Текст книги "The Maze Game (СИ)"
Автор книги: Helen_Lin
сообщить о нарушении
Текущая страница: 28 (всего у книги 31 страниц)
– И что? – спросил Ньют, крутя в руке вторую сыворотку.
– Нужно впрыснуть ее Алби, – тоном, словно это была самая очевидная вещь на свете, ответил Томас.
– Упал? – вскинул брови блондин. – Мы даже не знаем, что это. Не знаем, кто это прислал, зачем, и почему это прислали с тобой? – он посмотрел на Терезу. – И вообще эту штука может убить его!
– Но он уже умирает! – воскликнул Томас. – Взгляни на него!
Прекрасно зная, что увидит, Ньют все же скосил глаза на Алби, судорожно раздумывая, как поступить. Ему до тошноты надоело постоянно принимать сложные решения, которые буквально приводили к вопросу жизни и смерти.
– Думаешь, от этого ему будет еще хуже? – продолжал настаивать Томас.
Несмотря на то, что брюнет успел заслужить доверие некоторых шанков, и то, что Эвита чувствовала какую-то необъяснимую симпатию и связь с ним, девушка все же не понимала, почему Том так безапелляционно доверяет Терезе. Новенькая прибыла утром, в коме, со странной запиской в руке, лифт после нее не уехал – все летело к чертям.
– На этой штуке не написана инструкция, – подала голос Эви, стрельнув глазами в Терезу. – Ее могли послать с тобой, чтобы с ее помощью вывести тебя из комы.
– Но я вышла из нее без помощи сыворотки, – возразила брюнетка.
– Может, тебе повезло, – Эвита щелкнула ногтем по колбе. – У нас нет привычки обыскивать карманы шнурков…
– Эви, мы должны попытаться, – чуть ли не взмолился Томас. – Это его единственный шанс на спасение.
Шумно втянув носом воздух, пропитанный запахами медицинский препаратов, Эвита подняла глаза на Ньюта, в раздумье медленно облизнувшего губы.
– Ладно, – блондин посмотрел на Эви, на Алби, на Джефа, затем снова посмотрел на Томаса и протянул ему сыворотку. – Сделай это.
Выхватив из его руки колбу, брюнет с энтузиазмом поспешил к кровати, наклонившись прямо над лицом Алби, уже наполовину покрывшегося вздувшимися венами. В это мгновение энтузиазм сошел на нет, и Томас в нерешительности застыл с занесенной рукой над телом лидера.
– Хорошо… – скорее самому себе прошептал брюнет, но едва он размахнулся, как Алби пришел в себя.
Лидер крепко схватил Томаса за грудки, злобно смотря на него потемневшими от крови глазами:
– Тебе… не место, – хрипло цедил он слова. – Тебе здесь не место! Ты! Это твоя вина!
Все глэйдеры, кто находился в шатре, кинулись на помощь к Томасу, который явно не справлялся с силой Алби. Откуда у лидера была такая крепкая хватка, оставалось загадкой, ведь он не ел по меньшей мере двое суток и был ослаблен ядом гривера. Видимо гнев, направленный почему-то на Томаса, придавала ему сил.
От неожиданности брюнет выронил из рук колбу. Пока Ньют и Джеф пытались оттащить Томаса от яростного Алби, Эвита, в руке которой была вторая сыворотка, протиснулась к лидеру, чтобы впрыснуть предполагаемое лекарство ему под кожу.
В тот самый момент, когда девушке удалось подобраться близко и не попасть под удары четырех пар рук, Алби оттянул шиворот кофты Томаса. Эвита увидела под оголившейся правой ключицей юноши темное пятно в виде лежачего полумесяца и замерла.
– Эва! – кое-как сдерживая Алби за плечи, крикнул Ньют.
Не известно, смогли бы ребята в шесть рук справится с агрессией сильного глэйдера, если бы не Тереза, подскочившая к кровати и вырвавшая из рук замершей Эвиты сыворотку. Брюнетка, не мешкая, воткнула шприц в плечо чернокожего парня и, нажав на кнопку, впрыснула содержимое.
Алби тут же отпустил Томаса и, обессилев, упал на кровать. Его дыхание выровнялось, ноги перестали дергаться, а руки просто лежали вдоль туловища. Но самое поразительное – вздувшиеся синюшные вены буквально на глазах начали сходить, оставляя тело лидера чистым.
Тереза, кинув на Эвиту взгляд, полный подозрения и непонимания, чего она вдруг замерла, откинула волосы от лица и сделала шаг назад. Ньют с Томасом, тяжело дыша и отдуваясь, переглянулись и вновь уставились на чудесное действие препарата.
– Черт, сработало, – удивленно произнес Джеф, не сводя глаз с Алби.
– Значит так, – немного отдышавшись, произнес Ньют, – с этой минуты кто-то должен постоянно дежурить здесь и не спускать с него глаз.
Джеф молча кивнул, прикинув, что сегодня их с Клинтом и Каролиной, которая последнее время активно помогала Медакам, ждет веселая ночь.
Широко раскрыв штору, служившую дверью шатра, в помещение вошел Галли. Он подозрительно осмотрел медицинский уголок, скользнув глазами по спокойно спящему Алби и по тяжело дышащим шанкам вокруг него.
– Что тут произошло? – поинтересовался Строитель, хмуро прищурившись.
Никто из глэйдеров не хотел вступать в разговор с Галли, и шанков спасла Тереза, не знающая еще, что собой представляет главный Строитель Глэйда.
– Со мной Создатели прислали сыворотку, – брюнетка поискала глазами упавшую на пол вторую колбочку. – Она против яда гривера, – девушка наклонилась и подняла лекарство.
– И ты позволил вколоть ему какую-то неизвестную фигню? – тут же напустился Галли на Ньюта.
– Без нее он бы точно умер, – опередил блондина с ответом Томас, сверкнув карими глазами. – А так у него был шанс. И мы этим воспользовались.
– Мы? – хмыкнул Галли. – Ньют, я был о тебе лучшего мнения. Тебе повезет, если эта хрень поможет Алби. А тебе, чайник, вообще пора в яму – уже давно солнце зашло.
Томас перевел взгляд на Ньюта, сердито смотревшего на Галли. Вздохнув, блондин, мягко кивнув в сторону выхода, произнес:
– Извини, Томми, но так надо…
Брюнет понимающе покивал и вышел из шатра, едва справившись с желанием толкнуть Галли плечом. Строитель вышел следом, напоследок не преминув сказать:
– Шнурок слишком подозрителен, Ньют, а ты слеп. И ты, – он посмотрел на Терезу. – Тебе я тоже не доверяю, – с этими словами Галли окончательно ушел, захватив с собой факел.
***
Спустя пару часов, оставив с Алби Клинта и подошедшую после ужина Каролину, Эвита приняла душ и зашла на кухню, где Фрайпан домывал посуду. Парень был весь взмыленный, создавалось впечатление, что в данный момент не он мыл сковороду, а она его.
– Фрай, ты чего такой… – Эви не могла найти подходящего слова, описывающего состояние парня.
– Все нормально, Эв, – пожал плечами чернокожий Повар. – День тяжелый, просто. Какой-то безмерно длинный…
Эвита задумалась. А ведь Фрайпан был прав. Когда они последний раз нормально спали? Сутки-двое назад? Казалось, будто не смыкали глаз неделю.
– Фрай, оставь, домоешь утром, – пожалела девушка парня. – Иди отдыхать.
– Не, – покачал головой тот. – Я домою, немного осталось, – кивнул он на стол, заваленный тарелками и кастрюлями. – Кстати, вас с Ньютом не было на ужине, я оставил порции, они на полке под хлебом.
– Медаков тоже надо покормить, – благодарно проведя рукой по плечу Фрайпана, сказала Эви и полезла на полку за едой.
– Чарли им отнесет, – заверил Повар девушку.
Эвита достала с полки две тарелки, закрытые сверху фольгой, которая еще даже была немного теплой. Приоткрыв тонкий металлический листочек, она втянула носом вкусный запах свежей мясной запеканки с картошкой. Живот немедленно громко заурчал в ожидании еды.
На кухню тихонько зашел Чак. Видимо, мальчик хотел пройти незамеченным, но он бедром задел стол, на котором водрузились стопки тарелок, и уронил половину алюминиевой посуды на пол.
– Ой, Фрай, извини, извини, – заохал Чак и кинулся поднимать посуду, благо та была не разбиваемой.
На шум в кухню заходили некоторые шанки, а убедившись, что тут не произошло ничего страшного, уходили вновь, желая доброй ночи тем, кто был в шатре.
– Фрайпан, – обратилась Эвита к Повару, бросив взгляд в окошко, из которого увидела, как Джеф прошел мимо ямы, где сидел Томас, – а у нас нет какой-нибудь еды, вроде сэндвича?
– Осталось немного курицы и есть хлеб, – отозвался Повар, помогая Чаку собирать посуду. – А что?
Не ответив, Эвита достала из холодильника несколько кусочков варенной курицы, хлеб и вручила все это Чаку, который с довольным лицом закончил поднимать тарелки.
– Это мне в награду за то, что уронил тут все? – поинтересовался мальчик.
– Нет, отнести Томасу, пожалуйста, только убедись, что Галли уснул, – попросила девушка. – Ему утром бежать в Лабиринт, нужно набраться сил.
– Ньют, вроде бы, назначил наказание без еды… – как бы между прочим заметил Фрайпан.
– Не слышала, – буркнула Эвита и, забрав тарелки с порциями запеканки, направилась к выходу, мимолетом подмигнув Чаку.
Выйдя из кухни, девушка лоб в лоб столкнулась с Ньютом. Парень был в такой глубокой задумчивости, что даже не сразу понял, кто перед ним, машинально сделав шаг в сторону, пропуская глэйдера.
– Привет, – произнесла Эвита, не сходя с места.
Ньют растерянно посмотрел на Эви, а затем провел ладонями по лицу, вздохнув.
– Идем, – девушка взяла парня за руку, переложив тарелки в другу, устроив их друг на дружке.
– Куда ты? Кухня же тут, – не понял он намерений девушки.
– Поужинаем в палатке, – решительно заявила девушка, заходя за шатер и приоткрывая тяжелую ткань. – Залезай.
– Ты видела Минхо? – поинтересовался Ньют, усаживаясь на матраце спальника по-турецки.
Эвита протянула ему тарелку с вилкой и, только усевшись рядом, ответила:
– Он почти что вломился в душ, когда там мылась Лиззи. Мне казалось, ее ор слышали все пингвины в Антарктиде, а ты нет?
Ньют покачал головой, отправляя в рот кусок печеного мяса. Эвита вздохнула и посмотрела на юношу. Он был бледнее, чем обычно, под глазами залегли синяки, а уголки губ давно не поднимались вверх. На фоне всех событий последних двух дней Ньют выглядел похудевшим, хотя, казалось бы, куда еще…
Потеряв аппетит, девушка отставила тарелку на улицу, зная, что Принц не преминет доесть за ней, и совершенно не волнуясь за то, что утром Фрайпан будет ворчать из-за этого. Она подсела к Ньюту со спины и, просунув руки под его локтями, крепко обняла, положив подбородок на острое плечо.
Вздохнув, Ньют опустил руки с тарелкой на колени и произнес:
– Кусок в горло не лезет.
– Это потому что не я готовила, – пошутила Эвита, проведя кончиком носа за ухом юноши. – Но есть надо, Ньют, – она заглянула в почти полную тарелку. – Хотя бы половину.
Покивав, парень вилка за вилкой опустошал тарелку, пока Эвита, отвлекая его от грустных раздумий, болтала о какой-то ерунде, и, в конце концов, с удивлением обнаружил в руках пустое блюдо.
– Вот и хорошо, – довольно произнесла Эвита, отползая от Ньюта, забрав у того тарелку и выставив ее наружу, рядом со своей, которая уже тоже блестела от чистоты.
Вернувшись, она посмотрела на грустного юношу, все еще сидевшего в той же позе. Ньют, почувствовав на себе ее взгляд, посмотрел на девушку и почесал затылок:
– Прости, я весь в каких-то стебанутых мыслях…
– Отпусти на время свои раздумья, – попросила Эвита, подсаживаясь рядом. – Ты все делаешь правильно, доверяя Томасу, – она почувствовала неприятное волнение в груди, ведь до сих пор не рассказала о том, что увидела под ключичной косточкой брюнета.
– Понимаешь, – Ньют прилег на матрац, опираясь на локти, – я руководствуюсь по большей части интуицией, а Галли логикой. И шанки скорее последуют разумным доводам, нежели каким-то предчувствиям. И если Галли станет главным, предпочтительнее будет добровольно сдаться гриверам, – закончил он, поджав губы.
– Мы не допустим анархии в Глэйде, не волнуйся, – Эви оперлась на руки, оказавшись над Ньютом, заставив его полностью улечься на спальник, и, наклонившись, оставила на его губах легкий поцелуй.
– Устроим гражданскую войну? – тихо спросил Ньют, чувствуя, как внутри него разжигается горячее желание близости.
Он провел руками по спине девушки, непринужденно задевая края футболки и заворачивая их наверх. Она опустилась на него, придерживая себя на локтях, и сильнее стиснула бедрами его таз. Не утруждая себя ответом, Эвита снова поцеловала юношу, все еще дразня его легкими прикосновениями своих губ, а затем и вовсе стала прокладывать губами невесомую дорожку по выраженным скулам, проскальзывая к уху.
– Давай сейчас забудем обо всем, – шепотом предложила она, обводя кончиком языка завиток.
Коротко рыкнув, Ньют крепко ухватил ее руками за талию и резко перевернул на спину, оказываясь сверху и так сильно впиваясь в ее губы, настойчиво проталкивая внутрь язык, что девушка непроизвольно глухо простонала. Юноша немедля прервал ее стоны поцелуем, глубоко проникая языком, сплетаясь с ней в лихорадочном танце.
Сердце в грудной клетке неистово колотилось, и оба чувствовали это, тесно прижавшись друг к другу. Резко вдохнув ртом недостающий воздух, Ньют опустился к шее Эвиты, захватывая губами кожу и оставляя на ней красные отметины. Затем стянул с девушки через голову футболку и опустился к груди, сняв мешающий лиф и тут же по очереди накрывая каждую из двух возбужденных горошинок, вызывая все новые и новые судорожные вздохи у Эви, сгорающей от нахлынувшего на нее цунами желания скорее ощутить его в себе.
Воспользовавшись секундным замешательством Ньюта, который выпрямился, чтобы снять с себя майку с кофтой, она крепче обхватила его ногами и заставила поменяться местами, снова оказавшись сверху. Наслаждаясь ее влажными ласками на своей шее, юноша провел руками по гладкой коже на ее талии и забрался руками под хлопковые штаны девушки, сжав в ладонях ее ягодицы. От этого она резко выдохнула горячий воздух ему в шею, слегка подавшись вперед, чтобы парень стащил с нее, а заодно и с себя, лишнюю одежду.
Когда все белье было раскидано по разным сторонам от спальника, Эвита снова накрыла поцелуем губы Ньюта, ощущая, как его руки скользят по ее телу, а возбужденный орган упирается во внутреннюю часть бедра. Слегка прогнувшись, девушка дала парню сигнал, что готова принять его в себя, как можно скорее. Он притянул девушку повыше над собой, на этот раз не травмируя нежную кожу на шее и над ключичной ямочкой, а оставляя влажные ласки легкими полу-поцелуями. Одновременно с этим юноша мягко проскользил пальцами по животу девушки и начал медленно ласкать у нее между ног, с удовольствием чувствуя, как внизу живота закручивается сладкая истома возбуждения от ощущения ее влаги на своих пальцах. Эвита, тихонько постанывая, нетерпеливо двигалась навстречу его ладони. Когда Ньют с помощью руки направил головку своего органа между хорошо смазанных половых губ, она тут же присела до самого основания органа, с приятным мурчанием откинувшись назад, перебросив за спину растрепавшиеся волосы.
Придерживая девушку руками за талию, Ньют закрыл глаза, блаженно облизав губы. Он действительно забыл обо всем: кто он, где, что происходит вокруг, наслаждаясь моментом в мире, где существовали только они вдвоем, слившись воедино. Они двигались в такт друг другу, все больше увеличивая темп, пока, наконец, горячая волна сладкой истомы не закрутилась внизу живота Эвиты и не прошла по всему ее телу, заставив девушку тут же обмякнуть. Ньют присел, обняв девушку, и все еще находясь в ней с приятным ощущением от сокращающихся вокруг его органа внутренних мышц.
Эвита, придя в себя, аккуратно слезла с бедер парня и уже привычным движением руки вновь уложила того на спину, чтобы самостоятельно помочь ему с разрядкой. Ньют лежал с закрытыми глазами, чувствуя, как девушка медленно провела языком по выступающим венам на его достоинстве, а затем полностью накрыла его губами, стараясь заглотить как можно глубже. Он чувствовал, как пульсирует, ощущал, каким горячим было ее мягкое тесное горло и вскоре с легким рыком, ощутил ошеломительную разрядку, прошедшую теплом по всему телу. Привстав на локтях, Ньют увидел, как Эвита, утерла губы тыльной стороной ладони, а затем подалась вперед, звонко чмокнула его в губы и буквально рухнула рядом с ним на спину, все еще тяжело дыша.
Он повернулся на бок и ласково провел пальцами по щеке девушки, скользнув по ее шее, груди и животу. Он посмотрел на ее лицо, с закрытыми глазами и легкой полуулыбкой, наклонился и оставил легкий поцелуй на губах. Эвита приоткрыла глаза и довольно улыбнулась:
– Люблю твою довольную мордашку.
Не ответив, Ньют накинул на них легкое одеяло спальника и подложил руку девушке под голову, удобно устроившись рядом. Поцеловав ее в лоб, юноша окончательно улегся.
– Люблю тебя, – прошептал он, засыпая и чувствуя руку девушки, обнимающую его во сне.
========== Chapter seven ==========
Комментарий к Chapter seven
муз. сопровождение:
Thousand Foot Krutch – Breath you in
Hans Zimmer–Day One
Утро следующего дня выдалось прохладным, но безоблачным и каким-то чересчур спокойным. Слышался громкий треск саранчи, листва на деревьях шелестела от легкого ветра, и, едва небо на востоке заалело, Ньют осторожно, стараясь не разбудить спящую рядом Эвиту, оделся и вылез из палатки. Вздохнув полной грудью сладковатый предрассветный влажный воздух, юноша, взяв ботинки в руки, зашагал, прихрамывая, в сторону Хомстеда. Босыми ногами он чувствовал прохладную утреннюю росу, которая, капая с высокой травы приятно освежала поврежденную лодыжку. Джеф предупредил, что нога периодически будет нагреваться до такой степени, что парню будет хотеться приложить к ней лед, которого никогда не было в Глэйде. Медак объяснил, что из-за неправильно сросшейся кости, организм думает, будто в лодыжке все еще заражение, и повышает температуру в месте «лечения», которого не происходит.
Закрыв за собой дверцу душа, Ньют повесил одежду на крючок и открыл кран. За ночь вода в черной бочке над душевой кабинкой остывала, и приходилось мыться чуть ли не ледяной водой. Но парень привык. А со временем ему даже стало это нравиться – вода освежала, и постоять под ней, запрокинув голову и ощущая лицом холодные капли, было хорошим началом каждого утра, ненавидимого Ньютом.
Вытеревшись полотенцем, юноша оделся, зашнуровал потрепанные ботинки, затянул пояс чехла с оружием и вышел из кабинки. Обогнув Хомстед слева, он зашел внутрь хибарки и прошел к самой дальней стенке, где за перегородкой на двух спальниках разлегся Минхо. Азиат спал на спине, заложив одну руку за голову и громко сопел, приоткрыв рот.
– Минхо, проснись и пой, – Ньют, наклонившись, потрепал друга за вторую руку, уложенную на животе.
– Ммм, – промычал главный Бегун.
– Три минуты, – буркнул Ньют, шлепнув по руке азиата.
– Агам, – тихо ответил Минхо, не открывая глаз и переворачиваясь на бок.
Ньют выпрямился, больно ударившись затылком о торчащую балку. Коротко ругнувшись, парень потер ладонью затылок, в сотый раз подумав о том, что нужно попросить Строителей срезать ее. Он знал, что забудет об этом еще до завтрака. И на следующее утро опять стукнется об нее. Так было каждый раз. Гребанный день сурка.
Зайдя на кухню, Ньют с болью в груди не обнаружил за столом привычную сгорбившуюся фигуру Алби, просыпающегося над чашкой чая. Блондин включил чайник и пошел проведать медицинский шатер.
– Пока никаких изменений, – покачал головой Клинт, дежуривший около лидера. – Он спит, жара нет, просто глубокий сон.
Ньют благодарно опустил ладонь на плечо Медака и вернулся в Хомстед:
– Минхо!
– Я уже встал, – с трудом разлепив глаза, ответил азиат, садясь на мягком матраце спальника и опираясь на руки.
– Зайди за Томасом, пусть позавтракает, – попросил Ньют и вышел.
На кухне все еще было пусто, но Эвита уже побывала тут – это юноша понял по оставленному на стуле влажному полотенцу. Девушка появилась спустя несколько секунд, кутаясь в теплую толстовку, которая явно была ей велика размера на два. Она ненавидела утренний холодный душ и после него согревалась еще некоторое время, напялив на себя теплую одежду.
– Доброе утро, – она чмокнула Ньюта в губы и направилась к холодильнику, по пути достав сковородку. – Надеюсь, Уинстон не забыл вчера положить яйца. Я не хочу идти в курятник.
Ньют широко зевнул и уселся на стул, продолжая слушать утренний лепет девушки.
– В Лабиринт побегут двое? – поинтересовалась она, отсчитывая яйца. – Тим останется?
– Да, – кивнул парень. – Минхо…
– Вспомнишь лучик, вот и солнце! – радостно известил главный Бегун, заходя на кухню и ведя за собой Томаса. – Опять меня обсуждали? Все вам неймется.
– Почему Тим не бежит с вами? – поинтересовалась Эвита, бросая быстрый взгляд на Томаса.
Брюнет улыбнулся девушке краешком губ и присел на последний из трех свободных стульев за столом. Эвита отвернулась, продолжая помешивать быстрый омлет на сковороде и добавляя туда кусочки оставшегося бекона. Она не могла выбросить из головы то, что увидела вчера на коже Томаса. Засыпая, она начала сомневаться, что об этом нужно сразу рассказать Ньюту. Сперва, решила девушка, она должна поговорить с самим Томом. Но сделать это она сможет лишь вечером, когда Бегуны вернутся.
– Потому что я хочу протестировать стажера, – ответил Минхо, подавив зевок. – Не хочу отвлекаться на Тима.
– Ньют, где та штука, которую мы вчера вытащили из гривера? – подал голос Томас.
– В Картохранилище, а зачем она тебе? – не понял блондин.
– Нужно взять ее с собой, – решительно заявил Томас. – Эта хрень не просто так была вшита во внутренности гривера, вдруг это ключ.
– Ключ к чему? – выгнул бровь Минхо. – Или от чего? От двери? Серьезно? – он усмехнулся. – Поверь мне, шанк, если бы мы видели дверь, то нашли бы чем ее открыть и без этого стебанутого ключа. Да я бы сам ее вынес с петлями.
– Может выход это вовсе не дверь, – пожал плечами Томас.
– Окно? – продолжал иронизировать азиат. – Так и вижу, прорубленные в стене ставни с милыми розовыми занавесками и кактусом на подоконнике.
– Как же ты неравнодушен к кактусам, – заметила Эви, ставя перед ребятами тарелки с омлетом.
– У нас с ними любовь, – хмыкнул Минхо, беря в руки вилку. – Настоящая, не то, что у вас.
Эвита, улыбнувшись, присела к Ньюту на колено здоровой ноги, почувствовав приятные мурашки от прикосновения его руки, проникнувшей под толстовку к девушке и легшей ей на талию. Краем глаза она заметила, что Томас, пережевывая пищу, смотрел на них, и машинально повернулась к брюнету. Тот смущенно поджал губы и уткнулся в тарелку, молча доедая завтрак.
Когда Минхо отвел Томаса в Картохранилище, где они должны были собрать рюкзаки для предстоящего дневного забега, Ньют пошел в Хомстед будить кураторов, а Эвита, поразмыслив, что может успеть поговорить с Томом, поспешила за Бегунами.
Она влетела в шатер с картами, который, к ее удивлению, был открыт.
– Ой, – девушка, уже пересекшая порог шалашика, отпрыгнула назад.
– Я не понял, чайник, – возмутился Минхо на Томаса. – Ты из лифта что ли прибыл? Дверь почему не закрыл?
– Ээм, – протянул Том, но решил не сердить азиата и не отвечать, что прибыл он как раз из лифта. – Прости, я сейчас.
– Том, – позвала Эвита. – Можно тебя, на пару слов. Всего минута, – добавила она, посмотрев на Минхо.
Тот равнодушно пожал плечами, застегивая на груди кожаные ремешки рюкзака. Томас, на ходу надевая свой мешок, который в другое время брал с собой Адам, вышел из шатра и прошел пару шагов в сторону за девушкой.
– Слушай, Том, – начала она без предисловий, – у тебя ко мне не возникает… никаких чувств, что вроде бы мы были знакомы… или…
– Эви, я… – Томас посерьезнел настолько, что даже забыл застегнуть последний ремешок. – Знаком я, вроде бы, был с Терезой. А к тебе у меня что-то другое. Я… ты тоже это чувствуешь? – вдруг напрягся он.
Эвита, помедлив, кивнула:
– Что-то… нечто странное, теплое… – она прислонила ладонь к груди. – Вот здесь, под ребрами, внутри.
Томас сглотнул, не зная, как отреагировать, но был уверен, что должен был поделиться с девушкой мыслями на этот счет. Однако Эвита не дала ему успеть открыть рта.
– Вчера, когда Алби вдруг вскочил… когда схватил тебя, у тебя кофта оттянулась, вот здесь, – Эви провела рукой по ключичной косточке парня. – И я заметила у тебя на коже… пятно, в виде лежачего полумесяца.
– Знаю, оно, вроде, родимое, – кивнул Томас.
Эвита дрожащими пальцами медленно расстегнула верх молнии толстовки и отогнула ворот, обнажая ключицу. От удивления юноша даже приоткрыл рот: под косточкой у девушки на коже красовался кофейного цвета лежачий полумесяц.
– Ты… – Томас почувствовал, как у него пересохло в горле.
– Так, я не понял, что тут происходит, – возмущенно воскликнул Минхо, подойдя к шанкам. – Эвита! Не на секунду нельзя оставить, ты чего тут за демонстрации устраиваешь?
– Минхо, – Томас оттянул свою кофту, – смотри.
– Ого, ключица! – воскликнул Минхо с явной иронией в голосе. – Погляди, – он отвернул ворот своей рубашки. – У меня такая тоже есть. Томас, у всех людей есть ключицы.
– Да нет же, я не ключицу показываю, – нервно возразил Том.
– А что ты показываешь? – нахмурился азиат.
– Привет, – раздался тихий голос, и из-за куста орешника вышла Тереза, сонная и лохматая. – А я… потерялась немного, искала туалет.
– А ты присоединяйся к нам, – отозвался Минхо. – У нас тут флешмоб: массово показываем друг другу ключицы.
Тереза, не смотря на иронию Бегуна, заинтересованно подошла к разговаривающим.
– У нас с Эвитой одинаковые родимые пятна, – пояснил Томас. – Скорее всего, мы родственники. Наверное, ты моя сестра.
– Ну, уж явно не твоя бабушка, – буркнул Минхо. – Так, чайник, это все очень интересно, я бы прям прослезился от умиления, но мы теряем дневное время, ворота вот-вот откроются. Потешите себя воспоминаниями из детства, которые отобрали Создатели, вечерком у семейного костерочка. Пошли! – с этими словами азиат быстро направился по тропинке в сторону южных ворот.
Томас, извинившись, поспешил следом, а Эвита, вздохнув, вновь застегнула толстовку. Минхо не понимал их, для него это не было чем-то особенным. Да, Создатели присылают детей, присылают братьев и сестер. Ничего из ряда вон выходящего. И, если подумать, азиат прав. Но Эвите все равно было обидно.
– Идем, – позвала ее Тереза.
– Ты помнишь его? – спросила Эвита у девушки.
Та грустно покачала головой:
– Нет, только знаю, что были знакомы.
Едва девушки вышли из рощи на открытую площадку, как тут же наткнулись на пронзительный взгляд Галли, наблюдающий за ними неподалеку от Хомстеда.
– Он думает, что это все из-за меня, – грустно сказала Тереза, замедлив шаг. – Лифт ведь так и не опустился…
– Галли склонен к пессимистичным выводам, которые принимает за истину и не предполагает, что он может быть не прав, – Эвита посмотрела на девушку. – Ты точно больше ничего не помнишь?
Тереза молча посмотрела на нее.
– Просто… – Эвита нахмурилась и посмотрела себе под ноги. – Томас говорил, что ему снились сны…
– Знаю, и я была в них, – кивнула Тереза. – Он рассказал мне.
– Правда? – удивилась Эви. – Этого я не знала, он говорил только про женщину со светлыми волосами…
– Ее я тоже помню. И фразу, которую она все время повторяет. ПОРОК – это хорошо.
Эвита сглотнула и посмотрела перед собой. Дети, отправленные выживать в четырех каменных стенах, окруженные Лабиринтом, в коридорах которого бегали кровожадные гриверы, множество могил на кладбище, зачеркнутые имена на стене – как все это может быть хорошо?!
***
Ощутив неприятную ноющую боль в висках, едва солнце поднялось из-за стен, Эвита скинула все свои обязанности на Фрайпана и, взяв у Джефа несколько таблеток обезболивающего, ушла в палатку, чтобы проваляться полдня, лежа на матраце и изнывая от дискомфорта. Магнитные бури, повышение давления, или какие-то еще причуды природы иногда настигали девушку, заставляя ее голову чуть ли не лопаться от боли. В обед Ньют принес ей плошку с супом и кусок хлеба, но девушка отказалась от еды.
– Тебе нужно поесть, – настаивал Ньют. – Хотя бы половину, – попросил он, улыбнувшись.
Поморщившись от боли, Эвита подтянулась на руках и присела, оперевшись спиной на одну из колышек палатки. Она нехотя приняла в руки глубокую тарелку и начала медленно ложка за ложкой есть суп, делая между глотками большие перерывы. Ньют терпеливо сидел и ждал, пока она поест, а потом забрал с собой пустую тарелку, оставив Эви отдохнуть и, если сможет, немного поспать.
К полднику, когда из кухни вдруг потянуло запахом вкусного барбарисового чая, Эвита почувствовала облегчение и сладко задремала, убаюканная тихим шелестом ветвей и приглушенном гомоном шанков, перекусывающих за общим обеденным столом. После полдника Ньют сунул растрепанную голову в палатку и, увидев, что Эви спит, тихонько ушел, поплотнее запахнув ткань навеса.
Девушка проснулась спустя пару часов, нехотя открыла глаза и зевнула. Вставать совершенно не хотелось, но воздух в палатке и, судя по всему, на улице в этот день сильно прогрелся: Эвите было жарко, в горле пересохло и очень хотелось пить. А еще она бы не отказалась от ломтя хлеба с чашкой прохладного чая с мятой. Ведомая мечтами, Эвита выползла из палатки буквально на четвереньках, с трудом поднявшись на ноги. Боль в висках еще немного пульсировала, но уже гораздо меньше, чему она несказанно обрадовалась. Эви, посмотрев на заходящее за стены солнце, поморщилась от яркого света. Прежде, чем наведаться на кухню, она решила подойти к умывальнику и умыться прохладной водой: из-за дневного сна, она чувствовала, что ее лицо слегка опухло. Да, так оно и было: взглянув на себя в небольшое зеркало над умывальником, Эви обнаружила, что выглядит, как неопытный пчеловод-китаец. Умывшись и слегка приведя себя в порядок, Эвита более-менее проснулась, и еще раз зевнув для верности, направилась в сторону кухни.
По пути, на удивление, девушке не встретился ни одни глэйдер. Она еще раз обернулась на заходящее солнце: слишком рано для ужина и уже поздно для полдника. Сейчас было то самое время суток, когда Глэйд кипел от работы – дневной зной как раз уступил место вечерней прохладе. Но вокруг никого не было.
Обойдя кухонный шатер, Эвита с удивлением обнаружила, что все старшие глэйдеры и еще несколько шанков столпились около южных ворот.
«Что произошло на этот раз?!» – промелькнула в голове волнующая мысль.
Сорвавшись на легкий бег, Эви быстро преодолела расстояние до ворот:
– Что такое? – спросила она у крайнего парня.
– Я чет сам не особо понял, – ответил Алекс. – Вроде как ждем, когда вернутся Бегуны. Галли сказал, что не слышал ночью движение стен. Ньют решил, что это может означать либо что-то хорошее, либо что-то плохое.
Кивнув в знак благодарности, Эвита протиснулась к блондину, который стоял в первом ряду перед самыми воротами, а рядом с ним топтался Фрайпан и Джеф.
– Что тут происходит? – поинтересовалась Эвита у Ньюта. – И почему ты не рассказал мне о том, что Лабиринт ночью не менялся?
– Не хотел тебя беспокоить, – ответил тот, задумчиво покусав губу. – Тебе не до этого было… Да и не факт, что Галли не слышал, может, ему приснилось.
– Я тоже не слышал, – подал голос Уинстон.
