355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Иоанн Кассиан Римлянин » Сочинения » Текст книги (страница 15)
Сочинения
  • Текст добавлен: 21 октября 2016, 18:04

Текст книги "Сочинения"


Автор книги: Иоанн Кассиан Римлянин


Жанр:

   

Религия


сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 45 страниц)

глава 13 Устроение нашей жизни зависит от Бога

И святые мужи никогда не надеялись собственным своим тщанием устроить тот путь, по коему надлежало идти, стремясь к полноте и совершенству в добродетелях, но всегда умоляли о том Господа: направь меня на истину Твою (Пс 24, 5), уровняй предо мною путь Твой (Пс 5, 9), укажи мне, Господи, путь, по которому мне идти (Пс 142, 8). Другой же пророк свидетельствует, что он познал это не только верою, но и из опыта, из самой природы вещей: знаю, Господи, что не в воле человека путь его, что не во власти идущего давать направление стопам своим (Иер 10, 23). И Сам Господь так говорит к Израилю: Я услышу его и призрю на него; Я буду как зеленеющий кипарис; от Меня будут тебе плоды (Ос 14, 9).

глава 14 Знание закона сообщается от Бога

И само познание закона не надеялись они приобрести только трудами чтения, но искали вразумления и просвещения от Бога, взывая к Нему: укажи мне, Господи,

\265// пути Твои и научи меня стезям Твоим (Пс 24, 4). Открой очи мои, и увижу чудеса закона Твоего (Пс 118, 18). Еще: научи меня исполнять волю Твою, потому что Ты Бог мой (Пс 142, 10).

глава 15 Разум для познания повелений Божиих и расположение доброй воли даруются Богом

Так святой Давид ищет у Господа вразумления, посредством которого мог бы познать заповеди Божий, и хотя уже знал их, как они написаны в книге закона, однако говорит: я раб Твой: вразуми меня, и познаю откровения Твои (Пс 118, 125). Хотя по самой природе своей он обладал разумом и имел уже действительное познание о заповедях, содержащихся в законе, однако, чтобы полнее постигнуть его, умоляет о том Господа, будучи уверен, что для духовного понимания закона и более ясного познания заповедей вовсе недостаточно того, что вложено в него природою, если не придет к тому Божественное просвещение и не осветит внутренних чувств его. И избранный сосуд гласно проповедует то же, что говорим мы: Бог производит в нас и хотение и действие по Своему благоволению (Флп 2, 13). И еще: разумей, что я говорю. Да даст тебе Господь разумение во всем (2 Тим 2, 7). Можно ли сказать яснее, что и добрые желания наши, и само исполнение их делом совершаются в нас Господом? Опять: потому что вам даровано ради Христа не только веровать в Него, но и страдать за Него (Флп 1, 29). И здесь тоже свидетельствует, что как начало нашего обращения и веры, так и терпение в страданиях даруются нам от Господа. Понимая это, Давид умоляет милосердие Господа подать ему сие благо, говоря: утверди, Боже, то, что ты соделал в нас (Пс 67, 29), чем показывает, что мало того, чтобы только начало спасения было положено благодатью Божией, если потом они не будут возведены и к совершенству тем же милосердием и непрестанною помощью Его. Ибо не свободная воля,

\266// но Господь разрешает узников; не наша сила, но Господь восставляет согбенных; не прилежное чтение, но Господь отверзает очи слепым; не наша осторожность, но Господь хранит пришельцев (Пс 145, 7–9); не наше мужество, но Господь поддерживает всех падающих (Пс 144, 14). Впрочем, это говорим мы не для того, чтобы упразднить всякое свое попечение или труд, как будто бы они напрасно употреблялись, но для того, чтобы показать, что как само попечение не может у нас родиться без помощи Божией, так и все труды наши не сильны доставить нам совершенную чистоту, если она не будет дарована благостью и содействием Господа. Коня приготовляют на день битвы, но победа – от Господа (Притч 21, 31). Ибо не силою крепок человек (1 Цар 2, 9). Ненадежен конь для спасения (Пс 32, 17). Хвалящийся хвались Господом (1 Кор 1, 31). Итак, вместе с Давидом мы должны всегда воспевать: Господь – сила моя и песнь, не собственная воля, но Он соделался моим спасением (Пс 117, 14). И учитель язычников, сознавая, что поставлен служителем Нового Завета не за свои труды и заслуги, но по милости Божией, взывает: не потому, чтобы мы сами были способны помыслить что от себя,… но способность наша от Бога (2 Кор 3, 5). Это иначе, хотя не совсем сообразно со свойством латинского языка, но зато более выразительно можно было бы так сказать: годность (idoneitas) наша от Бога.

глава 16 Сама вера даруется от Бога

Апостолы в такой мере чувствовали, что всё, относящееся к спасению, подается от Господа, что даже самой веры просили себе у Него, говоря: Господи, приложи нам веру (Лк 17, 5), не присваивая ложно полноты ее свободе воли, но веруя, что она подается милостью Божьею. Сам Спаситель рода человеческого научает, как шатка вера наша, немощна, не может стоять сама по себе, если не будет подкреплена помощью Божией, говоря к

\267// Петру: Симон! Симон! се сатана просил, чтобы сеять вас, как пшеницу, но Я молился о тебе, чтобы не оскудела вера твоя (Лк 22, 31, 32). Другой же некто, чувствуя в себе такую слабость и как бы сознавая, что вера его готова потерпеть кораблекрушение, разбиваемая волнами неверия, молит того же Господа о помощи вере своей: Господи! помоги моему неверию (Мк 9, 24). Итак, мужи евангельские и апостольские вполне чувствовали, что всякое добро совершается не иначе, как с помощью Господа, и исповедали, что своими силами, или свободою воли они не могут сохранить невредимой даже веру свою; почему молили Господа то помочь ей, то даровать ее. Если, таким образом, вера Петрова имела нужду в помощи Божией, чтобы не ослабеть, то кто будет настолько самонадеян и слеп, что для сохранения ее в себе думал бы не иметь нужды в непрестанном содействии Божием, особенно когда сам Господь в Евангелии ясно выразил: как ветвь не может приносить плода сама собою, если не будет на лозе: так и вы, если не будете во Мне. … ибо без Меня не можете делать ничего (Ин 15, 4, 5). Очевидно теперь, как неразумно и даже святотатственно присвоить какие–нибудь добрые дела своим усилиям, а не благодати и содействию Божию, когда Господне изречение свидетельствует, что без Его вдохновения или содействия никто не может приносить духовных плодов. Всякое даяние доброе и всякий дар совершенный нисходит свыше, от Отца светов (Иак 1, 17). И апостол постоянно внушает: что ты имеешь, чего бы не получил? А если получил, что хвалишься, как будто не получил? (1 Кор 4, 7).

глава 17 Умеренность и терпение в искушениях даруется нам от Бога

Что само терпение состоит не столько в нашей крепости, сколько в милосердии и утешении Божием, о том свидетельствует святой апостол: вас постигло искушение

\268// не иное, как человеческое; и верен Бог, Который не попустит вам быть искушаемыми сверх сил, но при искушении даст и облегчение, так чтобы вы могли перенести (1 Кор 10, 13). Тот же апостол учит, что сам Бог располагает и укрепляет сердца наши на всякое дело благое и совершает в нас то, что Ему угодно: Бог же мира, воздвигший из мертвых Пастыря овец великого Кровию завета вечного, Господа нашего Иисуса (Христа), да у совершит нас во всяком добром, деле, к исполнению воли Его, производя в нас благоугодное Ему (Евр 13, 20, 21). Сего же просит он и фессалоникийцам, говоря: сам же Господь наш Иисус Христос и Бог и Отец наш, возлюбивший нас и давший утешение вечное и надежду благую во благодати, да утешит ваши сердца и да утвердит вас во всяком слове и деле благом (2 Сол 2, 16, 17).

глава 18 Страх Божий даруется нам также от Бога

Наконец, и страх Божий изливается в нас от Господа, как от лица Божия свидетельствует пророк Иеремия: и дам им одно сердце и один путь, чтобы боялись Меня во все дни жизни, ко благу своему и благу детей своих после них. И заключу с ними вечный завет, по которому Я не отвращусь от них, чтобы благотворить им, и страх Мой вложу в сердца их, чтобы они не отступали от Меня (Иер 32, 39, 40). То же подтверждает и пророк Иезекииль: и дам им сердце единое, и дух новый вложу в них…, а Я буду их Богом (Иез 11, 19, 20).

глава 19 Начало благой воли и совершение ее зависит от Бога

Всё это очевиднейшим образом убеждает нас, что как начало благого расположения полагается в нас особенным внушением Божиим, когда Он или Сам непо-\269//средственно, или посредством увещания через какого–нибудь человека, или крайними обстоятельствами привлекает нас на путь спасения, так равно и совершенство добродетелей подается Им же. Наше же дело с большей или меньшей готовностью покоряться внушению Божию и принимать Его помощь. Мы заслуживаем награду или достойное наказание, судя по тому, нерадиво ли или заботливо, с благоговейной покорностью, сообразуем дела наши с распоряжениями и промышлением Божьим, простертым на нас благоволением Его. Это ясно изображается во Второзаконии: когда введет тебя Господь, Бог твой, в землю, в которую ты идешь, чтоб овладеть ею, и изгонит от лица твоего многочисленные народы,… семь народов, которые многочисленнее и сильнее тебя, и предаст их тебе Господь, Бог твой, и поразишь их, тогда предай их заклятию, не вступай с ними в союз (Втор 7, 1–3). То, что они вводятся в землю обетованную, что истребляются перед лицом их многие народы, что в руки их предаются племена многочисленнее и сильнее самого народа израильского, это Св. Писание приписывает благодати Божией. Но поразит ли их Израиль до истребления или пощадит и сохранит, вступит ли с ним в союз и соединится ли с ними супружеством или не соединится, это зависит от них самих. Этим свидетельством ясно определяется и то, что мы должны приписать свободной воле и что устроению или повседневному содействию Божию; именно благодать Божия подает случаи к спасению, устраивает благоприятные обстоятельства, доставляет победу; наше же дело – с жаром или равнодушием принимать благодеяния Божий. Такое различие довольно ясно выразилось в исцелении иерихонских слепых. Что Господь проходил мимо них, это есть благодать Божественного промышления и снисхождения. Но что они взывали: помилуй нас, Господи, сын Давидов! (Мф 20, 31), это дело их веры и упования. Само же прозрение опять от милосердия Божия. Но что и после получения какого–нибудь благодеяния и свободная воля, и благодать остаются в своей силе, это доказывает пример

\270 // десяти прокаженных, которые все равно были исцелены (Лк 17). Когда один из них по доброму употреблению своей свободы принес благодарность, то Господь, порицая девятерых и похваляя одного, показал, что Он заботы Своего содействия не прекращает и в отношении к тем, кои не помнят Его благодеяний. Ибо то самое, что Он приемлет и одобряет благодарного или упрекает неблагодарных, есть дар Его попечения.

глава 20 Ничего не делается в этом мире без Бога

Впрочем, мы непоколебимо должны быть уверены, что в мире ничего не бывает без Бога, но что все происходит или по Его воле, или по Его попущению; именно, все доброе совершается по Его воле и с Его содействием; противное же этому бывает только по Его попущению, когда покровительство Божие, оставляя нас за нечистоту и ожесточение сердца, попускает тиранствовать над нами дьяволу или бесчестным плотским страстям. В этом же очевиднейшим образом уверяют нас слова апостола, который говорит: потому предал их Бог постыдным страстям. И опять: и как они не заботились иметь Бога в разуме, то предал их Бог превратному уму – делать непотребства (Рим 1, 26, 28). И сам Господь говорит через пророка: но народ Мой не слушал гласа Моего, и Израиль не покорялся Мне; потому Я оставил их упорству сердца их, пусть ходят по своим помыслам (Пс 80, 12, 13).

глава 21 Возражение о власти свободной воли

Герман. Это свидетельство очевидно подтверждает силу свободной воли следующими словами: О, если бы народ Мой слушал Меня; Но народ Мой не слушал гласа Моего (Пс. 80, 14, 12). Ибо когда говорит: если бы народ Мой слушал, показывает, что в их власти состояло

\271// решение соглашаться или не соглашаться. Как же теперь не в нашей власти состоит наше спасение, когда Бог сам оставил на наш произвол слушать или не слушать?

глава 22 Ответ: наша свободная воля всегда нуждается в помощи божией

Пафнутий. Остроумно объяснили вы слова: если бы народ Мой слушал Меня; но нисколько не обратили внимания на то, кто говорит к слушающему или не слушающему, ни на то, что следует затем: Я скоро смирил бы врагов их и обратил бы руку Мою на притеснителей их (Там же, 15). Пусть никто не покушается на слова, приведенные нами в доказательство того, что в мире ничего не бывает без Бога, не обращает в защиту свободной воли, с намерением отнять у человека благодать Божию и повседневное попечение, ссылаясь на то, что говорится: но народ Мой не слушал гласа Моего; и еще: если бы народ Мой слушал Меня и Израиль ходил бы Моими путями и проч. Но пусть лучше вникнет, что здесь как сила свободной воли доказывается неповиновением народа, так и попечение божественное о нем открывается из того, что Бог непрестанно взывает к нему и увещевает его. Ибо когда говорит: если бы народ Мой слушал Меня, показывает тем, что Он всегда говорит к ним первый и совершает это не только посредством писаного закона, но и ежедневными увещаниями, как Он говорит через пророка Исайю: всякий день простирал Я руки Мои к народу непокорному, ходившему путем недобрым, по своим помышлениям (Ис 65, 2). Итак, этим свидетельством: если бы народ Мой слушал Меня и Израиль ходил бы Моими путями, Я скоро смирил бы врагов их и обратил бы руку Мою на притеснителей их, — может быть доказываемо и то, и другое. Ибо как сила свободы доказывается неповиновением народа, так попечение и содействие Божие подтверждается началом и концом сего стиха, где Господь свидетельствует, что

\ 272// Он первый начал говорить и что если бы народ послушал Его, то после Он уничижил бы всех врагов Его. Тем, что нами сказано, мы не хотим отнять свободу у воли человеческой, но только желаем доказать, что каждый день и каждое мгновение ей необходимы божественное содействие и благодать Божия.

Итак, научив нас такими словами, авва Пафнутий наконец отпустил нас из своей кельи около полуночи. Не с охотою, а с сокрушением сердца мы оставили его, получив великую пользу от его собеседования. Ибо, совершив первое отречение, которое мы старались исполнить со всем усилием, мы думали, что скоро достигнем самого верха совершенства. Но теперь сознаемся, что еще не начали и мечтать о высших степенях монашества. О втором роде отречения еще знали мы от отцов в киновиях, а о третьем, в котором заключается все совершенство и которое несравненно выше двух первых, мы ничего не знали даже и по слуху.

\273//

4. Собеседование аввы Даниила о борьбе плоти и духа

глава 1

Между мужами, исполненными христианскою мудростью, увидели мы и авву Даниила, который, будучи равен обитавшим в скитской пустыне во всяком роде добродетелей, особенно украшался смирением и который за свою чистоту и кротость блаженным Пафнутием, настоятелем той пустыни, скоро был возведен в диаконы, несмотря на то, что был моложе других летами. Блаженный Пафнутий весьма утешался его добродетелями и, почитая равным себе по делам жизни и благодати, поспешил сравнять с собою и по сану священства. Мало того, не терпя долее видеть его в низшем служении и желая оставить после себя достойнейшего преемника, еще при жизни своей облек его честью старейшинства. Впрочем, авва Даниил, не изменяя прежнего своего смиренного нрава, никогда в присутствии его не позволял себе совершать что–либо, принадлежащее высшему чину, но всегда, когда авва Пафнутий приносил духовную жертву, он, как диакон, по–прежнему прислуживал. Впрочем, хотя блаженный Пафнутий был настолько высок и совершенен, что нередко являл в себе дар предвидения, но в настоящем случае его надежда преемства и избрания не оправдалась. Ибо спустя немного времени он предпослал к Богу того, кого готовил себе в преемники.

\274//

глава 2 Вопрос: отчего происходит внезапная перемена в духе, после неизреченной радости наступает глубокая скорбь?

Итак, мы спросили блаженного Даниила, почему, сидя в келье, иногда исполняешься особенным каким–то вдохновением сердца, с неизъяснимою радостью и обилием сокровеннейших ощущений, которые, не говорю уже, выражать языком, даже воспринимать чувством бываем не в силах; тогда и молитва чиста и подвижна, и ум, исполняясь духовных плодов, чувствует, что его воздыхания, сильные и действенные, вознеслись к Богу даже и во сне; иногда же без всяких видимых причин вдруг находит печаль, начинает теснить какая–то безотчетная грусть; тогда не только в себе чувствуешь сухость, но досадуешь на келью, отвращаешься от чтения, в молитве неудержимо рассеиваешься и блуждаешь, не в силах восстановить в духе прежнее настроение; и чем сильнее устремляешь его к созерцанию Бога, тем стремительнее он (ум) как бы отбегает в плен непостоянных помыслов, расхищается и впадает в такое духовное изнеможение и бесплодие, что ни желанием Царства Небесного, ни страхом геенны не можешь пробудить его от этого как бы смертного сна.

глава 3 Ответ на предложенный вопрос

Бесплодие ума, о котором вы говорите, зависит обыкновенно от трех причин: или от небрежения нашего, или от насилия бесовского, или по устроению и попущению Божию. От нашего небрежения бывает, когда, при уменьшении внутренней теплоты, предаваясь невнимательности к себе и послаблению и в таком состоянии беспечности и лени питаясь вредными помыслами, позволяем земле сердца нашего производить терния и волчцы страстей, с размножением которых уже неизбежно становим-\275//ся бесплодными, теряем способность к созерцанию и всякому духовному действию. От нападения дьявола бывает, когда он, и при добрых иногда занятиях наших, с хитрою тонкостью проникает в наш дух, и мы, совершенно против воли, отвлекаемся от благих расположений.

глава 4 Причина распоряжения и попущения Божия бывает двоякая

А причина устроения или попущения Божия бывает двоякая: первая та, чтобы, на время оставленные Господом, смиренно усматривали мы слабость своего духа, не позволяли себе возноситься чистотою сердца, подаваемою благодатью Божией; испытывая при этом неспособность нашу возвратить прежнюю чистоту ума и отрадное расположение сердца, убедились, что как прежде жар ревности не нашим напряжением был возбужден в сердце, а посылался от Бога, так и теперь нужно искать его у Божией благодати и ожидать от Его озарения. Вторая причина попущения та, чтобы испытать нашу твердость, постоянство духа и желание сердца и видеть, с каким усердием сердечным и с какой неотступностью молитв мы будем опять искать скрывшегося от нас наития Св. Духа; давая же на опыте понять, с каким трудом радость духовная и потерянное блаженство чистоты приобретаются снова, побудить нас со всем тщанием и заботою хранить их и блюсти по возвращении. Ибо обыкновенно с некоторым небрежением хранят то, что надеются легко вернуть.

глава 5 Наше старание и труд без помощи Божией не могут иметь успеха

Таким образом, очевидно, что все добрые наши расположения происходят от благодати Божией. Почему, коль скоро она оставит, то своим трудом и тщанием уже ничего не успеешь, и без ее помощи не возвратишь себе пре-\276//жнего состояния, как бы ни было велико собственное старание и усилие духа, так что над нами в точности исполняется тогда сказанное: не от желающего, не от подвизающегося, но от Бога милующего (Рим 9, 16). Сия благодать иногда даже нерадивых и беспечных посещает тем наитием святым и тем обилием благих помышлений, о коих вы говорили; она вдохновляет и недостойных, возбуждает усыпленных, просвещает одержимых слепотою неведения и, изливаясь в сердца наши, милостиво обличает и укоряет, чтобы хотя таким образом подвиглись мы восстать от сна беспечности. Иные же в ее сокровенных и неожиданных посещениях исполняются благоуханием духовным, превышающим всякую приятность мастей, составляемых человеческим искусством, так что дух, будучи проникнут этой сладостью, впадает в некоторое исступление духовное и забывает уже о том, в плоти ли он пребывает в то время.

глава 6 Иногда для нас полезно бывает оставление Бога

Такое временное отсутствие благодати, или оставление Божие, святой Давид почитал столь полезным, что и не молился о том, чтобы совершенно ни в чем не быть оставляемым Богом, зная, что это и несообразно с человеческою природою и не совсем полезно для желающего достигнуть совершенства; а просил только, чтобы само оставление было в меру, говоря: не оставляй меня совсем (Пс 118, 8). Другими словами, он как бы говорил: знаю, что Ты для пользы оставляешь святых Твоих, чтобы испытать их; ибо иначе враг не мог бы искушать их, если бы, хоть на время, они не были оставляемы Тобою! Потому не прошу, чтобы Ты никогда не оставлял меня; ибо это не полезно мне, иначе я не приду в чувство слабости своей и не скажу: благо мне, что я пострадал (Пс 118, 71); не буду также иметь случая упражняться в борьбе, если неотступно будет осенять меня Твой божественный покров. Враг не осмелится искушать меня, ох-\277//раняемого Тобою, а возымеет только смелость вопить против Тебя и меня, как обыкновенно клевещет он на подвизающихся ради Тебя: разве даром богобоязнен Иов? Не Ты ли кругом оградил его и дом его и все, что у него? (Иов 1, 9, 10). Но молю, да не оставляешь меня во всем всюду и всегда, – вконец (как это читается по–гречески: mecri proV aganteion). Ибо насколько спасительно мне кратковременное Твое оставление для испытания постоянства любви моей, настолько пагубно оставление конечное, какое заслуживаю я по грехам моим. Никакая сила человеческая, надолго оставляемая без Твоей помощи, во время искушения не может устоять в своей непоколебимости, не может не пасть перед силою и хитростью врага, если Ты, единый, ведущий силы человеческие и с ними соразмеряющий попускаемые брани, не попустишь нам быть искушаемыми сверх сил, но при искушении дашь и облегчение, чтобы мы могли перенести (1 Кор 10, 13). Подобное нечто таинственно изображено в распоряжении Божием касательно враждебных Израилю народов, как читаем в книге Судей: вот те народы, которых оставил Господь, чтобы искушать ими израильтян,… чтобы знали и учились войне (Суд 3, 1, 2). И немного спустя: они были оставлены, чтобы искушать ими израильтян и узнать, повинуются ли они заповедям Господним, которые Он заповедал отцам их чрез Моисея (Там же, 4). Такую войну Господь устроил не потому, чтобы не желал покоя Израилю или не заботился о его благе, но потому, что видел, как она полезна для него. Подвергаясь почти непрестанному нападению тех народов, он не мог не чувствовать постоянной нужды в помощи Божией и потому должен был пребывать во всегдашнем мысленном обращении к Нему и молитве. Не имея возможности оставить войны, не имел времени и предаться беспечности или ослабеть от лености и праздности. Ибо часто безопасность и счастье низвергают того, кого не могли победить несчастья.

\278//

глава 7 О пользе той войны, какую апостол находит в борьбе плоти и духа

Есть война и в членах наших, поселенная для нашей же пользы, как читаем у апостола: плоть желает противного духу, а дух – противного плоти: они друг другу противятся, так что вы не то делаете, что хотели бы (Гал 5, 17). По промыслительному распоряжению Божию она внедрилась как бы в самую природу нашу. И можно ли почитать ее чем иным, как не естественной принадлежностью человеческой природы после падения первого человека, если она всем без исключения обща? Можно ли не верить, что она находится в нас по воле Божией, во благо нам, а не во зло, если она всем присуща? Так, некоторым образом, самим промышлением Божиим оставлена в нас эта спасительная борьба, чтобы возбуждала нас и вела к высшему совершенству; и напротив, с прекращением ее должен настать опаснейший мир.

глава 8 Вопрос: что значит, что в тексте апостола после изображения противоборства друг другу плоти и духа присоединяется третья воля

Герман. Хотя несколько и прояснился для нас смысл этой борьбы, но так как мы все еще не можем во всей полноте представить учения апостольского, то желаем, чтобы оно яснее было раскрыто нам. Здесь, как видно, три предмета представляются: первый – борьба плоти против духа; другой – борьба духа против плоти; третий, как бы в средине их, – воля наша, о коей говорится: не то делаете, что хотели бы. О всем этом хотя мы и имеем некоторое представление из того, что уже сказано, однако желаем, чтобы сие было рассмотрено для нас и несколько подробнее.

\279//

глава 9 Ответ: о разуме правильно спрашивающего

Даниил. Различать части и стороны вопросов есть доля рассудка, и наибольшая часть знания – знать, чего не знаешь. Ибо кто спрашивает, хоть и не знает силы предложенного вопроса, но благоразумно ищет и понимает, что он не понимал, тому и вменяется в мудрость то самое. Итак, по вашему разделению, три предмета называет апостол в приведенном месте: желания плоти и желания духа, взаимная борьба которых друг против друга, кажется, имеет то значение, чтобы мы не могли творить того, что хотим. Но здесь есть еще и четвертый предмет, которого вы не видите, именно то назначение борьбы, чтобы мы творили то, чего не хотим. Итак, прежде всего нам надлежит понять силу двух желаний, т. е. плоти и духа, тогда мы сможем решить, что есть и какова воля наша, положенная как бы в середине между ними; после чего определится и то, к чему не лежит наша воля.

глава 10 Слово «плоть» не в одном значении принимается

Слово плоть в многих смыслах употребляется в Св. Писании. Иногда оно означает всего человека, поскольку он состоит из тела и души, как: Слово стало плотию (Ин 1, 14), и еще: и узрит всякая плоть спасение Божие (Лк 3, 6). Иногда означает грешников и людей плотских, как: не вечно Духу Моему быть пренебрегаемым человеками (сими), потому что они плоть (Быт 6, 3). Иногда оно понимается в смысле грехов, как: вы не по плоти живете, а по духу (Рим 8, 9), и опять: плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия, и тление не наследует нетления (1 Кор 15, 50). Иногда употребляется в смысле родства и близости кровной, как: мы – кости твои и плоть твоя (2 Цар 5, 1); и у апостола: не возбужу ли ревность в сродниках моих по плоти и не спасу ли некоторых из них

\280// (Рим 11, 14). Будем же искать, в каком из четырех значений следует здесь принять нам слово плоть. Очевидно, что в нашем месте оно не может стоять в том смысле, в каком положено в словах: Слово стало плотию, и: узрит всякая плоть спасение Божие; как и в смысле: не вечно Духу Моему быть пренебрегаемым человеками (сими), потому что они плоть; потому что, когда говорится: плоть желает противного духу, а дух – противного плоти; то здесь слово плоть не означает человека–грешника, как там, к тому же и речь идет здесь не о существах, а о действиях, кои борются в одном и том же человеке – то вместе, то раздельно в некотором преемстве.

глава 11 Что апостол называет здесь «плотью» и что значит «вожделение плоти»

Итак, слово плоть в этом месте надо принять не в смысле человека, как существа, а в смысле воли плотской, или злых похотей; равно и под словом дух понимать не какое–нибудь существо личное, а добрые и святые стремления души. Такой смысл апостол сам выше определил очень ясно: я говорю: поступайте по духу, и вы не будете исполнять вожделений плоти, плоть желает противного духу, а дух – противного плоти: они друг другу противятся, так что вы не то делаете, что хотели бы (Гал 5, 16). Так как теперь те и другие стремления находятся в одном и том же человеке, то и ведется внутри нас непрерывная междоусобная война. Тогда как похоть плоти неудержимо стремится только к греховному и находит удовольствие только в том, что доставляет временный покой, дух, напротив, весь желает прилепиться к делам духовным, оставляя даже самые необходимые потребности плоти, желает предаться исключительно тем одним, не уделяя даже и малой заботы о тленной плоти Плоть услаждается сластями и похотями; духу неприятны даже естествен-\281//ные нужды. Та желает насыщаться сном и наполняться пищею; этому питательнее бдения и посты, и он не хотел бы принимать пищи и сна даже столько, сколько это необходимо для жизни. Та желает изобиловать всякими сокровищами; этот неохотно имеет даже малую часть хлеба на каждодневное содержание. Та желает нежиться и окружать себя толпою ласкателей; этому отраднее уединение пустыни, удаленной от сопребывания смертных. Та пленяется похвалами и почестями человеческими; этот радуется, если терпит гонения и обиды.

глава 12 Что это за воля наша, которая находится между вожделениями плоти и духа

Находясь в середине между этими двумя стремлениями, воля души нашей не услаждается греховными делами и не находит удовольствия в трудах ради добродетелей, располагаясь так воздерживаться от плотских страстей, чтобы нисколько не терпеть скорбей, неизбежных при исполнении требований духа, желая без озлобления плоти достигнуть телесной чистоты, без трудов бдений стяжать чистоту сердца, с упокоением плоти изобиловать духовными добродетелями, без всякого оскорбления злословием получить благодать терпения, являть смирение Христово без ущерба в чести мирской, следовать простоте благочестия с гордостью века сего, служить Христу с похвалою и благоволением людским, говорить решительную правду, не встречая никаких оскорблений, вообще приобретать блага будущие не Теряя настоящих. Воля наша (если оставить ее в таком состоянии) никогда не повела бы нас к истинному совершенству, но, содержа в состоянии противной теплоты, только сделала бы такими, как и те, кому с укором изрекает Господь праведный суд Свой в Апокалипсисе: знаю твои дела; ты не холоден, не горяч; о, если бы ты был холоден, или горяч! Но как ты тепл, а не горяч и не холоден, то извергну тебя из уст Моих

\282// (Апок 3, 15, 16). В таком состоянии теплоты мы оставались бы навсегда, если бы из него не выводила нас восстающая в нас борьба. Ибо когда, раболепствуя самоугодию, захотим сделать себе некоторое послабление, тотчас восстает плоть и, уязвляя нас жалами греховных движений и страстей, не дает пребывать в отрадной чистоте – желаемой и увлекает к охлаждающему удовольствию, – отвергаемому, увлекает как бы на путь, заросший тернием. С другой стороны, если, воспламеняясь рвением духа и желая совершенно умертвить движения плоти, расположимся в возношении сердца всех себя предать непомерным подвигам в добродетелях, без всякого внимания к человеческой бренности; то немощь плоти скоро подает свой голос и, осаждая парение духа, отклоняет нас от таких несообразных крайностей. Но между тем как то и другое стремление ведет войну взаимным противлением друг другу, воля души нашей, которая сама по себе не хотела бы ни совершенно предаться плотским пожеланиям, ни посвятить себя подвигам в добродетелях, сама собою избирает правильную меру. Ибо тот взаимный спор уничтожает опаснейшее состояние ее (равнодушия) и вместе с тем устанавливает на весах нашего существа некоторое равновесие, в котором верным рассуждением определяется свойственное плоти и духу и не допускается преобладания ни ума, воспламененного рвением духа, ни плоти, возбуждаемой жалами страстей. Ежедневно действуя на нас так благодетельно, борьба эта приводит нас и к тому четвертому, чего не хотим, т. е. чтобы, отвергнув пространную и беспечную жизнь, приобретать чистоту сердца с многим потом и сокрушением духа; хранить чистоту тела строгим постом, голодом, жаждою и бодрствованием; восходить в доброе настроение духа через чтение, бдения, непрестанные молитвы и скорби уединения; утверждаться в терпении опытами искушений, верно служа Творцу своему и среди злословия и поношений; держаться истины при неприязни и враждебности мира сего, если это необходимо будет. Так–то происходящая в нашем суще-\283//стве битва, извлекая нас из состояния беспечной холодности, призывает к ревности о добродетелях, учреждая в то же время прекрасную средину, в коей с одной стороны жар духа, с другой холодность плоти устанавливает соразмерную горячность ревности. Оттого ни необузданным страстям плоти увлекать душу нашу не попускает стремление духа, ни духу порываться непомерными желаниями добродетелей не позволяет немощь плоти, – чтобы иначе, в первом случае, не пустили корней всякого рода пороки, а во втором – возношение не нанесло нам глубокой раны мечом гордости; правильное же уравновешение взаимного их противоборства, сохраняя разумную меру между тем и другим стремлением, научает воина Христова всегда шествовать путем царским. Вот откуда происходит, что когда душа, по причине охлаждения или нерадения воли, готова бы склониться к плотским похотям, ее обуздывает рвение духа, не удовлетворяющегося земными благами; и напротив, когда дух, в возношении сердца, с непомерным жаром порывается к превышающим силы наши подвигам, его возвращает к должным пределам немощь плоти, и он, возвышаясь над охлажденным состоянием воли нашей, с умеренною ревностью и с усердием к трудам, ровною стезею начинает восходить к предназначенному совершенству. Нечто подобное случилось при столпотворении, как читаем в книге Бытия (гл. 11), когда неожиданным смешением языков Господь уничтожил дерзкие и богоборные замыслы людей. Состоялось бы их злое намерение, в противность Богу и всем, благоговейно почитающим Божественное Его величие, если бы это разделение языка не понудило их обратиться к лучшему; и когда согласие пагубно воодушевляло их на зло, разногласие спасительно послужило во благо; потому что после разделения они должны были восчувствовать человеческую немощь, какой прежде не давало им понять возношение своим злым союзом.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю