Текст книги "1000 и 1 ночь или Как сохранить любовь (СИ)"
Автор книги: Grotten
Жанр:
Слеш
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)
Гарри же с товарищами пришлось ещё один день провести в ожидании. Еды не было, а немногочисленные ягоды и грибы, собранные по краю леса, только разожгли аппетит. При этом рёв из леса стал заметно громче, несколько раз было слышно, как в отдалении падают вековые сосны. Страх окутывал души несчастных, а обещанной помощи всё не было.
Наутро проснулось у костра только трое. При этом, как и в прошлый раз, остальные хоббиты пропали бесследно. Уж на что Гарри был мечтатель и фантазёр, но даже его воображения не хватало, чтобы объяснить происходящее.
Ждали вестей до полудня, но в этот день не появилось даже курьера. Птицы, собравшись в стаи, улетели куда-то на юг. Установилась зловещая пронизывающая тишина, прерываемая лишь урчанием желудков голодных хоббитов.
– Пошли в лес, – решился Гарри, – чем помирать с голоду или постыдно драпать, лучше погибнуть от лап чудовища.
Вот только остальные два хоббита его речь должным образом не оценили. Стоило Гарри решительно двинуться под полог леса, как они развернулись и припустили со всей мочи в прямо противоположном направлении.
– Трусы! – сквозь зубы прошипел Гарри и в одиночку углубился в лес.
Он понимал, что возможно это последние моменты его жизни, но страха не было. Да и бежать он не собирался. В родной деревне его всё равно никто не ждал.
Гарри шагал по заросшей травой тропинке, вертя головой по сторонам. Лес казался ему таким прекрасным и чарующим, что хотелось пуститься вприпрыжку, распевая что-нибудь по-детски озорное. Сдерживало только осознание того, что где-то впереди засел монстр, прямо в пасть которому он и движется.
Постепенно тропинка истаяла, продвигаться вперёд становилось всё сложнее и сложнее. Зато доносящийся откуда-то шум становился всё громче. Правда, в этот раз он больше напоминал не рёв какого-то неведомого чудовища, а горький плач ребёнка. Повинуясь инстинкту, Гарри рванул на этот звук.
Он нёсся через колючие кусты, раздирая одежду, перескакивал торчащие тут и там корни деревьев. Вскоре впереди наметился просвет, а затем Гарри на полной скорости вылетел на небольшую поляну. Прямо по её центру на замшелом камне сидел худенький парень, по виду человек, и горько рыдал.
«Наверное, одна из жертв чудовища», – с сочувствие подумал Гарри, осторожно подходя ближе.
На вид парню можно было дать лет 17-18 по человеческим меркам, худой, угловатый, с копной волос цвета спелой пшеницы. Гарри стало так жалко несчастного, захотелось его утешить и спасти. Он приобнял паренька за плечи и спросил:
– Ты чудовища так испугался?
В его руках паренёк ощутимо вздрогнул, после чего оторвал от ладоней лицо. На Гарри уставились большие нежно-голубые глаза со странным вертикальным зрачком.
– Я один остался и есь хачу? – всё ещё всхлипывая, ответил паренёк.
– Не бойся, – тут же ответил Гарри, внутренне гадая, кто же перед ним. У людей таких зрачков точно не бывает.
– Ты прынц? – тут же спросило нечто, хлопая глазами и рассматривая хоббита. – Пришёл меня спасти?
– Я – хоббит.
– Прынц?! – более настойчиво переспросил паренёк.
– Принц, принц, – отмахнулся Гарри от явно перечитавшего сказок мальца.
Тот окинул хоббита пристальным изучающим взглядом и серьёзно произнёс.
– Ноги побрил – молодца. А где галстух?
– Какой галстук? – ничего не понимая, переспросил Гарри.
– Прынц должен быть в пинджаке и при галстухе.
«Бредит», – решил про себя хоббит, – «От страха перед чудовищем с ума сошёл».
– Спой мне песеньку, – тем временем запричитал паренёк.
– Почему это я должен тебе петь? – возмутился Гарри, всё больше и больше поражаясь странному поведению собеседника.
– Потому что у мяня имя-ни-ны, – протяжно выдавил тот и вновь разрыдался.
– Ну, успокойся, успокойся, – Гарри принялся гладить несчастного по голове. – Ты вообще, как тут оказался и где чудовище?
– Возьми на ручки, – тут же принялся просить парень, никак не желая успокаиваться.
Пришлось Гарри, скрепя сердце, выполнить просьбу. Он сел на небольшой трухлявый пень и притянул несчастного к себе на колени, обнимая и прижимая к себе. Парень мгновенно успокоился и положил голову на плечо хоббиту.
– Тебя как зовут? – решил начать Гарри издалека.
– Хриша, – тихо ответил парень.
– Гриша что ли? Хорошо. А теперь скажи мне, где чудовище-то?
– Мама улятел… – вновь полились слёзы.
Гарри совершенно не понял, при чём тут мама и почему она вдруг «улетела». «Похоже, вновь бредит», – подумал он. Наверное, потеря родителей сказалась на умственных способностях парня.
– Твоя мама испугалась чудовища?
– Мама никаго не баитца! – с вызовом ответил паренёк.
– Почему же она тебя тогда бросила? – чем больше Гарри задавал вопросы, тем больше запутывался.
– Потому что у мяня сегодня имянины… – вновь захныкал парень. – Я теперь совершеннолетний и мама сказал, что должен найти прынца и жанитца на нём. Ты ведь прынц? Я на тябе жанюсь! И смогу вернуться дамой! И мяня покормят!
По спине Гарри пробежали мурашки. Если бы на ногах были волосы, они бы поднялись в этот момент дыбом. Он попытался отстраниться от паренька, то тот крепко вцепился, обвивая тело хоббита руками.
– Ну, какая женитьба, – попытался обуздать паренька Гарри. – Нас может скоро чудовище сожрёт, выбираться надо из леса.
– Мама тябя не сожрёт! Ты мой прынц!
Только теперь до Гарри начинало медленно доходить, во что именно он вляпался.
– А кто у тебя мама? – осторожно спросил он.
– Дракон! – с гордостью воскликнул Гриша. – И я будущий дракон. Только смогу оборачиваться после того, как найду своего истинного прынца. Ой! – глаза парня расширились от удивления. – Так ведь я уже нашёл!
Он вмиг соскользнул с коленей Гарри и отскочил на пару шагов. Раздался громкий хруст и через секунду перед обомлевшим хоббитом предстала громадный чешуйчатый дракон. Нет, по меркам самого драконьего племени он был совсем небольшим, но вот Гарри, никогда до этого не сталкивавшийся с подобными существами, был раздавлен и смят.
Треск повторился, дракон исчез, а на его месте на примятой траве распласталось тело Гриши.
– Ю-х-ху! – радостно заорал он, кидаясь к всё ещё растерянному Гарри. – Ты настоящий прынц! У меня всё получилось. Зря мама в мяня не верила.
После чего он принялся носиться вокруг несчастного хоббита, изливая наружу свое счастье.
– Надо тебя представить маме и папе, – громко бормотал он на ходу. – Тока вначале придётся достать пинджак и галтух, а то непорядок совсем. А потом ты мне будешь играть на пьянино, петь песеньки и сбирать фиялки, а ещё родишь мне детишков. Но это потом…
Гарри слушал несмолкающего парня и всё никак не мог окончательно осознать всю тяжесть своей участи. Уж лучше бы его и вправду сожрало чудовище.
– Какие ещё детишки! – возмутился хоббит, зацепившись за одну из фраз. – Я вообще-то парень.
– Мама тоже когда-то был парень, – тут же отмахнулся Гриша, – а потом родил меня.
– Но я же не принц! – привёл Гарри последний аргумент.
– Нет, прынц! Магия признала тябя! Если бы ты был не мой истинный прынц, я бы не смог обернуться.
Все точки были расставлены. Дальнейшая участь прорисовывалась всё отчётливей и отчётливей. «А, может, это судьба?» – печально подумал Гарри, смиряясь с неизбежным. Тем более паренёк был первым, кто за столько лет ему действительно понравился.
– Ладно, где этот твой галстук и пиджак доставать будем, – махнул он рукой, решив плыть по течению.
Прошла неделя. Хоббит Гарри навсегда покинул свою страну. Драконы приняли его как родного и очень радовались, что их беспутный сын так быстро нашёл своего истинного, каким бы он ни был. Да и Гарри со временем понял, что это и есть его личное, самое настоящее счастье!
На главной же площади города вручали медали за спасение страны от чудовища. Все представители элитного отряда, с трудом стоя на ногах и гордо выпятив грудь, взирали на радостного городского голову. Чудовище сгинуло, кроме того за это время было уничтожено более дюжины змиев. При этом отряд не потерял ни одного бойца. Более того со временем выяснилось, что даже из второго отряда выжили все, кроме одного хоббита, имени которого никто так и не смог вспомнить.
Заминка вышла только однажды, когда медали были уже вручены и возник вопрос, кому именно вручать ордена за убийство чудища. Один такой уже украшал грудь городского головы, но вот с другим предстояло определиться. Герои все как один утверждали, что именно они нанесли роковой удар. Каждый из них живописал сей бессмертный подвиг по-своему, не стесняясь преувеличить свои заслуги. Вот только доказательств предъявить не мог.
Городскому голове отдавать кому-то предпочтение и обижать остальных не хотелось. Решение пришло спонтанно:
– Этот орден мы разместим на специально построенном мемориале, посвящённому неизвестному хоббиту. Имя его неизвестно, а подвиг бессмертен. Пусть память о безвременно погибшем будет напоминанием о героизме нашего народа.
Через два года прямо напротив памятника Фродо Девятипалого разместилась ещё одна статуя худого, величественного хоббита с непокрытой головой. Он внешне совсем не походил на Гарри. Лишь только непривычные безволосые ноги напоминали об истинном герое.
– Мда, – глубокомысленно изрёк Илья, – когда я хотел сказку о герое и чудовище, я подразумевал что-то более привычное. Какой ты у меня всё-таки извращенец!
– Это почему извращенец-то? – не удержался от вопроса я.
– Потому что! – лишь отмахнулся Илья. После чего протяжно зевнул и добавил: – Ничего в следующий раз я тебе тему посложнее придумаю.
*
В тот день ничего не предвещало беды. История со сказками забылась, Илья был добр и ласков. Мне бы насторожиться, да как-то не до того, а между тем мозг моего любимого, как оказалось, всё это время напряжённо работал. Была пятница, не тринадцатое, но, как оказалось, если судьба приготовила вам подлянку, привязка к дню недели совсем не обязательна.
Вечер мы провели за просмотром какого-то голливудского ужастика, не очень страшного, скорее смешного. Выбор фильма был за мной, а потому меня и обвинил Илья в бесцельно потраченном времени.
– Какую же ты муть выбрал, – проныл он. – После пяти минут просмотра было ясно, кто маньяк!
– Надо было самому выбирать, – огрызнулся я.
– Так! – многозначительно посмотрел на меня Илья, всем своим видом демонстрируя своё негодование.
Зная своего парня, я тут же поспешил извиниться, вот только словами исправить дело было уже нельзя.
– Может сказку? – спросил я. – Какую ты хочешь?
– Никаких сказок! – резко оборвал он. – Хватит уже. Ты и так постоянно сочиняешь. Правду лучше б рассказал хоть раз.
– Какую правду? – удивился я. – Я тебе и так всё рассказываю.
– А почему ты так и не познакомил меня со своей матерью? Почему не рассказываешь о своей семье, родственниках?
– Может о чём-нибудь другом? – робко попросил я. Ну не люблю я о своих предках рассказывать, ничего интересного в раннем детстве с пьющим отцом нет. А уж родни по отцовской линии я и вовсе не знаю.
– Мне интересно! Расскажи! – упёрся бараном Илья.
И чего ему эти родственники только дались? Теперь же не переубедить его. Придётся что-то придумывать. Или, может, рассказать о матери и её предках? Нет, надо выиграть время, а потом, глядишь, – забудет.
– Боюсь это слишком зловещая история. Я сам её лишний раз боюсь рассказывать, – попытался я нагнать туману.
– Ещё скажи, что на тебе родовое проклятие, – хмыкнул Илья.
– А может и так, – скорее из упорства заявил я.
– Вот и расскажи, всяко лучше, чем твой ужастик.
Мда вот я и попался. Придётся выкручиваться как-то. Или рассказать правду?
– Хорошо, но через неделю, – после некоторой паузы ответил я.
– А почему не сейчас?
– Нужно забрать кое-что у матери, а то ты не поверишь, – решился я. Как и всегда, в кризисной ситуации моментально родился план. Письма, мне нужны старые письма!
Всё неделю Илья без устали напоминал мне об обещанном. Так что вечер пятницы стал чуть ли не праздником. По крайней мере, испечённый Ильёй черничный пирог, придавал торжественности предстоящему мероприятию.
Неделя не прошла даром, письма были готовы, речь выучена, трагический голос отрепетирован. Как только оценит это всё Илья?
========== 17. Сказка о играх дьявола ==========
Хвост запрятал под фалды фрака…
Как он хром и изящен…
Однако
Я надеюсь. Владыку Мрака
Вы не смели сюда ввести?
*
Общий баловень и насмешник,
Перед ним самый смрадный грешник —
Воплощенная благодать…
А. А. Ахматова
Так уж случилось, что мать воспитывала меня в одиночестве. Рано лишившись мужа, она так и не решилась на новый брак. Долгое время она не любила особо распространяться на эту тему, хотя, как я знал из оговорок, и бабка моя, и прабабка тоже были женщинами одинокими.
Я особо не придавал значения столь странному совпадению, пока, будучи уже совершеннолетним, не решился узнать историю своего рода. Каково же было моё изумление, когда, раскопав своё генеалогическое древо до десятого колена, я так и не увидел ни одного мужчины. Нет, дети не рождались из воздуха, и каждая из моих прабабок в свой срок выходила замуж, вот только с рождением первого же ребёнка, муж сразу исчезал. Обстоятельства всегда были разными, от банального развода до скоропостижной смерти. Да и рождались-то всегда девочки, так что моё появление на свет стало своеобразным нарушением многовековой традиции.
Вооружённый такими противоречивыми фактами, которые вносили лишь смятение в мой юный разум, я решился на серьёзный разговор с матерью. Итогом этого разговора стала перевязанная выцветшей розовой лентой пачка писем, прочитав которые я навсегда лишился покоя, но возможно обрёл нечто большее.
Автором всех писем была моя далёкая прапрапрапрабабка Аграфена Кутяпкина. Единственная дочь богатого помещика из Белгородской губернии, она рано осталась сиротой и воспитывалась в семье своей бездетной тётки Марии Феодоровны, женщины либеральных, продвинутых взглядов и русской широты души. Здоровья Аграфена была слабого, а потому в 178* году в сопровождении немногочисленных слуг и няньки Агафьи уехала на время заграницу, чтобы подлечиться и впитать европейской культуры. Поселилась она в Мармутье, что в Эльзасе, в небольшом домике вблизи аббатства Мюнстер-им-Санкт-Георгенталь.
Восемь писем, которые оказались в моих руках я и привожу, строжайше напоминая, что верить или не верить их подлинности личное дело каждого.
12 июня 178* года
Милая тётушка, простите за столь долгий перерыв в письмах, который был вызван лишь тяготами дороги, а никак не моей забывчивостью или, тем более, неблагодарностью. Сейчас, когда всё осталось позади, я, наконец, могу спокойно писать. С тоской и печалью вспоминаю я свою тихую жизнь в нашем поместье, милые сельские радости, вашу доброту и заботу. Как же я скучаю без всего этого на чужбине.
Домик мы сняли небольшой, но очень живописный. При нём есть маленький сад с беседкой, а когда на колокольне аббатства звонят колокола, их звук разносится по округе, наполняя сердце моё радостью и надеждой на светлое будущее. Приставленная Вами ко мне Агафья, смотрит на это неодобрительно и каждый раз при взгляде на кресты собора сплёвывает. Всё-таки местные храмы совсем не такие как у нас. Даже мной порой овладевает тоска по маковкам наших русских церквей, старым, намоленным иконам, службам и той благодати, которую ощущаешь внутри, опускаясь на колени пред ликом Богородицы.
Что касается городка, где мы остановились, то он совсем небольшой, а местное общество состоит в основном из мещан, да редких французских и немецких дворян. Пока ещё я мало с кем познакомилась, но со временем это устроится и, надеюсь, в следующем письме я смогу рассказать Вам больше.
Любящая Вас племянница Аграфена Кутяпкина.
02 июля 178*
Спасибо Вам, тётушка за слова поддержки и напутствия. Жизнь наша совершенно наладилась и вошла в привычное русло. Погода стоит крайне жаркая. Целыми днями палит беспощадное солнце, так что из дома удаётся выходить только в сумерках. Мне порой кажется, что Господь прогневался на нас и послал эту жару в наказание. Вот только за какие грехи?
Что же касается Ваших слов о необходимости приглядеться к местным холостым мужчинам на предмет замужества, то, как благовоспитанная девушка, я их оставлю без ответа. Да и общество местное столь мало, что говорить о каких бы то ни было женихах просто смешно. К тому же первенство в этом вопросе завсегда должно оставаться за мужчиной.
Правда, один такой поклонник появился. Он делает время от времени визиты и оказывает знаки внимания. Это наш бывший соотечественник Алексей Николаевич Тронский, помещик из-под Рязани. Ему тридцать пять лет, но выглядит он значительно моложе. Здесь он был проездом по каким-то своим делам, но вот уже неделю как отчего-то задерживается.
Спасибо Вам, дорогая тётушка, за поздравление с предстоящими через неделю двадцатыми именинами. И хотя с наступлением этой даты я покидаю ряды невест и подхожу вплотную к той черте, за которой замужество практически невозможно, я ни о чём не жалею. Всё чаще думаю я об уходе в монастырь, тихой жизни, наполненной молитвами, скромными радостям единения с Богом. Разве может быть что-то лучше такой доли? И не к этому ли должна стремиться каждая чистая душа?
Аграфена Кутяпкина.
27 июля 178*
Дорогая тётушка, уже три дня как получила Ваше письмо и только решилась написать ответ. В своём послании вы настойчиво рекомендовали мне объясниться с Алексеем Николаевичем, упрекая в холодности и том, что род наш может прерваться, если я так и не выйду замуж. Только Ваша настойчивость заставила меня решиться на этот разговор.
Это случилось вчера. Мы расположились в беседке, в саду. Жара немного спала и лёгкий ветерок приятно обдувал наши волосы, настраивая на откровенность. Вот только стоило нам оказаться наедине, Алексей Николаевич совершенно преобразился. Как будто какой-то немыслимый груз свалился с его плеч, плечи расправились, маска спала, и он, чуть ли не рыдая, излил мне свою душу.
– Я Вам сестра, а не брат, любезная Аграфена Аполлинарьевна, – прочувственно сказал он.
Я взглянула на него по-особому, и Бог позволил мне увидеть, что в этом мужчине заточена женская душа. Этот человек был не мужчиной, но и не женщиной. Какой-то жутью веяло от этой непривычности. А он – или оно – всё говорил и говорил о религиозности, христианстве, любви однополой. Как это мучительно и больно.
Услышанное настолько потрясло меня, что некоторое время я просто не находила слов, чтобы ответить ему. Всё это казалось мне дикостью. Как в сильном, здоровом мужчине может умещаться подобное? Не иначе как, козни дьявола! Как он вообще посмел поминать имя Господне, живя с таким грехом на душе?
В итоге я попросила его больше не посещать мой дом и разорвала всяческие отношения. Как только Бог допускает появление подобных людей? Неужели дьявол настолько силён в людях?
Всё прошлую ночь я отчаянно молилась, желая смыть с себя скверну. И к утру, когда измученная в тридцатый раз читала молитву перед иконой Богородицы, лик матери Божией просветлился. На секунду мне даже показалось, что она мне улыбнулась. Необыкновенная лёгкость и благодать заполнили мою душу. Заснула я спокойно полностью уверенная, что поступила правильно, прогнав Тронского.
Снова одолевают меня мысли о монастыре. Только в церковной жизни вижу своё будущее призвание. Лишь данное Вам обещание выйти замуж и продолжить наш род удерживает меня от этого поступка.
Любящая и почитающая Вас Аграфена Кутяпкина.
P.S. Забыла сообщить, но говорят, что на следующей неделе в городок приедет большая группа студиозусов из Страсбургского университета, с которыми местное общество связывает надежды на оживление местной жизни.
5 августа 178*
Любимая тётушка, вы ещё, наверное, только получили предыдущее моё письмо, а я уже пишу новое. А всё потому, что Ваши неистовые молитвы были услышаны на небесах и мечтам суждено сбыться! Но начну по порядку.
Городок сейчас пребывает в необычайном волнении. Приезд студиозусов, о которых я упоминала в прошлом письме, сильно перевернул привычный быт. А ведь многие из них прибыли с родителями. Так что вечера и рауты происходят чуть ли не каждый день.
Я хорошо познакомилась с двумя из них. Анри де Жоуи и Жак де Армон, оба происходят из довольно влиятельных семей и вообще являются довольно обходительными молодыми мужчинами. Они заканчивают курс в университете по юриспруденции, но, что самое главное, оба оказывают мне явные знаки внимания. И хотя соперничество их за мою руку и сердце растёт день ото дня, они сохраняют природную галантность и обходительность по отношению друг к другу. Каждый день они посещают мой дом, стараясь приходить и уходить одновременно, чтобы не дай Бог один из них не получил хоть на толику больше моего внимания. Иногда, когда соперничество рвётся наружу особенно явно, они просят уединиться в одной из комнат дома и что-то шумно обсуждают, хотя и без последствий. Как же это всё романтично. Никогда не мечтала я, что мужчины будут столь страстно бороться за моё внимание. А по их раскрасневшимся юным лицам сразу понятно, что споры кипят не шуточные и никто не хочет уступать.
О своих чувствах ко мне, правда, ни один из них пока открыто не говорил, но сердце подсказывает, что оба безумно влюблены в меня. И что самое удивительное, мне самой приятно их внимание. Вот только возможность выбора несколько огорчает, и я стараюсь отсрочить этот момент насколько возможно. Не хотелось бы, чтобы дошло до дуэли. Может быть, Вы, тётушка, руководствуясь своим богатым жизненным опытом, посоветуете, как не ошибиться и сделать правильный выбор?
Что же касается моего расположения, то Анри определённо красивее внешне и обходительнее. Зато Жак гораздо образование, да и семья его богаче. Только вчера он читал мне замечательный сонет Петрарки, который я никак не могу забыть. Там были такие строки:
В долине темной, что ряд гор обводит,
Найду ли вздохам я покой усталым?
Пойду туда искать я тень свободы,
Где женщин нету, только лес да воды.
И всё же память мне тот день приводит,
Стремя мой дух к тем радостям бывалым.
Я так отчаянно краснела, слушая его речи, а он, галантный во всём, не желая смущать моё девичье сердце, смотрел лишь на друга. Но его профиль, взгляд, пусть и не обращённый ко мне говорил о большой и трепетной любви. За что же Бог посылает мне такое счастье?
С надеждой на скорую весточку и добрый совет, Аграфена Кутяпкина.
P. S. Про монастырь я совсем не думаю! Жизнь прекрасна и чарующая. Как же вы, тётушка, были правы!
5 сентября 178*
Пути Господни неисповедимы, милая моя и дорогая тётушка. Часто, ой как часто, мы обнаруживаем козни дьявола, поражающие чистые и невинные души и ввергающие их во грех. Что нам остаётся в таком случае? Только молиться и верить в силу Творца. А ведь если бы не Ваш добрый совет, я бы до сих пор пребывала в счастливом неведении, даже не помышляя, что в моём доме поселился грех. Теперь, когда правда открылась, я свято верю, что только воля Провидения и Ваша забота спасли меня от позора.
Как Вы и посоветовали, я решила понаблюдать за Анри и Жаком во время их ссор, чтобы выбраться самого смелого, сильного и решительного, того, кому смогу смело вверить свою жизнь. Когда они в очередной раз удалились для выяснения отношений, я, выждав некоторое время, последовала за ними. Долго, очень долго я не решалась войти в комнату, где они были. Приглушённые крики, раздающиеся из-за двери, рождали самые неожиданные предположения. Но всё-таки я вошла. Какого же было моё удивление, когда я обнаружила молодых людей абсолютно голыми, ласкающими друг друга, и громко стонущими от страсти… Содомский грех поселился в моём доме!
С ужасом взирала я на происходящее и далеко не сразу смогла осознать всю тяжесть их падения. Я закричала. Пусть Бог мне будет свидетелем, за всю свою жизнь я не видела более отвратительного и мерзкого зрелища.
И что самое удивительное, оба этих грешника нисколько не раскаивались в своих поступках. Они заявили, что любят друг друга, а моё общество использовали лишь как предлог больше видеться и уединяться. Да как они осмелились на подобное?
Более того эти двое посмели просить меня не открывать никому их грех, а по возможности и дальше продолжать наши встречи. Нет, нет и нет! Мой долг, как верной дщери Христовой, положить конец этим проискам Сатаны. Я верю, тётя, искренне верю, что Вы бы со мной согласились и одобрили мой поступок. Любовь, идущая от Бога, не может связывать двух мужчин, это всё происки лукавого. Мой долг разрушить эту связь.
Со всей решительностью приступила я к этой священной миссии. Ни уговоры, ни просьбы, ни слёзы не смогли переубедить меня. Я донесла историю падения этих юношей до каждого жителя городка, так что в итоге все от них отвернулись. Но и на этом я не остановилась. Только что я написала подробные письма родителям этих грешников, предупреждая о неминуемой каре Божьей, которая падёт на головы их чад. Этим я хоть отчасти обелю себя в глазах Господа нашего и присных его.
Вновь возвращаюсь к мысли о монастыре, за высокими стенами которого уж точно не творится такого разврата и непотребства.
Благодарная за Вашу помощь и поддержку, Аграфена Кутяпкина.
07 ноября 178*
Дорогая тётушка, от всей души поздравляю Вас с днём Ваших именин (55 лет!) и желаю его отметить в таком же счастье и душевном спокойствии, что и я.
Прошло почти два месяца с моего последнего письма, и вы уже, наверное, начали волноваться о моём здоровье и самочувствии, особенно после постигшей меня опасности впасть в скверну. Но, могу Вас уверить, всё налаживается к лучшему.
Приближается зима. Уже выпадал первый снег, но быстро стаял. Жизнь в городке с отъездом студиозусов практически замерла. Что же касается тех двоих, чьи имена я теперь не упоминаю, ставя в один ряд с великими грешниками Хамом и Бером, то письма мои возымели действие, и они вынуждены были с позором покинуть город, вызванные своими разгневанными родителями. По словам местного аббата, до него доходили слухи о том, что оба они покончили с собой. Если это действительно так, то, не желая отринуть свою постыдную страсть и искренне раскаяться, положившись на всепрощение Господа нашего, они совершили воистину смертный грех. Теперь душам их уготован вечный ад. О чём я нисколько не жалею.
В тот же день, когда аббат рассказывал о судьбе этих несчастных, я познакомилась с одним немецким дворянином. Его зовут барон Михель фон Окулофф, он родом из Бад-Гарцбурга, что в Саксонии. Ему слегка за тридцать, он невероятно образован, остроумен, галантен – настоящий образец человека светского и утончённого. Мы познакомились на вечере, который устраивал местный градоправитель по случаю годовщины своего назначения. Разве это не знак свыше?
Народу собралось много, но барона я увидела сразу же. Он появился ближе к полуночи, когда гости уже веселились вовсю. После никто из моих знакомых так и не смог сказать, откуда он взялся, и кто его пригласил. Да и так ли это важно?
Что же до внешности… У некого невероятно живые глаза, тёмные как смоль волосы с проскальзывающей сединой, небольшая испанская бородка и потрясающая плавность движений. Несмотря на лёгкую хромоту, кажется, что он может в любой момент пуститься в пляс.
А как он умён! В тот день мы разговаривали около часа, но его познания об античном искусстве, о театре, о природе вещей меня просто потрясли. Почему наши, русские мужчины не бывают такими? Я даже рассказала ему о своих неудачных знакомствах. Мне было важно понять, разделяет ли он моё негодование и осуждение столь кощунственных отступлений от Божьих заветов. И знаете, что он мне ответил?
– Фройляйн Кутяпкина, Вы не представляет, какое наслаждение доставляете мне своими размышлениями о грехе, – сказал он, своим глубоким, проникновенным голосом. – Скажу больше, если бы не все эти мужчины, мы бы, возможно, никогда не встретились. Слушать Вас – наивысшее счастье для меня. Вы – святая!
Представляете, тётушка, он так и сказал «святая»! Услышать это от столь умного и образованного человека – наивысшее счастье.
С тех пор мы проводим с Михелем целые дни, обсуждая всё на свете. Мы говорим о религии, истории, искусстве. При этом он нисколько не посягает на мою добродетель, считая это даже кощунством. Только сегодня он уверенно заявил мне, что я воплощённая Богоматерь. Ах, какое это счастье иметь такого друга и собеседника, способного оценить и понять мою душу.
Барон всецело уверен, что судьба готовит для меня высокую участь, ибо «столь славной и чистой девушке не пристало стирать пелёнки и ублажать мужа». Мой удел – «судьба Богоматери, святой подвижницы или благоверной мученицы». Как же он прав! Я чувствую это всей душой!
Ещё раз поздравляю с днём ангела. Любящая Вас, Аграфена Кутяпкина.
1 января 178*
Милая моя тётушка, как же я по Вам скучаю. Только Вы, обладая тонкой душой, всегда понимали и поддерживали меня. Сейчас, когда Михель уехал, мне совсем нечего делать. Из дома я практически не выхожу, чтобы не быть объектом насмешек ничего не понимающих обывателей, которые все как один погрязли во грехе. Остались ли ещё чистые люди в городке? Не знаю… Всюду я вижу порок и скверну! Как только раньше я этого не замечала?
Живот ощутимо растёт и эти никчёмные людишки свято уверены в том, что барон фон Окулофф меня обрюхатил, а после сбежал. Никогда им не понять всё величие души Михеля, всю его честность и чистоту. Да и клянусь матерью небесной, между нами ничего не было такого, за что мне было бы стыдно. Я всё ещё чиста пред Богом, и дитя, которое я ношу, верно, будет порождением самого святого духа.
Где это только осознать местным жителям, которые смеются надо мной и считают падшей женщиной. Но ничего, со временем они поймут, как ошибались, и будут умолять о прощении, лобызая мои стопы. Богоматерь тоже страдала…
Лишь один Михель понимал и обнадёживал меня, пока был здесь. Я даже думала, что он предложит сочетаться браком, чтобы своим добрым именем пресечь толки, но он так спешно уехал… Верно, просить благословения родителей на столь ответственный шаг…
Когда же я громко высказалась о непорочности своей, даже местный аббат обвинил меня в кощунстве, граничащем с ересью. Уж Вы-то, добрая тётушка, верите мне?
Мыслями всегда с Вами, Аграфена Кутяпкина.
1 мая 178*
Вчера я разрешилась от беременности. Это было воистину ужасно. Родила я двойню, девочку и мальчика. И если девочка ничем не отличается от обычных младенцев, то мальчик настоящее порождение Сатаны: весь покрыт густой шерстью, с пустыми бельмами вместо глаз и явственно проступающими рожками на голове. Повитуха, принимавшая роды, сошла с ума, да и мне сомой только глубокая вера позволила пережить этот ужас.
