Текст книги "Зигзаг (СИ)"

Автор книги: inamar

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

– Он носит маску! – внезапно вспомнив, воскликнула Амина.

– Маску? Не снимая? – беспокойство облачком промелькнуло на лице Мари.

– При мне – нет.

– Это плохо, – закусив губу, Мари тревожно смотрела на радостную подругу.

– Почему? – опасения Мари тут же отразилось на лице Амины, и радость её, как ветром сдуло.

– Хорошие люди лица не скрывают, – убеждённо заметила гризетка. – А ты заговаривала с хозяйкой о её госте?

– Мадам, кажется, была чем-то недовольна, возможно, ей не понравилось, что мы играли и веселились вместе. У неё было такое сердитое лицо! Она попросила мсье Эрика принять шляпу и шаль, я подумала, что удобнее это будет сделать мне и подошла прежде, чем он поднялся на ноги – мы вместе с детьми сидели на полу – и мадам окинула меня таким холодным и сердитым взглядом! И процедила сквозь зубы, что просьба её касается не меня, а господина Эрика. Знаешь, Мари, нам всем четверым было так хорошо, когда мы сидели на полу и рисовали красками. И Шарль, и Лиза были так довольны! Они смеялись и шалили, даже Шарль! Когда вошла мадам Шарлотта, мы не сразу заметили её, возможно, она поэтому так рассердилась. После её прихода настроение уже не было прежним. Хозяйка вскоре попросила меня уложить детей спать, поскольку я всё равно была на месте, а она, по её словам, очень устала. Позже, когда освободилась, я зашла в гостиную, чтобы попрощаться. Мадам так весело щебетала, но гость её, по-моему, был чем-то недоволен. Нет, Мари, он не может быть плохим человеком! Шарль так привязан к нему – это очевидно. Этот ребёнок никого к себе не подпускает, даже матери с ним сложно…

Мари покачала головой, но настаивать не стала. Амина была так счастлива, не хотелось омрачать эту радость подозрениями. Если для них и есть основания, то поговорить об этом можно будет завтра. Кроме подозрений было ещё одно, о чём Амине следовало знать: сегодня утром из своего окна Мари видела Марселя. Он отирался неподалёку от дома, на другой стороне улицы. Возможно, он оказался здесь случайно. Однако, практичная и рассудительная гризетка мало верила в совпадения. Появление ненавистного братца её подруги вблизи их жилища могло означать одно – спокойной жизни длиною в два месяца пришёл конец.

***

Как планеты, вращаясь по своим орбитам, раз во много лет выстраиваются в линию, являя восхищённому взору торжественный и величественный парад, и вновь разбегаются, следуя своей скорости, своему предназначению и своим орбитам, так и два человека, внезапно встретившись, решив, что встреча эта всего лишь мгновение, которому не дано длиться дольше, собирались разбежаться, испугавшись чувств своих. Но судьба распорядилась иначе.

Две недели спустя Амина вновь была вынуждена задержаться. Эрика она больше ни разу не видела. Наконец, все, ради чего она оставалась было сделано, дети уложены, и Шарлотта её отпустила. Девушке казалось, что хозяйка стала более высокомерна, чем раньше. Она удивлялась, поскольку не могла объяснить себе такой перемены.

Амина спустилась по лестнице, миновала тёмный двор и вышла на пустынную, тускло освещённую газовыми фонарями улицу. Она едва прошла угол дома, как в подворотне напротив, через улицу, заметила какое-то шевеление. Она ускорила шаг, опасаясь неприятной встречи, и уже почти миновала опасный неосвещённый участок, когда непонятный звук похожий на сдавленный хрип, снова заставил её обернуться и присмотреться внимательно к клубившейся в глубине ворот темноте. Она помедлила, собираясь с духом и решая, не убежать ли. Из ворот не доносилось больше ни звука, но там определёно кто-то был. Амина повернулась и сделала шаг, другой по своему пути. Обострённый испугом слух её уловил вздох то ли боли, то ли облегчения. И она, стараясь не прислушиваться к здравому смыслу, кричавшему ей в оба уха, чтобы она скорее убиралась отсюда, решительно повернулась и шагнула в сторону, откуда донёсся подозрительный шум. Высокую фигуру, прислонившуюся к резной створе ворот, Амина узнала моментально. Он стоял, странно согнувшись, словно что-то пытался разглядеть на земле, поэтому она осмелилась подойти ближе и спросить:

– Вам нужна помощь? – робкий голос прозвучал неожиданно громко в тишине улицы.

– Нет, – глухо и спокойно ответил Эрик. – Уже поздно, идите домой.

Последние слова его закончились звуком очень похожим на сдавленный вздох и Амина, несмотря на страх, решилась спросить ещё раз:

– Я могу помочь вам?

– Убирайся, – неожиданно рявкнул Эрик. – Ну, брысь!

Амина отшатнулась. Он попытался выпрямиться, но вдруг рухнул ничком и сшиб её с ног. Тяжёлые кованые ворота противно заскрипели.

========== – 12 – ==========

Не сказать, чтобы Эрик боялся ночных парижских улиц. Он трезво оценивал свои силы и понимал, что с четырьмя или пятью противниками одновременно справиться будет тяжело. Троих можно удержать на расстоянии, но придётся постараться, хотя если в руках будет шпага, то благополучный исход возможен. Поэтому, гуляя по ночному Парижу, он носил с собой оружие. Призрак хотел выглядеть беззащитным – в этом случае у него было преимущество перед ненаблюдательным или неумным противником. Выбор пал на кинжалы. Эрик не опасался организованных нападений, скорее его беспокоили случайные налёты грабителей, которые промышляли в ночную пору. Призрак был внимателен и предпочитал избегать опасных мест, где возможны потасовки или сомнительные беседы, что перерастали в драки со смертельным исходом. Эрик растворялся в ночи, словно бестелесный дух, едва заподозрив подобное, справедливо полагая, что бережённого, как говорится, и судьба бережёт. Призрак появлялся на улице вечером или ночью и обучился осторожности и внимательности – это была не трусость, а здравый смысл.

Часы на башне Люксембургского дворца пробили восемь вечера, солнце уже давно скрылось, когда Эрик направился в сторону улицы Лафайет. Он шёл вдоль домов, укрытых сумерками. Зимний вечер наступал стремительно и вскоре внутренности дворов, мимо которых он проходил, были уже слабо различимы. Ворота почти всюду были закрыты в ожидании ночного времени. Пошёл слабый снег, ветер взвихрил снежинки и швырнул горстью в лицо, заставив Эрика невольно зажмурить глаза. Колючие снежинки оставили мокрый след на маске, и в этот момент он был рад тому, что лицо его надёжно скрыто от непогоды.

Он шёл, погружённый в свои мысли, забыв на время о враждебности ночных улиц, – оттого всё и произошло. Он шёл и думал о ней. За две недели они не встретились ни разу. Эрик спросил Шарлотту, как зовут девушку, присматривавшую за её детьми, и тут же понял, что перешёл какую-то черту. Шарлотта рассердилась и попыталась скрыть неприязнь, которую вызвал в ней этот вопрос. Получилось у неё это не очень умело, но ответ она дала. Чем была вызвана такая реакция на простой вопрос, Эрик так и не понял.

Сработало острое чувство опасности, и Эрик метнулся в сторону за секунду до того, как из ближайшей подворотни на него прыгнул низкорослый враг. По всей вероятности он метил в шею, но не рассчитал возможностей своего роста и скорости движения. Эрик зашипел, почувствовав, как узкий стилет, разрывая дорогую ткань одежды, прочертил кровавую линию на его руке. В горячке он решил, что эта царапина не опасна, тем более, что его собственные ножи уже скользнули и удобно устроились в ладонях. Он отступил назад, стараясь прижаться спиной к стене дома, мимолётно удивившись, что грабитель, если только это был грабитель, не убежал, встретив сопротивление. Ночные налётчики так себя не ведут, а значит здесь и сейчас они стояли и ждали его,, а он вместо осторожности шёл и мечтал. Он окинул взглядом улицу – никого. Хотя Эрик и не был уверен, что обрадовался бы жандармам или пешеходам, но было бы спокойнее, если бы они появились хотя бы в отдалении. Это, возможно, спугнуло бы нападающих. Они не спешили приближаться, насторожённо наблюдая, незаметно и упорно оттесняли его в распахнутые ворота, в глубину двора, где стояла кромешная тьма. Отступая, Эрик понимал, что ещё немного и спина его останется незащищённой. Он пытался нападать сам, но противники – три человека – отбежав на безопасное расстояние, тут же возвращались назад и кружили вокруг, словно ждали кого-то. Царапина на руке напомнила о себе пульсирующей болью.

Противники не нападали, только всё упорнее теснили его в темноту двора. Эрик был в плаще – это затрудняло движение, и снять его он не мог – пришлось бы отвлечься, освободить одну руку, чтобы расстегнуть пуговицы. И вдруг события развернулись стремительно: Эрик, устав от бесцельного фехтования, чувствуя, что рука слушается его всё хуже, ринулся вперёд на ближайшего противника, вдали послышался звук шагов – к месту дуэли кто-то приближался, и в ту же секунду он почувствовал, как спину пронзает острая боль. Эрик отшатнулся назад, хватаясь за решётку ворот. Грабителей, как ветром сдуло. Шаги прохожего раздавались уже совсем близко, и Эрик возблагодарил небеса за то, что так своевременно послали ему помощь. Но в ту же минуту благодарность обернулась проклятием, потому что скорым шагом к нему приближался тот человек, которого он меньше всего желал сейчас видеть. Раньше – да, но не сейчас.

Девушка испуганно озиралась и явно спешила покинуть неприветливую улицу. Эрик затаился, сжав зубы. Но она вдруг остановилась, помедлила минуту и решительно направилась в его сторону. В полуобморочном состоянии он смотрел, как она спешно пересекает улицу и подходит всё ближе. Эрик держался, пытаясь побороть накатывающую дурноту, собирая силы, чтобы ответить ей как можно увереннее и спокойнее. Но упрямую девчонку не удовлетворили первые слова – она стала настаивать в своём желании помочь. Чтобы скорее прогнать её, он сказал ей что-то резко и грубо. Но это отняло у него последние силы…

***

Амина слабо вскрикнула, не удержав Эрика, упала сама едва не навзничь. Смертельно перепугавшись, она долго не могла выбраться из-под навалившегося мужчины. Эрик на её зов не откликался. Случайно прикоснувшись к его спине, она почувствовала рукой мокрое пятно. Это лишило её последних крупиц смелости и, едва выбравшись, она в панике бросилась бежать, не зная куда. Первой мыслью её было позвать кого-нибудь, но улица была пустынна. Тогда Амина вернулась и попыталась поднять Эрика. Хрупкой девушке это оказалось не под силу. Она метнулась в одну сторону, в другую. Эрик слабо шевельнулся и застонал.

– Вставайте же, вставайте, мсье Эрик, помогите мне, – громким шёпотом запричитала Амина, теребя его за плечо. – Я не могу поднять вас, вы слишком тяжёлый.

– Оставь, – пробормотал Эрик.

– Как я могу вас оставить, – Амина упала на колени рядом с распростёртым телом и снова коснулась его спины. Эрик дёрнулся, Амина заплакала от ужаса и бессилия.

Холодная земля привела Эрика в чувство, он попытался подняться, но рука подломилась, и он снова рухнул.

Помощь пришла внезапно.

– Встань, джаным*. Вставай, вставай, не сиди на холодной земле, – услышала Амина негромкий мужской голос и крепкая рука приподняла её за плечи и заставила встать на ноги.

– Амджа**, я… вот.

– Молчи. Помоги мне поднять его.

– Но куда… что мы будем делать?

– До квартиры твоей хозяйки отсюда недалеко, отведем его туда. Держи его под руку, ну же! Держи, держи, говорю, и не плачь! Не время сейчас. Наплачешься ещё.

Дариус с помощью Амины пристроил Эрика себе на спину и медленно направился к дому Шарлотты, остановился через несколько шагов:

– Шляпу его поищи, закатилась куда-то.

Амина быстро отыскала требуемое и в припрыжку припустилась за Дариусом.

– Как вы здесь оказались, амджа?

– Случайно, но теперь думаю и не случайно.

На длинный ответ дыхания не хватило. Амина тихонько всхлипывая, не решилась спрашивать что-то ещё. Она старалась, но помощи от неё было мало. С большим трудом втащили Эрика по лестнице и постучали в дверь.

Шарлотта попятилась, увидев на пороге поздних гостей, разглядев Эрика, безжизненно обвисшего на спине Дариуса, едва не лишилась чувств. Дариус распорядился быстро: Эрика отнесли в гостиную и уложили на диван лицом вниз.

– Дети спят? – отдышавшись, спросил Дариус. Шарлотта судорожно закивала. Перепуганные глаза её метались от Амины к Дариусу, от него к Эрику, который, казалось, даже не дышал. Она пыталась подобрать слова, чтобы спросить – что произошло, но горло пересохло.

– Хорошо, что спят. Джаным, – обратился Дариус к Амине, – бегом на улицу Риволи. Разбудишь господина Самира, расскажешь всё, поняла? Скажешь, что я пошёл за врачом. Скажи ему – пусть поспешит.

– Но как же… – залепетала Амина.

– Живее!

Амина моментально скрылась за дверью. Дариус наклонился к Эрику, прислушался к дыханию:

– Как бы поздно не было, – с беспокойством пробормотал он. Поднял взгляд на перепуганную, онемевшую Шарлотту, добавил – простите, мадам, ваш дом был ближе всего, мне пришлось воспользоваться вашим гостеприимством без разрешения. Но вы видите – у меня не было выбора. На улице он через полчаса замёрз бы насмерть. Я оставлю его здесь. Вернусь самое позднее через час. – голос Дариуса вдруг стал холодным и суровым. – Мадам, пусть он лежит так, как я его положил. Я запрещаю вам прикасаться к Эрику под страхом его смерти. Вы хорошо меня поняли, мадам? Не шевелить, не передвигать и – ни приведи аллах! – не снимать с него ничего. Лучше вам пойти и устроиться рядом с вашими детьми, чтобы, в случае если они проснуться, то не выбежали сюда и не испугались. Я бы оставил здесь Амину вам в помощь, но в два места быстро я не успею, а его нужно перевязать и до утра увезти отсюда. И то ещё, что скажет врач.

Дариус тяжело вздохнул и снова наклонился над Эриком. Как будто случайно поправил меховой воротник плаща и полностью прикрыл им лицо Эрика. При падении маска развязалась и съехала набок, обнажив лицо почти наполовину. Поправить её Дариус никак не мог, не побеспокоив Эрика. Оставалось надеяться на то, что Шарлотта послушается прямого и недвусмысленного запрета и не прикоснётся к нему.

Через минуту Шарлотта осталась один на один с Эриком, который лежал на её диванчике, не подавая признаков жизни.

***

Женское любопытство штука страшная и в некоторых случаях почти непобедимая. Тот, кто утверждает обратное, просто не сталкивался с такой силой лицом к лицу. Наверное, Шарлотта смогла бы победить его, если бы получила немного другое воспитание. Но мы помним, что её уважаемая матушка вовсе не считала подслушивание и подглядывание таким уж зазорным делом в том случае, если таковое послужит упрочению положения или добыче нужных сведений. И хотя Шарлотта понимала, что то, что она собирается сделать, нехорошо и возможно плохо кончится, но справиться с собой не могла. Маска Эрика занимала её очень давно. Чего только не представляло на месте лица бурное воображение. Но все представления рассыпались в прах, едва истинная наследница Пандоры отодвинула ворот плаща и жадно заглянула в скрытое до сих пор лицо героя своего романа.

Шарлотта отшатнулась, чувствуя, как к горлу подкатывает ком, и она не в силах сдержать его. Зажав руками рот, выметнулась в коридор, кое-как нашла дорогу в кухню. Её стошнило в первую подвернувшуюся лохань. Ослабевшие ноги больше не держали тело, и Шарлотта осела на пол, сжимая заледеневшими вдруг пальцами пылающие от жара виски.

Как такое могло произойти? Неужели она мечтала о его прикосновениях? Всего несколько дней назад она хотела выйти за него замуж! Неужели это она – некогда юная и прелестная барышня, за которую могли посвататься завидные щёголи, которая вскружила голову не одному мужчине, а выскочила замуж за первого попавшегося, потому, что была глупа.

Глупа, глупа, глупа, как курица, не годная даже на бульон! Так ей и надо! Если бы не та глупость, она была бы сейчас хозяйкой салона и блистала в Париже, а не колола пальцы за изготовлением шляп! И не искала себе любовника среди всякого сброда всего лишь за миску супа и крышу над головой! И вот чего она добилась – единственный, кого она теперь достойна, мерзкий уродец с лицом мертвеца. Да хоть бы он издох, чтобы больше не появляться перед ней, не напоминать ей о глупостях, которые она сама себе нагородила, о тех мечтах и воздушных замках, которые сама себе настроила. Смерть – вот единственная его любовница!

Ох, Шарлотта! Твой разум в смятении, ты вся горишь и не способна здраво соображать!

Она несколько раз глубоко вздохнула, пытаясь унять колотившееся сердце. Поднялась с пола, оправляя платье. Платье. Такое красивое, оно окутывало её подобно лёгкому облаку. Шарлотта знала, что оно очень ей к лицу. Она любила его и надела сегодня потому, что знала – в этом платье она неотразима. Она ждала и хотела произвести впечатление. И это платье подарил ей он… Урод. Чудовище. Как такой уродливый человек может выбирать такие красивые вещи? Шарлотта прикоснулась к броши, скрепляющей её шарф. И это – тоже из его рук. От этого украшения словно расходились лучи, освещая лицо хозяйки, делая кожу лица и рук нежной и полупрозрачной. И в этом подарке было деликатное внимание. Если бы не он, где бы сейчас покоились её кости? Ни она, ни дети не пережили бы этой зимы…

«Он был добр к тебе, к нему привязались твои дети…»

Шарлотта затрясла головой, как будто хотела таким образом вытряхнуть мысли, царапающие её совесть всё сильнее и сильнее. Никак не получалось вдруг стать неблагодарной. Тогда Шарлотта закрыла лицо руками и горько расплакалась, стыдясь своих мыслей и своей ненависти, высказанной бездушным стенам несколько минут назад, не умея примириться со своим решением, которое пришло само собой. После минувшей бури, она была опустошена, чувствовала себя одинокой и обманутой. Но чей обман оплакивала она? Шарлотта задавала себе этот вопрос и отвечала на него – она обманулась сама, только сама. Эрик здесь совершенно ни при чём. Но она не может, не имеет сил и никто не заставит её приблизиться к нему теперь, после того, как она увидела его лицо. Ей стыдно за свою неблагодарность, но отвращение и ужас сильнее.

Вернувшись, Дариус застал Эрика в том положении, в каком оставил. Шарлотта сидела в другом конце комнаты бледная и отрешённая и не стала противиться, когда её отправили спать.

***

Эрик метался в лихорадке, слабый, как запутавшаяся в паутине муха, и в бреду звал Кристину. В эти дни Самир исхудал так, что сам стал напоминать тяжелобольного с тем отличием, что не лежал в постели. На третий день Эрик до того ослабел, что не мог даже глотать. Арно робко намекнул, что, может быть, стоит использовать те чудодейственные капли, которые задействовал сам Эрик некоторое время назад, чтобы излечить Шарля. Перс молча покачал головой.

Видимо судьба решила, что Эрик, Призрак Оперы, ещё не испил до дна чашу, уготованную ему, и после пятидневной агонии: беспрестанных изнурительных скачков температуры, периодического удушья – жар оставил его. Температура медленно и неохотно поползла вниз. В одну из ночей он внезапно пришёл в себя и в полумраке комнаты, которую даже не узнал, увидел Кристину.

Некоторое время он молча с все возрастающим изумлением следил за стройной гибкой фигурой. Девушка сидела в кресле неподалёку от кровати и, положив голову на спинку кресла, спала. Он шевельнулся, собираясь встать. События, уложившие его в постель, выветрились у него из головы и сейчас он силился вспомнить, что же случилось с ним накануне и отчего он совершенно не узнаёт комнату, в которой оказался. Кроме слабости и головокружения он практически ничего не чувствовал.

Спящая встрепенулась и лёгким шагом приблизилась к его изголовью.

– Вам нужно лежать, так велел доктор, – тихо проговорила она, удерживая его за плечо. Эрик подчинился, удивлённый и обескураженный тем, что в приближении его Ангел оказался не похожим на себя прежнего. Он шумно вздохнул, собираясь задать вопрос, но голова вдруг пошла кругом, и Эрик прикрыл глаза. Он уцепился за руку, удерживая девушку рядом с собой, принуждая её присесть на край постели.

– Почему здесь так темно? – прошептал Эрик. Прошептал и удивился тому, что не может заговорить громко, что голос его как будто не повинуется ему, доносится издалека, словно продирается сквозь невидимую преграду.

– Потому что сейчас ночь, – ласково ответила она и в голосе её послышалась улыбка, но лицо было спокойно и сосредоточено, даже немного сурово. Её дивные волосы скрывал кокетливый чепчик.

– Зачем вам этот чепец? Ваши волосы так красивы.

– Они немного мешают мне теперь, – терпеливо объяснила она. – вы что-нибудь хотите?

Её голос, такой тихий и тёплый, успокаивал.

– Посидите со мной.

– Конечно.

Она наклонилась, бережно оправляя подушки, и до него донёсся слабый яблочный аромат. Всё же раньше она как будто была пониже ростом. Или это только так кажется, потому что он смотрит на неё снизу вверх?

Эрик перехватил её руку, осторожно обнял своими ладонями и прижал к груди. Она вынуждена была пересесть поближе. Взгляд Эрика скользил по её лицу и узнавал и не узнавал его.

– Кристина, – прошептал Эрик, одно лишь звучание этого имени призывало его к жизни. – Кристина. Вы не уйдёте? Вы останетесь со мной?

– Я побуду немного, – она наклонилась и прохладными пальцами осторожно коснулась его щеки. – Вам нужно отдохнуть, – добавила она и улыбнулась неожиданно и лучезарно.

– Я действительно немного устал почему-то, – сокрушённо пробормотал Эрик, – пожалуй, я посплю немного, если вы не обидитесь на меня. Только вы не уходите, – поспешно добавил он и крепче прижал к себе её руку.

– Я останусь ненадолго, – повторила она.

– Кристина, – уже засыпая, добавил Эрик, – я так счастлив, что вы здесь. А Самир говорил…

Через минуту он уже спал, и фраза осталась незаконченной. Она склонилась, коснулась губами руки, сжимавшей её пальцы так крепко и в то же время так нежно, и слезинки прочертили бесцветные дорожки на нежной коже её щёк.

Комментарий к – 12 -

* душа моя (турецк.)

** дядя (турецк.)

========== – 13 – ==========

Следующее пробуждение случилось уже утром. Сразу Эрик даже не мог сообразить, почему так затекло тело – он не мог пошевелиться. Голова утопала в мягкой подушке, и почему-то видел только один глаз. Теперь он помнил прежнее пробуждение и с любопытством оглядел доступную вниманию часть комнаты. Прежде всего, сам он лежал на большой кровати. Ничком. Поэтому и обзор был такой узкий – второй глаз смотрел в подушку. У изголовья кровати Эрик увидел чем-то заставленный столик, напротив – стул, а на стуле, положив подбородок на сцепленные руки, сидел человек. Потребовалось некоторое время, чтобы вспомнить, кто это, хотя Арно мало изменился – разве что кудри отросли немного, а под глазами пролегли тёмные круги. Он сидел и клевал носом. Обнаружив, что пациент пришёл в себя, моментально перекатился к кровати и Эрик услышал над собой внимательное сопение.

– Ну, вот, – удовлетворённо пробормотал Арно.

– Что там? – прохрипел Эрик. Горло пересохло, даже дышать было больно.

– Сейчас, – ответил Арно и исчез из поля зрения. Через минуту появился вновь, присел рядом и принялся поить его из ложечки. Лёжа на животе, пить было совсем не удобно. Эрику даже показалось, что он совсем разучился. Но, как бы то ни было, горло освежилось, и он мог выговорить несколько слов. На что Арно спокойно заметил – сначала дело, все вопросы после. В голове возникали отдельные картины, обрывки воспоминаний – это отвлекло от болезненной процедуры перевязки.

– Давно я тут? – спросил Эрик, не чая дождаться конца мучений.

– Вторую неделю, – послышалось с другой стороны кровати. Вспомнить, кому принадлежал этот голос, оказалось не сложно. Эрик слабо усмехнулся:

– А я всё жду – когда же доведётся услышать тебя. Ты всё-таки доконал меня?

– Только твоё беспомощное положение спасает тебя от хорошей трёпки, – добродушно хмыкнул Самир.

– Ты прав, – в тон ему ответил Эрик, – если бы я попал в твои ласковые руки, то давно был бы уже мёртв.

– Помолчи, – посоветовал перс, – лучше говорить поменьше, если хочешь быстрее встать на ноги.

Эрик шевельнулся, устраивая удобнее затёкшие руки.

– Лежать, – недовольно буркнул Арно. – Самир, не мешай.

– Я же не знал, что наш пациент такой прыткий, – усмехнулся перс, – мне и в голову не пришло, что он захочет встать.

Арно бросил на перса быстрый взгляд из-под кустистых бровей, продолжая колдовать над спиной. Через несколько минут Эрик мог вздохнуть с облегчением – спину, наконец, оставили в покое. Арно отошёл куда-то и послышался плеск воды, через несколько минут он вновь образовался в поле зрения. Пристально оглядел Эрика своими тёмными сердитыми глазами и решительно заявил:

– Лежать вам так минимум неделю, – кивнул сам себе, словно таким образом хотел подтвердить серьёзность своего распоряжения, расправил подвёрнутые до локтя рукава рубашки и исчез, послышался звук закрываемой двери.

– Ну вот, – Самир обошёл кровать и уселся напротив на стул так, чтобы Эрик мог его видеть, – ты как, – спросил он оглядывая его с головы до ног совсем так же как делал это Арно несколько минут назад.

– Не знаю, – Эрик попытался пожать плечами, но резкая боль прервала его попытку. – Что со мной?

– Тебя ранили, – коротко и серьёзно ответил Самир, – и я хочу знать кто и за что. Ты скажешь мне что-нибудь?

– Ранили, – повторил Эрик. – Конечно, я не могу тебе не верить, раз то же самое говорят мне мои собственные ощущения. Куда я ранен?

– Под лопатку. Думаю, тебе хотели перерезать горло, но то ли не достали, то ли не допрыгнули, то ли ещё что, словом тебе, можно сказать, повезло: кинжал попал в кость, соскользнул по ней и прошёл между рёбрами…

– Самир, прошлый раз здесь была Кристина, – вдруг вспомнив прошлое пробуждение, Эрик испытал небывалый всплеск эмоций – так бы и вскочил на ноги.

– Кристина? – переспросил Самир, помолчав немного, с беспокойством оглянулся, – Кристины здесь не было.

– Здесь была девушка очень похожая на Кристину, – упрямо повторил Эрик, – где она?

– Друг мой, здесь никого не было, кроме меня и Арно, да вот ещё Дариус сидел ночами тебя караулил, но, думаю, его сложно принять за девушку, – уверенно проговорил Самир.

Эрик ощутил прилив гнева. Самир молчал, разглядывая его, и это раздражало всё сильнее. Молчание скрывало сомнение. Но в чём сомневался старый друг? В здравом уме? Эрик чувствовал себя совершенно беспомощным: прав он был или нет, сейчас он не мог ничего сделать для того, чтобы ответить на этот вопрос. Недоверие вызвало не только гнев, но и обиду. Эрик никогда раньше не испытывал такой сильной обиды – почти до слёз.

Он попытался мысленно проверить свои ощущения и вскоре убедился, что Арно, возможно, прав, немало времени пройдёт, пока он сможет встать на ноги, пока вернуться силы. Но Кристина… Кожа всё ещё помнила прикосновение прохладных пальцев, он как будто вновь почувствовал слабый аромат яблок и это снова встревожило его. И голос, как будто немного изменённый, но тогда, ночью, он подумал, что это оттого, что она вынуждена говорить тихо – ласковый шёпот снова коснулся его слуха и был столь явственным, что Эрик едва не вскочил, чтобы проверить, не ослышался ли, не показалось ли, от всей души желая убедиться, что слух не обманул.

Или это была не она? Милые черты показались не такими, какие он сохранил в памяти. Это не удивительно – с момента последней встречи прошёл почти год. И в течении этого времени он иногда забывал о ней, поглощённый иными заботами и думами. Неужели Бог наказывает за такую ничтожную провинность, которую даже неверностью назвать нельзя? Он лишает памяти именно тогда, когда в ней такая острая нужда. Эрик желал вспомнить самые мелкие подробности картины, представшей перед глазами, когда очнувшись в полумраке комнаты, увидел её. Кристина была рядом. Это её руку он прижимал к груди перед тем, как заснуть, это были её тонкие нежные пальчики! Эрик пытался убедить себя в том, в чём уже и сам сомневался. Разве не её голос подарил покой и блаженство? Но чей тогда? Кто был здесь прошедшей ночью, кто оправлял подушки и склонялся к нему с невыразимой нежностью на лице? Чей шёпот успокаивал так, что даже сомнения не возникло в нём? Захотелось вцепиться зубами в подушку и завыть.

– Самир, скажи мне правду, – просьба вырвалась помимо воли, хотя он и решил молчать и таить сомнение. И Эрик был даже рад, что Самир только покачал головой и необычайно мягко заговорил о другом:

– Давай подумаем – что это могло быть. Тебя там ждали или ты случайно подвернулся?

Эрик устало прикрыл глаза, заставляя себя думать о другом, пытаясь вспомнить, но картина расплывалась в памяти. Образы были размыты и в каждую следующую минуту мысленных усилий казались иными. Никак не удавалось ухватить картинку, вспомнить так, чтобы описать и тем, возможно, ответить на вопрос – и свой, и перса. Ему самому хотелось бы знать, что это было, поскольку врагов он не помнил. Вернее, не то, чтобы не помнил. Эрик думал, что враги его остались в далёком прошлом. Он скрылся от них, едва границы Персии сомкнулись за его спиной. Во всяком случае, была надежда, что прошлое осталось в прошлом. Здесь же жизнь его протекала тихо и незаметно до недавнего времени, пока не появилась Кристина. Но даже после этого он всё же оставался мифом, призраком, о котором никто ничего не знал. Конечно, были директора Оперы, но и для них он был всего лишь неожиданно появляющимися письмами из ниоткуда и дополнительной головной болью. Эти люди могли бы выставить счёт за всё мошенничество, которое он с ними провернул. Но сначала Призрака Оперы, чьим именем подписывались засылаемые неведомо кем и как письма, следовало найти, а для этого они должны были знать, откуда начинать, а Эрик никогда не оставлял следов. Правда, после того, как в Опере произошёл пожар, его искали, но поиски закончились ничем. Его видела и знала только Кристина … и Рауль. Неужели угроза идёт от этого мальчишки?

– Не знаю, Самир. Мне показалось, что они ждали там меня. Как-то они не спешили меня ограбить. Всё кружили вокруг… А потом внезапно сбежали, испугавшись кого-то. Это было очень смешно, – он напрягся, заставляя себя вспоминать, – там оказалась эта девушка… они сбежали едва заслышали её шаги. Трое мужчин сбежали от шагов маленькой девочки. Потом… не помню. Кажется, я упал и свалил её с ног. Самир, – внезапно всполошился Эрик, – она видела меня без маски?

– Надеюсь, нет, – спокойно ответил перс.

– Кто меня нашёл?

– Дариус. Он оказался поблизости, выполняя моё поручение. Мы перенесли тебя сначала ко мне на квартиру, потом я нашёл этот дом. Надеюсь, тебе здесь понравится.

– Что за дом?

– Небольшой флигель в несколько комнат в глубине старого заброшенного сада. Здесь тебе не грозят любопытные глаза и уши. Мы в пригороде Парижа. В поместье генерала М. Его вдова едва сводит концы с концами. Сама она живёт в господском доме, скрытом от флигеля почти непролазными кустами и кованой высокой оградой. В ограде, впрочем, есть калитка и ты сможешь нанести визит хозяйке, если пожелаешь. Я сообщил мадам М, что ты – мой друг, очень сильно обгоревший на пожаре и потому скрывающийся от света. Она обещала не беспокоить тебя. Сама по себе она милая старушка, почти не любопытная, однако, сам понимаешь развлечений у неё не много. В доме есть всё, что нужно, и даже отдельный подъезд. Когда сможешь встать и выйти на улицу, то увидишь, что здесь много мест, где можно гулять, не попадаясь на глаза хозяйке. Поместье на берегу Сены и отсюда виден Париж. Недалеко здесь же сгоревшая резиденция герцогов Орлеанских.* Ещё одно место для уединённых прогулок.