Текст книги "Розы сорта "Сангрояль" (СИ)"

Автор книги: Gvenwivar

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

Эретайн вовсе не был безжалостным монстром, ему совсем не хотелось смертей невинных, но он погряз в этих жертвах… Тогда. И не задумываясь утопит в крови город вновь… Сейчас.

В ту, ужасную для всех ночь, Лея обрела свободу: с его помощью она избавилась от оков и стала жить другой, новой жизнью… Его жизнью. Вампир устало закрыл глаза, выступая из алых клубов у самых ворот поместья Мурлегемов. Рыжая девица владела им, вертела, как игрушкой, управляла. Подобное злило. Он тонул в сладком запахе, в медном блеске волос, в ярком светящемся взгляде, как муха в меду, путался во множестве интриг, окружавших повсюду, и ничего не мог поделать с собой. Покой казался возможным лишь рядом с ней. Неважно, он найдет ее, уже совсем скоро, а потом унесет на самый край света и спрячет так глубоко, чтобы никто не смог отнять его счастья… Никогда больше.

– Детлафф? Ты один? – Навстречу шел взволнованный, осунувшийся и, какой-то жалкий Винсент.

– Где она? – прорычал вампир выпуская длинные, кривые когти, оскаливаясь ровным рядом острых зубов.

– Ее нет здесь. – Мурлегем опасливо повел плечами и предусмотрительно отступил. – Рассуди сам: характерного аромата вокруг не слышно, но мой замок полностью к твоим услугам, я предупрежу челядь, что ты имеешь полное право зайти куда угодно.

Эретайн рванул с места по узким коридорам. Слуги, чуявшие присутствие постороннего бессмертного, жались к стенам, путались в поклаже и замирали, ожидая, когда странный, взбешенный господин покинет их, не желая привлекать его внимание к себе. Ещё десяток минут он исследовал подземелья понимая, что Мейлеи здесь нет и никогда не было. Конечно запертые камеры остро пахли кровью разного качества и времени пролития, но только ни один запах не напоминал тот самый, такой знакомый до рези в висках, такой… Родной.

У большой, окованной железом двери мерил порог нервными шагами Винсент, казалось он не знал, что должен сказать или сделать, чтобы убедить Первородного в своей невиновности.

– Она не приходила сюда, да и позвал я ее совсем…

Детлафф схватил Мурлегема за горло и стукнул о стену так, что по старинной кладке брызнула сеть мелких трещин, а со сводчатого потолка посыпалась каменная крошка.

– Зачем? – угрожающе прорычал вампир прямо в лицо перепуганному хозяину, уже не пытаясь скрывать душившую грудь звериную суть. – Зачем ты ее позвал?

– Успокойся, пожалуйста, я только…

– Я задал вопрос! – Длинные когти начали врезаться в кожу, из-под сжимающихся пальцев потекли бордовые струйки.

С острым, болезненным облегчением Эретайн ощущал, как ноют затёкшие мышцы, расслабляясь, меняя облик, превращая его в зверя, такого, каким создала вампиров природа, очень давно, ещё в другом мире. Зрачки Мурлегема расширились от страха настолько, что закрыли собой почти всю радужную оболочку, дыхание жертвы стало прерывистым, поверхностным, явственно иллюстрируя истерику.

– Она спасла нашего сына! – громкий, взволнованный голос Офелии прорезал воздух, как нож масло. – Мейлея была добра к Филиппу… К нам. Никто бы не причинил ей зла в этом доме!

Жестокий, чуть отсвечивающий алым взор, переместился на хозяйку, что напугало Винсента ещё сильнее.

– Я хотел просить помощи!

Детлафф злобно усмехнулся, но хватку ослабил, неосознанно признавая возможность сказанного.

– Мы оба решили сознаться в том, кто направил руку нашего глупого ребенка. Ведь слухи дошли до Скрытого! – голос женщины дрожал, выдавая крайнее смятение своей хозяйки. Благородная госпожа Мурлегем теперь вовсе не казалась надменной, наоборот, она растеряла прежнюю спесь, что несомненно свидетельствовало о безвыходности ситуации.

– Имя? – тихо произнес Эретайн, уже почти совсем отпустив Винсента.

– Ориана. – Прохрипел вампир, невольно хватаясь за руку соперника, в попытке ослабить давление на горло.

В душе Детлаффа поднялся шторм. Лея несомненно в руках бруксы, а ему не известно, как давно, что с ней… Жива ли ещё рыжеволосая бестия.

Из темных углов сада начали с опаской выступать низшие вампиры, почуяв Зов старшего, манивший с такой силой, что противиться ему стало просто невозможно. Они делали пару шагов из тени и замирали, в ожидании приказа, готовые снова напасть на несчастный город, жаждущие позволения сделать это.

А высоко в небе, над поместьем таких недальновидных, глупых и поверхностных Мурлегемов кружили два крупных ворона, внимательно взирая с небес, запоминая, делая выводы.

========== Исповедь бруксы ==========

Я стояла в нескольких шагах от взбешенной госпожи Орианы, взирая на ее ярость с лёгким непониманием.

– Моя жизнь действительно коротка, но ведь не этому ты, – тон высоко голоса поднялся, акцентируя внимание на неуважительном обращении. – С такой страстью завидуешь. Дело в нем? В Эретайне, так ведь.

– Конечно! – она злобно истерично расхохоталась. – В твоем жалком существовании нет совершенно ничего примечательного!

– Все равно не понимаю. Для чего тебе голова Детлаффа? Вот зачем его смерти искал бы род Мурлегем, я могу понять: давняя вражда из-за пленения Хагмара – главы рода, или может попытка повысить статус наследника, не имеющего звания Первородного…

– О да! Выбрать этого мелкого, надутого индюка было очень остроумной идеей, согласись? – брукса надменно сложила руки на груди, упиваясь своей проницательностью. – Идеальный кандидат на роль исполнителя. Его выгода столь очевидна, что никому и в голову не пришло бы, что юный Филипп лишь пешка в чужих, более опытных руках… Ещё на приеме, заметив, как он смотрит на тебя, я сразу поняла, что спесь мальчишки можно использовать в своих интересах. Думаешь, ты была нужна ему? Глупая дурочка! Хотя крови твоей он конечно хотел… Мы все хотели. Вот сегодня и мне представится возможность.

– Значит именно ты и поведала отпрыску древней фамилии историю с Адрианом? Но откуда сама-то узнала ее?

Брукса звонко, по девичьи рассмеялась, запрокинув голову назад. Все ее существо переполняла злобная радость превосходства, основанная на уверенности в своей несокрушимой, нечеловеческой силе.

– До чего же ты глупа, мерзкая девчонка. Да о дуэли Детлаффа с лучшим другом знает каждый вампир, даже этот мелкий недоумок Антуан Сенклер, что выполняет наши поручения словно послушная собачонка. Он был в диком восторге, очевидно услышав ее первый раз. Посыльному просто не терпелось обсудить этот мезальянс мирового масштаба хоть с кем-нибудь. Для удовлетворения своей словоохотливости, червяк даже придумал не слишком изящный предлог, чтобы зайти в мой дом: будто принес приглашение из дворца Анны-Генриетты. Что ж, не все вампиры так расположены к новообращённым, чтобы выслушивать сплетни о Первородных, но не я. Мне была известна эта история и раньше, так что лишние подробности…

– Решила использовать в своих интересах.

Плохо верилось в то, что Ориана была посвящена в детали дуэли Детлаффа и Адриана. Скорее именно словоохотливый посыльный и столкнул этот маятник, невольно поведав бруксе волнительную информацию, вместе со сплетнями о истоках вражды Эретайна с известным вампирский родом, недавно прибывшим в Боклер. Складывалось впечатление, что участники глупой трагедии собрались в Туссенте не случайно, а по воле злого рока, как актеры на подмостках дешёвого, бродячего театра.

– Конечно! – прервала мои раздумья госпожа. – Ох как же Мурлегемам понравилась идея о возможности отомстить!

– Всем?

– Кроме Винсента, разумеется, но Офелия заставила его дать слово чести о том, что мое имя останется в тени.

– Однако он нарушил клятву. Вернее собирался, – страх отступал, словно вода, обнажающая камни в отлив. Было сложно уловить причину, но я не боялась больше, а потому постепенно возвращала себе способность мыслить здраво, рационально.

– Природа Мурлегемов – трусость. Они всегда были такими. Я поняла его намерения, когда ты озвучила отправителя записки. Как подло… И предсказуемо. Филиппу никогда не тягаться с Первородными вампирами. Он был не способен выполнить свою роль.

– Убить Эретайна? Шутишь? Ты серьезно считала, что подобное возможно?

Вспомнив, как легко Детлафф справился с юным вампиром, на губы невольно выползла издевательская усмешка. Брукса же громко расхохоталась, запрокинув голову назад.

– Конечно нет! Гаденыш должен был уничтожить тебя.

– Но тогда Детлафф размазал бы по стене и его, и всех окружающих, да и стен бы не оставил, думаю.

При подобном исходе новый армагеддон Боклеру был обеспечен, от таких мыслей стало ощутимо холодно, а вот бруксу не волновали жертвы, даже среди сородичей, казалось ее оставляло равнодушным решительно все, кроме собственных интересов.

– Да какое мне дело до них! – заорала Ориана, злобно скалясь, подтверждая тем самым справедливость моих выводов. – Главное, что рядом больше не было бы тебя!

Ее лицо просветлело, черты стали мягче, движения плавнее. По красивому лицу проскользнули отсветы счастливых мечтаний.

– Ах как бы хорошо мы все зажили… Я бы утешила Детлаффа и, наконец, заняла свое место в его душе. Мы отправились бы вместе куда подальше отсюда и никогда не возвращались… – взор вампирши снова стал злым, жёстким, полнимаясь ко мне. – Так и должно было быть после смерти той паршивой девки – Сианы! Как ты умудрилась попасть ему под руку? Как смогла влезть в душу Детлаффу? Я чуть дар речи не потеряла, когда на приеме, который и затеян-то был лишь для того, чтобы сблизиться с ним, появилась ты! Да ещё за руку с Эретайном! Мое состояние в тот вечер было близко к отчаянию!

– Ничего не понимаю. Если целью смерти была всегда лишь только я, для чего розы? Зачем Филипп… – я встряхнула головой, силясь усвоить ход ее мыслей. – Почему было не уничтожить меня за пол года отсутствия благородных покровителей в моей жизни?

– Ох нет, дорогая, все не так просто. Нельзя взять и убить женщину Первородного, а потом наивно рассчитывать, что правда не раскроется. Для начала пришлось подкинуть идею с розами спесивому семейству Мурлегем, потом выждать, пока юнец окончательно выведет Детлаффа из себя. Ведь прямолинейность Эретайна всем известна, он не стал бы разбираться в хитросплетении интриг, а когда поиски зачинщика вывели его на Региса! Вот тогда мне действительно стало казаться, что судьба благосклонна, наконец, и ко мне. Оставалось лишь одно: прикончить уличную девку, чудом проскользнувшую в его постель, а свалить вину на лучшего друга, чтобы никого кроме меня не осталось вблизи от Детлаффа.

– А ты не пробовала просто признаться в своих чувствах, а не рушить до основания жизнь возлюбленного? – праведный гнев стучал в висках, заставляя злиться все больше, что совсем не способствовало самоконтролю.

Ориана была жестока. Даже для вампирши. Как можно делать больно тому, кого любишь? Эгоистично ранить и без того озлобленного на весь мир вампира, а потом ещё и выбить опору из-под его ног, лишив стаи окончательно. Детлафф наверняка обезумел бы от горя и одиночества.

– Конечно… Я намекала ему пару раз… Но он всегда оставался холоден, неприступен, непроницаем.

– Это очень жестоко, Ориана.

Праведный гнев уже клокотал в крови, путая мысли. Как смела эта вампирша желать зла моему Детлаффу?! Такому чуткому и раниму, такому зацикленному на сохранности и целостности своей стаи, такому… Родному.

– А терзаться веками, имея лишь призрачную надежду на случайную встречу, не жестоко? Нет уж, дорогая, другого шанса мне просто не нужно, ведь я не упущу этот.

Вампирша начала надвигаться на меня, выставив руки с острыми ногтями перед собой. Нужно было продолжить тянуть время, а для этого разговор не должен был прерываться. Я понимала всей душой, что моя жизнь зависит от ее болтливости, ведь Эретайн наверняка скоро выяснит суть происходящего и вернётся за мной, однако смирить бурю негодования оказалось достаточно сложно.

– Но как же Филипп? – тихо, едва слышно выдохнув, я взяла себя в руки, чтобы продолжить.

– Этот полоумный сопляк сам решил, что сумеет одолеть Первородного, для чего мне было разубеждать его? Ведь подобный выбор только усиливал его вину перед Детлаффом, а значит уменьшал шансы возможности наступления неприятных последствий для меня. Оставалось только подогревать спесь четы Мурлегем на медленном огне, не давая выплеснуться через край, до поры, до времени.

– А на балу-маскараде он проговорился, – спокойно закончила ее фразу я.

– Правильно, и значит настала пора переходить к финальному акту трагедии, на который, впрочем ему тоже не хватило духа.

– Как же ты умудрилась заставить их?

– О, это не было сложно. Подкинула Офелии идею, та передала новости сыну, а убить Детлаффа была уже его дурацкая затея, – вампирша саркастически усмехнулась. – Вот же идиот! Но какое мне-то дело до них и последствий, которые они навлекут на себя. Кстати, твою смерть я все же повешу на Винсента.

Разговор неминуемо подходил к концу, потому нужно было менять тактику, а значит стоило взбесить хозяйку до бессознательного состояния, чтобы спровоцировать на глупости.

– Только все эти усилия напрасны, дорогая. Детлафф Ван Дер Эретайн – мой. Он принадлежит только мне одной, окончательно и бесповоротно. Его привязанность так глубока, что смерть не охладит ее, а только усилит. Узнает он о твоей причастности, или нет… Это не важно.

– Ах ты мелкая мразь!

Брукса оскалилась, подняла руки, ожидая когда они покроются изогнутыми когтями и замерла с победной ухмылкой на лице. Вся ее поза напряглась, черты стали грубыми, выдавая нетерпеливое ожидание преображения, она даже поднялась на носочки, перед тем, как взлететь в воздух. Казалось, что я слышу частое биение мертвого сердца… Секунды сложились в минуты и…

Ничего не произошло.

Взволнованный, облегченный вздох вырвался из груди, когда на искаженном натугой лице отразилось недоумение. Я вздрогнула и во весь дух понеслась вдоль забора к воротам, подгоняемая истошным воплем, полным истеричной паники. Кованая решетка была очень частой, однако мое хрупкое телосложение вновь выручило, позволив протиснуться через прутья. Ориана успела схватить край куртки, но адреналин, кипящий в крови не позволил так просто сдаться. Выскользнув из одежды я осталась по пояс голой, с подранными колючими ветками плечами, что усиливало запах крови, но все же по эту сторону забора, в то время, как чертова брукса бесилась изнутри. Вот только тяжёлые ворота были заперты, а перебраться через них без своих способностей она не могла, по крайней мере не быстро.

Рассудительность побуждала не терять времени, потому ноги сами понесли меня по темной улице. Скоро показалась широкая, круглая площадь, состояние которой вселило такую непоколебимую уверенность в мою душу, что я остановилась, развернулась лицом к чернеющему ночной мглой проулку и замерла в ожидании преследовательницы, прикрывая обнаженную грудь руками.

Брукса выступила из мрака, растерянная, всклокоченная, злая. Ее взгляд метался, оскал кривил лицо до неузнаваемости, захлестывая жестокую душонку бешенством.

– Это вино, дорогая Ориана. Бочку доставили пару недель назад, якобы от мастера Эретайна. В нем очень мелкая двимеритовая пыль и настойка горькой полыни, они не дают тебе воспользоваться своим преимуществом. Ты ведь выпила уже больше половины, не так ли? Не нужно недооценивать врага, дорогая брукса, тогда ты не будешь знать поражения.

Лицо вампирши исказилось ещё больше, поскольку она, в добавок к сказанному, наконец увидела, что площадь застилает тонкий, едва заметный слой багрового тумана, который увеличивается, наползая все выше, словно вода, прибывающая в неотвратимый прилив.

Из кровавых клубов начали выступать, заинтересованно прислушиваясь мелкие и средних размеров экимы. Настороженно хрюкая тупыми мордочками и поворачивая длинными, узорчатыми ушками в разные стороны, они забирались на низкое ограждение и выжидающе застывали, внимательно изучая маленькими черными глазками меня и ситуацию.

Прямо из прозрачного купола ночного небосвода опускались крупные летучие мыши, превращающиеся в уродливых катаканов, с кривыми, желтыми зубами и длинными, острыми словно ножи когтями. Твари озлобленно скалились, но так же не двигались с места, ожидая появления предводителя.

Со звонким, неприятным хохотом в воздухе ниоткуда возникли бруксы и зависли напряжённо, нервно оглядываясь.

Армия Первородного продолжала медленно собираться, заполняя площадь. И тут, с тихим шорохом вороньих крыльев, позади Орианы, вышел из тени домов Регис, молчаливый, угрюмый и серьезный

========== Искупление ==========

Детлафф порывисто притянул меня к себе, смыкая грубые объятья. Его крепкие руки чуть дрожали, а низкий голос рокотал, как отдаленные раскаты грома.

– Лея… Я, кажется я… Успел. – шумно выдохнув, он прижал меня с такой силой, что металлические пряжки дорожного плаща впились в кожу.

Позволить себе сопротивляться его отчаянной заботе было бы проявлением черной неблагодарности, тем более слезы облегчения уже вовсю струились по щекам, дрожь покрывала мурашками плечи, а волосы на затылке шевелились от выпущенного из оков воли ужаса.

– Ты спасёшь меня? – голос звучал тихо, мягко, неуверенно, словно мышиный писк.

Вместо ответа вампир вдруг, словно, очнулся. Он быстро сбросил дорожный плащ, за ним камзол и рубаху, протягивая ее мне. С благодарностью приняв ещё теплую одежду, я облачилась в нее, погружаясь в чуть терпкий аромат мужского тела, как в горячую воду или сладкие объятья мастера Эретайна.

Детлафф тем временем быстро менялся в движениях и облике: длинные, острые когти стремительно вырастали из тонких пальцев, черты едва уловимо преобразовывались, обнажая звериную суть. Общий облик лица теперь больше напоминал морду страшного чудища, длинные клыки выползали на тонкие губы, искривляя горькую усмешку в злобный оскал, за спиной, прямо из широких лопаток, прорывая кожу, выросли и раскрылись, укрывая широкие плечи, громадные, кожистые крылья с длинными шипами на суставах. Существо низко зарычало и с лёгкой, совершенно не вяжущейся со страшной, громадной внешностью, грацией двинулось в сторону бруксы.

– Друг мой, послушай… – Регис попытался вмешаться, но встретившись с ярким, пронзительный взглядом, невольно сделал пару шагов назад. – Оставим суд на усмотрение скрытого, ведь Ориана…

– Скрытый поручил суд мне. – В низком, хриплом голосе едва ли можно было различить слова.

– Она даже обратиться не может, – упорствовал истинный альтруист Эмиль.

Эретайн остановился, по жуткому лицу проскользнула тень сомнения, но тут в воздухе разлилась тихая мелодичная песня, звуки которой впрочем были искажены шипящим хрипом, не свойственным женскому голосу госпожи. Брукса все ещё силилась обратиться, но у нее почти не получалось, в то время, как из темных проулков, ведущих на площадь, начали выходить люди… Нет, это были вампиры, быстро теряющие облик сходный с человеческим. Их становилось все больше, казалось, что в Боклере не осталось смертных жителей…

– Мои детки, – злобно зашипела Ориана, отступая под защиту импровизированной армии.

– Послушай, дорогая, для чего рисковать столькими жизнями? Ради никчемного спора? – попытался избежать конфликта Регис.

– Кому интересна пара сотен смертных, когда на кону два Первородных. – На площадь, словно на сцену, вышел Филипп Ван Мурлегем, сжимая дальнобойный арбалет. – Пусть я не так силен, как вы, зато хитёр.

Годфрой и Эретайн быстро переглянулись и мгновенно растворились в клубах багрово-серого тумана. Армии чудищ заревели и бросились друг на друга. По площади потекла кровь… Словно начинающейся ливень опускается на стёртые камни тяжёлыми каплями по одной, потом больше и вот уже реки текли к статуе княгини Туссента, омывая мостовую струящимися потоками.

Общее бушующее марево регулярно прорезалось молниями серебряных стрел, насквозь прошивающих монстров, которые тут же падали замертво. В безумной смеси рыка, визга и хрипов, словно вспышки появлялись Первородные, со свистом рассекая длинными когтями воздух, разрезая неловких противников на куски, и тут же вновь растворяясь в холодном ночном воздухе грязными клочьями кровавых сгустков.

Пронзительно вскрикнул Филипп, привлекая мое рассеянное внимание. Детлафф возник у него за спиной и без прощальной речи воткнул острые ножи когтей в узкую спину юноши. Тот сдавленно захрипел и оскалился.

– Крови моей хотел, щенок? – прошипел Эретайн склоняясь прямо к уху противника. – Так вот она – моя кровь.

С тихим рыком он впился зубами в горло юного Мурлегема, острый кадык на шее Первородного качнулся, судорога сковала тело жертвы на пару мгновений.

– Детлафф! – закричал Эмиэль, привлекая внимание побратима ко мне.

Крупный катакан тут же вцепился в горло Филиппа, стоило сильным пальцам разжаться, от чего потерявший сознание юноша, даже не пытаясь сопротивляться, осел безвольной куклой на пол.

Эретайн брезгливо поморщился, сплюнул на мостовую кровавый сгусток и утер губы тыльной стороной ладони, не отрывая сосредоточенного взора от меня.

Скоро причина их беспокойства обнаружилась с очевидностью неизбежного. Я внезапно ощутила цепкие пальцы на шее, по спине потекла липкая дрожь неподдельного ужаса.

– Все, Детлафф, битва закончена, сдавайся, – надменно засмеялась Ориана, сжимая мое горло.

Регис появился из клубов серого тумана, обретая человеческий вид. Лекарь бросил короткий, вопросительный взгляд на собрата, и тот медленно качнул головой, отрицая возможность рискованного нападения.

– Отзови свою армию, – неприятный голос звенел в ушах вызывая боль. – Иначе сверну ей шею. На это сил мне хватит.

– Прости, любимый… – едва слышно прошептала я, чтобы привлечь его взгляд к себе и как только добилась этого, беззвучно произнесла одними губами, отделяя слоги: – На счёт три.

Эретайн медленно кивнул и подобрался, как леопард перед прыжком.

– У этой бруксы есть причины для ненависти… – Моя рука незаметно отодвинулась для замаха. – Их всего три!

Я с силой ударила вампиршу прямо в основание грудной клетки и резко рванула в сторону, маневр занял всего долю секунды, но этого хватило, чтобы она потеряла инициативу и контроль над ситуацией.

Детлафф бросился. Одним резким, едва уловимыми движением он подлетел, схватил бруксу за горло и впился зубами в тонкую шею. Насмерть перепуганная жертва больше не казалась такой надменной, вцепляясь узловатыми пальцами в руки своего палача. Визгливый, сдавленный голос вырывался из лёгких со свистом.

– Я всегда любила тебя.

Первородный отшвырнул ее от себя, словно смахнул мерзкого слизняка с одежды, а затем повернул искаженное гримасой ненависти и брезгливого презрения лицо в сторону и показательно сплюнул бордовый сгусток, не желая пить ее крови.

– Значит все это, – он обвел широким жестом площадь, уже наполовину опустевшую, покрытую кусками тел: мертвыми и ранеными тварями. – Ты устроила из любви?

– А как ещё мне удалось бы достучаться до тебя! – заорала Ориана, поднимаясь с земли. – Ты и слышать не хотел о моих чувствах!

– У тебя нет чувств. Только жажда, дикая и необузданная.

Эретайн, сменив облик подошел к ней гулкими, тяжёлыми шагами и замер, нависая, словно каменная глыба отрицательного уклона.

– Я хотела… – брукса пыталась зажать рваную рану на шее, но кровь хлестала из нее ритмичными толчками, заливая мостовую.

– Убить мою женщину, а вину свалить на лучшего друга, по дороге подведя под плаху целое семейство. Достаточно, госпожа Ориана, приговор вынесен.

– Ты… Ты был бы счастлив… – слабеющей рукой она вцепилась в край его сапога, но вампир вновь оттолкнул ее.

– Потеряв свою стаю? Как плохо ты знаешь меня.

– Нет той цены, которой будет достаточно, чтобы расплатиться за предательство, – Регис положил лёгкую ладонь на плечо побратима, в попытке утешить его.

– Есть. Эта цена – жизнь, – произнес Детлафф без тени сострадания.

Ориана опустилась на брусчатку, пару раз вздохнула и затихла. Яркая, алая лужа, растекающаяся от ее шеи, начала темнеть.

– Друг мой, займись низшими. Их нужно успокоить и распустить, мы ведь не хотим новой бойни. А я приберу здесь, – сосредоточенный голос Эмиля привел Эретайна в чувства.

Обернувшись, он в один шаг оказался рядом со мной, поднял на руки и крепко прижал к себе. Бешеная истерика, так долго удерживаемая в оковах самоконтроля наконец прорвалась наружу. Из груди вырывались только короткие, сиплые всхлипы, слезы высохли не пролившись, кожу покрывала мелкая дрожь, а тело било лихорадкой. Дрожащими пальцами я до боли вцеплялась в его плечи, стараясь прижаться, как можно теснее.

– Тише, моя Лея, тише, – мурлыкнул он прямо в плечо, обжигая дыханием. – Все кончилось. Ты увидишь Назаир и розы, и пески Офира. Мы уедем отсюда навсегда.

Подойдя к притихшей и обескураженной армии монстров, не выпуская меня из крепких, уверенных рук, Детлафф медленно поднял голову и замер. Подавляющая волю энергия струилась от него волнами, как круги на воде от брошенного камня. Катаканы, экимы и бруксы начали отступать, повинуясь желанию предводителя. Некоторые превращались в летучих мышей, другие растворялись в воздухе, третьи просто отступали в тень, но скоро площадь опустела и мы остались одни. Тихий шелест вороньих крыльев возвестил о том, что Регис последовал их примеру.

Бордовые клубы сгустились вокруг, а когда рассеялись, плечи согрело тепло гостинной, в которой долго топили очаг. Взволнованная Марта, заламывая руки, тихо выступила из мрака, с тревогой заглядывая в лицо Эретайна.

– Приготовь горячую ванну для госпожи и добавь в нее мяту с ловандой. – Тихим уверенным голосом отдал распоряжение вампир и быстро понес меня на второй этаж, в спальню.

Скоро горячая вода покрыла плечи, прямо поверх тонкой, батистовой рубашки, унимая нервную дрожь, а тонкие, суровые губы аккуратно касались взмокшего виска, притупляя подспудное ощущение тревоги. Мы молчали, слова казались излишними, грозились разрушить этот зыбкий, едва оформившийся мир, который достался несомненно высокой, дорогой ценой. Когда немая истерика наконец улеглась, я всей кожей, каждой клеткой ощутила печаль, раскаяние, непонимание. Да, Ориана была жестока, цинична, эгоистична, но ведь она любила… Отчаянно и самозабвенно. Подобно мне.

Словно ощущая этот странный, болезненно двусмысленный настрой, Детлафф аккуратно вынул меня из остывающей воды, плотно укутал широким полотном, нежно, словно великую драгоценность, опустил на кровать и бесшумно покинул комнату. Мысли мгновенно спутались, будто под напором чужой воли, погружая в вязкую, чуть болезненную дрёму, отдающую алым, словно но краям обрамляющим сознание, туманом.

Свет вернулся во взгляд и вместе с ним сразу зашевелилась тревога. Наскоро одевшись и, совсем позабыв об обуви, я понеслась вниз по лестнице, попутно соображая, что на улице ещё ночь, а значит сон мой не был таким уж долгим. Регис сосредоточенно читал в гостинной, его пальцы нервно барабанили по подлокотнику кресла, а обеспокоенный взгляд скользил по странице вниз, а потом вновь поднимался к началу.

– Где Эретайн? – Вместо приветствия сразу перешла к делу я.

– Его нет уже три дня. Мне тревожно, – с некоторым облегчением сознался Эмиль, поворачивая голову в мою сторону. – Хорошо, что хотя бы ты, наконец, пришла в себя.

– Так долго… – слова покидали губы едва ощутимым шорохом, словно и не были вовсе звуками, скорее мыслями. – До Нильфгаарда добраться можно.

– Не стоит сразу думать о плохом. Наш друг впечатлителен, прямолинеен и дик, он должен пережить и осмыслить произошедшее. Скорее всего сейчас ему нужно одинокое, пустое место, где-нибудь…

– Где погибла Сиана. Тесхам Мутна, – я подпрыгнула с лавки, на которую безвольно опустилась. – Он там! Если ещё остался в Боклере.

Громко позвав Марту, я крепко обняла ее в знак привязанности и поспешно отправила готовить одежду, собираясь немедленно оправиться на развалины старой крепости.

– Уже поздно, Мейлея…

– Даже не пробуй, Регис, я иду туда, во что бы то ни стало.

Вампир устало вздохнул, захлопнул книгу и решительно поднялся.

– Тогда, думаю, мне стоит проводить.

Мы шли вверх по неширокой каменистой тропе. Регис напряжённо молчал, сосредоточенно глядя перед собой, это злило ещё больше. Спустя некоторое время я не выдержала гнетущей обстановки, остановилась, развернулась к нему и уверенно заглянула в глаза.

– Что случилось, Эмиль?

– Думаю… Мне стоит извиниться перед тобой, дорогая. Я был чудовищно несправедлив, полагая, что вампирша подошла бы Детлаффу больше земной женщины. В душе меня даже посещали мысли о Ориане…

– Ты руководствовался желанием помочь другу, в то время как она проявила лишь эгоизм. Тебе не в чем винить себя, мастер Годфрой.

– И тем не менее. Стоило принять во внимание ее… Нашу природу. Понимаешь, Лея, вампиры намного более жестоки и черствы в отличии от людей.

– Даже сотворенные?

– Все. Мы живём так долго, что постепенно обычные, человеческие благодетели перестают трогать сердца. Души требуют все большей силы от эмоций, поскольку с годами… Черствеют.

– Тогда именно мое общество, легкое и незатейливое, нужно вам, чтобы снова почувствовать себя живыми.

– О нет, дорогая, ты далеко не так проста, как кажешься, но, в отличии от Сианы, в тебе нет корысти и лицемерия по отношению к Детлаффу. Думаю, что именно такое, во всех смыслах прекрасное и хрупкое создание и способно вернуть ему душевное равновесие.

Дыхание сбилось от восторга, что не укрылось от доброго, хоть и немного насмешливого взгляда Региса. Впереди показались развалины старой крепости, я порывисто обняла вампира, прижимаясь к нему всем телом, и мастер Годфрой, смеясь, ответил вежливым похлопыванием по спине, подтверждая взаимность моих дружеских чувств.

– Лучше мне пойти самой, – голос прозвучал мягко но уверенно. – Спасибо тебе и за теплые слова, и за помощь, и за дружбу тоже.

– Думаю, ты все же стала частью этой чуть странной стаи, – вновь добродушно усмехнулся Регис. – А теперь беги, он наверняка ждёт.

Игнорируя все ускоряющийся стук сердца я понеслась во весь дух по крутой, каменистой дорожке и скоро осторожно ступила на стёртые временем камни, некогда широкого двора Тесхам Мутна. В самом центре круглой, обрамленной зубчатыми краями разрушенных стен площадки лежал большой букет совершенно белых ромашек, с желтыми, словно теплое солнце Туссента, сердцевинами. Дань памяти той, что была его недостойна.

Эретайн – суровый и задумчивый, обнаружился сидящим не обломках крепостного укрепления у самого обрыва. На фоне догорающего заката он казался ещё более жёстким и одиноким, чем обычно.

Стараясь не шуметь, я приблизилась и осторожно уселась на небольшой валун по соседству, молча наблюдая крупную, черную, напоминающую огромного ворона фигуру на фоне алого с синим неба. Прошло не меньше десяти минут, прежде чем он обернулся, удостоив меня мимолётным взглядом, через плечо. Ему было больно. Спустя время и обстоятельства, все ещё было больно. Тоска шевелилась в душе, мешаясь с детской растерянностью, непониманием и нежеланием принимать хитроумные законы этого мира. Я ощущала его настрой и не знала, чем могу помочь, и могу ли вообще это сделать.