Текст книги "Чудовища (СИ)"

Автор книги: Imlerith

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Теру шумно выдыхает в попытках успокоиться. Получается скверно. В чувство его приводит лишь тот факт, что с собой у него нет ни тетради, ни даже ручки. Впрочем, он уверен, что ему не составит труда найти последнюю в кармане тренча, когда выйдет на улицу.

«Это приглашение в ад», – так он говорит Аманде, когда та вручает ему билет, и оказывается прав. Он почти уверен, что она делает это специально – не только для того, чтобы продемонстрировать детективу отсутствие возможностей и мотивов у них обоих, но и для того, чтобы наказать его самого.

Он обещает себе больше не думать о ней в таком ключе, но всё равно считает, что его Господь неимоверно жесток к тем, кто совершает ошибки. На несколько долгих секунд он прикрывает глаза. Искупление – меньшее из того, что он может сделать после того, как подставляет её своими опрометчивыми поступками.

Иногда Теру кажется, что чувства к этой женщине однажды сведут его в могилу. Иногда ему кажется, что в этот момент он даже будет чувствовать себя счастливым.

– Так всё-таки я был прав, господин Миками, – весело заявляет ему Морелло, когда они пересекаются в фойе театра. – Вы очень ревнивый человек.

Теру уверен, что тому не захочется узнать, насколько ревнивым он бывает человеком. Ему дорогого стоит сохранить бесстрастное выражение лица и лишь вежливо кивнуть как ему, так и Аманде. В очередной раз он доказывает самому себе, что умеет держать себя в руках.

– А вы – наблюдательный, господин Койл, – отвечает утверждением на утверждение и обращается уже не к нему, – ты замечательно выглядишь, Аманда.

Он обходится без формальностей. Сегодня ему хочется продемонстрировать господину Морелло тот факт, что занимает вовсе не своё место. Чужое. То, которое ему не принадлежит и никогда принадлежать не будет. К сожалению, только это он и может себе сегодня позволить.

– Спасибо, Теру, – она улыбается – ядовито – и поправляет своё длинное платье. – Ты тоже. Твоя рубашка идеально сочетается с моим платьем и ужасно тебе идёт. Мне даже жаль, что сегодня мы не на свидании.

Он едва сдерживает усмешку. Знает, что сейчас Аманда едва ли о чём-то жалеет. К тому же, это именно она настаивает на том, что из всех своих рубашек он должен выбрать именно красную.

– Вы просто разбиваете мне сердце, мисс Гласк, – театрально вздыхает Морелло, когда приглаживает свои забранные назад светлые волосы. Сейчас, когда они стоят рядом втроем, лишним смотрится скорее Теру – единственный в их компании японец. И его это раздражает. – Отложите свой флирт хотя бы до того момента, когда закончится наше с вами свидание.

Ему хочется закончить его прямо сейчас одним коротким росчерком ручки. Уже в который раз он невольно переводит взгляд на имя, что маячит над головой этого человека. Тьерри Морелло. Оно ещё долго будет всплывать у него в памяти.

Теру понимает, почему Аманда выбирает именно красный цвет.

– Прекратите называть это свиданием, мистер Койл. К тому же, разве ваше время не подошло к концу? – она ухмыляется. Вместо того, чтобы позволить господину Морелло помочь ей надеть пальто она лишь принимает его из его рук. Жест почти оскорбительный.

– Подошло, но я же не могу не проводить даму до дома, – от того тона, которым Морелло произносит эту фразу, сводит зубы. – Простите уж, господин Миками, но таковы мои принципы. Не переживайте, я верну её в целости и сохранности. Можете даже проследить.

– Обязательно.

Теру мрачно наблюдает за ними до самого выхода из фойе. Этот спектакль поставлен куда хуже того, который демонстрируют сегодня актеры на сцене. Он кажется дешевым и излишне простым – грубой провокацией, спланированной по примитивному сценарию.

Выйдя на улицу, он всё-таки находит ручку в кармане своего тренча. Когда он спускается в метро, имя Тьерри Морелло продолжает прожигать его мысли.

***

В один момент Теру решает не возвращаться домой. Отсюда до нужной станции всего пятнадцать минут пути и он почти уверен, что до квартиры Аманды он успеет добраться немногим позже неё самой. Если успеет раньше – будет даже лучше.

Опаздывает он всего на несколько минут. В холле первого этажа, у самых дверей лифта он в очередной раз за сегодняшний день сталкивается с Тьерри Морелло. Тому стоит благодарить Господа за то, что домой Теру всё-таки не собирается. Он знает, что может сорваться – и тогда этого человека уже ничто не сумеет спасти.

И его тоже.

– Решили-таки последовать моим рекомендациям? – тот почти смеётся, не обращая внимания на его откровенно мрачный взгляд.

– Да, – а говорит он совершенно спокойно. – Доброй ночи, господин Койл.

Перед дверью её квартиры до сих пор слышится запах чужого парфюма. Резкий, приторный и откровенно противный. Нажимая на кнопку дверного звонка, Теру в который раз подавляет разгорающееся внутри раздражение. Он даже не знает, что сегодня выводит его из себя сильнее – собственная неспособность принять назначенное ему наказание или тот факт, что он ничего не может сделать с тем, кто весь сегодняшний вечер пожирает её взглядом.

– Забыли что-нибудь? – Аманда ухмыляется, когда открывает ему дверь и замолкает на полуслове. Он замечает всполохи удивления в её серых глазах. – А я была уверена, что ты всё-таки поедешь домой.

Он знает. Она ждёт, что он вернётся домой и всё-таки коснётся тетради, чтобы покончить и с Морелло, и с длинным делом Киры, и с их собственными жизнями – поддастся эмоциям так же просто, как и в прошлый раз. Закрывая за собой дверь и забрасывая тренч на ближайшую вешалку, Теру говорит себе, что эмоции бывают разными.

На ней всё то же красное платье, её волосы собраны в замысловатую – и слишком сложную – причёску, а макияж кажется излишне ярким. Он чувствует как учащается его дыхание от одной только мысли о том, что всё это она делает ради другого человека.

Его обычно карие глаза полыхают алым, когда он сокращает оставшееся между ними расстояние. Даже в своих туфлях на высоком каблуке Аманда всё-таки его ниже. Ему почти нравится смотреть на неё именно так – сверху вниз, когда в её взгляде отражается это странное благоговение. Точно такое же, какое он иногда замечает в своих.

– Не сегодня, – едва слышно выдыхает он, прежде чем коснуться её губ своими.

Она пытается вести, но у него сегодня другие планы. Когда она пробует потянуть его в сторону гостиной за полы его пиджака, он легко перехватывает её руки. Когда она смотрит ему в глаза, на несколько долгих мгновений замирая, он крепко прижимает её своим телом к стене – так, что у неё в очередной раз перехватывает дыхание. Он знает обо всех её предпочтениях.

Аманда кажется Теру почти беззащитной, когда он стискивает её тонкие запястья в своей ладони. Почти. Её выдают глаза – её яркие, отливающие красным в цвет размазанной по губам помады глаза. Смотрит ли она на кого-то ещё такими глазами? Он знает, что нет. Знает, что на свете больше не остается того, кто может спровоцировать у неё такой взгляд.

Никого, кроме него самого.

Её дыхание сводит его с ума. Частое и сбившееся с ритма. Он чувствует её участившийся пульс, когда снова и снова касается губами её шеи – ему хочется оставить как можно больше следов на её бледной коже. Не там, где она обычно позволяет их оставлять, а повсюду. Так, что она не сможет спрятать их под одеждой. Так, что она сама не сможет на них не смотреть.

– Всё ещё не можешь? – она ухмыляется и закидывает левую ногу ему на бедро. Вырез на подоле платья, который ещё несколько часов кажется ему вызывающим, начинает казаться удобным.

– Что? – он не понимает, о чём она говорит и лишь крепче прижимает её к себе. Ему кажется, что навязчивый запах её парфюма скоро заполнит собой все его лёгкие.

– Терпеть, когда на меня смотрят, – Аманда смеётся.

Теру испытывает стойкое ощущение дежавю. Он терпеть не может, когда на неё смотрят – и гораздо сильнее, чем несколько лет назад, когда они оба учатся в университете. Право наблюдать Господа так близко должно принадлежать лишь достойным. Одна только мысль о том, что он – чудовище – оказывается единственным достойным, пьянит его куда сильнее любого алкоголя.

«Возлюби господа своего», – невольно всплывает в памяти одна из библейских строк. Что ж, он невероятно к этому близок.

Молния на её платье поддается легко, ткань – тоже. Он не рассчитывает силу. Расцветающие на её изящной шее багровые синяки выглядят почти идеально. Ему жаль, что они, в отличие от шрама на её спине, не останутся с ней навсегда. Жаль, что он не сумеет оставить на ней такой след, который никогда уже не сойдёт.

Вечный.

Вместе с остатками помады по их губам размазывается кровь – он чувствует её привкус во рту и ощущает как саднит кожа, но не может понять, его это кровь или её. Плевать. Он пытается сосредоточиться на том, что это – всё это – тоже станет спектаклем для кого-то. Для пары шинигами, что следуют за ними по пятам. Или для детектива, что следит за Амандой – и за ним – практически повсюду. Ему наплевать.

Единственное, что ещё не тонет в этом мареве похоти и его искаженных принципов – она.

Аманда отказывается расстегивать десяток пуговиц на его рубашке и просто тянет ткань в стороны, заставляя те с грохотом разлететься по коридору. Его не волнуют даже её варварские методы. Он обжигает её кожу своим горячим дыханием, зарываясь пальцами в её длинные, растрепанные волосы. От её сложной прически не остаётся и следа. И никому, кроме него, не позволено видеть её такой.

Живой. Искренней. Настоящей.

Он почти задыхается в их тяжелых, всё более жестоких поцелуях. Срывается на хриплые стоны, чувствуя её короткие, нетерпеливые прикосновения и до новых синяков сжимает её бедра, когда она расстегивает его брюки. Мир перед глазами плывёт всё сильнее и вовсе не потому, что в какой-то момент Аманда снимает с него очки.

– Раз, – он считает, когда наваливается на неё всем телом и делает первый толчок.

Теру знает, что пожалеет об этом. Позже. Сейчас ему не о чем сожалеть. Сейчас даже этот счёт принадлежит ему – ему, а не кому-то другому.

Её голос эхом отражается от стен – громкий, глубокий и такой же хриплый. Он ловит её стоны губами и снова и снова заглядывает в её глаза. Они горят.

– Два, – его собственный голос хрипит и затухает, когда он продолжает считать, чувствуя как она двигает бедрами ему навстречу.

От того, как она шепчет в ответ его имя – часто и сбивчиво – по телу пробегает дрожь. Ещё. Изо всех людей эта женщина – эта жуткая женщина – выбирает именно его. Только его. И ещё. Ему кажется, что он медленно сходит с ума. Он уверен, что уже сошёл.

– Три, – счёт тонет в его стоне и он сбивается с ритма. Двигается чаще, прижимаясь к ней ещё теснее – так близко, словно желает с ней слиться. Действительно желает.

Он уже не различает, где заканчиваются его желания и начинаются её. Волосы липнут к покрывшемуся испариной лицу и лезут в рот каждый раз, когда он впивается новыми поцелуями в её окровавленные губы. Отчетливый привкус металла не отрезвляет – наоборот.

Чаще. И чаще. И чаще.

– Четыре, – на выдохе произносит он, чувствуя как её тело пробивает крупная дрожь. Он готов спорить, что никому, кроме него, не дозволено наблюдать за ней в момент оргазма. Никому, кроме него, не дозволено задыхаться от удовольствия вместе с ней.

Kyrie eleison.

========== 23 ==========

Комментарий к 23

Aviators – Scarlet Vow

«Holding out their crosses at the edges of the townBelieved your faith protected but she’s here to burn you downPray your final whispers and reflect upon your guiltThe monster you created will end everything you’ve built»

03/2008

Сегодня днём в штаб-квартире почти никого нет. Ягами старший занят документами парой этажей ниже, Моги отправляется на съемки вместе с Мисой, – теперь он играет роль её менеджера – а Айзава уезжает домой к семье. Даже Лайт, вынужденный постоянно находиться рядом, сейчас занят попытками найти доказательства. Сегодня никто не должен мешать ему думать.

Эл просматривает последние отчеты коллег. Психологический портрет подозреваемой давно уже готов, – он изучает его вдоль и поперёк – но его догадки отчего-то пока ни разу не бьют в цель. Он не понимает. Аманда Гласк, согласно доступной ему информации, множество раз пользуется преимуществами своих пола и внешности, чтобы добиться цели. И ему кажется, что она должна увидеть в действиях Айбера возможность подобраться к группе расследования поближе. Возможность добыть информацию. Он не понимает, почему она не реагирует.

Он знает – тот профессионал своего дела и знает как расположить к себе не только женщин, но даже тех, кто изначально готов с кулаками на него наброситься. И знает – даже свое место в директорском кресле Гласк получает, убрав с дороги прямого конкурента. Джерард Блейк отказывается наследовать дело Рейнарда Гласка почти сразу после того, как едва не женится на его дочери – Аманде. Более того, Блейк передаёт ей права на тот мелкий бизнес, которым владеет его собственная семья.

Он уверен, что Аманда Гласк должна хоть как-то отреагировать на их провокации. Согласно отчетам Айбера, она не проявляет ровным счётом никакого интереса и сводит всё их общение к деловому минимуму, необходимому для работы. Почему? Эл уверен, что упускает из виду какую-то деталь, но никак не может осознать, какую.

Он лениво ковыряет ложкой торт, отправляя в рот кусок за куском, и пытается выстроить гипотезу. Даже если представить, что он ошибается насчёт самой Аманды Гласк, остаётся ещё Теру Миками – человек, имеющий доступ ко множеству криминальных архивов, столько раз высказывающийся в поддержку Киры. Человек, которого он подозревает в убийстве Мацуды.

И если его подозрения верны, то их короткий эксперимент может привести к смерти Айбера. На этот риск они идут сознательно – другого способа спровоцировать сразу обоих подозреваемых он не видит. В прошлом он идёт на такой риск сам, когда лично раскрывает Лайту свою личность. Разница лишь в том, что в этот раз вероятность допустить ошибку всё-таки выше.

Вернувшись прошлым вечером из театра, Айбер заявляет ему, что ничего из этого не выйдет. Эл не может понять, почему. Когда он просчитывает варианты, этот выглядит самым выигрышным – он должен сработать с вероятностью как минимум в пятьдесят четыре процента.

– Ты не берёшь в расчёт тонкости отношений, – говорит тогда Айбер. – А там, судя по всему, их хватает. Даже если ты прав, тут нужны другие методы.

Эмоции – единственная величина, которую ему не удаётся просчитать с достаточной точностью.

***

07/2006

У Джерарда Блейка перед глазами огромный пакет документов – от доверенности на владение локальной сетью отелей до нотариально заверенного отказа на любые взаимодействия с головным офисом и филиалами корпорации «Гласк Фарма». Он подписывает их так легко всего несколько недель назад, а сейчас поражается своей наивности. Он ошибается. И эта ошибка стоит ему всего, что у него есть и когда-либо было.

Он не может поверить, что спокойная, часто такая кроткая Аманда, которая то и дело рассказывает ему о тяжести своей жизни и о том, как ей хочется отмахнуться ото всей этой суеты, оказывается такой жестокой. Сколько раз Рейнард рассказывает ему о том, что его дочь до сих пор тяжело переживает детскую травму? Как часто он упоминает, что той стоит остепениться и он будет только рад, если они с ней поженятся?

– Если ты сможешь с ней справиться – будет просто замечательно, – говорит когда-то Рейнард. – Тогда она наконец-то выбросит из головы свои… глупости.

Глупости оказываются не иначе как жизненными принципами и целеустремленностью Аманды. Она втирается ему в доверие целых два года, ослабляет его бдительность и идеально играет свою роль. Всё это время он верит ей. В искренность её чувств и намерений, он даже соглашается с тем, что ему нужен грамотный юрист. В конце концов, она тратит четыре года своей жизни в одном из лучших университетов – неужели её образование должно пропадать зря? Он ей доверяет.

Аманда Гласк смеётся над ним своим глубоким, ядовитым смехом. Её улыбка мгновенно меняется, когда она получает своё. Её осанка, её манера держаться – всё это в одно мгновение становится иным, и он чувствует себя рядом с ней подобно мухе, что путается в паутине. А она – паук, который дергает за нити, заставляя муху делать то, что ему захочется.

– Поверьте мне, мистер Блейк, – ухмыляется она, складывая оригиналы документов в тяжелую твердую папку. – С таким характером лучше не соваться в крупный бизнес. Я сделала вам одолжение, когда отобрала у вас то, что вообще-то по праву принадлежит мне.

– Хоть когда-нибудь ты была искренней?

– Да, – кивает Аманда прежде чем хлопнуть дверью. – Когда говорила, что вам нужен хороший юрист.

Джерард Блейк должен стать преемником Рейнарда Гласка и наследником его крупного бизнеса, несмотря на то, что чаще всего этот бизнес наследовали члены семьи Гласк. Должен был стать. Он отказывается – пусть и не лично – от этого права. И, честно говоря, уже не хочет иметь ничего общего с этой семьей.

***

Кабинет Рейнарда Гласка походит на лавку старьевщика – тяжелые панели из темного дерева и громоздкая антикварная мебель создают неприятное ощущение тесноты, несмотря на то, насколько просторно его рабочее место на самом деле. Аманде здесь не нравится, она буквально задыхается каждый раз, когда сюда приходит. Но не сегодня – сегодня даже эта атмосфера не сумеет испортить её настроения.

– Я победила, – она усмехается и бросает тяжелую папку с документами прямо на стол. Она замечает как едва заметно дергается отец в ответ на этот простой жест.

Взгляды их почти одинаковых серых глаз пересекаются. Иногда Аманду тошнит от того, насколько они с отцом похожи. Острые черты лица, цвет глаз, даже рост – всё это достаётся ей именно от него. Она ещё помнит, как в детстве и юности мечтает быть хоть в чём-нибудь похожей на свою мать. Вся их с матерью схожесть заканчивается на том, что они обе женщины.

– Я надеялся, что ты одумаешься, – в его голосе слышится откровенное разочарование, в его взгляде читается какая-то странная печаль. Он никогда не зовёт её по имени. – Ты ведь понимаешь, что ты нестабильна? Это я оплачивал твоих психиатров, и я видел твои перспективы. Их нет. Ты могла бы прожить хоть сколько-то нормальную жизнь, если бы согласилась с условиями Джерарда.

«Их нет», – так он говорит ей из года в год. Рассказывает о том, насколько важны в этой жизни деньги, своим примером показывает, что без положения в этом обществе человек буквально никто, а потом говорит ей о том, что у неё нет перспектив. Говорит, что она – женщина, а значит может заработать и деньги, и положение другим путём. Её собственный отец верит в неё меньше, чем поставивший крест на жизни их семьи серийный убийца, которого она время от времени навещает в тюрьме.

В отличие от отца, Ларри Роудс не единожды заявляет ей о том, что она далеко пойдёт. Разница лишь в том, что тот имеет ввиду совсем иной путь.

Аманда находит это ироничным. У неё не получается ненавидеть собственного отца, – этот человек толком не участвует в её жизни, но всё-таки даёт ей базу для развития и образование – но ей до ужаса хочется его уничтожить. Она видит в нём точно такого же конкурента, как и в Джерарде Блейке. Подумать только, он надеется, что она откажется от своего места только потому, что он передает права владения корпорацией другому человеку. Он ошибается.

Ошибается и мистер Блейк, когда позволяет ей надавить на его чувства. Наивно. Аманде не по душе ни подобные люди, ни последние два года, что она проводит рядом с этим человеком.

– Посмотрим на моё отсутствие перспектив тогда, когда ты отойдешь от дел, – она улыбается, но в её глазах застывает выражение крайнего презрения. Они с отцом никогда уже не поладят. – Ты ведь сам указал срок в полгода, а нарушение этого договора доведет тебя до суда. И, поверь мне, этот суд я выиграю.

Аманда не преувеличивает. Она изучает каждую бумагу вдоль и поперёк ещё тогда, когда в них значится имя Джерарда Блейка, а после – подбивает все хвосты. Её отец может нанять с десяток лучших юристов, но они не сумеют найти даже малейшей ошибки в этих документах. Он может попытаться купить лояльность судьи, но она прекрасно знает о его методах и готова разыграть вторую карту. Она готова запереть своего отца в тюрьме, если это поможет ей добиться своих целей.

Рейнард и Аманда Гласк никогда не любили и не полюбят друг друга. Их семья – всего лишь дань уважения погибшей двенадцать лет назад матери. Фикция. Иногда Аманде кажется, что единственная причина, по которой отец не вычеркивает её из своей жизни, – зато вычеркивает из завещания – это его забота о собственной репутации.

– Полагаю, ты не зря училась все эти годы, – он хмурится и тяжело выдыхает. Она больше не видит в его глазах печали – только разочарование. – Но ты не справишься. Как ты можешь рассчитывать на себя, если до сих пор зацикливаешься на убийце? Напомнить тебе о том, что я видел твои «отношения»? Они же как две капли воды похожи.

Она непроизвольно хмурится и кривит губы. Они разные. Об этом она знает куда больше отца, равно как и о своих слабостях. И пару лет назад она умышленно обрывает все их связи, не обращая внимания на то, чего ей это стоит. Она намного сильнее, чем её отец может себе представить.

– У тебя однообразные доводы, отец, – Аманда на мгновение прикрывает глаза, а затем вновь улыбается. Самоуверенно и ярко – так, как и положено улыбаться победителю. – И не пытайся приплести сюда Теру. У тебя не получится. И ты знаешь, почему – тебе никогда не хватало знаний о своих соперниках. А ведь ты мог изучить меня вдоль и поперёк, у тебя возможностей было куда больше, чем у остальных.

– Пирровой победе тебя не спасти. Я редко ошибаюсь в людях.

Рейнард Гласк не воспринимает свою дочь всерьез. Рейнард Гласк сам создаёт самого опасного своего соперника и даже не замечает его, пока не становится слишком поздно. Единственное, что оставляет ему Аманда – возможность управлять дочерним филиалом «Гласк Фарма» в Лос-Анджелесе на правах заместителя генерального директора.

04/2008

Сидя в своем темном, душном кабинете, Рейнард Гласк просматривает последние выпуски японской прессы. Он всё ещё удивляется тому, как долго держится его дочь в директорском кресле – он ставит на пару месяцев, но проходит уже почти год – и пытается найти в её публичных выступлениях подтверждение своих домыслов. Его ни капли не тревожит тот факт, что Аманда поддерживает деятельность серийного убийцы по имени Кира – именно подобного он от неё и ждёт. Он почти уверен, что её в равной степени привлекает как тот факт, что тот уничтожает Ларри Роудса как очередного преступника, так и тот, что он убивает тысячи, если не десятки тысяч людей.

Он редко ошибается в людях.

– Ну вот, что и требовалось доказать, – хмыкает он себе под нос, когда натыкается на фотографии с благотворительного вечера в Токио.

Аманда не может отказаться от своих привязанностей и глупых травм, и человек, в компании которого она появляется на этом вечере, всё ещё как две капли воды похож на погибшего Ларри Роудса.

«Тебе всегда не хватало знаний о соперниках», – Рейнард ещё помнит её слова. Когда-нибудь Аманда удивится тому, сколько на самом деле он о них знает, – в том числе и о ней – но будет уже слишком поздно.

Он знает, что причиной её поражения рано или поздно станет именно её нездоровая привязанность. В мире крупного бизнеса нет места эмоциям, нет места каким-либо чувствам – в этом он убеждается на собственном опыте – и сместить того, кто позволяет себе такие глупости не составит труда. Точно так же, как Аманда уничтожает Джерарда, кто-нибудь уничтожит её.

И он не против приложить к этому руку.

========== 24 ==========

Комментарий к 24

Aviators – Teeth

«I’m not a monster but you make me wonder Put in a blaze of fury Eyes getting kinda blurry Making me wanna roar like thunder»

04/2008

Телефон Теру Миками доступен почти всегда – он принимает звонки даже в нерабочее время, независимо от того, когда и кто ему звонит. Иногда простой звонок может решить исход дела, и пусть он помнит всего два подобных случая, отступаться от собственных принципов он не собирается. Не собирается даже тогда, когда на экране телефона высвечивается номер другой страны.

– Слушаю, – произносит он, удерживая телефон одной рукой, а другой продолжая вносить имена в тетрадь. Он не может позволить себе отстать от расписания.

– Господин Миками, я полагаю? – мужской голос на том конце провода ему не знаком, но этот человек прекрасно и почти без акцента говорит на японском. – Это Рейнард Гласк. Мы с вами знакомы, но сомневаюсь, что вы меня помните.

Он помнит его даже лучше, чем ему самому хочется. С Рейнардом Гласком – отцом Аманды – они встречаются всего единожды, но эту встречу Теру запоминает надолго. Тогда, несколько лет назад, тот обращает на него ровно столько внимания, сколько нужно, чтобы поздороваться и смерить его полным разочарования взглядом.

«Очевидный выбор, – говорит тогда Рейнард Гласк своей дочери. – Я ни капли не удивлён. Очень жаль, что лучше тебе так и не стало».

В тот день Теру даже не понимает, о чём идёт речь, но сейчас – сейчас он точно знает, что отец Аманды говорит о том, почему она выбирает именно его. И ему прекрасно известно, почему. Ему интересно, знает ли об этом сам Гласк и чего от него хочет.

Теру уверен, что им не о чем говорить.

– Я вас помню, господин Гласк, – он продолжает писать и на мгновение сводит брови, когда одна из линий в последнем иероглифе выходит длиннее, чем нужно. – Не буду спрашивать, откуда у вас мой номер – уверен, что у вас такие же длинные руки, как и у вашей дочери. Вы что-то от меня хотели?

В трубке слышится сдавленный смешок.

– Хотел уточнить, как много вы знаете о жизни Аманды, господин Миками, – по голосу Гласка становится ясно, что их ждёт далеко не простой разговор. Теру чувствует жгучее желание сменить иероглифы латинскими буквами, но продолжает записывать имена из своего списка.

– Достаточно, – говорит он холодно. – Почему вы интересуетесь?

Он почти уверен, что у того есть какой-то план. Аманда воспитывается отцом и кто, если не он, прививает ей недоверие к людям и умение манипулировать ими? Рейнард Гласк может оказаться манипулятором даже лучшим, чем она. Разница лишь в том, что у её отца нет ни единого инструмента, чтобы манипулировать им.

Скрип его ручки по бумаге наверняка слышен и на том конце провода.

– Уверен, вас заинтересует, почему вы стали её целью, – Теру готов поспорить, что слышит в голосе Рейнарда намек на самодовольство.

Целью. Ему почти смешно. Господин Гласк даже не догадывается, сколько он на самом деле знает об Аманде.

– Я знаю, – его голос звучит спокойно и ровно, несмотря на то, что он усмехается. – В своё время я досконально изучил дело господина Роудса.

Судя по тому, что в трубке уже несколько секунд слышится лишь тишина, его ответ Гласка не устраивает. Чего он вообще от него ждёт? Теру перебирает в уме варианты и не может найти ни одного правдоподобного. Разве что тому хочется разрушить жизнь своей дочери, которая решает пойти не по тому пути, что он сам для неё выбирает. Он сильно сомневается, что тот осознаёт, какую роль в её жизни он играет.

За окном начинает шуметь дождь, а в его кабинете, где горит одна только настольная лампа, становится совсем мрачно.

– И вас ничего в этом не смущает? – наконец-то спрашивает Рейнард. Тот явно контролирует свой голос, но на мгновение в нём всё-таки проскальзывает удивление.

«Уничтожить», – думает Теру про себя, вписывая очередное имя. Ему жаль, что он не может произнести это вслух.

– Нет, – говорит он вместо этого. – Прошу прощения, господин Гласк, но я не понимаю, чего вы от меня хотите и зачем тратите как моё, так и ваше время.

Ему интересно, на что ещё он может попробовать надавить. Он гадает, какой же всё-таки у него план. И почти смеётся мысли о том, что теперь с ним пытается играть не только детектив – и ни один из них не понимает, по каким правилам нужно играть в эту игру.

– Я всего лишь хотел предупредить, что моя дочь не так проста, как кажется, – он не уверен, но ему кажется, что в голосе Рейнарда Гласка угадывается раздражение. – Однажды она уже разбила сердце одному хорошему человеку. Честно говоря, я даже не уверен, что после всего, что с ней произошло, она способна по-настоящему что-то чувствовать.

Отец Аманды даже не представляет, сколько всего она способна чувствовать. По-настоящему. Невольно Теру вспоминает о том, какими глазами она на него смотрит; о том, как она произносит его имя и что она ему прощает. Вспоминает о том, как она ведёт себя, когда он впервые видит её глазами шинигами.

Он знает, что Аманда, пусть никогда и не говорит об этом вслух, любит его.

И всё-таки Теру ощущает как внутри просыпается отвратительное, но до боли знакомое чувство, когда он слышит про чужое сердце. Неважно, когда это происходит и какие она преследует цели – ему хочется вырвать разбитое сердце того, на кого она когда-то обращает своё внимание.

На странице тетради, которую он отводит под сегодняшний день, почти не остаётся места.

– Мы с вами толком даже не знакомы, господин Гласк, – безразлично произносит Теру. – Я ни за что не поверю, что вы за меня переживаете.

Он шумно выдыхает. Ему нужно только имя. Всю остальную информацию он достанет сам.

– Считайте это мужской солидарностью, господин Миками, – он слышит как Рейнард усмехается.

– И кто же тот хороший человек? – Теру даже не пытается замаскировать свой вопрос. Он знает, что в нём нет ничего странного.

– Джерард Блейк, – Рейнард ничего не подозревает. Да и с чего бы ему? – Аманда буквально увела у него из-под носа мою корпорацию. Бедняга лишился всего.

Значит, это происходит за те три года, что она отсутствует в стране. Теру даже становится интересно, как много граней личности Аманды успевает за это время увидеть господин Блейк. Он почти уверен, что ни единой.

– Спасибо, господин Гласк, – на этот раз Теру ухмыляется открыто – так, что этого просто невозможно не услышать. – Но я не думаю, что Аманда претендует на место окружного прокурора.

– Я вас предупредил, а что делать с этой информацией – решать уже вам, господин Миками. Всего доброго.

Дождь продолжает шумно барабанить по окнам и на мгновение помещение освещает яркая вспышка молнии. Где-то позади слышится приглушенный смех шинигами, и Теру хочется смеяться вместе с ним, хотя он уверен, что поводы у них разные.

У него есть ещё полчаса, чтобы выяснить, кто же всё-таки такой Джерард Блейк.

========== 25 ==========

Комментарий к 25

Aviators – Love Bites