черные глаза, все тоже злое выражение лица.

Элронд приблизился к эльфийке и присел перед ней на одно колено. Неотрывно смотря в черную бездну глаз, Владыка Имладриса произнес:

– Анариэль Тауритари.

Кривая ухмылка на лице королевы стала ледяным клинком, глубоко вонзившимся в сердце Трандуила. Король отвел взгляд от жены. Надежда с каждым мгновением угасала.

– Я никогда не вернусь к вам, Элронд Полуэльф, – прошептала эльфийка хрипло. – Мой повелитель придет за мной. Он уже набирает силы. Время эльфов подошло к концу. Теперь пришел через темных духов завесы и преданных Властелину орком и троллей. Средиземье вновь утонет во тьме. И вы ничего не сможете сделать, жалкие потомки нолдор.

– Но ведь ты сама из рода Феанора, – напомнил Элронд. – Ты последний потомок Пламенного Духа, Анариэль. Маэдрос передал тебе свой огонь. Он поможет тебе вернуться к свету.

Анариэль снова ухмыльнулась. У нее не было сил сопротивляться цепям, не было желания спорить. Она знала свою правду и верила в безграничные силы своего хозяина. Эльфы сами виноваты, что слушают ее, но не слышат истинны ее слов.

– Вспомни Миримэ, – продолжал Элронд. – Вспомни свою мать и что она сказала тебе, перед тем, как уйти на войну. Вспомни ее последние слова, Анариэль, – давил на разум эльфийки мудрый эльф.

Короткими вспышками перед глазами королевы проносились картины из прошлой жизни. Зеленоглазая женщина крепко обнимает ее на прощание, от нее приятно пахнет пряными травами. «Обращайся к свету. Всегда обращайся к свету и ты получишь ответы на свои вопросы, мой огонек», – произнесла Миримэ.

Элронд вышел из темницы уставший, словно не спал несколько дней. Трандуил провожал его наверх, где его дочь правителя Имладриса, Гэндальф и Бильбо, полностью собравшиеся, ждали у главный ворот.

– Надежда есть, – выдохнул Элронд, обращаясь к королю. – Трандуил, путь к свету лежит через воспоминания. Свет цепляется на свет. Она должна вспоминать все то светлое, что окружало ее. И тогда тьма в ее сознании рассеется. Она все помнит. Кто она, чьей женой была, что у нее есть дети, – он бросил взгляд на Леголаса и Тауриэль, подходивших к воротам, чтобы проводить почтенных гостей. – Но она ничего не чувствует, все доступные ей эмоции: это злоба и ненависть. Но свет сильнее.

Трандуил благодарно приклонил голову:

– Прими мою благодарность, Лорд Элронд. Я бесконечно тебе признателен за твою помощь.

– Не теряйте надежду, – произнес Элронд, беря под уздцы одолженного у короля коня. – Она должна умереть последней.

Леголас направился к Лириан, которая собиралась оседлать свою вороную лошадь. Он подошел к ней, но девушка не дала ему сказать ни слова:

– Navaer, Legolas (До свидания, Леголас), – громко произнесла она.

Элронд хмуро посмотрел на дочь и так же хмуро перевел взгляд на сына Трандуила. Под угрюмым и пристальным взглядом Лорда Элронда, Леголас сглотнул и с сожалением произнес:

– Navaer, Lirian. Alassea pad (До свидания, Лириан. Счастливого пути), – он мягко дотронулся теплой рукой до тыльной стороны ее ладони.

И этим жестом он сказал больше, чем тысячью слов.

========== Глава 22. Побег ==========

Трандуил молча сидел на троне. С Битвы Пяти Воинств прошло семь дней. Скорбь в Лесном Королевстве началась пять дней назад и не заканчивалась до сих пор, поскольку вновь обретенная королева Лесного Королевства сидела взаперти в темнице.

Темная дева злобно скалилась и рычала. Анариэль узнавала всех, но она не испытывала ни к кому ни привязанности, ни любви. Королева не подпускала к себе никого, постоянно пыталась разрушить каменные стены, окружавшие темницу и выйти. Но все ее попытки были тщетны. Ибо темница создавалась при помощи эльфийской магии, и покинуть ее мог лишь тот, кому дозволит это сделать сам король. Трандуил приходил к жене каждый день. Но как только Анариэль видела его, ее глаза становились черными, и он не узнавал в ней свою возлюбленную.

Вот и сегодня, как только солнце поднялось над верхушками деревьев, он вновь посетил ее. И снова он смотрел в черные бездонные глаза, надеясь увидеть в них прежнее тепло, ласку и любовь. Но кроме черноты в них не было ничего. Король вернулся в тронный зал, присел на украшенное огромными рогами кресло и, выгнав вон стражу, погрузился в мысли и размышления.

Он думал о том, каким способом можно вернуть душу жены. Темной магии у нее больше нет, но душа все равно оставалась за тенью. Элронд сказал, что душу можно вернуть через воспоминания, через то, что было ей дорого, через то, что ценила она больше всего в своей жизни. Трандуил приходил, напоминал ей о тех светлых временах, которые были в их совместной жизни более тысячи лет назад. Но она не слушала. Она закрывала уши, кричала и била кулаками по стенам.

Долго Трандуил пытался избавиться от тех воспоминаний, которые крутились сейчас в его голове. Долго и тщательно он стирал их из своей памяти, но так и не смог этого сделать, а только лишь убрал их подальше от себя. И вот сейчас, ухватившись за спасительную веревочку, воспоминания новой волной хлынули ему в голову.

Это была середина третьей эпохи, пасмурный день. Дождик накрапывал мелкими каплями, но никак не расходился в полную силу. Королевство Ангбад набрало немыслимую силу, благодаря козням Короля-Колдуна. Арнор пал, и войска Гондора пришли с юга, чтобы отомстить за своих сородичей. Но собранное Королем-Колдуном войско орков, троллей и племен людей с Карн-Дума было слишком велико для жителей Гондора. Тогда люди Гондора обратились к Трандуилу. И он ответил им благодушием и помощью. Как потом он пожалел, что пошел на это. Столько было пролито эльфийской крови, столько жертв. А все ради того, чтобы ненадолго отбросить Короля-Чародея на восток! С тех пор Трандуил не собирался помогать никому, не собирался больше терять эльфов и своих родных. Исключением стала недавно закончившаяся битва, и король сам не знал, почему помог, но если бы он не остался – не смог бы забрать домой жену, украсть ее у зла.

В тот день середины Третьей эпохи объединенное войско людей и эльфов собралось перед воротами Гундабада, что вели в Ангмар, и им навстречу вышло огромное войско Короля-Колдуна. И добро билось против зла отчаянно и без устали.

Анариэль сражалась рядом с Трандуилом. Прекрасная дева, его жена, пожелала идти в бой вместе с ним. Он был против, но она желала всегда следовать за ним, в мире и на войне, и король уступил.

Победа была грандиозной, шумной, с большими потерями, но успешной. Трандуил, стоя посреди Гундабада, посреди тысячи тысяч мертвых тел, отрезал мечом голову последнему орку и оглянулся. Не многие из его отряда остались в живых. И те, кто выжил, радостно обнимались и хлопали друг друга по спинам, поздравляя с победой. Сердце Трандуила скорбно заныло. Он чувствовал, что победа принесет ему невиданное ранее отчаянье и самую сильную боль, которую он когда-либо испытывал. Анариэль нигде не было. Он бродил по полю битвы с самой ночи до самого утра, он обошел весь Гундабад, он добрался до Арнора, но не нашел ее. Он изо всех сил ударил по воротам королевства зла, и опустился на колени, одолеваемый горем. В груди его зияла огромная пропасть потери любимой. Он даже не мог придать ее тело земле, потому что оно попало в руки врагов и теперь будет осквернено прислужниками тьмы.

Его ждали две пары глаз, которым нужно было сказать правду: мама больше не придет. Трандуил был рад, что Леголас принял эту новость достойно и помог справиться с горем своей сестре. Ибо сам король был преисполнен горем. С той самой поры он изменился. Холод сковал его сердце, он стал груб и замкнут в себе. Трандуил заперся в своем королевстве и с тех пор никому не приходил на помощь. Он закрылся в себе и прожил эти века в одиночестве. И даже дети не могли пробудить в нем тепло, так любил он пропавшую деву.

Сидя на троне, Трандуил вздохнул и закрыл глаза, дабы развеять нахлынувшие болезненные воспоминания. Король поднялся и зашагал туда-сюда по площадке перед троном. Он найдет способ вернуть ее. Он просто обязан это сделать. И он сделает это.

Прошло несколько дней, а может и несколько недель. Дни были похожи друг на друга как две капли воды. Тауриэль сидела на тэлене высокого дуба, сквозь листву которого проникал солнечный свет. Она щурилась, но не отводила взгляд. К ней поднялся Леголас.

– Так и знал, что найду тебя тут, – сказал он.

– Я люблю это место, – отозвалась Тауриэль.

– С самого детства, – подтвердил Леголас. – Я не видел тебя утром в трапезной. Ты мало ешь…

– Я не хочу, – покачала та головой.

– Так нельзя, нужно питаться. Будет очень печально, если к маминому возвращению ты исчезнешь.

Тауриэль взглянула на Леголаса, который сидел в позе лотоса возле нее. Ее зеленые глаза наполнились слезами.

– Ты думаешь, она вернется? Когда-нибудь? Думаешь, надежда есть? – спросила она.

– Конечно, – без тени сомнений ответил Леголас.

– Ты был у нее?

– Да, только что. Пока все по-прежнему.

Тауриэль вздохнула. Леголас подвинулся поближе к сестре и обнял ее.

– Она вернется, Тауриэль. Это же мама, она нас любит и обязательно вернется к нам.

– Но зло сильнее нас, – сказала Тауриэль. – Зло не умеет любить, в этом его преимущество.

– В этом его недостаток, – не согласился Леголас. – Любовь сильнее всего на свете. Это самое сильное чувство. Любовь заставляет людей сражаться. Заставляет идти на подвиги. Заставляет делать невозможные вещи.

Леголас думал о том, что любовь его родителей стала для него чем-то идеальным. Идеальные чувства. До того, как мама исчезла, он смотрел на них и понимал, что хочет именно такой любви. Либо такой, либо никакой, но только не меньше, не вполовину, и никак иначе. Но увидев, что потеря такой любви сотворила с его отцом, принц добровольно отказался от чувств. И не смотря на это, он верил, что это самая большая сила в мире. Сила, которая приносит, к сожалению, в равной степени и счастье и боль. Но только эта сила может победить зло.

Думая об этом, Леголас вдруг вспомнил слова Лириан: «Я никогда не любила. Вот чтобы по-настоящему. И, конечно, всем хочется такой любви, о которой рассказывают в сказках или сочиняют песни. И кто-то в конце концов остается в одиночестве с болью в сердце. Но лучше познать что это такое, нежели никогда не чувствовать любви», сказанные ею во время их маленькой прогулки под звездами. Перед глазами эльфа была радостная улыбка юной эльфийки. Подумать только, впервые за столько десятков лет именно Лириан, молодая, не видевшая еще жизни эльфийка заставила его вздохнуть полной грудью, позабыть на время тоску. Почувствовать себя счастливым, сидя на кургане под звездным небом и просто слушать ее голос, болтающий обо всем на свете. Она говорила без умолку и смеялась над собственной болтливостью. Но не переставала говорить, и это не раздражало его, любившего тишину и покой. Это заставляло его хотеть растянуть ту ночь до бесконечности. Из головы не выходили каждые минуты тех дней, что они провели вместе. Он осознал, что начал чувствовать что-то такое, чего никогда не испытывал раньше. И сейчас, когда она была от него за несколько сотен миль, он вдруг понял, как ему не хватает Лириан. Ее смеха, улыбок, радости от очередного открытия или природного чуда, которое она видела впервые. Ее трепета в сердце по отношению к друзьям. Вкуса ее губ и того, как она отзывалась на его поцелуи.

Леголас крепче обнял сестру, позволил ей уткнутся ему в грудь и выпустить эмоции наружу. Она плакала, ведь ей было так плохо. Она только что оставила Кили, не зная, когда увидит его вновь, а теперь на ее глазах маму снедает зло. А надежда на возвращение столь мала и хрупка.

Трандуил искал детей, чтобы поговорить с ними. Он знал, что с самого детства они любили тэлен высокого дуба. Эльф подошел к тэлену во время речей Леголаса. Мысли короля завертелись в голове вихрем, и он вдруг понял, как можно вернуть Анариэль. Так и не дойдя до детей, он развернулся и ушел.

Король быстрым шагом направился на верхние ярусы, где находился коридор королевских покоев. Восемь веков назад это был просторный светлый коридор, по одну сторону которого располагались светлицы, а по другую были искусно вырезаны большие ставни, которые летом никогда не закрывались. На подоконниках цвели душистые цветы, а по коридору постоянно летали большие голубые бабочки. Сейчас окна были закрыты деревянными ставнями. Они не открывались летом. И цветы на подоконниках не росли. Коридор едва освещался лишь желтым светом от лампад.

Трандуил подошел к дверям светлицы, которая когда-то принадлежала королю и королеве. Они были так счастливы в этих покоях. Каждый дюйм стен был пропитан любовью и счастьем. После исчезновения Анариэль, Трандуил не пожелал оставаться в этих покоях, где все напоминало ему о жене. И он занял другую комнату.

Собравшись с силами, Трандуил отворил двери, со скрипом открывшиеся во внешнюю сторону. Как давно они были заперты, он не мог точно сказать. Это было давно. Очень давно.

Здесь все было как и до того рокового дня. Почти все. Цветы в горшках давно завяли, вьюна, когда-то овивавшего окошки больше не было. Мебель и пол покрывал толстый слой пыли. Когда Трандуил вошел внутрь, большие клубы пыли с пола взлетели в воздух. Огромная кровать с балдахином, резной стол, массивные ночные шторы на окне – все выглядело тусклым и мрачным под серым слоем пыли.

В комнату робко заглянула молоденькая эльфийка:

– Meletyalda, nin ped, ma le anira poita sen idhen (Ваше Величество, мне передали, что вы желаете вымыть эти покои), – она обвела голубыми глазами комнату.

– Ye (Да), – кратко ответил Трандуил. – Ar celeg (И побыстрее).

Оставив комнату на попечение служанки, король спустился к темницам.

– Luivinon, lasta nin canwa (Луивинон, слушай мой приказ), – подошел Трандуил к стражнику у двери, – ortha tirith ar canwa tog-rin ned nin idhen (поднимай стражу и вели перевести королеву в нашу светлицу).

– Dan Hir-nin (Но, милорд), – засомневался Луивинон, – как же королеву удержать наверху? Стража днем и ночью? По периметру?

– Я воздвигну барьер, – лениво ответил Трандуил, словно речь шла об элементарных вещах. – Подлунная завеса сдержит зло. И пока ее душа не вернется к свету, она не выйдет за пределы барьера.

Четыре стражника зашли в темницу, где королева по прежнему прикованная к металлическому столбу, сидела на деревянном покрытии.