Текст книги "1000 и 1 ночь или Как сохранить любовь (СИ)"

Прошло пять лет. На берегу озера стояла всё та же ветхая хибара, в которой проживали наши герои. Благо озеро изобиловало рыбой, не давая парням тем самым подохнуть с голоду. Небольшой огородик немного скрашивал рыбное меню. К тому же раскопки на месте бывшего великолепного дворца начинали давать первые результаты. Накануне, Илья нашёл серебряный подсвечник и был полон энтузиазма, откопать много ценных вещей.

Но главной проблемой было не скудное питание или спартанские условия проживания, а полное отсутствие секса. Быть сверху никто из них не соглашался, так что дальше взаимной мастурбации не шло. Если бы не безмерная любовь – давно бы разбежались, а так только и оставалось – прибегать к разным способам, чтобы уговорить любимого стать активом. В ход шли эротические танцы, ультимативные просьбы всех видов и форм и даже возбуждающие препараты, купленные в городе в обмен на рыбу.

Ночью, обнявшись, парочка наших героем лежала в кровати.

– Илья, ты же хочешь доставить мне удовольствие? – прошептал Кир своему любимому на ушко.

– Да, но активом не буду! А остальное – всё, что только пожелаешь, – ответил Илья.

– Хорошо, – хохотнул Кир. Затем протянул блестящую медную лампу и прошептал, – потри её. И чтоб час не меньше.

Илья недовольно покосился на любимого и принялся тереть лампу, замечая на лице Кира признаки возбуждения. Вот ведь джин – извращенец.

– Мы, Кир, будем жить. Проживем длинный-длинный ряд дней, долгих вечеров и ночей; будем терпеливо сносить испытания, какие пошлёт нам судьба; будем любить друг друга и теперь, и в старости, не зная покоя. Но наступит наш час, и мы займёмся любовью. Жизнь для нас станет лёгкой, прекрасной и изящной. Мы возрадуемся, вспоминая наши теперешние несчастья, и будем вспоминать их с улыбкой. Я верю, Кир, я верю горячо и страстно, – полушептал Илья, продолжая натирать лампу, – мы займёмся любовью!

В хибаре раздались громкие стоны Кира, пребывающего на грани. Илья стал тереть быстрее.

– Мы займёмся любовью! Мы услышим стоны друг друга в ночной тиши, мы увидим небо в алмазах. Я верю, верю, бедный, бедный мой Кир, что мы ещё познаем в своей жизни радости секса. Но погоди, Кир, погоди… Всё ещё будет… Мы займёмся любовью!

Кир, испустив громкий стон, затих на кровати. Илья отложил лампу и прижался к любимому, вдыхая его аромат.

– Мы займёмся любовью! – засыпая, прошептал Илья.

– На этом заканчивается сказка о джине, который в итоге перехитрил себя. Но я тоже верю, что всё у них будет хорошо.

– В этой сказке какие-то имена героев настораживающие, а последний монолог главного героя, мне что-то до боли напоминает, автор, наверное, в гробу ворочаться устал, – откликнулся мой любимый. По лицу было непонятно: понравилась сказка или мне стоит ждать очередной бури.

– Так тебе понравилось или нет? – решил уточнить я.

– Понравилось по содержанию, но вот твои намёки на то, что надо подождать, мне надоели. Я устал ждать, когда ты будешь готов. И знаешь, я думаю не надо новой сказки. Сейчас или никогда!

– Илья, я не могу сейчас.

– Тогда завтра меня здесь не будет, – подытожил любимый.

Что же делать? Мысли мои путались, но один козырь в рукаве у меня ещё оставался.

– Как жаль, просто завтра вечером обещал зайти Егор, твой брат. Он даже подумывал переночевать у нас.

– Что? – моментально разволновался Илья. – Ещё я не съехал, а он уже тут нарисовался и руки к тебе загребущие тянет? Рассказывай, давай новую сказку, что-то я соскучился по ним, да и всё равно не усну. Останусь на денёк, но только из-за брата.

– Хорошо выбирай!

1) Сказка об Алике Бабаеве и сорока трансвеститах

2) Сказка в стихах

3) Сказка о дачных играх

– Давай про Алика!

========== 9. Сказка об Алике Бабаеве и сорока траснвеститах ==========

Сиамские дамы, не опасаясь конкуренции, могут считать себя

самыми уродливыми женщинами на земном шаре. Мужчина, который клюнет

на их плотоядные взгляды, учитывая их мужскую прическу, абсолютно

одинаковые черты лица, одинаковый цвет кожи и одинаковую (скудную)

одежду, воистину должен быть неисправимым Казановой.

Ф.А. Нил, 1852

В жизни каждого мужчины наступает такой момент, когда он впервые должен решиться на ответственный поступок. И не так важно, на какой именно: признаться родителям в первой двойке за поведение или объясниться в любви; напиться в стельку или послать матом доставучую соседку-старушку. С каждым разом преодоление себя происходит всё легче и легче, но изредка встречаются такие люди, которые прожив кучу лет, так и не столкнулись ни разу с необходимостью сделать решительный шаг. Тогда пиши-пропало.

Алик Бабаев относился к тем молодым людям, для которых этот ответственный момент всё никак не наступал. Это был замкнутый, худощавый, огненно-рыжий парень, ростом в два метра и восемь сантиметров, за что ещё со школы носил прозвище «Жердь». Алик учился в престижном ВУЗе, занимался баскетболом и обожал поэзию. Друзей у него практически не было, одни знакомые.

Единственным человеком, с которым Алик мог разговаривать предельно откровенно, был Тон, его друг по переписке из далёкого Таиланда. Познакомились они пару лет назад на каком-то форуме в Интернете, где юный тайский студент пытался найти того, кто поможет ему с учёбой. Тон учился в Тхамасатском университете Бангкока по специальности «Русский язык» и испытывал многочисленные проблемы в познании великого и могучего. Особенно плохо было с восприятием русских пословиц и загадок, которыми зачем-то мучили студентов тайские преподаватели. Алик с радостью откликнулся, и с тех пор их общение не прекращалось ни на день.

И хотя сам Алик особо не откровенничал, Тон делился с ним всем. Оказалось, что он по национальности исанец из бедной семьи из города Амнатчарен, на востоке страны. Он чудом поступил на бюджетное место на престижный факультет и теперь жутко боялся вылететь. С упоением он рассказывал, как их преподаватель литературы угощала их русскими блинами на масленицу, при этом почему-то блины были из рисовой муки и с начинкой из манго и банана. Но вечно голодному Тону они очень понравились. Алик внутренне посмеивался над незадачливым другом, но в целом был очень рад такому общению.

Переломный момент в жизни нашего героя наступил, когда один из приятелей по секции баскетбола пригласил к себе на свадьбу. Алик вдруг с предельной ясностью осознал, что ему двадцать лет, а он всё ещё девственник, более того, никогда с девушками даже не встречался. Ситуация требовала срочного исправления, только вот момент взросления был упущен и теперь решиться на что-то было крайне сложно. Алик приглядывался к окружающим девушкам, но подойти познакомиться попросту боялся. Однако внутренняя потребность надолго поселилась в глубине души.

Несколько попыток знакомства не привели ни к чему. Алик жутко стеснялся и не мог связать даже двух-трёх слов в осмысленную фразу. Знакомство через сайт тоже не задалось: переписываться Алик мог вполне свободно, был в меру остроумен и игрив, но, когда речь зашла о встрече в реале, попросту испугался и не пришёл на свидание. Интернет-роман закончился, не начавшись.

В итоге он решил обсудить это всё с Тоном (больше просто было не с кем). И если сам Алик всегда деликатно относился к проблемам друга, то тут столкнулся с откровенными подколками со стороны собеседника. Тон вначале долго не мог понять суть проблемы, потом шумно выражал своё удивление, а в завершение разговора поинтересовался:

– Раз такие проблемы с девушками, может, стоит попробовать с парнем? Или вообще уйти в монахи?

Алик к столь радикальным переменам в своей жизни готов не был, а потому решил предпринять ещё одну попытку – выпить для храбрости и снять проститутку. Удался только первый пункт из двух. Организм, в первый раз столкнувшийся с алкоголем, оказался необычайно чувствителен, и первый же бокал вина привёл к полной утрате контроля. Дальнейшее Алик помнил как в тумане и то частями, но в одном был уверен – девушки его в этом состоянии не интересовали совершенно. Итоги же были не утешительные: домашний кот Барсик при виде Алика забивался в самый дальний угол и жалобно мяукал, сверкая расширившимися от ужаса глазами; бабушки во дворе громко обсуждали, как кто-то заблевал весь подъезд; Тон перестал отвечать на вызовы в скайпе, послав сообщение: «Я от тебя такого не ожидал!». Самое ужасное, что Алик так и не смог вспомнить, чем обидел друга и кота.

К счастью, молчание Тона продлилось всего три дня, до ближайшего контрольного задания, сделать которое без помощи Алика ему было очень сложно. Кот тоже постепенно отошёл, а бабушки нашли новый повод для сплетен. Всё вроде наладилось, только изначальная проблема как была, так и осталась.

– Я не знаю, что мне делать, – жаловался Алик Тону. – Стоит мне оказаться с девушкой тет-а-тет, как все слова куда-то исчезают и в голове только одно желание – сбежать как можно быстрей. Вот как ты с девушками общаешься? Где знакомишься?

Тон неожиданно покраснел, замялся и постарался перевести тему с нежелательных вопросов. Однако Алик был упорен в желании докопаться до сути и перенять опыт друга.

– Вот приезжай к нам в Таиланд. Девушки у нас самые красивые, а то, что ты не разговорчив, из-за языкового барьера никто и не заметит, – не выдержал в итоге Тон.

Неожиданно Алик загорелся идеей поездки к другу. Ему казалось, что на новом месте все его проблемы отступят. Эта уверенность ещё более подогревалась Тоном, который уверял, что с такой необычной для Азии внешностью Алик будет пользоваться большим успехом.

– Ты очень красивый и такой высокий, – сделал Тон комплимент в завершение разговора.

Труднее всего оказалось убедить родителей дать денег на поездку. Мама Алика принялась причитать, сочиняя всевозможные небылицы: о малярийных комарах и лихорадке Зика, которую он обязательно подхватит; о распутных девках, которые заразят единственное дитятко СПИДом; о падающих самолётах и срывающихся в пропасть автобусах с туристами; о гигантских акулах, откусывающих за раз по ноге. Но Алик впервые в жизни был твёрд, хотя так ничего и не сказал об истинной цели путешествия. Мама же не сдавалась, придумывая всё новые и новые причины никуда не отпускать сына.

Конец спорам в итоге положил отец, просто выдав Алику десять стодолларовых банкнот и купив билет до Бангкока. Теперь неуёмная энергия матери пошла уже в другое русло. Алика нужно было собрать в путешествие. Вначале шёл выбор сумки, которую пришлось менять три раза из-за роста числа «самых нужных» вещей, без которых ну никак не обойтись. Алик молчаливо терпел, не желая лишний раз препираться с матерью, хотя в полезность двух свитеров в жарком Таиланде верил с трудом. Под конец был презентован небольшой тряпичный мешочек, в который нужно было убрать деньги и пристегнуть на булавку к трусам, чтобы никто не украл. То, что случайно расстегнувшаяся булавка может перевести проблему Алика из временной в пожизненную, маму не волновало.

– Булавка, она ещё и от сглаза убережёт, – выдала последний аргумент родительница столь уверенным тоном, что Алику осталось только смириться.

Наконец, чемодан был собран, доллары пристёгнуты, а обильная материнская слеза пущена – наступил момент отъезда. Мыслями Алик уже был далеко от дома, впервые он покидал родительский кров в одиночестве. И пусть чемодан был совершенно не подъёмный, а в трусах при ходьбе ощущалась сталь булавки, главное он был счастлив.

Счастье это длилось ровно до посадки в самолёт. Нет, Алик не боялся летать, да и соседи ему попались вполне нормальные – тихая семейная пара пенсионного возраста. Но он решительно не понимал, как ему разместить ноги в узком пространстве между рядами кресел. Учитывая рост Алика, это было ой как не просто. В итоге семь часов полета проходили в скрюченном положении, когда коленки находились практически на уровне подбородка. Единственная попытка сходить в местный туалет, закончилась расшибленным лбом – слишком уж низкие тут были потолки. Еще и одетые в дорогу по настоянию матери тёплые джинсы (на случай если в самолёте будет холодно) приводили к тому, что Алику было жутко жарко. Он с ужасом представлял в каком сейчас состоянии пребывают бумажки с портретом Бенджамина Франклина и очень сочувствовал американскому политику и ученому.

Однако всё имеет конец, и перелёт благополучно завершился. В аэропорту несчастного Алика встретил лучезарный Тон, искренне радующийся приезду друга. От его улыбки наш герой вмиг повеселел. Сразу вспомнилась цель приезда и то, что вездесущая мама осталась далеко-далеко.

Комнатка, в которой жил Тон, поразила Алика своей убогостью. Он, конечно, знал, что друг из бедной семьи, но никогда не подозревал, что в таких условиях вообще можно жить. Помещение четыре на два метра занимал большой матрас, лежащий прямо на полу, и столик с ноутбуком, грудой бумаг и электрическим чайником, больше б тут всё равно ничего не поместилось. На маленьком балкончике были натянуты верёвки, с развешенными футболками, шортами и прочими предметами гардероба владельца комнаты. Со стороны могло показаться, что вещи сушатся после большой стирки, на самом деле в виду отсутствия платяного шкафа и места в комнате, верёвки служили хранилищем всей одежды Тона.

Санузел тоже поражал своим аскетизмом. В маленькой комнатушке помещался только унитаз, оставляя небольшой пятачок пустого места, над которым, свешиваясь с потолка, торчал душевой шланг, а в полу было отверстие для слива воды. При этом Тона такие спартанские условия ничуть не смущали. Он тут же скинул с себя футболку и развалился на матрасе в одних шортах, без умолку болтая о том, как рад, наконец, встретить друга. Алик же быстро понесся в туалет – спасать Бенжаминов Франлинов, мысленно очень переживая за устойчивость к поту изделий американской полиграфии. И только избавившись от угрожающей самому ценному булавки, развешав банкноты сушиться и переодевшись в шорты и футболку, он смог вздохнуть спокойно.

Вечером Тон потащил своего русского друга в клуб на поиски той единственной, которая, наконец, поможет Алику расстаться с девственностью. Чувствовал себя при этом наш герой очень некомфортно. Даже на родине самые высокие девушки едва доставали ему по плечо, тут же большинство было аккурат по пояс. Вмиг вернулась былая стеснительность и нерешительность. Один только Тон радовался происходящему, наличие рядом высоченного рыжего парня как будто льстило ему.

Алкоголь Алик решил не употреблять во избежание негативных последствий. Он сидел за небольшим столиком и глазел по сторонам.

– Выбрал кого-нибудь? – поинтересовался Тон.

Алик молча ткнул пальцем в высокую по тайским мерам девушку, которая эротично двигалась на танцполе.

– Нет, это ж катой, – отозвался Тон и заржал, сложившись пополам.

– Кто? – недоумённо спросил Алик.

– Ну, это парень на самом деле, – пояснил Тон для своего непродвинутого друга.

– И у вас это нормально? – удивлению Алика не было предела. Он принялся рассматривать движущееся существо, надеясь найти отличия.

– Да вполне, – отозвался Тон, – например, когда я учился в старшей школе у нас в классе было пятнадцать мальчиков, десять девочек и три катоя. А через три года, когда заканчивал, уже мальчиков стало двенадцать, а катоев шесть.

Алик поперхнулся соком от такого подхода и принялся вновь оценивать окружающих. К сожалению более или менее высоких девушек практически не было. Далее вечер продолжался по зацикленной схеме. Алик выискивал в толпе приглянувшуюся девушку, тыкал в неё пальцем и ждал реакции друга.

– Катой! – следовал незамедлительный ответ Тона.

На третьем десятке Алик не выдержал.

– Да тут вообще девушки есть? – со злостью поинтересовался он.

– Конечно, – отозвался Тон и намётанным глазом стал указывать настоящих девушек среди присутсвующих.

С каждым увиденным лицом Алик всё сильнее морщился. Ни одна из указанных персон не дотягивала даже до груди, и это ещё не говоря о внешности. По сравнению с уверенными в себе трансвеститами, девушки смотрелись забитыми и безвольными существами.

– Ну и зачем я сюда приехал, если тут все девушки такие маленькие, – бросил разочарованный Алик.

– Какого роста тебе нужно? – деловым тоном поинтересовался Тон.

– Хотя бы как ты, – ответил Алик, обозревая друга, достающего ему макушкой до подбородка.

– Таких девушек у нас нет! Я очень высокий, – отозвался Тон и вновь рассмеялся.

Алику уже было все равно, очередная мечта рушилась. Уж лучше бы злополучная булавка и в самом деле открылась в самолёте и решила сразу все проблемы. И что теперь делать?

– А давай выпьем чего-нибудь покрепче, – решился Алик.

– Может не надо, – недоверчиво отозвался Тон, – я ещё помню прошлый раз.

– А что я тебе тогда такого сказал-то? – в очередной раз поинтересовался Алик, надеясь пролить свет на своё тогдашнее поведение.

– Не скажу, – стандартно ответил Тон, как и много раз до этого.

В итоге, как ни уговаривал Тон повременить с выпивкой, Алик всё-таки добрался до местного рома. Алкоголь быстро возымел действие. Жажда знакомств застилала глаза, и наш герой рванул на танцпол. В таком состоянии спрашивать советы друга уже казалось неправильным.

– Что я парня от девки не отличу, – громко уверял сам себя Алик, – да, легко!

Способ проверки он выбрал самый действенный: подходил то к одной, то к другой «девушке» и, поздоровавшись, клал руку на область паха, пытаясь нащупать, есть там что-то или нет. После этого, ощутив то, о чём предупреждал его Тон, он получал либо пощёчину, либо игривую улыбку и, не задерживаясь, шёл к своей следующей жертве.

Тон носился за разбушевавшимся другом, стараясь утихомирить, но никакие слова не помогали. Когда количество обследованных «девушек» перевалило за дюжину, их попросту выставили из клуба. Алик сел прямо на тротуар напротив и расплакался.

– Никто меня не любит, никому я не нужен, – принялся ныть он, размахивая руками и оглядываясь в поисках сочувствия.

Сочувствие проявил только верный друг, который принялся уговаривать Алика пойти домой и выспаться, а завтра на трезвую голову продолжить поиски. К счастью, на уговоры наш незадачливый Казанова поддался и заплетающейся походкой двинулся за Тоном, бормоча сквозь зубы что-то о неправильных девушках.

Уже на пороге комнаты Алик неожиданно навалился на Тона, ноги окончательно отказались держать пьяное тело. Пришлось Тону, кряхтя и матерясь по-русски, затаскивать друга внутрь. И только положив его на край матраса, юный исанец смог выдохнуть спокойно. Однако надеждам на то, что теперь Алик спокойно уснёт, не суждено было сбыться. Пьяного друга потянуло на разговоры.

– Тон, скажи, ты меня уважаешь? – Задал Алик типичный вопрос всех пьяных русских.

– Уважаю!

– Выпьем?

– Нет у меня спиртного!

– А хотя бы чуть-чуть любишь? – с этими словами парень попытался изобразить это чуть-чуть пальцами руки, но они почему-то сложились в фигу.

– Опять началось, – печально констатировал Тон. – Мы уже этот разговор проходили, когда ты в прошлый раз напился.

– И что ты тогда ответил? – живо заинтересовался Алик.

– Я ответил, что ты мне нравишься и не только как друг. А после этого ты начал кричать, что не можешь общаться с пидором и оскорблял меня, – неожиданно ответил Тон.

– Я был неправ, прости меня, – жалобно попросил Алик. – Помоги мне расстаться с девственностью! Уж лучше с тобой, чем с этими недоженщинами…

– Тебе надо проспаться, завтра всё это обсудим, – бросил Тон и быстро сбежал в душ. От слов друга на него накатило сильное возбуждение.

– Я тебя жду, – крикнул в след Алик.

Тон специально задержался в душе подольше, совершенно не представляя, чего ждать от друга по возвращении. К прозвучавшей просьбе он не мог отнестись серьёзно, всё-таки Алик был сильно пьян, хотя так хотелось верить в то, что с этим потрясающим русским парнем у него может что-то получиться. Когда же, наконец, он вышел из душа, Алик мирно спал на краю матраса, свернувшись калачиком.

– Может быть, так и правильно, – тихо прошептал Тон, поправив покрывало на друге, – завтра он проспится и ни о чём не вспомнит.

Тон печально вздохнул и принялся укладываться на другой край матраса. В голове прокручивались имена знакомых девушек, которых можно было бы уговорить помочь другу. Однако стоило ему окончательно лечь, как резкая боль в заду заставила подскочить с места. Тон издал громкий крик и, перекатившись, повалился на спящего Алика. В темноте на матрасе поблёскивала раскрытая булавка, так безответственно брошенная нашим героем в неположенном месте. Тон ещё не успел ничего понять, как руки Алика крепко обняли его, прижимая к себе.

– Я знал, что ты согласишься помочь мне, – прошептал парень, которого сейчас язык бы не повернулся назвать стеснительным. – Ты настоящий друг!

– У меня зад болит, это всё она, – попытался оправдаться Тон, но никак не мог вспомнить, как будет «булавка» на русском.

Алик на секунду задумался, пристально разглядывая смущенного друга, и потом, решившись, тихо прошептал.

– Тогда давай ты меня!

– Не в том смысле, – попытался запротестовать Тон, осознав надвигающиеся перспективы, но глубокий поцелуй подавил всё сопротивление в зародыше.

На следующий день, несмотря на болящий зад, Алик был счастлив. Пусть не так как рассчитывал, но он лишился своей девственности, а намечающиеся чувства к Тону говорили о том, что всё самое лучшее у него впереди. Он ещё раз оглядел сидящего за ноутбуком друга, на губах сама собой заиграла улыбка. Алик взял телефон и быстро набрал смску маме:

«У меня всё отлично. Таиланд просто потрясающая страна.

Спасибо за булавку, она полностью перевернула жизнь и спасла меня!»

– На этом, пожалуй, я закончу эту историю, ведь хотя в жизни Алика случилось ещё много всего интересного и захватывающего, но никаких трансветитов, катоев и прочих представителей слабого пола там уже не было никогда.

– Что-то какая-то странная у них дружба вышла. Так не бывает! – гордо заявил Илья.

– Дружба она всякая бывает. Думаю, в одной из следующих сказок мы об этом ещё поговорим, если конечно ты не сбежишь, – ответил я.

– А, почему я сегодня так и не увидел своего братца тут. Ты же говорил, что он придёт?

– Мне показалось, что ты недоволен, и я попросил Егора не приходить, – не растерялся я.

– Лучше б ты так быстро реагировал на все вещи, которыми я недоволен, – не остался Илья в долгу. – Ладно, давай следующую сказку. Что там на выбор?

1) Сказка о вечном студенте

2) Сказка в стихах

3) Сказка о дачных играх

– Давай сказку в стихах, но только чтоб о дружбе было, как обещал!

– Хорошо! О дружбе, так о дружбе, но высокого слога не обещаю, всё-таки я не поэт. Но ради тебя готов очень на многое, – согласился я, заметив, как у Ильи от смущения покраснели кончики ушей.

========== 10. Сказка о дружбе в стихах ==========

Дружба настоящая не старится,

За небо ветвями не цепляется, —

Если уж приходит срок, так валится

С грохотом, как дубу полагается.

От ветров при жизни не качается,

Смертью одного из двух кончается.

К. Симонов

Жили в деревне два друга

Примерно одних годов,

Вместе служили в армии,

Вместе гоняли коров.

Пили, конечно, тоже,

Как без того мужику.

И по жене вместе взяли,

Из тех, что коня на скаку…

Шли годы, у первого друга

Был Игорь, любимый сын,

А у второго товарища,

Тоже сынишка – Вадим.

Как их родители, с детства

Дружно росли пацаны,

Вместе любили валяться

В зарослях бузины.

Ходили вдвоём в ночное,

Встречали поутру зарю.

Был бы один из них девкой,

Вместе б пошли к алтарю.

А так, проводили весело

Время они на двоих,

Не зная, что уже скоро

Будут в краях чужих.

Прошло ещё два-три года.

Окончив школу, Вадим

В город уехал учиться,

А Игорь остался один.

Не с кем стало парнишке

Топтать во степи ковыль,

А после на речке плескаться,

Смывая дорожную пыль.

Не с кем стало ночами

Разглядывать звёзды в тиши,

Ах, как уговаривал друга:

– Ты, только почаще пиши!

Вадим, поселившись в общаге,

Всё чаще о друге грустил,

Но ни единой весточкой

Об этом не сообщил.

Душу тревожить другу,

Тоской своей не спешил.

Вот, если б увидеться – здорово,

А писем он не любил.

Высокий, почти под два метра,

Косая сажень в плечах,

Вадима все девушки курса,

В своих поминали речах.

А он ни одну не заметит,

И взгляд его не сверкнёт,

Ведь сердце, разлукой полно,

В родную деревню зовёт.

А Игорь в себе разбирался

И ждал от друга вестей,

Скучал, тосковал, напивался

И понял, что в сущности, гей.

Сей факт осознать было сложно,

Тем более друг далеко.

Пытался принять свои чувства,

Но это далось нелегко.

Проверку решил провести он:

Приняв двести грамм натощак,

Нагого представил Вадима —

В штанах появился стояк.

А далее взмахи рукою,

И залитый спермой живот,

Разрядка была такой бурной,

Что капли попали аж в рот.

И что же теперь ему делать?

Как другу сказать о таком?

Да так чтоб Вадим не заехал

Массивным под глаз кулаком.

И Игорь решил затаиться

И спрятать все чувства внутри.

Шло время – учеба, заботы,

Минуло так месяца три.

Всё также страдал Игорёха,

Всё также о друге мечтал

Вот выпьет – становится легче,

В мозгах появлялся провал.

Вадим же осваивал город,

Привык к толчее, суете.

Но всё же степные просторы

Ночами он видел во сне:

Пшеничное море колосьев,

Ромашек цветущих поля.

Мечтал с ветерком он промчаться,

Пришпорив лихого коня,

Да так, чтобы друг за спиною

Смеялся всем бедам назло.

Проснётся – сплошные машины,

Асфальт, грязь, толпа и бабло.

Мир денег, амбиций и секса.

Как жить, чтоб в себе сохранить,

По-детски невинную душу?

Ответ очевиден – любить,

Высокому чувству отдаться,

Забыв этот мир суетной.

Откуда ж ему только взяться

Средь грязи желаний такой?

На поиски личного счастья

Отправился наш герой в клуб:

Гром музыки, танцы, объятия

И блеск в темноте алых губ…

Его это лишь раздражало,

И думалось, тихо скорбя,

Что в этом движении жизни

Он просто теряет себя.

И в памяти всплыл Игорёха,

Не видел которого год.

Как он там? Скучает? Тоскует?

И также ли весточки ждёт?

А, может, забыл о Вадиме?

И есть у него новый друг,

С которым он вместе проводит

Простой, молодецкий досуг.

Гремит над танцполом рок-песня,

Не слышит её наш герой.

В груди разгорается ревность,

И мысль: «Может, я голубой?»

Иначе же как объяснить вдруг

Возникшую тягу свою.

Ответ прозвучал однозначно:

– Я лучшего друга люблю!

Все эти мытарства и поиск —

Лишь повод не думать о нём.

И в такт зажигательным ритмам,

Заполнилось сердце огнём.

Оставил он в клубе знакомых,

Без сил возвратился домой,

Глаза закрывает, а Игорь

Стоит перед ним, как живой.

– Он друг мой всего лишь, и только!

Но как же себя убедить,

Когда в первый раз твоё сердце

Страдает и хочет любить?

Как жить, если вдруг вверх ногами

Весь мир обернулся вокруг.

Ведь он не поймёт и осудит —

Пришёл запоздалый испуг.

Решил наш герой: «Будь, что будет,

Но чувства свои сохраню.

А Игорь о том не узнает,

Как пылко его я люблю».

В разгаре уж знойное лето:

Жара, сенокос, звон ручья.

Вновь встретились после разлуки

Давнишние наши друзья.

А ночью средь поля, звон смеха

И жарящий пылом костёр,

Как в детстве, на всём белом свете

Их двое! Созвездий ковёр

Над ними как высшая правда,

Вот только не могут они

Открыть свои чувства друг другу,

Признавшись в взаимной любви.

Друзья – это много иль мало?

Что можно сказать тут в ответ?

Ведь оба открывшимся чувствам

Сознательно дали запрет.

Прошло десять лет, также дружат

Уж семьями правда они.

Но каждый подчас вспоминает

Свои молодецкие дни.

У Игоря сын подрастает,

Вадимом зовут сорванца.

У друга же сын Игорёха,

Отрада и гордость отца.

И младшие Игорь с Вадимом,

Как деды, отцы их дружны,

Резвятся, играют и шутят,

Слова им подчас не нужны.

А каждый из старших мечтает,

Что может хоть в детях они

Со временем счастливы будут,

Познав наслажденье любви.

История кончилась, знаю,

Не радостен этот финал.

А всё потому, что о чувствах

Друг другу никто не сказал.

– До Пушкина тебе, конечно, далеко, – отозвался Илья, сидя нахохлившись на кровати с видом знатока, – ни ритма, ни стиля. Набор рифмованных строк, а не стихи.

– Мог бы и похвалить, для тебя между прочим старался. А ты тут критика включил – обидно, – попытался изобразить обиду я.