Текст книги "Сочинения"

Автор книги: Иоанн Кассиан Римлянин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 45 страниц)

Сочинения

Номер страницы предшествует тексту на ней.

\8//

Преподобного Иоанна Кассиана послание к Кастору, епископу Аптскому, о правилах общежительных монастырей

Введение

В Писании говорится, что мудрейший Соломон, удостоившийся получить от Бога такую мудрость, что, по свидетельству самого Господа, не было подобного ему между предшественниками и не могло быть даже между потомками,намереваясь построить храм Господень, просил помощи у тирского царя, и с помощью присланного им сына одной вдовы – Хирама – устроил благолепие в храме и драгоценные сосуды (3 Цар 4, 7). Так и ты, блаженнейший архипастырь, намереваясь создать истинный, духовный и вечный храм Богу, в состав которого войдут не камни бесчувственные, но собор святых мужей, и, желая посвятить Богу драгоценнейшие сосуды, которые будут составлять не золото и серебро, но святые души, сияющие незлобием, правотою и целомудрием, приглашаешь меня, ничтожного, для содействия тебе в этом святом деле. Желая, чтобы общежительные монастыри в твоей области были устроены по правилам восточных, а особенно египетских монастырей, несмотря на то, что сам ты столь совершенен в добродетели и разуме и вообще столь богат духовными дарами, что желающие совершенства могут получить достаточное назидание не только от твоего учения, но и от одной жизни, – от меня, убогого словом и знанием, ты требуешь изложения тех монастырских правил, которые я видел в Египте и Палестине и о которых

\9// слышал от отцов, чтобы братья нового твоего монастыря могли узнать образ жизни, какой ведут там святые. Мне сильно хочется исполнить твое желание, впрочем, я повинуюсь тебе не без страха, во–первых, потому, что образ жизни моей совсем не таков, чтобы я мог объять умом этот возвышенный и святой предмет; во–вторых, потому, что теперь не могу точно припомнить тех правил, которые знал или соблюдал, живя в молодые годы среди отцов восточных, так как подобные предметы удерживаются в памяти путем исполнения их; а в–третьих, потому, что я не умею хорошо объяснить их, хотя и могу вспомнить о некоторых. Кроме того, об этих правилах уже говорили мужи, отличившиеся умом, красноречием и самой жизнью своей. Василий Великий, Иероним и другие, из которых первый на вопросы братьев о разных правилах общежительных ответил на основании Св. Писания, а другой не только свое сочинение издал, но еще и изданные на греческом языке перевел на латинский. После красноречивых произведений этих мужей мое сочинение обличило бы во мне самонадеянность, если бы меня не воодушевляла надежда на твою святость и уверенность в том, что и тебе угодно мое лепетанье, и братству новоустраиваемого монастыря может быть полезно. Итак, блаженнейший архипастырь, только одушевляясь твоими молитвами, я принимаюсь за дело, тобою мне поручаемое, и стану излагать для нового монастыря те правила, о которых не рассуждали наши предки, писавшие обыкновенно только о слышанном, а не о том, что они сами делали. Здесь я не буду говорить о тех чудесах отцов, о которых я слышал или был свидетелем которых, потому что чудеса, возбуждая удивление, мало содействуют святой жизни. Сколько возможно правдивее расскажу я о правилах монастырских, о происхождении восьми главных пороков и о том, как можно, поучению отцов, искоренить эти пороки, потому что я имею целью повествование не о чудесах Божиих, а о том, как исправить наши нравы и проводить жизнь совершенную. Постараюсь исполнить твое предсказание, и если в здешних странах найду что–нибудь не соответствующее древ-\10//ним правилам, то исправлю это по правилам, какие существуют в древних египетских и палестинских монастырях, потому что не может быть никакое новое братство на Западе в стране Галлии лучше тех монастырей, которые основаны святыми и духовными отцами от начала апостольской проповеди. Если замечу, что какие–нибудь правила египетских монастырей будут здесь неисполнимы по суровости воздуха или по трудности и разности нравов, то заменю их, насколько возможно, правилами монастырей палестинских или месопотамских, потому что если правила будут соразмерны силам, то их и с неравными способностями можно будет исполнять без труда.

\11//

Книга первая

ОБ ОДЕЯНИИ МОНАШЕСКОМ глава 1

Намереваясь говорить о правилах монастырских, думаю, что приличнее всего начать с одежды монашеской, потому что, только глядя, на внешнее их украшение, мы можем основательно рассуждать об их внутреннем благочестии.

глава 2 О препоясании монаха

Монах, как всегда готовый к борьбе воин Христов, должен быть постоянно препоясан. Из св. истории известно, что препоясание имели Илия и Елисей, положившие начало монашескому званию в Ветхом Завете, а в Новом – Иоанн, Петр и Павел. Так, об Илии известно, что пояс был отличительным его признаком, потому что по поясу узнал его Охозия, нечестивый царь израильский. Когда посланные Охозией вопросить Ваала, бога Аккаронского – выздоровеет ли царь, возвратившись по повелению Илии, рассказали, что муж косматый и поясом кожаным препоясанный по чреслам своим сказал им, что царь не встанет с одра болезни, и запретил идти к идолу, то Охозия прямо сказал, что это – Илия Феосвитянин (4 Цар 1). Об Иоанне Крестителе, составляющем конец Ветхого Завета и начало Нового, евангелисты говорят, что он имел ризу из верблюжьего волоса и пояс кожаный на чреслах своих. И Петру, при освобождении его из темницы, в которую заключил его Ирод, хотевший предать смерти, ангел сказал препоясаться и

\12// обуться, – чего бы не сделал ангел, если бы Петр не распоясался по причине ночного успокоения (Деян 12). Апостолу Павлу, во время пути в Иерусалим, пророк Агав через пояс предсказал, что иудеи заключат его в оковы, связав поясом руки и ноги. Он говорил: так говорит Дух Святый: мужа, чей это пояс, так свяжут в Иерусалиме (Деян 21, 11). Из этого видно, что апостол Павел постоянно носил на себе пояс.

глава 3 Об одежде монаха

Одежду монах должен иметь такую, которая бы только покрывала наготу и защищала от холода, и избегать одежды, которой можно тщеславиться и гордиться, какова есть одежда цветная, щегольская и сшитая с особенным искусством. Но и не должна одежда быть неопрятной от небрежности. Она должна быть отлична от одежды мирян, однообразна с той одеждою, какую носят все рабы Божий. У рабов Божиих то почитается излишним или источником гордости, тщеславия, а потому вредным, что употребляют не все, а только один или немногие. Потому чего не было у древних святых или нет у отцов нашего времени, не нарушающих древние обычаи, то и не следует принимать, как излишнее и бесполезное. На этом основании отцы не приняли вретища [1]1
  Грубая одежда из мешковины (Прим. ред.)


[Закрыть], как слишком бросающегося в глаза, – чем оно не только не доставляет никакой пользы духу, но еще может возродить надменность и сделать монаха неспособным к его делам. Что касается того, что некоторые известные мужи носили его, то из этого не следует выводить общего монастырского закона и не следует нарушать древних представлений святых отцов. Ибо нельзя предпочитать частный поступок общему согласию. Мы должны беспрекословно повиноваться не тем правилам и уставам, которые определены немногими, а тем, которые существуют с древних //

\13// времен и утверждены многими святыми отцами. Поэтому не может нам служить законом то, что царь израильский носил вретище (4 Цар 6), или то, что ниневитяне, услышав от пророка Ионы об определенной им казни, оделись во вретище (Иона 3); у царя израильского вретище никто не увидел бы, если бы он не разодрал верхней одежды, а ниневитяне оделись во вретище тогда, когда никто не мог тщеславиться этим одеянием.

глава 4 О кукулях египтян

Египтяне, чтобы постоянно помнить, что они должны хранить простосердечие и детскую невинность, носят и днем и ночью небольшие наглазники. Поэтому, представляя, что они дети во Христе, непрестанно поют: Господи! Не надмевалось сердце мое и не возносились очи мои, и я не входил в великое и для меня недосягаемое. Не смирял ли я и не успокаивал ли души моей, как дитяти, отнятого от груди матери? (Пс 130, 1, 2).

глава 5 О колониях египтян

Чтобы показать свое отчуждение отдел мирских и общения с землею, они носят льняные (colobia) туники без рукавов, едва достающие до локтей, так что у них руки совсем голы. Эта одежда приводит им на память слова апостола: умертвите земные члены ваши. Ибо вы умерли, и жизнь ваша сокрыта со Христом в Боге (Кол 3, 5, 3); для меня мир распят, и я для мира (Гал 6, 14).

глава 6 О шнурках

Монахи носят также два шнурка, сплетенные из шерстяных ниток. Накинув их на затылок и спустив под мышки, опоясывают себя, чтобы иметь больше свободы в дей-\14//ствиях, желая пополнить заповедь апостола, который говорит, что нуждам его и нуждам бывших при нем послужили руки его (Деян 20, 34), и что он напрасно ни у кого хлеба не ел, но в труде и подвиге проводил ночь и день, чтобы не отяготить кого–нибудь, и если кто не хочет трудиться, тот и не ешь (2 Сол 3, 8, 10).

глава 7 О епанчах

Стараясь, чтобы одеяние их было и малоценно и удобно, избегая дорогих одежд, они закрывают шею и плечи небольшой епанчой.

глава 8 О милоти, козлиной коже

Последнее одеяние их – козлиная кожа, называемая милотью, которую они носят, подражая изобразившим их звание в Ветхом Завете, о которых апостол говорит, что они скитались в милотях и козьих кожах, терпя недостатки, скорби, озлобления: те, которых весь мир не был достоин, скитались по пустыням и горам, по пещерам и ущельям земли (Евр 11, 37). Козлиная кожа внушает им, чтобы они, умертвив плотские страсти, постоянно устремлялись к добродетелям и не допускали, чтобы в теле их оставались свойственные юношеским летам горячность и непостоянство.

глава 9 О жезле

Пример Елисея, который, посылая отрока своего Гиезия воскресить сына женщины, дал жезл свой и повелел возложить его на Лицо мертвого (4 Цар 4), показывает, что мужи, принадлежавшие к этому званию, носили также жезлы. Жезл внушает им, чтобы они были осторожны среди бесчисленного множества духовных зверей, и, в

\15// случае нападения, отражали и далеко от себя отгоняли их крестным знамением и истребляли их непрестанным памятованием страданий Господних и следованием Ему в самоотвержении.

глава 10 Об обуви

Хотя, по заповеди евангельской, они не имеют сапог, впрочем, в случае немощи тела, холода или жара, обуваются в полусапоги, тем самым показывая, что хотя мы не можем совершенно освободиться от попечения о плоти, но и не должны много заботиться о ней смертоносными мирскими попечениями, чтобы не оплакивать ног души нашей, которые всегда должны быть готовы к благовествованию мира. А этих забот не будет, если мы не будем попечения о плоти превращать в похоти (Рим 13, 14). Впрочем, приступая к молитве или принятию Св. Тайн, они скидывают полусапоги, чтобы буквально исполнить ту заповедь, которую Бог дал Моисею и Иисусу Навину: сними обувь твою с ног твоих, ибо место, на котором ты стоишь, есть земля святая (Исх 3, 5; Нав 5).

\16//

Книга вторая

О ПРАВИЛАХ НОЧНОЙ МОЛИТВЫ И ПСАЛМОПЕНИЯ глава 1

Итак, препоясавшись двойным [2]2
  То есть телесным и духовным. Препоясавшись телесным поясом, монах бывает развязнее ко всем внешним делам, а духовный пояс означает обуздание похоти в чреслах.


[Закрыть] поясом, воин Христов должен знать те правила, какие издавна установлены святыми отцами на Востоке касательно молитвы и псалмопения. О качестве молитвы или о том, как мы можем, по апостолу, непрестанно молиться, сколько Бог поможет, я скажу в своем месте, когда буду излагать собеседования старцев.

глава 2 О разном числе псалмов для пения в разных областях

Нам известно, что в разных странах установлены разные правила ночной молитвы и псалмопения, так что число этих правил почти равняется числу монастырей и келий. Некоторые ревнители благочестия думали, что каждую ночь надо пропеть двадцать или тридцать псалмов антифонным напевом[3]3
  То есть попеременно на двух клиросах.


[Закрыть], с присовокуплением к ним некоторых песнопений, иные превышали и это число; другие пели восемнадцать псалмов. Некоторым казалось, что и во время дневных собраний на богослужение надо прочитывать в третий час три псалма и три молитвы, в шестой – есть, в девятый – девять; а другие полагали достаточным в каждое собрание днем на богослужение //

\17// прочитать шесть псалмов и столько же молитв. Потому считаю необходимым сказать о том древнейшем уставе отцов, который по всему Египту рабы Божий соблюдают до сих пор, чтобы новому монастырю дать в руководство древнейшие правила древнейших отцов.

глава 3 О соблюдении однообразного правила по всему Египту и об избрании начальников над братьями

В Египте и Фиваиде молитвы на вечерних собраниях или ночных бдениях совершаются правильно, потому что там монастыри до сих пор устраиваются согласно учению предков, а не так, как кому вздумается. В них никому не позволяется распоряжаться не только собранием, но и самим собою, пока не отречется не только от всех своих имений, но и от господства или власти над самим собою. При отречении от мира от обладающего каким–либо имением и богатством для поступления в киновию требуется, чтобы он не имел пристрастия ни к какой из тех вещей, что оставил у себя или внес в монастырь. Чтобы всем так был послушен, что, по выражению Господа (Мф 18, 3), дошел до прежнего детства, не чувствуя в себе никакой важности по причине возраста и многочисленности лет, которые, проведя в мирской суете, напрасно погубил; но как неопытный новичок в служении Христу, покорялся бы даже младшим. Требуется, чтобы приучался к трупу, так чтобы своими руками, по заповеди апостола, готовя ежедневную пишу для себя и для приходящих странников, утомительным трудом мог истребить в себе память о пышности и удовольствиях прежней жизни и приобрести смирение сердца. Потому там избирают в начальники только того, кто научился сам делать то, что он будет приказывать подчиненным своим, и кто сам оказал старшим то послушание, которое будет требовать себе от младших. Правильное управление и правильное подчинение есть дело мудрого и высший дар Св. Духа, потому что спасительные

\18// правила может устанавливать только опытный в добродетели и истинно покоряться старшему может только богобоязненный и смиренный. А что в наших странах мы видим другие правила и уставы, то это происходит оттого, что у нас настоятелями делаются не знающие установлений предков и аввами – еще не вышедшие из учения, и что у нас больше требуют соблюдения наших изобретений, нежели уже испытанного учения предков. Но, желая объяснить образ молитв, который преимущественно следует соблюдать, и увлекшись постановлениями отцов, мы прервали повествование. Теперь возвратимся к тому, о чем намеревались говорить.

глава 4 По всему Египту и Фиваиде соблюдалось одно правило – читать двенадцать псалмов

В Египте и Фиваиде, во время как вечерних, так и ночных собраний, читается двенадцать псалмов с присовокуплением двух чтений из Ветхого и Нового Заветов. Этот древний закон там во всех монастырях многие века ненарушимо соблюдается, потому что, по сказанию старцев, он установлен не людьми, а открыт отцам ангелом.

глава 5 О чтении двенадцати псалмов по наставлению ангела

Говорят, что в начале веры христианской, когда имени монахов удостаивались немногие испытанные, которые, приняв правила жизни от евангелиста Марка, бывшего первым епископом в Александрии, не только обладали теми свойствами, какими отличалась, по сказанию Деяний Апостольских, первенствующая церковь (Деян 4, 32–35), но еще достигали высших совершенств. Так, например, удаляясь в уединенные подгородные места, вели столь воздержанную жизнь, что вызывали изумление в иноверцах, потому что с таким усердием днем и ночью занимались чте-\19//нием Св. Писания, молитвой и рукоделием, что и голод не прерывал их поста, разве что на другой или на третий день принимали пишу не лакомую, а только необходимую, и ту при закате солнца, дневное время употребляли на духовное размышление, а заботам о теле посвящали только ночь, и другие более высокие подвиги совершали. Кто не знал этого из рассказа туземцев, тот может узнать из церковной истории. Итак, в то время, когда совершенство первенствующей церкви у преемников ее неизменно сохранялось еще в свежей памяти и ревность немногих, избранных к вере, распространяемой во множестве народа, еще не охладела, – достопочтенные мужи, заботясь о благе потомков, собрались, чтобы определить, как нужно во всех братствах совершать ежедневное богослужение. Ибо они хотели своим преемникам оставить единое наследие благочестия и мира без всякого раздора, потому что опасались, чтобы разногласие в ежедневном богослужении не произвело заблуждения, раздора и раскола. На собрании этом возник спор: каждый предлагал число псалмов, которые следует прочесть в собрании, применительно к своей силе и не обращая внимания на слабейших, о которых также не следует забывать. Так, одни требовали, чтобы прочитывалось пятьдесят; другие – естьдесят псалмов, а иные больше, и спор этот не был решен до вечернего собрания. Когда же они по обыкновению хотели начать вечернюю молитву, то один вышел на середину петь псалмы Господу. Когда все сидели (как и до сих пор продолжается этот обычай в египетских странах) и с напряженным вниманием слушали поющего псалмы, он пропел единообразно двенадцать псалмов и на двенадцатом псалме аллилуйя сделался невидим, чем и положил конец спору о богослужении.

глава 6 Об обычае прочитывать двенадцать молитв

Из этого собор уяснил, что Господь через ангела постановил общее привило дня молитвенных собраний, потому и определил, чтобы как в вечерние, так и в полуноч-\20//ные собрания читалось по двенадцать псалмов; от себя же добавил, чтобы желающие постоянно размышлять о Св. Писании к этому присовокупляли два чтения – одно из Ветхого, а другое из Нового Завета, в субботы же и воскресные дни, а также и в Пятидесятницу, два чтения – одно из апостольских посланий или Деяний, а другое из Евангелий.

глава 7 О чине и молитве

Совершая эти молитвы, они не сразу по окончании псалма преклоняют колена, как это делают у нас некоторые, желающие скорейшего окончания богослужения и думающие больше об успокоении тела, нежели о пользе, происходящей от молитв, но прежде коленопреклонения немного молятся, и тотчас после этого, пав на землю, поклонясь божественному милосердию, немедленно встают и, стоя прямо с воздетыми руками, опять начинают с ревностью также молиться, как молились прежде. Они почитают неприличным долго лежать на земле, потому что на лежащего долго на земле, по словам их, нападают не только помыслы, но и сон. Встают же все с земли вслед за читающим молитву, так что никто не может ни колена преклонять прежде него, ни лежать на земле после того, как он встанет, чтобы не подать повода подумать, будто лежащий на земле совершает особенные молитвы.

глава 8 О совершении молитвы после псалма

О том, чтобы на Востоке всюду все припевали, когда по окончании псалма один начинает петь – слава Отцу и Сыну и Св. Духу, как это делается в нашей стране, я не слыхал. Там читающий, по окончании псалма, начинает молитву, а прочие все молчат, прославлением же Св. Троицы оканчиваются обыкновенно антифоны.

\21//

глава 9 О качестве молитвы

Изложение постановлений дошло до положенных правилом молитв, более полное пояснение которых мы отложили до изложения собеседований старцев, намереваясь подробнее исследовать, когда станем рассуждать об их качестве или постоянности в словах. Теперь же считаю необходимым, по удобству места и самого рассказа, рассказать немногое, чтобы, изображая действия внешнего человека, и как бы закладывая ныне некоторое основание молитвы, после этого, при рассуждении о состоянии внутреннего человека, мы могли бы с меньшим трудом установить и верх совершенства молитв. Мы заботимся, прежде всего, о том, если преждевременный конец нашей жизни воспрепятствует нам изложить предполагаемый трактат, оставить вам в этом сочинении хоть начало особенно важного предмета, чтобы в случае промедления этого дела представить вам хоть некоторые черты молитв, из которых могли бы получить назидание, особенно те, кто пребывает в киновиях. Также имеем в виду, чтобы те, которые случайно встретились с этой книгой, могли бы получить из нее какое–нибудь наставление о качестве молитвы, знали бы образ и одеяние внешнего человека, а также то, как они должны держать себя, принеся духовные жертвы. Эти книжки, которые мы предполагаем, при помощи Божией, теперь написать, будут больше относиться к благочинию внешнего человека и постановлениям киновии; а собеседования будут относиться больше к благочинию внутреннего человека, к совершенству сердца, к жизни и учению отшельников.

глава 10 О молчании и краткости молитв, совершаемых у египтян

Когда они соберутся на молитву, то в церквах царствует такое молчание, что, несмотря на бесчисленное множество присутствующих, будто нет никого, кроме читаю-\22//щего псалмы, а особенно когда совершается молитва, то не слышно не только харканья, кашля, зевоты, вздохов, но даже никаких слов, кроме священнических, и кроме тех, которые сами собою непостижимым образом вырываются у молящихся от сердечного избытка. А того, кто вслух молится или во время молитвы кашляет, зевает, вздыхает и прочее, они почитают вдвойне виновным. Во–первых, он виноват тем, что сам небрежно приносит молитву Богу и, во–вторых, – что мешает другому молиться с усердием. Поэтому, когда поднимается мокрота или харкотина, то советуют поскорее окончить молитву. По мнению их, это дьявол возбуждает в нас мокроты, чтобы через это отвлечь наши мысли от намерения молиться и погасить в нас усердие к молитве, потому что он больше всего враждует, когда видит наше желание молиться Богу. Потому–то они считают более полезным совершать молитвы хотя и короче, но чаще, чтобы через частые молитвы пребывать в постоянном союзе с Богом, а через краткие – избежать стрел дьявола, нападающего на нас особенно во время молитвы.

глава 11 В каком порядке у египтян читаются псалмы

Псалмы эти они прочитывают не сразу, но, смотря по числу стихов, разделяют на две или на три статьи, присовокупляя к каждой молитве. Основываясь на словах апостола, который говорит: буду петь духом, буду петь умом (1 Кор 14, 15), они почитают важным не прочитать много стихов, а понять содержание их. Потому говорят, что полезнее пропеть десять стихов с разумной раздельностью, нежели весь псалом со смятением, что иногда происходит от поспешности произносящего, когда он заботится не о том, чтобы внушить слушающим раздельное понятие, но о скорейшем окончании богослужения. Если же кто из новичков, по ревности или неопытности, станет читать слишком протяжно, то настоятель, чтобы сидящие не почувствовали скуки от такого чтения и, таким обра-\23//зом, не лишились плода, – сидя на своем месте, дает знак, чтобы все встали на молитву, тем самым и останавливает читающего. Чтение же двенадцати псалмов они разделяют между братьями так: если читают два брата, то каждый читает по шесть псалмов; если три – то по четыре псалма; а если четыре – то по три псалма. Читающих меньше двух и больше четырех никогда не бывает ни в одном собрании.

глава 12 Почему, когда один поет, прочие в собрании сидят, и с какой ревностью после того в кельях своих проводят время в бдении далее до рассвета

Когда читаются эти двенадцать псалмов, то обыкновенно стоит один читающий, а слушающие сидят, потому что от поста и работ дневных и ночных они так устают, что если не дать им этого послабления, то не смогут слушать псалмов. Что касается их занятий, то они и малейшего времени не проводят в праздности, а постоянно занимаются не только делами, свойственными дню, но и теми, которые не препятствует сделать самая глубокая ночь. Они думают, что чем усерднее будут к рукоделию и работам, тем больше возродится в них желание высшей чистоты духовного созерцания. По их мнению, Бог для того определил посредственное число[4]4
  То есть только по 12 псалмов с молитвами, как днем, так и ночью.


[Закрыть] молитв в собрании, чтобы более усердные в вере находили время для неутомимого упражнения в добродетелях, а с другой стороны, чтобы от чрезмерности (службы) не произошло для утомленных и больных тел обременения. И по окончании этих молитв каждый, возвратившись в свою келью, где живет или один, или с другим товарищем по работе, или с учителем своим, или единонравным другом, принимается опять за молитву, и не ложатся спать даже до восхода солнца, когда можно приняться за рукоделие и занятия дневные. //

\24//

глава 13 Почему не следует спать после ночной молитвы

Кроме того убеждения, что они своим трудом со всем усердием приносят Богу жертву от плода рук своих, до утра они не прерывают своих занятий, во–первых, из опасения, чтобы дьявол, ненавидящий чистоту, не внушил каких–нибудь грез, если предадутся сну, и таким образом не лишил их той чистоты, какую им доставили ночная молитва и псалмопение. Ибо он силится осквернить нас во время покоя и повергнуть в отчаяние особенно после того, как мы принесли Богу покаяние и, испросив прощение в грехах неведения или нерадения, с горячностью совершаем чистые молитвы; и ему удается иногда и в краткое время этого часа сна уязвить того, кого он не мог уязвить в продолжение всей ночи. Во–вторых, они продолжают трудиться потому, что и чистый сон без опасных грез может расслабить монаха, которому нужно скоро встать, производит в духе ленивую вялость, ослабляет его бодрость на целый день, иссушает сердце, притупляет зоркость разума, которые на весь день могли бы сделать нас более осторожными и более сильными против всех наветов врага. Поэтому к общественному бдению они присоединяют и частное бдение, которое совершают с большим вниманием, чтобы не потерять той чистоты, какая приобретена псалмопением и молитвами, и ночным размышлением подготовить усердие, которое нужно сохранить в течение дня.

глава 14 Как заниматься рукоделием и совершать молитвы в своих кельях

Но чтобы не напал на них сон, они, совершая частные молитвы, вместе занимаются и рукоделием, так что у них не бывает ни минуты без дела и размышления. Ибо, одинаково упражняя телесные и душевные силы, они уравнивают выгоды внешнего человека с пользой внутренне-\25//го. Страстным движением сердца и непостоянному волнению помыслов противопоставляют тяжесть рукоделия, как какой–нибудь твердый, непоколебимый якорь, которым можно удерживать рассеянность и блуждание сердца внутри кельи, как в безопасной пристани. Таким образом, занимаясь только духовным размышлением и охранением помыслов, бодрствующий ум не только не склоняется к согласию с каким–либо злым внушением, но и остерегается всякого суетного, праздного помысла, так что трудно и определить, что от чего зависит, духовное ли размышление заставляет их постоянно заниматься рукоделием или потому так совершенны они в духовном знании, что постоянно занимаются рукоделием.

глава 15 В каком молчании всякий возвращается в свою келью по окончании молитв и какому укору подвергается тот, кто поступает иначе

По окончании псалмопения в общем собрании никто даже на короткое время не останавливается и не разговаривает с другим, также никто не выходит из кельи весь день и не оставляет дела, которым занимается, кроме тех, которые будут позваны на какое–либо необходимое дело. Выйдя из кельи, они ни с кем не разговаривают; но, исполняя порученное дело, твердят на память псалом или какое–либо место из Св. Писания; и таким образом, постоянно занимая ум и уста, не пристают не только к вредным заговорам, худым советам, но и к бесполезным разговорам. У них строго наблюдается, чтобы никто, а особенно младшие, ни с кем не останавливались и на короткое время, не выходили куда–нибудь и не брали друг друга за руки. Замеченные в нарушении этих правил почитаются людьми упрямыми, нарушителями заповедей, виновными, подвергаются подозрению в злоумышлении; и если в присутствии всех братьев не раскаются, то не допускаются к участию в общей молитве.

\26//

глава 16 Никому не позволялось молиться с отлученным

С отлученным от участия в молитве, до тех пор, пока не принесет публично покаяния и настоятель не простит ему вину в проступке перед всеми братьями, никто не может молиться, потому что считают его преданным сатане. А того, кто, по неразумной ревности, до прощения старцем сообщится с ним в молитве, считают соучастником в его осуждении, по своей воле предающим себя сатане, и обвиняют его больше потому, что, вступая в разговор или молясь вместе с отлученным, усиливает в нем надменность и подает ему повод упорствовать. Ибо, утешая его, он может больше ожесточить сердце отлученного, так что, не уважая определений настоятеля, не будет заботиться о прошении прощения.

глава 17 Будильник в урочный час должен будить братьев на молитву

Тот, на ком лежит обязанность извещать о времени общего собрания, должен будить братьев на бдения, не как ему вздумается или как сам ночью проснется; даже если ему самому не спится, всех он должен созывать на службу, руководясь положением звезд. Его долг – заботиться больше об общей пользе, нежели о собственном покое.

глава 18 С вечера субботы до вечера воскресенья не преклоняют колен

Еще следует заметить, что египтяне не преклоняют колен и не постятся с вечера субботнего до вечера воскресного, а также и во всю Пятидесятницу. Причины этого я изложу, если Бог поможет, когда буду излагать мои собеседования с отцами.

\27//