Текст книги "Notes survivor: When dawn broke (СИ)"

Автор книги: Happy demon

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 19 страниц)

Ноги быстро шагали по бетонному полу, шаги эхом отбивались во всех уголках, и мне казалось, будто подобным шумом я привлекаю к себе всех ходячих, находящихся поблизости. Что самое интересное, мне было абсолютно все равно. Я бежала вперед, мало что видя от пелены ярости и слез, цепляясь за лежащие на полу тела, и задним числом понимая, что раз они здесь, значит, я добралась до той части тюрьмы, где мы еще не проводили зачистку. Бежала я быстро, не обращая внимания на усталость и боль во всем теле. Легкие немного начинали гореть, дыхания не хватало, но я упрямо бежала, закусив губу и чувствуя, как по подбородку стекает капелька крови. Горло разрывал жуткий хрип, вырывающийся из груди вместо дыхания, я осознавала, что нужно остановиться, пока я банально не упала без сил, однако перспектива остановиться и позволить своему страху догнать меня, была куда страшнее, чем возможность упасть на пол.

Коридор вильнул влево, в лицо дохнул премерзкий запах смерти и разложения, и я едва не задохнулась, вынужденная остановиться и схватиться рукой за осклизлую стену, покрытую чем-то темным и ужасно мерзким. Скривившись от отвращения, я отняла от нее руку, однако в этот момент в глубине коридора послышались шаркающие шаги, и я, достав из креплений два ножа, отошла от стены, глубоко вздохнув и чувствуя, как ярость требует выхода, а горло просто раздирает сумасшедший крик. Сквозь алую пелену перед глазами я увидела медленно продвигающихся ко мне ходячих. Один, второй, третий… Десять человек, приглушенно ворча, протягивали ко мне израненные, покрытые липкой кровью руки. Они шагали ко мне, а я не двигалась, крепко зажмурившись и слушая, как грохочет сердце. Ворчание становилось все ближе, затхлый запах ударил пощечиной, я, открыв глаза, увидела прямо перед собой страшную рожу.

С пальцев сорвался один нож, потом, спустя равные промежутки времени, второй и третий. С тихим свистом рассекая воздух, они вонзались ходячим строго между глаз, откидывая головы назад и заставляя мертвые тела падать на землю. Я рванула вперед, проскользнув под рукой одного уродца и ударив в глаз второго. Выхватила из мертвого тела нож и, круто развернувшись, с какой-то звериной яростью всадила его в затылок третьего. Тело двигалось машинально, уворачиваясь и атакуя, и я только слушала собственное сердцебиение, осознавая, что в чем-то понимаю Рика, когда он сходил с ума в коридорах тюрьмы. Сейчас со мной творилось то же самое.

В какой-то момент, запнувшись о лежащий на полу труп, я упала вниз, больно приложившись затылком. Перед глазами потемнело, дыхание сбилось, и несколько секунд я просто глотала ртом воздух, пытаясь вдохнуть новую порцию кислорода. Над головой послышалось рычание, и я, увидев подбирающегося ко мне ходячего, с силой выбросила вверх ногу. Хрустнула кость, колено уродца вывернулось в другую сторону, и он, нелепо взмахнув руками, рухнул прямо на меня.

Я вновь задохнулась, почувствовав на себе подобную тяжесть, однако времени приходить в себя просто не было. Ходячий завозился на мне, пытаясь укусить. Схватив его одной рукой за волосы, я оттянула его голову и, замахнувшись, всадила нож ему в висок. Лезвие вошло полностью, по самую рукоять, тело обмякло и еще больше придавило меня к полу. Приложив немало усилий, я столкнула его с себя, после чего, став возле лежащего ходячего на колени, достала из него свой нож и с надрывным криком вновь всадила в его тело. Потом еще и еще, не прекращая кричать и плакать одновременно. Волосы упали на лицо, слезы катились градом, я вся была покрыта темной смердящей кровью, руки ныли и молили об отдыхе, однако я продолжала вонзать нож в тело ходячего, чувствуя, как с каждым ударом из моего сердца уходит ярость, и остается лишь тупая боль, окружающая разум плотным коконом и сжимающая сердце в стальных тисках…

Рик нашел меня спустя часа два-три, может, больше. Я сидела все в том же коридоре, прислонившись спиной к бетонной стене и прикрыв глаза. Предплечья покоились на коленях, подтянутых к груди, а с пальцев медленно капала темная кровь, создавая небольшую алую лужицу на полу. Изувеченное, растерзанное тело ходячего лежало возле меня, острый нож был воткнут в развороченную грудь, а нос резал металлический запах крови и неприятные миазмы разложения.

 – Клер… – Рик замер недалеко от меня, словно не рискуя подходить ближе. Его взгляд скользил по телам ходячих, окружающих меня, скользил по моей покрытой кровью фигуре, по забрызганным кровью стенам, и я ясно видела в глубине его глаз страх.

 – Не бойся, я еще не сошла с ума, – прохрипела я сорванным после долгих криков голосом. – Что ты здесь делаешь?

 – Я пришел за тобой, – мужчина приблизился ко мне, присев на корточки. – Члены группы волнуются за тебя, переживают. Карл с Софией хотели пойти искать тебя, мне едва удалось уговорить их остаться в корпусе.

 – Правильно, нечего им тут делать, – выдохнула я, откинув голову и упираясь затылком в стену. – И не надо было меня искать, я в норме.

 – Клер, мы все очень боимся за тебя, неужели ты не понимаешь? – Рик смотрел на меня с некоторой долей опасения. – Ты же знаешь, что бы ни случилось, ты всегда можешь на нас положиться.

 – Разве я похожа на человека, которому нужна помощь? – спросила я.

 – Ты похожа на человека, которому больно.

Я лишь жестко усмехнулась, покачав головой, после чего посмотрела на свои измазанные в крови руки. Поднесла их к лицу, внимательно рассматривая, и поскребла ногтем засыхающую кровь, словно хотела убрать ее. Прекрасно понимая, что у меня ничего не выйдет, я вернула руки в прежнее положение, глубоко вздохнув и прикрыв глаза.

 – Рик, у тебя случайно сигарет нет? – спросила ленивым голосом.

 – Ты же не куришь, – удивился Граймс.

 – Не курю, – согласилась я. – Жаль, конечно. Сейчас тянет покурить или нажраться в хлам. Ха, теперь я понимаю, что кроме еды нужно было стащить в магазине бутылку чего-то крепкого. Сейчас бы очень пригодилась.

 – Ты думаешь, алкоголь избавляет от проблем? – Граймс сел на пол напротив меня, пытаясь заглянуть в глаза и понять, о чем я думаю.

 – Алкоголь позволяет забыться, – пожала я плечами, подняв взгляд к потолку и рассматривая сумрачные тени, клубящиеся там. – Знаешь, у меня был один друг, мы с ним общались лет семь, наверное. Хороший малый, жил по соседству, я часто бывала у его семьи в доме. Как сейчас помню, его мама пекла чудесные пироги с яблоками, моя – вкусные кексы с черникой, и мы всегда устраивались у него в саду под высоким деревом и обменивались друг с другом выпечкой, при этом еще и хохотали, как идиоты, – я мягко улыбнулась, покачав головой. – Патрик всегда был таким… веселым, беззаботным, всегда поддерживал других, если у них были какие-то проблемы, и никогда не рассказывал о своих страхах или неудачах. Сколько я себя помню, он ни разу мне ни на что не жаловался, хотя я знала, что у него не все гладко. Но он был моим другом, я любила его, мне нравилось с ним играть. Такой добрый, вежливый, всегда поможет, если нужно, поддержит. Он был года на три меня старше, и я помню, как моя мама часто оставляла меня с ним, если брат не мог присмотреть за мной. Мне нравилось ходить к нему в гости, есть выпечку в саду и громко смеяться вместе с ним, – я замолчала, вспоминая улыбчивое лицо Патрика, который никогда не хмурился и не злился, лишь улыбался и гладил меня по волосам.

 – Что случилось? – спросил Рик.

 – Он умер, – я поднесла руку к лицу, вытерев скатившуюся одинокую слезу и оставив на щеке алый развод. – Сначала его искали почти две недели, когда он неожиданно исчез. Прошаривали весь городок с собаками, все никак найти не могли. А потом местные мальчишки на выходных пошли купаться, и обнаружили его тело на заброшенной водяной мельнице. Он умер от передозировки, – я горько усмехнулась, покачав головой. – Оказалось, что он уже года три на кокаине сидел. Когда ему было плохо, или в семье скандалили, он уходил на мельницу и там… Полиция нашла кучу пустых пакетиков, и еще несколько полных. Я помню, в каком ужасе и шоке была, когда мне рассказали. Никогда бы не подумала, что он мог такое делать… в голове не укладывалось, – я глубоко вздохнула, чувствуя, как в глазах стоят слезы. Опустила голову вниз, рассматривая кровавую лужу на полу. – Именно тогда я узнала, что такое – терять близкого тебе человека. Это так… так больно и ужасно, кажется, что и сам умираешь, даже не представляя, как можно жить дальше.

 – Клер, – рука Рика накрыла мою окровавленную ладонь. – Ты не одна, слышишь? Я всегда буду рядом с тобой, что бы ни случилось.

 – Знаешь, Рик, я хочу тебе верить, – произнесла я. – Очень хочу. Но я устала. Я устала терять дорогих мне людей, я устала чувствовать эту боль, устала… устала жить с ней бок о бок, – я глянула на Граймса почти умоляюще. – Я не хочу так жить, понимаешь? У меня не получается, Это сложно, я не могу так. После смерти Лори я просила тебя вернуться, а теперь понимаю, что это было ужасно эгоистично с моей стороны. Я просила тебя не сходить с ума, а сейчас делаю то же самое.

 – Клери, девочка моя… – Рик переместился ко мне, обнимая меня теплыми руками и совсем не задумываясь, что я пачкаю его одежду кровью. Я прижалась к нему, сжимая пальцами рубашку и глотая ненавистные слезы, словно маленький ребенок, жмущийся к отцу в надежде на защиту. – Ты должна быть сильной, слышишь? Ты не должна сдаваться. Я знаю, как тебе тяжело и больно, но ты обязана жить дальше. Тем более, что у тебя есть для кого жить, – теплая рука коснулась моего пока еще плоского живота. – Сохрани себя для него. Ты нужна ему, понимаешь?

От тихого ласкового голоса плакать хотелось еще больше, но я держалась, чувствуя, как мужская рука успокаивающе гладит меня по спине, как волосы шевелятся от теплого дыхания, согревающего меня до самого сердца, а под ладонью ровно и быстро стучит чужое сердце. Становилось намного легче, я чувствовала, как страх и ненависть уходят вместе с пронизывающей болью, оставляя на память о себе лишь неприятную пустоту, которую, увы, нельзя ни излечить, ни забыть. Остается лишь одно – научиться жить с ней, как с частью самой себя. Просто научиться жить заново, не оглядываясь в прошлое и не хватаясь за воспоминания, приносящие только боль и страдания…

Лишь спустя несколько минут я смогла прекратить плакать и немного успокоилась. Поддерживаемая Риком под руку, я поднялась с пола и почувствовала, как ноет спина и ломит все тело. Поморщившись от неприятных ощущений, я собрала свои ножи, после чего направилась вслед за Риком, который уводил меня прочь из страшного, залитого кровью коридора, где царили боль и уныние. Я не хотела оборачиваться назад, глядя себе под ноги и совершенно не следя за дорогой. Вместо злости, ярости и боли была… апатия, которой я не противилась, которая служила мне защитой от плохих эмоций и мыслей. Мне было… легче в таком состоянии, хотя я и понимала, что это ненормально.

Я не хотела показываться перед остальными в таком состоянии, не хотела пугать их еще больше, чем уже напугала своим поведением. Не приближаясь к корпусу, я попросила Рика принести мне какую-то чистую одежду, а сама направилась в душ, надеясь, что хотя бы холодная вода позволит мне полностью прийти в себя. Граймс не стал спорить, осознавая, что я права, и, похлопав меня по плечу, ушел, а я направилась в душ.

Не глядя на себя в зеркало, разделась, сбросив грязную одежду на пол, после чего забралась в душевую, открутив вентиль. Холодная вода хлынула на меня сверху, отрезвляя и подбадривая. Я опустила голову, прислонившись лбом к прохладному кафелю и стараясь дышать спокойно и размеренно. Кровь стекала с меня быстрыми бледнеющими ручейками, грязь смывалась вместе с ней, и мне казалось, что с каждым мгновением ставится легче. Глянув на свои руки, я с силой дернула повязку на запястье, срывая ее и открывая вид на длинные порезы. Сделав то же самое и со второй рукой, я лишь глубоко вздохнула, подставив лицо под холодные капли. Потом долго терла тело намыленной губкой, стараясь смыть с себя не только грязь и кровь, но и все страдания, которые пережила за последние сутки. Кожа покраснела, я чувствовала неприятный зуд, но продолжала натирать себя губкой, словно это помогало мне забыть…

Из душа я выбралась лишь через полчаса, чистая, и словно родившаяся заново. Мои вещи лежали на небольшом столике, сложенные аккуратной стопочкой. Натянув чистые джинсы и черную майку, я обула удобные сапоги и, прикрепив пояс с ножами, направилась к нашему корпусу, стараясь себя немного подбодрить и не пугать своим видом людей. Тихо скрипнула решетка, пропуская меня в блок, и люди, сидящие за столом, настороженно замолчали, глядя на меня с опаской. Там были и Бэт с Кэрол и Софией, и Карл, и незнакомые мне люди. Смерив их внимательным взглядом, я отвернулась и молча прошествовала к себе в камеру, где уселась на койку и застыла, глядя прямо перед собой.

Спустя несколько минут послышались тихие шаги и легкий перестук костылей, а в мою камеру вошел Хершел. Осмотрел меня внимательным взглядом, после чего, подвинув к кровати стул, сел напротив меня, глядя в глаза. Положил на постель чемоданчик с медикаментами, положил руки мне на плечи, пальпируя и изучая повреждения. Взял за руки, повернув к себе внутренней стороной, осмотрел запястья. Глубоко вздохнул, покачав головой, после чего, по-прежнему не говоря ни слова, принялся обрабатывать раны. Я едва заметно морщилась, однако с губ не сорвалось ни слова. Порезы болели и жгли, но я стойко терпела, пока старик осторожно обматывал запястья чистым бинтом и покрывал порезы противовоспалительной мазью. После этого аккуратно смочил спиртом ватку и, протерев кожу, ввел в вену какой-то препарат.

 – Это успокоительное, – сообщил Хершел, заметив мой вопросительный взгляд. – Оно поможет тебе уснуть. Сейчас тебе главное отдохнуть, – произнес он, сложив свои вещи обратно в чемоданчик. – Лекарства должны помочь.

 – В том городе я нашла рюкзак с медикаментами и детскими вещами, – без эмоций произнесла я. – Я вернусь за ними и привезу сюда, чтобы лекарства были под рукой.

 – Мишон принесла тот рюкзак вместе с детскими смесями, – старик потрепал меня по волосам. – Ты сейчас ложись и немного отдохни. Сон – лучшее лекарство.

Я согласно кивнула, после чего, поблагодарив старика за помощь, легла на койку, отвернувшись к стене и сжавшись в комочек. Хершел лишь вздохнул, однако не стал ничего говорить, подхватив чемоданчик с медикаментами и выйдя из камеры. Я услышала чьи-то встревоженные голоса, кажется, Софии и Карла, они спрашивали, как я себя чувствую и когда выйду к остальным. На это Хершел лишь уверенно произнес:

 – Не беспокойтесь, она скоро отойдет. Ей нужно время.

Я лишь горько усмехнулась, прикрыв глаза и чувствуя, как успокоительное начинает действовать…

====== Часть 12 ======

Не знаю, куда я должна была отойти, судя по оптимистическим прогнозам Хершела, однако, проснувшись утром, с тоской обнаружила, что ничего подобного не произошло. Спала я долго, следуя совету старика и набираясь сил, поэтому сейчас чувствовала себя совершенно разбитой. Давно я не выделяла столько времени на сон, и с непривычки голова была похожа на чугунный колокол. Чтобы хоть как-то унять неприятные ощущения, я выпила таблетку от головной боли и с каким-то остервенением принялась заправлять постель.

Взбила подушку, поправила одеяло, после чего, усевшись на койку, принялась расчесывать волосы, которые за время беспокойного сна сбились в один рыжий колтун. Пытаясь разодрать его, я попутно провела тщательный анализ своего состояния. Порезы уже не жгло, мазь действительно хорошо помогала, намного больше неприятных ощущений доставляли раненые запястья и разбитая губа. Припухлость исчезла, остался лишь длинный рассеченный след, который болел при каждом движении губ.

 – Клер, – послышался голос Гленна. Подняв голову, я заметила его, стоящего в дверном проеме.

 – Доброе утро, – я лучезарно улыбнулась, собрав волосы в хвост и оставив лишь длинную челку, спадающую на лицо и прикрывающую большой синяк на скуле.

 – Ты как себя чувствуешь? – поинтересовался азиат, пройдя в камеру и присев возле меня.

 – Ой, только не начинай, – я закатила глаза. – Я не какой-то там псих, опасный для общества.

 – Я всегда тебя сумасшедшей считал, – усмехнулся Гленн. – Еще с нашей первой встречи, когда ты обворовала охотничий магазин.

 – Нам нужны были припасы, – хмыкнула я, покачав головой.

 – Тут ты права, – не стал спорить парень.

В камере воцарилась тишина, нарушаемая лишь гулким стуком моего сердца. Меня удивляло, что сердцебиение ровное, а дыхание не затрудненное. Мне было намного легче, чем вчера, и я могла лишь облегченно вздохнуть, радуясь тому, что нервы немного успокоились, а желание убивать исчезло. Гленн молчал, словно собираясь с мыслями, я не мешала ему, буквально чувствуя, что он хочет сказать мне что-то важное.

 – Я… разбирал рюкзак, который ты тогда собрала перед тем, как нас… забрали, – начал парень. – В общем… я нашел вот это.

Повернув голову, я увидела в его руках небольшую цветную коробочку. Усмехнувшись, взяла ее, покрутив в руках. На сердце как-то потеплело, по всему телу прокатилась волна какой-то непонятной… радости, что ли. Не так давно я стояла в той аптеке, сжимая в руках коробочку и лишь с веселой ухмылкой качая головой, когда представляла, что будет, когда Дерил найдет ее в моих вещах. Казалось, будто это было так давно, в какой-то другой жизни. В жизни, где все было хорошо и спокойно.

 – Я подумал, и решил, что это твое, – Гленн глянул на меня. В его глазах я видела неуверенность и немой вопрос.

 – Да, это мое, – кивнула я. Покачала головой и отдала коробочку обратно. – Можешь выбросить, мне это не нужно.

 – Ты что? – возмутился азиат, глядя на меня с недоверием. – Ты с ума сошла? Неужели ты хочешь поступить так же, как и Лори?

 – Эй, ты чего, – я положила свою руку ему на плечо, мягко улыбнувшись. – Я не собираюсь отказываться от ребенка. Но сидеть и трескать витамины для беременных – это маразм, и я не собираюсь этого делать, – я поднялась с койки, спрятав расческу в рюкзак и накинув на плечи легкую белую рубашку.

 – Но тебе это нужно, – произнес Гленн, не отводя от меня взгляда. – Ты худая, у тебя нервы совсем расшатаны, у тебя эмоциональный фон нестабилен.

 – Слушай, ты уверен, что работал развозчиком пиццы, а не домашним психотерапевтом? – я задорно ухмыльнулась. – Со мной все отлично, я себя прекрасно чувствую. Я справлюсь.

Наигранно-сокрушенно покачав головой, я прикрепила к джинсам пояс с ножами, взяла свой Глок, проверив патроны, после чего направилась к выходу из камеры, вдыхая приятный запах завтрака. Рот наполнился слюной, и я осознала, насколько голодна. В голове проскользнула мысль, что я не ела почти двое суток. Не странно, что внутри проснулся такой аппетит.

 – А остальные знают? – послышался голос Гленна, и я остановилась, услышав в его словах подтекст. Знает ли он?

 – Нет, об этом знаете только вы с Риком, – ответила я, не поворачивая головы, после чего быстрым шагом спустилась по лестнице, направившись к импровизированной гостиной.

Весело булькала в кастрюле какая-то похлебка, слышался смех детей и бурчание Хершела о том, что ему не дают нормально почитать. Тюрьма жила своей жизнью, члены группы радовались каждой прожитой минуте, дыша полной грудью и не оглядываясь назад. Остановившись в дверном проеме и оперевшись плечом на дверной косяк, я с улыбкой глядела на свою семью, чувствуя волну тепла, прокатившуюся по телу и заставляющую мое сердце стучать ровно и размеренно.

 – Клери! – послышался голос Бэт, и я повернула к ней голову. – Слава Богу, что ты здесь, мне нужна твоя помощь, – она подошла ко мне, держа на руках малышку. – Возьми ее, пожалуйста, а то она никак не хочет спать, а мне нужно готовить завтрак. Кэрол ушла в дозор, Мэгги отдыхает у себя, а от этих сорванцов не дождешься никакой помощи, – девушка наигранно-сурово глянула на Карла и Софию.

 – Конечно, я с радостью помогу, – кивнула я.

Протянув руки, я осторожно подхватила малышку, почти привычно устроив ее на локте и прижимая к груди. Она что-то тихо лепетала, рассматривая потолок над головой, а ее пальчики сжимали ткань моей майки, заставляя меня умиленно улыбаться. Бэт, убедившись, что все нормально, вернулась к плите, а я, пройдя немного вперед, устроилась на стуле, покачивая девочку на руках.

 – Мы уже дали ей имя, – сообщил Карл, присев возле меня.

 – Да? – я усмехнулась. – Слава Богу, а то я уже боялась, что она так до конца жизни и останется Маленькой Поганкой.

 – Нет, – засмеялась София. – Сомневаюсь, что она была бы в восторге от подобного.

 – Ну, и как же ее зовут? – я глянула на Граймса.

 – Джудит, – ответил мальчик.

 – Джудит, – повторила я, приподняв девочку перед собой и поддерживая головку. – Ты наша маленькая Джудит. Тебе нравится, да? – я улыбнулась. – Нравится, моя маленькая, – вернув девочку в прежнее положение, я глянула на Хершела. – Вчера здесь были какие-то люди. Кто они?

Старик мрачно вздохнул, покачав головой, после чего переглянулся с такой же хмурой Бэт. Я приподняла брови, не понимая, что происходит, и почему в глазах Хершела столько осуждения. Неужели, пока я спала, накачанная успокоительным, в тюрьме что-то произошло?

 – Я нашел эту группу в котельной, – сообщил мне Карл, пожав плечами. – Административное здание разрушено, там проход открыт, и так они пробрались сюда. Это случилось в ту ночь, когда вас похитили.

 – Тайриз и его группа – хорошие люди, – подал голос Хершел. – Но Рик решил, что оставлять их в тюрьме опасно. Он сильно разозлился, даже пистолетом вечером махал, и им пришлось уйти. Иначе Рик бы их убил.

Я молчала, переваривая услышанную информацию. Странно, чего бы это Рик стал себя так вести, еще и угрожать людям пистолетом. Судя по всему, эти ребята действительно хорошие, раз Хершел и Карл впустили их в этот корпус. Конечно, доверять незнакомцам весьма чревато, но мы могли предоставить им укрытие в другом блоке, зачем же выгонять из тюрьмы. Еще и это известие об обвалившемся корпусе. Если сюда прошли люди, то и ходячие могут прорваться к нам, что не может не напрягать.

 – А где сейчас Рик? – спросила я, глянув на Карла.

 – Он куда-то вышел, – послышался голос Гленна, и я увидела, как он направляется к нам. – Сказал, ему нужно подумать.

Парень уселся на полу в позе лотоса и, достав из кармана мелок, начал что-то чертить на темном бетоне. Поднявшись со своего места, я подошла к азиату и заинтересованно заглянула ему через плечо. Он рисовал какую-то конструкцию из квадратов и прямоугольников, соединенных линиями.

 – Что это? – спросила я, глянув на темноволосую макушку.

 – Это план тюрьмы, – оглянулся на меня Гленн. – Я пытаюсь понять, где находится проход, через который ходячие попадают в тюрьму. Карл, ты здесь нашел Тайриза? – парень указал на один из квадратов.

 – Да, – кивнул мальчик, присев на корточки. – Он сказал, что они прошли тут.

 – Но мы уже перекрывали ход, – я протянула Джудит Софии, после чего присела возле ребят. – Как они смогли пробраться?

 – Значит, у нас еще один пролом, – азиат тяжело вздохнул, потерев руками лицо. Внимательно рассматривая схему, я нахмурилась, после чего провела пальцем по полу, очерчивая длинную линию.

 – Спереди тюрьма не защищена, – произнесла я. – Если пройдут ходячие, то вооруженная группа тем более.

 – Но с чего вы взяли, что он попытается прорваться сюда? – послышался голос Бэт. – Вдруг, вы его напугали?

 – Он головы в аквариумах держит, – послышался слева женский голос, и я повернула голову.

Мишон вошла в корпус, подойдя к нам и привалившись к стене плечом. Кэрол, прошедшая за ней, отложила винтовку на стол, присев на стул и рассматривая темнокожую так же встревожено, как и все мы. В ее голосе не было ни тени сомнения, в глазах была уверенность, и я понимала, что она действительно знает, о чем говорит.

 – Ходячих и людей, как трофеи, – продолжала Мишон. – Он придет.

 – Нападем сейчас, – решительно заявил Гленн.

 – Ты с ума сошел? – произнесла Мэгги, и, подняв голову, я увидела, как она тихо вышла из своей камеры, замерев у двери.

 – Сами подумайте, – воскликнул азиат. – Он не ждет этого. Проберемся в город и застрелим его.

 – Мы не убийцы, – покачала головой Кэрол.

Гленн поднялся на ноги, пройдясь по комнате, а я, подхватив оставленный им мелок, попыталась обозначить на схеме предположительные места проломов и другие ходы в тюрьму. Картинка получалась неутешительная, таких вариантов было много, и я понимала, что гадать просто бесполезно.

 – Ты была там, – азиат подошел к Мишон. – Ты знаешь, где его дом. Проводи меня туда, и я сам все сделаю.

Женщина задумчиво посмотрела на парня, после чего, поколебавшись, согласно кивнула. Гленн облегченно выдохнул и отошел, сложив руки на груди и раздумывая над сложившейся ситуацией. Она не могла радовать никого, мы должны были что-то делать, однако план азиата был полным самоубийством.

 – Он не ждал вас в прошлый раз, – произнес Хершел. – И что из этого вышло? Вас чуть не убили. Схватили Дерила, избили тебя, издевались над Мэгги и Клер. Хотели убить вас.

 – Меня не остановить, – зло выдохнул Гленн, приблизившись к старику, который только покачал головой.

 – Рик бы не позволил.

 – Сейчас он ничего не может решать, – возразил азиат.

 – Подумай хорошенько. Ти-Дог погиб здесь. Лори погибла здесь, и те, кто здесь был… Смертей уже достаточно. Чего мы ждем? Если он идет сюда, то нам надо уходить.

 – Да? И куда же? – никогда я еще не видела обычно спокойного Гленна в таком состоянии.

 – Мы провели зиму на дороге, – вмешалась Кэрол.

 – Это было раньше! – рявкнул азиат, оглядев всех быстрым взглядом. – У Хершела одна нога, у нас на руках маленький ребенок, который своим плачем привлечет всех зомби в округе, Клер беременна!

Мелок с треском надломился в моих пальцах, когда я застыла, резко вскинув голову. На меня уставилось восемь пар изумленных глаз, под пронзительными взглядами которых мне стало не по себе. Отбросив обломки мела, я поднялась на ноги, после чего, отряхнув руки, с возмущением уставилась на Гленна.

 – А можно меня сюда не приплетать?

 – Дело не в тебе, – обернулся ко мне парень. – Мы не сможем выжить на дороге при таких условиях.

 – Нам нельзя оставаться в тюрьме, – стоял на своем Хершел.

 – Нам нельзя бежать, – возразил азиат. Услышав скрип решетки, я увидела, как Мэгги, покачав головой, вернулась в свою камеру. Гленн проводил ее взглядом, после чего вновь обернулся к нам. – Мы останемся здесь. И мы будем защищать это место, – присев возле схемы, он еще раз осмотрел ее. – Карл, мы проверим эту часть тюрьмы, – он указал на один из блоков. – Нужно узнать, где именно провал.

 – Я с вами, – вызвалась я.

 – Нет, оставайся здесь, – повернулся ко мне Гленн.

 – Слушай, если ты мне сейчас скажешь, что не можешь отпустить беременную девушку на зачистку, я подобью тебе второй глаз, – пообещала я.

 – Да хоть нос разбей, от этого ничего не изменится, – парень отвернулся к схеме. Я лишь сердито хмыкнула, сложив руки на груди.

 – Тогда я помогу, – вызвалась Мишон.

 – Нет, ты нужна здесь, на всякий случай, – азиат поднял голову, окинув нас внимательным взглядом. – А кто в карауле?

Члены группы переглянулись, пытаясь найти ответ на поставленный вопрос, но ничего вразумительного не придумали. Все наши сейчас находились здесь, и теперь в голове каждого вспыхивала мысль, что тюрьма, фактически, не защищена. Это был серьезный прокол, и поэтому неудивительно, что Гленн, схватившись за голову, со стоном поднялся на ноги:

 – Твою мать…

 – Я пойду, – сказала Кэрол, взяв свой автомат. – Осмотрюсь на вышке и обойду двор.

 – Я к воротам, – сообщила Мишон, выйдя из комнаты. Кэрол, потрепав дочку по голове, последовала за темнокожей.

 – Вам нужны бронежилеты, – сказала я, подойдя к небольшому металлическому шкафу, который у нас использовался, как арсенал, после чего достала оттуда два бронежилета. Один протянула Гленну, а потом подманила к себе Карла. – Иди сюда, я помогу тебе.

Мальчик подошел, и я, набросив на него жилет, принялась затягивать крепления, надеясь, что эта защита хотя бы немного поможет. Если Гленн прав, и где-то есть дыра, то через нее, должно быть, уже успело пробраться много ходячих. Это значит, что они могут прорваться к этому корпусу, когда мы совсем этого не будем ждать. Мне еще повезло, что вчера я встретила лишь десятерых. Если бы больше…

 – Ну, вроде все, – затянув последнее крепление, я оглядела Карла и потрепала его по голове. – Берегите себя.

Мальчик кивнул, а потом вслед за Гленном устремился в темный коридор. Я проводила их до решетки, после чего, заперев дверь, повернулась к остальным. Атмосфера была, не сказать, что уж слишком радостная. Каждый понимал, что проблемы у нас есть, и серьезные. За все это время мы слишком опасались ходячих, и совершенно забыли о том, что кроме них есть еще и живые люди, и они совсем не такие, как Хершел и его семья. Они не хотят видеть нас рядом со своим городом, и хотя я не видела этого Губернатора, однако то, что мне рассказывали, убедило меня в том, что он не слишком дружелюбен. Оставалось только надеяться, что мы сможем хоть как-то если не разрулить, то, хотя бы, уменьшить назревающий конфликт.

 – Клер, ну-ка иди сюда, – поманил меня пальцем Хершел.

 – Что? – я отвлеклась от мрачных мыслей, после чего с недоверием покосилась на мужчину.

 – Мне нужно тебя осмотреть, – ответил старик.

 – Ты же вчера меня осматривал, – опасливо произнесла я. – Учти, больше я не дам ничего мне колоть.

 – Это уж я буду решать. Мне нужно в целом оценить твое физическое состояние. Ты должна была сказать о беременности, тебе нельзя колоть успокоительное. Тебе вообще нельзя принимать никаких лекарств, которые могут навредить ребенку. Бэт, насыпь ей похлебки, она должна хорошо питаться.

 – О, нет, вы издеваетесь?! – взвыла я.

Спорить с Хершелом себе дороже, и уже через минут пятнадцать я сидела напротив него за столом, без особого воодушевления ковыряясь ложкой в тарелке и отвечая на занудные вопросы, касающееся моего самочувствия. Меня осмотрели с ног до головы, заставляя и рот открывать, и язык показывать и пульс мерить, я уже не говорю о том, как назойливый дедок расспрашивал, сколько часов в день я сплю, и как часто меня тошнит. Откуда-то из-за угла мне скалилась София, и я обещала ей взглядом, что, когда вырвусь из рук нашего лекаря, ей не сдобровать. Девочка лишь качала головой и показывала мне язык.