Текст книги "Привет, это я (СИ)"

Автор книги: Irmissmy

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

Блять.

Драко расставил ноги, чувствуя напряжённый член, что упирался в брюки. Шумный выдох гриффиндорки со своего места резко прошёлся по его сознанию. Такой тяжёлый и густой, будто она тоже думала сейчас о чем-то подобном. Будто он касался её не своём покалеченном сознании, а прямо здесь и сейчас. С этого сраного дивана касался её, и ей это нравилось.

Маленькой и слишком гордой отличнице. Он воображал, как она, вспоминая его руки, ворочается ночами по постели, как липнут волосы к влажному от истомы лицу. Закусывая до кровоподтёков губу представлял, как сводит судорогой худые бёдра, зажимая между собой тонкую ладошку в ритмичном танце.

Ох, валить отсюда. Бежать подальше, пока чёртовы брюки не разорвало от возбуждения. Но он только вжался в диван. Слишком сильно накрыло мозги, накрыло этим приторным воспоминанием так сильно, что дрожали руки, а грязный язык так и грозил развязаться, сказать ей, какая она мерзкая сука, что заставила чувствовать его всё это. Заставляла все время смотреть на неё и закусывать изнутри щёки. Причинять себе боль, что бы только выкинуть из головы все мысли. Все эти воспоминания, отпечатавшиеся на веках грёбаным клеймом. И как она может сидеть там, уткнувшись в учебники, зная, что он прожигает её спину глазами, даже не пытаясь скрыть возбуждение? От мыслей. От каких-то тупых кусков собственного наваждения. Стоит ей повернуть голову и её глаза моментально встретятся с последствиями этих болезненных фантазий, выпирающими из брюк. От осознания этого он возбуждался ещё больше, мысленно умоляя её повернуться.

Пусть сама валит отсюда. Из этой башни, из Хогвартса, с этого грёбаного континента.

– Страшно представить, чтобы ты сделала, если бы застала меня голым. – он слышит свой хриплый голос как будто со стороны. Что блять? Какого хрена, Драко, что ты несёшь?

Поздно. Поздно нахер забирать всё это обратно. Она отравила его рот своим языком.

Тридцать секунд. Сорок. Тишина. Ноль реакции.

– Я к тебе обращаюсь, – скорее грохот, а не речь здравомыслящего человека (хотя, куда уж там). – Грейнджер.

Её имя он практически пролаял. Неподвижная фигура после пары глубоких вздохов медленно повернулась на стуле полубоком, и чёрные глаза встретились с болезненно-белыми, прорезая их бесконечной темнотой. Ниже её взгляд не опускался, но касался его раздвинутых ног откуда-то изнутри.

– Ты, должно быть, головой ударился, Малфой, – выплёвывет каждое слово с таким отвращением, будто её только что заставили съесть порцию паучьих яиц. – Вся кровь из головы в одно место ударила?

Десять очков Гриффиндору!

Мерлин, как же ты права сейчас. Как близка к истине между напряжёнными бёдрами. Захотелось хлёстко ударить себя по лбу и рассмеяться в голос от этой невероятно правильной догадки, но Драко только сжал зубы, с силой проталкивая сквозь них слова.

– Уже забыла, как набросилась на меня в ванной старост, а, Грейнджер?

Её лицо скривилось фальшивой ухмылкой, и она разорвала прямой зрительный контакт.

– Набросилась? Да ты сбрендил, – отвернулась, листая учебник.

Конечно, книга сейчас гораздо интереснее. Ну уж нет. Не смей поворачиваться ко мне спиной, ненасытная сука.

Драко выпрямился на диване, борясь с желанием подойти и ёбнуть её головой об столешницу. Она бесила и возбуждала его одновременно, от чего он только больше ненавидел самого себя. Только больше хотел, чтобы зверь внутри сожрал его и прекратил это безумие, граничащее с полным и неотвратимым пиздецом.

– Так мне показалось, или ты умоляла меня засосать тебя? Пускала сопли и жалась, словно недоёбанная шл…

– Закрой пасть, Малфой, – её лицо снова прожгло в нём дыру. Оно пылало от разгоравшегося внутри огня, и его дико прельщала мысль, что этот огонь разводил он сам. – Да, тебе показалось. Потому что ты растерял последние мозги, выполняя тупорылые задания своего драгоценного Забини. Видимо, нырял головой в унитаз, исполняя очередной приказ. Советую поискать остатки содержимого своей черепной коробки на дне водосточной трубы.

Её лицо искажала неподдельная ненависть. Напряжение в штанах спало также резко, как появилось, будто его вытряхнули из него, слово пыльный ковёр. Она знала. Знала, Салазар её побери, про задание. Дьявол. И как давно? Явно не до того, как ворвалась к нему в ванну за поцелуями.

Малфой рывком встал и скинул мантию (штаны бы тоже снял, чего уж там). Уверенным шагом преодолел расстояние между собой и гриффиндоркой, отмечая, что её глаза неотрывно за ним следят. Не было больше никаких моральных сил разговаривать с ней с дивана. Смотреть на эту расслабленную фигуру и эгоистично считать, что из них двоих неуютно было только ему одному. Он облокотился бёдрами об её стол, упираясь ладонями в столешницу по обе стороны от себя. Девчонка слегка отодвинулась, заливаясь краской.

Алые пятна на её щеках приводили в дикий восторг, стряхивая тяжёлыми влажными кусками грязи бушующую ярость.

– Ты совсем потерялась в своих книгах, мисс я-нахрен-всё-знаю? Что за ахинею ты здесь несёшь? – он смотрел на неё сверху вниз, но она нисколько не смущалась.

Гермиона отбросила перо и скрестила руки на груди, откидываясь на стуле. Почти копировала его манеру разговаривать с окружающими, только не хватало щепотки высокомерности. Кончик её языка застыл в уголке губ, а глаза хищно прищурились. Малфой окаменел и вцепился в столешницу до побелевших костяшек, чтобы не потянуться к Грейнджер руками.

– Нет, мне просто интересно, что ты собирался сделать? Облить тыквенным соком моё платье? Подставить подножку? Подёргать за волосы, как долбанный первокурсник? Что за детский сад вы устроили вместе с этим недомерком Забини?

– Следи, нахер, за языком, – прорычал он сквозь зубы, глубоко в душе успокаиваясь.

Она знала про задание, но не знала, в чём оно заключалось. Не знала, что целью была вовсе не грязнокровка, а сам Драко. Это Принц змеиных подземелий должен был позорить себя рядом с ней на балу. Но так даже лучше. Пускай думает, что все именно так, как и представляет её умная лохматая головушка.

– За своим, нахер, следи, – бросила она, не придумав лучшего ответа, и уставилась в стол.

Малфой тщательно осмотрел её недовольную фигуру, придирчиво зацепившись за явно магловский внешний вид, и с ужасом заметил, что в груди пусто. Что ничего не бьётся внутри, отбивая органы и пробивая лёгкие, заставляя стенки глотки прилипать друг к другу и сжиматься в ком от ярости. Только тянущее куда-то в ноги чувство, скользящее по оголённым венам и мышцам.

Что-то перевернулось с ног на голову и это до смерти пугало его. Заставляло внутренности сворачиваться в комок сухих нервов, но не от очередной истерики мерзкой твари. Не было её. Она его бросила. Отгрызла себе лапу, чтобы сорваться с цепи, и просто исчезла.

Краска сходила с напряжённого лица, заставляя его взгляд блуждать по её гладкой коже. По узкому подбородку, по напряжённым скулам, спускаясь ниже к белоснежной коже. Будто он прикасался пальцами. Будто ощущал её тепло на самом себе, обжигающее и такое… Нет, не думай об этом. Нужно проверить. Нужно только кое-что проверить. Он поставит этот маленький эксперимент, и это будет их последний разговор. Он вырвет себе язык, но больше не проронит в её сторону ни звука. Ни одного грёбанного слова. Только проверить, вернётся ли тварь. А она должна была. Они ведь никогда не расставались.

Должна была вернуться эта тупая уродливая часть его. Без неё от него оставалась только половина.

Полчеловека.

– Твоё задание, Грейнджер, – его голос хрипел, каменея прямо в воздухе. Было почти преступлением сказать ей то, что он собирался.

Непростительным. Ужасающим.

– Что? – она подняла на него лицо. Тонкие брови хмурились, делая из без того большие глаза, просто огромными.

Ну, давай, доканай меня прямо здесь.

– Твое задание, Грейнджер, – повторил он, забираясь в эти чёрные омуты. – Поцелуй меня.

Звучало, как не требующий обсуждений приказ. Он до сих пор не верил, что сказал эти слова ей. Выбросил их в её нахмуренное лицо, ожидая реакции. Какой?

Гриффиндорка открыла рот от удивления, борясь с желанием прочистить уши, но быстро его захлопнула, раздувая щёки.

– Ты точно чем-то ударился, Малфой, – сквозь улыбку проговорила она, встала и начала собирать свои вещи со стола. – Мы с тобой ни на что не спорили, что бы я выполняла какие-то задания. И уж поверь, у меня хватит ума не делать этого и в будущем.

Мы с тобой.

Блять.

О нет, она же не думает, что это какая-то шутка. Нет. Не в этот раз.

Только в этот раз. Последний.

– Ты этого хочешь.

– Ты ошибаешься, – она почти смеялась, сжимая губы в попытках утихомирить улыбку. – И ты точно сошёл с ума.

Еще десять очков Гриффиндору.

Гермиона старалась не смотреть на него, не спеша, почти с ледяным спокойствием собирая вещи. Он говорил какую-то чушь, и она всерьез задумалась о его душевном состоянии. Нужно было скорее сбежать отсюда, пока она не наделала как-нибудь глупостей.

Стоп. Каких-нибудь? Она прекрасно знала, на какие именно была способна. И до мелких покалываний в языке хотела это сделать. Хотела, но не могла себе позволить. Обещала же себе, что покончит со всем этим.

Покончит с ним.

Гермиона покосилась на свою мантию, которая висела на вешалке у стола и сделала шаг, чтобы подойти и забрать её, но горячие пальцы больно сомкнулись на её кисти, останавливая. Почти дёргая на себя.

– Ну же, – шипел он сквозь зубы. – Сделай это.

– Отпусти меня, идиот, – она попыталась вырваться, делая отчаянный шаг, но её снова дёрнули, будто какую-то безвольную куклу на веревочке.

Малфой вцепился взглядом в её лицо, не давая никакой возможности скрыться от этих ледяных оков. Гермиона сделала ещё одну слабую попытку вырваться, но он только сильнее сомкнул пальцы, пробираясь ими до самых костей, и медленно потянул её руку на себя. Сжатую в маленький кулак и готовую впечататься в благородное лицо. Но кого она обманывала, он был гораздо сильнее. Сильнее. Горячее.

Чёрт побери, он был просто до охерения горяч. Настолько, что дышать рядом с ним становилось всё тяжелее. Настолько, что этот предательский двигатель – сердце так и бил поршнями с каждым новым ударом разрывая трещащие по швам цилиндры.

Он медленно поднёс её сопротивляющийся кулак к собственной груди и прижал к тонкой ткани свитера. Притянул его, словно растягивая тугую пружину. Кровь в момент устремилась к месту соединения их тел, больно пульсируя под кожей. Вырываясь из неё наружу. Пропуская через себя сотни киловатт электричества, прожигающего каждый сантиметр, каждый край и каждую клеточку этой слабой плоти.

И снова эта пустота внутри. Ни желания ударить, ни оттолкнуть, ни оскорбить. Ни окровавленных лап, раздвигающих рёбра и ковыряющихся в частях плоти. Он был пуст и заполнен одновременно. Бежал, стоя на месте, То ли от себя, то ли от неё.

– Поцелуй меня, Грейнджер, – от его шёпота горели уши. Воспламенялся мозг синими языками, облизывая и умоляя сказать это еще раз. Она задохнется, если не услышит этот прошибающий грудь шёпот.

Он зарычал, когда её пальцы расслабились, и ладонь намертво прижалась к груди. Малфой чуть прикрыл глаза, но не позволил себе спрятаться за веками и огромным усилием воли, скрипящим тонкими ножками по полу, взглянул ещё раз на её лицо. Гриффиндорка только смотрела на свои пальцы, приоткрыв рот и судорожно сглатывая.

Так было лучше, да. Когда её маленькая ладошка прижималась к груди, слегка сжимая тонкую ткань. Такую лишнюю сейчас. Дьявол, да как она не загорелась от этого прикосновения?

Драко потянул её на себя и Гермиона сразу подчинилась. Сделала последний шаг, разделяющий их лица. Смешала своё дыхание с чужим, вдыхая его собственный запах. Без гвоздики и мёда, без цитрусов от мыльной пены. Только что-то едва уловимое и невесомое, от чего хотелось вцепиться в его кожу зубами, чтобы распробовать эти слабые частички чужого существа. Впитать. Стать их частью. Оставить часть себя.

– Поцелуй меня, – он просил уже в третий раз одними губами, выдыхая ей прямо в лицо, чувствуя, как ладонь неуверенно двигается к его плечам.

Гермиона медленно, короткими рывками подняла голову, переводя взгляд на потемневшие глаза. Его рука обессилено опустилась, скользнув по предплечью и выпуская из пальцев её тонкую кисть, а глаза одним мягким движением закрылись. И столько усталости было во всем этом. Столько слов повисли между их лицами, обдаваемые горячим дыханием.

Гриффиндорка коснулась серебряных волос у него на затылке, и её тело притянулось само собой. Послушно прильнуло к тому, кто ни минуты не покидал её мыслей, заставляя их ворочаться и путаться. Оно ей вообще уже не подчинялось. Гермиона едва слышно застонала, почувствовав его губы.

Мерлин, и почему её пришлось просить аж три раза?

Он только легко коснулся её и тут же оторвался, повторяя их первый поцелуй в ванне. В тот раз она дразнила его. Стреляла в голову с каждым прикосновением, рассыпая по мраморному полу горячие гильзы. И Драко хотел быть застреленным снова. Медленно. С тягучими паузами, то в сердце, то в мозг, то в глотку. Чувствовать густую красную жидкость на собственных пальцах. А потом коснуться её волос, пачкая их самим собой, путать локоны окровавленными руками и слышать, как она стонет. Почти рычит ему в рот.

Гермиона едва прижалась к нему всем телом, и он перестал медлить, сразу проникая в её рот, вылизывая её губы, встречаясь снова и снова с её языком. С таким нетерпеливым, с таким влажным и крышесносящим. Её пальцы, зарывающиеся в волосы и тянувшие его на себя, просто добивали. Вколачивали гвоздями мозги, разрушая стальную оболочку.

Почему он не сделал этого раньше? Почему не увёл её ещё на четвёртом курсе от этого тупого болгарина и не сорвал с губ эти тяжёлые вздохи?

Мало. Этого все равно было ничтожно мало.

Он осторожно схватился руками за её тонкую талию, теряя равновесие. Тонкая кофточка не давала и шанса притупить ощущения. Пришлось дать усилие ногам, чтобы удержаться. Чтобы удержаться и не свалиться на грёбаный стол, утягивая её за собой. Она ведь должна была чувствовать. Должна была чувствовать, как он упирается своим желанием куда-то ей в низ живота.

Да похрен.

Если этого недостаточно он проорёт ей в лицо, как сильно её хочет. Как у него сводит все нутро от одного взгляда на неё, как трясутся руки, когда она с кем-то танцует. Когда кто-то ведёт её по партеру, и она улыбается. Не ему.

Как сильно она сейчас бесит его. Как он себя за это ненавидит. И её. За то, что заставляла его хотеть. Просто жила в этом замке и заставляла желать того, что он никогда не должен был пускать в свою голову. А она раскроила кость, провела хирургическую трепанацию и сунула в обнажённые извилины что-то чужое и постоянно отторгаемое.

Сука. Дрянь. Грязнокровка. Уродина. Слова лишь бились друг о друга, теряя смысл, едва его обретая. Только бессмысленный набор букв.

Он рывком толкнул её на себя, разрывая поцелуй, скрипя зубами от пульсирующего между ног стояка. Она хрипло выдохнула и, о Мерлин, сама потёрлась об него, окончательно разбивая то, что между ними когда-то было. Бросая в стену и наслаждаясь звоном осколков.

– Чёрт… – Драко тяжело дышал ей в губы, сжимая до боли девичью талию.

Если она не остановится, он трахнет её прямо здесь. Завалит на стол, ударяя её головой об столешницу, скидывая книги и пергамент. Густые волосы разметаются по гладкой поверхности, он раздвинет острые коленки и наклонится между ними. Чернильница упадёт и зальет светлое дерево чёрным пятном. Испачкает её одежду, её тело, её руки, а она обязательно потянется к нему. К серебряным волосам, пропуская их сквозь пальцы, оставляя в них рваные мазки густой краски. Потянется к его лицу, подушечками размазывая чернила по бледной коже, рисуя только известную ей одной картину. Он подхватит её пальцы губами, почувствует кончиком языка горькую субстанцию, а она улыбнётся, пачкая его зубы, губы и подбородок в чёрный цвет. Он потянется, чтобы поделиться с ней этой горечью, и она жадно слижет смоляную краску, смешивая со своей горячей слюной…

Он слишком сильно прикусил её губу, когда Гермиона внезапно отстранилась, разрушая нахлынувшую фантазию. Он продолжал впиваться пальцами в её тело, пытаясь сфокусировать взгляд на покрасневших и зацелованных им же самим губах, но её глаза слишком громко кричали. Огромные и почерневшие они смотрели на него с нескрываемым ужасом, и голова вспыхнула от мириадов догадок и предположении, что же он мог сделать не так. Драко даже не успел распустить руки, застывшие на тонкой талии, наслаждающиеся идеальными формами. Быть может, он спустил их чуть ниже, но не на столько чтобы…

И только когда охуевшее лицо Блейза каким-то невероятным образом коснулось его сознания, глаза, наконец, вернули себе способность видеть. Забини стоял в проходе богато украшенной арки с рухнувшей на бежевый ковёр челюстью. Гермиона смотрела в одну точку на груди Малфоя, уперевшись в неё ладонями. Она дрожала и сжимала челюсти, заливаясь краской еще больше, чем от его жарких поцелуев.

Самое время, Блейз, ты там, блять, засекаешь, чтобы явиться в самый неподходящий момент?

Перед ним нет смысла оправдываться. Отталкивать её от себя, позорно унижаясь, и лепетать, что его якобы силой заставили, принудили, обесчестили. Просто смешно. Такая заноза в заднице, как Забини, ни в жизнь не поверит в эту чепуху. Размажет сарказмом и язвительными шуточками по всему Хогвартсу, будь он неладен.

Инстинкты как-то странно сработали, и он не придумал ничего лучше, чем закинуть руку на её плечи, притягивая к себе. Прижимая её лицо к грохочащему сердцу. Защищая. Он блистательно улыбнулся как ни в чём не бывало и, слегка прокашлявшись, манерно протянул:

– Привет, Блейз. Надеюсь, лишний кубок у тебя найдётся?

Комментарий к 7

Юзайте бету плиз, автор где-то нашёл явную грамматическую ошибку, а потом потерял её:((

========== 8 ==========

Пока Забини старательно отскребал с ковра свою челюсть, Малфой, вооружившись слегка насмешливым выражением лица, принял расслабленную позу, сунув одну руку в карман, а второй продолжая придерживать Гермиону за плечи. Близость её тела разливала опьяняющий жар по коже, особенно в тех местах, где она невольно его касалась, а ладони так и норовили спуститься ниже. Драко взял себя в руки, старясь не обращать внимания на тугой узел где-то в районе живота.

Он очень надеялся, что у неё нигде не засвербит в попытке срочно блеснуть умом, и она предоставит ему возможность разобраться во всем самому. Нет никакого смысла отрицать произошедшее, но можно было хотя бы попытаться сгладить уже сложившееся впечатление внезапно появившегося свидетеля. А ещё было просто позарез необходимо спрятать от этих внимательных глаз торчащее из брюк возбуждение, иначе он просто утонет в море сарказма и пошлых шуток, так и не дожив до бала.

Тем временем, вернув глаза в орбиты, Блейз медленно сменил удивлённое лицо на настороженное и, небрежно скинув мантию сверху на малфоевскую, опустился на подушки дивана. Он чувствовал себя нерасторопной мамашей, заставшей четырнадцатилетнего сына за дрочкой, и почти наслаждался этой ролью; он рассеянно изучил свои ногти и, выдержав небольшую паузу, прочистил горло.

– Это то, о чём я думаю, Малфой? – даже тон его низкого голоса окрасился нервно-истерическими нотками, присущим дотошным родительницам.

– Зная, о чём именно ты обычно думаешь, отвечу сразу – нет, – без запинки отозвался Драко с кривой усмешкой на губах. – Только если считаешь меня горячей ведьмочкой декабря.

Нужно было что-то срочно придумать, но помутнённый слишком близким присутствием Грейнджер, разум Драко отказывался крутить шестерёнки и работать как следует.

Работало у него сейчас совсем другое место. Оно-то редко когда его подводило.

– Ха-ха-ха, – беззлобно скривился староста и вальяжно закинул руку на спинку дивана. – Так потрудись объяснить, что я только что видел?

Гермиона напряглась и едва заметно дёрнулась, но почувствовав на плече впивающиеся пальцы, послушно застыла. Только эти сильные руки и удерживали её от попытки оттолкнуть наглеца от себя, как в каком-нибудь комедийном ситкоме во время щепетильной сцены. Жаль только, что в жизни подобные моменты редко сопровождались закадровым смехом. Скорее уж мордобоем и жаркими разборками.

– Ну, Грейнджер рассталась с Уизли, – пожимая плечами, констатировал Драко таким тоном, будто рассказывал рецепт тоста с джемом.

Браво, просто браво. Верх сообразительности. И как не вскипели твои мозги, генерируя эту невероятную идею?

Девушка в его руках нервно захихикала, обдавая его шею прерывистым дыханием и грозясь все испортить. Драко едва заметно прижал её к себе на какой-то крошечный миллиметр, но температура его тела поднялась быстрее, чем от простуды, а узел в животе затянулся сильнее. Он сглотнул, борясь с желанием закрыть глаза и всецело отдаться своим неуправляемым потребностям.

– Да, и судя по слухам, ещё в августе, – не впечатлившись устаревшей историей съязвил Блейз. Он прекрасно понимал, что перед ним пытаются разыграть представление, но не мог отказать себе в удовольствии и не стать его зрителем. – Тебе не кажется, что ты запоздал с утешениями?

Глаза Гермионы, изучающие пуговицы на белоснежной рубашке, обрели поистине небывалый размер, а крылья тонкого носа раздулись, словно мехи в кузнице. Она была крайне удивлена, насколько студенты в Хогвартсе, как оказалось, осведомлены о её личной жизни. Наверное, ей не стоит удивляться, когда в следующий раз кто-нибудь случайно расскажет, в какой день недели это случилось, и какая стояла погода за окном. Нужно было срочно прекращать то непонятное, что у них началось с Малфоем, иначе вся школа с радостью нырнёт в корзину с её грязным бельём и ещё попросит добавки.

– Я не совсем это хотел сказать, – продолжая будничным тоном, поправился Малфой. – Он теперь трахается с одной из Патил.

Ещё лучше. Остановите этот аттракцион высококлассного тупизма, пожалуйста.

– И об этом знает каждый первокурсник, Драко, к чему ты клонишь? – судя по скривленным губам, староста начинал терять последнее терпение.

Очередной факт, косвенно касающийся жизни Гермионы, больно кольнул ей куда-то в бок. Она уже с ужасом начала представлять, сколько человек действительно могли знать о том, чем они с Малфоем занимались в ванной. Но лучше не давать этим мыслям слишком большой толчок, ей и так было не просто контролировать своё тело, так и льнувшее к ненавистному слизеринцу, даже в такой ужасной ситуации. По крайней мере, Забини точно не знал, и это уже радовало.

– А Грейнджер вот была не в курсе, – блондин жестом поддержки похлопал её по плечу, но получилось не очень правдоподобно. – А еще кто-то настучал ей про твоё задание.

Гулять так гулять, да, Драко?

– Как интересно, – Блейз тут же хищно прищурился, складывая локти на коленях. – Но это не объясняет, почему она к тебе так жмётся.

– Да что здесь сложного, – театрально закатывая глаза, недоумевал Драко. – Грейнджер просто взбесилась, как только ты ушёл. Слово за слово и накинулась на меня с кулаками, чуть мне волосы не повыдёргивала, а потом разрыдалась, стала что-то скулить про своего рыжего, а ты же знаешь, что я не выношу женских слёз. Да и что мне было делать? Оставить её здесь рыдающую и проклинающую Слизерин и в особенности тебя? Могу поспорить, что ты бы даже не успел выйти из кабинета МакГонагалл, прежде чем эта история дошла до неё.

Он чувствовал, как Гермиона щипала его в бок за такое наглое враньё, но виду не подавал, только чуть от неё отодвинулся. Про волосы он все-таки частично сказал правду, и не стал удивляться, если бы обнаружил в ладонях Грейнджер парочку белобрысых клочков. В какой-то момент, воспользовавшись его лёгким замешательством, гриффиндорка ловко вывернулась из цепких объятий и уставилась на Забини абсолютно сухими глазами. Покрасневшими должны были быть её веки, а не губы, но она все равно сделала вид, будто смахивает со щёк влагу.

– У тебя шуточки уровня пятилетки, Блейз, – к огромному облегчению Малфоя она продолжала ломать комедию, не пытаясь ничего отрицать. – И мне не хочется знать, каким местом ты до этого додумался. Я немного вспылила, это правда. Прости, Малфой, надеюсь, волосы у тебя ещё отрастут.

Блейз широко улыбнулся и откинулся на мягкую спинку, по очереди метая взгляд от одного лжеца к другому. Грейнджер явно встала на сторону хитрожопого засранца в этом очевидном фарсе, но её знание по поводу того, что творилось в подземельях, несколько обескураживало. Он не собирался оправдываться и развивать эту тему, но сделал маленькую пометочку в воображаемом ежедневнике, чтобы напомнить лишний раз своим сокурсникам держать язык за зубами.

– Так я спасибо должен сказать тебе, Драко, за то, что принял удар на себя? Одного только понять не могу, когда это Слизерин побратался с Гриффиндором, чтобы так быстро мириться? – его вопрос звучал вполне логично. – Неужели, не нашлось жилетки среди своих, Грейнджер?

Сунув освободившуюся руку в карман и прошествовав до ближайшего кресла, Малфой остановился и сверкнул серыми глазами.

– Это у тебя нужно спросить, Блейзи, – грациозно опускаясь в объятия предмета мебели, вкрадчиво протянул он. – Может быть, ты нам расскажешь?

Ты вообще на чьей стороне?

Весёлое настроение Забини мигом улетучилось. Он смекнул, к чему клонил блондин и стрельнул в него гневным взглядом, прищуриваясь. За свою задницу этот юный аристократ был готов биться до последнего и даже запрещёнными приёмчиками не брезговал. Не стоило ему разбрасываться подобными намёками, он ступал по очень тонкому льду.

Впрочем, как и всегда. Очевидно, он бы добился большого успеха в фигурном катании.

– Фэй… – тихий вздох со стороны стола как будто отрезвил двух слизеринцев, уже успевших забыть о присутствии третьего наблюдателя на один короткий миг.

Гермиона смотрела куда-то в пол и хмурилась, а потом резко подняла голову и почти обвиняюще посмотрела на Блейза. Картинка в её голове стремительно складывалась, грани паззла сталкивались, плотно скрепляясь между собой, и она почти не верила в собственную догадку.

– Ты встречаешься с Фэй?

Забини с трудом мог вспомнить тот момент, когда всеобщее внимание вдруг перекинулось на него. Сладкая парочка удивительно хорошо действовала в команде, объединяя силы против общего врага. Он терял преимущество, пропуская его как песок сквозь пальцы, но был рад хотя бы тому, что его не застали с поличным. Уж у него хватало мозгов прятаться как следует.

– На самом деле я удивлён, что ты не догадалась об этом раньше, – подал голос со своего места Малфой и довольно ухмыльнулся. Сама того не зная, Грейнджер отлично сослужила ему в этом спектакле.

Она выглядела растерянной и поражённой, а Драко захотелось расцеловать её в обе щеки за то, что она озвучила свою мысль так вовремя, но все же сдержался. Она била по самому больному месту его лучшего друга и ему не терпелось узнать, чем этот самый друг собирается ей ответить. Поистине, его ждала битва титанов.

– Вы же прямо… прямо в нашей спальне, – задыхаясь продолжала Гермиона, не обращаясь ни к кому конкретно.

– С этого места можешь поподробнее, – науськивал её Драко, облокотившись на подлокотник и широко улыбаясь.

– Не стоит, Грейнджер, а то еще разорвёт от стыда, – грубее, чем было необходимо, рявкнул Блейз. – Кончайте паясничать. Ты пить будешь?

Кое-кому кончить бы точно не помешало.

Гермиона снова подняла на него глаза полные непонимания. И это не последний вопрос так её смутил. Она не понимала себя. Её так поразила правильная догадка об отношениях слизеринского старосты и Фэй, но своё собственное поведение под эту гребёнку она тащить не собиралась. Как бы отреагировала Данбар, узнав про них с Драко?

Никак. Ничего у «них с Драко» не было.

То есть, с Малфоем.

– Пить, говорю, будешь? Мы как раз собирались пригубить отличной настойки, пока вы здесь с этим блондинчиком не затеяли перепихнуться прямо на столе, – пора было и Забини сделать бросок в кольцо соперника. Пусть и такой запоздалый и уже не влияющий на общий счёт.

Придётся серьезно поговорить с Грейнджер. Возможно, даже шантажировать и угрожать, но если этот разговор выйдет за пределы этой башни ей точно не жить. Как и идиоту Малфою.

– Пожалуй, откажусь, – покачав головой и ничуть не смутившись адресованной ей реплике, ответила гриффиндорка и повесила на плечо свою собранную сумку. – У меня репетиция через десять минут. Не скажу, что была рада повидаться, Блейз.

Гермиона подхватила с вешалки мантию и спешно пронеслась всю комнату к выходу.

– Ляпнешь об этом МакГонагалл, и я тебя в этой гостиной замурую в стену, – пригрозил Забини, одним голосом заставляя Грейнджер остановиться. – Будет очень символично, ты не находишь?

Слабоватая угроза, но предупредить всё равно нужно было.

– Мне нет до тебя дела, Забини. Можешь напиться до беспамятства, или устроить змеиную вечеринку прямо в этой башне, мне наплевать. И, да, оставь свои грязные фантазии по поводу меня и своего друга при себе, – голос резко оборвался, и только звук задвинувшегося портрета дал понять, что слизеринцы остались вдвоём.

– Язык тебе надо вырвать, Малфой, – поднимаясь со своего места, рыкнул староста. – Ты вообще не думаешь, что несёшь.

Он подошёл к своему столу в углублении комнаты и заклинанием отворил заветный ящик. Драко, в свою очередь, не стал ждать особенного приглашения и стянул с книжной полки пару кубков, выполнявших роль интерьера.

– Ты трахаешься с её соседкой в метре от её кровати, повторюсь, я удивлен, что она до сих пор не знает точный размер твоего члена, – сдувая пыль, рассуждал Малфой.

– Я не… – начал было Забини, но осёкся, делая глубокий вдох. – Я не трахаюсь с ней в спальне полной диких львиц, Драко. Приходил пару раз ночью, но вовсе не за этим.

– А зачем же? Прочитать сказку на ночь и поцеловать в лоб? – блондин со звоном поставил бокалы на стол. – И как ты обходишь защиту? Мы ведь не можем заходить в женские спальни.

– Я могу, – подняв одну бровь, похвастался слизеринец. – А вот чем я занимаюсь ночами уже не твое дело, мой дорогой друг.

Блейз откупорил толстостенную бутылку, наполненную тёмно-красной жидкостью, и разлил яство по кубкам. Для начала он оценил благородный запах крепкой настойки, состоявший из смеси цветов, древесной коры и мёда и, только убедившись в исключительности напитка, не делая больших глотков, отпил.

– Дядя не соврал, отличная штука, – одобрительно кивнул он. – Так вы теперь с Грейнджер встречаетесь?

Драко подавился терпким напитком, часть которого стремительно потекла через нос. Он совсем не аристократично выплюнул остатки обратно в кубок, сдерживая толчки в глотке. Прокашлявшись, он вытер губы и в недоумении уставился на друга, у которого по всем признакам давно протекала крыша.