Текст книги "Розы сорта "Сангрояль" (СИ)"

Автор книги: Gvenwivar

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 14 страниц)

Детлафф пристально изучал меня, словно пытался определить мысли, потом кивнул, принимая благодарности, и вновь повернулся к собеседнику.

– Я, похоже, чего-то не знаю? – озабоченно обратился к нему Регис.

– Мелочь. Не о чем домой писать, – равнодушно пожал плечами гость.

Чтобы избежать дальнейших расспросов, пришлось не без облегчения покинуть их и отправиться готовить ужин. Скоро вся компания воссоединилась за столом, обсуждая бессмысленные, но весьма интересные мелочи.

– … А потом местные крестьяне разрезали меня на куски и замуровали в разных частях деревни. Это были самые долгие пятьдесят лет в моей жизни, – с меланхоличной усмешкой повествовал Регис.

– Смотрю, ты постоянно куда-нибудь ввязываешься. И, конечно, помогал своему другу – ведьмаку?

– Нет… Я тогда был молод, и виной всему стала женщина.

Детлафф погрустнел, вновь задумавшись о своем.

– Она тоже была человеком?

– Что ты, друг мой! Вампирша, как и я, – мой спаситель печально вздохнул.

– Смотрю, девки одинаковы, какую не возьми, – усмешка тронула мои губы. – Не позавидуешь вашей долгой, бессмертной жизни. Одни потери и разочарования куда ни кинь.

Мужчины разом обратили внимание на меня, но без злобы, скорее буднично, привлеченные неожиданной репликой. Посчитав момент удобным для продолжения волнующей темы, я решилась спросить.

– А почему господа все вместе едят хлеб и пьют вино? Где же бесчисленные, кровавые жертвы? Я думала, что ваши трапезы чем-то напоминают поле боя.

Гость усмехнулся, а Регис наставительно разъяснил:

– Мы не питаемся кровью, дорогая. Она лишь пьянит нас, как вас алкоголь или фисштех. Что-то вроде дурной привычки.

– И вы оба трезвенники? – удержаться от издёвки не удавалось, хотя попытки все же были.

Не отрывая внимательного взгляда от меня, Детлафф опустил голову на сложенные на столе руки, прогнув плечи, как делал часто.

– Я так стар и вымотан, что предпочитаю ясность ума, сладкому дурману, – продолжал наставительным тоном хозяин. – А мой друг слишком хорошо воспитан, чтобы бросаться на первого встречного.

– Хотя твоей крови я бы попробовал, – спокойно добавил гость.

Его взгляд словно гипнотизировал, лишал воли, заставлял дыхание сбиваться.

– Почему моей? – никак не удавалось отвести глаз, чтобы прервать наваждение.

– Сладко пахнешь, – вампир не отрывал подбородка от ладоней, а темного, проницательного взора от меня.

– Так бывает не у всех?

– Нет, дитя мое, – чистый голос Региса отвлек, чем позволил выпутаться из навязанного влияния и отвернуться, а по спине тут же потекла мелкая, неприятная дрожь. – Некоторые люди обладают редким сортом крови, которая по запаху и вкусу отличается… Как хорошее вино от плохого. Видимо по этому тот катакан и погнался за тобой: его привлек аромат.

– А тебе все равно?

– В отличие от моего друга, Детлаффа, я не так близок к природе, не столь подвержен инстинктам, потому спокойнее реагирую на подобные феномены.

Взор вернулся к черноволосому вампиру и снова утонул в прозрачном блеске его колдовских глаз, без особого стремления к сопротивлению.

– Значит ты убьешь меня однажды?

Он лишь беззлобно усмехнулся, продолжая с интересом рассматривать мою одежду.

– С некоторых пор я предпочитаю держаться подальше от людей, особенно от девиц. Но если любезно предложишь пару глотков – не откажусь.

– Вот уж вряд ли.

Я рывком поднялась со стула и бесшумно скользнула в свой угол, намереваясь прекратить столь внимательное изучение моей скромной особы. Вампир проводил объект исследований внимательным, пристальным взглядом и вернулся к прерванной беседе.

– Возможно мне стоит отправиться в Назаир, – задумчиво проговорил он, скорее в пространство, чем обращаясь к собеседнику.

– Не лишено смысла, – согласился Регис. – Тебе нравились тамошние голубые розы.

– Но только очень много людей.

– Не везде. В центре ведь каменистая пустыня? Есть, где спрятаться.

Детлафф хрипло засмеялся.

– Поселюсь в пещере, как Скрытый, стану отшельником, обрасту брусками да катаканами.

– Ты сразу найдешь того, кому нужно помогать. Я уверен, – поддержал веселое настроение собрата, хозяин.

Засыпая под теплым, меховым одеялом, я представляла себе голубые бутоны роз Назаира. Как же они должно быть хороши.

***

Утро встретило обычными заботами. Вампиров нигде не было видно, и это, отчасти, вызывало облегчение. Ближе к обеду, когда солнце уже пекло нещадно, я решила искупаться в реке и снова намазать снадобьем многочисленные крапины шрамов. Рыжая коса быстро потяжелела и значительно тянула голову назад. Тонкая рубашка намокла, прилипла к телу и неприятно холодила кожу.

Продав собранные в лесу ингредиенты, Регис купил мне целый отрез тонкой, льняной ткани, выбеленной на солнце, из которой я шила исподнее себе, да и ему тоже. Получалось недурно, даже стали посещать мысли о попытках заняться ремеслом.

– Выходи уже из воды, замёрзла ведь, зуб на зуб не попадает.

Низкий голос подействовал, как звонкая пощёчина. Резко, поднимая столб брызг, я оглянулась. На пригорке возле вещей сидел на корточках Детлафф, опустив голову ниже широких плеч и исподлобья наблюдая за мной. Обычного, черного, кожаного плаща на нем не было, только темный походный камзол. Заметив мое внимание, он поднялся, повернулся спиной и сложил руки на пояснице, демонстрируя тактичное отчуждение, пренебрегать которым было глупо.

– Чего пришел, милсдарь? – Я быстро выбралась и торопливо переодевалась в сухое, путаясь в завязках и прилипающей к мокрому телу ткани.

– Подруга Региса приглашает нас вечером на прием. Он считает, что это хороший способ развеяться, – вампир бросил безразличный взгляд через плечо, на кучу вещей, желая убедиться в моей готовности. – Вот и отправил меня поискать нашу человеческую спутницу, чтобы сводить ее в город.

– Для чего мне туда? – при мысли о узких улицах Боклера, дыхание перехватило.

– Платье купить, разумеется. Если перестанешь, наконец, возиться, то и рубцы намазать успею тоже.

Тон его голоса обнаруживал скучающую обыденность, словно помогать мне вошло для него в повседневную привычку. Возражать было глупо, ведь наиболее крупные шрамы оставались именно там, куда самой по прежнему никак не дотянуться.

– Готово. Можешь повернуться.

Делафф спокойно взял из моей сумки баночку с мазью и выжидающе застыл. Я подставила спину и, стараясь меньше дрожать, задыхаясь, потянула рубашку с плеч. Грубые пальцы методично скользили от шеи к пояснице, оставляя обжигающие следы.

– Ты меня так боишься или весь мужской род вместе взятый? – сосредоточенно осведомился черноволосый, не отвлекаясь от своего занятия.

– Не люблю перед вашим братом раздеваться. – Дрожь струилась по плечам, явственно звучала в голосе, сжимала лёгкие, делая дыхание прерывистым.

– Понимаю почему. – В низком тоне зазвенела сталь.

– Он не спал со мной, – вдруг, неожиданно для самой себя призналась я. – Не мог, и другим не давал, чтоб не позориться. Или делить не хотел, не знаю. Только бил.

Детлафф молчал, его движения замедлились, словно в раздумье. Мое волнение стало ощутимо в пространстве, растекаясь шумными вздохами.

– Жалеешь?

На глаза наворачивались непрошеные слезы: шальная девка втравила милсдаря Эретайна в новую историю из-за пары синяков.

– О чем?

– Что убил его, – к горлу подступил ком.

– Жалею, что быстро. Надо было ещё помучить. – Тихо проговорил вампир и возобновил прерванное занятие, похоже нисколько не разделяя моего настроя о никчемности нанесенной обиды.

Поведение Детлаффа: прямолинейное, простое и грубое, грело душу больше самых цветистых комплементов и самых возвышенных обещаний. Мне нравился этот вампир вопреки уговорам разума и доводам совести. Рядом с ним становилось спокойно, тепло, уютно и уверенно; так бывает когда попадаешь домой. В порыве благодарности, я развернулась и обняла его, заливаясь горячими слезами.

– Спасибо.

Он молча, аккуратно опустил ладони на плечи, не смыкая рук, но и не отталкивая, а потом застыл, прикрыв глаза, шумно втягивая носом воздух. Мелкие волоски на коже поднялись, покрывая шею мурашками в неясном, трепетном предчувствии. Грудную клетку сдавило, выдавая лишь короткие, судорожные вздохи, стекающие горячими волнами по губам. Я закрыла глаза, ощущая всем телом близость вампира, способного переломить меня, словно сухую ветку, но предпочитающего сейчас обнимать.

Легкие, поначалу, прикосновения постепенно усиливались, перерастая в мертвую, болезненную хватку. Детлафф тихо зарычал у самого уха, обжигая глубоким дыханием, стекающим по шее к ключицам, а потом отбросил меня от себя и порывисто отвернулся, низко наклонив голову.

От напряжения высокой, крупной фигуры едва заметно зашевелились волосы на затылке, сменяя восторженную дрожь на неприятную судорогу подспудного страха, вперемешку с обидой и разочарованием.

– Чего это ты, милсдарь, злишься? Ну кровь и кровь, с кем не бывает? Интересно, а если сделать порез…

Эретайн обернулся. Его взгляд полыхал неприкрытой ненавистью, челюсти сжались до скрежета зубов, а черты лица стали чуть острее обычного. Похоже моего беззаботного веселья он совсем не разделял, но забытое чувство детской эйфории, что появляется, когда намеренно злишь огромную собаку, никак не хотело униматься.

– А если еще один? Убьешь? – показательно насмешливо произнесла я, поднимаясь с травы и отряхивая юбку. – Вам – вампирам тяжело, смотрю, даётся контроль над собой… Да и не только над собой.

Детлафф тихо зарычал, едва заметно оскалившись. Чуть алые глаза загорелись высокомерной злостью, движения выдавали раздражение, а тонкие, суровые губы скривила презрительная усмешка.

– Если бы жажда твоей крови действительно мучила меня, Лея, то уж поверь утолить ее труда не составило бы.

Я невольно сделала пару шагов назад. Настроение дерзить быстро улетучилось, сменяясь страхом, почти паникой, от этого дыхание все чаще сбивалось, выдавая состояние.

– Мне казалось, что до принуждений ты не опускаешься, – высокий тон звонкого голоса уже почти дрожал, демонстрируя скорее надежду, чем уверенность.

Ответом стал лишь злобный, саркастический смешок. Сейчас передо мной стоял монстр, сильный и высокоменрый, в разы опаснее Ревеля.

– Стоит позвать, – прозрачный взгляд приобрел алый блеск, стал завораживающим, колдовским, притягивающим, будто навязывал собственную волю и делал это легко, совершенно без напряжения, – как ты сама подставишь шею под зубы. Не сомневайся.

Эретайн отвёл глаза и наваждение вмиг развеялось оставляя лёгкое, болезненное головокружение. В горле пересохло, мысли путались и ускользали, оставляя лишь неясное чувство тревоги, неприятное беспокойство, которому не было выхода.

– Тогда что же взбесило всесильного вампира, который так легко манипулирует глупыми, слабыми людишками? – обида закипела в крови, захлестывая голову.

Я уперла ладони в бока и высоко задрала подбородок, не желая показывать истинного настроя спесивому собеседнику.

– Ты в душу мою лезешь, нахальная девчонка, – прорычал он, а потом сбавив тон, как-то обречённо добавил, словно смиряясь. – И совсем не боишься того, что там находишь.

Смятение проступило на щеках румянцем. Почему обыкновенная человеческая благодарность вызвала в нем такую яркую, негативную реакцию? И Регис постоянно твердил, что не нужно сближаться с его мрачным побратимом. Но ведь именно дружба, привязанность, внимание и помогают пережить нелегкое бремя страданий, так в чем же тогда дело?

– Мы закончили. Собирайся, Регис ждёт, – тихий голос стал размеренным, словно Эреиайн контролировал каждый звук, слетавший с тонких, суровых губ.

На серьезном лице залегли глубокие тени морщин, выдавая внутренние переживания, смысл которых удавалось угадать лишь отчасти. Ему определенно не пришелся по душе мой порыв, но и разомкнулись крепкие руки с явной неохотой. Ответ проступил в сознании с неподкупностью очевидного: этот вампир не хочет опять обрести свою стаю, чтобы не испытывать страдания от ее потери.

Не желая дальше мучиться неловкостью под сосредоточенным взглядом, полным прозрачного, чуть алого огня, я быстро покидала свои вещи в сумку и резво понеслась по узкой тропке к дому. Спутник отправился за мной, тяжёлыми мерными шагами, последовательно сжимая и расслабляя крупные кулаки.

Седой алхимик встретил нас радостным воодушевлением, но натолкнувшись на острый, недовольный взор собрата, как-то сразу сник.

– Госпожа Ориана пригласила всех вечером на прием, в свой прекрасный сад. Нужно подобрать платье, для этого правда придется посетить модистку в городе. Я надеялся, что Детлафф любезно согласится составить тебе компанию. – Ровный чистый голос приобрел налет разочарованного недоумения, от чего захотелось втянуть голову в плечи.

– Я схожу, – спокойно подтвердил темноглазый, пренебрежительно отмахнувшись от протянутых хозяином денег.

Регис сурово посмотрел на меня в полном непонимании, будто вопрошая: чем же это девице удалось так легко и быстро расстроить его друга.

– Спасибо вам обоим, – благодарности казались совершенно неуместными в моих устах, потому как злили Детлаффа еще больше.

Эретайна раздражало мое поведение, он не желал сближаться с кем-то вновь, но при этом чувствовал нашу взаимную причастность из-за схожести ситуации, а, возможно, просто искал чужую боль, чтобы разбавить ею свою собственную.

Ощущая лёгкую тень вины за то, что пересекла границу дозволенного, я сделала пару шагов назад, в немой попытке уклониться от струящейся в воздухе неприязни. И тут же Детлафф шагнул в мою сторону, будто не желая разрывать дистанцию, покидать личное пространство человека, что невольно облегчал его муки своими, позволяя ощущать себя не таким уж и монстром в глазах окружающих.

========== Ярмарка ==========

Комментарий к Ярмарка

Ристалище – площадь, приспособленная для гимнастических конных упражнений и рыцарских турниров.

Корсаж – разновидность корсета, предназначенная для ношения поверх одежды, а не под ней.

Дорога до города оказалась длиннее чем мне представлялось раньше. С той самой ночи, когда злая выходка Боклерской Бестии спасла мою жизнь, я избегала всяких возможностей возвращения и теперь нервничала.

Спутник мерил широкими шагами пыльную тропинку и сосредоточенно молчал, заложив руки за спину, всем своим видом демонстрируя нежелание общения. Его чуть алый взор полыхал плохо скрываемой болью, от того казался особенно жестоким. Однако, это совсем не пугало меня, скорее вызывало неприятное чувство вины за причиняемые, хоть и невольно, страдания.

У больших окованных железом ворот оградительного сооружения, обрамлённых молчаливой и неприветливой стражей, решимость окончательно покинула душу, к глазам подступили слезы, унять дрожь в руках стало совершенно невозможно, а ноги словно вросли в землю, отказываясь слушаться.

Вампир закатил глаза, чуть поднимая лицо к небу, словно в немой мольбе, а потом уверенно сжал мою руку своей, увлекая к воротам вслед за собой.

– Пошли, Лея. Нечего бояться. Я ведь рядом, – произнес он и усмехнулся. – Кто посмеет противиться воле всесильного вампира.

Мне стало легче, да и мастер Эретайн похоже вновь обрел душевное равновесие, что снимало неприятную неловкость. Чувство защищённости втекало в лёгкие с каждым вздохом, унимая истерику. Шагнув в его сторону, я прижалась к напряженному спутнику и плотно обхватила обеими руками затянутую в кожаную перчатку широкую ладонь. Он скосил встревоженный взгляд, словно опасаясь, что укушу. Чтобы заглянуть в бледное лицо приходилось, как ребенку, высоко задирать голову, чуть отстраняясь от рельефного плеча, покрытого черным, дорожным плащом.

– Боишься меня, господин Эретайн?

Не удостоив спутницу ответом, вампир продолжил уверенно вести свою нерадивую подопечную от городских стен, которые мы только что миновали, по неширокой улице к большой, круглой площади уложенной мелкой брусчаткой. В центре просторного овала располагалась высокая статуя Анны-Генриетты – княгини Боклера, а вокруг россыпью пристроились многочисленные лавочки и одиночные торговцы, предлагавшие свой нехитрый товар прямо с переносных, плоских лотков, удерживаемых ими в руках.

Детлафф вновь посмотрел на меня, усмехнулся и перевел взор на площадь перед собой. Впереди виднелись толпы бесцельно шатающихся зевак и снующие между ними торговцы с разного рода мелочевкой. Я никогда раньше не видела такой пёстрой ярмарки. Вокруг звучала живая музыка, перемежаясь криками детей и гомоном взволнованной молодежи. Народ праздновал избавление от Боклерской Бестии, а мы с ней шли среди веселящейся толпы, будто бы причастные к общей радости, но при этом живые и невредимые. Детлафф замедлил шаг, по прежнему крепко сжимая мою ладонь, а вскоре и вовсе остановился у прилавка с красивыми, покрытыми блестящей глазурью пряниками. Я крутила головой во все стороны разглядывая сладости, дешёвые безделушки, яды, снадобья, меха и ткани… От обилия красок в глазах рябило.

– Выбирай, – тихо бросил мой спутник, привлекая кивком внимание к лотку, и выжидающе застыл.

– Ой, что ты, не надо, – почти взмолилась я, стараясь спрятаться за его широкую спину.

Подарки приходилось получать редко и в прошлой жизни с родителями. Не было у них лишних денег, чтобы баловать детей. А потом…

– Тогда придется самому, – глубоко вздохнул он, будто не желая принимать в происходящем участия.

Детлафф ткнул пальцем в самый красивый, цветной пряник и протянул торговцу монету. Мужчина поклонился и завернул гостинец в вощеную бумагу. Я с благодарностью приняла угощение из морщинистых рук торговца и с восторгом принялась его разглядывать.

– Как мало вам, людям, нужно для счастья.

Он усмехался лишь уголком тонких, суровых губ, искоса поглядывая на меня с высоты своего роста.

– Разве? – оторвать взгляд от сверкающего сахарной глазурью пряника было сложно. В душе приятно зашевелилось почти забытое, а от того немного болезненное ощущение детского восторга, чистого и искреннего.

Вампир промолчал, но высокая, напряжённая фигура немного расслабилась, что легко было заметить по тяжёлой, широкой поступи, которой он мерил мостовую лениво оглядываясь по сторонам. Мне нравилось чувство полной и безграничной защищённости, испытываемое рядом с ним. Кто посмеет причинить вред, когда сам мастер Эретайн – злой, прямолинейный и неподкупный, оказывает тебе честь своим покровительством.

Подарки на сладостях совсем не закончились. Казалось, не осталось на площади лотка, в котом он чего-нибудь бы не купил. Целый ворох блестящих мелочей покрывал мои руки аж до самых локтей, опоясывал талию, свисал с шеи.

– Допустимо поцеловать благодетеля в знак признательности? – не хотелось портить его позитивного настроя новым, неуместным посягательством на личное пространство.

Детлафф остановился, задержался на мне внимательным взглядом и медленно, будто сомневаясь кивнул. Привстав на носочки, я с жаром коснулась бледной щеки горячими губами.

– Спасибо.

Он ощутимо вздрогнул и поспешно отстранился, вновь внимательно рассматривая неуклюжую, наглую спутницу. Подспудно я больше не чувствовала в его поведении агрессии, чем бы не была она продиктована, а потому не хотела вести себя вызывающе. Молчаливое расположение вампира казалась таким хрупким, что стоило лишь только вздохнуть в неверном темпе, как оно рассыпется в прах, ядовитой пылью нового разочарования.

– Не за что. Твоя радость заразительна. Она греет и меня тоже.

– Лала! Ты где шляешься?

Громкий, визгливый голос растекся противной дрожью по коже, заставляя поежиться. Детлафф мгновенно повернулся к источнику претензий, выдвигая плечо вперёд, словно в неосознанном стремлении защитить подопечную. К нам приближалась толстая, вульгарно одетая женщина – хозяйка борделя, в который меня продал когда-то Ревель.

– Думаешь благородного ухажера нашла, так и возвращаться не надо? – Она говорила намеренно громко, нахально оглядывая моего спутника.

Чувство подступающей опасности сдавило грудь стальными оковами. Я кожей ощутила, как каменеет его высокая фигура, словно лучник натягивает тетиву дальнобойного арбалета. На тонкую, нижнюю губу начали выползать белые, ровные клыки. Было уже непонятно чего я боюсь больше: хабальную тётку или того, что мой защитник разорвет ее в клочья прямо посреди площади. Подспудное ощущение подступающей опасности частично коснулось и проститутки, поскольку она очнулась на полуслове, встретившись со злым, тяжёлым взглядом Эретайна.

– За эту девку десять флоренов уплачено, милсдарь. – С вызовом произнесла женщина, вскинув полулысую голову и подперев руками бока, однако в бесцветных глазах ее явственно плескался страх.

– Три. – Мой неуверенный шепот похоже лишь усугубил ситуацию, поскольку ответом стал только тихий, угрожающий рык.

Баба пересекла границу досягаемости, приблизившись на расстояние вытянутой руки. Молниеносным движением, совершенно незаметным для глаза, вампир выбросил ладонь вперёд и, схватив ее за горло, приподнял над землёй. Прозрачный взор наполнился неконтролируемой жестокостью, хищной жаждой причинения боли, правильные черты лица чуть заострились, приобретая сходство со звериными. Длинные ногти впились в толстую шею, от чего на коже выступили мелкие, бордовые капли крови. Детлафф тихо, сдавленно выдохнул в попытке сохранить самообладание.

– Не надо, – пересиливая страх, едва слышно прошептала я, вцепляясь в широкую ладонь, будто пытаясь остановить неизбежное.

Бесцветные глаза потаскухи наполнились животным ужасом, она уже подсознательно понимала, что поступила крайне опрометчиво и всей душой, всем своим противным естеством сожалела о содеянном. Вампир вновь шумно выдохнул, обретая самоконтроль, затем ослабил хватку, позволяя насмерть перепуганной тётке грузно шлепнуться на брусчатку площади, словно крупная болотная лягушка, вынутая из воды и выброшенная на берег.

Не отрывая полного ненависти взгляда от своей жертвы, Эретайн медленно вынул из внутреннего кармана кожаный кошель с красивым, цветным узором и бросил на землю у ее ног.

– Тут пятнадцать. И убирайся подобру-поздорову… Пока цела, – он показательно провел кончиком языка по краю ровного ряда острых зубов.

– Спасибо, господин. Удачного дня, большого удовольствия, – расплылась в сальной улыбке дрянь, быстро повторяя давно заученные слова. – Повезло тебе, Лала. Повезло.

Когда она поспешно, поминутно озираясь, растворилась в толпе, темноволосый спутник повернул голову ко мне и изучающе застыл. Его внимательный взгляд искал на моем лице панику, страх, слезы, но ничего подобного не находил, что вызывало недоумение, сквозившее в каждом жесте.

– Ты вовсе не боишься, Лея. Почему?

Я, как завороженная, смотрела в темные, сосредоточенные глаза вампира. Слов, для объяснений совсем не находилось, но вот взволнованная дрожь ощутимо струилась по спине мерными волнами, вызывая приятный трепет в животе.

– Кого мне бояться?

– Ее… Или меня.

Невольная улыбка тронула мои губы, вызывая лёгкий алый оттенок в прозрачном, серьезном взоре вампира.

– Наверное потому, что ты каждый раз приходишь на помощь, несмотря на то, что мы едва знакомы, – щеки согрел румянец смущения, от осознания собственной правоты.

– Так уж повелось, – по доброму усмехнулся Детлафф, пожимая плечами.

– Зачем? – не сдавалась я, вознамерившись выяснить его отношение, которое, почему-то вдруг, стало таким важным.

– Ты как-то сказала, что даже монстры могут творить добро. Мне хочется верить в это.

– Ты не монстр! – слова слетали с губ с жаром, словно при мне оскорбили невероятную и бесспорную добродетель. – Уж точно меньше той старой потаскухи, или Ревеля или…

Вместо ответа вампир аккуратно погладил меня по щеке, прерывая поток никому ненужных оправданий, но потом резко отдернул руку, словно обжёгся и рассерженно отвернулся.

– Лала? – тон его голоса стал низким, словно рокот, слегка окрашенный хрипотцой.

– Так меня хозя… Ревель называл. Настоящее мое имя Мейлея.

– Значит Лея.

Он по-прежнему крепко сжимал узкую ладонь, увлекая за собой с площади в лабиринт закоулков с чередой мастерских и магазинов. Я с удовольствием, послушно следовала за спутником с благодарностью доверяя ему не только выбор дороги, но и кажется свою жизнь тоже.

Впереди появилась мастерская модистки с крупной, выцветшей вывеской. Мы вошли в небольшое помещение с круглым, уставленным разного рода манекенами окном. Внутри было уютно хотя немного тесно. У стены расположился широкий, чуть потёртый диван, на котором и устроился мой спутник, а напротив висело овальное, медное зеркало в чеканной раме.

Модистка оказалась шустрой, покладистой старушкой, которая пригласила меня в соседнюю комнату и быстро подобрала не слишком открытое, восхитительно алое платье на черном корсаже и с изящной, кружевной оторочкой. Мой кавалер безэмоционально взирал со своего места, как я восторженно поворачиваюсь перед широким, полированным зеркалом.

– Оно ведь целое состояние стоит!

– Разве это важно?

– Для меня да.

Детлафф вновь равнодушно пожал плечами.

– Считай подарком.

– Да за что же?

– Просто так. Мы уже можем возвращаться, или ещё часок другой повертишься перед зеркалом?

Пришлось поторопиться с переодеваниями. Портниха бережно завернула платье в чистый холст, приняла плату и раскланялась. На площади я уже хотела свернуть к городским воротам, но широкая ладонь Эретайна, теперь постоянно сжимающая мою руку, потянула в сторону ристалища.

– Ты ещё не видела турнир. – Спокойно пояснил он, отвечая на изумленный взгляд.

За воротами, на большом поле стояла бревенчатая арена. Мест на трибунах совсем не осталось, но мы прошли к самому ограждению, откуда было хорошо видно, как благородные рыцари бьются за честь своих дам, тупым оружием вежливости. Зрелище привлекало не особенно, в отличии от харизматичного кавалера, который положил руки на бревенчатый борт по обе стороны от меня, замыкая в капкан. Страха в душе совсем не было, скорее какой-то благоговейный трепет, приятно шелестел в животе. Никогда бы не подумала, что стану испытывать такие сладкие и вместе с тем мучительные ощущения, от близкого соседства с мужчиной, да ещё настолько крупным и сильным. Детлафф иногда опускал голову к моему уху, чтобы пояснить происходящее и всегда глубоко, с шумом втягивал воздух носом, очевидно его привлекал запах. Тихое, умозрительное изумление от его неоднозначного поведения, да и моей собственной, столь восторженной реакции, наполняло сознание полным смятением.

Рыцари в блестящих доспехах, удерживая тяжёлые копья украшенные цветной лентой, повязанной благородной дамой в знак благосклонности, неслись навстречу друг другу в намерении выбить противника из седла. Их щиты пестрели яркими, пафосными гербами с длинными, витиеватыми девизами.

– Наградой станет только смерть, – прочла я один из них и саркастически усмехнулась. – Не слишком жизнеутверждающе.

– Чем больше мужчины говорят о смерти, тем сильнее боятся ее, – отстраненно проговорил Детлафф, без особенного интереса наблюдая за ходом поединка.

Древко одного из копий разлетелось в щепки, ударившись прямо в грудь благородного господина. От сильного столкновения поединщика вырвало из седла и отбросило на пару метров в сторону. Трибуны притихли и в воздухе явственно разнёсся звон покореженного металла.

Я вздрогнула и всем существом рванулась к тому единственному защитнику, который никогда не отказывал мне в поддержке, никогда не предавал. К тому, кто неизменно протягивал широкую, сухую ладонь, пусть даже совсем не улыбаясь, не демонстрируя одобрения или снисхождения. К тому, кто в своей слепой, звериной ярости напав на город, спас меня одну… Спас и привёл к себе.

Детлафф. Такой странный монстр.

Крепко прижимаясь к широкой груди покровителя, я с замиранием сердца слушала шум его дыхания: мерный, глубокий, громкий. На миг показалось, что нет ничего важнее этой секунды, но потом гомон ликующей толпы ворвался в сознание словно стихийное бедствие.

– Он ведь не умрет? – взволнованный звон высокого голоса вдруг утонул и затих, сменяясь быстрым стуком сердца в ушах, прерывистым дыханием, шелестящим через открытые губы.

– Нет, – спокойно произнес Эретайн медленно смыкая крепкие объятья. – Он даже не ранен. Я не чую запаха крови.

Взор поднялся к суровому сосредоточенному лицу вампира, с нахмуренными бровями и пронзительным, полным смятения и боли, прозрачным взглядом. От этого стало стыдно, будто бы вновь сделала что-то плохое, неприличное.

– Прости. Постоянно врываюсь в твое личное пространство. Такая бестактная девица. – Попытка шутить выглядела скомкано, но вот только сильные руки ни на дюйм не ослабли хватки, продолжая уверенно сжимать мою спину.

– Я уже почти привык, – медленно произнес он, изучая мое лицо.

Когда внимательный взгляд коснулся губ, мои плечи невольно вздрогнули, а взор соскользнул в сторону, будто смутившись и не желая показывать этого.

Фальшивая битва закончилась и нам пришла пора возвращаться домой. Ох как же этого не хотелось. Всю дорогу я расспрашивала Детлаффа о назаирских розах и офирских благовониях, казалось, не было места, которое он бы не посетил. Ему нравилось рассказывать о путешествиях, словно погружаясь в переживания заново.

– Так восторженно говоришь о цветах, ты – поэт?

Он грустно, но располагающе улыбнулся, искоса поглядывая на меня.

– Нет, Мейлея, я – монстр.

– Никогда не поверю, что тебе нравится лить кровь просто так. Не того уклада твоя душа, – вновь искренне возмутилось мое сознание, словно против собственной воли убеждая окружение в очевидном.

– Много ли тебе известно о душах вампиров? – меланхолично усмехнулся спутник, совсем не замечая, как настороженная чопорность гибкой фигуры отступает, расслабляется, разрушая барьеры общения.

– Нет. Но… – я остановилась и уверенно посмотрела в прозрачные, колдовские глаза. – Одного из них мне как-будто понимать, или даже скорее ощущать удается.

– Смелая, – тихим, вкрадчивым голосом констатировал Эретайн, не отрывая внимательного, завораживающего взгляда.

– Это со страху, – вдруг рассмеялась я, попутно удивляясь тому, как свободно чувствую себя в его компании.

Детлафф снова добродушно хмыкнул, утягивая за руку дальше по дороге. Так мы, неспешно прогуливаясь, добрались до дома.

У входа стоял раздраженный, встревоженный Регис. Его взгляд горел неподдельной неприязнью, что смущало, поскольку причины такого поведения мне были понятны не до конца. Он несомненно беспокоился о нас обоих… Или только о друге? Но чем моя компания, вдруг стала неугодна? Ведь Эмиэль сам же и предложил Детлаффу проводить меня в город, что теперь его, кажется, совсем не радовало.

Регис смерил озабоченным взглядом товарища, пребывающего в приподнятом настроении и укоризненно задержался на крупной ладони, крепко сжимающей мою руку. Эретайн однако не нашел нужным отпустить меня, как впрочем и пояснить свое поведение взволнованному побратиму, что, несомненно, вызывало ещё более острое недовольство.