Текст книги "Привет, это я (СИ)"

Автор книги: Irmissmy

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 21 страниц)

Он проснулся за какую-то долю секунды, стоило их глазам встретиться. Что за..?

Морепродукты способны вызвать не только тошноту, но и галлюцинации? Сердце разъярённо заливалось кровью, негодуя за такой жестокий обман. Гермиона проморгалась, пытаясь стряхнуть пелену с глаз, но галлюциногенный Малфой никак не хотел исчезать на задворки сознания из которого вылез. Надо же, ей привиделся даже его головокружительный запах, а какой подтянутый живот, лучше, чем у оригинала! Вот же дрянные креветки у этих американцев, больше ни за что в жизни, никаких морских гадов на тарелке!

Она чуть не задохнулась, услышав его низкий ласковый голос.

– Господи, Грейнджер, я думал, ты уже никогда не вернёшься, – как ни в чём не бывало видение преодолело короткий путь от спальни до гостиной и стиснуло её в объятиях. Драко нежно коснулся её губ своими, едва задев влажным языком чувствительную кожу, а Гермиона уже была готова неприлично стонать и жаждала продолжения. Её ладони обвились вокруг сильной спины, наслаждаясь каждым сантиметром его тела. Она всё ещё не была уверена, что это не сон и не иллюзия, но чёрт, он был таким реальным, горячим и красивым, что живот скручивало в узел от удовольствия.

– А вы не говорили, что живёте вместе, – голос Фэй грубыми клещами выдрал её из наваждения, и Гермиона даже не поняла, как смогла так ловко отскочить от Малфоя, не снеся при этом половину дома.

– О, я совсем недавно переехал, ещё не успел сообщить Гермионе, это был сюрприз, – низким вкрадчивым голосом сказал Драко, и Грейнджер едва удержалась, чтобы не сжать бёдра. – Кстати, привет, Фэй, рад тебя видеть. Я пойду надену что-нибудь и помогу вам расположиться. Будешь чай?

Поражённая Фэй неопределённо мотала головой, не зная, как себя вести. Чёрт побери, это же был действительно Малфой. Малфой в доме у Гермионы, полуголый и такой сладко-вежливый, что голова шла кругом. Данбар перевела взгляд на подругу, и быстро поняла, что та понятия не имела об аристократе в собственном доме. Она смотрела в одну точку, гипнотизируя стену и, казалось, совершенно не собиралась приходить в себя.

Да уж, в его присутствии действительно трудно сосредоточиться.

У входа ничего не понимающий Бен возился со своей мантией, а когда, наконец, справился с завязками и разделся, случайно заметил кота и побежал за несчастным животным в рабочий кабинет с радостным смехом. Фэй проследовала за ним, шествуя по маленькому дому; она в два счёта поймала сына, немного отчитала за наглость, сказала, чтобы он ничего не трогал и игрался аккуратно и, чуть прикрыв дверь кабинета, вернулась в гостиную.

Уже одетый, слава Мерлину, Малфой снова обнимал поражённую Гермиону, застывшую посреди комнаты, и что-то нашёптывал ей на ухо. Фэй видела, что по щекам подруги катятся слёзы, а она сама неверяще вертит головой и еле сдерживается от истерики. Её руки в каком-то отчаянном жесте сжимали на спине малфоевскую домашнюю рубашку, толкая его на себя и вжимая в собственное тело.

Они смотрелись так странно и так правильно, что Данбар чувствовала себя воровкой, проникшей в дом и обнаружившей что-то на столько личное, что от стыда хотелось закрыть лицо руками и спрятаться подальше.

Блондин водил пальцами по щекам Гермионы, вытирая слёзы и от этого пропитанного насквозь нежностью жеста у Фэй бешено заколотилось сердце. Кольца у него не было. Как, впрочем, и не единого сомнения в светлых глазах. Она услышала его тихое и безумно тёплое: «Я люблю тебя», и молча разревелась, спрятавшись за стеной и больше не смея нарушать самый важный для подруги момент.

В красивых жестах Малфою не было равных.

Им понадобилось столько времени, чтобы прийти к этой долгожданной секунде, и ни у кого не было права вмешиваться.

Фэй быстро подавила истерику и зашла к сыну, не скрывая счастливой улыбки на покрасневшем лице. Она очень надеялась, что про них с Беном никто не на забыл и, вдоволь наобнимавшись, влюблённые не станут бросать их на произвол судьбы. Данбар села на мягкий ковёр и потрепала за ухо старичка Живоглота. И как этот ревнивый котяра пустил в дом мерзавца Малфоя?

***

Драко не верил. До конца не верил в то, что рядом действительно сидит Гермиона, смеётся, жмётся к нему, и нежно поглаживает пальцами его бедро, будто не в силах сопротивляться желанию всё время прикасаться.

Его план был просто идиотским. Точнее это был идиотский план идиотского Поттера, но сработал он просто превосходно. После того, что случилось на приёме у Слизнорта ни о какой свадьбе речи не было, естественно. Драко в тот же вечер объяснился с Асторией и после небольшого скандала на повышенных тонах, они вполне мирно разошлись, решив, что для обоих будет лучше не вступать в брак, даже фиктивный. У них даже каким-то невероятным образом получилось расстаться друзьями и, когда несостоявшаяся жена покидала Мэнор, Драко не удержался и обнял её, рассыпаясь в искренних благодарностях за отличное время, проведённое вместе.

Они-то конечно всё решили, разобравшись в себе и в собственных отношениях, но общественность не собиралась так просто упускать горячий повод для сплетен.

Когда на Мэнор обрушился шквал писем, а на каждом шагу поджидали хитрожопые репортёры с камерами наперевес, мучая отца и мать, Малфой не придумал ничего лучше, чем обратиться к старшему мракоборцу Поттеру за помощью. Ладно, за помощью обратился Блейз, а Драко лишь кивал и делал вид, что ему на всё наплевать и разговаривать с сотрудником Аврората – вообще-то ниже его достоинства, но тем не менее, Герой не терял хватки и согласился помочь. После долгого разговора, колеблясь и сомневаясь в собственном решении, Поттер отдал Драко ключи от дома Грейнджер и строго-настрого наказал, следить за её злобным книззлом и вовремя его кормить.

Почти никто из магического мира не знал, где живёт Грейнджер и никаких надоедливых газетчиков не крутилось под её окнами целыми днями. Не обращая внимания на гневные возмущения родителей, всё ещё не отошедших от шока по поводу несостоявшейся свадьбы, Драко собрал кое-какие вещи и сбежал в чужой дом, надеясь, что его хозяйка не вышвырнет его по возвращении. Пришлось даже довольствоваться несколько дней обществом Поттера, который объяснял, как пользоваться кофемашиной, телевизором, чайником и прочими магловскими изобретениями, упрощающими их жизнь. Поттер настаивал на том, чтобы Драко использовал магию по-минимуму, чтобы не пугать соседей и не вызывать подозрений.

Сбежавшего жениха искала вся магическая Британия, и любая необычная деятельность тут же будет тщательно проверена и вылизана до сияющего блеска.

Астория вернулась во Францию и стала абсолютно недоступна для английских прилипал из «Пророка» и других желтушных газетенок, а потому все их силы и ресурсы были пущены на поиски младшего Малфоя, ветреного и блудливого говнюка.

Жить в доме Грейнджер было странно. Её коттедж был таким маленьким и таким простым, что первые два дня непрошеному гостю казалось, будто он поселился в каком-то летнем домике для отдыха, а не в полноценных апартаментах. Несмотря на неудобства, ему не понадобилось много времени, чтобы привыкнуть. Воспитание не позволяло Малфою лазить по чужим вещам и совать нос, куда не следует, поэтому он скромно устроился в хозяйской спальне (до дивана опуститься он никак не мог, как ни пытался) и даже ни разу не зашёл на второй этаж, решив, что будет достаточно и того, что его персона нагло вторглась в основную комнату.

Здесь всё было пропитано ей. Запах её духов на подушках, смешная зубная щётка в ванной, раскрытые книги на столе, кое-где разбросанные вещи и лёгкий бардак на почти девственной кухне. Дом был неубранным, но не грязным. Драко призывал своего собственного домовика, чтобы тот поддерживал относительный порядок и занимался готовкой, а сам старался поменьше выходить из дома, делал кое-какие дела, которые мог взять на дом, а вечерами смотрел ТВ.

Совершенно неожиданно магловский кинематограф захватил Малфоя, после случайного просмотра фильма «Титаник». Сначала Драко захватила не сама история, а удивительные декорации и атмосфера, так похожая на современный магический мир. Вычурные приёмы, старомодная одежда, классическая музыка и манеры высшего сословия на несколько секунд окунули его в свой собственный мир чистокровного наследника. Рыжеволосая главная героиня так сильно напомнила ему беспечную хозяйку дома, что он страшно затосковал и даже написал несколько писем, чтобы выразить переполнявшие чувства на бумаге, отгоняя меланхоличный настрой. Малфой спрятал письма в своём чемодане, не собираясь их никуда отправлять.

Несмотря на отрыв от дома, Драко едва ли мог назвать свои будни скучными.

Они даже один раз случайно напились с Поттером прямо в гостиной ничего не подозревающей Грейнджер. Совсем захмелевший Герой рассказывал о своей жизни, о сыне, о работе и совершенно неожиданно для себя Драко признал эту болтовню интересной. Он смеялся над малышом Джеймсом, который доводил до ручки своего крёстного Уизела и невольно вспоминал ту сцену, когда на пороге поттеровского дома увидел Грейнджер с ребёнком на руках.

В последнее время (и особенно в этом доме) в его беспокойных снах она всё чаще представала перед ним с ребёнком или же просто олицетворяла всем своим иллюзорным видом счастливую часть его собственной семьи. Он отгонял от себя эти приятные мысли, убеждая себя в том, что Гермиона вполне может послать его на три весёлых, разрушив все эти глупые фантазии одним словом.

Но вот она здесь, рядом с ним и выглядит счастливой. Такой счастливой, что ему не верится, будто он действительно может быть причиной этих улыбок и громкого низкого смеха. Они болтали с Фэй, обсуждая план по захвату Забини, а Драко слушал вполуха, наслаждаясь ощущениями под собственными пальцами, сжимающими худое плечо.

Он со всей присущей сдержанностью принял новость о сыне лучшего друга, стараясь не думать о том, как хорошо бы его руки сомкнулись на лебединой шее Фэй. Бенджен был копией Забини и на секунду Малфой окунулся в детство, вспоминая шумные праздники в стенах Мэнора. Драко был готов помочь в воссоединении семьи и утвердительно кивал головой на любое, даже самое глупое предложение, но в эту секунду он не мог трезво думать ни о чём, кроме жмущейся к боку Грейнджер.

Они вместе. Великий Салазар, они наконец-то вместе, но почему-то теряют драгоценное время за глупой болтовней в этой маленькой гостиной. Малфой сгорал от нетерпения и даже собирался продемонстрировать своё великолепное умение вставать на одно колено и делать предложение, но ему не нужны были свидетели.

Когда усталость, наконец, стала брать своё, и гости заняли свои спальни на втором этаже, Малфой выпустил все свои желания наружу, едва не рыча от удовольствия.

Вот Грейнджер стоит на кухне и совершенно по-магловски моет кружки в раковине, явно нервничая, оставшись с ним наедине. Наложив заглушающее на весь первый этаж, Драко пробрался на кухню и встал позади Гермионы и, придерживая короткие волосы рукой, склонился над гладкой шеей, согревая кожу своим дыханием.

Она вздрогнула и с шумом втянула через нос воздух. Её руки замерли под потоком воды, сжимая в тонких пальцах белую кружку.

– Я люблю тебя, – тихий хриплый шёпот в её проколотое ухо, и кружка со звоном падает в раковину, едва не разбиваясь.

Малфой несколько тягучих секунд наслаждался её реакцией, благодаря судьбу за то, что Гермиона не может видеть его торжествующей улыбки.

– Драко… – её голос стал совсем низким и таким соблазняющим, что пришлось приложить дополнительные усилия, чтобы устоять на ногах и не взять её силой прямо здесь. Вода продолжала стучать об поверхность раковины, заглушая шум крови в ушах.

– Ты знаешь, у меня встаёт только от того, как ты произносишь моё имя, – он провёл ладонями по её плечам, двигаясь всё ниже и ниже, томными рывками пробираясь к кистям. Сантиметр за сантиметром, по голой коже, по каждому изгибу, раскалённым ножом по трепещущему желанию где-то у неё внутри. Драко нежно взял её правую руку в свою и завёл ей за спину, прижимая к своему бедру. – В прошлый раз ты сбежала и кое-то не закончила… – продолжал он шептать в маленькое ухо, чуть касаясь его губами и распаляя самого себя всё больше. – И я не собираюсь… м-м-м… больше тебя отпускать…

Совершенно точно, Гермиона тоже не собиралась никого отпускать.

Её пальцы сжались на его затвердевшем мужестве сквозь ткань пижамных штанов, и он зажмурился, стискивая зубы и оперевшись ладонями на края столешницы. Он никогда не мог держаться на ногах, когда она была так близко, и уж тем более не дружил со своим телом, беспрекословно подчиняющимся только её железной воле. Как жаль, что он не видел, как заливались чёрным желанием её глаза из-под полуприкрытых век…

Гермиона продолжала ласкать его через одежду, тихо постанывая от ощущения горячего и твёрдого в своей руке. После его признаний, уверенных и сносящих к чёрту голову, она была готова сделать с ним всё, что угодно, стоит только попросить.

Нет, её даже просить не нужно. Она сама. Да. Никто не отберёт его теперь, никто не посмеет забрать то, что целиком и полностью принадлежит Гермионе Грейнджер. Дрожащей рукой она схватила его за кисть и поднесла её к своему лицу, прижимая к губам красивые пальцы. Эти пальцы подарили ей такое наслаждение и такую боль ещё тогда в школе, что Гермиона чувствовала сумасшедшее желание дотронуться до них языком и узнать, какого они сейчас вкуса.

Наверняка, самого замечательного. С ним не могло быть по-другому. Он выворачивал ей внутренности один взмахом длинных ресниц, хитрыми улыбками на чётко очерченных губах и внимательным, колким взглядом, от которого хотелось спрятаться и в который хотелось провалиться с грохотом собственных костей одновременно.

Едва её губы раскрылись, впуская в жар своего рта желанную часть тела, он поддался бёдрами навстречу её руке, зажатой между их телами, и медленно обвёл дрожащими подушечками контур её губ, прежде чем сунуть два пальца между зубами и встретиться с влажным языком.

Это было лучшее, что она когда-либо пробовала. От языка по глотке, рёбрам, животу и до самых бёдер его вкус разлился густым сиропом, заменяя собой бурлящую в венах кровь.

Она раскрыла челюсть пошире, обрывисто дыша через рот и обрисовывая кончиком языка каждый сантиметр его кожи, иногда прикусывая пальцы от нетерпения. Гермиона хотела расцеловать всю его ладонь и вылизать каждую линию судьбы, расчерчивающую розовую кожу красивыми полосами, но могла только запрокидывать голову и глухо постанывать, торопливо двигая языком и глотая густую слюну. Он практически трахал её рот своей рукой, сильнее и сильнее толкаясь пахом и рыча на все лады от болезненного удовольствия.

Не в силах больше терпеть недостаток его тела в самой себе, Гермиона резко просунула ладонь сквозь резинку пижамных штанов и захныкала сама, почувствовав его пульсирующее кровью желание голой кожей. Он кончил ей в кулак со сдавленным криком и мелко дрожа всем телом. Его мускулы напряглись и мышцы выступили под кожей, красиво обрисовывая каждый сантиметр поджарого тела.

«Когда он успел снять рубашку?» – эта мысль потонула в ворохе других за требовательным влажным поцелуем. Его руки жёстко развернули её, и Гермиона изогнулась, сунув испачканную ладонь под поток воды. Такие желанные пальцы, мокрые после её нетерпеливого рта, пробирались под майку, обхватывая упругую грудь. Всё ещё твердый член прижимался к бедру, дразня и обжигая сквозь ткань её тонких джинсов. Она хотела, чтобы он срочно что-нибудь сделал с тем, что творилось у неё между ног и открыла рот, чтобы грязно попросить об этом, но внезапно что-то грязное действительно толкнулось ей в глотку, безвозвратно портя момент.

Гермиона сжала губы и с силой вырвалась из объятий, разворачиваясь и склоняясь над раковиной. Дурацкие креветки никак не хотели давать ей покоя, болезненно покидая желудок вместе со всем остальным содержимым.

Малфой ничуть не смутился и придержал ей волосы, нежно гладя по спине, успокаивая и приговаривая что-то приятное.

Она надеялась, что он ничего не принял на свой счёт…

Гермиона прополоскала рот и прижалась мокрым лбом к его прохладному плечу, проклиная свой организм за такую некрасивую сцену. Уже сейчас она могла наслаждаться Малфоем между своих ног, сжимая в пальцах его прекрасные волосы, а вместо этого прячет от него позеленевшее лицо и молит всех богов, чтобы её не стошнило снова прямо на эту мускулистую грудь. Тогда она потеряет его, едва успев обрести.

Такое могло случиться только с ними. Мерлин, ну, за что?

– Креветки… – зачем-то пояснила Гермиона, морщась от воспоминаний о них и прижимаясь всем телом к Драко, будто серьёзно опасаясь, что он куда-нибудь сбежит. – Уже целый день от них воротит, проклятые морепродукты…

– А ты… уверена? – хрипло спросил Малфой, поглаживая ей затылок.

Уверена, что от этих рук можно сойти с ума и умереть абсолютно счастливой. Только бы не сбежал.

– Да… – Гермиона подняла голову и заглянула в серые глаза. Чёрт, после оргазма он был ещё прекраснее, чем обычно. В прошлый раз чётко разглядеть его лицо не удалось, и теперь она раздумывала над тем, чтобы всегда оставлять в спальне свет. – Запила их какао, а теперь вот мучаюсь. Прости меня, я всё испортила…

– Да я не об этом, – продолжал Драко, не отнимая руки от её головы и уставившись куда-то в стену. Он задумался на несколько секунд и спросил, обращаясь к кухонному шкафу.

– Ты не можешь быть беременной?

Разве можно так, с разбегу и без смазки?

– От кого? – рассмеялась Гермиона, но тут же прикусила язык, вспомнив про пропавшие месячные. Кроме Драко никого в её постели никого не было, и по всем срокам она вполне могла… они могли… в тот раз… в её спальне… они же не предохранялись… не говорили даже об этом, не думали… не предполагали, что могут…

Вот дерьмо!

– Я… я не… знаю… – слова выходили из неё с таким трудом, что Гермионе пришлось сглотнуть три раза, чтобы ответить. Малфой стоял ни жив, ни мёртв и смотрел куда-то ей на живот, будто бы искал в его абсолютной плоскости хоть какое-то подтверждение своих слов. – Драко?

Как же он отреагирует? Пошлёт её? Психанёт, сбежит и больше никогда не вернётся? Дерьмо, дерьмо, ДЕРЬМО!

Провалиться бы сквозь землю, только делу это никак не поможет. Точнее уж не делу, а весьма интересному положению…

Гермиона, да ты мастер спорта по попаданию в дурацкие ситуации! Забирай титул абсолютного чемпиона и заканчивай карьеру, пока не творила что-нибудь ещё.

Удивительно спокойный Малфой поцеловал её в макушку и слегка отстранился, чтобы посмотреть в глаза.

– Я не уверен, связано ли это, но… Ты снилась мне. Почти каждую ночь мне снилась ты и… в общем, мне снилось, что у нас дети, хотя, клянусь, я ни о чём таком не думал… Конечно, я хотел тебя и фантазировал…

– Господи, Малфой, просто просканируй меня заклинанием, пока у меня не случился нервный срыв, – неожиданно для самой себя прорычала Гермиона и вдруг начала шарить по кухонным ящикам, не обращая внимания на неестественно бессвязную речь Драко. – Где-то же были эти дурацкие тесты… Вот же Дьявол, куда я их засунула… может быть, посмотреть в ванной… или в косметичке…

Пока она разговаривала сама с собой Малфой сходил за палочкой в гостиную и, легко взмахнув ею в воздухе, прошептал сканирующее заклинание, самое стандартное, которое использовали колдомедики для выявления простейших состояний организма.

Интуиция его не подвела. По груди разлилось обжигающее тепло и всё тело задрожало, будто предвкушая оргазм.

Совершенно точно Грейнджер была беременна. В этот момент. В эту секунду. Она. Была. Беременна. ОТ НЕГО, НАХРЕН, БЕРЕМЕННА.

Губы расползались в улыбке, которую он просто был не в состоянии контролировать. Она носила его ребенка, а он вёл себя, как последний мудак, сомневаясь и обижая её. Сколько раз с Асторией они пытались завести ребёнка? Сначала ради эксперимента, потом уже совершенно серьезно, а вскоре решили, что свадебный ритуал подтолкнёт их на нужную волну и все само собой получится. Нет, они не собирались заводить семью вне брака, просто решили, что если всё получится, за свадебным маршем-то дело не станет, да только время шло и ничего не менялось. А здесь всё получилось за один раз. За три, если быть совсем точными, но, Мерлин, он же теперь почти папаша!

У Драко Малфоя будет ребёнок. От Грейнджер. От любимой Грейнджер.

Малфой бросился к ничего уже не соображающей Гермионе, и стиснул её в объятиях, медленно кружа по маленькой кухне. Она слабо отбивалась, но почувствовав его неподдельное счастье, просто поддалась этому маленькому урагану и обняла его в ответ, прижимаясь губами к обнажённому плечу.

Он думал, что его разорвёт на части. Он так мало знал о нежности, о спонтанной радости и об абсолютной эмоциональной свободе, что был готов вспыхнуть и сгореть заживо в атмосфере, словно отсоединившийся ракетный двигатель. Всё то, что он так старательно подавлял и прятал в себе годами, рвалось наружу бешенным фонтаном, едва мозги успевали хоть что-нибудь соображать.

Драко думал, что если срочно не начнёт говорить обо всём, что чувствует, то просто к херам взорвётся магловской атомной бомбой.

Взорвётся и не останется от него ничего, кроме красивой лужицы с тупой и довольной улыбкой. Стоило разрушить свою жизнь до самого основания ради одного этого дня. Он ещё никогда не был так рад погрому в собственной душе.

– Боже, спасибо, – сказал Малфой громко, перестав изображать из себя задорную карусель. – Спасибо, Грейнджер. Я так люблю тебя, ты просто представить не можешь, как я, чёрт возьми, тебя люблю, – Драко обхватил её лицо ладонями и смело и жарко заглянул в тёмные глаза, которые почему-то наполнялись слезами. – Я такой идиот, просто придурок последний. Как же долго доходило-то… только не выгоняй меня теперь, ладно? Ты слышишь, Гермиона? Я ещё не уверен, что отец пустит меня на порог Мэнора, после всей этой истории со свадьбой… но…

Малфой отпустил её и начал бродить по дому, запуская руки себе в волосы.

– Нужно позвонить Поттеру! – вскрикнул он так, что аж в посуде зазвенело. – У меня будет ребёнок!

Чека выдернута. Граната брошена под ноги. Лечь на неё телом и унестись по ветру пеплом.

– Позвонить? – смеялась Гермиона, прикладывая руки ко рту. Этот смех был всем для него. – Ты умеешь пользоваться телефоном?

Сюрприз, сюрприз.

– Да… то есть… Поттер мне показывал, но я забыл… – бормотал Малфой, всё ещё удивляясь, что способен нести подобную чушь. – Давай позвоним ему и всё расскажем прямо сейчас.

– Драко, сейчас два часа ночи, Гарри уже спит, – как ребёнку объясняла Гермиона, медленно приближаясь к этому странному счастливому человеку, которого едва узнавала.

– Завтра ты сам ему позвонишь и всё расскажешь, хорошо? Я сама немного в шоке, если честно…

– Чёрт, прости, я совсем забыл, к дракклу Поттера, – Малфой скривился, словно от боли, а потом подлетел к ней и легко поднял на руки, отрывая от земли. – Пойдем скорее в спальню.

Вот это действительно отличное предложение!

– Зачем? – в который раз удивляясь собственной тупости, спросила Грейнджер, болтая в воздухе ногами и все ещё не веря, что всё это действительно происходит с ней.

С ними.

– Я там кое-что под подушкой оставил, – как ни в чём не бывало ответил Драко и задорно ей подмигнул. – Надеюсь, не ошибся с размером…

В ту ночь, Гермиона повторила слово «да» с десяток раз, страстно добавляя «ещё», «пожалуйста» и «Господи, Малфой!», отвечая уже совсем на другие вопросы.

В чувстве меры истинное благо, только чувство меры у каждого своё. Нужно лишь её найти.

Комментарий к 18

Следующая часть будет последней ;)

========== 19 ==========

Будешь ли смотреть свысока?

Сможешь глядеть в мою сторону, никогда не полюбив меня?

Дождь всё идёт, дождь всё

Капает, капает, капает.

Разбив тебя в пух и прах,

Я соберу нас воедино в душе.

Не забывай обо мне!

Simple Minds – Don’t You (Forget about Me)

Ещё каких-то пару месяцев назад Гермиона Грейнджер и подумать не могла, что на её двадцать седьмой день рождения придет столько людей. Ещё тогда, в конце июля на семейном празднике Поттеров, она распланировала небольшую вечеринку в магловском пабе для самых близких, но планы пришлось очень быстро поменять, и даже более того, самолично отказаться от крепкого алкоголя и сигарет.

Ещё каких-то пару месяцев назад Гермиона Грейнджер и подумать не могла, что семнадцатого сентября в пасмурный и дождливый день будучи беременной выйдет замуж. Почти спонтанно. Почти случайно. Почти не понимая до конца, что происходит.

Паники не было. Сомнениям не осталось места. Лишь странное чувство эйфории и щекотка в животе от хриплого баритона Драко Малфоя, который говорил свою клятву и в серых глазах которого стояли слёзы. Её прошлое, настоящее и будущее. Теперь уже её муж.

Муж. Она никак не могла привыкнуть к этому слову и даже мысленно не называла так своего избранника. Их церемония бракосочетания заняла от силы минут двадцать, без гостей, журналистов, дорогущего платья и пошлых лепестков роз под ногами. Блейз Забини и Гарри Поттер были единственными свидетелями нового союза и первыми подняли бокалы за новую семью. За своих лучших друзей.

Драко сам настоял на тихой церемонии в маленькой церквушке на окраине Уилтшира, и это не было данью моде либеральной молодёжи мира маглов. Он просто сказал, что хочет хоть раз в жизни сделать что-то только для себя одного, а не для семьи, рода, будущего, общественности и всех тех, кто видит в нём лишь непоколебимый образ и способ достижения цели, а не человека с чувствами и желаниями. Ему хватило и почти фальшивой свадьбы, о которой день и ночь, не уставая, трепался весь волшебный мир.

«Это никого не касается», – зло сказал он, надевая самую обычную рубашку. – «Всё, что я скажу, должна услышать только ты».

Они скромно отпраздновали своё маленькое событие в доме Поттеров в кругу друзей, а на следующий день вполне официально пообедали в Малфой-мэноре под строгими взглядами Люциуса и Нарциссы. Будущие бабушка и дедушка не сказать, что были в восторге от такой легкомысленности сына, и весь вечер выглядели не слишком благосклонно, но новость о внуке быстро растопила чинную аристократическую холодность и за семейными разговорами об имени для маленького Малфоя; они смирились, быстро сменив гнев на милость. Сам же Драко был непоколебим: его едва ли беспокоило мнение родителей.

В свою очередь, семья Грейнджеров приняла новобрачных более чем радушно: они устроили настоящий праздник с ужином, подарками и долгими красивыми пожеланиями. Мистер Грейнджер на радостях напоил Малфоя домашним бренди, и Гермионе пришлось отпаивать мужа антипохмельными зельями ещё весь следующий день.

Это было трудно объяснить, но Драко очень сильно изменился. Казалось, он наконец-таки обрёл покой и наслаждался им каждую минуту, никуда не торопясь и не думая о своём будущем каждую свободную минуту. Он не торопился съезжать из маленького коттеджа своей новоиспечённой жены, используя тесный кабинет по назначению, когда нужно было немного поработать. Он хотел вернуться в Мэнор, но не настаивал и не форсировал события, позволив Гермионе самой принять это решение.

И она не заставила себя слишком долго ждать. Гермиона сдалась на праздновании собственного дня рождения, когда пришлось организовать праздник в банкетном зале поместья, нужно ведь было всю эту толпу куда-то деть. Как хорошо, когда у мужа прозапас всегда есть огромный замок, и за все будущие вечеринки можно не беспокоиться до конца жизни. Малфои, Поттеры, все Уизли со своими супругами и детьми, воссоединившиеся Забини, школьные приятели по Хогвартсу, друзья Драко и даже кое-то из Министерства – все они были несказанно рады посетить «маленькую» тусовку в знаменитом имении, а Гермиона осталась завалена нескончаемыми подарками на всю оставшуюся жизнь.

В тот день она впервые увидела спальню своего мужа. В серо-зеленых приглушённых тонах идеально убранная и богато обставленная комната могла бы показаться слишком мёртвой и скучной, если бы не многочисленные детали, так очевидно намекавшие на хозяина спальни. Гермиона не решилась открывать ящики и заглядывать в шкафы, ей было достаточно и забавных колдографий в рамках, на которых улыбался маленький Малфой, заполненной до отказа книжной полки почти во всю стену, папки с рисунками, которая лежала на письменном столе и нотной тетради с перечёркнутыми по несколько раз строками и смешными заметками нетерпеливого мальчика, который не питал особенной любви к роялю.

– Шпионишь? – Драко заглянул в спальню и широко улыбнулся, прикрывая за собой дверь. Гермиона никак не могла привыкнуть к его мягкому выражению лица и каждый раз мысленно давала себе звонкую пощёчину, чтобы не пялиться на него глупым влюблённым взглядом, как это делали все девушки, удостоенные чести увидеть его ослепительную улыбку. – Я тебя потерял.

– Хотела немного перевести дух, – Гермиона отложила нотную тетрадь, присев на краешек поистине огромной кровати, и всеми силами пыталась контролировать своё глуповато-счастливое лицо.

– Опять тошнит? – Драко обеспокоенно нахмурился и подошёл к жене, усаживаясь на корточки в её ногах. – Принести тебе зелье?

– Нет-нет, – она покачала головой, тронутая его нескончаемой заботой. – Просто голова немного кружится.

Малфой внимательно посмотрел на её лицо, будто бы проверяя, а потом вздохнул и положил голову на острые колени, скрестив руки в замок за спиной Гермионы. Она не удержалась и запустила пальцы в идеальную прическу, бесстыдно портя укладку. Драко закрыл глаза и устроился поудобнее, поддаваясь легкими движениями навстречу ласкающей руке.

У неё внутри все щекотало и приятно тяжелело от этого доверчивого жеста. Хотелось взять его лицо в ладони и торопливо расцеловать скулы, веки, губы, нос, всё, до чего только можно дотянуться, всё, что она так сильно любила и всё, что сводило её с ума каждый день. С ним всегда было так. Стоит дверям плотно закрыться и отделить их от внешнего мира и других людей, как он менялся на глазах, обнажая свои слабости, страхи и желания.

– Хочешь уйти? – он задал вопрос, пряча лицо в её ногах, и каждое слово отдавалось теплом сквозь тонкую ткань платья. – Оставим этих пьянчуг разносить Мэнор и сбежим домой? Запрём камин, купим вина, приготовишь мне свою фирменную пасту, залезем в ванну и…

Домой… Он называл её коттедж своим домом, но она точно знала, где был его настоящий дом.

– Драко? – Гермиона остановила его, пока ещё не успела согласиться, хотя внутри уже всё воодушевлённо трепетало, предвкушая вечер в его горячих объятиях и не менее горячей ванне. Малфой поднял голову и посмотрел на неё, обжигая возбуждённым потемневшим взглядом. Он всегда так реагировал, когда слышал своё имя, произнесённое её губами. А если ко всему добавить в интонацию чувственности и хриплого нетерпения, то лучше сразу раздеться и не мучить друг друга. Гермиона ласково откинула с его лба пепельную чёлку и дотронулась пальцами до чуть приоткрытых губ. – Я хочу жить здесь. С тобой.