Текст книги "Игры сильнейших (СИ)"

Автор книги: Jane F.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 38 (всего у книги 41 страниц)

– Не бойтесь. Представьтесь, пожалуйста, – спокойным голосом попросил детей судья Крауч. Впервые за всё время с начала суда Драко оторвал взгляд от судей, сидевших в полукруге перед ним, и посмотрел на свидетелей тех злополучных событий. Прижавшись друг к другу, дети испуганно озирались вокруг и ещё какое-то время молчали, после чего девочка, встретившись на секунду взглядом с сидевшим слева от неё Драко Малфоем, заговорила.

– Меня зовут Энни Томпсон, а это мой брат Кевин Томпсон.

– Мисс Томпсон, я знаю, вам не хотелось бы вспоминать происшествие того дня, но это очень важно. Вы не могли бы рассказать, что случилось в день гибели вашей мамы? С чего всё началось?

– У мамы был выходной, и она повела нас в парк, – начала девочка, сильнее сжав руку брата, – Сначала мы гуляли по парку, а потом пошли в кафе. Там было не очень много людей. Вдруг появились люди в чёрных одеждах. Они взмахивали какими-то палочками и из них вылетали зелёные лучи. Они попадали в людей и те… умирали, – рассказала Энни, на глазах которой появились слёзы.

– Что было дальше? – мягко спросил судья, окинув взглядом присутствующих, с неимоверным интересом жадно улавливающих каждое слово ребёнка. Очередное открытие, в чём я не сомневалась, уже в скором времени станет сенсацией. Таких подробностей из жизни Драко не знал никто. В этот миг мне стало страшно. Я помнила, как те борцы с Пожирателями Смерти и сами запускали в своих врагов непростительные заклинания. Дети явно помнят это и сейчас раскроют новые обстоятельства, из-за которых срок заключения Малфоя в Азкабане увеличится в лучшем случае в несколько раз, если и вовсе не перерастёт в пожизненное заключение.

– Потом погибла и наша мама, – вздрогнув плечами, произнесла малышка.

– Потом появилось человек шесть, может больше, в таких же чёрных нарядах, только в капюшонах, – продолжил за неё на этот раз уже брат Энни, – Они тоже были с этими палочками. Они стали сражаться с теми людьми. Среди них был и этот мужчина, – указав на Драко, произнёс он.

– Скажите, что в итоге случалось с теми злыми людьми? – подначивал детей судья Гордон.

– Они падали на землю, – ответил Кевин.

– А какого цвета были лучи, вылетавшие из палочек этого человек? – указав на Малфоя, продолжал опрос судья.

– Я видел синие и жёлтые, – сказал мальчик.

– Фиолетовый один был, – добавила его сестрёнка.

– А зелёные? – блестя глазами, возмущённо спросил Джозеф.

– Нет. Их выпускали из палочек лишь те убийцы, – уверенно ответил Кевин.

– Мистер Томпсон, вы в этом уверены?! – раздражённо спросил судья.

– Уверен, – настойчиво произнёс мальчик.

– А что скажете вы, мисс Томпсон? – спросил судья Крауч Энни.

– Их не было. Это точно. Этот дядя, – при именовании Драко «дядей» парень усмехнулся, отчего девочка на мгновение замолчала, посмотрев на него, но потом вновь продолжила, – он лишь защищал. Я помню только…

– Что? – вновь ухватился за спасательную ниточку судья Гордон.

– Как он ещё спасал двух девушек. Их тоже пытались убить. Они сидели неподалёку от нас. Одна была с длинными рыжими волосами, а другая с каштановыми. Тоже длинными. Он приказал им уходить, и они вдруг… исчезли, – произнесла Энни, приподняв голову и удивлённо посмотрев на главного судью.

– Рискну предположить, что одной из тех девушек были вы, мисс Уизли, – громко произнесла судья Мелинда Уоккер, посмотрев на Джинни, отчего взгляды присутствующих также обратились к моей подруге, – Мы вынуждены вызвать вас как свидетельницу.

Не произнеся ни слова, рыжеволосая красавица молча спустилась вниз по ступенькам, пройдя и став слева от Драко, кинув на последнего мимолётный взгляд.

– Мисс Джиневра Молли Уизли, вы были одной из свидетельниц событий, произошедших тридцатого августа прошлого года? – спросил её судья Крауч.

– Да, – коротко ответила та.

– Расскажите, что тогда произошло.

– Мне нечего добавить. Всё было именно так, как рассказали эти дети. Накануне возвращения в Хогвартс мы с Гермионой решили прогуляться и волей судьбы забрели в то кафе. Позже на него было совершено нападение. Нас тоже пытались убить, когда заметили, но благодаря магам в капюшонах, одним их которых, как выяснилось, был Малфой, нам удалось сбежать, – рассказала Уизли, пытаясь переварить эту новость.

– Вам прежде было известно, что одним из ваших спасителей являлся наш подсудимый? – спросил кто-то из сидящих позади судей.

– Нет, – выдохнув, ответила Джинни, – Для меня это новость.

– Применял ли Драко Люциус Малфой в той битве непростительные заклинания? – вновь задал вопрос судья Гордон.

– Я такого не видела. Он сражался с Пожирателями, но применения непростительных заклинаний мне не приходилось наблюдать, – покачав головой, ответила девушка.

– Нам стоит опросить и мисс Гермиону Грейнджер, – добавил судья Крауч.

– Это невозможно. Гермиона, вернее мисс Грейнджер, сейчас находится в больнице Святого Мунго. У неё проблемы со здоровьем, – нехотя, сказала Джинни, однако Драко никак не отреагировал на это, – Я была там. Знаю и помню ровно столько же, сколько и она. Если вы хотите что-либо ещё узнать, можете спросить у меня.

– Почему вы не заявили о нападении и что были свидетелями того страшного происшествия аврорам? – спросил мистер Гордон.

– У нас был шок. Нас едва не убили, а на наши глазах замертво падали люди. Когда мы вернулись домой, то долгое время пытались прийти в себя, а на утро нам уже было необходимо отправиться на платформу девять и три четверти, чтобы отправиться в школу, – спокойно ответила Джинни.

– Что ж, вы можете быть свободны, – произнёс Тобиас Крауч. Шумно выдохнув и кинув ещё один взгляд на Малфоя, словно впервые того видела, представительница рода Уизли поспешила назад на своё место.

– Почему вы вообще помните это? – посмотрев на детей, вдруг задумчиво вслух произнесла судья Уоккер, – Расскажите, что было дальше.

– Когда всё закончилось и те злые люди исчезли, мистер Малфой, – заговорила Энни, нахмурившись, пытаясь сообразить, не ошиблась ли она с именем, – он снял капюшон. Остальные не снимали. Только он. Он подошёл к нам. Нам с братом было страшно, но он спокойно говорил с нами, пытался успокоить. Потом спросил, кто наш ближайший родственник. Я сказала, что бабушка. Тогда он, сняв те одежды, под ними он был в чёрном костюме, отвёл нас к ней. Она живёт в центре Лондона рядом с парком… Маму принесли немного позже, – добавила малышка, сглотнув.

– Мистер Малфой за всё это время наставлял на вас палочку? – вновь спросил судья Гордон.

– Нет, – просто ответила Энни. Неожиданно для всех Драко рассмеялся, встретившись взглядом с Джозефом.

– А вы неплохо постарались, дополнив мою копилку благих дел, – прошипел слизеринец, оскалившись. В ответ судья Гордон только одарил Малфоя ненавистным взглядом.

– Попрошу тишины! – громко произнёс мистер Крауч, – Рискну спросить, почему вы не стёрли детям полностью воспоминания о произошедшем? Магглы не должны знать о мире волшебников.

– У них погибла мать. Какие воспоминания я должен был им всучить? Что она упала замертво от инфаркта или инсульта? – покачав головой, лишь произнёс Драко, вот только я знала, что он врал. Малфой не стирал воспоминания, но подправил их всем выжившим, включая детей, изменив в них только цвета лучей, вылетавших в тот день из волшебных палочек. Умный и удобный при данном раскладе ход, даже слишком.– К тому же их воспоминания в любом случае будут стёрты теперь уже вами. Разве вам есть о чём волноваться?

– Как вы оказались там и откуда узнали о нападении на кафе? – вдруг спросил главный судья Визенгамота.

– Кое-кто из моих знакомых узнал об этом. Я присоединился к группе борцов против Пожирателей, – холодно ответил Малфой.

– Кто ещё входил в эту группу? – спросил судья Гордон, чем заставил сидевших недалеко от меня последователей Драко напрячься и понервничать.

– Я не обязан отвечать на этот вопрос. Называние имён, либо отказ в этом, это уже моё личное право, – жёстко произнёс Малфой, откинувшись на спинку кресла, на котором сидел в центре зала, и посмотрев Джозефу в глаза.

– Обвиняющая сторона, вам есть что дополнить по данному делу? – спросил, наконец, судья Тобиас Крауч.

– Принимали ли вы впредь участия в подобных сражениях? – спросила судья Уоккер.

– Да, – поджав губы, ответил Драко, не будучи в состоянии противиться действию зелья правды «веритесарума», которое перед выходом в зал суда ему пришлось выпить, в чём я не сомневалась.

– Прежде вам приходилось убивать людей?

– Нет, – неожиданно ответил подсудимый, отчего многие присутствующие в зале начали удивлённо переглядываться. Однако на губах Кассандры я заметила довольную улыбку, что не могло не удивить, как и ответ её брата, изумивший меня, свидетельницу некоторых совершённых им убийств и применения Малфоем стольких раз непростительных заклинаний.

– А применять непростительные заклинания? – вновь спросила судья Уоккер.

– Тоже нет.

– Сторона защиты, вам есть что ещё добавить? – произнёс спустя десяток секунд тишины мистер Крауч.

– Нет, – поджав губы, ответил адвокат.

– В таких случаях судебное рассмотрение объявляется закрытым. Мы приняли к сведению все обвинения, подкреплённые неопровержимыми фактическими доказательствами, и все слова в адрес вашей защиты, также подкреплённые фактами, подсудимый мистер Драко Люциус Малфой. Суд в полном составе отправляется на совещание по вынесению окончательного приговора, – громко объявив это, судья Крауч поднялся и удалился из зала. На этот раз следом за ним отправились все судья в полном составе, отчего уже спустя пару минут зал наполовину опустел, а вместо уже привычной тишины начались довольно громкие перешёптывания и разговоры. Потерев уставшие глаза, я вновь посмотрела на Драко. Я не понимала, как ему удалось обойти действие «Веритесарума». Ведь обмануть это зелье не удавалось ещё никому. Или удавалось, просто это не разглашалось и никто об этом не знал?! Самым простым ответом казалось стирание воспоминаний, либо подкуп тех, кто выдаёт заключённому «веритесарум» перед посещением зала суда, но судя по улыбке Кассандры, всё было гораздо сложнее. Неужели дочери Беллатрисы Лестрейндж удалось найти способ или создать что-то, благодаря чему становилось возможным обмануть столь мощное зелье, веками использовавшееся на судах? Мой пытливый ум мучил этот вопрос, однако это было не главным. Я не могла скрыть радости от облегчения, ведь теперь Драко сумеет избежать пожизненного заключения, которое, вне сомнений, грозило бы ему, узнай судьи всю правду о тех делах, что парень проворачивал за последний год. Вздохнув, я достала из сумочки флакон с оборотным зельем и сделала ещё пару глотков. Действию зелья ещё рано было прекращаться, но кто знал, сколько ещё может продлиться совещание судей? Спрятав флакон назад в сумочку, я вновь посмотрела на Малфоя. Всё тот же гордый и холодный, не обращающий ни на кого внимания, парень сидел на своём кресле, словно на троне, привычно крутя большим пальцем фамильный перстень. Теперь он был пустышкой, однако для слизеринца он по-прежнему был важен. Как память ли о собственных ошибках, либо как символ его принадлежности к столь знаменитому и величественному аристократическому роду, я не знала, но даже сейчас Драко не расставался с ним.

Совещание судей длилось не долго, всего двадцать минут, после чего те стремительно вернулись на свои места, готовые вынести Малфою окончательный приговор. В очередной раз, поднявшись и потребовав тишины, главный судья Визенгамота Тобиас Крауч вновь заговорил:

– Ввиду всего услышанного и предоставленных доказательств, как со стороны защиты, так и со стороны обвинения, голосованием судейской коллегии Визенгамота в полном составе Драко Люциусу Малфою за применение непростительного заклинания, а конкретно Авады Кедавры, что повлекло за собой смерть Мартина Бернара, был вынесен приговор заключения в Азкабане сроком на семь лет. Это решение окончательное и обжалованию не подлежит, – договорив это, судья уже привычно стукнул молотком по круглой деревянной подставке для молотка на столе, после чего сел на своё место.

Подойдя к Малфою, четверо служителей Визенгамот окружили его, поднявшегося с места, после чего Драко в их сопровождении отправился на выход из зала. Не смея даже подняться с места, я на какое-то мгновение застыла, даже не заметив, как перестала дышать, наблюдая за своим слизеринцем. Только оказавшись уже у входа всего в паре метров от меня, он на мгновение остановился, обернувшись. Почему-то я не сомневалась, что он искал взглядом именно меня, не желая верить, что я не пришла на его последний суд, и он был прав. Пара глаз на этот раз цвета неба смотрели на него, словно прикованные, не смея отвести взгляда. Он стоял так близко, и в тоже время теперь уже так далеко, вот только Драко не мог видеть меня. Встретившись взглядом с Джинни, которая слегка покачала головой, отвечая на его вопрос, понятный без лишних слов, слизеринец на миг уставился в пол, но после всё же развернулся и в окружении своих провожатых отправился прочь из зала. Придя в себя и глотая ртом воздух, словно рыба, я окинула взглядом покидавших зал суда людей. Мои друзья разговаривали, обсуждая приговор Драко, Джинни же шла позади своих брата, отца и парня, пытаясь переварить новость о том, что Драко спас нас с ней тогда. Следом за ними шли Кассандра и Теодор с их друзьями, оставшейся в живых шайкой Пожирателей Смерти, собранной некогда Драко. Они молчали, но по их лицам было видно, что они были довольны. Вдали от всех окружённый журналистами и папарациями пытался сбежать от них в компании адвоката своего сына мистер Люциус Малфой. Постепенно, один за одним, почти все покинули зал суда. Я выходила одной из последних. Ноги стали словно ватными. Я и не помнила, как вернулась в больницу, как выслушивала рассказы о прошедшем суде от своих друзей, как Джинни рассказывала мне шокирующую новость, что Малфой когда-то давно спас нас. Я отстранилась от всех в тот день. В голове билась лишь одна мысль, не дававшая мне покоя: «Семь лет. Семь долгих лет»…

***

POV Гермиона Грейнджер

Прошло три месяца с того дня, как Драко отправили в Азкабан, и уже шесть месяцев, как я узнала, что беременна. Какое-то время с тех пор я прожила в Норе, восстанавливаясь после случившейся столь давно истерики. Из Святого Мунго меня выписали уже спустя три дня после суда. Моё здоровье было в норме, за исключением моего морального состояния, но я держалась, стараясь быть сильной. Я сдержала данное себе слово, я не заплакала ни разу с тех пор, даже когда становилось совсем плохо. Джинни часто говорила мне, что я стала сильнее, не согласиться с ней не мог и Гарри. Мне приятно было это слышать. По-иному я и не могла. Позже мы с мамой переехали к бабушке и дедушке по отцу, живущим за городом. Мама уже давно была сиротой, и другой близкой родни у нас не было, за исключением её родной сестры, но вешать себя ей на шею нам не хотелось. Родители папы были рады нам и сильно удивились, узнав, что уже через пару месяцев у них появится правнук или правнучка. Даже посещая врача, я так и не решилась узнать у него пол ребёнка. Почему-то мне хотелось, чтобы это стало сюрпризом даже для меня. Всё это время мы пытались заново начать жить. Мама вновь устроилась на работу стоматологом, дедушка по-прежнему работал на рыболовной фабрике, бабушка же была дома со мной, помогая мне при необходимости. В какой-то момент я начала дышать свободней. Казалось, словно моя жизнь вернулась в прежнее русло, изменилась и сильно, но вернулась в некогда счастливые времена, став более спокойной и размеренной. Единственный, кто часто занимал мои думы и был причинами моих тревог, был Драко. Я слышала, что даже спустя столько времени он никого не пускал к себе, не желая общаться с кем-либо из собственного былого окружения. Он ушёл в себя, решил побыть один. И я не могла понять этого его выбора. Это было столь непохожим на него, вот только когда Малфой был последовательным?! Раз за разом я гнала эти мысли. Я решила для себя жить так, как получится, жить одним днём, не строя планов на будущее. Да и разве же был в этом хотя бы малейший смысл, учитывая, насколько быстро и стремительно госпожа Судьба вдребезги разрушила мою жизнь, все мои некогда столь последовательно построенные планы на будущее, перевернув всё вверх дном?! Сейчас мне хотелось просто жить…

Проснувшись сегодня с утра, я подошла к зеркалу и, убрав непослушные локоны с лица, стала боком, намеренно рассматривая, каким довольно большим стал мой живот. Я никогда не была полной, да и сейчас моя фигура не слишком сильно изменилась, за исключением теперь уже большого животика, внутри которого в последние недели усиленно начал толкаться кое-кто маленький и уже заранее любимый мной. Улыбнувшись, я погладила себя по животу. Даже сейчас мне было непривычно видеть себя такой, столь сильно изменившейся. Я никогда прежде не представляла себя матерью, а уж беременной тем более.

– Гермиона, иди завтракать! – послышался голос бабушки с кухни.

– Уже иду, – ответила я, повязав халат поясом и кинув взгляд на цветной сарафан, который намеревалась одеть сегодня на день рождения Перси Уизли. Хотя мы с ним никогда особо и не были друзьями, да и общались редко, для семейства Уизли за эти годы я уже стала членом семьи, и они позвали меня на семейный праздник. Гарри и без того всё лето провёл у них, я же должна была прибыть к ним к обеду.

Позавтракав и почитав свежую газету из магического мира, принесённую мне моим новым домашним питомцем, совой по имени Дана, я собралась и к назначенному времени через камин переместилась в дом семейства Уизли. Как и всегда мне были рады. Тосты, поздравления именинника, то и дело наполняющиеся бокалы. Я была рада присутствовать здесь сегодня, хотя в отличие от остальных праздновавших только и делала, что попивала уже столь привычный мне тыквенный сок. Всё было как раньше, до всех этих войн и сражений. Радостный семейный праздник, близкие друзья, искренние улыбки. Порой мне так не хватало этого всего. Единственное, что смущало меня сегодня, это частые взгляды Рона. Он явно хотел поговорить со мной, и я не хотела даже представлять себе, о чём…

Спустя пару часов, когда застолье завершилась, я вышла на балкон. Я любила бывать здесь, стоять и дышать свежим воздухом. Даже не верилось, что семейству Уизли удалось с нуля отстроить дом взамен тому, почти полностью сгоревшему ещё полтора года назад. Меньше всего им хотелось покидать родное место. Заработки успешных детей помогли им без особого труда осуществить это. Август подходил к концу, и на улице стояла жара. Лишь лёгкий, словно шёлк обвивающий тело игривый ветер позволял дышать полной грудью, не спасаясь от назойливой жары в тени. Всё вокруг было в ярких красках, в большинстве из которых преобладающим был насыщенный зелёный цвет. Цвет матери природы, дополненный яркими красками цветов, что росли вокруг дома и на поляне. Такие пейзажи всегда радовали глаз.

– Так и знал, что ты здесь, – улыбнувшись, сказал Гарри, неожиданно подойдя ко мне и став рядом.

– Так спокойно и красиво, – вдруг произнесла я, – Порой я не замечала этих казавшихся обыденными пейзажей, этой красы природы, но сейчас, после всех ужасов последних лет я жадно смотрю на них, запоминаю каждый миллиметр. Порой мне казалось, что вся жизнь перекрасилась в серый цвет, в цвет мрака, от которого невозможно убежать, однако всё закончилось. Неужели навсегда? – посмотрев на друга, обеспокоенно спросила я.

– А как ты сама думаешь? – тепло улыбнувшись, ответил тот.

– Я не знаю. В моей жизни, с тех пор как я поступила в Хогвартс, не было ни единого спокойного года. Поначалу всё это были скорее приключения, хотя и смертельно опасные и не только для нас, но последние годы изменили всё. Сломали и разрушили былое, и словно построили с нуля, но уже иным. Я теперь не та напористая девчонка, жаждущая знаний. Не могу даже сказать точно, какая я теперь, но точно другая.

– Однако жажда знаний не исчезла. Не надейся, что я не заметил, с каким интересом ты рассматривала в прошлом месяце книги в Косом Переулке, – весело произнёс мальчик-который-выжил, отчего, не сдержавшись, я засмеялась, – Всё будет хорошо, Гермиона. Ты слишком многое пережила, но не сломалась же. Ты сильная и выносливая. Думаю, тебя ждёт ещё столько всего хорошо впереди. Лично я бы хотел этого для тебя, – повернувшись к другу, я тепло улыбнулась ему, после чего Гарри взял меня за руку, улыбаясь одними глазами.

– Ты уже читала свежую газету? – вдруг спросил он.

– Да. Наконец-то Долохова посадили в Азкабан на пожизненный срок. Многие давно этого ждали. Я не была исключением, – сказала я, встретившись с парнем взглядом.

– Из-за отца, – догадался Гарри, на что я кивнула.

– Само собой, его убил не он лично, но его люди, и я никогда не смогу этого забыть, – шумно вздохнув, произнесла я, переведя взгляд на поляну.

– Ещё столько судебных разбирательств впереди. На этот раз Пожирателей ещё больше, чем прежде. Даже не верится, что Бернар сумел собрать такую огромную армию, – бегая взглядом, проговорил Поттер.

– Воин старой закалки.

– Которого Малфой всё же сумел убить, – подытожил друг, отчего я на миг опустила глаза.

– На самом деле его убила я, – вдруг произнесла я, отчего мальчик-который-выжил поражённо уставился на меня.

– Что?

– Это я убила его, Гарри. А Драко всё выставил иным образом, забрав в тот момент, когда я отвлекалась на вас подбегающих, мою волшебную палочку. Он знал, что я беременна, и не мог допустить, чтобы меня обвинили в применении непростительного заклинания и убийстве, – спокойной рассказала я, посмотрев в лицо другу. Какое-то время он молча смотрел на меня, пытаясь переварить эту информацию, я же вновь смотрела вдаль, на этот раз на яркое голубое небо, уходящее за горизонт.

– Не верится, – произнёс наконец-то друг, бегая взглядом по полу балкона.

– Но это правда. Я не рисковала кому-либо об этом рассказывать. Да и не хотела об этом говорить. Мне хотелось всё это для начала осознать и переварить. Я долгое время не могла принять Драко, узнав, что он убийца, а когда Мартин едва не убил его, не раздумывая, взмахнула волшебной палочкой и произнесла два смертоносных слова. Не знаю, почему именно их. Быть может, пока я пыталась понять Драко, они слишком прочно засели в моём сознании, ведь именно их в роковой момент я произнесла. Именно их, – шумно вздохнув, повторила я.

– Я по сей день не могу понять, как Драко сумел перехитрить «веритесарум». Ни для кого не секрет, что он был убийцей, нередко применял непростительные заклинания, но на суде он сумел это скрыть. Как?! – непонимающе произнёс друг, встретившись со мной взглядом.

– Я не знаю, – почти шёпотом ответила я, – Догадываюсь лишь, что это заслуга Кассандры. В любом случае, он сумел обмануть зелье и благодаря этому теперь сидит лишь за убийство, которое он якобы совершил.

– Слышал, что он никого к себе не пускает. Не понимаю только, почему. На Малфоя это не похоже, – задумчиво произнёс Гарри.

– Интересно, как он там сейчас…

***

– Пять месяцев со дня твоего ареста ты никого не принимал, а тут это, – кинув конверт на столик, с усмешкой произнёс Нотт, зайдя в комнату для встреч, за столом которой сидел его старый друг, Драко Малфой, откинувшийся на спинку стула. Сев рядом, Нотт протянул другу руку, которую тот тут же пожал, улыбнувшись.

– Здравствуй, Тео.

– Я почему-то сначала даже подумал, что это шутка, но ты всё же здесь. Решил встретиться именно со мной. Почему? – спросил друг, осматривая Малфоя. Всё тот же гордый и холодный, даже по-прежнему разодетый в свою некогда идеально белую рубашку и брюки, запачканные теперь сыростью и грязью камеры Азкабана. Сам Драко был всё тем же, даже не исхудал.

– Кто ещё принёс бы мне сигарет. Сомневаюсь, что я уломал бы на это Кассандру, – с усмешкой ответил Малфой, протянув руку, после чего друг достал из кармана и передал ему две пачки сигарет, – Да ты щедрый! – усмехнулся бывший слизеринец.

– Как ты тут? И почему лишь спустя столько времени решил с кем-либо встретиться? – не унимался Нотт, всё ещё удивлённый выбором старого друга.

– Мне стало скучно, а с тобой всегда можно было о чём угодно поговорить, но если честно, я хотел побыть один. Меньше всего хотелось видеть отца, помешанного на том, как вытащить меня отсюда и кому дать взятку. Уже изначально было ясно, что Азкабана мне не избежать. Кассандра бы всё же не сдержалась и придалась эмоциям. Она стойкая и холодная, но может быть и сентиментальной, а раскисать от её пламенных речей мне хотелось бы меньше всего, – закурив сигарету, объяснил Драко.

– Грейнджер больше не пыталась навестить тебя? – осторожно спросил бывший однокурсник.

– Нет, – с безразличием ответил Малфой, после чего встретился с другом взглядом, – Слышал о ней что-нибудь?

– Кассандра рассказывала, что ещё весной у неё случилась истерика и после этого она попала в Святое Мунго. Пролежала там больше месяца, а потом уехала в Нору. Сейчас знаю только, что она покинула жилище Уизли, но где она, я без понятия, – рассказал тот.

– Что с ребёнком? – спросил Драко, в глазах которого на этот раз друг увидел промелькнувшее беспокойство.

– Вроде бы с ней всё в порядке, и с ребёнком тоже. Так понимаю, через пару месяцев ей уже пора рожать…

– Если она не избавилась от него, – на этот раз уже более холодно произнёс молодой аристократ, вновь затянувшись сигаретным дымом.

– С чего ты взял, что она способна на такое? Она же знает, что ты её любишь, – всё же решил продолжить эту тему Теодор.

– Она не эгоистка, конечно, но ей тоже нужно жить дальше. Не известно, что будет через семь лет. До этого времени нужно ещё дожить. Я отпустил её. Пусть живёт своей жизнью, а как, решает уже сама. Если она начнёт новую жизнь и раз и навсегда выкинет меня из головы, буду только рад, – выдохнув сигаретный дым, на удивление сухо и спокойно ответил Драко. Нотт на это только недоверчиво хмыкнул, но не стал больше затрагивать эту тему разговора.

– Как ты сумел одурачить «веритесарум»? – спустя какое-то время молчания спросил друг. Усмехнувшись, Малфой избавился от пепла, стряхнув его о пачку сигарет, после чего вновь посмотрел на друга.

– Наверное, именно этот вопрос уже битый месяц занимает большинство умов. Всё дело в зелье.

– Поподробней, – попросил друг, с интересом посмотрев на Драко.

– Уже давно было ясно, что рано или поздно мне грозит Азкабан, и я готов был отсидеть здесь какой-то срок и выйти позже. Нужно было как минимум, чтобы всё утряслось и все мои враги успокоились. Готов поспорить, по сей день моя голова, образно говоря, для многих Пожирателей на вес золота, и они бы не успокоились, пока не расправились со мной. Сейчас у них куда меньше шансов это сделать. Даже здесь есть те, кто готов в случае чего выступить на моей стороне, ибо мои заслуги для многих здесь сидящих не секрет, но провести тут всю свою жизнь?! Увольте. Ещё с зимы мы с Кассандрой начали искать способ обмануть «веритасарум», ведь именно он развязывает язык. Стереть воспоминания было не вариантом. Они были мне нужны. Тогда мы начали время от времени навещать запретную секцию в библиотеке Хогвартса, выискивая всё, что даст нам хоть какую-то информацию об изобретении этого зелья и его свойствах. И однажды нам удалось найти нужную нам книгу, однако она была написана на китайском. Как выяснилось позже, «веритасарум» берёт своё начало ещё с Древнего Китая. У нас ушло довольно много времени на перевод нужных глав книги, и в итоге мы нашли способ нейтрализовать действие нашего зелья. Всегда и всему есть противовес, есть действие и противодействие, как и здесь. Там был рецепт Мерлином забытого зелья, которое может нейтрализовать действие «веритесарума», блокируя его влияние на определённые участки мозга. Мы взялись за его создание. Я был силён в зельях, Кассандра в травологии, и в итоге спустя почти три месяца нам удалось создать зелье, нейтрализующее влияние «веритесарума», если принять его заранее. Зелье быстро застывало, итого его нужно было проглатывать, и только растворяясь в организме, оно начинало действовать. Оставалась лишь загвоздка, состоявшая в его передаче мне. Не мог же я прямо здесь носить при себе кубики застывшего зелья. Здесь свою роль сыграла сообразительность Кассандры. Твёрдый предмет можно трансфигурировать во что угодно, а она в этом сильна. В итоге сестра приловчилась превращать маленькие кусочки застывшего зелья в перстни. Их она передавала моему адвокату. Он незаметно для всех на собственных пальцах проносил их мне и передавал почти что каждый день. При необходимости я принимал их, в основном перед слушаниями. Как итог: мы обманули многовековое зелье, вытягивающее из людей истинные ответы. Я мог говорить то, что считал нужным, – рассказал слизеринец. Уставившись на того, Нотт некоторое время молчал, после чего заговорил.

– Не верится. Вы проделали такую работу. Целое научное исследование, но в итоге смели обмануть столь мощное зелье, – бегая взглядом по столу, произнёс Теодор, после чего вновь встретился с Драко взглядом, – Вы всё же гении. Додуматься до такого! Серьёзно?

– Конечно же, нет. Мой отец просто хорошо заплатил тем, кто должен был контролировать, чтобы я выпил «веритесарум» перед выходом в зал суда, но ты убедил меня, что сказочник я действительно отличный, – рассмеявшись, ответил молодой аристократ.

– Малфой, гиппогриф тебя задери! – воскликнул Нотт, покачав головой, но не выдержал и тоже рассмеялся, – Тебе действительно здесь настолько скучно, что ты выдумал такую историю с столь сложной системой?

– Надо же чем-то забивать себе голову, чтобы окончательно не сойти с ума от то и дело шныряющих по проходу между камерами дементоров, высасывающих любую жажду жизни, – ответил Малфой, на что Теодор лишь покачал головой, – Бернар причинил людям много зла. Из-за него погибли родственники многих волшебников, отчего для некоторых я стал даже героем, – с усмешкой произнёс слизеринец, – Отцу было не так уж и сложно договориться кое с кем из здешних работников. Вместо «веритесарума» мне наливали укрепляющее зелье. По виду они идентичны, а вот по своим свойствам несколько различаются, – криво усмехнулся Драко.

– Тогда всё ясно с тобой, – кивнул Нотт, также усмехнувшись.

– Но на самом деле в той истории мало лжи. Я действительно пытался найти зелье, которое сумеет отменять действие зелья правды. Мы с Кассандрой вместе занимались этим, и действительно нашли древнекитайский фолиант, в котором был прописан рецепт нужного мне зелья, вот только все наши старания оказались напрасны: мы так и не сумели создать необходимое нам зелье. Оно невероятно сложное по своему составу и готовится не менее двух лет. Подобных зелий я ещё не встречал, – признался Малфой.