Текст книги "Драконье золото (СИ)"

Автор книги: Hegg

Соавторы: Лилия Аджитарова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 12 страниц)

Дорос с независимо поднятой головой прошелся вокруг источника, оценив старания мужчины, обратил внимание на тепло воздуха, явно поддерживаемое магически и, встретившись со внимательным взглядом, кивнул:

– Ясно.

На этой ноте Хильд поспешно вышел, собираясь отправить кого-нибудь из прислужников приглядеть за Доросом, который, как только мужчина скрылся за дверью, принялся раздеваться, предвкушая удовольствие от нахождения в горячей воде. Сегодня был первый день, когда его строгий надзиратель разрешил полностью окунуться, а не довольствоваться влажными обтираниями, и принц надеялся сполна возместить ущерб. Фрона всегда фыркала в моменты, когда узнавала, что брат опять проводит время в купальне, а затем шутила, что когда-нибудь он смоет себя до костей.

Вдоволь наплескавшись, Дорос заметил в арке знакомый силуэт, размытый тенью свода. Принц, несмотря на всю ответственность своего положения, оставался тем же шкодным и игривым мальчиком, которым его запомнила многострадальная дворцовая прислуга, поэтому в его голове быстро созрел коварный план. Убедившись, что силуэт никуда не исчез, Дорос начал оседать на гладкое и скользкое дно источника; над головой осталось приличное расстояние до поверхности – эта природная чаша была явно предназначена для таких гигантов как Хильд. Последний, к удовольствию Дороса, не заставил себя долго ждать – принца рывком выдернуло из воды. Он задержал дыхание и не открыл глаза.

Бадахильдис понял, что принял правильное решение проследить за развлекающимся пленником, когда тот резко ушел под воду. Вытащить легкого, как пушинка, юношу не составило особого труда, как и уложить его на каменную дорожку. Однако, дракон быстро разочаровался, заметив, что принц не был похож на утопленника.

– Дорос? – ради приличия позвал по имени юношу Хильд и похлопал его по щекам.

Надо было отдать должное юноше – ни одна мышца не дернулась на его лице, он даже пальцем не шевельнул, продолжая разыгрывать утопленника.

– Что ж, мне разницы нет, – хмыкнул себе под нос Хильд, с расчетом, что коронованная особа все же услышит его слова.

Чем дольше принц оставался без воздуха, тем сильнее вздувались вены на его шее. Хильд, сидя на коленях, склонился к Доросу и провел рукой по лбу, откидывая прилипшие к лицу волосы, затем нагнулся еще глубже и прижался губами к бледной шее. Ожидаемого эффекта со стороны юноши не последовало, но знакомое чувство завозилось в глубине Хильда, который, не отрывая губ от кожи, переместился к яремной впадине. Там, совсем близко у сердца, был слышен его бешеный ритм, но принц стойко держался. Мужчина с интересом посмотрел на обернутые полотенцем ноги Дороса, который как знал, что с наготой в этом замке лучше больше не баловаться.

– Как интересно, – Хильд выпрямился и сел чуть боком, чтобы было удобно наблюдать за меняющимся в цвете лицом Дороса.

Мужчина скользнул рукой под влажный кусок ткани и затаил дыхание. Его не беспокоило недопонимание со стороны сородичей – драконы были пансексуалами и могли создать одно яйцо в течение всей жизни вне зависимости от пола выбранного партнера для вечного брака. Сейчас Хильда больше заботила реакция уже начавшего напрягаться Дороса. На мальчишку у дракона были далеко идущие планы, по крайней мере, до тех пор, когда его начнут искать с войском.

Дорос взвился, как можно дальше отодвигаясь от ухмыляющегося Хильда, когда пальцы дракона коснулись члена юноши.

– Да ты, да я тебя! Ты вообще?! – отползая к скамье с одеждой, возмущался пунцовый Дорос.

– Так Ваше Высочество ведь утонуло, – поднимаясь с колен и отряхивая штаны, обратился уже в спину убегающему принцу Хильд. Тот только что-то невнятно выкрикнул, обернулся у самой двери и с вызовом бросил:

– Я вызываю тебя на дуэль, слуга. Заколю мечом и уйду отомщенным! Готовься.

Хильду только и осталось что пожать плечами и потянуться – проблема с бездельем принца решена, осталось только не пропустить момент, когда тот попытается убить горе-похитителя.

========== 9. ==========

Дорос не проявлял должной прыти, настойчиво игнорируя собственное же заявление о дуэли, как бы активно ни старался растормошить его Хильд. То подкидывал метательные ножи на стол в малой гостевой комнате, куда часто забредал похищенный принц, регулярно путая двери, то выкладывал дорожку арбалетными болтами в оружейную – дракону было откровенно скучно. Не помогал справиться с хандрой, настигающей каждое живущее веками существо, и ходящий блеклой тенью Дорос. Хотя мальчишка пришел в себя уже через пару дней, когда Бадахильдис грациозно опустился на рыбу, лежащую на его резном стуле в столовой. Принц фыркнул в тарелку, но глаз от еды не оторвал, старательно притворяясь, что не имеет к этому никакого отношения. Дракон мысленно подергал за ниточки, связывающие его с прислужниками, и нашел утечку – одна из капель магии обеспокоенно пыталась найти свежевыловленную форель, которую хозяин приказал готовить на ужин. Хильд ухватился за хвост речного жителя и аккуратно положил рыбу на край стола.

– Поздравляю вас, принц, – натягивая дежурную улыбку, обратился к пленнику Хильд. – Теперь вы остаетесь без вкусного и питательного ужина. Придется довольствоваться пшенной похлебкой.

– Не понимаю, о чем вы, – невинно хлопая ресницами, моментально отозвался Дорос.

– С другой стороны, вас стоит откормить. Драконы не любят щуплых принцев, – как бы не замечая воодушевления кронпринца, продолжил Бадахильдис.

– Зато вам, видимо, нравятся, – язвительно вставил свое веское слово Дорос, нахмурив светлые брови.

– Вам претит внимание с моей стороны?

– Оно вульгарно и грубо. Бестактно. Как у варвара, который берет то, что хочет.

– Это мне польстило бы, если было бы правдой.

– Так и есть! Зачем вы, нет, ты! Да, я намеренно буду игнорировать правила приличия после того, что ты сделал! Зачем ты вытворял всякие непотребности? Я – принц, а не баба с сеновала!

Хильд покачал головой и вздохнул. В чем-то принц прав. Если дракон хотел использовать мальчишку в своих целях, то нужно было соблюдать определенные правила приличия. Как минимум, придерживаться принятых у людей ухаживаний. Впрочем, Бадахильдис не думал, что Дорос достаточно вырос, чтобы ответить взаимностью. Людям надо было больше времени, чтобы понять, что их привлекает, так же как и больше времени, чтобы принять решение. Порой времени не хватало, и они умирали в одиночестве, но окруженные не теми людьми не в том месте. Сколько таких семей видел Хильд, бродя по окрестностям. А в том, что сам Дорос заинтересован в нем, Хильд был уверен.

– Конечно. Ни одна «баба с сеновала» мне еще не отказывала, – с упорностью продолжил поддевать принца дракон, сам не до конца понимая, зачем.

– Тогда у них отвратительный вкус. Подстать твоему.

Дорос отлично держался, но по потемневшим зеленым глазам можно было догадаться, что что-то тревожило юного принца. Он поспешно отвернулся и вяло принялся ковырять росток фасоли в почти пустой тарелке.

– Как мне кажется, у меня отличный вкус, если учитывать, что я нахожу кронпринца Сибхайона прекрасным юношей, достойным всего самого лучшего. Кроме вечерней форели, которую он так безжалостно испортил.

Дорос недоверчиво покосился в сторону Хильда.

– Подхалим.

– Почему же? – в комнату ворвался рассерженный огонек, принялся что-то активно попискивать и стащил со стола начавшую неприятно пахнуть рыбину. – Я просто озвучиваю свои мысли. Или Ваше Высочество думает, что я – правая рука дракона, могу позволить себе размениваться по мелочам, пусть даже по столь коронованным? В вас скрывается удивительная красота, которую можно рассмотреть, заглянув в бесконечно глубокие зеленые глаза, напоминающие по своей красоте воды мертвого озера Килф. Под одеждой скрывается не тщедушное тельце того, чью спину всегда прикрывали и будут прикрывать верные рыцари и охрана, а тело того, кто способен дать отпор пусть не викингу, но при должном обучении… Взбалмошный – да, но сильный духом. Знал я тех, кто при одном только упоминании о драконьем плене падал в обморок или визжал как невинная девушка. Ну уж нет, это не подхалимство.

Дракон назвал только несколько причин, по которым ему нравился Дорос, но этого было достаточно, чтобы принц смущенно потупил взгляд, а затем, высоко подняв голову, медленно встал из-за стола и степенно удалился, оставив своего похитителя одного. Хильд тяжело вздохнул. Непросто жить бок о бок с занимательным юнцом, который мало того что принц, так еще и крайне привлекательный субъект. Вдвойне сложнее, когда юноша начинает тебя интересовать далеко не в платоническом смысле.

Когда с обедом было покончено, перед глазами появился взъерошенный ястреб на золотом блюдце, которое старательно нес перед собой старший прислужник. Птица чувствовала себя неуютно и сразу же выпорхнула в открытое магией окно, как только в руках Дороса оказался маленький клочок бумаги.

«у склона горы в закат»

Написано было витиеватым почерком, и слова были подобраны странно. У подножья не было поселений, и поэтому Хильд был готов задать вопрос в пространство, как он должен обнаружить таинственного посланника. Впрочем, дело дракона заключалось только в непосредственном появлении в назначенное время в назначенном месте. А за то, что появиться на встрече все же надо было, говорил подозрительно знакомый герб в конце послания. У Бадахильдиса здесь не было врагов, которых стоило опасаться, но перед выходом он обязательно заглянет в гардеробную и выудит из-под кучи ненужного скарба заговоренную сорочку – никогда не знаешь, как и под каким предлогом давние недруги решат выманить дракона из его обители.

Солнце только коснулось вершины горы, а дракон спикировал на землю и обернулся человеком. К нему ровной крупной рысью направлялась фигура человека на коне – Хильд уже был готов задаться вопросом, а не кентавры ли вернулись на свои земли, но ненужные мысли были отброшены, когда всадник снял капюшон. Не бывает короткостриженных и седых кентавров. Да и вообще в здешних лесах кентавры не встречались уже с полсотни лет.

– Доброго вечера, почтенный Бадахильдис.

Всадник кивнул и протянул сверток Хильду. Тот с легким поклоном принял из рук незнакомца пергамент, и всадник тут же развернул коня и пришпорил его.

– Невоспитанные какие все, – тяжело вздохнул дракон, выбрал самый гладкий валун, сотворил небольшую свечу и развернул свиток.

«Достопочтенный Бадахильдис!

Велики Ваши дела и молва о них распространяется быстрее самого быстрого арабского скакуна в коннице султана Абдурасмана! Прибудет с Вами силы предков и благосклонность Судьбы! Приумножится Ваша мощь и влияние, будут склонены головы Ваших подданных. Смерть врагов Ваших да не омрачит Вас, а будет справедлива и достойна.

Надоело тут распинаться! Что ты себе позволяешь, Бадахильдис, пес смердящий? Положим, с псом я перегнул, но не зачеркивать же в официальном послании? И все же, возвращаясь к центральному вопросу. Что тебе, старой ящерице, взбрело в голову? Не можешь уже найти себе игрушку для развлечений, так теперь за принцев взялся? Друг мой сердечный, я все понимаю, видел я портрет этого молодца, но не до такой же степени все плохо у тебя в личной жизни, что ты решил украсть миловидного парнишку. По крайней мере, я на это очень надеюсь. В конце-то концов! Есть же крестьянские мальчишки, их пропажа не поднимет такого ажиотажа. Так мало того, что все королевство на уши поднял, так еще и соседей разгневал. Неужели нельзя провести хотя бы десятилетие спокойно?

Серьезно говоря, армия Деорадхана прибыла на континент и в скором времени будет выступать в сторону твоей горы. Я постараюсь сделать все от меня зависящее, но ничего обещать не могу. Королевская семья настроена решительно.

Горячий привет тебе от Нуалы. У нас все прекрасно.

Надеюсь на встречу в мирное время,

Твой племянник,

Ристерд»

Бадахильдис улыбнулся. Не каждый день получаешь весточку от внучатого племянника, который, пренебрегая всеми правилами приличия, старается донести свою заботу о благополучии родственника. «От добра добра не ищут, особенно от людей,» – эту простую истину в свое время уяснил Хильд, но она не распространялась на Ристерда, в котором примеси драконьей крови было достаточно, чтобы он отличался от простых смертных. Чего не скажешь о Доросе. Дракон помрачнел. Еще немного и он был готов признать свое поражение в попытке разгадать сложную систему восприятия мира и происходящего кронпринцем. Уловить нить размышлений Дороса порой было столь же сложно, сколь интересно. Мальчишка думал и воспринимал жизнь совершенно не так, как это делал дракон, и Хильд мог бы многое узнать о людях, наблюдая за ним. Однако, угроза появления на пороге его дома армии разъяренного короля и своего племянника немного отвлекала от размышлений о первоначале поведения Дороса. Оставлять принца одного надолго дракон не хотел, но ему нужна была помощь одного прославленного мага, чтобы выиграть время до появления Филандера с мечом в руках. Дорога до одинокой хижины мага Крейса на краю обрыва должна была занять немного времени, и Хильд, не теряя ни минуты, направился к старому знакомому.

***

В эту ночь мало кто из селян смог уснуть. Женщины, прижав к груди самых мелких детишек, раскачивались из стороны в сторону и пытались громким пением заглушить дикие ревы, доносящиеся, казалось, даже из-под пола. Мужчины, те, что отличались большей смелостью, со старыми мечами и простыми дубинами, а кое-кто вооружился вилами, стояли во дворе и с осторожностью защищающего свое логово хищника наблюдали за сражением двух огненных теней.

Один из них, веря словам стариков, которые тоже не желали прятаться под крышей, – кто из любопытства, кто за неимением страха перед гибелью, – был драконом. О, да, драконом! Самым настоящим. А вот его противник от двора ко двору менял имя – старый кузнец уверял, что это Защитник Леса, оберегающий от дракона свои владения, а вот сварливый, но мудрый, дровосек назвал его Зроном. Мужикам хотелось, чтобы оказался прав кузнец. Зрон – древняя нечисть, поедающая людей целыми деревнями, и появление его над деревней не сулило ничего хорошего. К счастью самого дровосека, он был не прав, как и впрочем кузнец. Молодой сапфировый дракон, которого люди распознали совершенно безошибочно, сражался ни с кем иным, как со своим собратом – правда, мертвым и подчиненным. Злой чародей поднял из скального склепа недавно ушедшего из этого мира дракона. Конечно, чародей прожил ровно столько, сколько смог бы прожить любой другой маг, посмевший нарушить вечный покой могучего создания, но его создание, подпитываемое магическими силами самой природы драконов, еще продолжал свое существование – черное и абсолютно бессмысленное в своей озлобленности и ожесточенности.

Юный Бадахильдис удачно пролетал мимо. Этот сапфировый дракон вообще отличался удачливостью на всякие склоки и драки. Что уж скрывать, он и дня не мог прожить, не почесав руки или когти об кого-нибудь. А то, что юнец не всегда выходил победителем, только подзадоривало. Острый глаз заметил сородича, венчавшего развалины кого-то строения. Бадахильдис не сразу уловил странность в темной крылатой фигуре, что и привело к тому, что селяне испуганно вздрагивали уже битый час и молили всех богов, темных и светлых, о спасении их жизней.

Мертвый сородич, заметив новую цель, ринулся в бой с той прытью, какой Хильд сможет похвастаться ещё не скоро. Сапфировому дракону ничего не оставалось – острые когти встретили недруга отнюдь не братской приветливостью. Огонь, все ещё покоряющийся мертвецу, жалил Бадахильдиса, заставляя унизительно ускользать от следующего плевка, дуря противника магией. Самому ему не удавалось пробить крепкую, хотя местами и поблекшую чешую, что злило и вдохновляло одновременно. Такой достойный противник! Он ведь не станет думать о каких-то законах, с ним сражаться в разы интереснее, чем с живыми и разумными сородичами. Настоящая битва! К тому же, геройская. В юности хочется прославиться, а также прославить свой род. Не зря же наставник дал Хильду некоторое время перед тем, как передаст ему Амулет Неба.

Когда сил дракона уже не оставалось, помощь пришла, откуда её не ждали. По пыльной дороге, прямо к двум столбам, – мнимым воротам, – подъехал всадник. Он долго смотрел в небо на огненные цветы, пока какой-то мужик не окликнул его.

– Ты кто такой будешь?

– А что у вас тут происходит? – вопросом ответил незнакомец. – Праздник какой-то? – Голос был молодым, уверенным и дерзким. Но лица из-под капюшона видна не было.

– Не видишь, что ли, Зрон с драконом схватились!

Всадник рассмеялся.

– Зрон, говорите? Посмотрим, посмотрим. Есть где мою подругу приютить? – Незнакомец спешился и потянул привычную ко многому лошадь за собой.

– Есть, отчего же нет? – мирно начал мужик. – А кто ты будешь-то?

– Спаситель ваш.

Посреди села стоял колодец – туда-то и отправился странный кость. Там же и скинул плащ, прямо на землю, однако лицо его все ещё было скрыто – рот и нос закрывала повязка. Мужики, столпившиеся вокруг парня, следили за каждым его беззаботным движением и молчали. Что-то в этом юнце их пугало. Незнакомец, ещё немного выждав чего-то, спросил разрешения забраться на крышу совещательного дома. Старейшина села махнул рукой – что уж запрещать, когда над ними такое происходит. Хочет парень быть ближе к смерти, пусть будет.

Крейс улыбнулся сам себе и прищурился на тени. Давно он не встречал драконов, а мертвых вообще не видывал. Колдун был рад, что не остался ночевать в поле, решив потратить пару часов сна на дорогу и добраться до поселения. Интересно, если убить дракона живого, сможет ли он его оживить и приручить? Мертвеца же подчинять себе дороже – мороки на несколько недель, это если жив останешься. А если за ним еще следит его создатель, то можно схлопотать и от более старшего и сильного мага.

Живой дракон горел в небе сотнями красок, а вот мертвый разбрасывал вокруг сгустки едкой черноты, практически сливаясь с ночным небом. Оживили беднягу явно неправильно. Но Крейс был уверен, что сам сделает всё правильно!

Крейс в жизни ошибся всего один раз – когда выпил лишнюю кружку пива и провел ночь с самой блудливой девкой в городе. И, к несчастью, она оказалась дочерью градоначальника, который держал за горло всех магов в округе. От магов сбежать удалось – тем более, что они были посредственными забулдыгами, которые муху заморозить-то толком не смогли бы, а вот от стыда – нет. Не знал молодой колдун, что и сегодня ночь принесет ему поражение. Правда, не все поражения горьки.

Первый делом Крейс решил устранить живого дракона. В одиночку он может с ним и не управится – все же не каждый маг, пусть даже самого высокого уровня, способен состязаться с драконом. А уж тем более такой юный, хоть и довольно талантливый как Крейс. Когда пятая попытка поймать руной жертву не увенчалась успехом, колдун стянул маску и решил брать дракона заклятием. Тем самым, запретным, которому научил его пьяный наставник. Слова слетали с губ легко и жестоко, но оставляли за собой во рту металлический привкус крови и чувство ломоты во всем теле. И, наконец, враг был повержен. На мертвого дракона ушло не так много времени, – руны смерти с радостью поймали законную добычу и вернули в свои владения. Когда мертвый дракон с грохотом упал в поле, сразу за селом, Крейс понял, что не слышал падения первого.

Проверив окончательно ли добита поднятая нечисть, колдун побежал в сторону леса, куда, по его расчетам, должна была упасть его добыча.

– Да не мог же ты… – досадно пнул дерево Крейс, когда туши дракона нигде не обнаружилось. Ведь трудно не заметить такое! Лес рядом с деревней был редкий, больше напоминающий городской сад, только со мхом и травой по колено. И как тут мог потеряться дракона размером с дом градоначальника?!

– Обманул пьяный червь… Откуда ему вообще было знать это заклятие? Он тухлое яблоко и то свежим сделать не сможет…

Колдун повертелся на месте, все ещё не веря своим глазам, и повернул в сторону деревни. Неожиданный стон, смешавшийся с хрустом веток под ногами, заставил Крейса замереть и прислушаться. Стон повторился, но уже тише, на грани слышимости. Он метнулся вправо. В двадцати шагах от него темным пятном на земле выделялся человек. Мужчина. Крейс опустился перед ним на колено.

– Не может быть, – прошептал он, догадываясь, откуда здесь взялся этот бедняга. – Хорошо же вы устроились, крылатые… То-то не перебить.

– Убью, – стон прервался шепотом. Крейс испуганно отпрянул, но дракон уже достаточно пришел в себя, и ему не составило труда завалить колдуна на землю и вывернуть руки, чтобы тому не вздумалось сплести какую-нибудь мерзкую руну. Бадахильдис злился – заклинание, вдруг ударившее в голову, на несколько мгновений лишило его крыльев, а удар о землю не оказался плачевным лишь из-за предусмотрительности: защитных рун и заклятий на будущем хранителе было не мало, наставник озаботился.

– Прости! – Крейс знал, когда нужно отступить. Гордость – плохая причина умирать, уверял он себя и окружающих. – Прости, я ошибся!

– Тебя как, сначала поджарить или сырым?

– Я не питательный! Зато знаю нескольких, могу лично тебе помочь в готовке…

Бадахильдис рыкнул и вскочил на ноги. Голова ещё кружилась, но магия уже слушалась. Колдун перевернулся на спину и вздохнул. Перед драконом стояла задача: отпустить мальца, стерев ему память, или убить. Тайна двуликости крылатого народа должна оставаться таковой, иначе люди и другая нечисть начнет новую забаву – найди дракона среди своих. Умным не трудно будет найти схожие черты – точенная хищная внешность, повадки, магия.

Мальчишка словно понял, о чем думает дракон и, вскочив на ноги, попытался бежать. Прыткий, однако не достаточно… Бадахильдис, грустно вздохнув, в несколько шагов настиг беглеца и лицом впечатал в дерево. Колдун выругался.

– Ты ведь понимаешь, что это твоя последняя ночь?

– Может, договоримся?

Бадахильдис хмыкнул. Среди его братьев ходило много слухов о верткости магов. Им доверяли гораздо меньше, чем тем же жрецам, которые были просвещенны в тайну драконьего племени уже многие века.

– Прости, либо ты, либо мой народ. – Дракон действительно сожалел – убивать он не любил, особенно людей, считая их изначально слабее. Тем более парнишка, при детальном рассмотрении, оказался довольно миловидным.

– Я никому не скажу! – Крейс схватился за спасательную соломинку. – Могу дать смертную клятву!

– Хорошо. – Бадахильдис замолчал на мгновенье – нутро требовало отмщения. – И ещё одно… – дракон склонился к уху пленника. – Ты дашь мне возможность личной мести. Бескровной.

Юный колдун не слышал о том, что драконы могут превращаться в людей, но прочитал достаточно пыльных свитков, чтобы знать о полигамии крылатых змеев. Видимо, она распространялась не только на сородичей, но и на противоположные виды. Крейс усмехнулся, прекрасно поняв свою неудачную жертву. Дракон, пребывая в своем человеческом теле, был на голову выше колдуна и раза в полтора шире в плечах. Под Крейсом же бывали только тонкие мальчишки из Академии, а сам он ни разу не выступал в роли принимающей стороны. Да, это будет самым «подходящим» выходом из проблемы. Ради чего только не пойдешь, лишь бы раньше времени не оказаться по ту сторону жизни.

Остаток ночи прошел незаметно для обоих. Хильд вдоволь наигрался с человеческим телом, пристально изучая его податливость, чувствительность и выносливость, мысленно отдавая предпочтения собратьям. Крейс, в сотый раз закусывая губу до крови, мысленно молил об отдыхе и клял драконов за их выносливость, явно развиваемую долгими полетами и полным отсутствием ограничений в сексуальной жизни.

– Селяне просят убрать эту гадость, – Крейс поставил поднос на прикроватную тумбочку. От ночи, проведенной на постоялом дворе, напоминали разорванная в клочья желтая застиранная простыня. Бадахильдис приоткрыл глаза и улыбнулся.

– С добрым утром. Они предлагают десять золотых. Большие деньги на этом берегу. Ты знаешь, как избавиться от сородича?

– А при дневном свете ты ещё миловиднее…

– Не отвлекайся.

– Иди сюда, – дракон откинул покрывало.

– Ты ночью мне сполна отомстил. Не много ли? И кто-то обещал, что месть будет бескровной.

Бадахильдис рассмеялся и рывком утянул колдуна на кровать.

– Насколько я помню этикет, нужно извиниться? – Рука скользнула под рубашку, потом за пояс штанов.

– Да, да, очень нужно, – Крейс чувствовал себя усталым и разбитым, но вполне удовлетворенным. – Но не сейчас. Меня ждут в соседнем городе. Крупный заказ, а из-за тебя я и так слишком долго оставался здесь.

Колдун нагнулся и поцеловал Хильда в губы. Тот с готовностью ответил, но Крейс быстро отстранился, сдержано поправил пояс штанов и сбившуюся рубашку. Он действительно опаздывал, а заказ был архиважным.

– Забери у старосты золотые себе, а с драконом я, так уж и быть, разберусь сам.

– Неужели дракон откажется от золота? – съехидничал Крейс. Деньги ему не помешают, и он был благодарен за этот широкий жест Хильда, хотя и чувствовал себя продажной девкой, которой платят за секс.

– Вы, люди, стрижете всех под одну гребенку. Ограниченные, – дракон демонстративно зевнул и потянулся. Покрывало полностью соскользнуло на грязный пол, открывая вид на чуть тронутое темными волосами тело Хильда. Крейс поспешно отвел взгляд – что бы с ним не вытворял дракон, пялиться на мужчину было неприлично. – Не забудь о клятве. И постарайся не умереть в ближайшее время. Я к тебе еще загляну, – Бадахильдис подмигнул колдуну, когда тот уже выходил из комнаты.

***

Бадахильдис вошел в хижину мага без стука. Если его пропустила наложенная на двери магия, значит, никто не был против его появления. Крейс все еще продолжал брать себе в ученики наиболее способных ребят, хотя с каждым разом набор уменьшался, а колдун сетовал на то, что людской род вырождается и полностью теряет свою связь с магией.

– Ты дома, мой старый друг? – Крейс действительно был стар. Двести с лишнем лет не прошли для колдуна бесследно, хотя тот и поддерживал свое тело в более менее приличной форме с помощью своей все не иссякающей магией.

– Стааская гарпия тебе старый друг, – гаркнул седовласый старик из внутренних комнат, а трое мальчишек, сидящий за продолговатым столом, одновременно втянули шеи в плечи. С годами Крейс становился все сварливее и каждый раз вспоминал недобрым словом Хильда, когда радикулитом прихватывало поясницу.

– Живучий ты, человек, хамишь, как будто бессмертный, – ухмыляясь, Хильд направился внутрь хижины. Он не хотел, чтобы их разговоры слышали подмастерья колдуна, которым не надо было знать, что в гости заглянул дракон.

Крейса он застал за перекладыванием из склянки в склянку магических трав. Колдун мельком глянул на вошедшего в комнату Хильда, но от занятия не оторвался.

– Ты все так же волосат, как пятьдесят лет назад.

– А тебе никак не удается обзавестись сносной бородой, которая могла бы стать частью твоего легендарного образа.

– Не томи, ящерица летучая, зачем пожаловал. Не на мои же сморщенные чресла смотреть, – Крейс улыбнулся, отставил наполненную баночку, в которой тут же поднялась и начала складываться в причудливые узоры светящаяся пыльца.

– Ты же умирать еще не собрался, будет еще время, насмотрюсь. Мне нужна твоя помощь в другом деле. На королевство Сибхайон, что к западу от этих мест, скоро должна лечь непогода. Желательно с ураганами, проливными дождями, затапливающими дороги, но не поля. Тебе лучше меня знать, как сделать так, чтобы король занялся в первую очередь благополучием своего народа, а только потом начал решать остальные проблемы, – Хильд вопросительно выгнул бровь. Крейс задумчиво потер переносицу. За окном последний раз кукарекнул петух.

– Если ты просишь… – колдун тяжело вздохнул. Он привык не задавать лишних вопросов. – Дам задание придумать ход заклинания подмастерьям.

– Без человеческих жертв, – поморщился Хильд.

– Но воплощу его я. Все будет, как ты любишь: точно, аккуратно, вовремя, без нареканий. Видимо, спрашивать, зачем тебе это понадобилось, пока смысла нет. Но я буду ждать подробностей в следующем году, когда ты прилетишь на мое переселение. Заодно захватишь какую-нибудь золотую безделушку из своей нелюбимой сокровищницы с золотом. И мы в расчете. А теперь попрошу тебя откланяться. Сам понимаешь, колдовство – дело тонкое, которое требует полной сосредоточенности.

Бадахильдис понимающе кивнул и, не успев оглянуться, оказался выставленным за дверь. Хорошо, что Крейс напомнил о том, что ему нужно будет помочь перенести весь его скарб в новый дом, иначе дракон бы об этом и не вспомнил, а старый друг, первый любовник среди людей, и просто самый сильный колдун из ныне живущих страшно бы обиделся на Хильда, что привело бы к не самым ужасным, но все же плачевным последствиям.

– Пора домой, – дракон на ходу сменил форму и взлетел. Он хотел успеть вернуться в замок до того, как Дорос ляжет спать, чтобы поговорить с принцем.

========== 10. ==========

Комментарий к 10.

Немного (совсем немного) чуть более решительных действий, переплавленных флаффом, как бонус для тех, кто нас читает.

Дорос, вопреки мнению любимой сестры, имел сильный и непреклонный характер. Может быть, Фрона и догадывалась, что брат потакает ей из любви, но молчала. Дорос не знал наверняка, каким она его видит, когда ему приходится заниматься политикой, решать чьи-то судьбы, юлить и обманывать, чтобы добиться своего. Лицемерие и цинизм для королей – обычное дело, без них, как и без сдержанности и терпения, невозможно выжить, нося корону. Если бы принц узнал, что Фрона презирает эту его часть, он не смог бы продолжать жить как прежде. Поддержка и опора в лице сестры – то, чем он действительно дорожил. Спрашивать сестру напрямую он боялся, ему вполне хватало похвалы отца – неосознанно острой и чуждой мироощущению наследника.

– Ты становишься расчетливее, – улыбался отец, смотря вслед одурманенному сладкой речью Дороса послу соседского короля. – Ты поступил очень умно.

Сын короля молчал. Посол – молодой красивый мужчина – понравился ему, Доросу захотелось большего, а не просто одинаково вожделеющих взглядов. Но если бы он позволил себе слабость, соглашение имело бы для них меньше плюсов. Жертвенность во имя королевства – самый сложный урок, который пришлось усвоить Доросу. Ночами он глотал слезы, позволяя жалости к себе выбраться наружу только сейчас, в темноте и одиночестве, а не завтра не смочь связать и двух слов. Силы прятать все чувства глубоко внутрь не хватало, и Дорос искал пример поведения у отца. Король был холодным с подданными, визирями, послами, четко ограничивая их от себя, не позволяя даже тени гнева коснуться его лица. Но у отца была его женщина: мать Дороса и Фроны губкой впитывала все чувства супруга, когда они оставались вместе без пристальных взглядов заискивающей свиты. Но у Дороса не было любовницы, от которой он бы ничего не скрывал. И, с тяжелым сердцем, юноша понимал – его нездоровая страсть к мужчинам ставила крест на возможности найти такую же родную душу. Принц эгоистично не хотел отпускать от себя сестру, которая видела в нем человека, а не будущего правителя.