Текст книги "Notes survivor: When dawn broke (СИ)"

Автор книги: Happy demon

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

 – Угадай, зачем я пришел, – улыбнулся он, приподняв пальцами мой подбородок.

Я дернула головой, стараясь увернуться от его пальцев, однако в ту же секунду его хватка стала просто стальной, и единственное, что мне осталось, это с ненавистью посмотреть ему прямо в глаза, в которых, я не сомневалась, не было ничего кроме ярости и страха.

 – Ты в курсе, что ваш азиат выжил после встречи с кусачими? – поинтересовался он, а я глубоко вздохнула, чувствуя, как стальные тиски на горле немного ослабли, позволяя шумно выдохнуть. – Крепкий орешек, я тебе скажу. Избитый, привязанный к стулу, он расправился с ходячим за пару минут, представляешь?

Я молчала, и дело было даже не в том, что у меня был заклеен рот. Даже если бы я могла говорить, все равно бы не сказала ни слова. Слишком сильным был страх почувствовать боль, слишком сильным было нежелание даже видеть этих уродов.

 – А вот его подружка оказалась послабее, – я вскинула на него голову, глядя с возрастающим ужасом. – И все нам рассказала. Мне вот интересно, неужели десять человек и правда смогли очистить всю тюрьму от ходячих заключенных?

Я отвела глаза, ощущая непонятное чувство, возникшее в тот момент, когда этот мужчина сказал, что они все знают. Стало страшно за детей, стало страшно за Бэт, за Хершела, за Рика, за всех остальных. Стало страшно за Дерила, за нерожденного ребенка, за себя саму. Сомневаюсь, что эти люди смирятся с тем, что где-то неподалеку живет еще одна, весьма сильная и сплоченная группа. Думаю, они заинтересуются подобным раскладом, а если они дошли до того, что спустили на Гленна ходячего, то я боюсь себе даже представить, что они сделают со всеми нами, когда придут в тюрьму. А если нам придется уйти? Хершел не сможет убегать, маленький ребенок будет привлекать внимание ходячих, и непонятно, сколько нам придется бродить по дорогам, чтобы найти новое пристанище.

 – Я тут встретил Мерла, и он сказал, что ты у нас имеешь очень острые зубки, – мужчина откинул волосы с моего лба. – Так что снимать скотч я тебе не буду. Но ведь мы сможем пообщаться и так, правда? Я буду задавать тебе вопросы, а ты будешь кивать. Да, или нет, хорошо?

Если бы мой взгляд мог убивать, тот он бы уже лежал мертвый и разделенный на сотни кусочков. Сомневаюсь, что подобное можно было расценить, как согласие, или отрицание, на которое так надеялся незнакомец, однако то, что я мысленно шлю его куда подальше, он несомненно понял. Понял, и, очевидно, очень разозлился.

Резко поднявшись с пола, он подошел к висящему на крючке поясу и вытащил один из ножей. Провел пальцем по лезвию, после чего, усмехнувшись, приблизился ко мне. Я исподлобья смотрела на него, с тоской осознавая, что довела до ручки, и сейчас он просто прирежет меня, даже не раздумывая. Жаль, конечно, во время зомби-апокалипсиса умереть от банального ножевого ранения, еще и от руки законченного психа. И, наверное, это было самое худшее, что причиной смерти станет мой независимый характер, и неумная самоуверенность.

 – Ты пойми, – почти ласково прошептал он, схватив меня за волосы и, как и Мерл раньше, оттянув голову назад, чтобы приставить нож к шее. Царапина, нанесенная братом Диксона, разошлась, я вновь почувствовала стекающую к груди кровь и едва заметно поморщилась. – Теперь, когда вы все рассказали, вы нам ни к чему. Ничто не мешает мне прирезать тебя прямо здесь, а ты ведь даже кричать не сможешь, потому что рот заклеен, – острое, с таким старанием наточенное мною лезвие прошлось по моему плечу, оставляя длинный тонкий порез.

Я резко дернулась, и тут же застонала, когда нож от быстрого движения погрузился немного глубже. Шея болела от неудобного положения, грудь тяжело вздымалась, в глазах стояли слезы боли и ужаса, однако я не позволяла себе показывать эмоции, уставившись в мирно покачивающуюся лампочку. Ее тусклый свет казался мне просто издевательством, глаза начинали болеть, но я упрямо не отводила взгляда, потому что чувствовала, что это будет последний свет в моей жизни.

 – Я сказал, что азиат выжил после встречи с ходячим, – прошептал он, буквально упиваясь моим страхом. – Да только после встречи с моими друзьями он таким результатом похвастаться не смог. Твои друзья умирали долго, – еще один порез появился на моей ключице, однако я боялась не этого.

Время словно остановилось, эмоции исчезли, и я удивлялась тому, что мое сердце все еще бьется, а грудь все еще поднимается при дыхании. Слезы уже было просто невозможно сдерживать, и я с силой сжала веки, чувствуя, как соленые дорожки бегут по лицу, исчезая где-то в рыжих волосах. Все тело болело, словно меня пинали несколько часов кряду, и я уже не чувствовала, как на моих плечах и ключицах появилось еще несколько порезов.

 – Они так кричали, так надеялись на то, что их отпустят, – шептал тихий голос над ухом, и я в ужасе глотала слезы, даже не в силах отодвинуться, чтобы не слышать его. – Особенно громко плакала девушка, а ее друг смотрел на все это испуганными глазами. Ты не представляешь, как ему было больно, просто невыносимо.

Мне казалось, что я схожу с ума, что жизнь уже кончена, и что никогда и ничего не будет так, как прежде. Плотная пелена слез застилала глаза, от чего я видела только размытые пятна, порезы на теле болели, а ощущение теплой крови было просто ужасным, и мне хотелось стереть ее, чтобы больше не чувствовать этого. Хотелось, чтобы все это поскорее закончилось, чтобы этот мужчина поскорее всадил в меня нож, прекратив этот страх и боль, которые уже невозможно было выдержать. Подобное желание казалось мне эгоистичным, однако я ничего не могла поделать.

 – Мартинес! – послышался вдруг хриплый голос со стороны входа.

Смуглая рука отпустила мои волосы, нож исчез от горла, а выровнявшись, я увидела стоящего в проходе Мерла, глядящего на нас со странной смесью чувств в темных глазах. Мартинес, чертыхнувшись, убрался из-за моей спины, попав в поле моего зрения, и я невольно всхлипнула, чувствуя невероятную боль в груди. Почему, почему они не позволили мне умереть? Я же не смогу так…

 – Брось эту девку, у нас другие заботы, поважнее, – произнес Мерл, пройдя в комнату.

 – Что-то случилось? – спросил мужчина, названный Мартинесом.

 – Ага, пойдем патрулировать улицы, – усмехнулся Диксон. – Губернатор сказал, что сегодня мы должны особенно внимательными быть.

Мартинес, не задавая лишних вопросов, отбросил в сторону нож и вышел из моей темницы, а Мерл, бросив взгляд на висящее на стене оружие, вдруг усмехнулся, после чего, подмигнув мне, скрылся за металлической дверью. Несколько минут просидев в одиночестве и сжимая руки в кулаки, я вдруг не выдержала и дала волю слезам, буквально задыхаясь от нехватки воздуха и жалея о том, что меня не убили. Тело колотила крупная дрожь, голова раскалывалась, и я даже не сразу почувствовала, как стены темницы словно содрогнулись, а в следующее мгновение где-то наверху прогремел взрыв.

Вздрогнув от неожиданности, я уставилась в потолок, пытаясь понять, что происходит. Моя камера, скорее всего, находилась где-то под землей, я не слышала, что происходит снаружи, однако после взрыва что-то словно взорвалось и в моей голове. Страх и боль куда-то исчезли, затаились внутри, а им на смену пришла неконтролируемая ярость. Ну, уж нет, так просто я не сдамся. Я освобожусь, и отомщу этим уродам за то, что они сделали. Нужно только освободить руки, и у меня все получится.

Взгляд метнулся к поясу, висящему на стене, и я, сделав над собой огромное усилие, с трудом поднялась на ноги, согнувшись почти напополам и пытаясь привыкнуть к ощущению того, что мои движение сковывает стул. Осторожно, коротенькими шажками, постоянно морщась и кривясь от боли, я добралась к своему поясу. Повернулась к стене спиной, пытаясь на ощупь вытащить из крепления нож. Волосы падали на лицо, стул казался просто неподъемным, и мне казалось, что прошла куча времени, на деле же – не больше пары минут.

Вот послышался знакомый металлический скрежет, и я от боли сильно сжала веки, чувствуя, как течет кровь по порезанным пальцам. Пытаясь взять себя в руки, осторожно перебросила из руки в руку нож, повернув его лезвием к запястью и перехватив поудобней. Острое лезвие скользнуло по запястью, нашло препятствие в виде плотно прижатого к коже скотча, и мне пришлось изрядно помучиться, постоянно нанося порезы себе, от чего руки были мокрые и липкие, и постоянно соскальзывали с рукояти ножа.

В какой-то момент скотч тихо лопнул, стул скользнул вниз, оставив несколько заноз в моих руках, и я едва успела отскочить в сторону, когда тяжелый предмет мебели грохнулся на пол. Коротко вздохнув, я на мгновение застыла, прислушиваясь, однако потом осознала, что нужно торопиться, и быстро стянула с рук остатки скотча, внимательно рассматривая множество порезов как на внешней, так и на внутренней стороне запястья. Сняла скотч с лица, поморщившись от неприятных ощущений, и отбросила его в сторону. Осторожно потерев рукой зудящую кожу и поморщившись от боли, я дернула низ своей майки, оторвав небольшой кусок, который разрезала ножом на две части, быстро перемотав свои запястья. Раны на шее, плечах и ключицах тоже доставляли массу неприятных ощущений, однако обработать их мне не было чем, оставалось только, потроша свою майку, оттирать ненавистную кровь.

Где-то наверху послышались быстрые шаги, и я, на какой-то момент примерзнув к полу, схватила со стены пояс, надев его на талию, как обычно. Сразу я почувствовала себя намного уверенней и защищенней. Оттолкнула ногой окровавленные ошметки майки, которая теперь заканчивалась где-то под грудью, после чего, остановившись прямо напротив двери, достала из креплений острый нож, прогоняя его между пальцами и чувствуя, как колотится сердце.

Загремела связка ключей, щелкнул замок, и дверь резко распахнулась, вновь ударившись о стену. В тот же момент нож сорвался с моих рук, устремившись вперед, и спустя секунду послышался болезненный вскрик и глухой удар. Мартинес, показавшийся в проходе, оступился, зацепившись о валяющийся стул и уронив автомат, чтобы закрыть кровоточащую рану на плече, в котором застрял мой нож. Не теряя времени, я рванула к нему и, подхватив автомат, с силой опустила приклад ему на затылок, пока он не успел осознать, что происходит. Тело мужчины ослаблено опустилось на пол, и я, на мгновение присев возле него, прошептала ему на ухо:

 – Я сама помешаю тебе убить себя.

Поднявшись, я даже не стала забирать свой нож, перешагнув через лежащего мужчину и выйдя в коридор, который заканчивался лестницей, уходящей куда-то вверх. Пальцы с силой сжимали автомат, а сердце грохотало в груди. Этот Мартинес скоро очнется, и мне стоило бы убраться отсюда до этого момента. Жаль, конечно, что я не знаю, что ожидает меня снаружи, однако сидеть взаперти и ждать смерти я больше не хотела.

Решив таким образом, я глубоко вздохнула, и направилась к выходу, где слышались громкие тревожные крики…

====== Часть 10 ======

На улице творилось что-то невообразимое. Ярко горели фонари, освещая длинную асфальтную дорогу, по обе стороны которой стояли самые обыкновенные жилые дома. На несколько мгновений я удивленно застыла, сквозь узкую щель разглядывая самый обыкновенный, чистый, а главное, живой городок. У меня в голове не укладывалось, как в такое время можно было сохранить настоящую цивилизацию, однако сейчас точно было не время для подобных раздумий.

Улица была заполнена седым едким дымом, от которого слезились глаза, но который служил надежным укрытием от людей, которые держали нас в плену. Окинув быстрым взглядом небольшой пятачок, куда выходила дверь строения, в котором меня заперли, я сжала руками автомат и метнулась к высокому забору соседнего здания, присев на корточки и прижавшись к ограде спиной. После этого, глубоко вздохнув, немного высунулась из своего укрытия, оглядев улицу внимательным взглядом.

Скорее всего, в городок кто-то проник, иначе с чего бы сейчас по улицам метались мужчины с автоматами. Я видела в их глазах злость и страх, а еще – желание защитить свой дом. Наверное, в данный момент я чувствовала себя точно так же, однако была явно в меньшинстве и похвастаться хорошим самочувствием тоже не могла. Крики и ругательства здорово напрягали, я чувствовала, как внутри все напряглось в ожидании, и пыталась в краткие строки решить, что же мне делать.

Послышались чьи-то шаги, и я поспешно скользнула в тень, не поднимаясь с травы. Кажется, меня не заметили, прошли мимо, о чем-то переговариваясь. Судя по их разговорам, в город ворвались шесть или семь человек с автоматами, напали на один из домов и убили одного из жителей. Я нахмурилась, пытаясь понять, не ошиблась ли я в своих предположениях, и действительно ли именно Рик проник сюда. Не в его принципах убивать людей, однако я ведь не знала всей ситуации, поэтому предпочла сосредоточиться на том, как выбраться из города.

Мне на глаза попалось открытое окно какого-то дома, и я, опасливо оглянувшись, рванула к нему, буквально за несколько секунд преодолев небольшое расстояние. Ухватилась рукой в оконную раму и подтянулась, найдя ногой небольшой зазор, о который можно было опереться. Раненые запястья отозвались болью, и я поморщилась от неприятных ощущений. Страх подстегивал, я понимала, что сейчас не время поддаваться слабости, поэтому быстро взобралась на окно, спрыгнув на пол с внутренней стороны.

Ноги мягко коснулись ворсистого ковра, рука зацепилась за что-то прохладное, и я едва успела ухватить хрустальную вазу, чтобы она не грохнулась на пол. Сердце гулко стукнуло в груди, на лбу выступил пот, и я, замерев на несколько мгновений, покачала головой, облегченно выдохнув. Подняла взгляд, осматривая комнату в которой оказалась, и только удивленно хмыкнула. Ну, надо же, и правда, все просто дышало жизнью и уютом. Аккуратно застеленная кровать, прикроватная тумбочка со стоящими на ней фотографиями, комод, из ящика которого выглядывал рукав какой-то кофты, приоткрытая дверь ванной и множество забавных безделушек, стоящих на настенных полках.

Это все было настолько… непривычным для меня, настолько я отвыкла от подобного, что на несколько минут даже выпала из реальности, чувствуя, как к горлу подбирается горький комок. В то время, когда все еще было хорошо, я и сама жила в подобной комнате. У меня тоже стояли фотографии на прикроватном столике, и мама всегда ругалась на меня за то, что в моем комоде царил вечный бардак. В какой-то момент мне показалось, что в моих руках нет оружия, и что моя одежда не испачкана кровью из порезов на теле. Показалось, что я вновь вернулась в то время, когда все было хорошо и спокойно. Показалось, что вот я сейчас развалюсь на кровати, включив любимую музыку на компьютере, громко-громко, чтобы в каждом уголке дома ее было слышно. Что буду подпевать любимой песне, прыгая по комнате и кружась в танце, как маленькая, прижимая к груди старого и потрепанного, но самого любимого Мистера Дугглса – плюшевого мишку, подаренного отцом на пятый день рождения. Что откроется дверь, пропуская веселого и виляющего хвостом Бенни – верного и доброго сенбернара, который запрыгнет на кровать и начнет весело лаять, наблюдая за сходящей с ума хозяйкой. Что вслед за ним в комнату войдет мама, поставив руки в бока и забросив полотенце на плечо, и глянет наигранно-строго, едва сдерживая улыбку при виде моего радостного, по-детски озорного блеска в глазах.

Дверь, тихо скрипнув, отворилась, и я замерла у окна, вновь почувствовав тяжесть автомата в руках, вновь почувствовав боль порезов и ноющее плечо. Картинка, созданная сознанием, разлетелась осколками, осыпаясь куда-то в бездну, а потухший взгляд выхватил из вечернего сумрака комнаты невысокую тоненькую фигурку в длинной ночной рубашке. Молодая девочка, совсем еще ребенок, сонно потирала глаза, уже, наверняка, предвкушая, как ляжет в теплую постель, закутавшись в большое мягкое одеяло и вдыхая тонкий аромат лаванды, исходящий от подушки.

Вместо этого она испуганно распахнула глаза, когда моя одна рука крепко зажала ей рот, а вторая обхватила плечи, не позволяя сдвинуться с места. Я почувствовала, как худенькое тельце задрожало в моих руках, а холодные пальчики вцепились в мою ладонь, пытаясь отнять ее от лица и позвать на помощь. И как бы мне было ее жаль, как бы мне не хотелось отпустить ее, я понимала, что, сделав это, я собственными руками подпишу себе смертный приговор.

 – Не бойся меня, – прошептала ей на ухо, пытаясь, чтобы мой голос как можно мягче. – Я обещаю, что не причиню тебе вреда, слышишь? Ну же, детка, не бойся.

Девочка шумно сглотнула, больше по инерции продолжая сжимать пальцами мою ладонь, и дрожа от ужаса, однако уже не пыталась так яростно выбраться из моей хватки. Я бросила взгляд на открытую дверь, опасаясь, чтобы нас никто не услышал, после чего, притворив ее ногой, вновь глянула на девочку.

 – Я сейчас отпущу тебя, а ты пообещай мне, что не будешь кричать, хорошо? – почти умоляюще попросила я. Мне не хотелось вредить этому ребенку, мне не хотелось причинять ей боль. – Я отпущу тебя, и никого не трону. Мне просто нужна помощь, слышишь?

Девочка, подумав немножко, нерешительно кивнула, и я, крепко зажмурившись от страха, осторожно отпустила сначала ее плечи, а потом и убрала вторую руку. Все тело сжалось, и я приготовилась к громкому крику ребенка, зовущего на помощь, однако в комнате по-прежнему было тихо. Девочка, отойдя от меня на шаг, обернулась ко мне лицом, испуганно вглядываясь в мои глаза. Незаметно переведя дух, я присела на корточки, так, что ее лицо было выше моего, после чего осторожно взяла ее за руку.

 – Скажи мне, пожалуйста, у вас есть задний ход, через который я могу уйти? – прошептала я. Девочка осторожно кивнула, не сводя с меня настороженного взгляда.– Ты сможешь провести меня к нему?

Новый кивок, после которого я облегченно вздохнула. Поднялась на ноги, поправив на плече автомат, после чего осторожно выглянула за дверь, убеждаясь в том, что коридор по-прежнему чист, а в доме царит тишина, которую нарушали только мужские голоса с улицы.

 – Я могу обработать твои раны, – послышался тихий голос за спиной, и я резко обернулась к девочке, которая внимательно смотрела на меня. – Тебе же больно, да?

Несколько секунд я всматривалась в ее лицо, словно пытаясь понять, что движет этой девочкой. Я ворвалась в ее дом, я до дрожи испугала ее, зажимая рот, в моих руках находится автомат, на поясе – набор ножей, однако она все равно послушно молчит, не зовя никого. Еще и предлагает помощь, рассматривая мои раны и сжимая пальцами рукав ночной рубашки, которая была испачкана моей кровью.

 – Нет, спасибо, – я улыбнулась, потрепав ее по голове. – Меня подлечат дома.

Девочка ничего не сказала, взяв меня за руку и потащив в коридор. Я, оглянувшись напоследок в сторону распахнутого окна, направилась за ребенком, стараясь ступать как можно тише. Сердце грохотало где-то в горле, автомат постоянно цеплялся за предметы интерьера, и пока мы добрались до небольшой деревянной двери, я была покрыта не только кровью, но и липким потом. Девочка остановилась, выглянув в небольшое окошко, после чего повернулась ко мне.

 – Можешь идти, так тебя не заметят, – произнесла она, повернув ручку и открыв мне дверь. Осторожно обогнув ее, я спустилась с крылечка, вдыхая ночной запах, наполненный уже почти развеявшимся едким дымом, после чего повернулась к девочке.

 – Почему ты мне помогаешь? – поинтересовалась я, рассматривая ее.

 – Ты не плохая, – она пожала плечами. – И ты хочешь домой. Тебя там ждет семья?

Я замерла, не зная, что ей ответить. В глазах ребенка не было ни доли страха, она смотрела внимательно, ожидающе, даже слегка оценивающе. Я никак не могла понять, чем она руководствовалась все это время, почему согласилась помогать мне, вместо того, чтобы кликнуть мужчин с оружием, которые бы увели меня, убедив ее, что все будет хорошо. Это было так… неожиданно, так же странно и непривычно, как и сам этот городок живых в мире мертвых. За все это время я привыкла, что люди, которые нам встречались, перестают быть людьми, становясь хуже ходячих, однако эта девочка была совсем не такой. Она была… другой, чистой, неиспорченной всем этим ужасом. И я чувствовала невероятную радость и облегчение, что в этом мире сохранилось нечто подобное.

Где-то послышался еще один небольшой взрыв, потянуло дымом, а вслед за этим послышались мужские голоса и громкая автоматная очередь. Я машинально присела, пытаясь понять, что происходит, а потом бросила взгляд на девочку. На ее личике промелькнула тень страха, и я, слабо понимая, что делаю, схватила ее за плечи.

 – Запри двери, закрой окна и ни за что к ним не подходи, слышишь? – прошептала я, глядя ей в глаза. – Иди к родителям, ложись с ними и даже не думай до утра вылезать из постели. Поняла?

Девочка кивнула, и я, отпустив ее, подтолкнула обратно в дом. Деревянная дверь захлопнулась перед моим лицом, а я, глубоко вздохнув, устремилась к просвету между домов, пытаясь понять, что вообще происходит, и что за крики на улице. Как бы мне не хотелось оставаться в тени домов и деревьев, однако я лишь приблизительно знала, куда идти, и была просто вынуждена, пройдя между двумя домами, выбраться к главной улице, где творилось что-то невообразимое.

Стоило мне только выглянуть из-за угла, как я тут же поспешно залегла на землю, спасаясь от автоматной очереди. Все пространство было в дыму, я не могла разобрать, кто стреляет, и что вообще происходит, а в ушах звенело от громкого стрекота выстрелов. Вот дым немного разогнало, и я, увидев вдали высокие ворота и несколько автобусов, приставленных к ним, узнала то место, через которое мы и попали сюда на машине. В голове что-то щелкнуло, и я более внимательно пригляделась к ситуации на улице. Цель была намечена, теперь главное, что оставалось, это добраться туда незамеченной.

Вот мимо меня пробежал какой-то парень с выражением крайнего ужаса на лице, и я поняла, что на улицах есть и гражданские. По ним огонь не открывали, и, решив для себя, что если я не буду влезать в перестрелку – меня не тронут, я выбежала из своего укрытия, короткими перебежками продвигаясь к воротам и прижимаясь спиной к небольшим углублениям у входных дверей. Кажется, меня пока не заметили, и я всерьез решила, что смогу таким образом выбраться из этого Ада, однако в какой-то момент, перекрыв шум выстрелов, над улицей пронесся усиленный громкоговорителем голос:

 – Советую вам прекратить огонь – ваша девка все еще у нас!

Услышав голос, я замерла, не зная, как поступить и что делать. В голове быстро завертелись колесики, пока я тщательно обдумывала сложившуюся ситуацию. Значит, эти уроды еще не знают, что я сбежала. Или, возможно, просто блефуют. Как бы там ни было, однако выстрелы со стороны ворот прекратились, словно кто-то выключил звук, и залегла тишина, прерываемая лишь шипением одной из дымовых гранат и стонами раненых. Я искренне надеялась, что никто из наших не ранен, хотя и понимала, что в таком хаосе могло произойти всякое.

На улице по-прежнему было тихо, никто не рисковал стрелять, и я с отчаянием поняла, что Рик и остальные поверили словам неизвестного мне мужчины из города. Поверили, и теперь ничего не могут сделать, так как не хотят ухудшить мое положение. Патрульные города, медленно выбравшись из-за баррикад, стали продвигаться вперед, оцепляя всю улицу, чтобы никто не мог прорваться. Бросив взгляд вперед, я увидела непонятное движение за баррикадами и сверху, на крыше автобусов. Никто не рисковал стрелять, все, кажется, чего-то ждали, не зная, что делать. Что ж, раз не знают они, будем действовать сами.

Незамеченная никем, укрытая плотной пеленой дыма, я скользнула влево, присев за железным мусорным контейнером и выглянув из-за него. Ситуация по-прежнему не менялась, и понимая, что через несколько минут наших ребят либо схватят, либо просто убьют, я стянула с плеча автомат, осторожно поднялась с земли и, выглянув из своего укрытия, глубоко вздохнула, чтобы сосредоточиться. Дернула затвор, после чего перехватив свое оружие поудобней, нажала на курок.

Автоматная очередь прогремела неожиданно громко в тишине вечера, на мгновение меня оглушив. Послышались маты, защитники города поспешно пригнулись, рванув в разные стороны и прячась за баррикадами. Со стороны ворот послышались одиночные выстрелы, а я, на мгновение опустив автомат, громко заорала:

 – Рик!!!

Выстрелы прогремели по железному контейнеру, и я, вскрикнув от неожиданности, рванула в сторону, пытаясь найти другое укрытие. Воздух вновь наполнился выстрелами со стороны укрытий членов нашей группы, кто-то позвал меня по имени, однако я была слишком занята спасением собственной жизни, чтобы отзываться на знакомые голоса. Спряталась за дерево, прижавшись к нему спиной, после чего опять выстрелила, не особо разглядев что-то в плотной пелене дыма. Тут же по мне открыли огонь, и я поспешила убраться подобру-поздорову, пока меня здесь не пристрелили.

Увидев открытые двери какого-то дома, рванула туда, пригибая голову и чувствуя, как импровизированные повязки на руках вновь пропитываются кровью из открывшихся ран. Боли я практически не чувствовала, больше переживая за то, чтобы никто из наших не пострадал, и все смогли выбраться. Влетев в дом, я закрыла за собой дверь, чувствуя, как колотится сердце, и уже хотела поискать другой выход, как почувствовала, что мне в шею упирается что-то острое. С губ сорвался болезненный стон. Ну, сколько можно тыкать в меня острыми предметами?!

 – Имя, – потребовал тихий голос откуда-то справа.

 – Клер, – практически с ненавистью выдохнула я, скосив глаза и пытаясь рассмотреть человека, угрожавшего мне.

 – Ты подружка Дерила?

Я замерла, пытаясь прийти в себя от шока. Какого черта? Кто этот человек, судя по голосу – женщина, и откуда она знает меня и Дерила? Язык почему-то словно отнялся, и я просто кивнула, чувствуя, как по виску катится капля пота. Острое лезвие исчезло от моей шеи, после чего я, резко повернувшись и положив руку на рукоять ножа в креплении, глянула на стоящего рядом человека.

Это оказалась высокая темнокожая женщина, держащая в руках длинную острую катану. Она смотрела на меня внимательно, оценивающе, изучающее, а в моих глазах, как мне кажется, видела только недоверие. Увидев, что моя рука потянулась к оружию, она угрожающе подняла свой меч, после чего покачала головой.

 – Откуда ты меня знаешь? – слетело с губ. – Откуда знаешь Дерила?

 – Это я привела ваших людей сюда, – произнесла женщина, после чего спрятала свой меч за спину. – Нужно выбираться отсюда, и быстро, пока нас не нашли.

Не сказать, что я очень ей доверяла, наблюдая, как она полезла куда-то вглубь комнаты, однако особого выбора у меня не было, и мне пришлось лезть за ней. Помещение чем-то напоминало склад, здесь были навалены кучи барахла, и я постоянно обо что-то цеплялась, матерясь сквозь зубы. Темнокожая не обращала на меня ни единого внимания, пробирая вперед и ища то, что было известно ей одной. Я, если честно, совсем не понимала, куда она меня ведет, и уже хотела окликнуть ее, поинтересовавшись ее действиями, однако в этот момент она подошла к деревянной стене и, толкнув ногой одну из досок, буквально оттащила ее в сторону, открывая моему взгляду прикрытый куском шифера лаз.

 – Лезь быстрее, нечего тут рассиживаться, – буркнула она.

Я и на этот раз послушалась ее, скользнув в дыру и чувствуя, как в лицо дохнул свежий ночной воздух, не загрязненный дымовыми гранатами. На мгновение прикрыв глаза от наслаждения, я внимательно оглядела место, в котором мы оказались. Это была какая-то небольшая просека, вдали темнел густой лес, мимо которого мы проезжали днем, а где-то сбоку оказалась широкая дорога и запертые ворота городка.

Темнокожая, не дожидаясь меня, вернула шифер на место и направилась куда-то к воротам, скрываясь за густой листвой деревьев, росших почти у самых стен города. Прижалась спиной к стоящему тут же автобусу, вслушалась в темноту, которая прерывалась редеющими выстрелами, после чего направилась дальше. Я не совсем понимала, куда она идет, да и не это волновало меня. Больше я боялась за свою группу, даже не догадываясь о их местоположении.

В какой-то момент послышался сухой щелчок, и темнокожая замерла, настороженно глядя на человека, который направил на нее пистолет. Я ничего не видела в темноте, и мне пришлось, испуганно застыв, выглядывать из-за густой листвы, размышляя, в какой заднице мы оказались на этот раз.

 – Где тебя носило? – послышался недовольный мужской голос, а я, выпустив на землю автомат, прижала руки к губам, чувствуя, что сейчас разревусь, как маленькая девчонка.

 – Рик? – словно со стороны прозвучал мой шепот, а в следующее мгновение я уже вовсю орошала слезами рубашку шерифа, который гладил меня по голове, пытаясь успокоить.

 – Клер, – произнес мужчина, прижимая меня к своей груди и целуя в макушку. – Черт возьми, ты здесь, в безопасности. Ты цела, как себя чувствуешь? – он отодвинул меня от себя, пытаясь осмотреть на предмет ран.

 – Все хорошо, – кивнула я, чувствуя, как внутри грохочет сердце, а по всему телу расплывается волна облегчения.

 – Клери, ты жива! – послышался женский голос, а в следующее мгновение меня стиснули в крепких объятиях. Я хапнула ртом воздух, однако после этого крепко обняла девушку, чувствуя, как катятся по лицу слезы.

 – Мэгги, вы в порядке, – сквозь слезы произнесла я. – Гленн. Гленн здесь? – повернув голову, я увидела избитого, измазанного кровью, однако живого азиата. – Слава Богу, – выдохнула я, обняв и его за шею. – Мне сказали, что вы мертвы, сказали, что они убили вас…

 – Все хорошо, мы здесь, – Мэгги потрепала меня по волосам. – Ты сама-то как?

 – Все нормально, – я вытерла соленые слезы. – Мне удалось добраться до своих ножей и освободиться. Я ранила одного охранника, достала его автомат и убежала. Потом эта женщина привела меня сюда, – я глянула на темнокожую, которая все еще настороженно следила за Риком. – Нам лучше убраться отсюда, эти люди… – я глубоко вздохнула, пытаясь справиться с накатившим волнением.

 – Где остальные люди? – спросила незнакомая женщина, глянув на шерифа. Я нахмурилась. С ними пришел еще кто-то?

 – Они убили Оскара, – прошептал Гленн.

 – Дерил пропал, – процедила сквозь зубы Мэгги.

Я почувствовала, что меня словно пыльным мешком по голове огрели. Сердце мучительно сжалось, руки задрожали, а в глазах потемнело. Я резко обернулась к Рику, словно ожидая, что он скажет, будто девушка пошутила. Шериф молчал, а мне хотелось кричать, но от шока я даже говорить не могла, беззвучно открывая и закрывая рот.