Текст книги "Игры сильнейших (СИ)"

Автор книги: Jane F.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 41 страниц)

Уже полтора месяца прошло с того дня, как девушка попыталась совершить самоубийство. Вспомнилось, как в этот же вечер Малфой не стал в очередной раз насиловать девушку, отправив её назад в свою комнату. Но уже на следующий день парень решил не отказывать себе в удовольствии. Он вновь насиловал Гермиону, но уже даже не пытаясь причинить ей боли. В ту ночь она ощущала возбуждение: Малфой умело играл с её телом, доводя её против воли самой же гриффиндорки, но она так и не смогла достичь пика удовольствия, лёжа под парнем. Ей было слишком ненавистно присутствие её насильника рядом. Она ощущала лишь дикую ненависть к нему, но девушка ничего не могла поделать с происходящим. Утром гриффиндорке предстояло вновь проснулась в объятиях парня.

– Учись наслаждаться жизнью, – послышался девушке шёпот Драко на ухо.

– Отпусти меня, – вновь бессильно проговорила гриффиндорка, хотя и понимала, что он пропустит её слова мимо ушей.

– Нет, – лишь ответил ей Малфой, после чего поцеловал девушку в плечо…

***

Ни разу с той злополучной ночи Малфой не сделал ей больно, но он и не отпускал гриффиндорку, каждые четыре дня вновь и вновь наставляя на девушку волшебную палочку и произнося непростительное заклинание, лишая её воли. Первые две недели Гермиона просто молча приходила в спальню, позволяя Малфою делать с ней всё, что ему хотелось, но парню хватало и малого. Практически через раз он всё же заставлял девушку стонать под ним от удовольствия против её же воли. Она ненавидела его за то, что он делал с ней, за то, что он лишил её воли, но каждый раз, засыпая рядом со слизеринцем после очередного полученного ей наслаждения, беззвучно плача, гриффиндорка проклинала себя за то, как хорошо ей было рядом с ним, с тем ублюдком, что прежде самым унизительным образом насиловал её на этой же самой кровати. Только на третьей неделе девушка заметила, что стала привыкать к его прикосновениям и поцелуям. Она ничего не могла поделать с происходящим. У неё не было возможности бороться с Империусом. Даже при всём своём желании освободиться гриффиндорка понимала, что просто не была в состоянии этого сделать. Привыкшая бороться до последнего, впервые в жизни Гермионе Грейнджер приходилось просто мириться с обстоятельствами. Сдавшись, лишь спустя месяц после начала её сексуального рабства в очередную ночь девушка, лёжа под слизеринцем, зажмурив глаза, решилась ответить на поцелуй Малфоя. Она помнила, как он замер в тот миг. Открыв глаза, гриффиндорка увидела, как Драко бегал взглядом по её лицу, удивлённо смотря на неё.

– Мне нечего терять, – закусив губу, чтобы не заплакать, сказала Гермиона, смотря прямо в глаза слизеринцу.

– Я не причиню тебе боли, – прошептал Малфой, погладив девушку по щеке, после чего вновь поцеловал. Лишь спустя минуту она неуверенно и поначалу едва ощутимо вновь ответила на поцелуй. Для себя гриффиндорка считала этот поступок предательством. Она целовала своего насильника, слизеринца, Драко Малфоя. Неумело, девушка пыталась двигаться в ритм с ним. Парень помогал ей, направляя гриффиндорку, даже, грубо говоря, обучая её. Кончив одновременно с ним и откинувшись на подушку, девушка, вновь ощутив на своей талии руку парня, обнимающего её, позволила прижать себя, после чего уткнулась ему в плечо.

Гриффиндорка с трудом признавала для себя, что всё, что происходило между ними с тех пор, было уже не насилием над ней, а обычным сексом, происходившим теперь уже по обоюдному согласию, хотя Гермиона всё ещё и находилась под Империусом. Было дико для себя признавать этот факт, но и врать себе она не хотела. Ненависть, столь яро ощутимая ей прежде, сходила на нет. Поцелуи и ласки слизеринца, даже несмотря на то, что именно он и мучил девушку прежде, заглушали ту душевную боль и пустоту, что изводили её всё это время. В его объятиях она нашла утешение, в его ласках и поцелуях наслаждение, а рядом с ним покой.

С тех пор гриффиндорка ощутимо стала оживать. Днём парень не трогал её. Она спокойно общалась со своими друзьями, выполняла домашние задания, пытаясь приспособиться к новому ритму жизни. Однако поздно вечером она возвращалась в Выручай-комнату, где и проходили всё её ночи.

Сам Малфой несмотря ни на что оставался таким же, как и прежде. Казалось, произошедшее никак не отразилось на нём, но это лишь на первый взгляд. Всё чаще парень уходил в себя, даже порой не слыша, как его звали по имени друзья. Он очень много курил. Если прежде он только баловался этой вредной привычкой, то теперь он выкуривал несколько пачек сигарет в день. Гриффиндорка замечала эти изменения в его поведении, но старалась не подавать виду. Внутри неё в глубине души по сей день играло злорадство и жажда, чтобы он получил сполна за содеянное.

В самом магическом мире за это время мало что изменилось. Разве что был совершён очередной теракт: нападение группой Пожирателей смерти на крупный продуктовый магазин в центре Лондона. Погибло лишь двое охранников. Сам магазин оказался пуст. Как позже писала пресса, авроров кто-то заранее предупредил о нападении. Это и помогло предотвратить гибель людей. Вот только сами Пожиратели тут же исчезли с места, не дав министерским работникам поймать себя. Больше нападений с тех пор не было, однако в газете то и дело писали о загадочных смертях или исчезновениях людей, что держало в страхе магический Лондон.

Захлопнув книгу, парень положил её на стол, после чего прошёл к кровати и улёгся на неё, положив голову на грудь девушке и приобняв гриффиндорку. Девушка никак не отреагировала на это, лишь переведя взгляд на парня и ожидая дальнейших его действий.

– Давай спать, – пробормотал Малфой.

– Не этого я ожидала от тебя услышать, – с усмешкой призналась гриффиндорка, закрыв глаза и поудобней устроившись на кровати. Парень в ответ на это лишь улыбнулся. Ему нравилось, что девушка вошла во вкус, что теперь ему не приходилось насиловать её. Если бы кто увидел, что творилось в этой комнате в последние недели, решил бы, что эти двое встречаются. Она не любила его и не испытывала к парню никаких чувств, и Малфой прекрасно это понимал, но и ненависть гриффиндорки постепенно заглушалась, боль понемногу стихала. Девушка уже спокойно целовала слизеринца в ответ, обнимала его во время секса, и этого ему хватало. Его больной душе, жаждущей, чтобы гриффиндорка просто была рядом. Сейчас парень понимал свои желания, хотя и осознавал, насколько они были жалкими…

Приподнявшись, Малфой улёгся позади девушки и закрыл глаза. Ему хотелось, чтобы гриффиндорка придвинулась к нему, но нет. Отвернувшись от него, Гермиона стала погружаться в сон. Глубоко вздохнув, Драко закрыл глаза и попытался заснуть…

***

– У тебя хорошее чувство юмора, Драко, – иронизировала слизеринка, смотря на некогда столь дорогого ей человека.

– А почему бы и нет? Мы с четырёх лет знакомы. Столько лет были друзьями, – произнёс парень, после чего вновь затянулся сигаретой.

– Ты… ты безумец, если думаешь, что всё в этой жизни настолько просто! Попросил что-то – получил, – покачав головой, ответила девушка, с некой грустью смотря на своего бывшего парня.

– Панс, если чему меня жизнь и научила, так это тому, что ничего в ней просто так получить невозможно, – ответил слизеринец, после чего выдохнул сигаретный дым.

Эти двое сидели на улице в саду. С самого утра, решив для себя предпринять попытку вернуть родного для себя человека, Драко позвал Панси Паркинсон прогуляться, вытащив её из гостиной ещё до обеда. Девушка была не в восторге от его идеи поговорить. Ещё на шестом курсе парень отстранился от неё, но позже слизеринка узнала, с чем это было связано, и смогла его простить. На седьмом курсе их отношения возобновились и всё до последнего было хорошо, пока не закончилась поражением для Пожирателей смерти война против Волан Де Морта… С замиранием сердца девушка до последнего ждала, когда Драко, столь неожиданно отправленного аврорами в Азкабан, выпустят на свободу, и они снова будут вместе. Однако, как только парень вернулся из заключения, и слизеринка отправилась в Мэнор на встречу с ним, тот прямо заявил своей возлюбленной, что между ними всё кончено.

Для Паркинсон, полтора месяца ожидавшей парня из тюрьмы, такая новость была огромной неожиданностью и сильным потрясением. Всю ночь в тот злополучный день она проплакала, однако уже на следующий день стала настраивать себя крепиться и сделать всё возможное, чтобы слизеринец вновь обратил на неё внимание. Однако этим планам не суждено было сбыться. Малфой остался один, ведя бурную сексуальную жизнь и раз за разом меняя девушек в своей постели. Он пользовался популярностью среди Хогвартских студенток. Красивый, статный, высокий, умный аристократ из знатной семьи. Даже его статус бывшего сторонника Пожирателей был ему на руку, ассоциируясь у некоторых девчонок с образом плохиша, ещё сильнее разжигая интерес барышень. Многие девушки хотели быть рядом с ним и добивались его внимания. Первое время Панси активно интересовалась жизнью Драко, даже порой следя за ним. Его похождения причиняли ей огромную боль. Было мучительно наблюдать, как её любимый человек едва ли не каждый день был с новой девушкой. Позже эти его связи резко оборвались. Она не знала, с кем он завёл новые отношения, с кем проводил свои ночи, но видела, как парень стал больше курить, как стал уходить в себя. Сейчас он пришёл в норму. Вновь стал больше времени проводить с друзьями, появляясь в гостиной. В этот день он в очередной раз сумел её удивить, предложив девушке возобновить былое общение и стать как и когда-то раньше друзьями, но далеко не дружеского общения жаждала её израненная душа…

– Думаешь, так просто перестроиться? – покачав головой и отведя взгляд, вымолвила спустя минуту молчания слизеринка.

– Панси, прошлое нужно уметь отпускать, – сказал парень, внимательно глядя на ту.

– А я не хочу, – прошептала девушка, закусив губу, чтобы не заплакать.

– Придётся, – тихо произнёс парень, глубоко вздохнув.

– Зачем?! Я тебя всю свою юность любила, а ты… Просто в один день послал меня, – истерично засмеявшись, сказала Паркинсон.

– Я тебя не посылал. Ты красивая, умная аристократка, но ты не для меня, – нехотя вымолвил Драко, отведя взгляд в сторону. Даже ему было тяжело это говорить. Он не хотел причинять девушке боли, но куда сильнее слизеринец хотел, чтобы Паркинсон наконец-то смирилась с действительностью. Он не хотел больше быть с ней, но парень слишком сильно скучал по Панси, ведь на протяжении всех этих лет она была не только его девушкой, но и довольно близким другом.

– Да, вот только тебе совсем не нужна, – вновь сказала слизеринка, после чего быстро встала и поспешила убежать от него, чтобы парень не видел её слёз, но Малфой ловко схватил её за руку и тем самым остановил, притянув к себе.

– Панс, – покачав головой, прошептал тот. – Не надо.

Проходя мимо, идя более короткой дорогой в библиотеку, Гермиона услышала уже столь знакомый голос слизеринца. Остановившись, она перевела взгляд на двух людей, в десятке метров стоявших от неё. Драко Малфой и Панси Паркинсон. Парень держал слизеринку за руку, не давая ей уйти, а та не отрывала от него взгляда, всеми силами пытаясь не заплакать. Впервые за семь лет гриффиндорка видела Панси в таком состоянии. Малфой не спускал с неё взгляда, смотря прямо в глаза слизеринке.

– Я ведь люблю тебя, – сказав это, девушка приблизилась к парню, взяв его лицо в свои руки, и поцеловала Драко.

Внутри гриффиндорки словно что-то оборвалось. Два столь противоположных и, казалось бы, несовместимых чувства, столь яро ощущаемых ею в данную секунду. Радость и ревность. Она была рада, что Малфой был сейчас со слизеринкой. В душе затаилась надежда, что эти двое снова будут вместе, и слизеринец оставит её в покое. Но также сильно девушка ощущала и ревность. Именно ревность к нему. Гриффиндорка настолько сильно привыкла, что Малфой всегда был рядом с ней. Ни разу за эти почти что два месяца она не видела его с другой. Каждую ночь он проводил с ней. Однако сейчас его целовала другая девушка, и парень был не против. Сглотнув, гриффиндорка кинулась прочь. Хотелось вычеркнуть из памяти этот момент и перестать ощущать это хоть и слабое, но столь ненавистное ей чувство ревности, испытываемое девушкой к тому ублюдку, что прежде насиловал её. Хотелось просто забыть…

***

Войдя в библиотеку, девушка с нескрываемым раздражением кинула свою сумку на стол, однако, опомнившись, бросила взгляд на мадам Пинс. К счастью, строгий библиотекарь не обратила внимания на выходку гриффиндорки, будучи занятой расстановкой новых закупленных школой книг, а зарывшимся в учебники немногочисленным студентам попросту не было до неё дела. Пройдя и взяв нужную книгу, девушка вернулась за стол. Быстро пролистав оглавление и найдя нужный заголовок, гриффиндорка открыла учебник по трансфигурации на нужной странице и стала вчитываться в текст, вот только в очередной раз девушке не удавалось полноценно улавливать смысл прочитанного. Она была слишком зла. Переведя взгляд на дверь, Гермиона задумалась о случившемся. Почему? Почему она увидела эту сцену? С каких пор она ревнует Малфоя? Что же такое творится в её душе, раз у неё проявились столь нелепые чувства к насильнику и как вообще такое может быть? Неужели она попросту сошла с ума за эти месяцы? Множество вопросов и ни одного очевидного ответа. Девушка понимала, что, чтобы понять сложившуюся ситуацию, ей придётся копаться в себе, в своём отношении к слизеринцу. Да, за этот месяц между ними много что произошло. Каждую ночь она проводила вместе с ним, и практически всегда это заканчивалось одной картиной: скомканные простыни и разгорячённые тела, прижимавшиеся друг к другу в попытке восстановить сбившееся дыхание. Она уж точно не испытывала к слизеринцу никаких, даже малейших проявлений такого сильного чувства, как любовь. Это она знала наверняка. Да и полюбить насильника мог разве что нездоровый на голову человек, в этом гриффиндорка даже не сомневалась. Однако каждая их совместная ночь была новой историей. Порой эти ночи были обыденными, но бывали и дни, когда происходило что-то необычное, что-то, что заставляло девушку посмотреть на слизеринца другими глазами. Вспомнилась одна ситуация, о которой они никогда не говорили, но для гриффиндорки, как ни странно, одна была значимой, хотя она и старалась никогда этого не вспоминать.

Однажды ночью ей приснился кошмар. Девушке вновь снилось, как её насилует Рон. Прежде спокойно спавшая, гриффиндорка вдруг начала метаться по кровати и кричать. На её лице отображался ужас. Сама она вся дрожала. Проснувшись от этих движений девушки, слизеринец протянул к ней руку и, тряся её за плечо, пытаясь разбудить, однако сделать этого ему так и не удалось. Обнажённая, перепуганная, гриффиндорка продолжала метаться и кричать лишь одно слово, повторяемое ей снова и снова: «Нет». Схватив руки девушки и сев на кровати, наклонившись к ней, слизеринец стал усиленно трясти гриффиндорку за плечи, всеми силами пытаясь её разбудить.

– Грейнджер! Грейнджер! – закричал парень. Лишь когда он выкрикнул фамилию девушки во второй раз, та открыла глаза. Тяжело дыша, она уставилась на слизеринца, смотря тому прямо в глаза, пытаясь отойти от сна и осознать реальность, – Это был просто сон. Успокойся. Просто сон! – успокаивающе, шёпотом произнёс Малфой, наблюдая за гриффиндоркой. Через пару минут дыхание девушки восстановилось. Всё это время она просто лежала, неотрывно смотря в глаза слизеринцу, лицо которого было совсем близко. Убедившись, что гриффиндорка окончательно пришла в себя, парень вновь улёгся на свою половину кровати, предварительно захватив с пола одеяло, которое девушка скинула во время метаний по кровати. Укрыв их обоих, Малфой улёгся на спину и вздохнул.

– Что тебе снилось? – спросил он.

– Не важно, – ответила гриффиндорка, сглотнув, стараясь укутаться в тёплое одеяло.

– Что? – настойчиво повторил парень.

– Кошмар, – коротко, не став лгать, ответила девушка, на что Драко усмехнулся.

– Это я итак заметил. Что именно?

– Рон, – еле слышно произнесла гриффиндорка, – Он вновь насиловал меня.

От слуха девушки не ускользнул облегчённый вздох парня. Лишь сейчас она поняла, почему слизеринец выпытывал у неё ответ: парень думал, что приснился ей он сам, ведь буквально месяц назад он был сущим кошмаром для несчастной девушки, ставшей его жертвой.

– Ты не закрыл окно, после того как покурил, – вдруг заметила гриффиндорка, кинув взгляд на окно, – Говорят, что когда тебе холодно во время сна, начинают сниться кошмары, – договорила она, хотя и не особо верила в этот научный факт. Посмотрев в том же направлении, слизеринец с нескрываемой неохотой выбираться из-под тёплого одеяла, всё же поднялся и закрыл оконные створки, так и оставшиеся ещё с полуночи приоткрытыми. Вновь вернувшись под одеяло, парень откинулся на подушку, закрыв глаза. В отличие от него девушке не хотелось вновь засыпать. Она действительно боялась вернуться в свой кошмар, где ей вновь пришлось бы отбиваться от Рональда, боялась снова ощутить тот дикий страх, который испытала буквально пару минут назад. Кинув взгляд на парня, который наоборот пытался погрузиться в царство Морфея, гриффиндорка еле слышно заговорила.

– Малфой?

– Да? – ответил тот, не открывая глаз.

– Ты не мог бы… – недоговорив, девушка замолчала, закусив губу. Лишь сейчас она осознала, какой нелепой была её просьба к этому человеку. Как глупо она бы прозвучала, – ничего, – произнесла та, после чего отвернулась на бок. Слишком нелепая, пришедшая ей в голову мысль, чересчур несуразная просьба в отношении этого человека, её бывшего насильника, которую девушка едва не произнесла вслух. Однако уже спустя пару секунд гриффиндорка ощутила, как парень, повернувшись к ней, придвинул девушку к себе, обняв за талию и уткнувшись лицом в её волосы. Зажмурив на миг глаза, оценивая нелепость своего дальнейшего поступка, гриффиндорка всё же решилась и повернулась к нему. Прижавшись к Малфою, девушка мгновенно зажмурила глаза, но даже с закрытыми глазами она ощутила усмешку на губах лежавшего так близко к ней парня. Шумно выдохнув, слизеринец приобнял девушку, после чего вновь попытался уснуть. Гриффиндорка ещё какое-то время лежала, просто смотря в темноту. Её уже начинало клонить в сон, однако в данную секунду она боялась засыпать, не желая возвращаться в тот сон и видеть его продолжение, как пару раз бывало с ней. Было стыдно признаваться самой себе, но ей было даже приятно, что Малфой сумел понять её просьбу, так и не слетевшую с губ девушки. Такое наивное, даже детское желание спрятаться от своих страхов, укрыться от них, пусть даже в его объятиях, словно бы парень мог защитить её от ночных кошмаров. Это было даже смешно: гриффиндорка просила защитить Малфоя, её бывшего насильника, от ночных кошмаров про изнасилование её Роном. Даже звучали эти слова чересчур запутано и нелепо, однако девушка, решив не забивать себе больше голову этими рассуждениями, лишь уткнулась носом в шею парня. Слизеринец уже заснул. Она ощущала его спокойное, размеренное дыхание. Согревшись в объятиях Малфоя, через некоторое время девушка тоже сумела погрузиться на этот раз в куда более спокойный и безобидный сон.

Был и ещё один случай, произошедший совсем недавно, выкинуть из головы который девушке так и не удалось. Не всегда Малфой принуждал гриффиндорку к сексу, особенно после того, как всё это у них уже происходило по обоюдному согласию. Бывали разные случаи, разные ситуации, но эта запомнилась девушке больше всего.

Когда она с неделю назад пришла в Выручай-комнату, девушка не застал там слизеринца. Она не знала, где он мог быть, да и придёт ли вообще, но эта его задержка показалась ей странной. Практически всегда прежде за исключением лишь пары раз Малфой приходил в Выручай-комнату раньше гриффиндорки, однако сейчас парня не было. Улегшись на кровать, девушка стала ожидать его прихода, однако даже спустя час Малфой так и не появился. В голове пару раз пронеслась мысль, что со слизеринцем могло что-то случиться, однако Грейнджер относилась к этой мысли с безразличием, не веря, что с парнем что-то могло бы произойти и не став терзать себя сомнениями в стиле: а что, если всё-таки подобное случилось. Она знала, что такие размышления могут затянуть её с головой. Почему-то девушка даже не могла ответить для себя с уверенностью на вопрос, что бы в таком случае она испытала. Радость? Скорбь? Вряд ли, однако, даже спустя всё то, через что девушке пришлось пройти, она оставалась во многом всё той же Гермионой Грейнджер, которой было так свойственно переживать за других, даже если таковыми оказывались её враги. Она жаждала справедливости и по-прежнему хотела, чтобы Малфою однажды воздалось по заслугам, вот только его гибели она не хотела. Да и не было бы это расплатой. С одной стороны гриффиндорка раньше нередко ловила себя на мысли, что желает парню смерти, однако сейчас это казалось ей несправедливым и даже варварским помыслом. Она всегда старалась гнать эти мысли. Однако сейчас в её душе также ощущалась тревога, но девушка продолжала уверять себя, что уж с кем, а с живучим и изворотливым Малфоем вряд ли что-либо могло случиться. С другой стороны Малфой мог бы находиться и в школе. Быть может гриффиндорке повезёт, и он забудет про неё хотя бы на эту ночь, забывшись в объятиях какой-нибудь Хогвартской красавицы. А быть может, он просто засиделся со своими друзьями. Кто знает, что могло его задержать. Раздевшись, оставшись лишь в нижнем белье, гриффиндорка улеглась под одеяло, решив попытаться забыться сном. С этими мыслями девушка и заснула в комнате Драко Малфоя, воссозданной Выручай-комнатой. Однако спустя какое-то время гриффиндорку разбудил громкий стук входных дверей. Мгновенно проснувшись и поднявшись на кровати, девушка осмотрелась, ища взглядом неожиданно появившегося гостя, помешавшего ей спать. Им оказался сам хозяин комнаты, уже стоявший у окна в выходной чёрной мантии.

– Я думала ты уже не придёшь, – сонно пробормотала гриффиндорка, сев на кровати и став убирать непослушные волосы с лица, после чего зевнула. Однако слизеринец так и не ответил ей, – Малфой? – вновь позвала гриффиндорка. Не произнеся ни слова, парень снял с себя мантию и кинул её на подоконник. Подойдя к тумбочке, слизеринец достал из одной из полок графин спрятанного там огневиски. Достав ещё и бокал, парень наполнил его целиком, после чего залпом выпил и зажмурил глаза, – Что-то случилось? – вновь спросила девушка, на этот раз с беспокойством смотря на Драко.

– Грейнджер, ложись спать, – устало и раздражённо ответил слизеринец, после чего девушка, нахмурившись и не став продолжать расспросы, улеглась назад на кровать и накрылась одеялом. С несколько секунд парень так и продолжал стоять на месте, но после сел на край кровати и положил голову на грудь гриффиндорке. Только сейчас девушка заметила, что Драко трясло. Сбивчиво дыша, слизеринец вновь зажмурил глаза, однако через пару секунд он приподнялся и посмотрел на девушку, наблюдавшую за ним.

– Поцелуй меня, Грейнджер, – вдруг произнёс Малфой, усевшись на кровати и не сводя со своей марионетки взгляда.

– Что случилась? – вновь попыталась разузнать гриффиндорка, однако Драко опять не ответил ей, более настойчиво произнеся.

– Целуй!

Не смея ослушаться приказа, подчиняясь Империусу, девушка привстала на кровати и, дотянувшись до парня, поцеловала того в губы. Не желая видеть его разозлённого взгляда потемневших серых глаз, гриффиндорка закрыла глаза. Уже через долю секунды слизеринец притянул к себе девушку за затылок, страстно целуя. Он никогда прежде не целовал её так. Слишком отчаянный, слишком жадный поцелуй. Оторвавшись от парня через пару минут, гриффиндорка попыталась отдышаться. Поднявшись с кровати и сняв с себя пиджак, слизеринец, достав из него пачку сигарет, бросил его в кресло, после чего отошёл к окну. Закурив сигарету, около минуты он стоял молча, под пристальным взглядом девушки, непонимающе продолжавшей наблюдать за ним.

– Сегодня ночью был убит мужчина и трое его маленьких детей, – вдруг произнёс парень, затянувшись сигаретным дымом.

– Ты убил их? – испуганно, сорвавшимся голосом спросила гриффиндорка.

– Нет, – просто ответил Малфой.

– Кто-то из твоих людей?– вновь продолжала задавать вопросы Гермиона, с долей испуга смотря на парня.

– Нет, Грейнджер. Нет! – раздражённо ответил слизеринец, повернувшись и посмотрев на девушку. В его глазах можно было прочесть сразу несколько эмоций: усталость, разочарование и боль. Никогда прежде гриффиндорке не приходилось видеть Драко Малфоя таким. Вновь повернувшись к окну, парень заговорил, – Это сделали другие люди, но это произошло на наших глазах, и мы ничего не могли поделать с этим. Ничем не сумели помочь.

– Кто? Какие люди? – не унималась девушка.

– Я сотру тебе воспоминание о моём возвращении, если ты и дальше будешь продолжать задавать мне вопросы! – раздражённо бросил парень, после чего гриффиндорка всё же замолчала, поджав губы. Однако в её голове стало крутиться сразу несколько мыслей: кто погиб? Маги или магглы? Как Малфой оказался на месте убийства и почему вообще жаждал им помочь? Разумеется, жертвами были дети, но разве когда-либо слизеринец стремился к кому-то на помощь? Разве когда-либо рвался в герои? Это было так несвойственно ему, однако сейчас он изменился. Вновь бросив взгляд на уже докуривавшего сигарету парня, гриффиндорка задалась ещё одним единственным и столь верным на данный момент вопросом: А так ли хорошо она знает теперешнего Малфоя?..

Выбросив окурок в окно, слизеринец повернулся к девушке. С пару секунд он просто смотрел на неё, ничего не предпринимая. Гриффиндорка на этот раз молчала, лишь смотря парню в глаза. Ослабив галстук на шее, слизеринец прошёл к кровати, на которую улёгся рядом с девушкой, всё ещё продолжавшей молчать, наблюдая за каждый движением Драко. Кинув на неё взгляд, слизеринец лишь произнёс.

– Что ты пытаешься разглядеть во мне, гриффиндорка?

– Пытаюсь понять, почему ты так переживаешь.

– Что в этом удивительного? Я, по-твоему, совершенно бессердечный человек?

– Да, – вырвалось у девушки, однако она не сожалела, что сказала эти слова. Слизеринец на это только усмехнулся.

– Знаешь, что является лучшим успокоительным? – вдруг спросил Малфой, с усмешкой смотря на гриффиндорку.

– Нет, – пробубнила та.

– Секс, Грейнджер. Секс, – ответил парень, наблюдая за недовольством на её лице, – И попробуй угадать, чего я сейчас хочу.

Ничего не ответив слизеринцу, девушка лишь поджала губы, однако ввиду затянувшегося молчания иронично произнесла:

– Неужели лечь спать?

Очередная усмешка на губах аристократа, и вот уже спустя пару секунд он схватил гриффиндорку за руку, заставив ту приблизиться к нему.

– Сядь, – произнёс парень. Поняв его задумку, девушка с неохотой залезла на слизеринца, отчего он в очередной раз усмехнулся. Уперевшись руками в грудь парня, гриффиндорка лишь продолжила смотреть ему в глаза, – Забавно с тобой, Грейнджер. Во всяком случае, никогда не скучно, – сказал вдруг слизеринец, смотря в карие глаза своей марионетки.

– Чем? – раздражённо спросила девушка, не отводя взгляда.

– Не хочу показаться не скромным, но на твоём месте сейчас хотели бы оказаться многие Хогвартские красавицы. Даже гриффиндорки, горделивые доступные красотки с львиного факультета. И там есть желающие. Но только не ты. Всегда гордая и такая чистая по своей натуре, такая иная, – положив руку на бедро девушки, сказал Малфой. Ничего не ответив, гриффиндорка только продолжила с нескрываемым удивлением слушать его. В памяти всплыла сцена в поезде, которую девушке по воли случая пришлось лицезреть: Малфой и Ромильда Вейн, занимающиеся сексом в одном из купе, – Однако, кто знает, – вывел гриффиндорку из раздумий голос парня, – разврати тебя хотя бы тот же Крам на четвёртом курсе, как бы тогда ты относилась ко всему этому. Быть может, уже давно была бы завсегдатай гостьей этой комнаты.

После эти слов парень рассмеялся. Однако гриффиндорку эти слова лишь разозлили.

– Никогда, – сквозь зубы ответила та.

– Не зарекайся, – тут же произнёс слизеринец, на что девушка уже собиралась возразить, но Малфой продолжил, – Ты слишком мало знаешь даже о тех, с кем уже давно знакома. Если бы ты только интересовалась личными жизнями других студентов, поверь, ты бы узнала много интересного, что, возможно, даже изменило бы многие твои взгляды. Все мы люди, все мы подвержены похоти, всем нам нужен секс. На этой кровати до тебя побывало немало студенток с разных факультетов. Даже гриффиндорки, вечно задирающие нос. Им тоже не чуждо было скоротать здесь ночь, забыв про привычные стереотипы. Все они, лишь немного поломавшись и построив из себя недоступных девственниц, в итоге едва ли не сами заставляли наброситься на них.

– Однако ты почему-то отказался от такого разнообразия ради коротания ночей с неумелой и зажатой такой иной девчонкой, – произнесла гриффиндорка, прищурив глаза.

– Ты себя недооцениваешь, Грейнджер. Ты довольно многому научилась за это время. Однажды надоедает даже разнообразие. Девушки разные, но суть одна и та же, а вот уломать подобную тебе, задача практически непосильная. Такие как ты жаждут внимания, ухаживаний. Вам важно, чтобы парень ждал столько, сколько вы сочтёте нужным ради соблюдения приличий. Зачастую не особо опытные. Таких девушек приходится обучать, а это становится гораздо более интересной задачей после многочисленных уже походивших по рукам подстилок. Всегда интересно наблюдать, каковыми станут итоги твоих трудов.

– И каковы же результаты твоих трудов? – холодно осведомилась девушка, вздёрнув носик, раздражённая такой самоуверенностью слизеринца. Неожиданно притянув гриффиндорку к себе, парень перекатился, оказавшись теперь уже сверху девушки.

– Я весьма продуктивно постарался, ведь когда ты первый раз оказалась здесь, боялась даже раздвинуть ноги, а что сейчас, – усмехнулся парень, на что гриффиндорка смерила его негодующим взглядом, – Не делай вид, что тебе не нравится происходящее теперь по ночам в этой комнате. Не поверю. Ты уже привыкла к нашим ночным играм. Ты уже слишком сильно привыкла к самому факту, что у тебя есть постоянный секс. Отпусти я тебя сейчас, ты бы и недели не продержалась, уже ища себе либо парня, либо постоянного партнёра.

– Какая самоуверенность, Малфой! – сузив глаза, прошипела девушка, – Зато не сложно догадаться, куда подался бы ты. Хогвартские красавицы были бы в восторге, а то ты так надолго оставил их.