Текст книги "Чудовища (СИ)"

Автор книги: Imlerith

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 12 страниц)

– А ты?

Эта её привычка отвечать вопросом на вопрос до сих пор раздражает его. Теру не понимает, что когда-то нашёл в этой женщине и что находит до сих пор – не понимает, по какой причине он до сих пор не выходит из кабинета и для чего приходит. Понимает – просто не хочет признавать.

Она – такая же странная, как её парфюм.

– Скажи мне, Теру, – она удобнее располагается на диване и поправляет прядь своих светлых волос. – Ты и правда считаешь, что все эти убийства – именно то, что нужно обществу?

Вопрос выбивает его из колеи. Отправляясь сюда, Теру Миками готовится ко многому, – к бурным сценам выяснения отношений, к ссорам, к перемирию, к тому, что Аманда деловито ответит на пару его вопросов и выставит за дверь – только не к тому, что та решит поговорить с ним о Кире.

– Да, – коротко отвечает он, не желая развивать эту тему. Не сейчас – сейчас ему хочется узнать совсем о другом.

Он и так прекрасно знает, что они оба думают одинаково – ему становилось дурно от этой мысли несколько лет назад, становится и сейчас. В отличие от когда-то предавшей его идеи матери, Аманда до сих пор остаётся на его стороне.

Теру не замечает как непроизвольно сводит брови. Аманда – замечает.

– Мне было интересно, изменился ли ты, Теру, – она всегда зовёт его по имени и делает это так вкрадчиво, её голос звучит так густо и глубоко, что думать о чём-то ещё попросту не выходит. Он и не пытается.

– А ты? – он адресует ей её же вопрос.

Аманда не отвечает. Она смотрит на него – внимательно, словно хочет заглянуть куда-то внутрь.

Они молчат, и в этой тишине есть часть ответов на вопросы обоих – они оба меняются. Теру не знает, хорошо это или плохо – он до сих пор видит в этой женщине ту же Аманду, что уезжает из страны три года назад. Она всего лишь становится старше, всего лишь обрастает ещё большим количеством шипов, какими всегда защищается от общества.

– Да, – наконец произносит Аманда. – Но мы сработаемся, Теру.

Снова. Она снова делает акцент на его имени и в одно мгновение придвигается ближе. Своими длинными пальцами – он может разглядеть своё отражение в её глянцевом лаке – она легко касается его галстука и тянет его на себя. Она ведёт себя как хозяйка положения и даже не спрашивает, меняется ли характер их отношений за эти три года.

Теру уверен, что у него на лице написано – нет. Ей стоит один раз улыбнуться ему, один раз позвонить ему – и он оказывается рядом, словно послушный мальчишка.

Ему – нужно.

Он целует её первым. У него не хватает терпения, не хватает выдержки – неважно, насколько сдержанным, временами даже холодным считают его окружающие, иногда он не умеет держать себя в руках. А у неё – обжигающе горячие губы. Теру чувствует привкус ментола сквозь этот рваный, тяжелый поцелуй. Чувствует, как она сильнее стискивает пальцы на его галстуке – и уверен, что задушит, если ей того захочется.

– Прости, Аманда, – в его голосе не слышно раскаяния, это – всего лишь дань вышколенным годами манерам.

– Мне тоже понравилось, – а она всё так же издевается.

Собственное отяжелевшее дыхание кажется излишне громким, сердцебиение – неуместным. Теру не понимает, чего добивается эта женщина. Он не понимает, какую роль она готовит для него в этом спектакле, но понимает, что с радостью побудет её актером.

– Ты хочешь остаться, Теру? – она улыбается ему – по-человечески – и все его предположения рассыпаются в прах.

– Да, – в отличие от неё, он отвечает прямо.

Аманда улыбается вновь. Он чувствует себя идиотом. Ему всё равно.

***

– Господин Миками, – обращается к нему девушка-секретарь, когда он выходит из кабинета её начальницы.

– Да?

– У вас помада на губах, – она протягивает ему салфетку и едва сдерживается, чтобы не прыснуть от смеха.

Выражение его лица не меняется ни на мгновение, когда он стирает с лица красную помаду.

Он умеет держать себя в руках. Не всегда.

========== 4 ==========

Комментарий к 4

Lord of the Lost – My Heart is Black (Swan Songs III Version)

«The first one I killed was by mistake The second Infected by the snake»

10/2007

Аманда Гласк прекрасно знает, что друзей нужно держать близко, а врагов – ещё ближе. Она свято придерживается этого принципа и никогда не отказывает в просьбе встретиться практически никому из своих конкурентов. Она вслушивается в их слова, она даже даёт им советы и запоминает, как они на неё смотрят.

Ей всего двадцать пять, разве может она что-нибудь сделать? Она всего лишь женщина, получившая своё место в наследство, а то и вовсе за иные заслуги. Так думает о ней большинство. И она подыгрывает им. Она улыбается, покачивается на своих высоких каблуках и медленно затягивает петлю на их шее.

***

– Скажи мне, Рэм, – Аманда лениво листает страницы журнала, оставленного секретарем в её кабинете. На страницах мелькают фотографии улыбчивой светловолосой девушки по имени Миса Амане – интервью о её личной жизни размещается аж на нескольких разворотах. – Не твой ли это человек?

Рэм ей не отвечает, а Рюук – смеётся. Женщина давно уже привыкла к тому, что чаще всего говорит она сама с собой. Рюук никогда и ничего ей не рассказывает – он лишь усмехается и прямо заявляет, что не желает вмешиваться в дела людей. Скорее всего, он честен, и Аманду полностью устраивает их сотрудничество – этот шинигами назвал цену и не требует ничего сверх неё. Рэм же готова говорить лишь тогда, когда мисс Гласк задевает её интересы.

Она продолжает читать, её внимание привлекает молодой человек Мисы – студент токийского университета по имени Лайт Ягами. Шинигами не отрывают от неё своих глаз. Ей требуется всего несколько минут, чтобы обнаружить, что студент по имени Лайт Ягами является одним из открывающих церемонию посвящения первокурсников – именно он читает вступительное слово вместе с другим студентом. С Хидеки Рюгой.

На губах Аманды Гласк проступает едва заметная улыбка. Она слышит как один из шинигами вновь смеётся.

***

В мире людей свои правила – они играют по ним как им вздумается. Рэм до сих пор не может понять, правильный ли выбор делает, когда рассказывает этой женщине о второй тетради. Теперь плану Лайта не суждено сбыться, а значит у Мисы есть шанс остаться в безопасности, но…

Она не понимает. У Аманды Гласк за плечами жизненный опыт и множество загубленных жизней. Изо дня в день она исправно пишет в обеих тетрадях и задаёт свои вопросы. Рэм не понимает – какая ей во всём этом выгода? Всё, что требуется от неё с самого начала – всего лишь записывать имена преступников. Она может распорядиться тетрадью так, как посчитает нужным, у неё развязаны руки.

Аманда предпочитает идти своим путем. Рэм не знает, стоит ли ей идти за ней и дальше. Рэм не знает, что будет с Мисой – она знает лишь о том, что готова записать в тетрадь имя этой женщины, если вдруг Миса всё-таки окажется в опасности.

С каждым днём Аманда всё сильнее напоминает ей Лайта.

***

– Зачем тебе мальчишка? – в один из дней весело интересуется Рюук. Иногда его тянет на разговоры, но не каждая тема приходится Аманде по душе.

Она поднимает на него уставший взгляд и в немом удивлении вскидывает брови. За окном уже за полночь, единственные источники света в кабинете – настольная лампа да экран монитора, в свете которых мисс Гласк выглядит по-своему устрашающе. Она откладывает в сторону ручку и захлопывает тетрадь.

Она не понимает, по какой причине бога смерти интересует её личная жизнь. Она лишь догадывается, что причина в банальной скуке – Аманда уверена, что жизнь человека, за которым ему приходится следовать, для Рюука подобна забавному реалити-шоу.

– Мы замечательно ладим, – с долей иронии говорит она.

– Да, я видел, – со знанием дела заявляет шинигами. Снова усмехается. – Но что-то ты не похожа на тех, кто гонится за отношениями.

Аманду забавляет, насколько легко и быстро кто-то может дать ей оценку. Все они ошибаются. Она не отвечает. Ей вовсе не нужно посвящать богов смерти в свои планы. Им не нужно знать ни о её личной жизни, ни о том, насколько идеальным может быть Теру.

Он практически не меняется. В его глазах – всё та же болезненная привязанность. В его словах – всё та же уверенность. Это почти эксперимент, но она не может сказать, над кем из них двоих собирается экспериментировать.

***

Аманда Гласк прекрасно знает, что друзей нужно держать близко, а врагов – ещё ближе. Аманда Гласк не прощает долгов, в которые сама же и вгоняет людей. Аманда Гласк вычеркивает ещё одного человека из списка своих ближайших конкурентов. В самом конце этого списка стоит имя Лайта Ягами.

Для того, чтобы избавляться от проблем ей вовсе не нужна тетрадь смерти.

========== 5 ==========

Комментарий к 5

Scarlet Dorn – I Love the Way You Say My Name (feat. Chris Harms)

«You remind me of something deep in my heart I’d longer did not own In this dead old room There’s only one spark»

10/2007

Часы при входе показывают половину первого ночи. В этом доме темно, прохладно и пусто. В этом доме каждая вещь находится на своём месте – ровно там, где она и должна стоять. Найти себе места не может лишь он сам.

Теру Миками сидит за столом в своём кабинете и раз за разом вглядывается в экран монитора, словно не может поверить своим глазам. Он не может сосредоточиться на работе и давно уже не обращает внимания на папку, которую прихватывает домой из прокуратуры. Он не понимает, почему не замечает этого раньше.

Стоит только обратиться к сети – и в информации о человеке по имени Аманда Гласк можно буквально утонуть. Он жадно просматривает каждую из них: о её назначении на пост генерального директора полгода назад; о нескольких её интервью финансовым изданиям; о паре скандалов с её участием. Он узнаёт обо всём, что происходит с ней в последние полгода.

Почти обо всём.

Этого мало. Ему хочется проникнуть ей под кожу, узнать обо всём из первых рук, стать к ней гораздо ближе – так же близко, как несколько лет назад. Ему хочется стать её тенью и следить за каждым её движением. Хочется видеть, как она меряет окружающих своим насмешливым взглядом, как играет на контрасте своей внешности и вероломного характера.

Он видит в ней ориентир – такой же яркий, как и в Кире, которого уже почти считает богом.

***

– Что ты делаешь?

Второй курс. Это воспоминание до сих пор вспыхивает перед глазами, как одно из самых ярких.

Он помнит, что Аманда оказывается единственной, кроме него, кто подходит к двум сомнительного вида кадрам близ университета. Они нависают над совсем ещё молодой первокурсницей – девушка пытается сжаться, словно желает сделать вид, что её не существует, и заходится слезами.

– А тебе есть дело, куколка? – и чужая похабная ухмылка тоже сохраняется в его памяти. – Хочешь присоединиться?

Он помнит, что тогда ему становится страшно и за неё тоже. Что она может сделать? Тогда он уверен, что Аманде не хватит сил. Тогда ему кажется, что она – иностранка, которая ни во что не ставит большинство окружающих – не понимает, что делает.

– Конечно, – в тот момент Аманда с ядовитой улыбкой наклоняется к одному из мужчин.

Её действия кажутся ему такими глупыми в тот момент. Тогда Аманде удается вывести из игры лишь одного из них – когда она пользуется перцовым баллончиком, тот с криком хватается за лицо. Напуганная девчонка, которую она пытается защитить, всхлипывает ещё раз и бросается вниз по улице.

– Зачем? – он помнит как задает ей этот вопрос, когда они сидят во дворе университета на одной из скамеек – Аманда с разочарованием рассматривает своё отражение в косметическом зеркале, а он думает, что ей совсем не идёт разбитая губа и обрабатывает собственные синяки.

– Мне нужны были доказательства, – тогда Аманда пожимает плечами и морщится от боли, пытаясь коснуться собственных губ. – А ты, Миками?

Эта часть воспоминания ему совсем не по душе. Он терпеть не может, когда она зовёт его по фамилии. Теперь – не может. В те годы он и не задумывается о том, насколько ярким впечатлением для него станет собственное имя, ложащееся на её низковатый, с неизменным акцентом голос.

– Не мог пройти мимо, – уклончиво отвечает он в тот день. – Кто-то же должен показать им, что у всего есть последствия.

Аманда смотрит на него с интересом. И тогда, кажется, уже не в первый раз.

– Поверь мне, Миками, последствия – это именно то, с чем им придётся столкнуться, – Аманда улыбается ему и тогда эта улыбка кажется ему не такой жуткой, какой является на самом деле. – Спасибо за помощь. Увидимся в понедельник.

Спустя три дня тех двоих арестовывают за мелкое хулиганство и мошенничество.

***

Ему хочется наблюдать за ней точно так же, как тогда, в университете – он хочет украдкой смотреть на неё каждый день, слушать её голос и наблюдать за её льдисто-серыми глазами. Весь вечер ему мерещится аромат её парфюма, и избавиться от этого наваждения он не может, как ни старается.

Подсознание то и дело играет с ним злую шутку, заставляя вспоминать яркий вкус ментола и такой знакомый, приглушенный голос, произносящий его имя. Ему кажется, что он готов продать душу дьяволу, чтобы слушать его вечно. Ему только кажется.

Теру считает себя сильным. Он прикрывает глаза и пытается восстановить дыхание. Он чувствует себя зависимым, – тем, кто сумел успокоиться и провести три года в покое, а потом вновь коснуться запретного плода – он чувствует себя одержимым.

Он пытается сосредоточиться на работе и вчитывается в файлы дела – буквы плывут перед глазами, превращаются в неразборчивое месиво и лишь путают его мысли. Он не может работать. Не сейчас, не сегодня. Ему кажется, что ещё немного – и он может сойти с ума.

Теру считает себя адекватным. Он запускает руку в свои длинные волосы и путает их, стараясь успокоиться. Тянется к телефону и снова смотрит на номер – тот самый, какой он забивает в справочник только в минувшую пятницу. Единственный контакт в его телефонной книге, не имеющий никакого отношения к работе.

Он даже не догадывается, что с его состоянием что-то не так. Где-то глубоко в душе он понимает, что это – отголоски того самого чудовища, которое он старательно хоронит все последние годы.

– Только не говори мне, что ты скучаешь, Теру, – её голос на другом конце провода действует на него подобно настоящему наркотику. – Особенно в час ночи.

– Ты занята, Аманда? – собственный голос видится ему спокойным, но он понятия не имеет, как тот звучит на самом деле.

– Я работаю, Теру, – она снова называет его по имени, заставляя его начать покусывать губы. Он этого даже не замечает.

Ему нечего ей ответить. Нечего сказать. Он ничего не может противопоставить её работе.

Теру уверен в себе. Он не хочет сдаваться.

– Приезжай, – заявляет так безапелляционно, словно решает переиграть её в её собственной игре.

Она заливисто смеётся. Ему нравится её смех.

– Скажи мне, Теру, – если она сделает это ещё раз, он точно сойдёт с ума. – Ты пьян?

– Я не пью, Аманда, – в один момент его голос точно дрожит.

Он старается держать себя в руках. С силой стискивает пальцами край рабочего стола – так, что костяшки пальцев постепенно белеют.

– Я знаю, – на этот раз никакого имени, и её голос – ровный и уверенный.

– Тогда – да, – он не видит смысла врать, она всё равно догадается.

Теру терпеть не может алкоголь, но знает – он совершенно точно пьян.

Она молчит. Он слышит отголоски её дыхания и будто бы шорох бумаги, но не может сказать, не мерещится ли ему.

– Через пару часов, Теру.

Аманда вешает трубку. Теру чувствует, как дерево наконец-то сдаётся под мертвой хваткой его пальцев – на поверхности лакированного стола навсегда останутся следы от его ногтей. Отзвуки собственного отяжелевшего дыхания заполняют собой всё пространство кабинета.

У него есть лишь пара часов, чтобы прийти в себя.

========== 6 ==========

Комментарий к 6

Raphaël Colantonio – Brigmore Lullaby

«Hush-a-bye, don’t be afright Mama will sing through all the night Many a hour before morning sun Don’t dream of horror yet to come»

05/1995

– Она не может давать показания, – категорически заявляет женщина в темном костюме. В её глазах читается недовольство, она едва ли не с гневом смотрит на столпившихся у кабинета офицеров полиции. – Она ещё не в том состоянии – вы лишь отсрочите момент её реабилитации!

– Она сама позвонила следователю.

На лице женщины проскальзывает удивление, затем – непонимание. Когда?.. Она оборачивается к двери кабинета и будто бы отказывается верить собственным мыслям: она знает, что телефон всё это время в руках девочки, но… Ребенок проходит у неё терапию уже второй месяц – и не удивительно, после всего пережитого – и за этот месяц она не видит у неё существенных улучшений. Девочка постоянно молчит, неохотно отвечает на вопросы, она совершенно точно ещё не в себе после травмы, так может ли она?..

– С вашего позволения, миссис Браун.

Ей не остаётся ничего, кроме как поджать губы и пропустить сотрудников полиции в свой кабинет.

***

Эта комната похожа на канализационные стоки – здесь темно, до зябкости влажно и пахнет сыростью. А ещё – чем-то, напоминающим металл. Этот запах забивается в нос, проникает в тело и заставляет ежиться сильнее, заставляет забиваться в самый угол. Откуда-то с потолка капает вода.

Эта вода склизкая, густая, неправильная. Её трясёт. Ей страшно. Никогда за свою короткую жизнь ей не бывает так страшно.

Ей пока что не видно, но слышно, как в другом конце помещения кто-то стонет. Она знает, кто это. Стоны слышатся каждый день – ей кажется, что в одно и то же время, вот только она давно уже теряет его счёт – и заканчиваются только пронзительными криками боли. Ей не кажется, она точно знает, что это крики боли – каждый день оно заставляет её смотреть.

Оно – так она называет существо, которое приводит их с мамой в этот подвал. Сначала это кажется игрой, чьей-то глупой шуткой – оно должно закончиться так же быстро, как и начинается. Никогда ещё она так не ошибается.

Существо подходит к ней: у него темные, непривычно раскосые глаза, под которыми залегают глубокие синяки; его одежда и ладони испачканы в крови, оно смотрит, словно сорвавшееся с цепи животное. Она подмечает родинку у него под глазом, запоминает его странную прическу – волосы темные и не от грязи, растрепанные и длинные. Длиннее, чем она привыкает видеть.

Она думает, что если оно подойдёт чуть ближе, то её стошнит от страха.

– Смотри, – оно что-то протягивает ей, заставляя отпрянуть в сторону – она чувствует, как упирается спиной во влажную стену. – Мы почти закончили с правой стороной. Шедевр, ты разве так не считаешь?

На его раскрытой ладони лежат два окровавленных пальца. Она видит кости, она замечает сухожилия и кровь – и на этот раз это точно кровь, она не может сомневаться – и чувствует, как к горлу подступает тошнота. Её рвёт прямо на это жуткое существо.

– Ты отвратительна, – оно брезгливо пинает её носком ботинка. – Изволь держать всё это при себе.

Она не знает, сколько всё это продолжается. Она не понимает, чего хочет это чудовище. Она не понимает, почему до сих пор слышит крики. Не понимает, как мама до сих пор держится.

Перед глазами вновь предстаёт жуткая картина филигранно отрезанных конечностей. Её тошнит. Её хочется, чтобы существо снова делало ей свои уколы – те, от которых изнывает кожа и путаются мысли. Ей нужно отключиться.

Из пересохшего горла вырывается приглушенный крик. Она больше не плачет.

***

– Дорогая, – следователь не обращается к ребенку по имени, но опускается на колени перед стулом, на котором та сидит – ему важно установить зрительный контакт. – Мы получили твоё сообщение. Скажи, ты точно готова говорить?

Миссис Браун – её психиатр – стоит у него за спиной и, скрестив руки на груди, хмуро наблюдает за происходящим, цокая языком. Она уверена, что ещё не время и девочка не заговорит. И если что-то пойдёт не так, то в худшем случае им придётся положить её в стационар.

– Да, – спокойно отвечает девочка. Её ладони сложены на коленях, она смотрит на пришедшего следователя, но, кажется, не видит его – у неё совершенно отсутствующий взгляд.

– Хорошо, – мужчина достаёт блокнот и готовится начать допрос.

Допрашивать детей ему приходится редко.

– У него темные волосы – челка почти касается носа, длина чуть выше плеч, – она произносит это легко – так, словно заучивает эти фразы, подобно стихотворению в школе. – Раскосые карие глаза, под правым – родинка. Рост около пяти футов и девяти дюймов. Он называл себя художником, а когда бормотал себе под нос, то использовал имя «Ларри».

В кабинете становится тихо. За окном с шумом проносятся машины.

– Уничтожьте его, – в голосе девочки впервые слышится неприкрытая злоба.

***

Ларри Роудса по прозвищу «Художник» задерживают седьмого июня 1995-го года в Лос-Анджелесе по подозрению в нападении на как минимум семерых женщин и их дочерей. Тринадцатилетняя Аманда Гласк выступает в качестве единственного выжившего свидетеля его зверств.

Ларри Роудс не заслуживает смертной казни и приговаривается лишь к двадцати пяти годам лишения свободы.

========== 7 ==========

Комментарий к 7

Motionless in White – Eternally Yours

«Our fate engraved Scar enslaved As we mutually destruct Repose, my love, I’ve sinned enough For the both of us»

10/2007

В кабинете Аманды Гласк сегодня темно – не горят ни потолочные светильники, ни настольная лампа, не отбрасывает света даже монитор её рабочего компьютера. Единственным источником света остаётся заметное сквозь панорамные окна бледное солнце. Оно скрывается за тучами, отбрасывает свой бледный свет на стол, на светлый кожаный диван и на сейф.

На сейф, который изо дня в день продолжает хранить в себе тайны тетрадей смерти. Способный игнорировать ограничения мира людей, Рюук с интересом берёт в руки одну из них и усмехается, заметив, что на одной из страниц записано единственное имя – размашисто, на всю страницу, да ещё и красными чернилами.

Он считает, что люди – удивительно забавные создания и медленно выплывает из комнаты, намереваясь узнать, чем закончится сегодняшний день.

***

Сегодняшний день – один из немногих, какие Аманда проводит не за работой. Она настолько привыкает выходить из здания корпорации глубокой ночью, что чувствует себя не в своей тарелке, садясь в машину в третьем часу дня. Она чувствует себя не в своей тарелке, когда понимает, что идёт на поводу собственного любопытства.

Аманда лучше многих знает о том, что любопытство никогда не доводит до добра.

Ей требуется всего пара часов, чтобы добраться до нужной улицы. Этот адрес знаком ей едва ли не лучше собственного рабочего – чаще, чем она сейчас появляется в офисе она появляется только в этом доме, пусть и несколько лет назад.

Аманда едва заметно улыбается и, отбросив в сторону воспоминания, касается дверного звонка.

***

Из плена собственных мыслей Теру выбивает пронзительная трель дверного звонка. Он рывком открывает дверь.

У него перехватывает дыхание, когда он смотрит в её глаза, блестящие в свете ярких ламп. Он протягивает руку и касается её длинных, светлых волос – они собраны в какую-то прическу, но её он уже не замечает.

– Т…

Сегодня он не позволяет ей договорить. Не даёт отпустить ни единого комментария, когда тянет за собой в коридор; не позволяет в очередной раз прочесть его вслух. У неё всё такие же горячие губы и она кажется обманчиво хрупкой, когда он прижимает её к стене.

Этот спонтанный, неправильный поцелуй сегодня нужен ему сильнее, чем воздух. Нужны ощущение её кожи под собственными пальцами и запах её странного парфюма, нужно её наконец-то сбившееся дыхание. Сегодня он хочет переиграть её в этой игре.

Думать о том, что он проигрывает ему не хочется.

– Теру, – она касается ладонью его щеки и вынуждает его вновь заглянуть ей в глаза. Её дыхание обжигает его губы.

Сегодня он не хочет слышать от неё ничего, кроме собственного имени. Он целует её снова и снова – часто, жадно и горячо. Знает, что проклятый привкус ментола потом будет преследовать его ещё несколько дней.

Её черное пальто остаётся в коридоре.

***

Его длинные темные волосы спадают на лицо – за ними почти не видно блестящих карих глаз. Аманда отмахивается от сиюминутного наваждения и напоминает себе, что у него под правым глазом никакой родинки нет. Она тянет Теру на себя и целует сама, смазывая остатки помады.

В блеске его глаз – восхищение, желание и то, что обычно зовётся привязанностью. Она не сможет найти человека более правильного.

Она в который раз шепчет его имя, когда слышит неподалеку сдавленный – чужой – смех. На самом дне сумки, оставленной в гостиной, ждёт своего часа одна из тетрадей.

========== 8 ==========

Комментарий к 8

Lord of the Lost – Unfeel

«I cannot unfeel what I feel for you I cannot untell ‘cause I told the truth I cannot unsee what I’ve seen in you I cannot unfall how far I’ve fallen for you»

07/2004

В Лос-Анджелесе сегодня солнечно – люди пытаются прятаться в тени, скрываются за солнцезащитными очками. Аманда достаёт из сумки свои и уверенно шагает вперёд. Шум аэропорта совсем её не напрягает. Где-то там, за сотни и тысячи километров отсюда наверняка разрывается от звонков её мобильный телефон – тот самый, что она оставляет в Японии и не собирается забирать.

У неё ещё очень много дел. Аманда не улыбается, её брови недовольно сведены на переносице, но за огромными темными очками никто этого не увидит. Она не знает, что ждёт её впереди и жалеет всего о нескольких вещах – о том, насколько пыльная предстоит работенка и о том, что Теру наверняка попытается её найти.

Она уверена, что у него получится, если он очень захочет. Она уверена, что сама же ему и не позволит. У неё нет права идти на поводу у собственных чувств.

***

В Киото сегодня ветрено – небо затянуто тучами, погода вовсе не напоминает летнюю. Кажется, что ещё немного – и пойдет дождь, хотя сезон дождей уже несколько недель как кончается. Теру кажется, что погода сегодня отражает его настроение в последние несколько дней.

Он раздражен. Ему хочется выпустить пар и он огрызается на каждого, кто задаёт ему лишние вопросы. В голове у него десятки и сотни разнообразных мыслей, не достаёт только одной – он не может понять, почему. Почему она ничего не сказала и ему. Из всех людей, с которыми она общается, он считает себя особенным.

Что куда хуже – он считает особенной и её.

Теру проверяет все восемнадцать телефонных номеров, как-либо связанных с ней, но отвечает лишь один. И тот – официальный номер корпорации «Гласк Фарма», принадлежащей её отцу. Секретарь услужливо сообщает ему, что господин Гласк сейчас занимается американским филиалом корпорации и связаться с ним можно уже там. О его дочери она не говорит вовсе.

Он выдыхает. Смотрит на затянутое тучами небо, сидя на скамейке в одном из парков, и уверенно набирает ещё один номер.

***

– Гласк Фарма, Эмили Миллер, слушаю вас.

Аманда стоит буквально в паре шагов от стойки ресепшн, за которой сегодня работает Эмили. Она слышит каждое слово и едва-едва улавливает голоса её собеседников. Она просматривает графики и хочет руки оторвать тому, кто их составляет.

– Мисс Гласк? – в голосе Эмили слышится удивление. – Одну минуту, пожалуйста.

Аманда Гласк не числится сотрудницей корпорации «Гласк Фарма», принадлежащей её отцу – она лишь появляется здесь время от времени, проверяет его документы и говорит, что хочет стать частью семейного бизнеса. Проходит практику. Аманда понимает, что мало кому придёт в голову позвонить сюда и попросить к телефону мисс Гласк.

Он – особенный. Ей до ужаса хочется взять трубку и сказать ему об этом.

Она смотрит на Эмили и отрицательно качает головой.

– К сожалению, мисс Гласк пока что у нас не работает, – вежливо отвечает Эмили. – Но если вы хотите связаться с мистером Гласком, я с удовольствием вас проконсультирую. Хорошо, всего доброго.

***

Теру Миками стискивает телефон с такой силой, что на корпусе едва не остается трещина. Он не знает, что выводит его из себя сильнее – невозможность связаться с ней или тот факт, что он буквально чувствует, как из раза в раз опаздывает всего на несколько мгновений.

– Черт, – вернувшись домой, он ругается вслух.

В коридоре темно, но он и не думает включать свет. Щелкнув дверным замком, Теру идёт в кабинет и садится за стол. Он не из тех, кто привык сдаваться.

Её страницы в социальных сетях тоже оказываются пусты – ни единого упоминания о событиях после выпуска, словно в последний раз Аманда Гласк находится в Японии именно в марте. Ручка, так не вовремя попавшаяся под руку, всё-таки трескается под натиском его прикосновений. Он знает, что это ложь.

В последний раз он видит её в начале июля.

***

– Что ты собираешься делать, Теру? – спрашивает его Аманда в тот день.

Её длинные светлые волосы растрепаны, на её лице нет и следа привычного яркого макияжа – она кажется младше своих лет и смотрит на удивление серьёзно. В тот день ему кажется, что что-то идёт не так, но он не позволяет себе сомневаться и лишь скользит пальцами по её обнаженной шее, когда они оба сидят на диване в гостиной его дома.

– Ты ведь знаешь, Аманда, – говорит он.

– Да, – она закрывает глаза. Он не понимает, откуда на душе такое тяжелое ощущение. – Станешь прокурором. Когда-нибудь – даже генеральным. Ты не из тех, кто отступается от собственных целей.

Ему кажется, что она говорит вовсе не о том, что у неё на уме. В тот день он не придаёт этому значения.

– Знаешь, Теру, я бы посмотрела на тебя, если бы в твоей жизни всё вдруг пошло не по тому плану, какой ты себе придумал, – на её губах играет такая странная улыбка, что он окончательно перестаёт понимать, что творится у неё в голове.

В тот день она не даёт ему задуматься.

***

Его жизнь действительно идёт не по тому плану, какой он себе придумывает. Всё начинается в университете, когда Аманда ловит его во время дополнительных занятий и делает то, чего не может позволить себе почти ни одна приличная японская девушка – тянет на себя и целует. Тогда привычный уклад его жизни неумолимо меняется.

Сейчас ему кажется, что у его жизни уже нет привычного уклада. Он второй месяц не может найти себе места, не может успокоиться и перестать думать о том, где она сейчас. Теру вовсе не идиот и догадывается, что Аманда скорее всего дома – в Лос-Анджелесе, который считает домом. А может быть, в другом городе. В другом штате. Догадывается, что сейчас она максимально от него далеко.

Его преследует странное желание найти её и запереть без возможности выбраться. Так, чтобы она не могла сбежать от него. Оно душит его, не даёт мыслить здраво – из-за него Теру не может даже собраться на собеседование, о котором грезит весь прошлый год.

Желание избавиться от косящей общество заразы – от людей плохих, неспособных в нём жить – единственное, что держит его в узде. Он в отчаянии царапает собственные руки и слышит свой полный отчаянной злости голос будто бы со стороны. Он так и не может понять, почему.