Текст книги "Men na guil edwen (СИ)"

Автор книги: JIerika

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 21 страниц)

Вскоре на Вороний Пик поднялись все уцелевшие гномы из отряда Торина. Они собрались на ледяной площадке, и каждый склонил голову и преклонил колено перед их павшим королем. Лириан вежливо увела Бильбо от Торина, дав возможность гномам достойно проститься с их предводителем. Они с Бильбо присели на выступе холма. Через какое-то время к ним подошел Двалин:

– Нужно отыскать тело… Фили, – он глубоко вздохнул. – Должно состояться погребение, мы должны проводить их с честью.

Лириан покивала. Бильбо был подавлен, он грустно сидел на выступе, и девушка не стала его тревожить. Она оглянулась на гномов. В своей горечи за Торина, эльфийка не заметила, что еще одного гнома не хватает. Глаза эльфийки не находили смешную шапку-ушанку.

***

Тауриэль подползла к лежавшему без сознания Кили. Она переложила его голову с холодного камня к себе на колени. На руке эльфийки осталась кровь – острие камня рассекло голову Кили. Девушка с трудом оторвала от бархатной накидки кусок ткани и перевязала голову, чтобы остановить кровотечение. Она смотрела в спокойное лицо гнома: он лежал тихо, с плотно закрытыми глазами, как будто просто спал.

– Очнись, – прошептала эльфийка. – Я не для того спасла тебя, чтобы сейчас потерять, – Тауриэль медленно наклонилась и дотронулась своими губами до мягких губ Кили. Не открывая глаз, гном приоткрыл рот, отвечая на поцелуй. Он поднял руку, и ласково погладил эльфийку по щеке.

– Я так боюсь, что это сон, – прошептал Кили. – И что моя Тауриэль сейчас далеко.

– Не бойся, – Тауриэль провела кончиками пальцев по скуле гнома.

Кили открыл глаза, и первое, что он увидел была теплая и нежная улыбка Тауриэль. Та самая, которой она улыбалась ему в темницах, когда они всю ночь напролет разговаривали о звездах и путешествиях.

Кили подтянулся на руках, усаживаясь рядом и облокачиваясь о холодную стену.

– Я так рад, что ты рядом, – он взял в руки теплые ладошки Тауриэль. Заметив на ее лице кровь, Кили взволнованно спросил:

– Ты ранена? – он смахнул большим пальцем руки застывшую кровь с небольшого пореза на подбородке.

– Не страшно, – отмахнулась Тауриэль, хотя делать глубокие вдохи ей было еще трудно.

– Прости, из-за меня ты чуть не погибла, – покачал головой Кили.

– Тауриэль! – раздался голос Леголаса где-то внизу.

– Это мой брат, – встрепенулась Тауриэль. – Он идет за мной, чтобы вернуть меня к отцу, – она испуганно поискала глазами, где можно было бы спрятаться.

Имя дочери Трандуила послышалось вновь – Леголас подходил ближе.

Перед глазами Кили запрыгали черные точки, удар о камень не прошел даром. Он вдруг вспомнил о том, что заставило его оказаться почти на вершине Вороньего Пика. В груди гнома быстро забилось сердце, жажда мести за брата застилала разум. Азог.

– Кили, – раздался басистый голос над головой гнома.

– Двалин?

Подошедший гном помог Кили подняться.

– Ты как? В норме? – поинтересовался Двалин. Заметив зеленую перевязь на голове, он обернулся на поднявшуюся на ноги Тауриэль и, неожиданно для самой эльфийки, почтительно склонил голову.

– Двалин, где Азог? – спросил Кили, водя взглядом по площадке в поисках оружия.

– Его труп украшает водопад Бегущей, – резко ответил Двалин. – Торин убил его.

Лицо Кили слегка просветлело, гордость за маминого брата поселилась в его груди.

– Кили… – Двалин не знал, как помягче преподнести трагичную весть. Да и не умел он смягчать такие удары. – Торин пал. От руки Азога…

Тауриэль не смогла подавить возглас ужаса и прикрыла рот рукой. Она не знала Торина близко и ей, в общем-то, была не важна месть Азогу Осквернителю. Ей стало страшно за Кили: в один день потерять всех – родного брата и дядю.

Кили чувствовал, что теряет связь с миром. Он перестал ощущать реальность. Двалин, Тауриэль, Вороний Пик… Где он, какое сейчас время года. Все стало абстрактным. Сердце давно перестало биться о ребра, он тихо и редко отдавалось где-то глубоко внутри. Живот скрутило, а ноги стали ватными. Грудную клетку пронзила такая боль, что если бы в него одновременно вонзились сотни моргульских стрел, было бы куда легче, чем сейчас. Крик вырвался против его воли. Крик, полный отчаянья и горечи. Кили упал на колени.

Тауриэль кинулась к нему. Вдвоем с Двалином они подняли бедного побледневшего гнома. В его глазах стояли слезы.

Снова, на этот раз уже совсем близко, послышался голос Леголаса.

– Тауриэль, – хриплым голосом просипел Кили. – Возвращайся домой… Я… я должен их похоронить. Достойно проводить в последний путь к покоям Махала.

– Никуда я не пойду, – упрямо ответила эльфийка. – Я буду рядом, Кили. Я буду с тобой в этот трудный час. Я не…

– Тауриэль, – Леголас, наконец-то, нашел ее.

Наткнувшись на столь необычную компанию своей сестры, он запнулся.

– Леголас, я не пойду домой, – твердо сказала Тауриэль. – Передай отцу…

– Тауриэль, – прервал ее принц. – Le baur noss. Nana… Cuil-he (Ты нужна дома. Мама… Она жива).

Тауриэль во все глаза уставилась на брата, пораженная новостью. Что за шутки?

– Nana dangen ir nin na-racharan idhrinn (Мама погибла, когда мне и двухсот лет не было)! – яростно возразила она.

Леголас мягко отвел сестру от гномов:

– He ron u-tuv, he gwanna (Ее тела никто не нашел, она исчезла), – тихо возразил он. – Nana tog taduil herth. He ind artha esgal mor. Tauriel, le si baur noss (Мама привела вторую армию. Ее душа за завесой тьмы. Тауриэль, ты сейчас очень нужна своей семье).

Тауриэль смотрела в потемневшие от волнения глаза Леголаса. Мама… Восемь веков дочь Трандуила считала ее погибшей, она справилась со своими чувствами, приняла ее смерть, решив для себя, что мама в чертогах Мандоса, и ей там хорошо. Когда ее не стало Тауриэль было два века, всего лишь пара мгновений по эльфийским меркам. Маленькая девочка решила, что мама среди звезд на небесах. Она смотрит оттуда и улыбается белоснежным и чистым светом. Поэтому Тауриэль так любила гулять под звездами, уходить к Сумеречным горам и разговаривать с мамой. А теперь, оказывается, ее мама все это время была под гнетом тьмы и страданий. Глаза эльфийки увлажнились.

Леголас обнял сестру и погладил ее по голове.

– Кили, – Тауриэль подошла к гному, который удивленно смотрел на двух эльфов, разговаривающих на непонятном ему языке. – Мне сейчас обязательно нужно отправиться домой, прости меня. Но я обещаю, что мы еще встретимся, совсем скоро…

– Все в порядке? – медленно спросил Кили, метнув острый взгляд на Леголаса. Уж очень гному не понравилось, что тот довел Тауриэль до слез.

– Да, – эльфийка вымученно улыбнулась. – Кили, держись. Я обязательно вернусь, – с этими словами, она наклонилась и поцеловала гнома. Поцелуй вышел нежным и чувственным, хоть вкус его был соленым от слез.

***

Оставив Двалина самому найти тело Фили, Лириан со всего духу побежала в Дейл, где со слов гнома последний раз видели Бофура. Бежать было тяжело, дыхание часто сбивалось, спина отзывалась болью на каждый вздох. В городе царила угрюмая тишина. Победа не принесла радости. Люди, гномы, эльфы собирали павших и уносили тяжелораненых к лекарям. Всюду была кровь: бордовая, красная, черная. Лириан поскользнулась на застывшей лужице, едва не упав. Она врезалась плечом в каменную стену дома и застонала от боли.

Продолжив путь, девушка выискивала среди гномов шапку-ушанку. Она надеялась, что не увидит Бофура среди тех, кого уносили на носилках или, тем более, без них… И вот, среди наброшенных досок, за перевернутой телегой, Лириан заметила шапку, одиноко валявшуюся на земле. Она подобрала с земли головной убор. На душе стало не хорошо. Сколько еще боли ей придется вынести в этом путешествии? Она сделала шаг, завернув за угол и оказавшись на соседней улице, разрушенной едва ли не до основания.

– Лириан? – услышала она знакомый голос.

Девушка обернулась. Присаживаясь рядом с ним, слишком рано и слишком весело произнеся:

– Я так рада, что ты жив!

Бофур угрюмо покивал. Он попытался выдавить улыбку или хоть что-то, означавшее, что гном тоже рад видеть Лириан живой и невредимой. Бофур сидел на коленях перед чьим-то маленьким телом. Девушка перевела взгляд и с ужасом увидела золотистые волосы, раскинутые вокруг изувеченного тела маленькой храброй гномихи.

– О, Эру… Налона, – прошептала Лириан.

– Я так хотел уговорить ее поехать с нами в Эребор, – тихо произнес Бофур. – Вернуться домой. Чуть больше настойчивости и она была бы жива. Это я виноват! – Бофур стукнул кулаком по своей коленке.

– Нет, Бофур, вовсе нет, – Лириан приобняла гнома за плечи. – Налона помогала в городе. Она осматривала раненых, спасала маленьких детей. Такая храбрая, она точно не стала бы отсиживаться за стенами Эребора.

– Я бы не пустил, – отчаянно возразил Бофур.

– Бофур, мы не в силах защитить всех близких, – с сожалением произнесла Лириан. – Налона сейчас со своей семьей, в покоях Махала. Они вместе будут ждать последнего дня Арды, – она крепче прижала к себе Бофура.

Бофур молчал, уткнувшись в плечо Лириан. Он не поднимал темно-оливковых глаз, не плакал. Он переживал утрату где-то в глубине души. Бофур оставлял лучшие воспоминания о той, кого встретил всего несколько суток назад. О той, к которой успел привязаться.

***

Гэндальф решительно направлялся к воротам Эребора, когда ему навстречу вышла Лириан, сопровождаемая Бофуром, который нес на руках тело Налоны.

– Принцесса, – усмехнулся в бороду волшебник.

Лириан одарила мага быстрой сдержанной улыбкой. Гэндальф, нахмурив брови, кивнул на Бофура.

– Это Налона, – тихо пояснила девушка.

– Она дочь Солдрина Рукотворца, – гордо добавил Бофур. – Эребор и ее дом. Я хочу предать ее земле дома.

Гэндальф одобрительно покивал:

– Думаю, Торин не будет против.

– Митрандир, – Лириан поежилась. – Торин погиб. От лап Азога…

– И Фили… – грустно добавил Бофур, уже узнавший имена всех павших из отряда от эльфийки.

– Ох-ох-ох, – покачал головой Гэндальф. – Не думал я, что когда-либо скажу так, но я допустил ошибку.

Эльфийка и гном удивленно посмотрели на волшебника.

– И даже мудрые упускают время, – продолжал Гэндальф. – Так поздно я уговорил Торина возвращаться домой. Надо было раньше думать…

========== Глава 20. Прощание с Эребором ==========

Комментарий к Глава 20. Прощание с Эребором

муз.сопровождение

Brian Tyler – The Last One

Twelve Titans Music – Valhalla

Леголас хмурился, смотря на приближающуюся тучу. Солнце вот уже несколько дней скрывалось за плотным слоем серых облаков.

– Леголас? – позвала его сестра. – Ты идешь?

Принц обернулся на город. Полуразрушенный Дейл мрачно стоял у подножия Одинокой горы. Это был один из самых несчастных городов Средиземья, которые в свое время впитали в себя страх, боль и ненависть разрушительных событий, произошедших в них. С Дейлом это произошло дважды: сперва он поглотил в себя огонь дракона и предсмертные крики сгорающих заживо людей, а сегодня его камни впитали в себя реки крови и сотни стонов умирающих под гнетом всепоглощающей ненависти темных сил.

Люди понемногу очищали город. Пытались стереть признаки жестокого сражения со слугами Саурона, но это было невозможно: повсюду кровь, разрушенные троллями каменные здания, все это не поддавалось восстановлению. Золото горы позволит людям заново отстроить эти улицы. Но это уже будет совсем другой город, с другим именем. Дейл же погиб навсегда.

– Трандуил, – позвал Гэндальф, который не отходил от телеги, пока не прибыли дети короля.

Владыка Лесного чертога, гордо сидевший на гнедом коне, обратил внимание на волшебника.

– Нужно изолировать тьму, – сжав посох, на который опирался, сказал Гэндальф.

Трандуил кивнул в знак понимания и легким движением руки подал сигнал о выступлении домой.

– Леголас? – в очередной раз позвала Тауриэль брата, усаживаясь в седло лошади.

– Гэндальф, – принц подошел к магу. – Я… тот лысый гном сказал, что Лириан ушла в город, но я не смог ее найти. Отец торопит, и я… Можешь передать ей… – Леголас запнулся.

– Я передам, – кивнул Гэндальф, улыбнувшись в седую бороду. – Семья это одновременно наша сила и слабость, Леголас. Времени у вас ничтожно мало, – вдруг посерьезнел маг. – Принцесса поймет.

– Ты позаботишься о ней?

– Конечно, – волшебник водрузил на голову остроконечную шляпу, запачканную пылью и землей, и направился в к воротам Эребора.

***

На утро следующего дня оставшиеся в живых люди, гномы и один отряд эльфов, благоразумно оставленный Трандуилом, собрали своих павших воинов и предали их земле, раскопав братские могилы на холмах. Гоблинов и варгов тоже собрали в один большой курган и подожгли.

Торина, в короне, с Оркристом и в золотых доспехах, и Фили, молодого племянника короля, в его боевом одеянии и с многочисленным оружием, которое он всегда носил с собой, опустили в каменные саркофаги. Балин подошел к Торину и мягко вложил в его руки Аркенстон. Даин Железностоп решил, что так оно будет лучше – пусть камень навсегда останется с ним и перестанет быть предметом споров. Гэндальф, Бильбо и Лириан провожали павших в последний путь вместе с остальными гномами – их родичами с Железных холмов и оставшимися из отряда Торина.

Кили, прошел вдоль саркофагов, проводя рукой по мраморной поверхности крышки. Он остановился в изголовье и посмотрел в спокойное лицо Торина. Кили не верилось, что его дядя и брат мертвы, что никогда больше он не заговорит с ними, не увидит одобрение на лице дяди, не получит шутливого тумака от шаловливого брата, с которым был неразлучен с самого рождения Фили. И до самой смерти…

Кили опустил глаза. В полной тишине все присутствующие услышали тихий басистый голос молодого гнома, начавшего медленно исполнять любимую песню Торина.

– Мы бредем чрез Мглистых гор хребет.

В пещеры, где не брезжит свет.

Наш путь лежит сквозь тьмы гранит,

Чтобы найти злата в пути…

Лириан первая поддержала Кили, подойдя к нему и одобрительно положив руку на плечо. После чего все гномы, знавшие слова, вторили:

– Ветра стонали в мраке ночном,

Шептали ветви все о своем.

То рьян и ал огонь пылал,

Бушуя с небом наравне…

Их похоронили в королевской усыпальнице, что находилась в нижних ярусах горы. Бард со своими людьми стояли на смотровой площади в Дейле и тоже провожали гномов. Люди на горне играли погребальную мелодию.

Налону предали земле, вместе с ее отцом, которого по просьбе Лириан нашли в покинутом Эреборе. Могила лучшего кузнеца и его дочери высилась на отдельном кургане, на восточной стороне – Налона обожала встречать рассвет.

После похорон, утирая слезы, Лириан выходила из главных ворот Эребора, в сопровождении Бофура.

– Кто теперь станет королем? – спросила Лириан. – Кили?

Кили единственный, кто еще не вышел из усыпальницы. Он сидел, прислонившись спиной к саркофагу брата, и крутил в руках один из бесчисленных клинков брата. «Всегда нужно иметь про запас», – говорил Фили, улыбаясь.

– Кили наследник по праву рождения, – кивнул Бофур. – Он юн для правителя. Даин Железностоп поможет ему.

– Гномы Даина будут населять эту гору, да? – Лириан обвела взглядом массивные стены, камни и рельефы, искусно вырезанные в горных скалах.

– Они наши родственники, – пожал плечами Бофур. – Кто-то из Синих гор тоже переберется сюда, – гном посмотрел вперед, сощурив глаза на солнце. – Тебя зовут, принцесса.

Лириан обернулась: впереди стоял Гэндальф и призывно махал рукой эльфийке. Не понимая, в чем дело, девушка быстро засеменила к волшебнику. Тот стоял перед равниной, проходящей между Дейлом и Эребором.

– Что случилось? – удивленно спросила Лириан.

– У нас гости, – улыбнулся Гэндальф и указал посохом в сторону Дейла.

Принцесса перевела взгляд и увидела высокого эльфа, облаченного в бронзовые доспехи. За спиной у него развивался темно-коричневый плащ, обшитый золотыми нитями, на поясе висел знакомый Лириан тонкий меч эльфийской работы. Витиеватый золотой венец украшал шоколадного цвета волосы.

– Ada (Папа), – прошептала девушка и со всех ног понеслась навстречу Элронду.

Ее волосы развевались на ветру, радостная улыбка ослепительно блестела на солнце. Элронд поймал ее в объятия, крепко прижав дочь к своей груди. Она обхватила его жесткие доспехи на спине и прижалась щекой к холодной стали на груди. Эльф даже сквозь доспехи чувствовал, как часто бьется сердечко его дочери.

– Папа, – прошептала Лириан и подняла зеленые глаза, наполненные слезами. – Я так виновата перед тобой. Прости, что я ушла, – девушка всхлипнула, – ничего тебе не сказав. Не попрощалась с тобой… Ведь если бы я…

– Тш-ш-ш, Лириан, дитя мое, успокойся, – Элронд вытер слезу, шаловливо сбежавшую по щеке дочери. – Главное, ты жива и невредима.

– Ты не злишься на меня? – удивленно спросила Лириан.

– Злюсь, – ответил Элронд. – И всегда буду злиться, когда ты будешь поступать не так, как я хочу. Потому что я твой отец: я обязан заботиться о тебе и мне всегда будет казаться, что я знаю лучше. И зачастую так оно и будет. Но ты все равно будешь поступать по-своему, потому что это твоя жизнь, и ты ее хозяйка.

Лириан смотрела в светлые серые глаза отца и не скрывала удивления от его слов. Элронд никогда не повышал на нее голос и сейчас он говорил абсолютно спокойно, совершенно не выдавая гнева, если такой и был.

– Я больше никогда не уйду, папа, – произнесла Лириан. – Без твоего ведома, – добавила она.

– А я уж понадеялся, ты скажешь «без разрешения», – улыбнулся Элронд, чьи глаза искрились лаской.

– Ni meletha-le, ada (Я люблю тебя, папа), – прошептала Лириан, снова прижавшись к его груди.

– Ar ni meletha-le, nin elloth (А я люблю тебя, мой цветочек), – Элронд снова прижал дочь к себе и нежно поцеловал ее в макушку. – Thalio-cuil (Больше жизни), – прошептал он.

***

Изрядно уменьшившаяся армия Трандуила перешла границу Лесного Королевства и направилась прямиком ко дворцу. Сегодня впервые за несколько дней наконец светило солнце, небо лишь изредка пересекалось редкими пушистыми медленными облаками.

Тауриэль всю дорогу нервно и со страхом поглядывала на мать. Когда Леголас подвел ее к телеге еще тогда, в Дейле, в первое мгновение девушка застыла словно камень. Она не могла себя заставить подойти к той, которая лежала перед ней на деревянных досках. Тауриэль была совсем юной, когда мамы не стало, и последнее что она помнила – тепло маминых рук, обнимающих ее на прощание, сладковатый запах ее волос, щекотавших лицо принцессы, ласковый тихий голос. Она помнила заботливую и нежную эльфийку, безумно любящую свое дитя. Эта холодная женщина, которая лежала сейчас перед ней, была совсем другой – враждебно настроенной, ледяной. Совершенно не похожей на маму.

Пару раз Анариэль приходила в себя и Трандуилу приходилось с боем поить жену замоченной в воде мелиссой, которую Тауриэль собирала по дороге. Успокаивающая трава ослабевала деву и эльфы вязали ее по рукам и ногам. Для юной Тауриэль это было страшное зрелище. Да что там говорить, Леголас, проживший почти три тысячи лет, тоже не был готов к тому, что увидел. Анариэль шипела и вырывалась, волосы яростно взвивались пламенем на ветру. Глаза черней незримой пустоты пещер сверкали в злобе и жажде мщения тем, кто схватил ее.

Леголас ехал на Эйере позади семьи, его уже второй день беспокоило то, что он ушел, так и не попрощавшись с дочерью Элронда. Он был уверен – Гэндальф передаст послание, и надеялся, что Лириан поймет и не будет в обиде. Принц покачал головой. За последние несколько дней, жизнь сильно изменила сына Трандуила. После того, как его мать исчезла в горах Ангмара и Леголас наблюдал, как его отец, каждый день живя в своем собственном аду, медленно, но верно шел ко дну, юный принц закрылся в себе. Он не подпускал к сердцу никого, кроме сестры и ни с кем желал душевной близости. У него были отношения, принц умел красиво ухаживать и знал, что нужно всем придворным эльфийкам его королевства. Но Леголас не хотел любви. Потому что знал – любовь терять больнее всего. Он не хотел подвергать свое сердце или сердце избранницы таким страданиям. Его отец выбрался из пучины горести и скорби спустя очень долгое время. Нет, даже не выбрался – глубоко внутри Трандуил все равно страдал, и его сердце изнывало от боли утраты любимой женщины. Поэтому отношения Леголаса не были похожи на любовь. Принц приходил, когда хотел, и точно так же уходил, не задумываясь о том, что возможно, девушке хотелось бы провести с ним еще хоть немного времени. Ему было неприятно от осознания того, что он не сможет подарить эльфийке те чувства, которые она хотела бы видеть в его глазах. Однако ни одна из них не могла вызвать трепет в его сердце, не могла стать центром его вселенной. Леголас быстро и легко забывал каждую девушку, не зависимо от того, сколько он с ней был: пару лун или несколько лет.

А сейчас ему не давало покоя, что Лириан могла расстроиться, обидеться или что он мог сделать ей неприятно. Леголасу вдруг стало очень важно, чтобы ее милое лицо, по которому он уже начал скучать, не лишилось очаровательной улыбки на ее таких нежных и безумно горячих губах.

О, Эру, что эта юная принцесса сделала с ним?!

Принц медленно вел коня, а в голове крутились воспоминания об Эсгароте. О том, как он лежал рядом с Лириан, согревая ее маленькое тело своим теплом. Их близость вызывала не только бурную реакцию его тела, но и приносила умиротворение, спокойствие и чувство безграничной нежности к юной принцессе.

От размышлений Леголаса оторвал внезапно появившийся Радагаст на санях, запряженных знаменитыми роскобельскими кроликами.

– Айвендиль, – медленно произнес Трандуил.

– Владыка! – Радагаст торопливо спрыгнул с саней. – Гэндальф сказал, я нужен тебе.

Трандуил спешился:

– Моя жена подверглась воздействию темных чар. И теперь нам нужно зелье. Митрандир сказал, ты можешь помочь.

Радагаст переминался с ноги на ногу, крутя в руках посох и, почему-то, поглядывая на своих кроликов, с упоением жующих траву по краям тропы. Наконец он вскинул свою голову на короля:

– Могу я осмотреть ее?

Трандуил проводил Радагаста к телеге, на которой лежала Анариэль. Опоенная травами, она медленно вращала головой, глаза были слегка приоткрыты, дева явно не понимала, что происходит и где она находится. Казалось, ей, такой слабой, не нужны были путы, но Трандуил велел оставить их, поскольку Анариэль могла в любой момент прийти в себя и обрушить свой гнев на тех, кто лишил ее свободы.

Радагаст ловко запрыгнул в телегу и с ног до головы осмотрел Анариэль. После чего взял свой посох и вынул вставленный на конце синий камень. Волшебник подполз к голове эльфийки и приложил камень ко лбу королевы. Камень в миг почернел. Радагаст тут же одернул руку.

– Я привезу зелье через два, – сообщил он Трандуилу, запрыгивая в сани.

***

Гномы Эребора с почетом приняли в гостях Лорда Элронда. И как ни уговаривали его, но Владыка Имладриса пожелал немедля отправится в путь.

Гэндальф рассказал Элронду о беде, которая случилась с женой лесного короля, неожиданно обнаруженной во главе войска темных сил. Мудрый эльф был известен во всем Средиземье своими умениями искусного целителя.Трандуилу была необходима его помощь.

– Да будет так, – сказал Элронд волшебнику. – Мы вернемся домой через владения Лесного короля, и я сделаю все, что в моих силах. Но выступаем мы немедленно.

Лириан встрепенулась. Сидя с Бильбо на приступке рядом с мостом, ведущим к главным воротам Эребора, она услышала разговор своего отца с магом. Они едут домой. И заедут во дворец Трандуила. Они с Леголасом увидятся снова. На лице девушки расплылась непрошенная улыбка. Бильбо сверкнул карими глазами, но все же его сердце порадовалось за подругу.

– Бильбо, пойдем, нужно попрощаться с гномами, – позвала Лириан хоббита.

– Ты иди, – покивал Бильбо. – Я скоро подойду…

Одиннадцать гномов из отряда Торина уже стояли в воротах, оттягивая грустный момент прощания. Эльфийка обвела глазами собравшихся друзей. Они все стали близки ей, юной принцессе Имладриса, каждый по своему. Она полюбила каждого из них. За храбрость, за чистые помыслы, за верность и дружбу. За то, что каждый из них был по своему хорошим и милым. Лириан обняла мудрого Балина, скромного Ори и любителя травяных чаев Нори, воришку эльфийского серебра Дори и неуемного вояку Бифура. Глуховатого Оина, ворчливого Глоина. Двалин не хотел выглядеть неженкой и не сильно стукнулся с Лириан кулаком. Кили впервые за этот день слабо улыбнулся и тоже обнял девушку. Лириан попыталась обнять толстяка Бомбура, но у нее ничего не вышло. Посмеиваясь над братом, ее обнял Бофур. Лириан, присев на корточки, улыбнулась и поправила его любимую шапку.

– Принцесса, чего ты раскисла? – Бофур смахнул слезу со щеки девушки. – Не плачь, – он одобрительно улыбнулся.

– Увидимся ли мы еще? – спросила Лириан, посмотрев в ставшие такими близкими глаза темно-оливкового цвета. Что не говори, а Бофур стал ей ближе всех гномов из отряда.

Гном порылся во внутренних карманах своей куртки и достал сирингу:

– Возьми, – протянул он музыкальный инструмент. – В память обо мне. Будешь играть на ней чудесные мелодии в своей прекрасной долине.

– Я не могу взять ее, это твоя любимая…

– Я в этой горе найду тысячу таких, – махнул рукой Бофур. – А эту я вырезал сам и я хочу, чтобы она была у тебя.

Лириан прижала сирингу к груди и улыбнулась.

– Я тебя провожу, – сказал Бофур, когда Лириан выпрямилась, все еще прижимая к себе инструмент.

Гэндальф присел рядом с хоббитом, когда принцесса ушла. Подумав о том, что он давно не курил, маг вытащил трубку и начал ее чистить. Солнце почти ушло за горизонт, ветер стих, стояла сумеречная тишина и только Гэндальф нарушал тишину скребя ершом.

В конце концов Бильбо поднялся.

– Я схожу за вещами, – сказал он.

Вещи – заплечный мешок с одеждой и провизией, из которого торчал меч – лежали прямо у входа. Бильбо быстро схватил его, осмотрел гору, молча попрощавшись с ней, и повернулся, чтобы уйти.

– Уходишь? – окликнул его голос.

Это был Балин:

– Я провожу, – сказал он. – Сегодня будет большой пир, когда гонцы привезут еду, будем петь песни, рассказывать истории. И Торин Дубощит… он превратиться в легенду.

– Я знаю, это ваш долг, так его почитать, – отозвался Бильбо. – Но для меня он был другим. Он был… для меня он… он был… – Бильбо так и не смог произнести нужных слов, но Балин понял хоббита.

– Я ускользну потихоньку, – Бильбо быстро улыбнулся. – Попрощайся за меня со всеми, ладно?

– Можешь сам попрощаться, – произнес Балин, кивнув в сторону горы.

Бильбо, уже сделавший шаг на выход, остановился. Он обернулся и не смог сдержать улыбки. Девять гномов из отряда стояли позади него.

– Что ж, если когда-нибудь будете в Бэк-энде… чай ровно в четыре, – вздохнул Бильбо, кивнув. – Угощений хватит на всех. Буду рад вам в любое время.

Гномы поклонились хоббиту.

– И, – добавил Бильбо, – заходите без стука, – закончил он, вызвав улыбку на лицах расстроенных гномов.

С этими словами хоббит развернулся и быстро пошел прочь, туда, где в нескольких шагах от ворот ждали его Гэндальф, Элронд и Лириан.

========== Глава 21. В тени Северного Леса ==========

Комментарий к Глава 21. В тени Северного Леса

муз. сопровождение

Hanz Zimmer – Time

Lifehouse – You and me

– Лорд Элронд, я рад приветствовать вас в королевстве Трандуила, – склонил голову Ферен, встречая гостей у главных ворот Чертогов Лесного Короля.

Элронд почтительно поклонился в ответ.

– Владыка ожидает вас и Митрандира, – Ферен пропустил гостей в ворота. – А для леди Лириан и мастера Бэггинса отведены покои и купальни, если вы пожелаете, – эльф показал рукой на другого стража, который должен был проводить Лириан и Бильбо.

Лириан облегченно вдохнула. Купальня. Девушка мечтала о ней уже несколько дней: опуститься в горячую воду, наполненную сладковатым ароматом цветов и фруктов.

Гэндальф с Лордом Элрондом прошли за Ференом на нижние ярусы дворца. Обойдя темницы, они оказались у неприметной двери. Судя по клокам пыли и то, с каким скрипом она отворилась, становилось понятно, что помещением не пользовались многие сотни, а, возможно, даже тысячи лет.

Небольшой зал был освещен несколькими свечами, расставленными вдоль стен, что создавало сумеречное освещение. В помещении было холодно и периодически тянуло сквозняком. Пахло плесенью и затхлостью и сыростью. В середине комнаты, прикованная мощными цепями к железному столбу, прочно закрепленному в каменном полу, сидела Анариэль. Ее рот был закрыт кляпом, черные глаза злобно сверкали, а темно-рыжие волосы волной ниспадали с плеч. Эльфийка крутила головой, пытаясь охватить взглядом все происходящее в комнате.

Трандуил молча стоял на другом конце зала, рядом со стеной, не отводя взгляда голубых глаз от огонька свечи, нервно колыхавшемся на фитиле.

– Лорд Элронд, вы так вовремя, – пролепетал Радагаст, закрывая дверь за вошедшими. – Гэндальф, рад видеть, – кивнул он другу.

– Радагаст, ты давно здесь? – спросил Митрандир.

– Я прибыл на рассвете и принес это, – Радагаст поднял в руке стеклянную баночку, наполненную болотно-зеленой жидкостью.

– Это оно? – нахмурился Гэндальф.

– О да, – понизил голос Бурый. – То самое, я сделал его в полночь. Благо, месяц новорожденный.

– Владыка Трандуил, – подошел к эльфу Элронд.

– Ni hanta-le athan thaed (Я благодарен тебе за помощь), – опустил глаза в жесте благодарности король.

– Я прибыл как только смог, – произнес Элронд, оборачиваясь на Анариэль. – Душа за завесой? Гэндальф рассказал мне, что знал.

– Больше никаких новостей, – медленно сказал Трандуил.

Он намеренно не оборачивался на жену. Не хотел смотреть на ту, кем она стала. Он столько веков скучал по любимой, столько веков жаждал обнять ее, посмотреть в родные глаза, снова почувствовать вкус ее алых губ. Но та, что вернулась, была другой. От нее веяло холодом, злом, тлением угасающего света.

Элронд подошел к двум истари, шептавшихся друг с другом.

– Вот зелье, милорд, – пролепетал Радагаст.

Но Элронд не обратил внимание на протянутую ему банку. Он присел на корточки рядом с темной девой и заглянул в ее черные глаза, яростно блеснувшие в ответ. Кляп во рту не давал ей возможности говорить, поэтому девушка просто мычала нечленораздельные звуки. Элронд протянул руку и вытащил кляп изо рта.

– Это не опасно? – спросил Гэндальф, хмурясь и глядя на эльфийку.

– Нет, – дернул головой Элронд. – Она окутана темной магией, но колдовать сама не может.

– Как это? – свистящим шепотом спросил Радагаст.

– Заключенная в ней магия призвана удерживать все светлое, что в ней было в некой клетке, и не давать возможность вернуться ее светлой душе. Призвана заставить тьме полностью завладеть ею, – объяснил Элронд.

«Все светлое, что в ней было», – при этих слова рука Трандуила дернулась и свеча полетела на пол. Коротко зашипев, фитиль погас, упав на мокрый пол. Король обернулся и встретился глазами с Элрондом.