Текст книги "Глиняное сердце (СИ)"
Автор книги: Iwilia London
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 13 страниц)
19. Куклы по луже.
Том проснулся от странной тяжести на своем теле, а когда попытался открыть глаза, то наткнулся на черные пряди волос, которые мешали поднять веки.
– Ты так крепко спишь...– голос над ухом.
– Вильгельм, кто тебе разрешил...– Кенинг вдруг обнаружил себя голым, а на его теле лежит обнаженное тело юного искусителя.
– Давай поиграем...– лижет шею мужчины, вызывая волны мурашек. Новых. Сильных. Возбуждающий.
– Я же сказал, что между нами не будет никакой близости.– Он пытается выбраться из-под груды конечностей. Вчера Том вновь убедился в том, что близость с куклой не приводит ни к чему хорошему. А повторять вчерашнюю ситуацию совсем не хотелось. И было странно, что еще вчера Вильгельм почему-то оттолкнул, а сегодня... Нежное тело, словно собственная кожа, оставалось неподвижным. Лишь тихий смех становился смелее, лишь тонкие пальчики уверенней начинали бродить по сонному и теплому телу.
– Томас, нам это нужно...– осторожно двинулся бедрами, скользя горячим членом по паху мужчины.
– Вильгельм... у меня на тебя даже не встанет...– нагло врал, старательно уворачиваясь от потеплевших губ.
– У тебя уже...
– Пожалуйста, уйди...– Том не был настроен на подобные игры. Тем более, что вчера он узнал кое-что такое... ужасное, жестокое... что-то, что не позволяет Кенингу принять Вильгельма.
– Том...– хмурится.– Том, мы должны. Я хочу и ты хочешь.
– Ты меня не понимаешь?– Злится.
– Один разочек...– его глаза горят каким-то мерзким озорством, Том чувствовал, что происходит что-то не то. Вильгельм был другим.
– Проваливай, я сказал...– И мужчина не нашел ничего умнее, как оттолкнуть от себя парня, но сил не рассчитал и кукуленок слетел с кровати. Грохот стоял неимоверный.
Когда Вильгельм очухался он поднял глаза на хозяина и в его взгляде Том увидел что-то нечеловеческое. Что-то страшное и могущественное. Весь лик Вильгельма, будто дымкой покрылся, теперь на милом личике красовалась чрезмерная ярость, смешанная с больной похотью.
– Ты...– шипит кукуленок,– ты за это ответишь...
– Очень страшно!– Кенинг вздохнул и залез под одеяло. Нет, не от страха, а просто, чтобы побыть одному, может быть уснуть еще на несколько часов.
***
Проснувшись, Том чувствовал себя в разы лучше. По телу плыло приятное тепло. На учебу не нужно было идти, на работу тоже. Кровать была мягкой, как никогда. За окном виднелось солнце, но на стеклах мужчина заметил разводы капель, видимо, и дождь тоже шел. Было тепло и уютно, но спать уже не хотелось, тем более, что живот начал урчать, призывая внимание хозяина...
Кенинг, как обычно прошествовал на кухню. Завтрака не было.
– Обиделся, да?– Спросил Том, выглядывая в коридор. Ответа не последовало.– Да, плевать вообще!– Прошел к холодильнику, и на несколько тонов тише добавил:– Обижаешься, как баба...
Выудив в холодильнике колбасу, помидоры и яйца, Том принялся за готовку. Засыпал кофейные зерна в кофеварку и закидал все ингредиенты для яичницы на сковороду. Поставил на медленный огонь и вышел из кухни. Утренние туалет, душ, зубы...
Затем был сам завтрак. Яичница даже не подгорела до возвращения Тома. А кофе было невероятно вкусным. Таким, которое только он умел готовить. Ну, да, кофе вообще-то из кофеварки и оно было обычным, но Кенингу было так хорошо и легко на душе, что даже обычное становилось чем-то особенным...
Завершить завтрак, который проходил по времени в обеденный перерыв, Том решил на балконе. Мужчина взял сигареты и зажигалку, пошел на балкон.
Погода на улице стояла отменная. Воздух был чист после дождя. Мелкие капли переливались от ярких лучей солнца, разбрасывая блики во все стороны горизонта.
Том улыбнулся, наблюдая за тем, как где-то внизу детишки плескаются в огромной луже. Девочка в розовой шапке бегала с ведеркам и складывала в него что-то. Детальки конструктора, как показалось Тому. Но потом он заметил, что детальки все почти одного цвета – бежевые. Взгляд Кенинга упал на огромную темную лужу... в которой плавали...
...части кукол...
Сердце мужчины пропустило удар и рухнуло в желудок.
Он бежал по лестничным пролетам... Быстро и почти падая...
Подлетев к той самой луже Том увидел непоправимое.
В грязи. В темной воде. Лежали многочисленные остатки кукол. Их одежда. Волосы. Части тел. У Кенинга на глаза слезы наворачивались. Он прижал ладонь ко рту, чтобы не заорать от обиды.
Вся его коллекция кукол была убита. Вся.
Кенинг влетел в квартиру. Его глаза горели злостью не хуже волчьих. Он был готов разорвать кукленка. Ведь Том и не сомневался в том, КТО это сделал.
– Выходи, тварь!!! Я сожгу к чертям эту квартиру, но найду тебя!!!– Орет и с силой бьет кулаком в стену.– Что же ты делаешь, сука? Я же тебе НИЧЕГО плохого не сделал!!!
Том стер слезу и прошел вглубь квартиры. Его очень удивило то, что он увидел. То, что до этого не видел...
Полки, на которых когда-то восседали куклы, не были пусты. Кто-то, понятно кто, устроил там целый кукольный домик. Кухня, гостиная, спальни, детские... И в одной из комнат, на шикарном кукольном кресле восседал кукуленок. Взгляд его был злым и надменным.
Но Кенинг не боялся, он чувствовал только желание сломать эту чертову куклу!
Он схватил Вильгельма и потащил в ванную комнату. Действовал на автомате... На автомате открыл стиральную машинку. На автомате закинул туда кукленка... На автомате закрыл прозрачную дверцу и включил стирку. Двухчасовую.
Том с каменным лицом наблюдал за тем, как барабан наполняется водой, а глиняное тельце ожило, даже живая кукла Кенинга сейчас не пугала.
Вильгельм приставил крошечные глиняные ладошки к стеклу, он видел взгляд Тома, он видел ярость в его глазах и не мог понять, за что с ним так поступает самый близкий человек. Воды становилось все больше и барабан вот-вот начнет вращение...
Кенинг безжалостно смотрел на куклу несколько секунд, затем сверкнул презрением в глазах и вышел из ванной, прикрывая за собой дверь...
20. Лорд вернулся.
От автора: Обратите внимание на шапку. И терпения вам.
Том не мог находиться в квартире, ведь он слышал крики беспомощного существа, которое по воле мужчины было отдано объятьям воды и порошка. Да, Кенинг всегда держит заправленной машинку.
Как-то резко на смену злобе, ненависти и агрессии пришло сожаление и вина, но Том решил, что глине ничего не станет. Вот и ушел из квартиры. Сел в машину и направился к родителям. Дом родителей имел одну особенность: что бы у Кенинга не происходило, только родительское гнездышко помогало успокоиться и трезво подумать над проблемой.
И как назло ни отца, ни матери дома не было, занятые люди, все время на работе.
Том выпил чашечку кофе в компании кухарки, которая работает в его семье уже очень давно, кажется она даже самому Кенигу пеленки меняла. Женщина была доброй и заботливой, Том ее любил и она уже давно стала полноценным членом семьи.
Дальше ноги сами повели парня на чердак. Хотелось увидеть Либерти и поговорить с ним. Спросить, что же происходит.
Либерти он нашел у окна, молодой парень даже не удивился появлению гостя:
– И что же ты решил?– Глиняное чудо оборачивается к Тому.
– Вильгельм избавился от всей моей коллекции кукол. А я в отместку за это засунул его в стиральную машинку.– Том присел на пыльный ящик.
– Между вами был секс?– Либерти хмурится.
– Нет, но была близость, после которой что-то случилось.– Пожимает плечами.– Я будто не управлял своим телом. Знаешь, ты говорил, что Вильгельм любым путем принудит меня к сексу, но получилось по-другому. Я чуть не изнасиловал его. И он оттолкнул.
Либерти кивнул чему-то своему, как-то мило улыбнулся, глядя в окно. Затем прикрыл глаза и тихо произнес:
– Лорд пытается достучаться до вас обоих.
– Чего?– Том нахмурился.– Лорд... ТОТ лорд?
– А ты не понял? Ты не замечал всю двойственность поступков Вильгельма? Сегодня он может оттолкнуть, а завтра сам лезть. Сейчас он наивен как ребенок и взгляд его чист, а лик приятен, а через несколько минут на тебя смотрит злобный монстр, чьи глаза горят, а помыслы грязны. В сосуде его не только он, но еще и душа лорда...
– Что за бред, Либерти?!
– Вспомни!– Повышает голос.– Том, просто подумай!!!
Кенинг отвел взгляд в сторону, вспоминая поведение кукленка. Было странно и никак не хотелось признавать, но так и получалось, что Вильгельм иногда вел себя двояко. Он иногда злился и его глаза как-то странно горели, и тогда мальчишка мог говорить гадости...
– Вильгельм, когда был живым человеком... он... Он не убивал мальчишек?
Либерти хмыкнул:
– Ты понял меня. Скорей всего, когда ты злишь Вильгельма, появляется лорд. Он и говорит некоторые гадости, которые никак не относятся к моему брату.
Том напряг память, тот вечер и страшные слова, что слетели с уст его кукленка о том, что он насиловал и убивал мальчишек, а потом снова насиловал.
– Это не Вильгельм,– продолжал Либерти,– это был лорд. Это он делал все те ужасные вещи, мой брат был жертвой его чар, глупым и наивным ребенком. Он ни в чем не виноват.
– Тогда для чего ты просил оторвать ему голову?
– Так или иначе Вильгельм налаживает вашу связь, она крепнет, а лорд этим пользуется. И рано или поздно он подчинит себе душу моего брата. К тому времени ты будешь охвачен кровью лорда... И сделаешь все, что он попросит...
– Чего? Что значит, охвачен кровью лорда?
– В тебе течет ЕГО кровь. Том, неужели ты такой наивный? Неужели ты не понимаешь, ЧТО происходит?
– Я не понимаю. Вы говорите – только больше запутываете.
– Ты знаешь, что в мире царит равновесие?
– Знаю! Ночь и день, закат и восход. Вильгельм говорил, а еще магия это способ обойти это равновесие.
– Точно. Умирает один человек, рождается другой. Ты не думал, почему Вильгельм попал именно в твои руки? Ни к твоему отцу, ни к его отцу...
– Нет...
– Думай, Том!– Настойчиво просит Либерти.– Умирает один человек, рождается другой!
– Ты говорил что-то про то, что все должно повториться, что я должен убить своего брата... Ну, чтобы Вильгельм стал человеком.
– Признаться честно, я тебе немного соврал, полагая, что мои слова тебя напугают и ты отрекаешься от Вильгельма, но видимо тебя в этой жизни уже ничего не может напугать.
– СКАЖИ МНЕ КАК ЕСТЬ!– Рычит Томас,– Я устал!!! Мне надоели ваши загадки! Я запутался!
– Все просто: ты и есть лорд. Ты – его тело. Если бы ты полазал в семейных бумагах, то нашел бы себя. Умирает один человек, рождается другой. Лорд владел черной магией, он держался в этом мире за душу Вильгельма, а когда того убил наш отец, он не знал, что в сосуд куклы вошла не ОДНА душа, а ДВЕ. Конечно, лорд ничего сделать не мог, он спал, ведь воспоминаниями была наделена душа Вильгельма, а значит, он был сильней. Но он мог управлять Вильгельмом только в одном: поиске человеческого тела, сосуда, в который переселится лорд. То есть тебя.
– Меня?– Возмущается.– Какой к чертям лорд? Ты выдумал это все!
– А как ты думаешь, Вильгельм может стать человеком? Как душа может стать человеком без человеческого тела?
– Как?
– НИКАК! Том, душе нужен сосуд! Такой грязной душе как у лорда нужен сосуд, в котором течет ЕГО кровь. ТЫ! ТОМ!
– Я не позволю какому-то придурку занять мое тело, у меня есть своя душа.
– Ты уже связан с Вильгельмом ТАК сильно, что видишь его воспоминания, видишь ведь?
– Вижу...
– Как ты не понимаешь, что еще немного и ты сделаешь для него ВСЁ, что он попросит...
– Думаешь, что Вильгельм попросит что-то плохое?
– Он нет, а вот лорд, да...
– Что?
– Убить брата.
– Да у меня НЕТ брата!
– Твоя мама беременна. Просто сама еще об этом не знает.
– И что случится, если я это сделаю?
– Лорду нужно жертвоприношение... дабы занять твое тело, так ты дашь согласие.
Том потер лицо ладонями. В голове снова бардак, но несколько вопросов он все-таки хотел задать:
– Я видел себя в другой эпохе.– Тихий голос,– Я видел не себя, да? Лорда?
– Да.– Либерти медленно подошел к парню, присел у его колен:– Том, ты должен оторвать Вильгельму голову. Иначе случится неповторимое.
Мужчина тяжело вздохнул, его плечи задрожали. Он не сможет.
– Вильгельм выбрал меня, потому что я выгляжу как лорд?
– Да.
– Но почему он не говорит об этом? Почему говорит, что не помнит лорда?
– На самом деле не помнит. Я тоже не помнил, как он выглядит. Семьсот лет прошло.
– Если я сосуд для лорда, то есть еще сосуд и для Вильгельма?
– Да, есть человек, который выглядит как он, возможно младше или старше самого Вильгельма, но он рожден в моей семье. То есть, в нашей с Вильгельмом.
Том смотрел на парня у своих ног и продолжал спрашивать:
– Лорд становится сильней, почему?
– Ты знаешь, что сильней заклятия на крови были только заклятия на семени мужчины?
– Что?– Хмурится.
– Вильгельм получил твою сперму?
– Что это значит...– у Тома сердце через раз стучало.
– А потом он снова отдал тебе твое же семя, так?
– Да...
– Лорд будет становиться сильней с каждым таким обменом.
– Наверно я сошел с ума.– Том поднимается на ноги, обходит парня и подходит вплотную к окну.– Но какая твоя роль в этом во всем?– Он оглянулся на Либерти.
– Не дать лорду вернуться. Я поэтому сижу в вашей семье.
– И что ты должен сделать, чтобы не дать ему вернуться?
– Убить любимого человека своего брата, то есть тебя...
– СПЯТИЛ?– Его руки сжались в кулаки.– Только попробуй причинить боль мне или моей семье.
– Все в порядке, пока ты не попытаешься убить свою маму, я ничего предпринимать не буду, но если только пойму твои намерения, Том, я обещаю, что убью тебя... И знай, что я не привязан к месту настолько сильно, насколько привязан к нему мой брат. Я могу обходиться без хозяйского поводка, чтобы выходить на улицу в облике человека. Я легко найду тебя и убью.
– Если я сделаю больно маме, я сам себя убью.
– Но есть и другой способ убить лорда.
– Какой?
– Ты должен оторвать Вильгельму голову и выбросить куклу в огонь.
– Но тогда...
– Вильгельм тоже умрет. Его душа сгорит. И я умру вместе с ним.
Том чувствует, как увлажняются его глаза, как тихо бьется сердце, будто вот-вот остановится. Сегодня он снова узнал столько нового и бредового, но с каждым разом в подобный бред верить все легче. Теперь этот бред стал частью его жизни...
-А вообще, лучше возвращайся домой...
-ЧЕРТ!– Дергается,– У меня же там Вильгельм стирается!!!
Либерти чуть улыбнулся, сопровождая взглядом убежавшего мужчину. Как Только Том удалился с чердака, парень прошел в самую глубь комнаты. Где-то там, за огромным количеством хлама, хранится шкатулка. В ней рисунки одного художника, который когда-то давно жил по соседству с семьей куклы. Рисунок Вильгельма, рисунок родителей... и лорд.
21. Я все готов простить тебе, любовь моя.
Автор уже давно вынашивал идею о том, что следует показать внешность злого Либерти. Показываю :)
Я представляла его примерно так, хотя и схожесть с Вильгельмом должна быть на разы меньше. Но уж как получилось передать вам тот образ, который вижу я :DDD Смотрим в шапке.
Том влетает в квартиру и прямо в обуви мчится к ванной комнате. Машинка уже закончила стирку. Мужчина со страхом в глазах подходит к закрытой окружности, сердце бьется в глотке, заставляя Тома чувствовать вкус собственной крови. На секунду ему показалось, что все... Он убил своего кукуленка. И это была самая страшная секунда в его жизни.
Он присел у стиральной машинки и медленно потянулся к дверце, открыл ее, на самом дне барабана лежал растерзанный мальчишка. Кукленок в непонятной позе выглядел совсем ужасно и жалостливо...
Том достал куклу и уложил ее на пол.
– Вильгельм...– зовет, но кукуленок не двигается и никак не выдает себя.– Прости...– Том скулит, осторожно распрямляя глиняное сердце.– Ради Бога, прости...– склоняется над мальчишкой, прикасаясь губами к тощему тельцу.– Ну, прости...
Кенинг понимает, что кукуленок скорей всего боится его. Поэтому Тому приходится просто встать и уйти.
В голове стучали тысячи молоточков. Было и стыдно, и больно, и хотелось ударить себя.
Том услышал шорох со стороны коридора, конечно, он кинулся туда. На пороге ванной комнаты стоял Вильгельм, но увидев мужчину, он резко отступил назад и закрыл дверь.
– Вильгельм! Открой.
Тишина.
– Я виноват. Но ты тоже хорош!!!
Молчание. Ни звука, ни шороха!
– Окей... тебе наверно и смотреть на меня не хочется. Хорошо... Я оставлю тебя в покое. Захочешь поговорить... я жду тебя.
Том отошел от двери, несколько секунд посмотрел на нее, после чего ушел на кухню. Наверно это правильно, что Вильгельм его боится... То есть, это конечно неправильно, но в случившейся ситуации неудивительно.
Кенинг взялся за конспекты. За переписыванием скучных лекций он смог уйти от мыслей о своем беспечном поступке. Хотя совесть его мало мучила... Он сделал это за дело. Но вот разум говорил, что разобраться с куклой можно было и иначе. Том выбрал очень грубый и жесткий метод...
Из гостиной послышался тихий скулеж. Том повернул голову в сторону коридора, послышалось? Тишина в квартире говорила именно о том, что ему послышалось. Кенинг вновь уткнулся в тетради, ища ту строчку, с которой закончил переписывать.
Но вот звук повторился. И теперь Том узнал в нем всхлип.
Мужчина медленно шел по коридору, приближаясь к гостиной. Свет тусклых ламп плохо освещал комнату, но даже при таком свете Том смог разглядеть мальчишку, который кое-как лежал на полу. То, что он увидел, напомнило Тому настоящий фильм ужасов. Вильгельм был обнажен, а на его теле красовались серые, почти черные отметины, больше похожие на трещины.
– Что с тобой?– Том присел на колени недалеко от мальчишки.
– Уйди от меня.– Рычит Вильгельм и вновь всхлипывает.– Уйди.– Он издает протяжный стон, от которого у Тома сердце сжимается, волна боли проходится по мужскому телу, вновь сковывая его.
– Прости... Скажи, чем я могу помочь тебе?
Вильгельм осторожно повернул лицо к хозяину и обидчиво произнес:
– Сиди и слушай, как я страдаю. Смотри на то, что сотворили твои руки. Чувствуй мою боль и знай, что в ней повинен ты.
– Но ты... Ты моих кукол...
– Чего?– Удивляется, жмурясь от боли.– Я только домик сделал...
– Какой к чертям домик, ты разнес мою коллекцию ко всем чертям! Поправишься и я тебе покажу сломанных кукол, они в луже валяются.– И на тон спокойней добавил:– Ты ведь поправишься?– Том осторожно приблизился к мальчишечьему телу, с надеждой заглядывая в карие глаза.
– Вот возьму и не поправлюсь.– Капризничает Вильгельм, вздыхая, чувствуя боль в каждой части тела.
Том чуть улыбнулся, его ребенок начинает вредничать, может это признак того, что его, Кенинга, еще можно простить?
Мужчина оглядывал покалеченное тело. Человеческое тело, которое сейчас будто коркой глины покрыто... Только это была не глина, а кожа, что потрескалась... И от этого на бледной живой ткани оставались темные отметины, трещины, которые в некоторых местах отдавали красным. Том не знал физиологии и анатомии кукол, да и никогда не думал об этом... Но сейчас он хотел бы думать, что тело Вильгельма устроено иначе, нежели его собственного. И именно сейчас Том вдруг понял, что поверит в волшебство, если тельце его нежного кукленка исцелится. Мысленно он пообещал высшим существам все, что угодно, лишь бы мальчишка перестал чувствовать боль. Ему даже было плевать, что и он сам ее чувствует... Главное, чтобы ее перестал чувствовать Вильгельм.
– Я не ломал твоих кукол.– Лицо Вильгельма, искаженное небольшой трещиной под правым глазом, выражало растерянность и тоску.
– Не ломал...– чуть кивнув, ответил Том, понимая, что это проделки лорда. Но почему Вильгельм ничего не помнит? Неужели, если приходит один, то второй уходит в сон и потом не может восстановить прошедших без него событий?
– Тогда за что ты так со мной?– В карих глазах блеснула отчужденность.
– Я...– почему-то Том не хотел рассказывать мальчишке про то, что в его кукольном тельце еще и лорд живет.– Я...
– Ни за что?– Вильгельм прикрыл глаза и задрожал.– Ты причинил мне столько страданий ни за что? Столько боли и страха? Ты меня так просто предал...
– Прости...– Том попытался коснуться исполосованного тела.
– Не тронь.– Вильгельм дернулся.– Я ведь так... я обрадовался, когда увидел, что кукол нет. Я ведь уже однажды хотел их убрать... Но не выкидывать, а просто сложить в коробку. Я подумал, что ты вспомнил о моем желании и теперь я могу построить домик...
У Тома глаза увлажнились от этих наивных слов. От детского, и почти забытого мужчиной, энтузиазма. Построить домик. Просто построить домик.
– Прости...– мужчина вновь предпринял попытку коснуться дрожащего тела.
– Не трогай. Прошу, Том. Мне итак больно. Не трогай.
– Чем я могу тебе помочь?
– Я... я не знаю...– Вздыхает.– У меня еще такого не было... Однажды... Один из хозяев не усмотрел за мной и... И его собака трепала меня около часа. Конечно, со стиральной машинкой это несравнимо, но тогда она меня тоже покоцала. Трещины начинали проходить только тогда, когда я был человеком. Так я чувствую боль. А в теле куклы ничего трещины не затягивались...
– Давай, я перенесу тебя на кровать?
– Не прикасайся ко мне, Том. Никогда больше не прикасайся ко мне.– Отвернулся.– Я больше не хочу этого.
– Вильгельм...
– От тебя вновь пахнет моим братом. Наверно это он и наговорил тебе меня выкинуть, да?
– Нет, Либерти не хочет тебе зла. Только мне...
Том сидел на коленях перед раздетым телом и мысленно давал себе по лицу каждый раз, когда мальчишка болезненно морщился. Мужчина уже не обращал внимание на то, что его собственное тело погрязло в боли, что он уже не чувствует ни рук, ни ног, так сильна боль.
– О чем вы с ним говорили?– Вильгельм вдруг посмотрел на Тома.
– О нас с тобой.– Том нахмурился, ощущая, как противная боль сковывает горло, теперь даже говорить было больно.
– Что именно? Говори, Том, так я могу не думать о боли.
Мужчина чуть прикрыл глаза, стараясь унять боль... Ну, хоть немного.
Это разрывало его изнутри. Было противно и мерзко от любого своего движения. И двигаться не хотелось вообще... Казалось, что одно движение и Том рассыпается. Кости внутри него терлись друг о друга, и мужчина слышал их скрип, он даже начал чувствовать запах гнили, что исходил из его тела...
– Он говорил, что не даст совершить нам с тобой что-то плохое. Говорил, что может передвигаться, что не зависит от места так, как от него зависишь ты.– В горле вкус пепла. Том поперхнулся...– И... ничего более...
– Чего ты вообще поперся к нему...– Кажется, что мальчишке становилось легче, когда Тому становилось все хуже.
– Я не к нему поперся, я к своим родителям поехал.
– Я понимаю, что к родителям, но там почему-то, ты именно к нему и именно поперся...
– Ноги сами привели.
Вильгельм отвернулся, прикрыл глаза:
– Зачем ты так со мной... Я же люблю тебя всем сердцем.
– Ты же из глины.– Том усмехнулся.– Разве глиняное сердце может любить?
Мальчишка вновь взглянул Кенинга в глаза:
– Только если ты способен полюбить его. И если я чувствую любовь к тебе, значит, она есть у тебя ко мне.– Мальчик прикрыл глаза.– Но то, что ты сотворил, говорит об обратном. И тогда я совсем уже ничего не понимаю...
Мужчина откинулся на пол. По его телу бежал ток, волны несравнимой ни с чем болью. Невидимые оковы, что вновь подчинили себе его тело. Том раскрыл глаза, отпуская слезы, сдерживаться больше не было возможно... Он в голос простонал, когда даже удары собственного сердца начали приносить только страдания.
Вильгельм смотрел на мучения любимого и чувствовал, как его собственная боль медленно отступала. Как бледное тельце избавлялось от шрамов, как на смену тоске и непониманию приходило сострадание и жалость.
Мальчишка привстал и, полусидя, дополз до Тома. Вновь накрыл его тело своим. Кенинг громко всхлипнул, утыкаясь носом в лохматую макушку. Его боль резко ушла, будто и не было этих невыносимых страданий.
– Что с нами происходит...– Том жмурится, испуская последние слезы.
– Я все готов простить тебе, любовь моя.
Кенинг привстал на локтях, заглядывая в глаза мальчишки. Его слова напомнили мужчине какой-то старый фильм. А Вильгельм искренне улыбался и поглаживал Тома по груди.
– Хочешь, можем начать собирать новую коллекцию...– предлагает кукленок, оборачиваясь на стеллажи с шикарными апартаментами.
– Ты будешь согласен делить свой домик с кем-то еще?– Том усмехнулся, удивляясь своему внутреннему счастью. Сейчас оно было настоящим. Сейчас он точно знал, что это он так чувствует. Теперь, когда бледное тельце больше не было усыпано трещинами, Том чувствовал облегчение и неподдельное счастье.
– Не хочу.– Тихо произнес.– Но тебе те куклы были дороже меня намного... Я понял это еще в те первые дни...
– Это уже давно изменилось. И теперь ты дороже их мне в сотни раз...
– Но что, же тогда с ними случилось? И почему ты сорвался на мне?
– Не знаю и знать не хочу.– Мягко проговорил Кенинг, хотя на сердце становилось тяжело, от того, что он врал. И немного грустно от того, что куклы его утеряны навсегда... Коллекция, которой Том жил уже не первый год. Кажется, что он всю жизнь собирал этих глиняных статуэток. И в них он вкладывал себя, свою душу, свои чувства... Кем бы он был без этих идеальных существ? Наверно он был бы обычным и ничем не примечательным...
Но теперь он видел себя только в отражении карих глаз. Теперь вся его суть, все его существо, стремилось к мальчишке. И Кенинг пока не осознавал всего, что он чувствовал к кукленку, но уже знал наверняка, что тот является для него чем-то больше, чем обычной куклой. Том и не понял, как начал забывать о работе и парах... И каждый день он считает, что ему не нужно ни на учебу, ни на работу... Хотя разумом он еще понимает, что нужно переписать лекции, что завтра нужно будет сдать их преподавателям. Но завтра утром он вновь будет считать, что ему никуда не нужно... А его телефон уже давно отключен, поэтому ни настырная девушка, ни кто-то с работы или с учебы, ему дозвониться не смогут...
