Текст книги "На грани времени (СИ)"

Автор книги: Gordon_White

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 12 страниц)

– Кольцо… – В этот миг Хэйтем заметил на его руке сокровище капитана Кидда – та самая Частица Эдема, которая могла отразить выстрелы, однако потеряла свою силу несколько недель назад. Вспомнив же слова Уильяма о том, что сам также мог являться источником энергии, он тут же бросился к Дезмонду и незаметно коснулся кольца, молясь, чтобы его догадка оправдалась.

Не видя пути отступления, Дезмонд с застывшим взглядом лишь поднял руку в попытке закрыться от полетевших в него пуль – как вдруг кольцо засветилось, и пули, столкнувшись с его полем, тотчас отлетели в стороны.

– Сработало! – быстро взглянув на руку, радостно воскликнул Дезмонд. После чего огляделся и с вызовом посмотрел на охранников.

Те же, пораженные невиданной мощью, тут же побросали оружие и в страхе попятились назад.

Дезмонд поднялся на пятый этаж и разобрался с последней волной охраны. А затем, когда одна перепуганная сотрудница открыла ему дверь, наконец прошел в злосчастный кабинет.

– Отец…

Заслышав тихую поступь и голос, который он так надеялся услышать вновь, Уильям медленно поднял голову и увидел сына, шедшего к ним.

– Не так быстро, мистер Майлс. – Видик вышел из-за стола и протянул руку к нему. – Если вы не поняли, огнем здесь управляю я. Отдай мне Яблоко.

– Хочешь? Супер, – бесстрастно ответил Дезмонд, доставая артефакт из сумки. В один момент он осознал, что Частица ощущала его ярость. – Получи.

Он направил Яблоко на одного из охранников – глядя на свою неуправляемую руку, тот в ужасе поднял пистолет на Видика…

– Стой. Нет!

…и выстрелил, после чего всадил пулю себе в висок. Вслед за ним так же кончила вся остальная охрана.

– Дезмонд…

Не в силах говорить громче, лишь одними сухими губами, расплывшимися в слабой улыбке, Уильям произнес его имя – дыхание снова сбилось, а сердце, словно ожившая птица, в бешеном трепете забилось о грудную клетку.

Теперь же от переполнявшего счастья.

– Пап, что они с тобой сделали? – в беспокойстве спросил Дезмонд. Быстро подойдя к нему, он потрогал его мокрый лоб. – Ты весь горишь!

– Ничего, что… не смогло бы пройти, – прокашлявшись, ответил Уильям. И пока сын разрезал веревки на его руках, он всё же добавил вопреки хрипоте в груди, не в силах справиться с собой: – Ты не должен был приходить сюда и… ставить под угрозу всех…

– Ой, да брось, пап, только не сейчас! – оборвал его Дезмонд, меньше всего желая слушать от него упреки в его теперешнем состоянии. Заметив кулер в углу кабинета, он направился к нему, налил в стакан воды и вернулся к отцу. Протянув ему воду, он спросил: – Идти сможешь?

– Конечно. Дай мне минуту, – выровняв дыхание, попросил Уильям и принял стакан. Разом опустошив его, он взял руку сына и с его помощью поднялся на ноги.

А затем, постояв немного на месте и наконец ощутив опору в ногах, Уильям вновь слабо улыбнулся и приподнял руки – сияя счастливыми глазами, Дезмонд без лишних слов понял этот жест и принял отцовские объятия, которые они оба ждали столько лет.

– Спасибо тебе огромное. За всё.

Взяв лежавший на столе источник, Уильям заметил призрака, смотревшего на них с счастливой улыбкой на губах. И они все вместе наконец-то направились к выходу из этого места.

***

Hесколько часов спустя

– Обалдеть! – воскликнул Дезмонд, слушая отца. Они уже вернулись в храм, и сейчас во время ужина, состоявшего из двух огромных коробок пиццы, которыми было решено запастись вскоре после выхода из аэропорта, Уильям рассказывал, что узнал о самом себе во время своего заключения в «Абстерго».

– Видик тоже отметил, с каким лицом я слушал его, – время от времени возвращаясь к своему куску сего божественного явления итальянской кухни, делился впечатлениями Уильям; он не мог сдержать улыбки, смотря на своих ребят, глазевших на него в непередаваемом удивлении.

– Вот же бывает, просто коснулся стены и получил мощь, сравнимую с силой Частиц Эдема, – пробормотал Шон, качая головой.

– И даже радиоактивных пауков не надо, – добавила Ребекка, запивая свой кусок колой.

– Да, и теперь я падаю в обморок почти каждую неделю, понятия не имея, как ею пользоваться, – хмыкнул Уильям. Вспомнив же кое о чем, он замолк на несколько секунд. После чего добавил, с благодарностью смотря на них: – Спасибо, что вызволили меня и позаботились обо мне, пока я был в коме. Без вас я бы не выкарабкался тогда.

– Ну, может, ты и ожидал чего-то другого, но мы своих никогда не бросаем, пап, – откликнулся Дезмонд, взмахнув своим куском в воздухе.

– Да, Билл, не забывай, что мы всё-таки одна команда, – подхватила Ребекка с не меньшим энтузиазмом. – И мы должны стоять друг за друга, что бы ни случилось.

– Знаешь, Билл, лидер ты всё равно прекрасный, – допивая чай, добавил Шон тоном человека, который подводит итог всему сказанному. – В такие времена братство без тебя никуда. Так что вот так вот бросить тебя мы никак не могли, как бы тебе ни хотелось.

– Пожалуй, – неловко улыбнувшись, пробормотал Уильям, откидываясь на спинку стула, – его дыхание снова начало незаметно сбиваться, едва он вспомнил о том ужасе, что ему пришлось пережить в своей камере в «Абстерго». Тем не менее, в этот момент он почувствовал, как две невесомые руки легли на его плечи и сомкнулись в замок на груди, вновь начав проводить еще более мощные импульсы по всему его телу, – Уильям лишь удивился тому, как его предок понял, что он чувствовал сейчас, однако сопротивляться не стал, наконец-то освобождаясь от тяжких мыслей.

– Что там еще было? – жадно спросил Дезмонд; он был как никогда завлечен этой некой семейной атмосферой, которая впервые образовалась в их команде, и желал, чтобы этот момент длился как можно дольше.

– Ну, что ж, – задумчиво произнес Уильям, вспоминая свой «звездный час». – Думаю, я могу сказать, что когда всё идет наперекосяк и кажется, что рядом никого не осталось, иногда стоит вспомнить любимую песню и подумать о чем-то хорошем, чтобы выстоять все невзгоды на пути. Пока наконец не встретишь человека, чье сердце будет биться в созвучии с твоим.

– Вау… – в восторге прошептала Ребекка, слушая его. Но прежде чем кто-то успел что-либо спросить, Уильям встал из-за стола и покинул их.

– Такая атмосфера была, – пробормотал Дезмонд, качая головой.

– Не то слово, – согласился Гастингс. – Оказывается, с твоим отцом порою можно так приятно поговорить.

– Прям как с тобой, Шон, – чуть толкнув его в бок, не преминула съязвить Ребекка, получив в ответ недовольную гримасу.

– Что бы с ним ни творилось, кажется, оно и впрямь пришло к лучшему. – В этот момент Дезмонд внезапно стал серьезным и добавил, тоже вставая со стула: – Но мне надо кое о чем поговорить с ним. Я позже присоединюсь к вам.

Вскоре он нашел отца стоящим с планшетом у своего стола.

– Пап?

– Да? – посмотрев в его сторону, откликнулся Уильям, убирая планшет в сумку. – Ты что-то хотел, Дезмонд?

– Ты… уже лучше себя чувствуешь? – Дезмонд попробовал начать немного издалека, не решаясь сразу перейти к главному вопросу. Впрочем, он и вправду всё еще беспокоился за его состояние.

– Намного. Спасибо.

– Я рад. – Дезмонд снова замялся. Наконец, он все-таки решился заговорить о том, что так волновало его: – Знаешь, в последнее время мы заметили, что ты…

– Что я свихнулся?

– Нет, конечно же нет! – покраснев, тут же ответил его сын. Путаясь еще больше, он замялся вновь – но, сделав глубокий вдох, всё же решился продолжить: – В общем, в «Абстерго» я слышал голос. Конечно, это мог быть просто эффект просачивания, но… у меня было ощущение, будто он подсказал мне, где тебя искать. И оказалось, что ты действительно был на пятом этаже. Там же, куда он и сказал мне идти. – Он наконец смог как-то сформулировать собственные мысли. – Может… и ты его тоже слышишь? Он мне показался знакомым, но я так и не смог понять, кому он мог принадлежать.

– Нет, я ничего подобного не слышал. Думаю, это и правда был всего лишь эффект просачивания, не более того, – поняв, что всё это было делом его предка, Уильям, однако, решил сказать другое – стоило сначала поговорить об этом с Хэйтемом прежде, чем выдавать его без согласия. – Но нам всё же нужно поднажать и найти ключ как можно быстрее. Времени осталось совсем мало.

– Ага, – опустив глаза, устало согласился Дезмонд.

В этот момент он почувствовал, как на его плечо легла крепкая рука – подняв голову, он увидел, что отец смотрел на него серьезным взглядом, словно подкрепляя этим свои слова:

– Как только всё закончится, больше никто не заставит тебя сесть в эту машину. Я обещаю.

– Да, конечно, – стараясь звучать непринужденно, покачал головой Дезмонд – однако скрыть от отца странную тревогу в голосе не смог. После чего, встряхнув плечами и сделав глубокий вдох, он сказал уже более уверенно, закрывая разговор: – Тогда начнем через несколько минут. Я пока пойду поставлю источник.

– Конечно, – кивнул Уильям, с беспокойством смотря ему вслед, пока его фигура не исчезла среди черных платформ. После чего обернулся и увидел Хэйтема, направлявшегося к нему.

– Вы и вправду выглядите лучше.

– Этот круг ада ведь закончился, – пробормотал Уильям, встряхивая плечами. – Главное, чтобы мы успели покончить с этим вовремя. У меня есть подозрения, что они все-таки смогли скопировать какую-то часть моих воспоминаний и уже роются в них. Слышал, они работали над тем, чтобы создать возможность для другого человека просматривать чужие воспоминания.

– Вы успеете, – заверил Хэйтем, выглядевший, в отличии от него, совершенно спокойным. – Помните, вам не нужно волноваться, если вы хотите восстановиться как можно скорее.

– Помню, – согласился Уильям, устало вздохнув. Но вспомнив также и о том, что его предок сделал несколько минут назад, пока они сидели за столом, он добавил, подняв бровь: – А вы, значит, заботитесь так обо мне?

– Мы многое сделали, чтобы вытащить вас оттуда, и мне бы не хотелось, чтобы с вами еще что-нибудь случилось. Да и призраки гораздо лучше ощущают чувства живых. К тому же снова чувствовать тепло живого тела в этот состоянии приятно, – пожал плечами Хэйтем. – Хотя, например, тот человек, Уоррен Видик, не понравился мне с первого взгляда. От него шла скверная энергия, да и сам по себе он, похоже, был просто отвратительной личностью.

– Поверьте, вы не ошибаетесь, – заверил Уильям. – Если б они о вас узнали, то точно бы попробовали как-нибудь изучить. Не думаю, что им прежде когда-то попадались призраки.

– Вы так считаете?

– В «Абстерго» всё возможно, им только дай время и повод. Вы бы и сами не заметили этого. Видик бы точно не отказался от такого удовольствия. Особенно если бы они узнали, что вы помогали мне.

– Надо же… – содрогнувшись, пробормотал Кенуэй – от одной мысли о том, что собратья по ордену и его могли каким-то образом посадить куда-нибудь, чтобы начать проводить опыты, ему тут же стало не по себе.

– Всего остального, к счастью, вы не довелось увидеть, – пробормотал Уильям, тяжело вздохнув. Вновь же посмотрев на Кенуэя, он добавил с благодарностью: – Я бы точно с ума сошел там без вас. Рад, что вы не оставили нас.

– Я ведь уже говорил, что больше не хочу ввязываться в войну между ассасинами и тамплиерами.

– Я помню. Просто… это на самом деле так здорово – спустя столько лет вражды и ненависти найти среди врагов того, кого на самом деле можешь считать другом. – Поразмышляв несколько секунд, Уильям внезапно расплылся в улыбке и добавил: – А еще… если хотите, можете звать меня Биллом. Меня обычно все так и зовут.

– Хорошо. Билл, – кивнул Хэйтем, улыбнувшись в ответ.

Заметив же вдалеке возвращающуюся фигуру сына, Уильям вновь повернулся к предку, решая, пока у него еще была возможность, сказать последнее: – Дезмонд рассказал мне, что там, в «Абстерго», он слышал, как… ты подсказал ему, где меня искать. Может, теперь уже пора?..

– Нет, – мягко, но решительно прервал его Хэйтем. – Еще не время.

– Как пожелаете, – вздохнув, не стал настаивать Уильям. После чего они вместе двинулись навстречу Дезмонду, чтобы начать новую сессию в анимусе.

Чего бы с ними ни случилось за эти дни – у них всё еще было время, чтобы всё изменить.

========== Часть девятая ==========

Следующая пара дней прошла спокойно. И это утро выдалось мирным в том числе.

Да, им предстоял тяжелый день, и да, времени оставалось уже не так много – но утренние приветствия и наступившие в их команде гармония и согласие ободрили дух каждого перед началом тяжелой работы. Завтрак хотели сделать вместе – однако Уильяму пришлось ненадолго покинуть всех, чтобы разобраться с делами братства, о которых ему только что сообщили.

– Что-то случилось? – спросил Хэйтем, наблюдая за тем, как его потомок просматривал сообщения на своем планшете.

– Нет, ничего страшного, к счастью. Просто важные организационные вопросы, которые мне нужно решить, не более того, – ответил Майлс, облегченно вздохнув. Раньше, каждый раз, когда он открывал свою почту по утрам, он тайно тревожился, что снова увидит сообщение о том, что одна из команд братства пропала без вести или же вообще была уничтожена – но в последнее время дела налаживались, ему приходило всё больше писем об их успехах, а более того, пока еще ни один человек за прошедшие полтора месяца не погиб и не исчез. И ему искренне хотелось верить, что всё действительно шло к лучшему.

Через несколько минут, однако, случилось неожиданное – со стороны обеденной зоны раздались звуки фортепьяно, а затем и слова:

Мне не раз приходилось

Платить по счетам…

– Что это? – настороженно спросил Хэйтем, обернувшись.

– Кажется, я знаю, что, – ответил Уильям не менее удивленно – однако на его губах, наоборот, расцвела счастливая улыбка.

Отсидел свой срок,

Хотя ничего не совершал…

Уильям встал со стула – со срочными делами он закончил, и сейчас ему хотелось вернуться к своей команде и спросить, как они угадали, какую песню он желал сейчас услышать больше всего.

Бывали на веку

И грубые ошибки…

– Ребята…

Знавал и обиду отнюдь не раз –

Но я прорвусь вопреки всему!

Они сидели за столом, тарелки были уже разложены, рядом играла портативная колонка Ребекки, и все смотрели на него с огромными улыбками на губах.

И в этот момент ему захотелось просто забыть о проблемах и запеть со всеми в унисон – ведь им нужно было двигаться вперед, вперед и только вперед!

Мы чемпионы, друзья мои!

И мы будем сражаться до конца!

– Мы уже заждались тебя, пап, – сказал Дезмонд, когда отец сел на свой стул рядом с ним. – Всё в порядке?

– Да, всё хорошо, – кивнул Уильям, принимаясь за свой завтрак. – Да и разве что-то может быть плохо в такое замечательное утро?

Мы чемпионы, мы чемпионы!

Сейчас – время побеждать,

Ведь мы…

– Ну, вообще… – хотел было вставить свое слово Шон, однако Ребекка быстро заткнула его толчком в бок и повернулась к Майлсам; Уильям положил ладонь на плечо сына, и Дезмонд, уткнувшийся в свою тарелку, поднял взгляд на отца и снова улыбнулся в ответ.

…чемпионы всего мира!

Ведь сейчас им лишь хотелось, чтобы этот момент не кончался никогда.

***

После завтрака было решено провести разведку неподалеку от пещеры – на самом деле Уильяму показалось, что ему и сыну не помешало бы хорошенько размяться перед утомительной сидячей работой и подышать свежим воздухом после всего, что случилось с ними за последние несколько дней. А так как его призрачный друг пообещал осмотреть окрестности сам, они вполне могли позволить себе немного расслабиться и прогуляться в лесу.

И когда они наконец покинули тьму пещеры и увидели знакомую поляну, где зелень чарующе сплеталась с золотом травы, раскинувшейся под всё тем же чистым голубым небом, Уильям спросил, с наслаждением вдыхая кислород:

– Погода сегодня просто прекрасная, правда?

– Ага, – согласился Дезмонд, задумчиво оглядываясь вокруг. Он сегодня довольно странно себя вел, и Уильяму хотелось разобраться, в чем было дело. – Напоминает о былых днях, когда мы выходили на пробежку по утрам недалеко от нашего дома.

– Мне тоже, – ответил Уильям. Они прошли вперед, к лесу; легкий прохладный ветер приятно щекотал их щеки, солнце сияло в небесной вышине, словно бы это был обычный летний день, и они брели среди деревьев в джинсах, черной футболке и белой рубахе, наслаждаясь простотой этого момента.

– Интересно было бы вернуться туда до того, как всё началось, – продолжил Дезмонд, не прекращая своего медленного шага. – Как бы всё обернулось, если б тогда мы знали друг о друге то, что знаем теперь.

– Что ж, вернуться туда мы уже не можем, – согласился Уильям. После чего перевел взгляд на сына и добавил, улыбнувшись: – Но мы всё еще можем перенестись туда в наших воспоминаниях.

– Разве ты?.. – Дезмонд в удивлении посмотрел на него – Уильям же только прикрыл глаза и кивнул:

– Да. Я вспомнил. Обо всем. – Он остановился, смотря, как лучи солнца прорываются сквозь густую листву, качающуюся на ветру. – Помню, как держал тебя за руки, когда ты сделал свой первый шаг, как мы сидели по вечерам в гостиной, и я читал тебе книги, учил читать и писать. Помню твой первый рисунок, который ты принес мне с такой большой и счастливой улыбкой на лице, и я различил в этих каракулях нашу семью.

– Наверно, тогда всё и вправду было замечательно в нашей семье, – улыбнулся Дезмонд, смотря вдаль.

– Может быть, тебе и кажется, что многие родители говорят детям о таких вещях – но ведь и каждый родитель однажды познает эти вещи в первый раз. Если только ему дается шанс познать их. – На миг Уильям посмотрел в сторону. После чего вновь повернулся к сыну и добавил: – А ты сам-то хорошо помнишь, каким сорванцом был в свои детские годы?

– Ну, так, не очень. Помню, как мы с ребятами любили играть во всяких героев, и мы мечтали, что однажды станем смелыми и отважными и будем спасать мир, – ответил Дезмонд, не совсем понимая, к чему клонит отец.

– Это вы любили, – согласился Уильям, всё так же загадочно кивая головой. – А ты, например, помнишь, как мы с Гэвином и Крисом ходили на рыбалку к озеру у нашего дома, и вы могли часами строить замки из песка и плескаться в воде, пока мы вас чуть ли не силком вытаскивали оттуда?

– Да, помню, – кивнул Дезмонд; в его глазах загорелся огонек, когда воспоминания стали возвращаться к нему. – Помню, как Крис помогал мне удержать удочку, когда у меня в первый раз клюнула рыба, и ты пытался остановить меня, когда я судорожно начал вертеть катушку в разные стороны, боясь, что упущу ее.

– О, рыбаки из вас и впрямь вышли первоклассные. Хотя сердца у вас обоих всё равно были добрые, – тихо рассмеялся Уильям. – Когда мы с Гэвином немного отвлеклись, вы решили выпустить наш улов обратно в воду. Боже, до сих пор помню ваши лица и то, как вы невинным тоном пытались объяснить нам, что вам стало жалко рыбок, потому что они должны жить на воле в воде. Точно это было еще вчера…

Уильям остановился на несколько мгновений, после чего продолжил:

– Еще я помню, как преподавал вам историю в той маленькой школе. Как-то раз мне срочно пришлось отойти всего лишь на пять минут, оставить с вами было некого, и я дал вам интересное задание, думал, вам понравится. И как ты думаешь, какая картина мне предстала, когда я вернулся?

– Мы разбомбили весь класс, а доска валялась на полу?

– Не совсем, но примерно так. – В этот момент Уильям заметил мелькнувший меж деревьев призрачный силуэт – всё вокруг было под контролем. – А самое главное – в центре на парте стояли вы с Крисом и пускали бумажные самолетики, пока стоявший на стреме пытался предупредить, что грядет опасность.

– А, те старые-добрые бумажные самолетики, – теперь Дезмонд уже и сам не мог сдержать тихого смеха. – Мы тогда, наверно, получили хорошую взбучку, да? Честно говоря, я даже не помню, что было потом.

– На самом деле я хотел устроить вам ее – но потом вспомнил, как когда-то на уроках сам играл с одноклассниками в морской бой за последней партой, когда учиться было невмоготу. А учитывая, что те месяцы были довольно тяжелыми для всех нас, я решил, что история могла простить вас на этот раз. К тому же вы и без того всё поняли по моему взгляду и потому решили прибраться сами. – Они уже вернулись на ту самую поляну перед пещерой. – Иногда, когда вспомнишь, каким был сам в том же возрасте, всё сразу же встает на места.

Они решили остановиться и присесть на траву, смотря, как облака мирно бороздили безбрежную синеву.

– Знаешь… – теперь поделиться воспоминаниями решил уже и Дезмонд. – Я вспомнил, что мы, когда я был еще совсем ребенком, любили вместе готовить. Ты в этом был даже лучше мамы, учил меня, и тебе это так нравилось, ты словно бы на глазах менялся на кухне. Наверно, поэтому мне нравилось греметь посудой и всё смешивать, и работа барменом на самом деле доставляла мне удовольствие. Зарплата бы только повыше была.

– О, да, я помню, как мы с тобой проводили время тогда. Больше всего ты любил делать пиццу и блины, – самозабвенно протянул Уильям, вспоминая былые времена. – Я тоже с детства любил творить на кухне вместе с моей тетей Таней. Объездил весь свет, изучая разные традиции и культуры, чтобы по ее завету сводить разных людей вместе, но блинчики и вкус топленого молока из детства просто… незабываемы.

– Не то слово, – согласился Дезмонд, улыбаясь. Затем он легонько ткнул отца кулаком в плечо и спросил: – А почему ты тогда не продемонстрируешь свои таланты остальным? У нас ведь мультиварка есть, в конце-то концов!

– Ну, во-первых, я вам не кухарка, – рассмеялся в ответ Уильям. – К тому же мне нужно какое-то вдохновение, специальные ингредиенты, а такая обстановка не особо к этому располагает. Да и кухонной утвари у нас не так уж много. Но как представится возможность поработать в более спокойной атмосфере – попробую тряхнуть стариной.

– Уже не терпится поучаствовать в этом всем. – Дезмонд снова задумался, обхватив колени руками. – И наша кошка Фэйт… она постоянно дежурила с нами на кухне, когда ждала свою порцию. Мы любили делать для нее всякие игрушки, и она всегда гуляла с нами, когда мы бродили с тобой в лесу, просто отдыхая от этого напряжения. Помню даже, как-то раз соседская собака загнала ее на дерево – мы тогда с Крисом играли в супергероев, и я, воодушевленный, в своем плаще залез наверх, пытаясь снять ее оттуда. Боже, вот это было бы падение героя, если б вы с Крисом не подоспели, и ты не поймал меня тогда… – Он снова улыбнулся, утирая влагу с глаз.

– Знаешь, каждому герою однажды приходится пройти нелегкий путь, прежде чем он научится стоять на ногах так, чтобы больше никогда не падать. – Уильям замолк на мгновение и затем продолжил с всё той же загадочной улыбкой на губах: – Скажи, а ты можешь представить, что я когда-то был таким же, как ты, и вместе со своими друзьями тоже бегал в наших самодельных плащах и масках, мечтая спасти мир от вселенского зла?

– Да ну? Правда? – удивленно переспросил Дезмонд, широко распахнув глаза.

– Да. Мы тоже любили играть в индейцев, пиратов и супергероев. Прям как в комиксах.

– Ого. Они и впрямь довольно стары, – согласился Дезмонд.

– Я, честно говоря, плохо помню, что было там, кроме какой-то странной забавной чуши, пока ее не сменили довольно интересные детективные расследования – однако у одного моего знакомого сохранились первые оригинальные выпуски, написанные еще до Второй мировой войны, которые он и отдал нам с товарищами. Эти истории были простыми, но в них была своя атмосфера, и они стали для меня первым вдохновением. Правда, моим друзьям больше всего нравились всякие суперспособности, а мне – Бэтмен и Зорро. Хотелось совершенствовать собственные физические способности и интеллект, укрепляя волю, чтобы раскрывать самые запутанные злодейские интриги по всему миру и помогать другим. – Он замолчал, собираясь с мыслями. – До сих пор помню, как однажды с Таней нашел голубую сойку с переломанным крылом. Мы долго ухаживали за ней, и когда она после долгих месяцев зимы наконец смогла расправить крылья, чтобы взлететь в небо, навстречу свободе – мне кажется, тогда я впервые был так счастлив оттого, что сам смог сделать кого-то счастливым.

Они снова замолкли, каждый думая о своем. Наконец, Дезмонд заговорил вновь:

– Знаешь, эти месяцы на самом деле так сильно изменили нас обоих. И в то же время… помогли нам открыться друг другу. И сейчас, когда мы сидим вот так вот вместе, ты кажешься… моложе, что ли. В рубашке, без своего пиджака. Как будто совсем другой человек. Или же… тот, кем ты всегда был на самом деле. – Дезмонд замолк, глядя в небесную даль. – Твоя страсть к музыке – я даже помню, как ты любил раньше играть на гитаре, вместе с остальными рассказывая нам всякие истории из своей жизни ночью у костра. Все эти вещи – они ведь делали тебя счастливым, и в такие моменты с тобой было так приятно проводить время. Почему ты в итоге бросил их? Ведь потом… ты вдруг изменился, стал таким нелюдимым и угрюмым, что мне начало казаться, будто тебе уже не нравится проводить время со мной – были только эти невыносимые тренировки да разговоры про кредо, которое стало казаться мне бредом фанатиков. Пока в конце концов ты… – Он замолк, коснувшись пальцами шрама на губе. После чего снова посмотрел на отца. – Что случилось с тобой на самом деле?

– Что ж. Думаю, ты и сам давно понял, что ради нашего дела нам приходится многим жертвовать. – Уильям сделал вдох, когда к нему стали возвращаться все остальные воспоминания. – Наверно, это трудно было сказать по моему поведению в последние годы, но когда-то ведь я работал в качестве контактного лица ассасинов по всему миру, вербуя новых людей и устанавливая связи в странах, которые оказались изолированными от остального мира. В молодости после университета я хотел стать американским дипломатом в Советском союзе, однако разочаровался в этом, когда понял, что любому государству нужен мир, только если это удовлетворяет его интересы, и потому решил посвятить всю свою жизнь служению братству. Я никогда не жалел об этом решении, но… годы войны один за другим забрали мою первую команду, моих друзей и товарищей – тех, кто был мне дорог, и тех, кто сражался со мной бок о бок. От этого мне, похоже, становилось всё труднее уживаться с людьми и заводить тесные связи – но потом у меня появилась семья, ты, Фэйт, а там и возможность хоть немного работать с детьми, и мое душевное равновесие немного наладилось. А затем – я внезапно узнал, что Дэниел Кросс убил нашего наставника, тамплиеры начали уничтожать наши лагеря, бремя главы братства легло на мои плечи, и мне не оставалось ничего, кроме как искать способ, чтобы сохранить наших людей и мою семью. – Его голос дрогнул. – Я так старался за всем уследить, что совсем перестал проводить время с тобой, кроме этих самых тренировок, пытаясь подготовить ко всему, – хотя понимал, что они становятся только тяжелее, а я всё больше отдаляюсь от тебя. В конце концов, похоже, я совсем перестал держать себя в руках – не понимая, зачем я всё это делаю и удерживаю тебя там, ты тоже стал нелюдимым и совсем перестал уважать меня и кредо, и каждый раз, когда я пытался спросить, в чем дело, ты всё время сбегал или язвил мне в ответ, не желая слушать. Помню, в наше последнее Рождество я хотел подарить тебе мою любимую книгу и наконец-то нормально поговорить обо всём – а ты просто ухмыльнулся и бросил ее в горящий камин. Тогда я окончательно осознал, какая пропасть лежит между нами, но что делать дальше – понятия не имел. И я представить не мог, что однажды буду вести себя по отношению к своему сыну так же, как и люди, которые пытались лишить меня всего, что было мне дорого.

– Пап…

Он вдруг почувствовал, как две руки обхватили его шею сзади. И, повернув голову, увидел Дезмонда, обнявшего его.

– Ты не такой, как они. Совсем не такой. – Ему показалось, будто он услышал, как Дезмонд тихо шмыгнул носом. – Прости, что я назвал тебя так. Я и представить тогда не мог, что тебе могло быть так больно услышать такое о себе.

– Что ж, в таком случае я рад, что смог доказать обратное. Мы оба тогда были слишком ослеплены яростью, чтобы услышать друг друга. – Уильям повернулся к нему, и Дезмонд отпустил его, вновь присаживаясь рядом на траву. – Прикрываясь догматами Братства, я столько лет пытался справиться со своей болью, что совсем перестал слышать своих людей, когда был нужен им больше всего. Но теперь, когда я понял, что мне больше не надо держать свои эмоции в себе и я могу двигаться дальше, мне кажется, впервые за эти годы я чувствую себя по-настоящему… живым.

Они вновь погрузились в тишину, слушая шелест листьев и травы на ветру. Впереди, почти незаметный, пробежал заяц, который остановился на мгновение, настороженно вертя ушами, и тут же скрылся в кустах, по сосне взобралась белка, вскоре исчезнувшая в дупле, а на ветку с пищащим гнездом села птица, принесшая гостинцы своим птенцам.

– Это так странно, – вновь заговорил Дезмонд, – наблюдать, как животные вокруг, чувствуя, что грядет опасность, продолжают жить как раньше. Опасаются смерти на каждом шагу, размножаются, заботятся о потомстве, точно каждый день может стать для них последним, и им важно только лишь как-то выжить и что-то оставить после себя. А мы, люди… Я успел так привыкнуть к жизни в Нью-Йорке, скромной, но такой спокойной и стабильной, что в итоге даже перестал беспокоиться о своем прошлом и предначертанной судьбе. А они так – раз! – и заявились, перевернув всё с ног на голову. – Он замолк, собираясь с мыслями. – Мы даже не замечаем, как много у нас есть: возможность наблюдать за всей этой красотой, радоваться жизни, проводить время с теми, кого любишь, в безопасности, не боясь ничего. И ты понимаешь, что имел, только когда теряешь это.

– Но мы ведь теперь вместе, – Уильям обнял его за плечи, и сын поднял взгляд на него – его глаза блестели в солнечных лучах. – И мы спасем эту красоту вместе. Как и счастье всех людей, которые живут сейчас на этой бесконечно прекрасной земле.

Дезмонд ничего не ответил, улыбаясь сквозь слезы, вновь выступившие на глазах. Уильям поднялся на ноги и протянул ему руку.

– Ну же, Дез, поверь мне, мы сделаем это. Помнишь? Мы ведь чемпионы…

Дезмонд вытер ладонью глаза – и взял руку отца, поднимаясь на ноги.

– …всего мира.

***

– Погода и впрямь сегодня чудесна, – сказал Хэйтем, когда они снова остались наедине, направляясь к анимусу. – Я, к слову сказать, тоже любил играть в детстве в солдатиков. И тоже грезил мечтою – стать великим рыцарем, который будет защищать простых людей и нести мир.

– Я думаю, у многих из нас хранятся такие вещи в памяти, – ответил Уильям, улыбнувшись тому, что и его предок тоже решил поделиться своими детскими воспоминаниями.