Текст книги "1000 и 1 ночь или Как сохранить любовь (СИ)"
Автор книги: Grotten
Жанр:
Слеш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)
– Может тогда не надо? – попросил жалобным голосом юноша.
– Надо, Федя, надо! – отрезал дед Козьма, тяжело вздохнув. – Буду проводить среди тебя разъяснительные работы. Как раз за недельку управлюсь. А потом… Сколько тебе там в твоём университете учиться?
– Четыре года, – пробурчал парень в ответ.
– Вот, значит, потом мы тебя на четыре года из села официально изгоним. В наказание так сказать. Как же всё хорошо выходит! Всё-таки не зря мы тебя столько лет всем селом воспитывали!
– А на каникулы или выходные приезжать-то можно? – с тоской в голосе спросил Федя.
– Можно, но не часто, – примирительно согласился дед Козьма. – Об этом мы начальству докладывать не будем.
Вот так судьба Феди была решена. Бабки ещё долгое время судачили по углам, что вот-де воспитали непонятно кого, но быстро смирились. Всё-таки парень работящий и всем помогает.
Зато дед Козьма взялся за Федю обстоятельно. Каждый вечер он вызывал парня к себе в сельсовет и проводил воспитательные беседы. Пресекал, так сказать, пропаганду на корню. Тематика, к сожалению, для него была весьма далёкая, но Козьма старался, как мог. В итоге он выстроил целую логическую схему из трёх пунктов:
1) Любой секс до свадьбы есть распутство и достоин только осуждения.
2) Жениться мужику на мужике нельзя, ибо законы не позволяют.
3) Исходя из пунктов 1 и 2, двум парням заниматься сексом нельзя. Точка.
Несовершеннолетних встроить в эту логическую схему у деда Козьмы так и не получилось, но он и так остался собой доволен.
Незаметно подошло время Фединого отъезда из родного села. Дед Козьма публично зачитал указ об изгнании из села гомосексалиста. Бабка Матрёна, перекрестив напоследок иконой, отвела в уголок и протянула две толстых пачки, перетянутых резинкой.
– Деньги это тебе, на житьё. Доллары! – объяснила она. – От родителей твоих остались. Квартиру они перед смертью продали, новую собирались купить, да вот не успели. Сколько лет уж прошло – хранила, ни копейки не потратила. Вот теперь тебе пригодятся.
Федя, прослезившись, обнял бабушку и пообещал навещать её как можно чаще.
– А то, что ты теперь этот, как его, гомосексолист – не переживай. Я тебя любого приму, – сказала Матрёна напоследок и смахнула набежавшую слезу.
Оправдываться перед бабушкой у Феди уже не было ни сил, ни желания. «Всё равно я метросексуал», – тихо пробубнил он себе под нос и, перехватив поудобнее тяжёлую сумку с вещами, двинулся пешком до ближайшего городка, откуда до Гомска ходил автобус.
Зачисление прошло довольно быстро. Федин балл был самым высоким из подавших документы на выбранную специальность. С заселением поначалу возникла проблема. Толстая, злая женщина – комендант долгое время отказывалась давать комнату Феде.
– Ещё начало августа, недели через две приходи заселим, – грудным басом грохотала она, однако Федя не сдавался. Из деревни его изгнали, так что возвращаться было просто некуда.
– Мне же в марафоне участвовать от факультета, а он уже послезавтра, – лепетал Федя в ответ, надеясь разжалобить каменное сердце комендантши.
– Марафон? Тогда ладно, будет тебе комната, – неожиданно согласилась женщина.
Через полчаса наш герой был препровождён в свои персональные хоромы, состоящие из узкой комнаты с двумя койками, письменным столом, шкафом и широким зарешеченным окном. Удобства в конце коридора, ну да к этому Феде было не привыкать. Не на морозе и ладно.
Теперь предстояло перейти ко второй части превращения в городского жителя. Благо деньги теперь на это были. Хождение по магазинам заняло практически весь оставшийся день, но в итоге покупками наш герой был доволен. Всё как в тех журналах, который он уже успел залистать до дыр. Оставалось что-то сделать с волосами, тому что спутанный колтун из длинных, тёмных волос даже отдалённо не напоминал модную молодёжную причёску. Феде предстоял поход в салон красоты.
Он выбрал тот, который больше всего рекламировался на широких стендах по городу и смело шагнул внутрь, приготовившись к переменам. Из глубин зала тут же выскочил молодой мужчина в чём-то розово-облегающем и довольно откровенном.
– Здравствуйте, Вас подстричь? – успел дежурно сказать он, прежде чем обратить свой взгляд на Федю. Глаза его расширились от ужаса, – Ээээ, может быть, Вы лучше в соседний салон красоты зайдёте, к нашим конкурентам. У них такие стилисты отличные. Только побыстрей, там сейчас как раз никого нет.
Парень вовсю пытался спровадить Фёдора с глаз прочь. Понять его было просто, учитывая запущенность головы, убить бы пришлось часа три. Да за это время он пять-шесть клиентов обслужит. Однако коварному плану горе-стилиста не суждено было претвориться в жизнь, Федя замешкался, а подоспевшая женщина-администратор грозно произнесла: «Иннокентий, мы не отказываем клиентам!» Мужчина печально вздохнул и повёл Федю внутрь.
На то, чтобы сделать Феде модную стрижку ушло не три, а все четыре с половиной часа, зато результат был потрясающий. Из гадкого утёнка парень превратился в прекрасного лебедя. И даже Иннокентий попытался напоследок стрельнуть у Феди номер сотового, справедливо гордясь делом своих рук. Однако сотового у Феди отродясь не было, и так далеко в попытке стать городским он пока не заходил. Да и с кем ему разговаривать?
Оставался один день до марафона. Отмечалось трёхсотлетие города Гомска. Народ, высыпав на улицы, предавался веселью. Федя, переменив свой внешний облик, теперь пытался понять как ему стать метросексуалом по-настоящему.
– Метросексуал от слова метро, – размышлял наш герой, лежа на кровати в своей комнате. – Только вот что мне это даёт. Может надо в метро чаще ходить? Ничего не понимаю…
Федя не оговорился, в Гомское метро можно было только ходить, но никак не ездить в нём. Метро было, но состояло только из одной станции, помпезно открытой незадолго до дня города. А что прикажешь делать чиновникам, если нынешний премьер-министр, в бытность свою президентом, пообещал городу метро к юбилею. Ослушаться столь высокое начальство никто не решился и в итоге родился уникальнейший в мире метрополитен без поездов и всего с одной станцией, в окрестностях которой гомичи любили прогуливаться пешком. Одно время в тоннеле даже поставили специальный аппарат, издающий лёгкую вибрацию и звук приближающегося поезда.
От размышлений Фёдора отвлёк громкий стук в дверь и крик комендантши: «Открывай, соседа к тебе привела». Юноша быстро открыл дверь и настороженно замер. За широкой спиной комендантши стояло то самое белобрысое ОНО, которое он повстречал в свой первый день в городе.
– Заселяйся, ущербный, – кивнула парню комендантша и развернувшись быстро удалилась по коридору.
– Привет, Кирилл! – обрадовался Федя. Уж теперь-то он подружится с этим загадочным парнем.
– Привет, а откуда ты меня знаешь? – удивился парень в ответ, затаскивая в комнату тяжёлую сумку и бросая её на свободную кровать.
– Мы встречались, когда я тока в город приехал. Я ещё хотел тебе штаны заштопать.
– Деревня? – изумился Кирилл, пристально оглядывая своего нового соседа по комнате. – Никогда б не узнал. Круто тебя отмарафетили. Прямо модель с обложки.
– Я теперь метросексуал! – гордо заявил Федя, выпятив грудь колесом. – А ты ведь эмо? – решил он блеснуть эрудицией.
– Это схерали я эмо-то? У меня что волосы чёрные? Я блондин! Причём не крашенный, – с гневом отреагировал парень.
– Но у тебя же чёлка на всё лицо, – попытался оправдаться Федя, думая о том, что просмотр картинок в журналах не научил его разбираться в различных молодёжных направлениях.
– Ну, ты и деревня! – протяжно выдохнул Кирилл, плюхаясь на кровать.
– А почему ты в общаге решил жить? Ты же городской? – Федя решил сменить тему, чтобы не злить своего нового соседа.
– Городской, но с родителями поцапался и меня выгнали из дома.
– А меня тоже из села выгнали, – печально вздохнул Федя.
– Тебя-то за что?
– Потому что я видите ли гомосексолист, – нехотя сознался наш герой, ещё раз печально вздохнув. – Но ты ничего такого не подумай.
– Так ты гей? – воскликнул Кирилл, оценивающим взглядом окидывая Федю. – Это я удачно попал, думаю, мы подружимся. И не только подружимся.
Федя понял только, что новый сосед согласен с ним дружить и искренне закивал в ответ, выражая свою радость по поводу предстоящей дружбы. Правда вскоре его радость была поколеблена признаниями Кирилла, что он тоже из этих. А значит, их дружба обязана перерасти во что-то более тесное.
– Но я же не такой, – попытался возразить Федя.
– Я тебе нравлюсь? Хоть чуть-чуть? – спросил Кирилл.
Федя нехотя кивнул, всё-таки к этому парню его и вправду тянуло ещё тогда, в момент их первой встречи.
– Вот, значит, будем встречаться! – тут же сделал вывод Кирилл, не давая парню опомниться. – А теперь пошли гулять, всё-таки День Города, а мы тут в четырёх стенах киснем.
Гуляли они допоздна, палили из старинных пушек и стреляли из лука, слушали концерты и смотрели красочный салют. Для Феди, привыкшего к сельской глуши, всё это напоминало сказку. А Кирилл всё сильнее понимал, что влюбляется в этого необычного парня. Даже звучащее из его уст презрительное «деревня» постепенно приобрело ласкательно-благожелательные нотки. Зато вечером их ждал серьезный разговор.
– Ты мне нравишься, и я не прочь, чтобы у нас были отношения, – начал издалека Кирилл.
– Я пока не готов к такому, – смутился Федя.
– Но я ведь тебе нравлюсь?
– Да.
– Ну, тогда можно попробовать секс, заодно определишься, – с коварной улыбкой предложил Кирилл.
– Я так не могу, – покраснел Федя. Попробовать то он хотел, но вот облажаться боялся.
– Да ладно тебе. Я ведь, что хочешь для тебя готов сделать! А ты?
Федя смущался всё сильнее и совершенно не знал, как получить отсрочку для ответов Кирилла. С оной стороны было жутко боязно пробовать этот самый секс, с другой не хотелось обижать парня. Внезапно в его голове пробудилась мысль.
– Всё, что хочу, сделаешь? – переспросил он.
– Да, – не задумываясь, ответил Кирилл.
– Тогда побежали завтра со мной марафон. Добежишь до конца всю дистанцию, вечером попробуем этот твой секс. Но только один раз.
– Хорошо, – не задумываясь, ответил Кирилл. – Но если добегу ты снизу.
– Что значит снизу? – заподозрил неладное Федя.
– Я тебе потом объясню и покажу, – с коварной улыбкой ответил Кирилл. – А теперь давай спать, завтра вставать рано на этот твой марафон.
*
Ежегодный Сибирский Международный Марафон в этом году был кульминацией отмечающегося трёхсотлетия города Гомска. Федя с Кириллом добрались до центральной площади города за полчаса до старта. Быстро зарегистрировали Кирилла для участия и пристроились в хвосте стартового ствола. Раздался залп из пушки – народ рванул вперёд.
Бежали вместе, хотя, будь его воля, Федя бы прибавил в темпе, но бросать друга одного не хотелось. Кириллу же с каждым километром становилось всё хуже. Бегом он хоть и занимался, но так, время от времени и с большими перерывами. Однако вожделенный приз, бегущий всего в нескольких метрах рядом, был достойной наградой за мучения.
К концу двадцатого километра, Федя немного опередил Кирилла и теперь бежал, маяча симпатичными булками перед уставшим другом. Это вид завораживал, не давая упасть обессиленному парню. Зад впереди бегущего парня, обтянутый тонкой тканью шорт, манил так, что Кирилл из последних сил бежал.
К тридцатому километру открылось второе дыхание. Его хватило метров на пятьсот, потом оно сдохло, забившись в глубины сознания и издавая лишь жалобные всхлипы с просьбами пожалеть и пристрелить на месте. Зато Федя, бегущий впереди, выглядел столь бодро, что казалось, только начал свой забег. Более того он громко подбадривал друга, не давая упасть. Хотелось ответить ему чем-нибудь нецензурным, но Кирилл понимал, что если он сейчас ещё и заговорит, то окончательно собьёт дыхание и никуда уже не добежит. А аппетитный зад по-прежнему маячил впереди.
На тридцать пятом километре Кирилл был готов сдаться. Солнце уже припекало и вода, обильно поливаемая на голову в местах раздачи, уже не помогала. Зато в груди рождалась злость.
– Это ж как обидно будет, столько промучиться и потом свалиться? Нет! Нельзя расслабляться, – думал он про себя, продолжая пялиться на широкую спину и зад впереди бегущего Фёдора. – Вот угораздило ж меня так вляпаться! Сибирский (мать его так за ногу)… Международный (приехали три казаха, два киргиза и один негр из Москвы, выдаваемый за кенийского бегуна)… Марафон (грёбаные 42 километра 195 метров)…
На тридцать девятом километре Кирилл уже начал переходить на шаг. Безумно мешала чёлка, слипшаяся от пота. Радовало одно – Федя его не бросил и по-прежнему бежал рядом, то и дело подбадривая парня. Если б не он, Кирилл точно бы уже сдох где-нибудь посреди дороги.
Последние 195 метров ноги уже почти не двигались, но Кирилл упрямо переставлял их, видя вдали финишный ствол. Рядом, поддерживая друга за руку, бежал Федя. Он тоже устал, но не так чтобы очень сильно. Финиш они пересекли, держась рука об руку. Только тут ноги Кирилла окончательно подкосились, и он безвольной тушей повис на руках Феди.
Вечером в общежитии, лёжа на своей кровати, Кирилл медленно приходил в себя. Болело всё, даже то, о чём он все эти годы не подозревал. Радовало только одно – он добежал, он смог!
– Молодец! – поздравил друга Федя. – Я думал, ты упадёшь. Так что я сдержу своё обещание, сегодня вечером можем заняться сексом.
Ответ Кирилла был длинным, красочным, но совершенно не пригодным для печатного произведения. Среди прочего в нём Феде рекомендовалось заниматься этим с быком Борькой, потому что выносливость у них одинаковая, а нормальным людям нужно прийти в себя. Напоследок, окончательно выговорившись, Кирилл попросил его просто поцеловать и дать выспаться, а секс подождёт.
Федя с радостью выполнил эту просьбу, хоть и неумело прижавшись губами к горячей щеке засыпающего друга. За эти 42 километра он по-настоящему понял как дорог ему этот смешной парень. Теперь он ничего не боялся.
========== Прошло полгода ==========
Поздним зимним вечером я сидел за компьютерным столом перед светящимся в полумраке монитором и старательно пытался вычитывать текст на экране. Илья развалился на кровати, завернувшись в одеяло, напоминая нахохлившегося воробья и недовольно бурчал.
– Кир, что ты там всё пишешь каждый вечер? Ни за что не поверю, что это ты над диссертацией работаешь. Во-первых, аспирантура у тебя только началась и нафига оно тебе надо. А во-вторых, если это действительно диссертация, почему стоит мне подойти, ты закрываешь текст?
– Илья, ну не начинай снова, – устало сказал я, отвлекаясь от текста в его сторону. – Вот закончу, тебе первому покажу всё.
– Да ты уже полгода что-то там печатаешь, «Войну и мир» можно было за это время написать. Тоже мне – Толстой. Вот возьму и обижусь, будешь спать на полу, – гордо заявил Илья, резко вскинув голову.
Эх, ну что ж это за наказание такое, хотя и любимое. Пришлось подниматься с кресла и идти к Илье, чтобы успокоить. А то он же себя накрутит и потом вправду может на пол отправить. Но вот того, что произошло дальше, я совершенно не ожидал. Когда до любимого оставался всего один шаг, он резко бросил одеяло мне под ноги, вскочил с кровати и обогнув по большой дуге стремглав устремился к компьютеру. Вот же проныра! Я было рванул за ним, но ноги запутались в складках одеяла и я упал на пол. Хорошо хоть руки успел подставить, а то так и сломать что-нибудь можно.
– Фэнтези?! Ты пишешь грёбаное фэнтези? – раздался возмущенный голос от компьютера. Илья уже во всю пялился в экран и пролистывал мой текст. – Так, что тут – маги, барды, муть какая-то… ещё и слэш! Что сказки кончились для меня, кому-то целую книгу сочиняешь?
– Илья ты не так всё понял, – попытался я успокоить любимого. – Это на спор. Мы поспорили с твоим братом, Егором.
– Так ещё и эта туша тут при делах. Всё, точно спишь на полу! Для меня, видите ли, он время жалеет, а тут уж двести страниц накропал.
– Да я для тебя на всё готов, – тут же попытался оправдаться я, подходя к Илье и обнимая его. – Хоть сейчас могу сказку сочинить. Ну не обижайся. Я же тебя люблю!
Илья в моих объятиях немного оттаял, но гордость не позволяла ему пойти на попятную.
– Хорошо, сейчас рассказываешь сказку и лучше молись, чтобы она мне понравилась, иначе спать тебе на полу до конца недели. А о твоей писанине для братца мы позже поговорим, я ещё и ему всё выскажу при случае.
– Хорошо, я расскажу тебе сказку о вечном студенте. Ложись в кровать, и я начну…
========== 14. Сказка о вечном студенте ==========
Я люблю свиней. Собаки смотрят на нас снизу вверх.
Кошки смотрят на нас сверху вниз.
Свиньи смотрят на нас, как на равных.
У. Черчилль
Витя Игошин был очень умным мальчиком, своего рода вундеркиндом, растущим в тепличных условиях, созданных заботливыми родителями. Он любил учиться, много читал, да и вообще находил в познании весь смысл своего существования. В тринадцать он уже окончил школу с красным дипломом и поступил на филологический факультет местного университета. Профессора взирали на юного вундеркинда вначале с брезгливым недоумением, а потом, когда тот открывал рот и начинал говорить, с неописуемым восторгом.
К восемнадцати годам перед Витей начал вырисовываться диплом с отличием и перспектива начала трудовой деятельности. Не проходило дня, чтобы, вернувшись домой, он не натыкался на обсуждение с родителями его будущего трудоустройства. При слове «работа» Витя впадал в ужас, а потому обзаведясь красными корочками дипломированного филолога, тут же заявил, что собирается получать второе высшее. На этот раз в области математики. Родители хмурились, а Витя настойчиво доказывал, что гуманитарное образование было ошибкой, а он технарь по сути. Да и вообще это они виноваты, что в столь юном возрасте запихнули его на филфак. Сам он видите ли тогда был слишком молод и не мог еще разобраться в своих предпочтениях.
Родители пообсуждали немного сложившуюся ситуацию, но смирились. Витя же ликовал. И пусть второе высшее было платным и от него никто не ждал особого усердия, он всё равно стал стремиться стать лучшим на курсе, впитывая новые знания как губка. Как раньше он потрясал преподавателей проработанным анализом произведений классической литературы, так теперь уверенно боролся над загадками алгебраической топологии.
Годы летели незаметно, Витя учился, вызывая восторги преподавателей, но чем ближе приближался срок окончания обучения, тем мрачнее он становился. Перспектива устройства на работу его совершенно не привлекала, и он предпринял очередную попытку. В один из дней он, немного стесняясь, заявил родителям, что математика тоже была ошибкой, но зато теперь он точно уверен, что его призвание в области юриспруденции. Да и вообще пойти по стопам родителей это же так замечательно. Он ожидал, что его побранят, посетуют на бесцельно потраченные деньги, но в итоге уступят. Но события развивались по наихудшему сценарию.
– Наш сын совершенно не готов к самостоятельной жизни, – веско заявила Маргарита Борисовна, мама Вити.
– В армию бы его, да ведь не возьмут – дохляк, – печально поддакнул Матвей Александрович, Витин отец.
– Обойдёмся без армии, – сурово сказала мама. – Сами справимся.
Обсуждение его судьбы было быстрым и решительным. Старенькая однушка на окраине, оставшаяся от давно почившей бабушки, представляла идеальный плацдарм для приучения сына к самостоятельности. О чём и было объявлено любимому чаду, с предложением собрать необходимые вещи для переезда. Чадо пребывало в глубоком шоке.
– Первые два месяца после получения диплома мы с отцом будем переводить тебе деньги на карточку, вполне достаточно, чтобы ты смог купить всё необходимое и нормально питаться, но вот после не обессудь. Пора зарабатывать самому, – напутствовала мать. – Ты у меня мальчик умный – справишься, потом ещё спасибо скажешь.
– А может не надо? Я уже не хочу быть юристом. Но давайте жить вместе, – проблеял Витя.
– Виктор, не позорь семью, – строго сказала Маргарита Борисовна, отработавшая всю жизнь судьёй в арбитраже. – Решение окончательное и обжалованию не подлежит, – был бы у неё привычный молоток она б ещё и стукнула по голове нерадивого сына, а так пришлось ограничиться подзатыльником.
Получение диплома об окончании математического факультета, сопровождалось изгнанием из «рая» (благоустроенной родительской квартиры со всеми удобствами). Теперь Витю некому было кормить и убирать за ним, а ведь ещё и работу искать придётся. Жизнь определённо повернулась к юному вундеркинду филейной частью.
Первые несколько дней наш герой совершенно не отчаивался. Холодильник был полон, квартира блистала чистотой, а стопка новеньких книг, купленных на родительские деньги, обещала кучу интересного времени, проведённого за их чтением. За свои двадцать с небольшим лет Витя не обрёл ни друзей, ни тем более девушки. Всё это ему с лихвой заменяли книги и старенький компьютер. Ах, с каким бы удовольствием он получил ещё какое-нибудь образование, а потом ещё, и ещё…
Первый тревожный звоночек прозвенел через неделю, когда количество грязной посуды в раковине сравнялось с общим количеством посуды в квартире. Витя долго рылся в поисках чистой кружки и тарелки, но так ничего и не обнаружил. Он с ужасом посмотрел на «пизанскую башню» в раковине, которую нужно было перемыть и не нашел в себе ни сил, ни желания справляться с этой проблемой.
Он осторожно покопался в раковине, выискивая что-то наиболее чистое, что можно использовать повторно. А проблема, ну как-нибудь решится. Может мама нагрянет в гости, проведать любимого сына. Главное не забивать голову ерундой, а лучше почитать. Да и какая разница чистая тарелка или чуть-чуть испачканная, вымазана-то такой же едой.
Витя не зря был такой умный – он оказался прав, проблема с грязной посудой действительно решилась буквально через три дня. Нет, мыть её так никто не собирался, ни сам Витя, дочитывающий очередную супер интересную книжку, ни Маргарита Борисовна, твёрдо решившая воспитывать в сыне самостоятельность. Просто кончились запасы еды в холодильнике и необходимость в посуде отпала. Настали трудные времена. И если тарелки можно было использовать по второму-третьему разу, то вот обходиться без пропитания Витя не умел совершенно. Деньги, выданные на два месяца, были практически потрачены (в первую очередь на книги), и новых поступлений не ожидалось.
Самостоятельное проживание раскрыло в парне одну важную, скрытую доселе черту. Он был Свиньёй, именно так с большой жирной буквы «С». И дело тут не касалось внешности или комплекции, в этом плане Витя был худеньким невысоким блондином с вечно растрёпанными волосами и большими голубыми глазами. Просто он совершенно не умел и не желал поддерживать порядок, даже минимальный. Давно не стираные носки и трусы были разбросаны по все квартире, цветы засохли, а ванна и раковина, покрытые ржавыми, непонятно откуда взявшимися подтёками и грязью, заставили бы содрогнуться любого нормального человека. Это если ещё не вспоминать о кухне с горой посуды и усыпанным крошками и огрызками столом.
Витя загрустил. Он был существом растительного мира, субъектом чистого познания, не способным к активной трудовой деятельности. А между тем деньги на карточке заканчивались и вставал вопрос о поиске работы.
Вскоре для Вити наступили голодные дни. Он растягивал последние деньги сколько мог, покупая лишь хлеб и молоко, но и такого скудного питания должно было хватить ненадолго. Он осунулся. Молоко вскоре сменилось водой, да и деньги на хлеб грозили закончиться очень скоро. Несколько раз он пытался наведаться в гости к родителям. Те радовались приходу сына, засыпали кучей вопросов о поиске работы, но вот кормить не кормили, да и денег не давали. А ведь какие тоскливые взгляды бросал Витя на кастрюлю с борщом, пытаясь разжалобить мать.
С работой же не ладилось. Мысль о восьмичасовом рабочем дне приводила в ужас, грубая физическая работа вызывала омерзение, а устраиваться втюхивальщиком каких-нибудь супер-пупер полезных вещей Витя попросту боялся, набьют же в итоге морду, а он даже постоять за себя не способен.
Однако удача всё-таки улыбнулась нашему герою в тот момент, когда он с самым мрачным настроением прогуливался вдоль бывшего инженерного корпуса завода «Динамо». Сердце глодала обида за предателей-родителей, бросивших его на произвол судьбы. Уцелевшие башенки Симонова монастыря навевали уныние и грозили суицидом. Сохранись пруд, в котором нашла свой последний приют Эрастова «жена», Витя составил бы ей компанию.
Вот почему ему так не везёт? Витя с жадностью посмотрел на прыщавого подростка уплетающего за обе щёки сочный гамбургер, сглотнул набежавшую слюну и с тоской отвернулся, устремив свой взгляд вдаль. На небольшой стоянке он увидел огромный туристический автобус, из которого вывалилась большая группа азиатов увешанных фотоаппаратами. Рядом бегал маленький лысоватый мужчина и громко орал в трубку:
– Вы что издеваетесь? Где я найду экскурсовода со знанием языка. Бог с ним японского, да хотя бы английского. Почему не предупредили заранее? Что я туристам рассказывать должен?
Это был шанс, шанс всей его жизни. Вот та работа, о которой можно было только мечтать, как же он раньше не догадался. Ведь, что нужно от экскурсовода – интересный рассказ. А уж перечитавший уйму книг Витя был способен и не на такое. Да и с английским у него было всё в порядке, также как и ещё с полудюжиной языков.
Через минуту Витя уже договаривался с лысоватым мужчиной о том, что проведёт экскурсию, как тому и не снилось и за чисто символическую плату, можно даже едой. Мужчина взирал на непонятно откуда взявшегося, потрёпанного юношу с недоверием, но выхода у него особо не было.
А дальше Витя взялся за дело – он водил туристов по окрестностям, расписывая в красках историю этих мест. Он в лицах показывал знаменитый поединок Пересвета и Челубея, вспоминал многострадального Симеона Бекбулатовича, которого современные острословы так любят сравнивать с Дмитрием Анатольевичем, цитировал Веневетинова, Карамзина и Аксакова, на ходу переводя их на английский, исполнил даже Алябьевского «Соловья», чем вызвал бурные аплодисменты слушателей.
К концу пятого часа экскурсии, потрясённые таким обилием информации туристы могли уже только улыбаться и щёлкать фотоаппаратами, а Витя всё никак не успокаивался. Он был голоден, а потому явно в ударе. К тому же юноша опасался, что если слишком быстро закончит экскурсию, то могут и не заплатить. Витя уже собирался плавно перейти к истории сноса большей части монастыря и строительству дворца культуры ЗИЛа – важнейшего памятника архитектуры конструктивизма в Москве, но был во время остановлен тем самым лысоватым мужчиной, который оказался каким-то администратором. Он горячо поблагодарил Витю за рассказ, выдал тысячу рублей и пожелал всего наилучшего.
– А работы у Вас для меня не найдётся? – спросил напоследок Витя с надеждой в голосе.
Мужчина долгим взглядом оглядел Витю и неодобрительно покачал головой.
– Молодой человек, мы бы Вас взяли на работу. Ваша экскурсия выше всяких похвал, туристы в восторге, но вот внешний вид. Да на Казанском вокзале бомжи лучше одеты, а у нас прилична фирма, с иностранцами работаем, – прозвучал ответ. – Вот если приведёте себя в порядок, тогда милости просим.
Витя удивленно принялся осматриваться. Ну рубашка помятая и пара засохших следов от кетчупа на животе; ну рукав чуть оборван, но ведь дырка небольшая; ну на джинсах масляное пятно на попе, кто ж туда смотрит кроме извращенцев всяких. Стирать-то одежду уж месяц никто не стирал. Не голый же и ладно… Однако работа была нужна, как никогда. И именно такая, ненапряжная и лёгкая, требующая только начитанности и умения ворочать языком. Да и ответственности никакой. В итоге Витя взял на себя обязательство одеться нормально и получил в итоге визитку с адресом офиса, куда нужно было прийти для оформления.
Дело оставалось за главным – как-то постирать вещи. Придя домой, Витя с ужасом взирал на автоматическую стиральную машинку, установленную сердобольными родителями для своего чада. Как с ней обходиться он совершенно не знал. Начать решил с изучения инструкции, которую тут же нашёл в Интернете. Это заняло около двух часов, после чего обретённые знания требовали применения. Витя загрузил все свои рубашки и футболки в машинку и зарядил стирку на два часа. Теперь можно было сходить до магазина.
Витя долго бродил по залу небольшого супермаркета, расположенного рядом с домом, и выбирал, как же потратить заработанную тысячу. Первыми в корзине для покупок оказались привычные молоко и хлеб, потом к ним добавились десять пачек быстрорастворимой лапши и бутылка кетчупа. От дальнейших покупок Витя решил воздержаться, справедливо рассудив, что на работу его пока не взяли, а какой-то запас денег нужен.
Витя так размечтался, окрылённый внезапной удачей, что даже не заметил высокого, спортивного парня, стоящего возле пирамиды из банок со шпротами. Тележка Вити дёрнулась в сторону, ударяя парня по ногам, раздался громкий мат, и эта жертва Витиной рассеянности завалилась вперёд, с грохотом обрушивая пирамиду.
– Ой, – запоздало воскликнул Витя, оглядываясь по сторонам.
Парень уже начинал подниматься, поливая своего обидчика отборными ругательствами и грозя немедленной смертью.
– Извините, – быстро крикнул наш герой и стремглав рванул в сторону касс.
– Стоять, сука! – послышалось сзади, заставляя Витю прибавить ходу. – Убью!
Только отбежав от магазина подальше и спустившись в подземный переход, он смог успокоиться и вздохнуть спокойно. Витя очень надеялся, что опрокинутый парень его не запомнил и новых встреч им не грозит. Да и что он мог рассмотреть, ведь видел только спину убегающего юноши? Тем не менее, сразу выходить из перехода на открытое пространство он не стал, прохаживаясь по магазинчикам, где всё-таки купил себе дешёвую футболку с забавной надписью. Постиранная одежда ведь ещё неизвестно, сколько сохнуть будет, а так точно будет в чём пойти устраиваться на работу.
Возвращение домой Вити принесло очередную трагедию. Стоило ему открыть дверь и зайти внутрь квартиры, как ноги хлюпнули в воду. Большая лужа растекалась по коридору, причём источник её был явно в ванной.
Ну кто ж знал, что стиральная машинка не подключена к канализации и нужно было опустить шланг в ванну или унитаз? Вот тебе и постирал… Шланг Витя тут же опустил концом в ванну, но, что делать с водой совершенно не представлял. Хотя… Вода вроде постепенно уходила, просачиваясь в щели в полу. Отлично! В самом деле, не махать же тут тряпкой.
