Текст книги "Глиняное сердце (СИ)"
Автор книги: Iwilia London
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 13 страниц)
27. Билл.
Том бежал по улицам, стараясь маневрировать среди прохожих так, чтобы не сбить никого. Его сердце билось где-то в горле, мешая дышать, но одновременно, подстегивая, скорее преодолеть расстояние от дома до местного аэропорта.
Мальчишка сообщил лишь то, что он прилетел несколько часов назад и ожидает его где-то в аэропорту.
И этого хватило. Кенинг не стал ничего выяснять, он знал, кто его ждет... Спустя почти год, спустя тысячи часов неверия и боли... Тот, кто занял его сердце навсегда... Вернулся.
На машине было бы долго, тем более, зная дороги и пробки в это время дня. А ждать мужчина не мог. Сердце ждать не могло.
Том влетел в двери здания, тут же сталкиваясь с какой-то леди нос к носу. Он извинился и начал судорожно оглядываться вокруг.
«Где тебя искать?!» – чуть ли не слезы на глаза наворачивались. Это чувство, жгучее и не дающее спокойно жить... Все эти долгие месяцы, все эти бесконечные дни... Чувство обреченности и страха, что больше никогда его не увидит... Именно оно сейчас клокотало внутри.
Прохожие, как и сотрудники аэропорта, недоверчиво поглядывали на запыхавшегося парня. Расстегнутое серое пальто, замотанный шарф на шее, ошалелые глаза и красные щеки... Этот человек явно куда-то опаздывает.
Том медленно шел мимо терминалов, вглядываясь в прохожих, он чувствовал, что кукленок где-то рядом, но не видел его. Он ведь даже не знал, откуда мальчишка прилетел...
Залы ожидания были переполнены людьми, Кенинг растерялся найти тут кого-нибудь. Но все-таки последняя идея, что пришла в его голову, казалась ему спасительной. Если волей случая не встретились, то при помощи диспетчера точно найдут друг друга.
Кенинг долго уламывал женщину дать не просто странное, а абсурдное сообщение. Дама сначала хотела вызвать охрану, говоря о том, что парень мешает ей работать. Она давала информацию по громкой связи и, по словам Тома, это был последний шанс найти Вильгельма. А потом, как-то резко, фрау сжалилась...
-Если тебя зовут Вильгельм, и ты ищешь Тома, то он ждет тебя у зала ожидания номер три.– Вдруг послышалось из громкоговорителей.– Если тебя зовут Билл, и ты ищешь Тома, то он ждет тебя у зала ожидания номер три.
Мужчина специально попросил назвать пропавшего парня разными именами, потому что его немного насторожило, что его Вильгельм назвался Биллом. Том знал, что Вильгельм – имя немецкого происхождения, имеющее английский аналог – Вильям или Уильям, а уменьшительные варианты этих имен – Билл, Вилл.
Том сидел на полу, откинувшись спиной на стену, глядя в окно, за которым взлетают самолеты. Тут, как не странно, было совсем мало людей. Недавно несколько групп отправились на посадку, так что этот зал ожидания, который и размерами был меньше других, опустел. Кенинг чувствовал, как дрожат его руки, как резко пересохло в горле, и как громко и быстро бьется его сердце.
А за окном падает снег. Завтра Том должен был поехать к родителям, ведь на носу Рождество. Завтра они будут обмениваться подарками, смеяться, веселиться, а маленькому Никлаусу будут рассказывать о рождественской ночи, в эту ночь приходит немецкий Рождественский дед Вайнахтсманн. Он появляется на ослике, когда все спят, стучит в дверь, а потом заходит и прячет подарки под ёлку и в носочки, что висят на камине.
Кенинг глупо улыбался, глядя за окно. Чувствуя, как увлажняются собственные глаза от детского желания, позвать Вайнахтсманна, загадать ему самое заветное желание. И пусть старик исполнит, пусть исполнит немного раньше рождества, и Том, как и многие дети, точно пообещал бы, что больше никогда и ничего просить не будет, если немецкий Санта исполнит его желание...
Если вы не верите в магию, значит, она еще не случалась с вами.
Предрождественские дни, как и само Рождество, это время, когда волшебство становится сильнее, когда мир магии исполняет самые заветные и самые сокровенные желания.
У Тома в глазах звездочки поплыли, он зажмурился и решил, что за окно больше не стоит смотреть – глаза устали.
Он посмотрел в сторону.
Тишина.
В шагах десяти от него стоял взъерошенный кукленок. С растрепанными волосами, которые выбивались из-под смешной синей шапки с помпоном. Мальчишка был замотан в красный шарф, на руках огромные пушистые, белого цвета, рукавицы. Серое пальто, явно не из дорогих, и сумка зеленого цвета в одной из ладоней. Ходячая радуга.
Том не верящим взглядом смотрел на парня и медленно поднимался с пола. Они разглядывали друг друга, на самом деле, боясь пошевелиться. На лице Вильгельма рисовалась тоска и какой-то страх, когда Кенинг просто не верил, что судьба дала еще один шанс, чтобы увидеть этого хрупкого мальчишку.
Вильгельм громко сглотнул, делая неуверенные шаги навстречу мужчине. Том тоже начал медленно двигаться к кукленку, уже совсем не понимая того, что происходит, даже не думая о том, что случится в следующие минуты.
Том притянул к себе мальчишку, крепко обнимая, стаскивая с его волос шапку и утыкаясь в черную макушку носом. От парня не пахло апельсинами или глиной, но он был таким же маленьким, даже в этой огромной зимней одежде.
Послышался легкий всхлип.
Кенинг отстранился от юноши, заглядывая в его глаза, тот плакал, стараясь не показать слез, быстро стирая их рукавицами.
– Я люблю тебя...– шепчет Том, разглядывая чуть покрасневшую мордочку своего глиняного принца. Вильгельм смотрел на него во все глаза и, казалось, что не верит, будто удивлен, будто впервые слышит.
– Так это правда...– шепчет мальчишка, вновь разглядывая лицо мужчины.
Кенинг чуть нахмурился, понимая, что у него миллион вопросов к новоявленному кукленку.
– Я тоже не верю, что ты снова рядом...– хриплым голосом прошептал Том, касаясь щеки юноши.
– Я... я хочу тебе рассказать. Мы можем... посидеть... где-нибудь... Знаешь, я очень устал от перелета...
– Мы можем поехать ко мне...
– Было бы хорошо....
Оба чувствовали неловкость и скованность. Это было странно. Хотя даже больше... Это было по-дурацки.
– Тогда... Поехали.– Том чувствовал себя маньяком-извращенцем, потому что этот недо-Вильгельм выглядел совсем мальчиком. Нет, не ребенком, и это даже не из-за внешности, а скорее из-за огромных и чуть смешных одежд. А еще... Кенингу очень хотелось оторвать стремный помпон с его шапки...
Мальчишка шел рядом с Томом, часто оглядываясь по сторонам. Только когда они вышли из здания аэропорта, Кенинг понял, что юноша рядом с ним, сам тащит свою сумку, но делать что-то уже было поздно, они подошли к такси...
– Нет,– Билл схватил руку Тома, когда тот потянулся к двери автомобиля,– Нет,– чуть мягче,– а ты очень далеко живешь? Может, пешком?
– Эм...– кажется, Том тоже начал заикаться,– ты точно этого хочешь?
– Хочу.– Он протянул ему свою сумку с вещами.
Том хотел бы взять его под руку, да побоялся. Ну, мало ли. Он вдруг понял, что они ведут себя так, словно они совсем незнакомые люди. Будто и не было тех дней...
Мюнхен вновь был усыпан снегом. Снегопад, такой медленный и ленивый, укрывал город холодной пеленой. Люди спешили, ругались друг на друга, о чем-то разговаривали, а кто-то просто молчал. Автомобили вновь простаивали в пробках, казалось, что некоторые автомобилисты просто живут в этих заторах. А где-то упало дерево, раздавив чей-то BMW. Вокруг места происшествия собралась куча зевак...
Ничего не менялось... Как и тогда, когда они были вынуждены расстаться. И сейчас, когда парни снова рядом... Мир живет, и никто не подох от глупого и нескончаемого чувства счастья в сердцах влюбленных. Конечно, надо было о многом поговорить, но не сейчас. Сейчас хотелось просто молчать.
Повороты сменяли друг друга. Тихие улочки сплетались между собой, а снег все падал и падал. Огромные белые хлопья летели от самого неба, и откуда они там?
Вильгельм как-то резко остановился и посмотрел вверх. Ему на лицо тут же упало несколько пушистых снежинок. Он улыбался, чувствуя, как снег тает от тепла его кожи. И все остальное было таким неважным. И ему казалось, что он, наконец-то, может по-настоящему дышать. И хотя дело далеко не в погоде, но все равно... Хотелось улыбаться этой невинной белизне. Хотелось прыгать и кричать что-то глупое, совсем глупое...
– Идем?– Том все-таки взял его за руку, понимая, что в ту же секунду его щеки покрылись легким румянцем, что было совсем не свойственно ему.
– Угу...– с улыбкой на губах кивнул мальчишка, крепко сжимая ладонь любимого.
В квартире Том начал чувствовать себя более уверенно, но некий дискомфорт и странное морального неудовлетворение, его не отпускало. Вроде бы мальчишка был очень похож на Вильгельма, но звался Биллом, вел себя как-то дергано и отстранено. Разве влюбленные себя так ведут? Трюмпер хотел бы обнять его, раздеть и, в конце концов, хорошенько обнежить... Но он и не думал о том, что Билл чувствовал себя точно так же. Для него вообще жизнь за этот год круто изменилась. И это не просто слова...
– Эм, чай, кофе, сок?– Том неуклюже сел на стул, чуть не промахнувшись задом мимо сидения.
– Ничего...– Вильгельм сел напротив него, на самый краюшек стула. Паренек разглядывал свои пальцы, сжатые в кулачки. Ладони замерзли на морозе.
На некоторое время на кухне повисла неловкая тишина. Наверно надо было что-то говорить. Но каждый думал, что это дело другого – заговорить первым.
Кенинг внимательно разглядывал своего Вильгельма. Розовые щечки чуть пухлее, чем были у кукленка. Бровки не такие черные и совсем не той формы. Губки уступали в пухлости, и, казалось, что Том совсем не их целовал. Вообще, если показать Вильгельма и Биллу незнакомому человеку, то он скажет, что они идентичны. Но Том видел все мелочи, и с каждым новым отличием на сердце становилось все тоскливее. Это не его кукленок. Тогда кто это?
– Вильгельм...– Том отвел в сторону взгляд, когда карие глаза устремились прямо на него.
– Я Билл...– эти слова заставили мужчину вновь взглянуть в розовое от мороза лицо.
– Хорошо, Билл.– Разговор шел со скрипом.– Ну, так ты что-то мне скажешь...
– Что скажу?
– Ну... ну, что-то...
– Я.... знаешь, я не слишком силен в разговоре.
– Я про нас.– Чуть не выдерживает и повышает тон.
– Что о нас?
– Вильгельм, ты прикалываешься?
– Я Билл! И не прикалываюсь. Я серьезно не понимаю.
– Слушай, но для чего-то же ты вернулся ко мне.
Билл нахмурился. Ему не нравилось, что его выставляют каким-то надоедливым чудиком, который вдруг вернулся куда-то.
– Почему ты молчишь?– старался держать себя в руках.
– Думаю.
– О чем?
– О том, что мы разговариваем ни о чем!
– Вильгельм...
– Я Билл!!!– перебил его. Том не выдержал:
– Вот именно, ты – Билл. Но никак не Вильгельм, которого я люблю.
Мужчина поднялся со стула и медленно удалился с кухни. Встреча оказалась не такой и радужной, какой ее представлял сам Том. И вообще, на сердце только хуже стало. Появилось ощущение, что кто-то пытается обмануть, подсовывая второсортную копию. Вильгельм был мягким и чутким, немного вредным, да, но не таким черствым, как этот Билл.
Том курил.
Мыслей, как обычно, было через чур много, но все они были какими-то глупыми и мальчишескими. Например, Тому хотелось расплакаться, словно ребенку, которому вместо обещанной игрушки подарили другую, почти такую же, но дешевле и бракованную, что ли.
Вильгельм вошел в гостиную, бросил взгляд на стоявшего у окна Тома, тот даже головы в сторону растерявшегося мальчишки не повернул. Брюнет на цыпочках подкрался к стеллажу, на котором так и покоился домик. У брюнета сердце замерло.
Мальчишка вглядывался в стоящую мебель и чуть не выл от чувств, которые его переполняли.
Когда Том потушил сигарету и все-таки обернулся на притихшего Вильгельма, то нашел того у самого стеллажа, где он вновь расставлял мебель. И это вызвало в нем только отчуждение.
– Не трогай.– просит он.
– Но почему?– мальчик искренне удивился.
– Это не твое.
– Мое.
– Это Вильгельма!
– Но я и есть...– осекся.
– ...Ты Билл.
Мальчишка не совсем понял, за что ему прилетела эта моральная оплеуха. Он осторожно опустил крохотный стульчик, что вертел до этого в руке.
Том тяжело вздохнул, садясь на диван.
-Извини меня.– попросил он, видя что Билл совсем исчез в лице. Расстроился мелкий из-за кукольного домика.– Просто мне непонятно, что сейчас происходит. Я нервничаю, потому что все идет не совсем так, как я ожидал.
– А как ты ожидал?– Билл медленно присел на палас, недалеко от ног мужчины.
– Думал, что увижу своего кукленка... Думал, что он будет рад меня видеть.– голос предательски дрожал.– Я ведь скучал по нему, ждал его. Не обижайся, но... ты не он.
Билл тихо засопел. Конечно, было неприятно и даже в какой-то степени больно, но дело не в этом. Он был недоволен другим, что болван Кенинг совсем не может разглядеть в нем душу того самого кукленка.
– Том, это я.– произносит тихо-тихо.
Кенинг скептически хмыкнул.
– Ты это ты.
– А тебе не приходило в голову, что человек и кукла это немного разные вещи? И что перемещение души из куклы в человека сделает твоего Вильгельма немного другим. Что знания, которые приходят вместе с человеческим обликом, изменят его суть, его поведение, повадки, характер. И ты ведь даже не знаешь, что было с этим телом все семнадцать лет, когда оно существовало без души.
Кенинг удивленно взглянул на худого мальчишку у своих ног.
– Но ты ведь и не попытался мне что-то рассказать... Что я должен думать?
– Хорошо. Слушай. Меня зовут Билл Солитер. Мне восемнадцать лет и я живу в деревеньке под названием Туртур, которая находится в юго-восточной части Франции. Когда мне было всего несколько дней от рождения, меня нашли под дверьми местной церкви. Понятно, почему от меня отказались родители, но некоторое время мне было непонятно, как от меня не отказались монахи. Мое тело было покалечено, и я не мог самостоятельно двигаться. Даже по пришествию нескольких лет, мой организм не изменился, я оставался беспомощным калекой, прикованным к кровати. Единственное, что я мог, так это улыбаться, когда меня погружали в синюю глину. Мое тело жило без души, ведь я совсем не помню тех лет, когда я был прикован к кровати, только так я могу это объяснить. Зато прошлой весной все изменилось. В одно утро я просто встал с постели. С восходом солнца проснулся я и моя душа... Это стало местным чудом. Напугал только один момент. Во Франции я вдруг начал говорить на чистом немецком... Странно было жить и не помнить ничего, кроме странных снов, где я любил мужчину... Я разговаривал об этом с держателем церкви, на что он говорил, что черные демоны пытаются меня искусить, и я не должен поддаваться этому искушению. За несколько месяцев с тела сошли все язвы и синяки, что появлялись от длительного лежания. Я вытянулся, казалось, что наконец-то излечился. Но потом сны стали все четче и ярче, я видел... Видел тебя. И в итоге... Не знаю, как так получилось. Но я влюбился...– голос дрогнул,– грезил тобой и с нетерпением ждал ночи, чтобы вновь увидеть тебя. Ну, а потом... Наша деревня входит в список самых красивых деревень Франции и... Приезжих там много. И я случайно увидел у одного немецкого иностранца листовку...
– Реклама магазина?– с замиранием сердца.
– Да, Том. Себя я не мог не узнать... Тогда я впервые решил воспользоваться интернетом. И в итоге, нашел тебя... Долго не думал, собрал вещи и поехал... Боялся очень, вот и не решался звонить. А потом деваться было некуда. Я сутки сидел в аэропорту. Охранники и полиция уже коситься на меня стали... Я ведь не знал, правда ли то, что я видел в своих снах. И увидев тебя в аэропорту я растерялся, но тело само по себе к тебе потянулось... И потом я не понимал, как мне вести себя с тобой. Я до сих пор не уверен в том, что это все реально...
Он умолк.
– Той весной ты появился... и... разрушил мою жизнь. Ты называл себя Вильгельмом.
– Расскажешь?
Том поведал ему историю встречи с кукленком, их любви и, конечно, прощания.
Когда умолк и Том, все вдруг встало на свои места. Иногда слова излишни, но всего несколько минут назад, именно они наладили обстановку между двумя неуверенными в себе пташками.
– Так ты и есть...– шепот,– мой Вильгельм...
Билл не хохлился и лишь покорно кивнул, понимая, что он, именно он, Вильгельм...
– Я.
– Тогда я могу обнимать тебя и целовать, сколько мне вздумается...
– Э...
Не успел мальчишка опомниться, как Кенинг притянул его к себе, заваливая спиною на пол. Обнимая его и жадно впиваясь в длинную шею. У Билла от такого порыва тело задрожало, непонятная слабость, приятная расслабленность. Хотя поначалу тело напряглось, ибо парень оказался в объятиях совсем незнакомого мужчины. Но Том быстро располагал к себе. Тем более, что его в этом никто уже не остановит. Никто больше не заберет у него Вильгельма... Билла? Неважно. Никто не заберет этого чертика.
– Эй...– Том пытался поцеловать его в губы.
– Ну, я так не могу... Ну, Том...
– Что не можешь?
– Я ни с кем... Я не умею...
Том лишь сильнее захотел чертенка. Не обязательно секса, но чего-то развратного...
– Тогда учись.
– Я устал. – упирается локтями в его грудь.– Ну, что ты как животное.
– Я год ни с кем не трахался...
– Но я тебе тут не для этого!– строгий взгляд. – Требую уважения и...
Но Том не дал договорить, крепко обнимая сопротивляющееся тело, целуя, впиваясь пальцами в его волосы, не давая отстранить лицо. Между этими двумя сыпались искры, воздух раскаляется до предела. И никто не думает уступать...
28. Глиняное сердце.
– Ну, подожди... – рвано выдыхает, упираясь ладонями в грудь мужчины. – Том, прошу тебя.
– Вилл-Билл, не шевелись... – хрипит, целуя извивающегося мальчишку в шею.
– Том... – цепляясь за его плечи, – Том, я ведь... Ну, подожди! – вскрикивает, отталкивая мужчину.
Кенинг тяжело дышит, отстраняясь от брюнета и внимательно оглядывая его красные щечки. Они сидят на полу, Билл пялится в ворс ковра, стараясь унять волнение.
– Прости... – Том погладил его по щеке. – Прости. Просто я столько о тебе думал, я столько мечтал о тебе! – вздыхает. – Я ведь уже перестал надеяться...
– Я понимаю... – сам полез в объятья мужчины, утыкаясь носом в его щеку. – Просто я ведь долго добирался сюда, я немытый, потный, грязный.
– Родной, – целует его в макушку,– я не верю, что все это случилось со мной... – водит губами по теплой щеке.
– Никто не верит. И не поверит, Том. Все это слишком жутко, чтобы быть правдой...
– И ты больше не пахнешь глиной и апельсинами.
– У меня, кстати, аллергия на цитрусовые.
Том рассмеялся, прижимая к себе мальчишку, целуя его везде, куда только достает. Лаская ладонями его тельце, иногда пробегаясь пальцами по ребрам, щекоча и не давая Биллу выпутаться из крепких объятий. Брюнет громко смеется и отталкивает мужчину, стараясь дать отпор.
Они внезапно замерли, разглядывая лица друг друга.
Том вновь начал целовать, осторожно лаская его губы. Он крепко обнимал его, стараясь держать себя в руках и не напугать снова. Билл понимал, что мужчина изменил тактику и теперь не настаивает, а ждет, пока брюнет сам захочет.
– Идем в душ? – шепчет прямо в губы мальчишки.
– Вдвоем? – приоткрывает глаза.
– Ну, да...
– Идем...
Конечно, Билл смущался и закрывался от Тома, старался не смотреть мужчине в глаза. А Кенинг и не понимал, почему его заводит столь стеснительное и смущенное существо. Они вошли под душ, и Том тут же обнял парня, прижимаясь грудью к его спине. Тело его было все таким же хрупким и тонким. Брюнет дрожал под теплыми струями воды, чувствуя жар, что исходил от Тома. Бывшему кукленку было странно чувствовать чужие прикосновения и так безропотно отдаваться почти незнакомому мужчине. Он волновался. Он сейчас терпел его прикосновения, хотя они, конечно, были приятны и желанны. Но надо было перетерпеть, надо было привыкнуть...
Том ласкал его шею, убирая мокрые пряди волос, открывая для себя мягкую кожу. Струи воды скользили по их телам, обволакивая, согревая и объединяя. Мужчина плотно прижался к юному телу, вызывая ответную дрожь от столь пугающей близости. Билл громко выдохнул, когда мужской орган прижался к его попе, тогда он ощутил всю силу возбуждения Тома.
– Давай, я помою твои волосы... – шепчет на самое ухо, чуть касаясь его губами. Том берет с полки шампунь и медленно наносит его на темные пряди, втирая в волосы.
Вильгельм позволял гладить себя, чувствуя, как собственная скованность проходит, как тело совсем расслабляется в мужских руках. Мальчишка даже не обращал внимания на то, что его собственный член уже колом стоит. Его тело настолько разомлело в родных руках, что Билл просто отдавался порывам, не думая больше ни о чем.
– Я люблю тебя, Вильгельм! – шептал Том, смывая шампунь с черных волос. Внутри него, мелкими искорками да крупными залпами, расцветало то самое серьезное на свете чувство.
– И я люблю тебя... – он откинул голову назад, подставляя шею и струям теплой воды и мужчине, который слизывал воду с его кожи.
Том взял в руки гель для душа, и осторожно развернул к себе мальчишку, прижимая его спиной к кафелю. Билл отводил взгляд, глядя в сторону, от чего мокрые волосы, тяжелым, черным занавесом скрыли его лицо. А Кенинг налил геля на мягкую мочалку, которая напомнила Биллу солнышко – такая же желтая и почти круглая, скорее, даже детская мочалка, что вызвало у него милую улыбку. Он прижимался спиной к кафелю и изредка поглаживал ладонями приятный на ощупь пресс мужчины. Хоть Том за последнее время редко находил время для спортзала, но нескончаемый поток дел и постоянных проблем не давал парню заплыть жиром.
Кенинг убрал гель для душа, и принялся водить мочалкой по телу Вильгельма, при этом немного плотоядно улыбаясь, и внимательно следя за движениями собственной руки. Ладонь, что держала намыленное солнце, скользила по длинной шее, по плечам, и ниже, обнажая пеной ореолы. Билл улыбался, глядя в лицо мужчины, который с таким нескрываемым восторгом гладил его, отмечая свой след пеной. Том облизал губы, останавливая движение возле самого паха юноши. Он впервые так открыто смотрел туда и рассматривал так, что было понятно – это принадлежит ему. От подобной мысли он тихо хихикнул, понимая, что она немного двояко. Том коснулся ладонью юношеского члена, который лежал спокойным среди темных волосиков. Он осторожно смял орган, окутывая его пеной, поглаживая упругие яички. Тело в его руках дрожало, юнец красиво постанывал ему на ухо, впервые чувствуя тягучую истому. Билли схватился пальцами во влажное плечо, двигая бедрами навстречу движениям мужчины. Том вновь прошелся мочалкой по узким бедрам, приседая перед парнем и омывая его длиннющие ноги, одну за другой.
– А теперь обернись. – встал, придерживая парня за плечи и разворачивая к себе спиной. Билл ойкнул от такой резкой смены позиций. И Том немного напрягал, ибо мальчик услышал в его голосе нотки дьявольской похоти, что его, несомненно, испугало.
Том ласкал его шею губами, стараясь не касаться своим телом дрожащего тела. Он ведь почувствовал, как напрягся Вильгельм, когда ему пришлось повернуться спиной. Мужчина выдохнул в теплую шею и принялся мочалкой оглаживать его спину, лопатки, линию позвоночника. Билл прогнулся в спине, опуская ладони на светлый кафель. А намыленное солнышко хорошенько бродило по его бокам, по пояснице, по выпирающим ребрам. Кенинг вновь присел на колени, склоняясь к округлостям парня. Он прижался щекой к его ягодице, сминая вторую половинку в мыльной ладони. Его пальцы скользнули в ложбинку, лаская сжатую дырочку. Том отстранился от упругой попки, разглядывая ее и осторожно раздвигая в стороны ягодицы. Ему открылся темный ореол, вокруг сомкнутых мышц, мужчина ласково провел по нему пальцами, размазывая пену по всей промежности.
– Том! – дергается, не в силах больше терпеть смущение и собственное стеснение. – Том, не надо.
– Еще немного, привыкай, малыш! – он просунул ногу между его ног и погладил чуть напрягшийся член.
– Том, не могу. Я щас в обморок свалюсь. Голова кружится уже. Ну, хватит, прошу тебя...
– Слабак. Будем это поправлять! – он поцеловал красавца чуть выше поясницы и поднялся на ноги. – Давай, споласкиваем тебя и выходим.
Вильгельм залез с головой под одеяло и решил, что ему легче притвориться спящим. Даже после случившихся откровенных водных процедур он стеснялся Тома, и вообще не знал, пройдет ли это стеснение хоть когда-нибудь. Ведь у людей все происходит постепенно. Человек ко всему должен привыкнуть, а тут... Биллу не дали возможности привыкнуть, а просто поставили перед фактом... Мальчишка итак людей пугался, ибо совсем не умел с ними общаться, а о физическом контакте и говорить было страшно. Он даже сам себя иногда побаивался, то есть собственных мыслей и фантазий, которые отзывались разнообразными сигналами по телу. А Том решил получить все и сразу, курс по ускоренной программе, блин.
– Ты уснул что ли? – Том обтер свое тело полотенцем последний раз и откинул его куда-то на пол. После того, как он сполоснул Вильгельма и выставил его из душа, он помылся сам. И вот, прошло всего минут двадцать, а Билл уже вроде так спал.
– Нет, так дело не пойдет... – он залез к любимому под одеяло, тут же вытягивая его на свет, прижимая к себе и убеждаясь в том, что парень не спит. – Ну, Вильгельм Девственич, у меня нет сил, ждать до завтра!
– Я не могу так быстро! Том, я устал! – брыкается, пытаясь залезть под одеяло.
– Так я предлагаю тебе расслабиться!
– ТОМ! – его писк, отползает в строну, натягивая на себя одеяло так, чтобы остались видными лишь два желтых глаза. Он буркнул что-то себе под нос, Том не понял.
– Ну, Вильгельм... – слезливый взгляд, – У меня яйца чугунные...
– Ты ничего не понял? Я всю жизнь валялся овощем, мое тело, мои мысли – ничего не было. Я не общался с людьми, никак с ними не контактировал. А когда очнулся, когда душа вернулась в тело... Даже потом я не мог... Не мог прикасаться к другим и не позволял никому тесно общаться со мной. Том, я боюсь тебя. Я не привык! Я не могу!
– Прости... – промямлил Том.
– Ты итак много сегодня себе позволил. То есть, я тебе многое позволил...
– Ладно, иди сюда! – Том мягко притянул к себе любимого и укрыл одеялом, укладываясь в кровать. – Ну, а что... Ты ведь теперь мой. Никуда я тебя не отпущу. А завтра Рождество, завтра мы поедем к родителям, и я представлю тебя им, как моего мужчину сердца. – поцеловал его в висок, окутывая руками и прижимая к себе не сопротивляющееся тельце.
– Мы поженимся?
– Ну, я сделаю тебе предложение и да, скорее выйдем замуж, хотя я не могу это правильно сформулировать, точнее не знаю.
– Так быстро. Резко. – бурчит, – Будто ты ставишь меня перед фактом, Том. Мне так не нравится.
– Я не отпущу тебя, обещаю! И это факт. А все остальное...
– Том... – ему не нравится, что за него решают. Ну, вот не нравится!
– Просто скажи, зачем ты залез в кровать, раз не собирался со мной потрахаться? Время детское для сна.
– Я устал и не выспался, Том, так что я спать хочу. И не решай за меня...
Кенинг только хмыкнул и уткнулся в темную макушку.
Том открыл глаза, все-таки он какое-то время проспал, но больше спать явно не намерен. В комнате творилась темнота и тишина. Вильгельм лежал на крою кровати, парень не привык спать с кем-то, поэтому во сне отпрянул от Кенинга.
Нежный мальчик был укрыт только уголком одеяла, которое прикрывало его пах. Остальное тело было обнаженным, и это быстро заводило Тома. Он разглядывал обнаженные плечи, грудь, на которой покоилась ладонь юноши с длинными пальчиками. Спящий мальчик казался таким беззащитным и сексуальным, особенно его длинные ножки, которыми парень сжимал угол одеяла. Он был без нижнего белья, поэтому Том мог любоваться оголенным бедром, что его, несомненно, возбуждало.
Том рвано выдохнул, разглядывая тонкое тело в сумраке комнаты. Со стороны окна, сквозь щелку между шторами, проникал свет от фонаря. Именно благодаря этой полоске света мужчина видел своего кукленка. Кенинг красиво облизнулся, стаскивая с парня одеяло, полностью оголяя юное тело. Билл был больше, чем прекрасен. Том громко сглотнул, во рту накопилась слюна, он так хотел его расцеловать, облизать... Дурацкое желание...
Еще несколько минут Том пытался противиться и не делать желаемого, но силы воли не хватило. Так что прямо сейчас он улегся между коленей Билла и принялся вылизывать его пах. Он целовал кожу лобка, покрытую черными волосками, жадно вбирал в рот теплый член, обсасывая его и громко выдыхая, согревая головку жаром своего дыхания. Уверенные движения языком и губами, настойчивые прикосновения к яичкам, которые мужчина вбирал в рот. Он терзал свой собственный член рукой, сжимая плоть и иногда оттягивая пухлые яйца. Запах мальчика дурманил, подчинял и не давал логически мыслить. Еще несколько минут подобных ласк, и Билл протяжно застонал, сначала тихо, а потом все громче, коленями сжимая голову Тома. Мужчина иногда поднимал глаза на мальчишку, убеждаясь в том, что тот спит, наблюдая за его скривившимся в наслаждении личиком. Член Билла уже гордо стоял и обливался смазкой, которую Том старательно слизывал, пошло вылизывая красную головку. Он до боли сжимал свое собственное хозяйство, снова и снова дергая его, отсрочивая собственный оргазм. Нет, он не кончит от простой дрочки.
Билл открыл глаза, просыпаясь от того, что собственное тело ему будто не принадлежит. Он поймал себя на том, что красиво постанывает не совсем понятно от чего. Ласки Тома он заметил не сразу, поначалу прислушиваясь к негромкому причмокиванию и каким-то тихим шлепкам. А потом он почувствовал сырость между ног, чуть испугался и опустил туда руку, тут же попадая ладонью на затылок Тома. Оба вздрогнули, а Кенинг крепче схватил парня под колено, которое уже давно закинул себе на плечо и продолжил отсасывать красивому мальчику. Вильгельм немного испугался, но отстранить мужчину не смог, собственное тело было против – он уже давно сам толкался в рот мужчины, а пальцы стиснули его волосы и прижимали голову Тома к своему паху.
– Томмм... – дрожит телом, широко распахивая глаза и уже двумя руками прижимая мужчину к себе. – Том!
А Кенинг старательно лизал, уже отпустив собственный член и схватив парня под попку, сжимая ее руках, и перемещаясь поцелуями по промежности, добираясь до заветной дырочки. Он ткнулся губами в жаркие мышцы, жадно целуя и мокро вылизывая их, обильно увлажняя их слюной.
Потом пальцем проник внутрь, чувствуя, как эластичные стенки сжимаются, обдавая жаром. Мальчик в его руках дрогнул, прогибаясь и громко вскрикивая, скорее не от боли, а от неожиданности.
– Еще... – горят его щечки, – Поцелуй меня еще. Так жарко... – он бормотал, но Том его понимал, поэтому вновь припал губами к бархатистой дырочке, продолжая трахать ее пальчиком. Он просунул кончик язычка, вновь заполняя ее слюной. Билл широко расставил ноги, дергая бедрами вверх. Его ладони гладили мужчину по плечам, царапая, а когда мальчишка и вовсе не мог терпеть приятных ощущений, он откидывал голову назад и переносил ладони на прохладные простыни, сминая их. Ему было сложно дышать, а в груди с огромной скоростью билось сердце, от чего все тело дрожало.
