Текст книги "Проклятые (СИ)"
Автор книги: Ifodifo
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 12 страниц)
На всякий случай он кивает, соглашаясь.
– Что за бред, – сердится Джон, – мы все еще в тоннеле метро. А это крысы, обыкновенные крысы. Не забивай малышке голову своими галлюцинациями, я тебя умоляю, малый, – просит он Шерлока.
– Но я их вижу, – настаивает Долли, – и скалы видела, и цветы, и пещеру с лабиринтом. Мы сейчас идем по нему.
– Это заброшенный тоннель, – устало и как-то неубедительно повторяет Джон.
– Нет, – Шерлок и Долли говорят хором.
Джон останавливается перед очередной развилкой, не зная, куда пойти, и Шерлок величественным жестом указывает направление.
– Подумай, – произносит он, стараясь говорить спокойно, – нас тут трое. И двое видят совсем не то, что видит третий. Так кто из троих прав? Ты придерживаешься принципов демократии? Способен доверять нам?
Джон опять следует за Шерлоком в лабиринте узких извилистых ходов пещеры, размышляя над его словами.
– Тогда я могу предположить, что вы оба наглотались какой-нибудь отравы и бредите одинаково, – предполагает Джон.
– Это только гриппом все вместе болеют, – возражает Шерлок, – а с ума сходят поодиночке* и бредят по-разному.
– Тогда я просто не знаю, что сказать, но это невозможно… – Джон поднимает над головой самодельный факел и демонстративно оглядывается, будто пытается убедить Шерлока в том, что реальность именно такая, какой он ее видит.
Шерлок тоже оглядывается, но ничего нового не привлекает его внимания – каменные стены пещерного лабиринта, жевуны под ногами, летучие мыши под сводом пещеры, плесень, затхлость, сырость.
– Моя мама видела то, чего не видели другие, – тихо говорит Долли. – Поэтому ее забрали в лечебницу. Ее считали сумасшедшей, ей не верили, а она действительно видела. И я тоже вижу, только иногда. Мне в приюте никто не верил, когда я сказала, что миссис Браун умрет, а она умерла через три дня. Я просто видела, что у нее за спиной стояла злая Гингема. Гингема забирает души плохих людей, а Виллина забирает души хороших, – Долли разражается громким плачем, и Джону приходится взять ее на руки.
Тотошка лает и прыгает, пытаясь защитить свою новую хозяйку.
– Она скучает по маме, – шепчет Джон расстроенно.
Шерлок растерянно молчит, размышляя, каким же тогда образом девочка оказалась в вагоне метро с мамой, но как ни странно, именно Джон принимает фантазию девочки, включаясь в нее:
– Значит, ты должна была видеть, как Виллина забрала душу твоей маму, – говорит он теплым ласковым голосом, от которого сердце Шерлока делает кульбит и не хочет возвращаться в грудную клетку, прыгая, словно сумасшедшая белка. – Маме будет хорошо в Волшебной стране, ты должна перестать плакать, дорогая, однажды, вы с ней встретитесь.
Долли отрывается от стальной груди Джона и качает головой:
– Ее забрал Огненный бог, потому что она не хранила тайны Волшебной страны. Он придет и за мной. Я никогда не увижу маму, потому что Огненный бог не позволит нам быть вместе. Мы будем наказаны одиночеством навечно.
Джон растерянно молчит. В игру включается Шерлок:
– Думаю, мама обязательно что-нибудь придумает и придет за тобой, – Долли замирает и смотрит на него удивленно.
Потом кивает:
– Да, мама обещала, что заберет меня, когда ее увезли в лечебницу. И она забрала меня этой ночью. Сбежала из лечебницы и пришла за мной. Только Огненный бог догнал нас и забрал ее… – Долли нерешительно улыбается: – Мама всегда держит слово. Значит, она придет за мной, – судорожно вздохнув, Долли укладывает голову на плечо Джона. – Нам туда, – машет она рукой в сторону, – там Священная пещера, из которой можно связаться с кем-то самым близким.
Шерлок размышляет над указанным направлением (сам бы он выбрал другое) и, рискнув, поворачивает туда, куда махнула Долли. Тотошка с радостным лаем первым устремляется туда, весело задрав хвост. Дорога становится легкой и быстрой. Проход расширяется, свод поднимается над головой, и даже воздух прибывает, свежий и чистый, будто бы где-то рядом находится выход на поверхность. Вот только под ногами все чаще попадаются обглоданные скелеты мелких неизвестных животных, да количество жевунов прибывает в геометрической прогрессии. Они, все трое, старательно не замечают этих тревожащих признаков, только Джон периодически нервно сглатывает, отчего его кадык волнующе дергается, заставляя бедное сердце Шерлока учащенно биться. Это все от сексуальной неудовлетворенности, думает Шерлок. Он раз и навсегда решил для себя однажды, что секс для него не интересен, заменив физиологию играми разума, но почему-то именно здесь и сейчас спящее либидо вдруг просыпается, чтобы будоражить Шерлока и желать странного. Они спешат в Священную пещеру, поверив на слово сумасшедшей девочке с ее видениями и плохой наследственностью, и Шерлок даже не сомневается, что эта пещера ждет их впереди, суеверно стараясь не думать об обещанном звонке самому близкому. Появление пещеры возвещает ослепительный золотистый свет, за которым следует грозное рычание. Джон, словно споткнувшись, останавливается, хватая Шерлока за рукав. Девочка испуганно вскрикивает, и тогда присмиревший было Тотошка отважно бросается вперед, перепрыгивая через разбросанные по полу кости. Короткая схватка заканчивается жалобным предсмертным хрипом Тотошки, а затем мощные зубы, хрустя, перемалывают кости бедного животного. Этот неравный бой дает Шерлоку столь необходимое время, чтобы привыкнуть к яркому свету, и тогда начинают проступать контуры огромного вроде мастифа пса. С его зловонной морды капает слюна и кровь, а мощные челюсти работают, дробя на зубах кости Тотошки. Под ногами зверя суетятся жевуны, подбирая то, что осталось от Тотошки. Шакалы, вот кто они такие, падальщики, Шерлок брезгливо морщится. Рядом прозревший Джон сдавленно охает, хватая Шерлока за руку, а потом поворачивает к нему побелевшее лицо.
– Позаботься о Долли, – просит он едва слышно, передавая ему на руки девочку, а сам, мужественно выпятив грудь, бросается на отрыгнувшего сытую усмешку зверя.
Шерлок не успевает остановить его, когда Джон выхватывает из-за спины меч, о существовании которого Шерлок даже не догадывался, и бросается на пса. Девочка вжимается в Шерлока, а Шерлок, обнимая ее, не может оторвать глаз от схватки. Они кружат друг напротив друга, Джон и пес, не нападая, но и не расслабляясь, играя на нервах, выжидая. Первым не выдерживает этой психической атаки пес, бросаясь на Джона яростно, собираясь намертво сомкнуть желтые зубы на его беззащитной шее, но Джон успевает раньше. Он делает обманный маневр, подныривая под взметнувшееся вверх тело пса, и выставляет вперед меч, на который пес и приземляется своей мощной грудью. Он накрывает собой Джона, и некоторое время Шерлок боится того, что тот погиб, погребенный под тяжеленной тушей, из которой, в районе позвоночника, торчит лезвие меча Джона, как надгробный крест. Но вот появляется рука Джона, которая с натугой сталкивает вздрагивающее в предсмертных судорогах тело пса в сторону, и вот уже он сам, помятый, но не сломленный, поднимается на ноги. На истекающего смрадной кровью зверя тут же набрасываются бывшие его соратники-жевуны, вгрызаясь мелкими зубами в шкуру и разрывая ее на части, и вот уже пес покрыт этими серыми кровожадными созданиями, словно спелая груша жужжащими пчелами. В наступившей тишине слышно мерное чавканье и хруст – жевуны заняты делом.
– Нам туда, – Долли показывает за спину Джона, откуда разносится чистое золотое сияние, – это Священная пещера.
Джон оглядывается в нерешительности, но Шерлок уже идет туда, огибая по дуге труп пса. Они замирают на мгновение на пороге, плечом к плечу, Шерлок, все еще одетый по-крестьянски, и Джон в заляпанных кровью доспехах. Девочка на руках Шерлока с жадностью смотрит на то, что стоит в самом центре пещеры, испуская волшебное сияние. Шерлок невольно улыбается, не веря своим глазам. Очевидное озвучивает Джон:
– Телефон?
– Да, – кивает Долли, – золотой телефон. Вы имеете право на один звонок. Можно, я первая? – она спрыгивает с рук Шерлока и, не дожидаясь разрешения, бежит к стоящему на невысоком валуне сияющему телефону, старомодному, без диска и цифр.
Она хватает трубку, вертит ручку с боку и кричит:
– Маму, дайте мне мою маму, пожалуйста! Мамочка! Мамочка! Мамочка! Я хочу к тебе! Забери меня! Пожалуйста, мамочка! Я хочу к тебе! – Шерлок смотрит на Долли, а потом переводит взгляд на Джона.
Его лицо застыло в скорбной гримасе, а из уголка синего, как небо, глаза выкатывается слеза. Джон смаргивает ее сердито и сжимает кулаки. Он не верит в то, что Долли говорит с мамой. Он, определенно, считает их всех, здесь присутствующих, ненормальными. Но сам Шерлок, за три года наркоманской жизни привыкший к чудесам и не такого свойства, лишь улыбается. Даже если это галлюцинация, пусть она будет. Долли кладет трубку и торжественно смотрит на них, улыбаясь:
– Мамочка скоро заберет меня! Она сказала, что победила Огненного бога и теперь она сама – Огненный бог! Мы всегда будем вместе! Всегда! – Джон молчит, а Шерлок улыбается.
– Поздравляю, Дороти, вот ты и добралась до исполнения своего желания, – говорит он. – Что там насчет звонков, их лимит еще не закончился?
– Нет, – Долли качает головой, – каждому по звонку. Твоя очередь, Джон, – она отступает вглубь пещеры, уступая место Джону.
– Бред какой-то, – бормочет Джон, – какая тут может быть связь? Провода обрезаны, телефонная линия устарела, – но все же он снимает трубку и глаза его удивленно округляются: – Да, – произносит он растерянно, – здравствуйте. Мне… Мне, пожалуйста, три девятки. Да… Экстренная служба? Я должен сообщить о взрывах в лондонском метро… – Джон говорит четко и ясно, по-военному, и Шерлок удивленно думает, что ему, определенно, пошла бы армейская форма.
Когда Джон кладет трубку, Долли смотрит на него с сожалением:
– Ты же мог позвонить кому угодно, даже самому невероятному человеку, а позвонил в службу спасения… – она качает головой неодобрительно.
Джон проводит пятерней по взмокшим волосам:
– Возможно, еще остались живые, возможно, от взрыва погибли не все, – говорит он взволнованно. – Я не должен был убегать…
Шерлок решает, что Джон в своем альтруизме безнадежен. Что, все Джоны таковы? Он делает решительный шаг вперед, оттирая плечом Джона от телефона, и снимает трубку.
– Слушаю, с кем вас соединить? – приятный женский голос раздается после первого гудка.
Сердце Шерлока пускается в галоп:
– С Хэмишем, – просит он едва слышно, ощущая, как взгляд Джона прожигает на его спине дыру. – С Хэмишем, пожалуйста, – повторяет он.
– Устанавливается соединение с Хэмишем, – говорит женский голос, – вашим избранным. Минуту подождите…
Шерлок кивает, прислушиваясь к шорохам в трубке, а потом вдруг накатывает воспоминание о мальчишеской спине, обтянутой тонким хлопком футболки, волнах Северного моря, бьющихся о скалистый берег и холодных порывах ветра. Джон. Сердце рвется на части.
– Нет, нет… Подождите, – торопливо выкрикивает он, – подождите, не соединяйте…
– Вы отменяете заказ? – уточняет женский голос.
– Да, – подтверждает Шерлок, – отменяю.
– Заказ отменен, – немного разочарованно произносит голос, – до свидания!
– Подождите, подождите, – пугается Шерлок. – Как до свидания? Я хочу другой звонок. Примите другой заказ…
– Невозможно, – голос сразу утрачивает свою приятность, становясь отвратительно стервозным, – только один звонок. Даже если потом он отменен.
– Это не честно, – горячится Шерлок, – так нельзя…
– До свидания, – женский голос пропадает, и больше в трубке не раздается ни звука.
Шерлок проклинает собственную глупость, собираясь биться головой о каменную стену пещеры. Долли сочувственно молчит.
– Надо выбираться, – говорит Джон, – может быть, поищем другой путь? Неизвестно, когда до нас доберутся спасатели, – но именно сейчас Шерлок не способен ни на что – получить и потерять надежду – что может быть хуже?
– Выход на поверхность вот за этой дверью, – Долли кивает на неприметную дверь в дальнем углу пещеры, а потом поворачивает голову ко входу и к чему-то удовлетворенно прислушивается. – Мама, – говорит она, улыбаясь, – за мной идет моя мама…
Только сейчас Шерлок ощущает жар, пышущий с той стороны, откуда они пришли, и замечает, как перепуганные жевуны разбегаются в стороны, оставляя на полу обглоданный скелет собаки. Сюда идет огонь. Джон бросается к двери, наваливаясь плечом на тяжелую дверь, за которой находится обещанное спасение, но она не поддается. Шерлок присоединяется к нему, и вот уже вдвоем они толкают и толкают дверь, их единственный шанс на спасение, а Долли стоит лицом ко входу, радостно улыбаясь в ожидании мамочки. Голова Шерлока работает как никогда четко и ясно. Он быстро просчитывает, что у них с Джоном мало шансов уцелеть. Если мать Долли стала таким же монстром, который гнался за ними от сожженных вагонов метро, то пощады не будет. Они должны открыть дверь, только сил не хватает. Джон утратил свои после схватки с псом, а того, чем обладает Шерлок, недостаточно. Единственный способ – волшебная таблетка, которая уже однажды помогла, погрузив Шерлока в этот мир и избавив потихоньку от головной боли. Та таблетка сделала его сильнее, окрылила, и если он сейчас примет еще одну, наверняка сможет открыть проклятую дверь. Он отступает, принимаясь шарить в карманах крестьянской куртки, а вдалеке уже маячат огненные щупальца. Дрожащие пальцы наконец-то находят искомое и отправляют в рот. Шерлок давится, торопливо разжевывая синтетическую горечь, чувствуя, как руки и ноги наполняются силой, ловкостью и легкостью. Он бросается к двери, отталкивая Джона, и изо всех сил налегает на нее. Сначала дверь не поддается, и Шерлок на миг пугается, что она просто приварена, но потом слышится натужный скрип, и она потихоньку поддается.
– Быстрее! – кричит Джон. – Мы сгорим!
Шерлок оборачивается и видит на пороге огненную фигуру женщины, протягивающей руки к девочке. В ногах вьется огненный песик. Девочка с радостным воплем бросается навстречу огненной женщине, и пламя охватывает ее маленькую фигурку. Дверь сдвигается еще немного, образуя щель, в которую можно пролезть, если сильно постараться. Шерлок сдвигается в сторону, пропуская Джона вперед:
– Лезь скорее! – кричит он, чувствуя, как начинает тлеть ткань на спине и руках.
– А ты? – Джон замирает в нерешительности.
– Сразу за тобой, – он почти заталкивает Джона в образовавшийся зазор, а когда тот с трудом протискивается в него, исчезая из виду, лезет туда сам.
Перед тем как окончательно выпасть из пещеры в ночную сырую свежесть, он оборачивается и видит, как в центре пещеры огненная женщина с огненной девочкой на руках смотрят ему вслед. Огненный песик у ног женщины преданно машет хвостом, и это последнее, что видит Шерлок.
– Парамедиков… Сюда… У него, кажется, передозировка… – голос определенно принадлежит Джону.
– Можете сообщить, как его зовут? Номер страховки… – это уже чужой голос.
– Нет, я его не знаю, мы были вместе в метро, когда произошел взрыв… – голос Джона дрожит.
Чья-то рука сжимает руку Шерлока:
– Держись, малый, фортуна дружит с отважными… – слышит он, и сердце проваливается в кроличью нору – неужели снова встретились, неужели этот Джон снова его Джон? ЕГО Джон.
– Расступитесь, расступитесь…
Шерлока куда-то несут, прочь от Джона. Шерлок хочет закричать, чтобы Джона пустили в его машину, чтобы он поехал с ним, но язык не слушается. Шерлок плохо соображает, ему кажется, что он даже не в собственном теле, а летает где-то рядом. Он слышит звук сирены скорой помощи, слышит, как переговариваются врачи, пытаясь вернуть его к жизни. На самом деле Шерлоку хочется остаться с Джоном, но что-то не дает ему оторваться и мчаться к Джону, и он все время слышит то, что делают с его телом, а потом и это перестает слышать, погружаясь в темное небытие.
Первым, кого он видит, когда приходит в себя, оказывается Майкрофт. Бледный, с синими кругами на упитанном лице, он чрезвычайно раздражает Шерлока собственной самоуверенностью.
– Ты едва выкарабкался, – обвинительным тоном произносит Майкрофт. – Выжил в такой страшной катастрофе, и едва не погиб от передозировки. Я не спрашиваю твоего разрешения и отправляю на реабилитацию в наркологическую клинику, как только придешь в себя… Под мою ответственность.
Шерлока ужасно раздражает безапелляционный тон брата, его самоуверенность и категоричность, но он лишь кивает. На самом деле, единственное о чем, или о ком он может думать, это Джон. О нем-то он и спрашивает брата.
– Не было никакого Джона, – сердится Майкрофт, – тебя нашли спасатели. Вот их показания, – он бросает на кровать Шерлока папку с документами.
Но Шерлок не верит. Он-то точно знает, что Джон был, как и девочка Долли. Шерлок изучает списки людей, спасшихся после взрывов в метро, и Джона там нет, как и девочки с мамой, а также болонки. По сведениям Майкрофта, служба спасения зарегистрировала вызов с неопределившегося номера, вот только запись не получилась. Это немного обнадеживает Шерлока, но не дает твердого ответа на вопрос о существовании Джона. Отправляясь на реабилитацию в наркологическую клинику, Шерлок преисполнен сомнений, случились ли события в метро на самом деле или были бредом одурманенного сознания. А был ли Джон, и был ли это тот самый Джон? Есть над чем подумать. И время есть.
Шерлок не теряет времени даром. Каждый день, каждую свободную от терапии вообще и общей терапии в частности минуту он думает о том, что случилось в метро, пошагово анализируя события того дня. Майкрофт, навещая Шерлока, приносит документы, связанные с расследованием дела о взрывах в лондонском метро, и Шерлок почти уверен, что дорога из желтого кирпича ему привиделась, как и девочка Долли, и Джон, и волшебный телефон. Во всем виноваты наркотики. Но проходит время, и сомнения вновь одолевают его. Слишком реальны воспоминания, слишком все живо в Шерлоке до сих пор. Он вспоминает каждый эпизод приключений, словно цветной фильм, заново переживая то, что происходило с ним тогда, каждый раз по новому оценивая то или иное событие, поступок, принятое решение. К окончанию реабилитации, спустя год после взрыва в метро, Шерлок неожиданно для себя понимает, что кое-что вынес из всего этого. Во-первых, его поражает и восхищает нежелание Джона-из-метро утратить связь с реальностью, за которую он цеплялся до последнего. И, возможно, если предположить, что Джон – всего лишь проекция Джона-из-детства, запущенная отравленным наркотиками мозгом в стрессовую для Шерлока ситуацию в качестве указателя спасения, то можно также предположить и то, что эта проекция демонстрирует нежелание самого Шерлока уходить из реальности в вымышленный, порожденный наркотиками мир. И к этому стоит прислушаться. Возможно, наркотики – неправильный путь, не та дорогу, не то направление, выбранное однажды на перепутье. Во-вторых, и это еще в большей мере восхищает Шерлока в Джоне-из-метро, альтруизм, которым Джон руководствуется в своих поступках. Он не бросился спасать свою шкуру после взрыва, как это сделал Трусливый Лев, а принялся оказывать первую помощь пострадавшим. Он не бросил девочку Долли и незнакомого парня-наркомана, взвалив на себя ответственность за них. Он даже собаку не бросил, забрав с собой. Он отважно сражался с огромным псом, рискуя собственной жизнью, и даже не подумал о шкурническом звонке для личных нужд, позвонив в службу спасения. Он помнил о тех, кто остался в поезде, и это мучило его. На фоне столь бескорыстного поведения собственный махровый эгоизм кажется Шерлоку вирусным приложением нынешней версии самого себя, от которого хочется избавиться, запустив антивирусную программу уничтожения. В-третьих, и этот урок преподнесен на сей раз Долли, Шерлока поражает сила веры. Нет, правильнее будет сила ВЕРЫ. Девочка верила во встречу с матерью до последнего, ждала ее еще находясь в приюте, смирившись с реальностью, но не утратив ВЕРЫ в будущую встречу. И на этом уроке Шерлок вдруг ясно осознает, в который раз проанализировав собственное поведение в метро и все прожитые годы, что здесь и сейчас он больше не ждет и не верит во встречу с Хэмишем. Его одержимость им прошла, оставшись в далеком детстве. Тот, в кого он верит и встречу с кем ждет, это – Джон, тот самый Джон-из-детства, который однажды спас ему жизнь и которому он позднее отплатил тем же (Шерлоку хочется верить, что Джон-из-Эдинбурга и есть тот самый Джон-из-детства). Это с Джоном, а не неизвестным Хэмишем связала его судьба, это Джон тот самый единственный, кто ему нужен. Возможно, он наделил своего Джона романтическими чертами и идеализировал его (подтверждение тому – события в метро), но до сих пор для него Джон остается тем самым человеком, с которым хотелось бы идти рядом всю жизнь. ВЕРА – вот то, что нужно Шерлоку, чтобы двигаться дальше. ВЕРА в Джона, пока этого достаточно.
Когда Шерлока выписывают из клиники, он первым делом направляется в полицию. Приехавший за ним на правительственном автомобиле Майкрофт лишь бессильно вздыхает, отдавая распоряжение шоферу. Дело о взрывах в метро ведет инспектор Лестрейд. Шерлоку, после долгих препирательств с Майкрофтом, этот самый инспектор все же позволяет взглянуть на документы (их Шерлок частично видел в виде копий, переданных Майкрофтом, когда находился на реабилитации), на улики, на результаты экспертиз и заключения специалистов. Шерлок погружается в новую информацию с головой, пытаясь еще раз, в последний, прояснить для себя, что же тогда произошло. Среди жертв террористического акта ни Джона, ни девочки с матерью, ни собаки не обнаружено. В лондонских приютах не сообщалось о побеге девочки Долли, а в психиатрической больнице не теряли пациентки предположительно с диагнозом шизофрения. Найти на медицинском факультете студента Джона можно, но его лицо не сохранилось в памяти Шерлока, только синие глаза, сухие губы, светлые волосы. Но студентов с такими приметами – море, и Шерлок наконец-то отступает. Впрочем, ему удается сдвинуть дело о взрывах в метро с мертвой точки и полиция, наконец-то, спустя год (!), закрывает его. А еще через три дня, когда Шерлок только-только начинает обустраиваться в только что снятой для него Майкрофтом маленькой квартирке, инспектор Лестрейд звонит и, долго извиняясь и заикаясь, просит помощи в раскрытии чрезвычайно запутанного и безнадежного дела. Шерлок соглашается сразу же, без лишних слов. Еще один урок, который он вынес из того, что произошло в метро, это – привлекательность добра и истины, побеждающих рано или поздно. И сотрудничество с полицией в качестве частного детектива, как обмолвился тогда Джон-из-метро (консультирующего детектива, поправляет про себя его Шерлок), является отличным способом помочь торжеству и добра, и истины. Так Шерлок начинает свою деятельность на поприще единственного в мире консультирующего детектива. Период увлеченности наркотиками заканчивается.
Комментарий к Глава 3.
* – не удержалась от цитирования папы из «Простоквашино» :)
========== Глава 4. ==========
Когда Шерлок встречает Джона Ватсона, ему на мгновение кажется, что он и есть Хэмиш, потому что мир вокруг останавливается, а воздух начинает сгущаться, вибрировать и дрожать. Так кажется Шерлоку ровно до того момента, пока Майк Стемфорд не называет его имя. Джон. Джон Ватсон. Шерлок мысленно стонет, поражаясь тому, сколь издевательски судьба испытывает его, посылая очередного Джона. Что ж, на этот раз Шерлок не собирается с ней спорить – Джон нравится ему с первого взгляда, и их совместное проживания на Бейкер-стрит становится делом решенным, даже если сам Джон Ватсон еще об этом не догадывается. Джон оказывается именно таким, какими были все предыдущие Джоны: смелым, добрым, честным, справедливым, сильным… Шерлок может перечислять положительные качества Джона бесконечно. Джон, будучи едва знакомым с Шерлоком, спасает ему жизнь, терпит его дурной нрав, готовит превосходный чай, жарит вкуснейшую яичницу, покупает в магазине продукты, восхищается Шерлоковой дедукцией и игрой на скрипке. Джон ИДЕАЛЕН, по мнению Шерлока. В нем практически нет недостатков, кроме, пожалуй, ненасытного либидо. Джон периодически встречается с женщинами, ходит на свидания и остается у них на ночь. Это крайне, крайне возмущает и обижает Шерлока, собственное либидо которого, выйдя из перманентной спячки, вдруг взбунтовалось. В этом, по мнению Шерлока, виноват Джон: их близкое соседство. Шерлок не замечает, как Джон становится объектом его сексуальных фантазий, а когда вдруг осознает, что занимается мастурбацией в ванной комнате, фантазируя о соседе, масштабы катастрофы принимают вселенский характер. Иногда Шерлок мечтает о том, как они с Джоном становятся парой. Это вполне реально, думает Шерлок: у Джона также как у него самого нет избранного, хотя именной браслет с запястья правой руки он никогда не снимает, Джон уже живет с Шерлоком в одной квартире, так что проблема притирки, как обычно бывает у новобрачных, им не грозит, кроме того, их и так все принимают за пару… Шерлок обрывает себя, понимая, что несет полную чушь. Больше, чем он мечтает о близости с Джоном, он боится потерять его дружбу. Никакой секс не стоит того, что уже есть между ними. Несмотря на ровную спокойную натуру Джона и уверенность в том, что Джон в нем как романтическом партнере не заинтересован, Шерлоку иногда кажется, что Джон также испытывает чувства к нему. По крайней мере, Шерлок помнит ситуации, когда это ощущение было столь велико, что казалось, напряжение между ними неминуемо выльется во что-то романтическое. Но потом Шерлок понимает, что это его подсознание выдает желаемое за действительное, и Джон никогда не позволил бы себе ничего столь сомнительного. Иногда Шерлок хотел бы, чтоб Джон был менее идеальным, а еще иногда Шерлока терзают сомнения, уж не является ли Джон Ватсон ЕГО Джоном: Джоном-из-детства, Джоном-из-Эдинбурга, Джоном-из-метро. Хотя бы одним из них, если все они все же разные люди. Но это было бы слишком хорошо, чтобы быть правдой. Таких совпадений в жизни не бывает. Возможно, стоило бы спросить у Джона напрямик или показать ему как бы случайно спрятанный в детской сокровищнице шарик с корабликом, но Шерлок иррационально боится отрицательного ответа. И есть кое-что еще, что изменил Джон своим появлением в жизни Шерлока: Шерлок перестает считывать имена. Теперь, когда у него есть Джон, это не имеет смысла. Он и раньше-то не особо жаждал встретить Хэмиша, теперь же это событие кажется Шерлоку откровенно нежеланным.
То, что с Джоном творится что-то неладное, Шерлок замечает потому, что Джон давно уже стал для него самым интересным объектом для изучения и наблюдения. Джон рассеян, перепутав в магазине творог с маслом, он даже не замечает этого при перекладывании продуктов в холодильник. Джон задерживается на работе и врет Шерлоку о том, что проводит время в пабе с Майком Стэмфордом (оправдание для вторника) и Грегори Лестрейдом (оправдание для среды), но от него не пахнет пивом. Майк Стэмфорд вот уже три дня, как нежится под теплым Гавайским солнцем, а Грегори Лестрейд после допроса с пристрастием клянется, что пил с Джоном пиво в последний раз три недели назад. Все заканчивается тем, что Шерлок приезжает к Джону на дежурство и обнаруживает, что тот вот уже три дня как в бессрочном отпуске. Сара смотрит на него с сочувствием, за которым сквозит злорадство. Месть за испорченное свидание в цирке, не иначе, дедуцирует Шерлок. Он уходит, громко хлопнув дверью. Шерлок обескуражен, уязвлен и подавлен. Он не знает, что и подумать. Определенно, с Джоном происходит что-то пугающее, раз уж он скрывает это от Шерлока. Кроме того, Джон перестает ходить на свидания. Это само по себе странно и неправильно – Джон Ватсон не ходит на свидания. Шерлок решает послать подальше столь лелеемую Джоном личную свободу и личную жизнь и выяснить, наконец, что же происходит с его лучшим и единственным другом. Для начала он вскрывает телефон Джона, пока тот плещется в душе после, якобы, ночного дежурства. При этом у него вид действительно усталый и невыспавшийся, а некоторые признаки говорят о том, что эту ночь Джон провел с женщиной. Но то, что это было не любовное свидание, Шерлок почти уверен. После постельных утех Джон ведет себя иначе – он расслаблен, улыбчив и особенно внимателен к Шерлоку. Но нынешний Джон энергичен, хмур и чем-то озабочен. Он даже в ванной моется иначе, не нежась под водой, а ожесточенно смывая с себя прошедший день. Шерлок взламывает пароль Джона и читает входящие СМС. Его внимание привлекают СМС от абонента «Мэри», потому что все остальные абоненты Шерлоку хорошо известны и интереса не представляют. Эта Мэри периодически присылает Джону СМС с временем и местом встречи, а Джон (Шерлок торопливо листает папку исходящих сообщений), по-военному кратко отвечает согласием. Они встречаются, это уже факт. Впрочем, на любовную связь подобное не тянет. Прислушавшись к звукам, доносящимся из душа, Шерлок решает, что у него есть время покопаться в компьютере Джона. Он действует быстро, но не находит никакой информации, кроме следа стертого сообщения, пришедшего на электронную почту, восстановить которое Шерлоку не удается. Когда Джон выходит из душа, посвежевший, но все такой же хмурый, Шерлок сидит в своем кресле, увлеченно читая газету. Джон привычно заваривает чай, рассказывая о творящемся на улице катаклизме в виде снега с дождем. Шерлок кивает и спрашивает о дежурстве. Рука Джона дергается, заварка просыпается мимо чайника. Джон, чертыхаясь, переводит разговор на чай, почти закончившийся в их запасах. Шерлок отмечает нежелание Джона врать, и от этого сердце немного оттаивает. Впрочем, это не означает, что Шерлок готов спустить предыдущую ложь Джона на тормозах. С этого момента Джон находится под плотным наблюдением Шерлока. Смирись, Джон!
Джона определенно что-то мучает, но он весь день сидит дома, никуда не выходит, не звонит по телефону и даже ноутбук не открывает. Заняв выжидательную позицию, Шерлок делает вид, что не замечает нервозности Джона. Он уверен, рано или поздно причина оной проявится. Как всегда, Шерлок оказывается прав. Вечером Джон объявляет о том, что завтра с утра улетает на конференцию в Париж. Если он ждет вопросов или возражений, то Шерлок не собирается потакать глупым ожиданиям. На сообщение Джона он лишь кивает головой, продолжая увлекательнейший эксперимент на кухне. Джон немного разочарован подобной реакцией и сбит с толку. Он даже врет что-то об эндокринологии, к которой имеет весьма отдаленное отношение и все прожигает подозрительным взглядом Шерлока. Шерлок же по прежнему делает вид, что не замечает взглядов Джона. В голове крутится ураган из фактов и наблюдений, а лицо сохраняет бесстрастность. Когда Джон наконец-то уходит к себе, чтобы собрать чемодан и подготовиться к поездке, Шерлок уже знает, что в Париж Джон не летит. Он вообще никуда не летит. Уголок квитанции, высунувшийся из кармана куртки, говорит о том, что завтра с утра Джон куда-то едет на взятом в аренду автомобиле. Вечер Шерлок также проводит в сборах и подготовке к путешествию. Ему нужно соблюдать конспирацию, чтобы Джон не заметил слежки. Ночь он не спит, размышляя о том, во что все-таки ввязался Джон и почему не доверился своему лучшему другу. Камнем преткновения в этом вопросе всякий раз, с какой стороны не подойди, оказывается женщина, та самая Мэри, и Шерлок лишь надеется, что интерес к ней Джона носит не личный характер. А вот в отношении дамы Шерлок не уверен еще более, чем в Джоне. Ведь он по себе знает, что Джона невозможно не хотеть. Все хотят Джона, раз Шерлок хочет его раньше всех, разве вообще может быть иначе? Шерлок расстроен и подавлен, а также готов к тому, что друга придется возвращать домой любыми путями. Этой дамочке Шерлок не доверяет ни на минуту.
