Текст книги "Чудовища (СИ)"

Автор книги: Imlerith

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 12 страниц)

«You’ve become a beastThat I can’t tameYour love’s possession is aDevil’s game»

04/2008

Каждый день Аманда Гласк говорит себе, что должна оставаться сильной. Каждый день она заглядывает в зеркало и видит в отражении своих серых глаз неприятную решимость. Она не может позволить себе расслабиться, не может отвлечься ни на мгновение, зная, что где бы она ни находилась за ней будут пристально следить чужие глаза. Неважно, чьи – Рэм, что зачастую молчаливо следует за ней по пятам; вездесущего детектива и его камер или коллег. Время от времени её напрягают даже взгляды простых прохожих.

Она устаёт. Ей хочется остановиться, взять хотя бы короткую передышку и выдохнуть. Её жизнь меняется и движется с такой скоростью, что её начинает подташнивать. Ей кажется, что она едва успевает за этим ритмом и ещё немного – и обязательно отстанет, потеряв темп.

Аманда знает, что у неё нет права отстать или сдаться. Она принимает на себя ответственность – за транснациональную корпорацию; за титул Киры, который становится с каждым днём всё тяжелее; за необходимость выпутаться из цепкой хватки детектива – и не отказывается её нести. И даже если однажды она надломится, у неё не будет права прекратить двигаться вперёд.

Добрую часть своей жизни Аманда ищет силы и тогда, когда та наконец-то оказывается сосредоточена в её руках, не собирается сдаваться.

«У тебя глаза абсолютно ненормальные, и будь у тебя больше возможностей и власти, ты бы и мне фору дала», – проходит почти десять лет, а она ещё помнит эти слова. Становится ли она хуже, чем увлеченный своими шедеврами из людей Ларри Роудс? Возможно. Делает ли она больше, чем он со своими «картинами»? Ему никогда уже и не приснится, сколько человек погибает от её руки. Быстро, легко и безо всякого сожаления. В отличие от него, у неё нет желания показать миру себя.

Её преследует лишь желание избавить общество от новых его последователей. От пустых и бесполезных элементов, от пятен на полотне общества. Аманда понимает, что она сама – точно такое же пятно. У неё язык не повернётся назвать себя хорошим человеком. Иногда она не может назвать себя даже просто человеком.

Она врёт самой себе. Это – всего лишь желание исполнить чужую мечту.

Она запускает руки в волосы и до боли стискивает пальцы, впиваясь длинными ногтями в кожу головы. Боль отрезвляет. Как это выглядит со стороны? Она закрывает глаза и пытается не думать об этом. На её коже остаются длинные, красные царапины.

Аманда чувствует, как к горлу подступает ком и пытается выровнять дыхание. Не понимает, почему именно сегодня, почему именно сейчас на неё волной накатывает такая тяжелая, гнетущая тоска. Сотни и тысячи эмоций, запертые и подавленные где-то глубоко внутри, пытаются вырваться наружу и разрушить её идеальный образ сильного, устойчивого человека.

«Ты ведь понимаешь, что ты нестабильна и у тебя не может быть перспектив», – одна из любимых фраз отца всплывает в голове сама по себе, когда Аманда смотрит на свои подрагивающие руки.

Всю жизнь она считает, что создаёт себя сама, и всю же жизнь понимает, что в этих словах нет ни капли правды. Её создаёт серийный убийца, поставивший крест на жизни той Аманды, что существует до её тринадцатилетия; её создаёт отец, которому никогда не бывает до неё дела, который считает её своей личной неудачей – настоящим пятном на репутации его семьи; её создаёт Теру, забравшийся так глубоко в её сердце, что ей до сих пор периодически становится страшно. Она гадает, есть ли в ней хоть что-то от себя самой.

Аманда чувствует себя почти так же, как в свои шестнадцать, когда сидит на полу просторной ванной в своей квартире и прислоняется спиной к холодному кафелю. Где-то на её запястьях ещё можно найти шрамы, если присмотреться. Она дышит всё глубже и глубже, стараясь отогнать неприятное наваждение. Она не оставляет себе права на слабость.

Она ощущает противный солёный привкус на губах. Растрепанные волосы липнут к лицу, а остатки туши превращаются в длинные темные полосы на её щеках. Аманда ненавидит моменты, когда не может контролировать свои эмоции – она привыкает считать их ошибкой, она привыкает прятать их так глубоко, что и сама с трудом может найти.

«Ты можешь не прятать свой взгляд. Не думай, что я его не вижу», – и эти слова она помнит тоже. Теру оказывается первым человеком, который сталкивается с этой её частью; первым, кого она не пугает и первым, кто её принимает. Аманда понимает, почему.

Они знакомы так долго, что она изучает его едва ли не лучше, чем саму себя. Они так похожи, – оба до последнего прячутся за выстроенными для общества масками – но выбирают такие разные пути. Она отталкивает от себя людей и выбирает быть ядовитой и жестокой, в то время как он просто не позволяет людям приблизиться к себе и выбирает оставаться безразличным и холодным. Ей кажется, что Теру намного сильнее неё самой.

Ей кажется, что он заслуживает человека лучшего. Аманда знает, что ни за что его не отпустит, несмотря на это ощущение. Будет держаться за него до последнего, потому что он – единственный, кто позволяет ей быть собой. Единственный, с кем она чувствует себя человеком. И знает, что он сам не выпустит её из своих когтей.

Их чувства друг к другу напоминают пару намертво сцепившихся хвостами крыс. Такие животные никогда уже не расстаются. Даже после смерти.

Вдоль позвоночника пробегает дрожь, когда она думает о том, что однажды он может поставить одну свою одержимость над другой. Аманда знает, что окажется на втором месте. Теру никогда не поставит её выше мечты, к которой стремится всю свою жизнь.

И она сама даёт ему инструмент для исполнения этой мечты.

***

Сегодня он открывает дверь её квартиры своими ключами. Время давно уже переваливает за полночь, но здесь до сих пор тихо и нигде не горит свет – по крайней мере, он его не замечает. Ему кажется странным, что он возвращается сюда раньше неё самой. Рабочий день Аманды никогда не заканчивается вовремя, но и Теру не помнит, когда в последний раз уходит с работы вовремя. Скорее всего, никогда.

Когда он вешает свой плащ среди десятков её пиджаков, ему даже кажется, что тому там самое место. Он не помнит, когда у него появляется это ощущение и привычка появляться в её квартире едва ли не чаще, чем в своей собственной. Помнит лишь, когда появляются ключи – неделю назад Аманда молча оставляет их у него в кармане. Он понимает, зачем, но не понимает, почему она, способная заговорить кого угодно, так и не может найти в себе силы говорить о своих чувствах.

В гостиной и зале так же темно, лишь одиноко поблескивает в льющемся из высокого окна свете ночных огней рояль. Теру знает, что Аманда умеет играть, но за все эти годы так ни разу её и не слышит. Жаль.

Свет в кабинете он включает сам, но и там нет никаких следов – только хаотичный беспорядок из множества папок и бумаг на её рабочем столе. Он почти закатывает глаза, не в силах смотреть на это варварство, когда обращает внимание на несколько фотографий на пробковой доске. Их всего две и их почти не видно под множеством стикеров и прикрепленных к доске документов.

Изображенных на первой фотографии женщину с ребенком он не узнаёт, только смутно догадывается, что ребенком может быть сама Аманда, – их черты лица смутно похожи, пусть у девочки на фотографии и темные волосы – а женщиной – её мать. Узнать самого себя на второй фотографии, такой же изрядно потрепанной и явно не единожды переезжающей с одного места на другое, как и первая, ему труда не составляет. Он даже помнит, когда и при каких обстоятельствах та сделана.

Улыбка проступает на лице против его воли. Теру гасит свет. Странное, щемящее ощущение где-то на задворках сознания не даёт ему покоя. Ему кажется, что что-то не так – и вовсе не потому, что сегодня он приходит сюда поговорить с Амандой о её прошлом. Не только.

В самой глубине квартиры всё-таки горит свет. Её туфли на непозволительно высоком каблуке небрежно брошены у кровати в спальне, а за закрытыми дверями ванной слышится шум воды. Значит, она всё-таки дома. Он тянется к ручке двери и так и замирает, её не коснувшись. Опаздывает.

Аманда открывает дверь раньше, чем это делает он. Смотрит на него из-под нетипично растрепанных светлых волос – он видит как расширяются в удивлении её слегка покрасневшие глаза, замечает следы от недавно размазанной туши. Наверное, он впервые видит её такой открытой и по-настоящему беззащитной. Он видит её такой, какой она зачастую не желает показываться даже себе.

– Прости, Теру, – Аманда явно старается держаться и её голос звучит практически ровно. Скрывшись за маской напускного спокойствия, она пытается провернуть с ним тот же фокус, какой он проворачивает с окружающими ежедневно. У неё не получится. – Уверена, что не это ты рассчитывал увидеть.

Он молча притягивает её к себе, стискивая в объятиях с такой силой, что при должном усердии может заставить треснуть пару ребер. Ему хочется запомнить каждую искру эмоций, что плещутся в её серых глазах. Настоящих эмоций, а не тех, что она любит демонстрировать людям.

Ему хочется, чтобы она наконец-то дала себе волю, как он просит её ещё несколько лет назад.

– Не это, – он соглашается, потому что не любит врать. Теру считает себя честным человеком. Почти. – Но я же говорил, что тебе нет смысла прятаться. Я всё равно увижу.

Она вздрагивает в его руках и так крепко сжимает полы его пиджака, что он замечает как белеют костяшки её длинных тонких пальцев. Сейчас Аманда напоминает ему до предела натянутую струну, готовую лопнуть в любой момент. И он понятия не имеет, как помочь ей сбросить это напряжение.

Их взгляды пересекаются, и ему начинает казаться, что в её льдисто-серых глазах что-то меняется. Он уверен, что она так ничего ему и не скажет.

– Я… – она не заканчивает. Он знает и так.

– Я тоже, – он улыбается – тяжело.

Аманда выглядит младше своих лет, когда смотрит на него с такой растерянностью во взгляде. Он уверен, что и она давно об этом знает – просто не может с этим смириться. Он догадывается, что где-то там, за той толстой стеной, какую она вокруг себя возводит, Аманда всё ещё опасается таких простых вещей.

Боится, что они её сломают.

Её губы сегодня солёные на вкус.

Он не против сломаться вместе с ней, если потребуется. Или сломать кого-нибудь ради неё.

– Ты никогда не рассказывала мне о Джерарде Блейке, Аманда, – говорит он ей, когда она приходит в себя.

Сейчас она куда больше походит на ту Аманду, которую привыкает видеть большинство. Её взгляд привычно острый, а на лице не отражается и следа от тех эмоций, что захлестывают её всего пару часов назад. Она хмурится и недовольно поглядывает на кофе у себя в кружке, словно именно он виноват в её эмоциональном срыве.

Он слышит как шумно она выдыхает.

– И что ты хочешь о нём узнать, Теру? – она ухмыляется и поднимает на него взгляд. В каждом её движении читается усталость, и она облокачивается на барную стойку локтями. Он замечает тонкие светлые полосы на её правом запястье. – Мистер Блейк был не самым удачным проектом моего отца, к тому же, совершенно не разбирался в юриспруденции. А ему стоило бы.

Он догадывается, что этот человек не имеет для Аманды ровным счётом никакого значения. Очередная жертва, которую она кладёт на алтарь своих амбиций. Среди той информации, какую ему удаётся найти о Джерарде Блейке, упоминается лишь его неудавшаяся помолвка и потеря всех ликвидных активов. Со времён своего отказа от прав на корпорацию «Гласк Фарма» он больше не появляется в публичном пространстве.

И всё-таки он не может простить тому даже простого намерения. Ему всё равно, насколько искренними являются чувства Блейка и не играет ли тот Амандой в ту же игру, что и она с ним. Он не может смириться с тем, что тот пытается себя с ней связать.

Он сам – единственный, кто может быть с ней так тесно связан.

– Ещё и с разбитым сердцем, к тому же, – Теру усмехается в ответ и пристально на неё смотрит. В её квартире нельзя говорить о своих намерениях, но он знает, что она его поймет. Прочитает это в его алеющих глазах. – Твой отец пытался мне о нём рассказать.

Её взгляд продолжительный и мрачный. Он видит как блестят её глаза – уже вовсе не серые.

– Предупреждал тебя, что я и твоё разобью? – Аманда кривится и отставляет свой кофе в сторону. – И что, ты совсем не напуган, Теру?

Он поднимается на ноги и подходит к ней. Берет её за запястье прямо поверх шрамов и прикладывает её ладонь к своей груди. Его сердце бьётся слишком часто.

– Попробуй, – его ухмылка наверняка выглядит жутко. Теру знает, что та ей нравится – замечает как меняется на несколько мгновений выражение её лица, как вспыхивает её взгляд.

Аманда любит его даже таким. Нет. Особенно таким.

========== 26 ==========

Комментарий к 26

JT Music – Your Better Half

«Lost your better half, want to get it back? I’m the better half you thought you never had Drop whatever plans your conscience ever had Stop pretendin’ that you’re not already bad»

04/2008

О гибели Джерарда Блейка не пишут в местных газетах, не упоминают в криминальных сводках и не сообщают в новостях. Он погибает заурядной, не особенно-то примечательной смертью – становится жертвой собственной неосторожности и тонет в бассейне своего же дома.

Аманда узнает об этом лишь чудом, когда одним утром перелистывает страницы какого-то мелкого лос-анджелесского издания. Ей прекрасно известно, что мистер Блейк может быть каким угодно, но точно не неуклюжим. К тому же, насколько она знает, он умеет плавать, а значит его шансы утонуть не где-нибудь, а в бассейне равны примерно нулю. Она понимает, что его убивает.

Кто.

Вдоль позвоночника пробегает уже ставшая привычной дрожь. Ей начинает нравиться это ощущение. Снова. Аманда не замечает как закусывает губу, размышляя о том, как чувствует себя Теру, когда пишет эти имена в тетради. Имена тех, кого записывает в тетрадь то чудовище, что живёт внутри него. Она жалеет, что ни разу не видит его глаз в этот момент.

Она тяжело выдыхает и захлопывает крышку стоящего на столе ноутбука. Пытается собрать мысли в кучу и сказать себе, что это ненормально. Вместо этого она вспоминает ритм биения его сердца. Наваждение накатывает на неё волнами, заставляет прикрыть глаза и замереть на добрых несколько минут.

Та её часть, какую она почти всегда держит в клетке, в восторге. Ей так хочется потянуться за телефоном, чтобы набрать нужный номер и услышать его голос. Холодный и до зубного скрежета правильный, – на работе он не позволит себе выразить ни единой эмоции – но такой идеальный. Аманда не разрешает себе даже просто двинуть рукой и лишь дышит глубже.

Ей хватает ещё пары минут, чтобы прийти в себя. Они поговорят об этом позже, – где-нибудь, где не будет чужих ушей – а сейчас ей лучше подумать о том, можно ли как-то связать это убийство с делом Киры. Она пробует представить происходящее глазами детектива: он точно выходит на неё после убийства Ларри, его подозрения наверняка усиливаются после смерти одного из членов группы расследования, но сумеет ли он связать смерть мистера Блейка с двумя другими убийствами? Аманда уверена, что сможет. Он не просто так проводит их общую встречу с мистером Морелло, не просто так устраивает тот странный фарс с театром – она почти уверена, что Эл ставит на смерть Морелло, когда присылает ей билет. Ставит на то, что Теру покончит с ним точно так же, как с менеджером Амане.

Теру оказывается куда сильнее, чем думает детектив. Сильнее, чем думает она сама. Ей почти стыдно.

Когда Аманда варит себе кофе, она гадает, существует ли ещё хоть один человек, кроме неё, кому могут быть выгодны смерти Ларри Роудса и Джерарда Блейка? Ответ приходит на ум мгновенно: смерти обоих в равной степени удобны как для неё, так и для её отца. Безнаказанно уничтожить убийцу любимой жены? Конечно. Другим не обязательно знать, что тот никогда не любит её мать. Наказать своего бывшего партнера по бизнесу, который не оправдывает его ожиданий и в итоге пытается открыть собственное дело, стать его соперником? Обязательно. Из списка выбивается лишь одна смерть. Аманда считает, что та может остаться простым несчастным случаем. По статистике ДТП в Японии, в них ежегодно погибает около шести тысяч человек.

Она улыбается и всё-таки тянется к телефону. В Лос-Анджелесе сейчас около четырёх часов дня и её отец наверняка сидит в своём душном кабинете и просматривает отчеты. Его приверженность собственному расписанию почти такая же непоколебимая, как у Теру. Почти.

– Только не говори, что ты не рад меня слышать, – она не здоровается и в её голосе легко угадывается насмешка. Они просто не умеют общаться иначе. – Не каждый день тебе звонит твоя дочь.

– К счастью, – а в его голосе слышится недовольство. – Если ты по делу, то поторопись, у меня не так много времени.

– Я хочу, чтобы ты сделал что-то с падением наших американских активов, – когда Аманда говорит о работе, тон её голоса жесткий и холодный. Сейчас она даже не играет – дела у американского филиала корпорации действительно идут не очень в последние несколько месяцев. Как удачно, что руку к этому тоже прикладывает мистер Блейк – это его небольшая, совсем ещё молодая компания перебивает все контракты. – У меня не будет возможности приехать в ближайшие полгода, чтобы разобраться с этим самой. В ином случае мне придётся задуматься о смене руководства. В конце концов, ты стареешь и уже не можешь похвастаться той же хваткой, что и раньше.

Аманда бьёт по самому больному его месту – по самооценке. Рейнард Гласк терпеть не может, когда ему напоминают о его ошибках, особенно когда это делает Аманда. Она почти уверена, что там, на другом конце провода её отец стискивает зубы и мрачно смотрит на громоздкую картину, что висит напротив его рабочего стола.

Таков удел тех, у кого нет перспектив.

– Не тебе учить меня, что делать.

– Я не учу тебя, – её улыбка точно легко читается даже по телефону. – Я отдаю тебе распоряжения как твой начальник.

Её отцу не хватает импульсивности, чтобы повесить трубку. К счастью.

– Ты…

– Кстати, я слышала, что мистер Блейк недавно погиб, – Аманда перебивает его и вдруг переводит тему, в её голосе даже слышится скорбь. Она старается. – Печальная новость. Но такая удобная, не правда ли? Говорят, именно он вставлял тебе палки в колёса в прошлом году.

Он молчит. Она знает, что он едва ли верит в этот спектакль и скорее всего не понимает, чего она добивается этим звонком. Но ему и не нужно – Аманда Гласк играет эту роль вовсе не для него.

– Не говори ерунды. Смерть Джерарда стала для меня неожиданностью, но у него не было и шанса.

– Самоуверенности тебе не занимать, – она удерживает телефон плечом и пытается налить себе кофе. – Но я поражена тем, как благоволит тебе вселенная. Сначала Ларри, теперь Джерард – если умирать начнут все, кого ты так ненавидишь, то как бы и мне тоже не досталось.

Аманда смеётся и делает это искренне. Ей и правда смешно от того, что ей ничего не стоит уничтожить своего отца ещё и физически, – для этого ей хватит нескольких секунд и пары росчерков первой попавшейся под руку ручки – но вместо этого она пытается уничтожить его иначе. И он никогда не догадается, зачем.

– Ты становишься старше, а твои неуместные шутки всё такие же детские, – она почти чувствует как он хочет повесить трубку. Не может. – Всё сказала?

– Да, – Аманда ставит чашку на стол и поудобнее перехватывает телефон. – Буду ждать отчет в конце следующего месяца. Не подведите меня, мистер Гласк.

Кофе – единственное, что она умеет и успевает готовить – получается крепче, чем ей того хочется. Горький привкус намертво оседает во рту. Она поглядывает на свои наручные часы и гадает, слушает ли мистер детектив её разговор с отцом.

У неё остаётся ещё полчаса до начала рабочего дня.

========== 27 ==========

Комментарий к 27

Gwen, the Hallowed Seamstress Theme

04/2008

Её глаза сегодня сияют особенно ярко. Подчеркнутые темной подводкой, они – алеющие в полумраке комнаты – в очередной раз сочетаются с её красной помадой. Он касается её волос и гадает, чего ей стоит каждый раз собирать их в такие сложные прически. Не представляет, сколько на них уходит времени. В своем длинном красном платье с открытой спиной – вовсе не в том, какое он рвёт в прошлый раз, – и неудобных туфлях на высоком каблуке она выглядит так, будто куда-то собирается.

Теру знает, что не собирается. Сегодня Аманда выглядит так лишь для него одного.

– Тебе к лицу красный, – он улыбается и протягивает ей руку. Красный – цвет их настоящих желаний.

– Спасибо, Теру, – она принимает его ладонь и делает ещё один шаг ему навстречу. – Тебе тоже.

Его красный цвет сегодня – только галстук и несколько ярких капель крови на щеке. Он утягивает её в медленный, непозволительно близкий танец. Странный блеск её глаз сегодня – всегда – сводит его с ума.

***

Рюук не может сказать, что он понимает людей. Одному только Королю Смерти известно, сколько времени он проводит в мире людей, но те до сих пор умеют его удивлять. Он не играет на их стороне и на разу за всю свою долгую жизнь не помогает никому, кто подбирает его тетради, однако люди сами помогают ему – представить себе развлечение более увлекательное, чем наблюдать за чьей-то по-настоящему насыщенной жизнью, он не может.

Те несколько месяцев, что он проводит с Лайтом похожи на детектив. Мальчишка увлечён своим противостоянием с детективом и грезит лишь о лучшем мире, где он будет считаться богом. За ним занятно наблюдать, Рюук ещё помнит как день за днём делает ставки и ни разу толком не угадывает. Ход мысли этих двоих оказывается сильно отличным от его собственного.

И тогда он ещё не может подумать, что план того не сработает и ему придётся ходить по пятам совсем за другим человеком. Когда Аманда откапывает спрятанную Лайтом тетрадь, Рюук смеётся и говорит себе, что это ненадолго. Его забавляет её надменный вид и он почти уверен, что она продержится в лучшем случае пару недель. И как же его радует, что он ошибается – месяцы, что он проводит рядом с ней похожи на драму с высоким рейтингом.

За свою жизнь он встречает десятки, если не сотни самых разных людей и все как один сдаются под напором тетради. Сходят с ума, расстаются с самой тетрадью или собственной жизнью. Люди не созданы для того, чтобы убивать с такой легкостью. Они не умеют бороться со своими желаниями, да и контролируют себя из рук вон плохо. Но что Лайт, что Аманда, что Теру – эти явно из другой категории. Тетради в их руках выглядят скорее катализаторами их амбиций и травм, нежели оружием.

Рюук готов поставить ведро человеческих яблок на то, что каждый из них рано или поздно придёт к той же точке и безо всякой тетради. Но насколько же всё становится веселее, когда есть тетрадь! Иногда он видит как люди смотрят всякие развлекательные передачи по телевизору и почти уверен, что ни одно из таких шоу не сравнится с тем, за чем он наблюдает каждый день.

Его не волнует чья-то рутинная работа, не задевает бесконечная тяга людей к утолению своих плотских желаний – впрочем, наблюдать за бурным романом этих двоих ему даже нравится – он упивается эмоциями и тем риском, на какой изо дня в день идут владельцы тетрадей.

Он ждёт развязки и делает ставки, гадая, сумеет ли Лайт добиться своего и вернуть себе воспоминания, обставив-таки детектива, или же методы Аманды и Теру окажутся эффективнее. И это куда увлекательнее, чем бросать кости в до унылого сером мире шинигами.

– Ты думаешь, что она справится? – спрашивает у него Рэм. В последнее время они с ней пересекаются всё чаще, и Рюук начинает подозревать, что ещё немного – и просто перестанут расставаться.

Его всё ещё поражает её умение привязываться к людям. Где только ей удается нахвататься этой человечности?

– Да если и нет – какая разница? – он пожимает плечами и откусывает кусок сочного яблока. Как же они хороши в мире людей. – Знаешь же, что нет смысла за них переживать. Даже если и справится, то рано или поздно тебе всё равно придётся записать её имя в тетрадь.

Он почти уверен, что сама Аманда от тетради никогда не откажется. Рюук проводит рядом с этим человеком достаточно времени, чтобы понять, что она тоже будет держаться за подобное оружие до последнего. Разве что кто-нибудь решит как следует ударить по её слабому месту, какое она так опрометчиво выставляет напоказ. Тогда, быть может, и откажется.

– Я переживаю за Мису, – на лице Рэм не читаются эмоции, да и в голосе их не услышать, но он точно знает – она чувствует себя не в своей тарелке. – Всё это зашло слишком далеко, и если Аманда допустит ошибку, то та снова окажется в опасности.

– Ну так убей её, – спокойно произносит Рюук. Он не видит в этом проблемы – после смерти Аманды Рэм сможет просто забрать тетрадь и вернуться в мир шинигами, а при отсутствии тетрадей с Мисой уж точно ничего не случится. Жаль лишь, что веселье закончится раньше времени.

Рэм не отвечает ему. Да и что ему её ответ? И так знает, что та опять прикипает к владельцу тетради. Чувствует солидарность, что ли? Ему не понять.

– Нет, – в конце концов говорит она.

«Нет так нет», – думает про себя Рюук и поглядывает в сторону продолжающих кружиться в танце людей. Забавные всё-таки существа. И музыку пишут красивую.

========== 28 ==========

Комментарий к 28

Lord of the Lost – Sooner or Later (Stage Ver.)

«Sooner or later i’ll be a traitor Sooner or later i will betray But even a traitor, sooner or later Is learning that love is finding a way»

12/2001

Аманда не помнит, когда в последний раз в своей жизни празднует рождество – кажется, лет в двенадцать, ещё в далеком детстве и в другой жизни. Той самой, о которой предпочитает не вспоминать. Для неё этот праздник – всего лишь пора ярких украшений на улицах и назойливых песен, звучащих со всех сторон. Она не чувствует в себе ни духа рождества, о котором любят говорить вокруг, ни желания приобщаться к японским традициям это рождество отмечать.

Она лениво листает страницы учебника, сидя на диване в своей съемной квартире. Здесь не найти ни единого украшения, а звенящая тишина здорово контрастирует с приглушенно звучащей откуда-то с улицы музыкой. Сегодня сочельник и снаружи народа даже больше обычного. Японцы считают своей обязанностью встречать рождество в каких-нибудь парках, кафе или ресторанах. Считают чуть ли не обязательным выбираться на свидания в это время года, словно считают рождество ещё одним днём влюблённых.

Аманда не особо-то их понимает. Точно так же, как не понимает, для чего они так активно изучают философию в департаменте права. От скучных трактатов древнегреческих философов её клонит в сон сильнее, чем от некоторых снотворных препаратов.

Из плена задумчивой полудремы её вырывает громкий, противный звук дверного звонка. Аманда никого не ждёт, но всё-таки оставляет учебник на диване и открывает дверь.

Поначалу она даже не замечает Теру за тем букетом, который он приносит с собой. Она успевает насчитать двадцать девять красных лилий, прежде чем он всё-таки проходит в квартиру. Лилии. Ей интересно, совпадение это он или всё-таки о чём-то догадывается. Она улыбается.

– С рождеством, – произносит он и вкладывает цветы в её руки. Улыбается в ответ.

Аманда выглядит совсем не празднично – её растрепавшаяся за день прическа и расстегнутая на пару пуговиц блузка плохо гармонируют с букетом. Тем не менее, она не отказывается. Ей нравится, что за те несколько месяцев, что они встречаются, Теру успевает привязаться к ней так сильно.

Тем проще ей будет сделать ему больно.

– Спасибо, – она проводит пальцами по покрытым пыльцой лепесткам и всё-таки откладывает букет на стоящий неподалеку столик. Займётся ими как-нибудь потом. – Если бы ты позвонил заранее, здесь появилось бы что-нибудь рождественское. А так… Могу предложить только вина или кофе, если ты не пьёшь. И себя.

В его глазах проскальзывает какое-то странное выражение. Она не может разобрать эмоций, но усмехается он именно так, как ей того хочется – воодушевленно. Может быть, в этом году ей стоит изменить сложившимся традициям и всё-таки отпраздновать рождество.

– Думаю, этого хватит, – приглушенно произносит Теру, притягивая её к себе. Сегодня запах его парфюма слышится ярче обычного, а у его поцелуев странный привкус клубники со сливками.

И ей даже нравится. Нравится как он прижимает её к себе; – так, словно где-то в глубине души хочет переломать ей кости – нравится как он пытается быть правильным и держаться, а потом всё равно углубляет поцелуй; нравится как он делает шаг вперёд и останавливается у самой стены. Ей нравится как он играет в хорошего.

Запуская пальцы в его длинные волосы, Аманда говорит себе, что так похожий на серийного убийцу человек не сможет быть хорошим, даже если очень постарается.

– Последний вариант нравится тебе сильнее остальных? – она усмехается и замечает как он на мгновение отводит взгляд. Только на мгновение. Прежде чем всё-таки разомкнуть их объятия, она почти касается губами его уха и тихо произносит ещё несколько слов. – Я не против.

Для букета всё-таки находится место – Аманда ставит его в единственную в квартире вазу в гостиной. Делает вид, что ценит такие подарки, несмотря на своё скептическое отношение к цветам, особенно – к лилиям. Большинство из тех, что ей дарят она старается оставить за пределами своей квартиры, а то и демонстративно возвращает дарителю. У неё дурная репутация.

Она до сих пор не понимает, почему Теру соглашается. Когда она смотрит на него впервые и завороженно наблюдает за его схожестью с Ларри, то говорит себе, что с ним будет до ужаса сложно. Тогда ей кажется, что её характер и его приверженность правилам практически несовместимы. Тогда она уверена, что он будет относиться к ней точно так же, как и большинство однокурсников – как ко взбалмошной иностранке без грамма уважения к традиционной японской культуре.

Она ошибается. И сейчас, когда она ставит перед ним кофе, он смотрит на неё горящими, полными интереса и желания глазами. Этими до боли ей знакомыми карими глазами. Она не замечает как засматривается на них на несколько долгих секунд.

– Честно говоря, я думала, что в твоем расписании уже были планы на рождество, – Аманда всё-таки отвлекается от его глаз и крутит в руках бокал вина, который приносит с кухни для себя. – Кеичи говорил, что вы почти всей группой куда-то собирались. По крайней мере, он начал так говорить, когда ему в третий раз не удалось никого пригласить на свидание.

Вместо ответа он сам заглядывает ей в глаза. Что-то в его взгляде неумолимо меняется и она замечает это уже не в первый раз, но разобрать, что именно ей никак не удаётся.