Текст книги "Игры сильнейших (СИ)"

Автор книги: Jane F.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 41 страниц)

Вспомнились слова из одной из книг, которые парень раньше так часто читал: «Чувства разрушают, любовь губит; и порой мы бессильны перед своими эмоциями. Мы рабы любви. Мы рабы тех, кто дарит нам счастье. Отняв его, у нас могут отнять и весь смысл нашей жизни». Так сегодня случилось и с ним. Казалось, словно сердце пронзили насквозь, пару раз повернув в нём кинжал и оставив его там, чтобы боль не уходила, не давала о себе забыть. Внешне холодный, однако парню сейчас хотелось просто бессильно упасть и сдаться, хотя бы раз в своей жизни, но он не мог. Не мог позволить себе такую слабость, не мог позволить себе опуститься, не мог этого допустить…

В последний раз с силой сжав кулак, парень убрал его от языков пламени, вновь начав читать заклинание на латыни. Две строчки, пара десятков букв, и слизеринец резко закрыл глаза. Открыв их уже через секунду, он кинул взгляд на огонь. Сейчас он ничего не ощущал. Боль исчезла, испарилась, словно её и не было. Прищурив глаза, Малфой усмехнулся, кинув взгляд вглубь леса, где он сейчас и находился. Дикие звери разбегались прочь от костра. Сейчас он был в безопасности. Бояться теперь стоило им, ведь только что в этом лесу зародился новый бесчувственный зверь…

Глава 23

POV Драко Малфой

Кто сказал, что мужчины не плачут? Не страдают? Не любят? Кто сказал, что мы не мучаемся из-за любви? Мы лишь притворяемся сильными, ведь вам нужны защитники, опора и поддержка, и этой опорой должны стать мы. Мы не можем так открыто показывать свои эмоции, плакаться в жилетку близкому человеку, показывать на публику нашу боль. Согласитесь, второй вариант в его воплощении был бы даже смешон. Для нас это проявление слабости, а мы – мужчины, и мы должны быть сильными, несмотря ни на что. Мы не можем открыто показывать боль, открыто показывать свои слёзы; мы можем лишь выйти покурить, спрятаться от всех и забыться в алкоголе. Мы тоже страдаем. Нам тоже бывает больно, пусто, плохо, и хуже всего, когда мы остаёмся одни.

Человеку нужен человек, иначе он просто невозможен. Мы также влюбляемся, впускаем вас в нашу жизнь, но порой вы уходите, причиняя боль, и мы не должны открыто показывать слабость, да и не можем, даже если мы остались одни и уже сломлены. Мы всегда должны быть сильными, стойкими, несмотря ни на что, всегда должны, подняв голову и не смея опускать глаз, превозмогая душевную боль и пустоту, идти вперёд, демонстрируя, что ничто не способно нас сломать. Такими вы хотите нас видеть, такие мы вам нужны, и такими мы будем, как бы ни было тяжело, даже если для этого придётся переступить через себя…

***

POV Гермиона Грейнджер

Время тянулось слишком медленно. Порой казалось, что стрелки часов замедляют свой ход. Две недели превратились в два месяца. Так мне казалось. Мы не общались с ним, не пересекались, а если и сталкивались где-то в коридоре или в лектории после лекции, мне казалось, что я не существую. Он просто не замечал меня, словно не было того проведённого вместе времени, словно не было никаких «нас»… Уже на следующий день после того разговора я увидела его с другой. Малфой заигрывал с какой-то когтевранкой. Увиденное отдалось болью в сердце и огромной обидой. Давно я не ощущала подобного. Давно. Я словно перестала для него существовать. Каждый день он был с другой все те шесть дней. Одна за другой первые красавицы школы сменялись в его постели. Сплетни быстро разносились, и меньше всего мне хотелось слушать очередную, но не слышать их было невозможно. Эти слухи были повсюду. Многие с интересом наблюдали за нами. Распад такой пары стало огромной новостью для всего Хогвартса.

В первый день я замечала на себе даже взгляды МакГонагалл и Флитвика. Все наблюдали за нами, всем было интересно, а мне было больно… Хуже всего было в моменты, когда Малфой вновь заходил в общую гостиную и садился в проходе, совсем рядом со мной, но так далеко… Он не замечал меня. Меня словно не было для него. Я не существовала. Джинни и Гарри, стараясь обходить болезненный для меня разговор, всё чаще проводили со мной время, порой даже отказываясь от тренировок. Они поддерживали меня. В очередной раз я понимала, как мне в этой жизни повезло с друзьями, и насколько они мне дороги. За них я была благодарна судьбе, но не за всё остальное. Худшим кошмаром для меня стала картина, как Малфой и Панси целовались в коридоре.

Открыв глаза и увидев меня, Паркинсон тогда одарила меня на удивление обычным взглядом. В нём не было даже ожидаемого мною самодовольства. Она просто смотрела. Не выдержав этой сцены, я убежала. Я не могла на них смотреть, но словно назло мне они везде стали появляться вместе. Драко вернулся к ней. Да, Панси светилась в это время от счастья. Её мечта сбылась: Малфой снова был с ней, я же с болью, порождающей порой и ненависть, опускала глаза. Я не хотела видеть их вместе. Только не с ней… В такие моменты друзья не знали, что делать. Они понимали, как больно мне было видеть такие сцены, но не могли ничего поделать. Они лишь уводили меня куда-то, пытаясь отвлечь. Я не могла без него. Просто не могла, но не могла быть и с ним. Своим секундным выбором я стала чужая Малфою, и его абсолютное безразличие убивало. Я не думала, что он способен быть таким жестоким. Только не ко мне.

Он просто не замечал меня, даже не смотрел в мою сторону. Порой я смотрела на свои руки, чтобы убедиться, что я не невидимка, и каждый раз разочаровывалась в увиденном, ведь я существовала, но не для Малфоя. Ночью я не могла уснуть без слёз всю первую неделю. Лишь на вторую мне удавалось заснуть, но только после горьких размышлений. Было больно и тяжело, и я с трудом справлялась с этим, всеми силами стараясь проявлять стойкость и не показывать свою слабость при других, особенно при нём. Разве он бы этого оценил?! Ведь я же стала невидимкой, и хуже всего было то, что я не ожидала подобного, но разрушила всё сама. С утра я каждый день запудривала мешки под глазами. Несколько раз он снился мне, хотя он и не мог не сниться, ведь я каждый вечер думала о прошлом и том времени, когда мы были вместе. Как быстро всё рухнуло, словно карточный домик. Как же непрочно счастье…

***

– Как ты? – спросила Полумна, подойдя к гриффиндорке, стоявшей на Астрономической башне.

– Нормально, – соврала та, кинув взгляд на подругу, но тут же отвернувшись.

– Это хорошо, если ты серьёзно, – сказала рейвенкловка, подойдя и став рядом, после чего посмотрела вдаль.

– Больно, если честно. Когда я шла сюда, то боялась столкнуться здесь с Малфоем. Раньше он часто приходил в это место покурить, – тихо призналась Грейнджер, опустив голову.

– Боялась или надеялась? – беззаботно поинтересовалась догадливая Лавгуд.

– И надеялась где-то в глубине души тоже, – тихо согласилась гриффиндорка, отведя взгляд.

– Не стоит жить прошлым, его нужно уметь отпускать, но удастся тебе это сделать нескоро, – произнесла девушка, смотря вдаль.

– Я уже отпускаю, – соврала Гермиона, хотя и понимала для себя, что только прошлым в последнее время она и жила.

– Не нужно мне врать. Мне ещё не разбивали так сильно сердце, но я могу попытаться представить, насколько это болезненно и как долго затягиваются подобные раны. Вы же любили друг друга, – посмотрев своими бездонными глазами на подругу, сказала Полумна, чуть склонив голову.

– Давай мы не будем об этом говорить, пожалуйста, – сглотнув, попросила гриффиндорка.

– Давай, – кивнула девушка, чуть загадочно улыбнувшись, после чего вновь заговорила, – Я сегодня потеряла перо, которое подарил мне Невилл. Интересно, каким образом оно вернётся ко мне…

– Почему ты думаешь, что оно вернётся? – спросила старшекурсница, хотя обсуждать подобные темы, так нравящиеся её необычной подруге, ей не очень и хотелось.

– Не знаю. Должно вернуться. Я верю в это, – пожав плечами и улыбнувшись, ответила Лавгуд, после чего посмотрела на Гермиону, с ухмылкой смотревшую в этот момент на неё. – Я знаю, что для вас я странная, – просто сказала на это девушка.

– Я этого не говорила, – улыбнувшись, произнесла гриффиндорка.

– Говорить и не нужно, – с улыбкой ответила Полумна. – Я такая, какая есть.

– И ты необычная. Простодушная и умная, но необычная, – сказала Грейнджер, улыбнувшись подруге.

– А как тебе кажется, это хорошо или плохо? – вдруг спросила Лавгуд, посмотрев в глаза собеседнице.

– Хорошо. Ты своеобразная. Одна такая. Раньше мы с трудом могли к тебе привыкнуть, ты была слишком странной для нас, а теперь даже не представляю, как бы мы без тебя жили. Ты уже давно стала для всех нас родной, – сходу ответила гриффиндорка. Она говорила искренне, отчего на губах играла лёгкая улыбка. Улыбка же читалась и в глазах.

– Да. Вы не сразу смогли меня принять… И он, – сказала Полумна, прикусив губу.

– Кто он? – чуть нахмурившись, спросила девушка.

– Малфой… Я снова упомянула о нём. Извини, – тут же поняв свою оплошность, добавила Лавгуд, опустив глаза.

– Ничего… – глубоко вздохнув, произнесла гриффиндорка, хотя эта тема и была ей неприятна. – Он ведь и тебе стал другом. Вы… общаетесь сейчас?

– Нет. Мы редко общаемся. С ним интересно о чём-либо порассуждать. В последнее время мы не сталкивались с ним и не болтали как раньше, – рассказала Полумна, после чего на мгновение нахмурилась. – Он изменился. Снова… Странно это.

– Просто включил пофигизм. Он умеет это делать, – пожав плечами, ответила Гермиона, опустив голову.

– Умеет, но не так, – задумчиво произнесла рейвенкловка, после чего повернулась к собеседнице и, посмотрев той в глаза, сказала. – С ним что-то не то.

– Он таким образом переживает расставание. Не более того, – немного грустно ответила на это девушка.

– Нет! – резко возразила та. – С ним действительно что-то не то, но вот что…

***

– А где Нотт? – спросил Малфоя Блейз, спустившись из своей комнаты в общую гостиную и пройдя, усевшись на диван рядом с остальными слизеринцами.

– Не знаю, – выдохнув сигаретный дым, ответил Драко, смотря на огонь в камине. Бросив на него мимолётный взгляд, Гермиона вновь вернулась к чтению учебника, пытаясь выучить заданный материал по трансфигурации.

– Ты и не знаешь?! – с усмешкой заметил Забини, чуть удивлённо посмотрев на однокурсника.

Этот вечер был тихим, мало чем отличавшимся от любого другого дня. Студенты уже привычно сидели в гостиной на своих местах. На своём же месте сидели и они, двое бывших любящих друг друга людей, но если гриффиндорка всё ещё кидала на Малфоя время от времени взгляды, то Драко наоборот не делал ничего подобного. Казалось, словно эти люди никогда не были дороги друг другу, словно они всегда были чужими. Даже не бывшими школьными неприятелями. Просто никем. С интересом за ними наблюдала лишь Кассандра, всё ещё находившаяся в школе, взявшись, как и её предшественница, помогать мадам Помфри с больными, которых в период очередного сезона игр по квиддичу было немало. Девушка часто приходила в общий зал старшего седьмого курса, особенно в последние дни. Как и прежде, она общалась в основном со слизеринцами и братом. В последнее время она всё пристальнее стала наблюдать за ним. Гермиона замечала это, как заметила это и Панси, теперь почти всё время находившаяся рядом с Малфоем, отчего слизеринке приходилось чаще общаться и с его сестрой. Несмотря ни на что, ввиду поведения Лестрейндж и её внимания к брату, обе студентки недоверчиво относились к ней, но Кассандре не было до этого дела. Сейчас её волновал лишь родственник, поведение которого резко изменилось. Он стал другим. Непробиваемым, практически не проявлявшим эмоций. Он действительно стал другим.

– Я за ним не слежу, – также холодно ответил парень, после чего поднялся и пошёл по направлению к камину, но дойти до него Драко так и не удалось.

– Малфой, как ты мог?! – послышался крик Нотта, забежавшего вдруг в гостиную. Весь взмыленный, в верхней одежде, слизеринец, тяжело дыша, поражённо смотрел на друга, не обращая внимания на удивлённые взгляды присутствующих. Ничего не ответив, Драко только обернулся к парню, чуть прищурив глаза. – Это ты послал их на смерть! – сглотнув, сказал Теодор, отчего даже присутствующие, прежде не придавшие особого значения такому странному и нетипичному появлению Нотта, удивлённо уставились на Малфоя, пытаясь вникнуть в происходящее.

– Я? – чуть приподняв бровь, холодно осведомился слизеринец, даже не сдвинувшись с места.

– Ты, – на выдохе произнёс парень, медленно моргая. – Малфой, ты же погубил троих человек! Троих наших людей… Как ты вообще можешь быть так спокоен?!

– Ори громче, идиот! – неожиданно для всех оскалившись и холодно засмеявшись, выкрикнул Малфой, всплеснув при этом руками. – А то ещё не все тебя услышали!

– Тебя лишь это сейчас волнует?! – поражённо смотря на друга, покачав головой, медленно проговорил Нотт, будучи шокирован такой реакцией парня.

– Они сами отправились туда. Их никто насильно не гнал, – в том же холодном тоне ответил Малфой, по-прежнему не обращая внимания на присутствующих в комнате. – Так в чём же моя вина?!

– Ты их на верную смерть послал. Ты знал это! – вновь выкрикнул Теодор. Как же его потрясало сейчас такое бездушие их лидера.

– Откуда мне знать, что может быть?! Я похож на медиума? – с поразительным безразличием ответил слизеринец.

– Ты знал, что ждёт их в том замке! Ты прекрасно это знал, Малфой! – кричал Нотт, находясь уже на пределе.

– И что? – язвительно ответил Драко, вновь оскалившись и беззвучно смеясь.

– Ублюдок. В следующий раз ты и меня на смерть отправишь?! Да, Малфой?! – закричал слизеринец, сжав кулаки и не сводя взгляда с друга.

– Если выступишь против меня, как они, то да, – сквозь зубы ответил аристократ, на что Теодор истерично рассмеялся, дёрнув щекой.

– Какая же ты мразь!

– Я игрок, – ответил слизеринец, наиграно поклонившись, но не успел тот выпрямиться, как всегда холодный и сдержанный друг кинулся на него. Ловко перехватив парня, Малфой скрутил Теодора, повернув к себе спиной и схватив его другой рукой за горло.

– Драко! – выкрикнула Панси, тяжело дыша и шокировано наблюдая за происходящим. – Отпусти его!

Но вместо этого Малфой лишь с силой оттолкнул друга, отчего тот упал на пол.

– Учись проигрывать достойно, Нотт! – сделав шаг назад и презрительно смотря на Теодора, произнёс слизеринец. – Я всё равно сильнее тебя.

– И в разы большая сволочь, – поднявшись сначала на колени, а потом прыжком став на ноги, сказал на это Теодор, покачав головой. – Ты думаешь, другие теперь будут преданно тебе подчиняться?! После такого? Да тебя заживо сгноят. Ты забылся!..

– Заживо сгноят, – издевательски растягивая слова, повторил Драко, прервав речь парня. – Скорее ножки целовать будут и сами же приползут назад. Неужели ты думаешь, что выбирая себе такую команду шакалов, я не подстраховался и не принял определённые меры? – оскалившись, сказал Малфой, на что слизеринец вопросительно посмотрел на друга. – Взять хотя бы тебя, Нотт. Сделай неверный шаг – и твой отец покойник.

– Ты этого не сделаешь! – прищурив глаза, произнёс слизеринец. Остальные присутствующие после слов Драко поражённо смотрели на него, некогда боязливого однокурсника со змеиного факультета, всю свою жизнь прячущегося за своим отцом, а теперь самолично прилюдно угрожающего убийством родителя своему лучшему другу. Сказать, что всех страшил и повергал в шок этот разговор, было ничего не сказать.

– Мне и не придётся. В Азкабане много других лиц, которые сделают это за меня. От меня же требуется не более чем одно слово, чтобы воплотить только что сказанное в действие, – тихо хрипловатым голосом произнёс парень, смотря другу в глаза. – Нотт, неужели ты действительно думал, что я дам вам свободу действий? Буду полагаться на доверие и честное слово?! Неужто ты настолько наивен и глуп?

– Ты этого не сделаешь! – быстро вытащив из рукава волшебную палочку и наставив её на слизеринца, уверенно сказал Нотт.

– Я тебе при всех даю слово, что Нотт-старший умрёт! Малфои не разбрасываются словами, запомни это. Сделай неверный шаг, и получишь прискорбное письмо из Азкабана, – вздёрнув подбородок, ответил на это парень, даже не взглянув на волшебную палочку, наставленную на него.

– Малфой, прекрати это! – выкрикнула Гермиона, не сумев больше спокойно наблюдать за разыгравшейся сценой.

– Заткнись, Грейнджер, – сквозь зубы бросил ей Драко, не отводя взгляда от друга. Усмехнувшись и на секунду опустив свою волшебную палочку, Теодор резко поднял её и выкрикнул.

– Эверта статум!

В долю секунды обратившись в чёрный дым, Малфой отлетел, увернувшись от летящего в него заклинания, после чего быстро устремился вперёд, повалив Нотта на землю и появившись позади него с волшебной палочкой Теодора.

– Глупец, – прошипел Драко, после чего, немного покрутив волшебную палочку парня в своей руке, направил её на друга и произнёс. – Лацеро!

В миг на теле парня в разных местах появились раны, словно его всего за пару секунд в десятках мест одновременно порезали острой бритвой. Не сдержавшись, Нотт закричал, пытаясь стереть кровь с лица, ставшую довольно стремительно вытекать из глубоких ранений в щеках.

– Драко, что ты делаешь! – кинувшись к нему и попытавшись выбить волшебную палочку из рук брата, закричала Кассандра, но парень резво перехватил девушку за руку, оттолкнув от себя.

– Не лезь, – сквозь зубы проговорил тот, смотря сестре в глаза.

– Прекрати это сейчас же! – вновь настойчиво бросившись к родственнику, повторила девушка, но стоило ей приблизиться, как Драко дал ей пощёчину, отчего та, ахнув, качнулась, схватившись за щёку.

– Я не люблю повторять, Кассандра! – холодно бросил ей слизеринец, после чего попытался пройти мимо сестры. Однако та вдруг с силой схватила брата за левую руку, повернув её ладонью вверх, после чего, засмеявшись, оттолкнула Малфоя назад.

– Слабак! – выкрикнула та, гордо вскинув голову. – Я знала, что с тобой что-то не так уже две недели, и лишь сейчас окончательно убедилась, что именно, – исподлобья смотря на сестру, понимая, что та догадалась, что сотворил слизеринец, парень молча смотрел на неё, сощурив глаза. – Так больно было потерять Грейнджер, что обратился к чёрной магии?! Не сумел всё пережить сам, да, братец?!

– Что ты говоришь? – удивлённо смотря на девушку, спросила Панси, бегая взглядом по этим двоим.

– Что слышала. Он же чувств себя лишил. Решил обойтись без них, стать зверем! – гордо вздёрнув носик, продолжала дочь Пожирательницы. – Он ничего теперь не ощущает. Живёт холодной логикой. Чистый лист.

– Он не мог, – прошептала слизеринка, кинув взгляд на своего парня.

– Ещё как мог. И для этого порезал руку. Тёмная магия часто требует использования крови. Она помогает запечатать заклинание, сделать его эффект сильнее, вот только раны, из которых бралась кровь, нельзя залечить с помощью магии.

Малфой ничего не говорил, молча смотря на сестру. Другие же поражённо в этот момент смотрели то на него, то на Кассандру, рассказывающую о нём всё то, что многие уже давно подозревали. Испуганно, в отличие от многих остальных, смотрела на него сейчас лишь Гермиона Грейнджер, только теперь понявшая, почему парень стал так холоден к ней и столь легко перенёс их разрыв. Драко стоял практически рядом с ней, всего в паре метров, холодный и безразличный ко всему. Лишь прищуренные глаза выдавали его недовольство, лишь глаза цвета стали говорили о том, что он ещё способен ощущать, пусть даже раздражение или любую иную слабую для подобной ситуации эмоцию, но способен.

– Браво, сестрица. – Наконец заговорил и сам парень, чуть приподняв голову. – Уроки твоей бабушки не прошли даром. Ты так хорошо разбираешься в чёрной магии. Похвально!

– Как и её уроки предсказаний. Помнишь то видение? Ночь, костёр и ты с окровавленной ладонью? Всё сбылось, Малфой. Всё свершилось, – с каждым словом говоря всё тише, произнесла девушка, так и не решившись сказать главного. Но брат сделал это за неё.

– И свершится оставшаяся часть видения. Осталось только подождать, – договорив это, Драко оскалился, не сводя взгляда с сестры. – Так думаю, Нотт теперь поможет этому осуществиться, ведь теперь я действительно убью его отца, – договорив это, слизеринец кинул на стол волшебную палочку друга, после чего отправился на выход. Проходя мимо, Малфой толкнул плечом свою сестру, только ошарашенно смотревшую ему вслед.

– Постой! – вскочив с места, кинулась за парнем Панси, но нагнала того уже на лестнице. Остановившись, тот с недовольным выражением лица повернулся к девушке, стоявшей на несколько ступенек выше слизеринца.

– Чего тебе, Панс? – бросил тот, раздражённо смотря на Паркинсон.

– Ты действительно ничего не чувствуешь? Совсем ничего? – спросила та, сглотнув. Она боялась заговорить о главном, о том, что сейчас могло причинить ей невыносимую боль, но было столь важным для девушки, всё ещё искренне надеявшейся на лучшее.

– Ничего, – холодно ответил тот, смотря Панси прямо в глаза.

– И ко мне? – всё же решилась задать главный вопрос слизеринка, ощутив, как её обдало холодным потом.

– Я же уже сказал, что ничего не ощущаю, – раздражённо бросил тот, с безразличием смотря на девушку. – Ты хороша в постели, с тобой порой бывает весело, ведь мы одной породы, выродки аристократов, но не тешь себя иллюзией, ты мне не нужна, – прямо сказал парень. С пару секунд Паркинсон молча стояла и смотрела на него. Казалось, словно всё рухнуло куда-то вниз, а сердце пронзили тупым ножом. Дыхание участилось, а из глаз по щекам стали стекать слёзы. В одну секунду все её надежды рухнули, вся её вера оборвалась. Всего одним ответом горячо любимый ей человек разрушил все иллюзии, втоптал девушку в грязь. Попятившись назад, слизеринка чуть не споткнулась, позабыв, что стоит на лестнице, идущей вверх. Быстро обернувшись, девушка побежала наверх по лестнице, уже спустя пару секунд скрывшись в одном из залов. Малфой с безразличием смотрел ей вслед, но уже через пару секунд развернулся и пошёл вниз. Сейчас ему хотелось лишь курить. На глазах у всех Нотт раскрыл его причастность к убийству троих человек, на глазах у всех Кассандра раскрыла его причастность к использованию чёрной магии, при всех он дал слово, что убьёт отца Теодора. Всё так или иначе повлечёт далеко не самые приятные последствия и новые проблемы, которые решать теперь придётся ему самому…

***

Она действительно вновь была шокирована услышанным, хотя, казалось бы, теперь он уже ничем не мог её удивить. Меньше всего девушка могла подумать, что Малфой решится обратиться к чёрной магии, чтобы вычеркнуть её для себя, чтобы не ощущать боли. В какой-то момент ей показалось, что парень просто наплевал на неё, вычеркнув из своей жизни, что недостаточно любил, но всё оказалось гораздо сложнее. Лишённый эмоций, живущий лишь холодной логикой Пожиратель стал куда страшнее и опасней. В очередной раз слизеринец изменил себя, но на этот раз пойдя против собственной природы, прибегнув к помощи чёрной магии, которая теперь разрушала его изнутри, сделав лишённым эмоций орудием убийств. И он наслаждался своей новой сущностью, забыв про то, кто он есть.

Сидя в Большом Зале и уставившись в одну точку, гриффиндорка думала лишь о нём, и о том, что Драко сотворил с собой. Она не замечала происходящего, не обращала внимания на окружающих, полностью погрузившись в свои мысли и уйдя в себя.

– Гермиона! – позвала её Джинни.

– Да, – тут же откликнулась девушка, быстро вернувшись к реальности и краем глаза глянув на то место, где всегда сидел слизеринец.

– Его нет. Малфой так и не пришёл, – сказал Поттер, внимательно наблюдая за подругой.

– Я вижу, – тихо ответила та, глубоко вздохнув.

– Не думала, что Малфой тебя любил, но его действия говорят сами за себя. Как бы мне не хотелось помогать ему, но сейчас ему действительно нужна помощь, ибо он спятил! – особо выделив последнее слово, сказала рыжеволосая красавица, после чего посмотрела на Панси, которая, несмотря на показушную холодность, была бледна. – Никак послал её, – вслух высказала мысль девушка, хмыкнув.

– Мне жаль её. Она уже немало намучилась, – сказала на это гриффиндорка, с сожалением посмотрев на Паркинсон, которая сидела также уставившись в одну точку на стене и теребя локон волос.

– Сама виновата, что не сумела сказать “нет” тому, кто уже однажды её бросил, – пожав плечами, проговорила Джиневра.

– Всем нам хочется любви, и порой мы даём второй шанс совсем не другим, а скорее самим себе, обманываясь, – тихо произнесла Гермиона, опустив взгляд.

– Себя лучше пожалей. Сама только отходить начала, – сказала на это девушка, положив подруге кусок яблочного пирога.

– Я не буду, – тут же ответила гриффиндорка.

– Ешь давай! Во-первых, он сегодня вкусный, а во-вторых ты и так мало ешь и уже исхудала, – настойчиво сказала та. Переглянувшись с Поттером, улыбнувшимся подруге, Грейнджер, не сдержав улыбки, всё же откусила кусочек пирога.

– И чем эти двое только думали, устроив столь откровенный разговор обо всех своих грязных делах при всех однокурсниках?! – покачав головой, задумчиво сказала представительница рода Уизли.

– Вряд ли они в этот момент вообще думали. Всё произошло явно на эмоциях. Нотт довольно холодный человек, но ты же сама видела, каким он был, когда забежал в гостиную, – ответил ей мальчик-который-выжил, посмотрев на свою девушку.

– Да, но всё же!.. Теперь новости быстро разлетятся по школе, там за них возьмётся аврорат, особенно за Малфоя. Их необдуманные поступки приведут к весьма плачевным последствиям, – не унималась рыжеволосая красавица. – Особенно если с посылки Малфоя убьют отца Нотта.

– Вряд ли он теперь решится на это убийство. Будет слишком много свидетелей, которые подтвердят, что Малфой причастен к его смерти. Нотт тогда с лёгкостью упечёт его в Азкабан, и ничьи заступки слизеринцу не помогут, – сказала на это Поттер, протирая платком очки. – Драко не настолько глуп.

– Ладно, голову себе ещё чужими проблемами забивать, – произнесла Джиневра, вставая. – У нас ещё тренировка намечалась. Вы пойдёте?

– Мне нужно в библио… – но договорить Гермионе так и не удалось, ибо подруга тут же приподняла вверх руку, останавливая ту.

– С тобой как всегда всё понятно. Что до тебя? – повернувшись к своему парню, спросила гриффиндорка.

– Я схожу посмотреть, – улыбнувшись уголками губ, ответил Поттер.

– Хоть кто-то, – договорив это, девушка вышла из-за стола. – Увидимся ещё вечером, – бросила та подруге, взяв подошедшего к ней парня за руку и отправившись с ним на выход.

– Увидимся, – ответила староста, также вставая, решив не терять времени и отправиться в библиотеку. Что бы не происходило вокруг, а учёба напоминала о себе, и в очередной раз девушке предстояло провести в библиотеке весь вечер…

***

Лишь к девяти часам гриффиндорка закончила писать эссе по зельеварению. Собравшись, девушка вышла из библиотеки, попрощавшись с мадам Пинс. Сейчас ей хотелось лишь растянуться на кровати и лечь спать, но на это не было времени. Гриффиндорке было необходимо ещё подготовиться на завтрашний день по нумерологии. Решив взбодриться и немного расслабиться одновременно с тем, девушка задумала отправиться в ванную префектов на четвёртом этаже. Медленно поднявшись по лестнице и дойдя до заколдованного входа, гриффиндорка, назвав пароль, наконец вошла в ванную и глубоко вздохнула. Положив сумку в угол и раздевшись до гола, девушка подошла к воде, опустив в неё руку и попробовав температуру. К счастью для неё вода была слегка тёплой, как девушка и любила. Зайдя по лестнице в воду, гриффиндорка сначала села на ступеньки, омыв руки и убрав волосы назад, после чего осмотрелась вокруг. Уже привычно на неё смотрела со стены нарисованная русалка, как на колдографии моргающая время от времени и помахивавшая своим хвостом. Девушка любила эту комнату. Здесь всегда можно было расслабиться и отдохнуть, насладившись красотой этого места в целом. Глубже зайдя в воду, гриффиндорка оттолкнулась ногами и поплыла вдоль огромной ванны, больше напоминавшей небольшой бассейн. Проплыв пару метров до середины, девушка, задержав дыхание, окунулась в воду с головой. Проплыв пару метров под водой, она вынырнула уже на ступеньках, немного приподнявшись, пока вода не стала на уровне живота, и стала вытирать глаза, которые резало от попадания в них мыльной воды, но стоило девушке открыть их, как она обнаружила прямо перед собой сидевшего в метре от неё Драко Малфоя, наблюдавшего за её действиями. Закрыв грудь руками, гриффиндорка сделала несколько шагов назад, уходя под воду и сгребая к себе пену.

– Привет, Грейнджер, – с усмешкой сказал тот, кинув взгляд вниз к груди девушки. – Лучше бы ты руку не убирала, раз уж решила поиграть в стеснительную девочку.

– Что тебе здесь нужно? – зло бросила гриффиндорка, исподлобья смотря на парня.

– Поговорить, – коротко ответил тот, встав на ноги.

– О чём? – спросила девушка, взглядом оценивая, как далеко от неё находилась одежда.

– Думаю, уже и так понятно, что выходка Нотта и мои угрозы в его адрес повлекут за собой малоприятные для меня последствия, которые придётся либо устранять полностью, либо оттягивать до того момента, пока я не вывалюсь из окна гостиной, но перейдём к главному. Я полвечера проломал голову над раздумьями, как мне избежать гонений авроров, а потом вспомнил о той, кто всё время была под рукой и как раз могла бы мне в этом помочь, – рассказал свои планы парень, после чего усмехнулся, смотря гриффиндорке прямо в глаза.

– С чего вдруг мне тебе помогать?! – удивлённо посмотрев на слизеринца, спросила Грейнджер.

– Первое, ты меня любишь, но это не главное. Главное – второй вариант: у меня по сей день находится твоя мать, – прищурив глаза, самодовольно ответил Драко.

– Ты всех студентов Хогвартса решил оставить сиротами или к нам с Ноттом у тебя особое расположение? – прошипела девушка, зло смотря на бывшего парня.

– Особое. Радуйся, – издевался слизеринец. – Но, как ни крути, Грейнджер, а вы оба зависимы от меня из-за своих родных. Особенно ты. Ты же так привязана к матери и так сильно боишься её лишиться, что пойдёшь на что угодно, лишь бы спасти ей жизнь. Так вот от тебя требуется воздействие на авроров, если хочешь снова живой и здоровой увидеть свою мать. И да, сейчас она находится уже в другом месте, – оскалившись, сказал Драко, наблюдая за злостью гриффиндорки.

– Ты не тронешь мою мать! И я вряд ли чем-то смогу тебе помочь, – покачав головой, произнесла девушка, хотя и ощутила, как участилось её дыхание. Теперешний Малфой был безразличен к ней и шанс того, что ему было до самой девушки и её чувств хоть какое-то дело, был крайне мал, а, следовательно, её матери сейчас действительно угрожала опасность.