Текст книги "Драконье золото (СИ)"

Автор книги: Hegg

Соавторы: Лилия Аджитарова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 12 страниц)

Фрона единственная, кто принимал его любым – слабым, злым, усталым, отец же требовал от него силы и благоразумия. Но не всё Дорос мог рассказать сестре. Что скрывать, он больше всего боялся увидеть осуждение и презрение в её глазах. С каждым годом он становился осторожнее, разговаривая с принцессой. Иногда этого требовал отец, иногда обстоятельства, иногда страх. А чаще всего это было слепое желание защитить сестру от самого себя – Дорос чувствовал, как медленно менялся под натиском ответственности, которую возлагала на него тень будущей короны. И как же теперь, в этой просторной золотой птичьей клетке, ему не хватало веселого и высокомерного смеха сестры, он столько хотел ей рассказать, пусть она даже потом осудит.

– Я хочу его, – сказал бы он, утыкаясь в ее оголенное плечо. Фрона перестанет распутывать косы и замрет, ожидая продолжения. – Я хочу своего врага.

Что бы она тогда ответила?

– Так иди и бери его, пока он не нашел новую жертву!

Или:

– Он угроза нашему королевству! Дорос, ты должен…

Фрону нельзя предугадать. А без неё – тяжело. Ему было бы легче, если бы сестра высказала свое мнение, пусть даже отличное от его, разнящееся с внутренним чувством «правильности», основанное не на фактах и логике, а на чистой женской интуиции. Но сейчас он один на один с недостойными желаниями и страхами. Изменить своим клятвам и поддаться соблазну? Нет! Нельзя, он не может! Отец, Фрона, королевство. Он не должен быть слабым. Этот жалкий слуга дракона играет им, просто играет. Улыбки, взгляды, намеки – игра. Дорос тоже так умеет, в его силах поменять правила и заставить Хильда бегать за ним как пёс. Или это всего лишь иллюзия? Он сможет склонить слугу дракона на свою сторону, как делал это с визирями и послами, как подчинял себе слуг одним только взглядом. Дорос знал, как нужно было посмотреть на мужчину, грешного в той же мере, что и он, чтобы тот отдал свою честь ради принца.

А если бы в замке были ещё люди, что бы было тогда?

Да, это виновато одиночество. Хильд пользуется этим. Дорос улыбнулся огню в камине, – мужчина умеет манипулировать людьми не хуже любого опытного правителя.

Почему Хильд служит дракону? В чем его выгода? Почему он пропадает так надолго и никогда не появляется вместе со своим хозяином? Как так получается, что от него пахнет огнем, а сам он порой смотрит так, как это делают старики и наставники? Слишком много вопросов, на которые нельзя найти ответов, даже есть перерыть всю библиотеку королевского замка. Можно попробовать решить их с помощью пыльных фолиантов драконьих закромов, но что-то подсказывало, что ответы можно получить только от самого Хильда.

Принц заметно вздрогнул, когда в дверь его покоев постучали. В личности гостя сомневаться не приходилось, поэтому Дорос, повинуюсь едкой обиде, не стал реагировать сразу. Собака, сидящая подле кровати, почувствовала нежелание своего хозяина встречаться с гостем и чуть слышно зарычала, оскалив зубы. Стук повторился, теперь уже более настойчивый. Вздохнув, он поднялся с постели, отогнав от ног назойливую Булочку, и поспешил отворить дверь. В противном случае, единственный человек этого замка мог себе позволить войти и без приглашения – Дорос был всего лишь пленником, пусть и коронованным.

Хильд выглядел уставшим, но привычно учтивым. Приветственный кивок, и он прошел в комнату. Мужчина мельком огляделся, задержался взглядом на разобранной постели, отошел к софе и замер словно в нерешительности, можно ли ему присесть. Это насторожило принца, нервы которого были натянуты до предела.

– Чем обязан? – холодно спросил Дорос, глядя в сторону.

– Как вы себя чувствуете, Ваше Высочество?

Принц фыркнул и вернулся в постель. Стоять в одной ночной сорочке перед мужчиной было неприятно, хоть тот и не смотрел на принца, а куда-то поверх его головы.

– Если ты… Вы пришли только ради этого вопроса, можете уходить.

Хильд, конечно, уходить не собирался. Дерзость мальчишки его разозлила, однако подавив накатывающее чувство гнева, он заметил, что с пленником что-то не так. Слишком хмурое лицо – даже в подземелье принц был веселее. Хильд не хотел причинять лишних неудобств своему пленнику и готов был уступить.

– Чего ты ждешь? – Дорос не смог побороть разыгравшееся чувство несправедливости. Принц вновь вскочил на ноги и, в несколько шагов оказавшись рядом с Хильдом, схватил его за ворот рубашки, потянув на себя, не обращая внимания на то, что мужчина был гораздо больше и выше его самого. – Что?! Что тебе надо? Что этой ящерице от меня нужно? Что с моими родными?! Зачем всё это?! Почему я все еще здесь?

Сказав это, Дорос понял, что совершил ошибку. Он дал Хильду ещё одну ниточку, за которую он может дернуть в нужный момент, чтобы окончательно унизить его. Дракон нахмурился, заметив, как злость в глазах принца меняется на страх. Мысленно выругавшись, мужчина схватил Дороса за руки и без труда разжал, мальчишка не сопротивлялся, покорно отступая назад. «Я дал тебе слишком много времени на раздумья, моя ошибка…» – Бадахильдис еле сдержал рык и досадно поморщился. Люди были склонны к поспешным выводам, стараясь за свой короткий век найти как можно больше проблем и их решений. Молодость же отличалась крайним максимализмом, который проявился у принца столь запоздало.

– Я хочу спать, – Дороса трясло. Ему редко приходилось злиться, а в такой обстановке это было опасно вдвойне. Юноша не знал, как ему поступить, и не мог предугадать даже собственные действия во время приступов ярости. Что же ему теперь делать? Слуга дракона ни о чем ему не скажет, и выбраться он отсюда сам не сможет. Ещё эта слабость при одном только взгляде врага. Он не вынесет долго. Он уже сейчас готов сдаться.

Хильд знал, что оставлять в таком состоянии принца не стоит, но усталость и раздражение на несносного мальчишку взяли вверх. Пожелав приятной ночи, дракон выскочил в коридор. Если бы не амулет, если бы не этот договор, он бы сейчас беззаботно летал в облаках или придавался утехам с любовниками или любовницами. Да сотни бессмысленных и приятных дел были у вечного! Сейчас же он стоял на пороге войны. Причем война имела не две стороны, а как противный сорняк пустила десятки отростков. Арвил с его жаждой власти, Филандер, ещё не знающий о намерениях соседа, племянник, удачно попавший в центр бури, угроза самому Хранителю, подорванное доверие жрецов и сородичей, которые сохранили остатки разума. Это если не считать падальщиков, выжидающих в норах пока опасные хищники перегрызут себе глотки. В такое Бадахильдис ещё не ввязывался. Ему и забот о своем одичавшем народе хватало. Вместо того, чтобы отлавливать диких, а от того мелких и слабых дракончиков и заточать их в пещерах сна, которые бы погружали их в поток магии драконов, медленно стирая из физического мира, ему приходилось нянчиться со вздорным мальчишкой. Дорос с мастерством матери драконьего гнезда играл на нервах Хильда, с переменным успехом прикидываясь то белой овечкой, то ощетинившимся волком.

Дракон уже ступил на лестницу, услышав грохот и испуганный лай. Тонкий слух тут же уловил дикий рев ветра. В несколько секунд опять оказавшись у покоев принца, он еле успел отпрянуть, когда дверь рывком отправилась и из неё выскочили собака и замотанный в покрывало Дорос.

– Там окно выбило ветром…

– Крейс, леший сын, – рыкнул дракон. Завтрашний день принесет Филандеру большую головную боль, главное, чтобы королевский маг оставался все тем же лопоухим никчемным шарлатаном.

Принц нахмурился, услышав знакомое имя. Где же он его встречал?

– Идемте, Ваше Высочество. В моих комнатах тепло. Эту ночь проведете там, я переночую в кабинете.

Дорос не стал спорить. Хильд довел принца, идущего с самым независимым видом, до своей комнаты и пропустил его вперед, отворив дверь. Кровать дракона была гораздо больше той, на которой спал в своих покоях Дорос. Бадахильдис любил, когда было достаточно места, чтобы можно было развернуться. А еще он любил спать, прижимая к себе кого-нибудь теплого, солнечного, пышущего жизнью и приятно пахнущего. Такого, как Дорос. Мужчина тряхнул головой, отгоняя непрошеные мысли, которые услужливо разложили раскрасневшегося, тяжело дышащего Дороса с широко раздвинутыми ногами поверх покрывала.

– Если я понадоблюсь Его Величеству, просто выгляните в коридор и крикните меня. Я услышу сам или мне передадут прислужники. Еще раз спокойной ночи, – Хильд чуть поклонился и поспешно вышел из собственной спальни. Еще не хватало не совладать с собой и напугать мальчишку еще больше. Каким бы подготовленным ни был ко всему возможному юный принц, он вряд ли бы смог спокойно отнестись к тому, что так хотел сделать с ним Хильд против его воли.

Мальчик – воистину совсем молодое существо, которое даже юношей дракону порой было сложно назвать – бередил сознание Хильда сильнее, чем обычно. Может, причиной тому было неустойчивое состояние самого Дороса, а может все дело было в том, что он наконец-то показал свои страхи, пусть и не специально, но все же раскрываясь перед драконом. Нужно было принять решение. Оградить себя и ни в чем не повинного принца от возможных последствий. Малодушно бежать от самого себя, стараясь забыться в менее интересных и порой совсем неприятных вещах.

Бадахильдис в задумчивости добрался до своего кабинета, взмахом руки задернул шторы, мыслью зажег пару свечей и опустился на пуф у стеллажа со свитками. В отражении огня что-то блеснуло на рубашке дракона, и тот аккуратно снял с себя белесый волос Дороса.

– Надо же. Блестит, как золото, – поддавшись какому-то совершенно странному порыву, Хильд поднялся и направился в свою сокровищницу. Не ту, в которой хранил разменные монеты и другие безделушки, не особо его интересующие, а туда, где каждый на своем месте лежали любимые драгоценные камни. Найти отдельный закуток для волоска, вокруг которого в ту же минуту была создана защитная оболочка и наложено заклятие левитации, оказалось сложнее, чем решиться на столь сентиментальный шаг.

***

Крейс, Крейс. Очень знакомо, но он никак не может вспомнить. Принц перевернулся на другой бок, утыкаясь взглядом в темный провал окна. В комнате Хильда было гораздо холоднее, спасали только одеяло и пара покрывал, которые Дорос добыл сам, порывшись в ящиках у подножья кровати. Но нос все равно мерз. Принц даже позволил Булочке забраться к себе, за что та тут же отблагодарила своего хозяина, согрев ему ноги. А Хильду знать, что в его постели ночевала собака, было вовсе не обязательно.

Под утро непогода спала, оставив после себя гудящий ветер, лениво гоняющий снежки, да плохие воспоминания. Несмотря на это, Дорос еле мог подавить улыбку, когда утыкался в подушку, представляя спящего на ней Хильда. Хоть помечтать-то он себе может позволить? Тем более все белье, как и комната в целом, пропахло теплым запахом мужчины, который навевал смутные ассоциации с теплым летним днем.

Прислужник принес ему одежду и записку от хозяина замка, когда Дорос вновь начал проваливаться в сон, совсем потерявшись во времени.

«Жду Вас к завтраку»

В столовой было не в пример уютнее и теплее. Принц вежливо поприветствовал мужчину и сел на свое место.

– Как спалось, Ваше Высочество?

– Хорошо, благодарю. Надеюсь, Вы тоже провели неплохую ночь. Не хотелось бы быть Вам в тягость.

Хильд уловил насмешку в голосе невольного гостя и улыбнулся. Дракон не мог не заметить, что принц опять начал обращаться к нему на «Вы», что давало надежду на хрупкое перемирие.

– Мне порой страшно находиться с Вами в одном помещении. Слышал, что двойняшки-наследники Сибхайона…

– Не смей, – прошипел Дорос, вскакивая из-за стола, – не смей говорить о моей сестре!

– Это больная тема? – Бадахильдис напрягся, чувствуя, что погорячился, подумав о равновесии в отношениях. – Простите, принц. Присядьте, пожалуйста. Я не буду говорить о Вашей сестре, пока вы сами этого не захотите. Прошу же, сядьте.

Дорос вновь опустился на стул, но к еде больше не притронулся, уткнувшись лицом в ладони – не хотелось видеть ни эту столовую, ни эти осточертевшие гобелены, ни безупречного Хильда, который манипулировал его чувствами. На момент ему показалось, что мужчина собрался воспользоваться вчерашней ошибкой пленника, однако его уверяющий тон… в нем не слышалось обмана, но юноша не был готов доверять обманчивой маске дружелюбия.

– Дорос, – принц вздрогнул от неожиданного прикосновения к плечу. Хильд стоял позади него, а рука на плече казалась обжигающе горячей. – Я не знаю, что делать. Я сглупил. И из-за моей глупости страдаешь ты. Обещаю сделать всё, чтобы исправить это. Пожалуйста, только жди.

– Так объясни мне, и я буду послушным.

– Не могу. Если повезет, через несколько недель мы расстанемся навсегда.

Тяжесть с плеча исчезла, Дорос обернулся, – хозяин замка скрылся в неприметной двери, откуда обычно вылетали прислужники с разносами. Принц кинулся следом. Хильд держит его за глупого мальчишку, в чем виноват, конечно, сам Дорос – ему хотелось казаться таким для мужчины, чтобы он не воспринимал его как угрозу, но сейчас эта позиция не помогала, а только усугубляла положение. Пора было показать, что Дорос мог быть не только избалованным юнцом.

– Хильд!

Дракон замер.

– Ваше Высочество?

– Объясни мне! – Дорос постарался вложить в голос всю властность и уверенность. – Если ты не лжешь, я могу помочь.

Бадахильдис прикрыл глаза, лишь бы не видеть назойливого мальчишку. Как же он устал от него! С того момента, как принц появился в его доме, он занимал собой все пространство – всюду сочилась его неуемная энергия, везде чувствовалось его присутствие. Хильду, привыкшему жить одному, такое соседство порой было в тягость. Но также дракон понимал, что эти дни будут лучиком света в его бессмертии – вредным, беспокойным и нежным лучиком. Он вдруг почувствовал тепло на щеке.

– Ты опять не брился… Могу познакомить с каплей, которая исправит проблему с лишней щетиной.

– Дорос, что ты…

Мягкие губы принца накрыли грубые и чуть суховатые губы дракона. Бадахильдис нехотя, но с осторожностью отстранил мальчишку от себя. Дорос не понимал, в какую игру ввязывается.

– Это лишнее, Ваше Высочество.

– Ты сам начал это, – обиженно прошептал Дорос.

– И эта ещё одна моя великая глупость… Огонь не в силах укротить даже я…

– Значит… – принц сглотнул и отступил на шаг. – Опять, ты опять унизил меня.

– Так будет лучше.

– Драконий выродок! – принц в отчаянном жесте скинул руки Хильда со своих плеч и сжал кулаки.

– Дорос! Ну всё, доигрался!

Бадахильдис увернулся от удара кулаком и прижал принца к стене. Тот попытался атаковать повторно, но дракон уже не мог противостоять своим желаниям. Зло укусив мальчишку за губу, он тут же лизнул место укуса, отчего Дорос перестал брыкаться и замер.

– Доигрались… оба, – поправил сам себя Хильд и вновь склонился за поцелуем. Дорос послушно прильнул к губам мужчины, выгибаясь навстречу сильным рукам, которые сжали принца крепкими тисками. В этот раз ни человек, ни дракон не собирались останавливаться, жадно наслаждаясь друг другом.

========== 11. ==========

Фрона металась по покоям, раздражая мельтешением и тихим ворчанием леди Лиадан и Ганса, – те, в силу воспитания, безмолвно и терпеливо ждали указаний, пристроившись у окна. Лиадан отстраненно думала о том, в какой туалет облачить принцессу к сегодняшнему ужину, а о чем размышлял Ганс, угадать было невозможно.

– Неслыханная дерзость! – принцесса сжала в миниатюрной ручке собранный веер. На улице было душно, в замке – холодно, но на открытых лоджиях пекло солнце. Фрону раздражало все, а особенно – император содружественной страны. Больше Ристерда выводила из себя только тихая кроткая Нуала. Неестественно покорная, мягкая и податливая, она послушно выполняла все указания своего брата, не переча даже самым странным его требованиям.

– Мое платье слишком открытое, значит? – Веер подозрительно хрустнул. Ганс с Лиадан переглянулись и беззвучно вздохнули. Остро чувствовалось отсутствие Дороса, который одним своим присутствием был способен усмирить сестру.

– Я ему покажу «разврат», я ему устрою! Он в свой… в свой…

– Деорадхан, – услужливо подсказал Ганс, за что тут же получил болезненный тычок в бок от первой фрейлины принцессы.

– Да! В свой Деорадхан вернется, там пусть и командует! – в сторону двери полетели обломки веера.

Император Ристерд накануне вечером недальновидно обронил пару фраз относительно гардероба принцессы, который разительно отличался от того, что было принято носить в Деорадхане. Фрона язвительно предложила одолжить пару нарядов Нуале, дабы «вернувшемуся принцу было кому бросить вызов за руку сестры императора». Благо Ристерд оказался благоразумным и хорошо воспитанным мужчиной и тактично не стал заострять внимание на неподобающей принцессе выходке… Однако Фрона сполна получила нравоучений вначале от матушки, затем от разъяренного отца – Филандер пригрозил отправить дочь к монахиням, а до тех пор строго запретил покидать свои покои.

Не меньше принцесса была рассержена на отца. С момента прибытия императора на материк прошло уже трое суток, а высокочтимые мужи даже не думали об активных действиях, словно назло не созывая военный совет, а обсуждая щекотливый вопрос похищения принца в интимной обстановке кабинета. Будто дело обстоит не так серьезно – похищен всего лишь какой-то первый наследник престола, старший из венценосных детей. Проблема, о которой такие высокопоставленные люди не должны заботиться. Появление Ристерда все портило. Король Сибхайона был готов отправить армию штурмовать драконью гору в день приезда заморского господина, а теперь сидел на цепи у замка, словно старый, побитый пес. Где был тот могучий густобородый великан, который ничего не боялся, был справедлив и силен, внушая уважение только одним своим видом? Несомненно, его очень задела потеря Дороса, состарила на десятилетие за один миг – в густых волосах стало на порядок больше седых волос, а лицо осунулось. И все же почему он медлил? Филандер терпеливо следовал советам императора, как будто чужестранец имел вес в драконей братии и знал, как бороться с летающими тварями лучше других. Выжидательная позиция Ристерда была подозрительна и необоснованна, по крайней мере, о ее причинах не заявлялось в открытую.

– Ваше Высочество, – в дверях показалась горничная, которая при виде разгневанной принцессы склонила голову в глубоком поклоне. – Вас хочет видеть император Ристерд в саду. Он просит, если это возможно, прибыть как можно скорее.

Фрона победно взмахнула рукой, хмыкнула и направилась к зеркалу. Леди Лиадан с готовностью оказалась рядом, протягивая выуженный из недр складок платья точно такой же веер, который почил смертью храбрых некоторое время назад.

– В приличном обществе, – принцесса поправила рукава на платьях, больше оголяя плечи, – принято к малознакомым мужчинам выходить с фрейлинами. Подай шифоновую накидку и возьми себе зонт от солнца. Ганс, я очень надеюсь на тебя.

Принцесса шла ровным и уверенным шагом. Она знала, что не должна проиграть битву с Ристердом – от этого зависело слишком много, в том числе спасение ее брата. Император создавал впечатление женоненавистника, но не признать его ума и способности к хитрым играм и интригам было бы самым большим промахом. Фрона хотела быть готовой ко всему, самонадеянно веря, что у нее это получится.

Ристерд ожидал принцессу у фонтана, из которого совсем недавно Фрона вылавливала лягушку для розыгрыша матери. Воспоминания неприятно резанули по незажившей ране потери Дороса. Натянув маску мнимого добродушия и расположения, принцесса подошла к Ристерду и присела в неглубоком реверансе – не стоит давать зазнаваться чужаку, они почти на одном уровне.

– Ваше Высочество, – Ристерд учтиво кивнул леди Лиадан, застывшей позади своей госпожи, и жестом предложил девушкам прогулку по извитым дорожкам огромного сада.

Алгая с Филандером гордились тем, что внутри города удалось взрастить небольшую аккуратную рощицу, которая служила местом для встреч, проведением балов и праздников, а также неизменным полем битвы между прислугой и шаловливыми двойняшками.

– Я пригласил Вас сюда обсудить очень щекотливый вопрос. – У императора был приятный голос, которым, Фрона была более чем уверена, он покорил не одно девичье сердце – лишенный всякой наигранности, смелый и ровный, а легкая хрипотца и южный акцент делали Ристерда минимум интересным для дам. – Как Вам известно, договор между вашим отцом и мной заключается с одной стороны в выдаче Нуалы замуж за Вашего брата. Моя сестра воспитывалась по строгим канонам Деорадхана. Ваши же устои гораздо мягче и, позвольте говорить откровенно, свободнее в своей пошлой развязности.

Фрона сжала зубы, и теперь улыбка принцессы напоминала прикрытый волчий оскал. Нельзя было поддаваться на столь грубые провокации.

– И я нижайше прошу Вас, принцесса, провести некоторое время с моей сестрой. – Леди Лиадан, чуть отставшая от пары, вздрогнула – последние слова деорадханца прозвучали слишком дерзко. Но к чести принцессы и к восхищению Лиадан, Фрона не переставала улыбаться, только шаг стал более приземленный, легкость исчезла.

– Мне казалось, я достаточно времени уделяю принцессе Нуале.

– Моя просьба никак не намекает на то, что Вы мало уделяете ей время. Я хотел бы, чтобы то, что ей предстоит пережить, не стало огромным шоком.

Маска радушия слетела с прекрасного лица, Ристерд мысленно довольно усмехнулся – Фрона умна, но ещё слишком молода, чтобы играть с ним на равных.

– На что Вы намекаете? – без должного уважения раздраженно процедила Фрона. Если бы за ними кто-нибудь наблюдал, то увидел, как изменилось лицо Лиадан, которая отчаянно побледнела, несмотря на усиливающуюся жару.

– Намекаю? – Ристерд сцепил руки за спиной, совершенно не обращая внимания на тон принцессы. – Я говорю напрямую: Нуала не готова окунуться в мир ваших нравов и воспитания, который разительно отличается от нашего. Просить позаботиться об этом служанок или фрейлин? Все же Нуала – сестра императора, ей подобает более высокое общество. Ваше, например. В лучшем случае, Вашей матушки. Но просить аудиенции королевы Алгаи я не смею, она переживает тяжелое время. Потеря сына – худшее, что может произойти с матерью.

– Прошу прощения. Мне стало дурно на солнце, – Фрона раскрыла веер, сосредоточившись на обмахивании лица. Ей нужно было держать язык за зубами, но никак не лезть в перепалку, которая бы только уронила ее честь в глазах императора.

– Лиадан, проводи меня в покои. Надеюсь, Вы почтите нас своим присутствием на ужине. После я дам ответ на Вашу просьбу, – подхваченная под руку своей фрейлиной, Фрона с небывалой прытью шла в сторону дворца. Порывавшийся было сопровождать их Ристерд был остановлен просьбой не утруждать себя.

– Вы замечательно справились, моя принцесса, – только и шепнула на ухо Фроне Лиадан, когда та сосредоточенно выбирала наикратчайший путь к замку, где ее поджидал Ганс с куда более интересными новостями, чем разговор с высокомерным императором. Завтра должен был состояться первый военный совет.

Фрона улыбнулась миру – гадкий южанин, как глупая собачонка, проглотил милосердно брошенный кусок мяса.

Новинки и продолжение на сайте библиотеки https://www.litmir.me

***

– Фрона, любимая, – голос матери догнал Фрону на выходе из сада. Принцесса возмущенно посмотрела на мать.

– Ваше Величество! Мама! Ты почему одна?

– Кто бы говорил, – королева легко улыбнулась. – Милая моя, мне нужна твоя помощь. Король решил сам вести войско. Отговори его.

– Это его воля, он правитель и ему решать. Прости, – Фрона поспешно обняла мать и так же поспешно отступила. Алгая обреченно вздохнула. Её дочь собрала в себе всю решительность и стойкость предков – переубедить её было ещё сложнее, чем короля.

– Я не переживу, если и твой отец…

– Дорос жив, не смей думать иначе!

– Не злись, лучик мой. Я всем сердцем верю, что мой сын жив, я молю всех богов, темных и светлых…

– Всё не должно кончиться так, только не для Дороса. А если… – Фрону до боли прикусила губу. – Мир поплатится, я клянусь.

Алгая провела ладонью по щеке дочери, понимая, что ей сейчас тяжелее всего. Королева, наверное, и не вспомнит, когда её дети были порознь так долго. Дорос и Фрона были одним целым, как вечно поражающее яркостью и отдаленностью небо. В этом мире не найдется больше таких созданий, прекрасных и чуждых. Алгая гордилась собой – она дала миру два солнца, иногда обжигающих, но всегда несущих свет. Сейчас Фрона скрылась за тучами сдержанности и скрытой злобы, а там где-то Дорос наверняка отражал её.

– Мама, позволь тебя проводить до покоев.

– Нет, нет. Я видела, ты куда-то спешила?

Принцесса мысленно коварно усмехнулась. О, да, она спешила. На военный совет, на который её не позвали по инициативе императора. Но верный Ганс обо всём прознал, а как – неизвестно. По всей видимости, опять тенью слонялся по дворцу, стараясь занять себя светскими беседами, пока Фрона развлекала императора своим неподобающим юной незамужней девушки видом.

– Ваше Величество, Вы наше сердце, – яркая улыбка озарило обманчиво невинное лицо, – я не смею рисковать Вами! Так что идемте, идемте!

***

Ганс расслабился, когда увидел утопающую в пышном коралловом платье принцессу, спешащую к военным палатам. Поистине королевский взгляд Фроны порадовал его неспокойное сердце, – он единственный во всем дворце, да и во всем королевстве, кто настолько привык к проказам юной наследницы, что даже получал от них удовольствие. А сейчас намечалась самая крупная за последние годы шалость, от которой могли пострадать все, кому случится неудача оказаться в момент кульминации рядом.

– Фрона по-другому не умеет, для неё жизнь – игра. Она видит мир как шахматную доску или кукольный театр. – Однажды успокаивал юный принц, чуть ли не плачущего от досады Ганса. Он в очередной раз потерял бдительность, и принцесса довела до обморока добрую половину дам на балу. Но в ту же секунду понял истинную сущность подопечной, – именно тогда он смирился и принял Фрону и Дороса такими, какие они есть. И больше не вздрагивал от мысли, что не успеет остановить детей, а ждал результата, подстраховывал и иногда оправдывал перед правящей четой.

– Мой прекрасный Ганс!

– Моя прекрасная принцесса…

– Жди меня тут, никуда не уходи, если что будешь кидаться в императора своими туфлями… – Фрона посмотрела на обувь друга. – Великолепно, каблуки с металлическими набойками. Будет больно!

– Уж увольте, я не такой смелый и неприкосновенный. Я с удовольствием тебе дам туфли во временное пользование. К тому же, ты видела этого… это… я не знаю, что это за создание…

– Ты про сторожевого пса императора?

– Про него. Он ужасный. – Ганс действительно боялся личного стража южного правителя. Стоило тому появиться в поле зрения, Ганс с присущей ему легкостью и непосредственностью избегал близкой встреч с мужчиной. От великана разило силой и хладнокровием. Ганс готов был отдать руку на отсечение в споре о том, что Кито бы и глазом не моргнул, прикажи император утопить ему своих бастардов. А то, что у Ристерда должны были быть дети на стороне, у Ганса не вызывало сомнений – слишком видным был южанин, чтобы придерживаться строгого ограничения своей половой жизни.

– Ничего, он медлительный, а ты бегаешь быстро. – Фрона остановилась около двустворчатых дверей палаты военного совета и глубоко вздохнула. – Радость моя, – она улыбнулась другу, – это посвящается тебе. Ох, нет Дороса поспорить…

– Я в Вас, моя прелесть, верю, но Ристерд не похож на легкодоступного. Думаю, спор бы ты проиграла.

– Считай, что я на тебя обиделась. Хорошо, я пошла.

Громкий стук прервал торопливую речь лорда Стехка, первого советника, и заставил мужчин обернуться к двери. Высокий неказистый стражник, стоявший около дверь, повинуясь жесту короля, открыл одну створку.

– Доброго здравия, лорды, отец, император. – Фрона присела в книксене и невозмутимо прошла к своему креслу. – Прощу прощение за опоздание. Продолжайте, лорд, – она безошибочно определила говорящего – только лорд Стехк мог так смело возмущенно смотреть на принцессу, и то лишь потому, что Дорос считал мужчину одним из умнейших военных стратегов королевства.

Фрона улыбнулась императору, той легкомысленной улыбкой, после которой мужчина мог с уверенностью сказать, что дама этой ночью окажется в его постели.

– …ждать бессмысленно. Дракон могучее существо, но история доказывает, что…

– …сотни способных воинов могут одолеть дракона, правда, ценной своей жизни, – Ристерд отвел взгляд от наследницы Сибхайона, с трудом подавив недовольство, и посмотрел на короля. – Нужно подождать. Если дракон решил уничтожить по своим причинам принца – это было сделано уже давно, возможно, еще над замком в день похищения. Если же на похищение были другие причины, то спешка здесь ни к чему.

– Прошло достаточно времени!

– Простите лорд, я видел дракона в бою, и знаю, на что способно это создание.

– Император прав, – Фрона встала с кресла и подошла к отцу, – дракон не птичка.

Филандер удивленно покосился на дочь. Та сейчас была похожа на леди Лиадан, а не на саму себя – столько сладости и услужливости в голосе. Фрона явно что-то задумала, но ее затеи всегда ускользали мимо отцовского надзора.

– Драконы куда более разумные существа, чем принято считать, – чуть заметно кивая принцессе в жесте благодарности за поддержку, продолжил гнуть свое Ристерд. – Возможно, не придется даже обнажать мечи, чтобы получить пленника целым и невредимым. Я повторюсь – возможно. Драконы – существа мелочные до своих богатств. Именно желание пополнить свою сокровищницу могло спровоцировать его похитить принца.

По лицам сидящих у стола военачальников было видно, что речи Ристерда не убеждали. Это раздражало императора, что было видно по глазам, хотя внешне он оставался совершенно спокоен. Придавало спокойствие и то, что принцесса, как и многие женщины до неё, скоро окажется в его власти. Правда, он не думал, что у неё хватит дерзости явиться прийти сюда, но он не придал этой выходке острого значения – избалованность и только. Признаться, ему было тяжело – слишком непредсказуемы западные женщины. В них нет покорности, и, несмотря на телесную открытость, не всегда можно с уверенностью сказать, что у них в голове. Особенно в голове принцессы Сибхайона.

Дальнейший совет прошел без вмешательств Фроны, хотя ей приходилось тяжело от пустой болтовни и глупых попыток оправдать трусость императора. Вчера Фрона дала согласие на просьбу императора, в надежде, что тот снимет вето на посещение принцессой военного совета, который, в конечном итоге, пришлось брать штурмом, и она ожидала услышать тут больше, чем перекидывание раскаленного угля из рук в руки.