Текст книги "На грани времени (СИ)"

Автор книги: Gordon_White

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 12 страниц)

Хэйтем ничего не ответил, отведя взгляд в сторону, – потому, что не знал ответа.

И он лишь положил невесомые руки на его плечи и, всё так же безмолвный, обнял его, прижавшись носом к шее.

Словно бы вместе они и вправду становились сильнее.

***

Уильям мало понимал, что происходило дальше в воспоминаниях Коннора. Словно бы пришел в себя только тогда, когда увидел, как Коннор снял с убитого им Чарльза тот самый амулет, который они так долго искали, пытаясь опередить судьбу и успеть.

Но сейчас – честно говоря, он лишь желал, чтобы они просто никогда его не нашли.

– Я знаю, где ключ. – Голос Дезмонда, взволнованный и решительный, заставил вздрогнуть.

– Тогда… идем? – Его собственный голос звучал отстраненно, будто он и впрямь не понимал, о чем говорил. Да и куда было идти теперь?..

Они все суетились вокруг, куда-то спеша, – а он стоял посреди зала, растерянный, потерянный, наблюдая за ними и при этом не видя ничего. Только краем сознания он услышал голос Шона – мол, сейчас еще был полдень двадцатого, день езды туда и обратно, и они успеют вернуться сюда до полуночи.

– Да? – Его голос был тих и слаб; да и говорил он будто невпопад, словно не выдержав. – А может мы просто… не будем спасать мир?

Он вздрогнул, придя в себя от этого транса; все остальные застыли на месте, в шоке глядя на него.

«Боже, неужели я это сказал?»

– Билл? – Ребекка двинулась к нему, но он лишь отступил на шаг и оперся рукой на какую-то руину позади так, словно у него не осталось сил держаться на ногах.

– Простите, я… – Он даже не знал, что сказать; к чему было придумывать какие-то отговорки сейчас? – Мне просто нужно немного времени, чтобы собраться, дайте мне еще минут пять, ладно? И я буду готов.

Он направился к своему столу, чтобы зачем-то начать рыться в своей сумке, достать планшет – буквы в последнем сообщении не сходились в слова и казались каким-то бредом, и боже, какая разница, что там было написано, когда?..

– Пап?

Он внезапно осознал, что сумка уже валялась на полу, выпав из дрожащих рук, а он просто стоял, опершись ладонями на стол и запрокинув голову; глаза заполнились невыносимой влагой, почти уже стекавшей по щекам, но может, так слезы хотя бы закатятся назад?..

– Пап.

Теплая ладонь нерешительно легла на его плечо, и он наконец-то заставил себя обернуться – Дезмонд встревоженно смотрел на него, прекрасно понимая, в чем было дело.

– Пап, все в порядке, – всё же он смог сказать это твердо, не убирая руку с его плеча. – Мы успеем спасти мир и вернемся домой. Вместе. Не переживай. Всё будет хорошо.

– Нет. Не будет. – Как будто кто-то из них верил в эти слова? – Только не теперь.

Дезмонд отпустил его, смотря в сторону; похоже, уже больше и сам не мог выдерживать это напряжение.

– Шон… Шон сказал, что… у нас еще есть немного времени, минут десять, не больше. Если тебе надо собраться или немного отдохнуть перед поездкой. Так что сильно не торопись, мы успеем добраться до поместья Дэвенпорт вовремя.

– Да. Я знаю. – Наверно, это было к лучшему: немного отсрочить время и собраться с мыслями, а потом еще раз поговорить с ним перед тем, как они отправятся в путь. – Я подойду к вам, когда буду готов.

Кивнув, Дезмонд покинул его, и Уильям без сил опустился на стул, закрыв лицо руками. Ему нечего было собирать в дорогу, да и какой был в этом смысл? В чем теперь вообще был смысл?

Ведь он был у него еще лишь пару дней назад…

– Мы чемпионы, друзья мои. – На миг воспоминания о тех светлых мгновениях неведения вернулись к нему; и тем не менее, голос его фальшивил, прерываемый тихими хрипами, разрывавшими грудь изнутри. – И мы будем сражаться до конца…

– Билл.

Он вновь услышал голос и убрал руки от лица – Хэйтем стоял напротив, глядя ему прямо в глаза.

– Ты… снова напеваешь эту песню? – Он даже немного удивился этому вопросу, оказывается, все еще имея способность удивляться. – Почему именно её? Мне… просто стало интересно.

– Что ж. – Уильям даже выпрямился, переключая мысли. По-видимому, Хэйтем хотел так подбодрить его. Или лучше понять. Или просто сделать так, чтобы он хоть немного перестал думать о неизбежном. – Наверно, потому что она отражает что-то. Наши мечты. Надежды. Воспоминания о том, что было раньше и что так боишься потерять. Или же… потому, что ее сила напоминает мне, что никогда не стоит сдаваться. Даже если знаешь, что ждет тебя впереди. – Он остановился, смотря в пустоту. – Что я должен сделать? Позволить ему продолжить? Или?..

Он поднял взгляд – Хэйтем всё так же стоял, безмолвно смотря на него.

– Да и кто знает?..

Он посмотрел в сторону – впереди, среди руин, почти невидимая, стояла знакомая тусклая тень, смотревшая на него бесстрастным пристальным взглядом.

– Юнона, она… она постоянно наблюдает за мной. – Два золотых глаза, мрачно блестевших в полутьме, продолжали смотреть на него, не отводя взгляда, в котором нельзя было прочитать ничего. – И Дезмондом. Он мне говорил обо всем, что она ему рассказала за это время. О первой катастрофе. Войне. Их неудачах. Жертвах. Как они раз за разом пытались изменить что-то, но ничего не получалось. И как они пали, оставив после себя надежду, что то же самое не повторится вновь. – Он замолк, продолжая смотреть на нее. – Что именно ей нужно от нас? Какова ее роль в этом всём? Что держит ее здесь?..

Наверно, она была единственной, кто знал ответы на все эти вопросы. Которые, похоже, так и останутся без ответов до самого конца.

***

Всю дорогу они ни о чем не говорили – да и не о чем им было говорить. В какой-то момент, сам того не заметив, Дезмонд не выдержал и уснул, положив голову на колени отца, – по своей воле он работал в последние дни сверх нормы, и у остальных с трудом получалось уговорить его делать хотя бы короткие перерывы. Не тревожа его, Уильям запустил ладонь в кудрявые волосы, улыбаясь сквозь слезы, застывшие на глазах, – слишком сильно эта сцена напоминала те, что он видел раньше, несколько долгих лет назад. Пока наконец он и сам не погрузился в сон, убаюканный мерным гулом мотора.

И когда они прибыли к поместью Дэвенпорт, сумрак уже начал медленно опускаться над землею. Вокруг не было ни души – старое здание, скрывавшее в себе столько тайн, медленно осыпалось под гнетом времени, забытое всеми. Но сейчас это едва ли кого-то волновало.

Не двигаясь, он наблюдал, как Дезмонд раскапывал могилу ребенка, ушедшего из жизни слишком рано, чтобы по-настоящему узнать ее красоту. Руки мелко подрагивали – сил не осталось никаких, и они забрали у него лопату, сказав, что сделают всё сами. Глаза застыли, словно остекленевшие, пока он смотрел на две даты, слишком, слишком близкие друг к другу, а его собственный ребенок пытался найти ключ, столько лет покоившийся в этой земле.

Ради чего?

Среди черных комьев наконец промелькнул золотой блеск – поднявшись, Дезмонд показал им всем то, что они так рвались найти эти два месяца.

А он будто и не слышал его – смотря вдаль, на сумеречное небо, которое еще пронзали алые лучи почти скрывшегося за горизонтом солнца, раскачивавшегося золотыми бликами на спокойных волнах.

Словно его счастье, которое он впервые позволил себе ощутить за столько лет – и теперь оно осыпалось сквозь его пальцы, как песок, вслед за тем светом, что исчезал на его глазах.

Разве могла эта красота, что всегда давала людям жизнь, тепло и радость, забрать счастье у него?

Как?..

– Пап.

Он вновь обернулся, почувствовав теплую руку на плече, – и увидел карие глаза, глядевшие на него как никогда серьезно и решительно.

– Идем. Нам надо спешить.

***

Ключ прекрасно подошел – стена исчезла, и проход вперед наконец-то был открыт.

Несколько шагов – как будто он ступал не по земле, а по тысяче ножей, – и они остановились в том самом зале, перед тем самым пьедесталом.

Где были двое из тех, кто увидел первую катастрофу – две альтернативы: гибель всего живого или же самого дорогого, что осталось у него.

Господи…

– Пап.

Он прижал его к себе, крепко-крепко – не в силах уйти и отпустить.

– Пап, отпусти меня.

Нет.

– Пап…

Слезы стекали по щекам, хрипы рвались наружу – девичий крик, черное небо, столп света и душераздирающий вопль смешались в голове в один вихрь, сводя с ума от бессилия изменить что-либо.

Господи, почему именно он?..

– Пап, ты только делаешь всё тяжелее для нас обоих. – Да как он мог такое говорить? – Отпусти.

Нет…

– Прошу тебя, Дезмонд, позволь мне остаться с тобой. Пожалуйста.

– Я не могу. Ты прекрасно знаешь, что только я могу это сделать. А ты должен жить. Ради меня.

– А я не хочу жить без тебя. – Смуглые руки попытались оттолкнуть его, и сами не в силах сделать этого, – а он лишь сильнее обнял его, прижимая к себе. – Пожалуйста.

– Ты сможешь. Ты сильный. И с тобой будет мама. Ты должен позаботиться о ней. – Он должен? – И ты нужен братству. Ты их лидер. Вы должны защитить мир, когда Юнона вернется. Это моя воля, пап. Пожалуйста.

– Билл…

Он обернулся – Ребекка обхватила руками его локоть, а ее щеки были такими же мокрыми, как и его собственные.

– Билл, идем.

Это был голос Шона – он почувствовал и на второй руке крепкую хватку, тянущую его назад.

– Пап, я сделал свой выбор. Времени нет.

Его замешательства хватило – Дезмонд быстро снял его руки со своих плеч и отстранился. А он застывшим взглядом лишь смотрел, как его счастье шаг за шагом покидало его.

– Идите. И как можно дальше отсюда, слышите? Идите!

Шон и Ребекка что-то говорили, но он уже не слышал их и не видел ничего вокруг – удерживаемый за руки, лишь развернулся и бездумно побрел вперед. Куда? И зачем?..

– Билл? Билл, ну же, очнись, посмотри на меня!

Словно во сне, он услышал знакомый голос – и, подняв голову, остановился, когда увидел мутное лицо своего призрачного друга, положившего руки на его плечи.

– Мы не можем ничего изменить. – Краем сознания он чувствовал, что его все еще тянули за руки, что-то говоря, но он никак не реагировал, продолжая стоять на месте, не двигаясь. – Всё кончено.

– Нет. Не кончено. – Хэйтем протянул ладони к его голове, запуская пальцы в его волосы и касаясь лба своим, заставляя смотреть себе прямо в глаза. – Тогда, в «Абстерго», именно я коснулся кольца Дезмонда и активировал его, хотя до этого мы считали, что его энергия иссякла. Так вот что я думаю: пусть я не знаю, как работает эта сфера – но если мы не можем встать на место Дезмонда, быть может, мы сможем как-то воздействовать на пьедестал и дать ему часть нашей энергии? Взять часть удара на себя? По крайне мере, попытаться.

– Ты думаешь?..

Мотая головой, Уильям вырвался из их рук и отшатнулся на шаг, приложив ладони ко лбу. Крики стихли в голове, видения пропали один за другим, столп света перед глазами рассеялся, туман в голове исчез. И когда он вновь посмотрел на призрака, то понял, что слышит всё, а его зрение снова стало ясным и чистым.

– Если то, что ты сказал насчет кольца, правда, то… тогда это на самом деле может сработать. – Надежда вновь зажглась слабым огоньком в его груди, с каждой секундой всё сильнее распаляясь в пламя. – Если сфера и впрямь способна принять часть и нашей энергии.

– Именно, – качая головой, Хэйтем слабо улыбнулся, вновь кладя руки на его плечи. – Мы можем попробовать. Не дай забрать этот шанс у него – и у тебя. Идем.

Утирая слезы, Уильям лишь покачал головой в ответ – как вдруг их прервал растерянный голос:

– Билл?

Повернув голову, он увидел Шона и Ребекку, которые все еще стояли здесь, растерянно глядя на него.

– Послушайте, – он положил ладони на их плечи, и голос его обрел решимость. – Вам нужно идти вдвоем, без меня. Я останусь и… возможно, смогу что-то изменить.

– Но…

– Я знаю, что делаю. Всегда знал. Я не мог рассказать вам об этом раньше, но то, что происходило со мной всё это время, не было случайностью. – Их глаза расширились в шоке, и он продолжил: – Просто поверьте мне. И не переставайте верить до самого конца. И тогда, возможно, мы увидимся вновь. Вчетвером.

– Хорошо, – немного помедлив, в конце концов кивнул Шон, видя, что от своего он больше отступать не собирался. – Чем бы оно ни было – я верю тебе.

– Тогда мы вернемся, как только все закончится, – добавила Ребекка, также утирая слезы и кивая головой. – Удачи. Вам обоим.

Они развернулись и побежали к выходу – Хэйтем вновь обратился к нему, кладя руку на плечо:

– Идем, Билл. Я буду с вами.

Быстрым шагом они направились обратно к пьедесталу – Дезмонд стоял в середине зала, изумленно глядя на них.

– Пап, что все это значит? – По-видимому, он тоже слышал часть их разговора, и это остановило его руку. – Что ты собираешься делать?

– Я останусь с тобой. – Глаза Дезмонда расширились в шоке, и Уильям, проследив за его взглядом, понял, что его призрачный попутчик наконец-то решил представить себя. Лучшего момента не придумаешь. – А это наш друг, который всегда был с нами. И он тоже поможет нам.

– Почему вы вернулись? – Юнона выглядела непонимающей, переводя взгляд с одного на другого. – Вы же знаете, что время на исходе. Весь мир погибнет из-за вас, вы больше не можете терять ни минуты.

– Да? Как будто тебе есть до него какое-то дело? – Уильям поднял бровь, равнодушно глядя на нее, – и на миг в ее глазах отразился страх. Но этого было более чем достаточно, чтобы понять всё. – Неужели боишься, что мы помешаем твоим планам, змея?

– Как ты смеешь…

– Как я смею? – Его губы разошлись в мрачной усмешке, и он взмахнул рукой, всё так же смотря ей прямо в глаза. – А что, если я сделаю так?

Ладонь рухнула вниз и остановилась в сантиметрах от сферы – точно когда он услышал крик:

– Стой!

– Почему же? Думаешь, моя энергия не подойдет? Тебе ведь она нужна, верно? – В один миг всё стало понятным, как в ясный день. – Все эти видения о конце света, детях, пьедестале – ты показывала это мне, чтобы я думал, что всё для нас предрешено? Чтобы у меня даже мысли не было, что есть какой-то другой выход? Или… – он обернулся на Дезмонда, ошеломленно наблюдавшего за всем, – ты пудрила мозги нам обоим?

Юнона так и стояла, безмолвная, протянув руку к сфере. Так, как будто могла остановить его.

– Говори, Юнона. Сейчас же. – Его голос был тих, но тверд, а рука, застывшая над пьедесталом, лишь слегка подрагивала. Грез больше не было, страха – тоже. Осталась только одна надежда. И его не волновало, увидит он теперь новый день или же нет. – Мы можем уйти, и пусть мир сгорит к черту. Посидишь здесь еще пару тысячелетий в одиночестве, никто о тебе даже не вспомнит.

Она отступила, продолжая смотреть в его глаза взглядом, в котором уже не скрывался трепет. Значит, это и был ее главный страх – остаться здесь одной навсегда? Интересно.

– Хорошо. Раз уж ты обо всем догадался. – В ее тоне не осталось каких-либо угрозы и высокомерия, и он медленно убрал руку. – После первого конца света Минерва проводила… еще одни исследования, пытаясь создать такую энергию, которая могла бы передаваться человеку, не имеющему нашего дара, и искусственно сгенерировать код для пьедестала. На случай, если в будущем не появится тот, кто смог бы активировать защиту с помощью природных генов. Но эксперимент провалился – во-первых, сам код лишь частично подходил для сферы, во-вторых, для живого тела энергия была слишком сильной, чтобы человек мог вынести ее, и ее замуровали в одной из комнат этого храма. Однако… она идеально подходила для чистой жизненной энергии, сознания – души, если вам так понятнее, – которое больше не обременено телом и продолжает существовать даже после его гибели. Века заключения истощили меня, и я хотела забрать ее, чтобы поддержать свое существование вне храма, когда бы то, что удерживало меня здесь, наконец отпустило меня. Я догадывалась, что вы начнете исследовать храм и наверняка заинтересуетесь этой энергией, однако комнату открыть у вас всё равно не должно было получиться. Если бы не одно «но»…

Она перевела мрачный взгляд на Хэйтема.

– Не знаю, слышали ли вы когда-нибудь об энергетике мест, но мы оставляем часть энергии там, где находимся, когда испытываем сильные душевные порывы. Чувства – они и есть проявления этой энергии. Отчаяние, боль, страх, счастье. Любовь. Даже после смерти мы остаемся связанными с этим миром. Через место последнего упокоения. Потомков – крови. Творчество. В памяти других. И энергию – воспоминания, разбросанные по всему миру.

Она на мгновение остановилась, словно вспомнив о чем-то, – после чего продолжила, смотря на Хэйтема:

– И ты тоже связан с этим местом. Не так, как я. Через то чувство, которое дало жизнь твоему убийце. Людей, которые сейчас стоят здесь с тобой. Твои гены Предтеч – энергия в твоем уже давно истлевшем теле, отчасти схожая по природе с той, что также существует в этом храме. Благодаря ей я и смогла активировать твои воспоминания в сознании Дезмонда до того, как его подключили к анимусу. Слияния этих связей было достаточно, чтобы создать, как я понимаю, своего рода разлом между измерениями и вернуть тебя сюда. Мы с тобой – существа одной природы в этом состоянии, и ты не первый, кто так возвращался. При жизни я изучала этот феномен и таким образом смогла отделить свое сознание от тела до того, как Минерва с остальными уничтожили его. Как правило, вернувшиеся были теми, кто по какой-то причине не смог найти покоя, которых что-то всё еще держало здесь, но подобных случаев было зафиксировано лишь несколько, так что этого невозможно было предугадать. Этого никогда не должно было случиться.

– И все же я стою здесь, – спокойно произнес Хэйтем, так же пристально смотря ей в глаза.

– Да. Когда-то позволивший своему сыну забрать свою жизнь и теперь вновь стоящий здесь, готовый пожертвовать своим существованием, лишь бы суметь спасти своих детей. Должна признать, это… действительно благородно для человека. – Она замолкла, и Уильям почувствовал, как от этих слов пробежал жгучий холодок по его коже. – Как правило, призраки, как вы называете вернувшихся, подсознательно чувствуют, что им нельзя контактировать с живыми, поэтому через какое-то время уходят. Хотя я и догадывалась, что ты не из таких.

Она вновь перевела взгляд на Уильяма.

– Что же касается тебя – я думала воспользоваться сложившейся ситуацией. На самом деле в тебе тоже есть гены нашей цивилизации, и ты тоже обладаешь так называемым «орлиным зрением», которым раньше был не способен воспользоваться. У меня есть две версии на этот счет: либо их было недостаточно, чтобы активировать эту способность. Либо они были просто… повреждены. Не знаю, с рождения или нет – но работа в анимусе в любом случае бы оказывала влияние на них, и я полагаю, что именно из-за этого ты не решился повторить столь горький опыт два месяца назад. – Он замер, почти перестав дышать. – Как бы то ни было, новая энергия активировала эти гены, не совсем правильно, правда, – как я и сказала, для живого тела она не подходит, поэтому ты вряд ли мог ими как-то воспользоваться, не причиняя вреда себе. Более того, часть этой энергии затронула и твою нервную систему, в том числе и мозг. При сильном эмоциональном всплеске это могло вызвать непроизвольную активацию «орлиного зрения» и многие другие неприятные вещи, так что я решила соединить это с видениями конца света и показать тебе твои страхи воочию, пока ты был в коме, зная, как сильно тебя это шокирует. А день назад я показала тебе новое видение и сняла энергетический барьер вокруг этого зала. Потом бы, когда все закончилось, я просто нашла тебя. И наконец забрала то, что принадлежит мне.

– Значит, все эти месяцы ты заживо уничтожала меня, – тихо произнес Уильям, ошеломленно глядя на нее. – Ради этого.

– Сделай человека счастливым, а потом забери у него всё – в мире не найдешь добычи легче, чем сердце, потерявшее смысл жить. К тому же призрак бы всё равно остался с тобой. – Она остановилась, словно желая сказать что-то еще, но передумала. И когда она заговорила вновь, в ее опустошенном голосе уже не осталось никакой надежды: – В любом случае, это уже не имеет смысла, и я не собираюсь больше лгать. Неужели… неужели вы правда думаете, что всё может быть так просто? Это устройство – целая грандиозная система из четырех башен и центра в этом храме, которую я изучила вдоль и поперек. Минерва продумала всё – разрушение этой самой системы выпустит меня на волю, так как именно в ней я и заключена, а потому, не сумев деактивировать ее, она перепрограммировала ее так, чтобы основной источник энергии оказался здесь, а место для введения кода оставила прямо на сфере, хотя могла это изменить, если б ей был нужен обратный результат. Его активация выпустит мощнейший столп энергии в небо, который создаст щит и при этом убьет того, чья рука будет находится на пьедестале, – именно так она и хотела заставить вас отказаться от спасения мира. Более того, эту структуру не поддерживали тысячелетиями, устройства разрушаются, генераторы вырабатывают всё меньше энергии, и теперь, чтобы создать щит, необходимы дополнительные источники – те три, что вы нашли раньше, и жизненная. Так что даже если вы попробуете коснуться пьедестала вместе и взять часть удара на себя, то результат, скорее всего, будет тем же, потому что сила удара всё равно останется слишком высокой. Больше всех пострадает Дезмонд, так как именно он активирует защиту. Твое состояние и без того нестабильно, ты будешь не в силах выдержать даже меньший удар. А что может случиться с тем, чье тело теперь ничто иное, как сгусток энергии, я… даже представить не могу. – Ее голос дрогнул. – Это невозможно. Ваши шансы слишком малы. Умрет либо один, либо будут уничтожены вы все, либо – весь остальной мир, а я останусь здесь навечно. Решайте, что будете делать. Прямо сейчас.

– Значит, всё это время ты плела интриги против нас, мечтая вырваться отсюда, – пробормотал Уильям, перекручивая в голове услышанное. Ошеломление, горечь осознания и слабость не давали четко мыслить, но он старался держать себя в руках, зная, что на счету каждая минута. – И теперь говоришь, что изменить ничего нельзя.

– Да. Потому что это правда, – печально повторила Юнона. – Изменить судьбу нельзя. Всё будет так, как сказала Минерва, и никак по-другому.

– Нет. Она не права, – твердо ответил он, продолжая смотреть на пьедестал. – После конца не будет никакого мира. Всё будет разрушено, люди будут оплакивать тех, кто не смог пережить катастрофу, им придется начинать всё с нуля и жить по новым законам, по которым они никогда не жили. Многих это сломает. И в конце концов начнется кровавая борьба за то малое, что осталось. Более того, тамплиеры годами готовились к этому и сейчас ждут конец с распростертыми руками – если этот храм может выдержать удар солнечной вспышки, то и они наверняка смогли построить такие же убежища под землей. К тому же у них остались припасы, они в большинстве, и им не составит труда переманить на свою сторону выживших, потому что никто из нас не сможет дать им отпор. Я уже не говорю о том, что они наверняка постарались сохранить все знания, что были накоплены за тысячелетия существования человечества, и они сделают всё, чтобы удержать свои связи на всём земном шаре. Думаю, уйдет около столетия, чтобы восстановить цивилизацию до того уровня, который всё еще существует сейчас. – Он перевел взгляд на Юнону. – Не останется ничего, кроме печали, порядка и покорности – и тогда, возможно, придет и конец нашей многовековой вражде. Так что я не понимаю, о каком спокойствии и мире говорила Минерва, противопоставляя такое будущее твоему господству.

– Даже если это и так, – тихо произнесла Юнона, теперь уже в неподдельном изумлении смотря на него, – что это может изменить сейчас? Что ты пытаешься этим сказать?

– Я… я хочу знать: неужели Минерва была права в одном? – произнес он, продолжая смотреть в ее глаза, – и голос его начал слегка дрожать. – Всё это время ты постоянно наблюдала за нами – это ведь было не только для того, чтобы следить, всё ли идет по твоим планам, так? Тебе же… тебе же нравилось это, да? Тебе нравилось издеваться надо мной, чувствовать мою боль, отчаяние, страх – точно так же, как когда-то их чувствовала ты сама? Почему? Потому что я – человек? Потому что из-за ошибки в моих генах ты считала меня… неправильным? Потому что ты думала, что имеешь право забрать чужие надежды и мечты так же, как их когда-то забрали у тебя? Зная, как счастлив я был всего лишь несколько дней назад?

Его рука дрожала, всё, что накопилось внутри за это время, вырывалось наружу – но он сделал вдох, сжав ладонь в кулак, и пресек свой гнев на корню, не дав его пламени распалиться.

– Что… да что ты знаешь обо мне?! – растерянная, Юнона отступила на шаг и снова в возмущении посмотрела на него – казалось, весь воздух был накален энергией, что сейчас исходила от нее. По-видимому, его слова затронули в ней что-то. И возможно было, что сейчас он шел в правильном направлении. – За годы войны люди уничтожили всё, что могли уничтожить, забрали миллиарды наших жизней, а эти наивные глупцы думали, что животные способны стать нашими наследниками – за что и поплатились. Я бы могла объединить выживших под своей властью и вернуть нашей цивилизации былое величие – но вместо этого меня уничтожили, не оставив даже тела, и заточили здесь. Разве… – ее голос дрогнул, будто она уже и сама не верила в свои слова, – разве ты можешь понять, какого это – потерять всё, что было дорого? Разве ты можешь знать, что это значит – остаться в одиночестве на века, не зная ничего, кроме пустоты и боли?

– Поверь мне, я могу это понять. Пусть даже и не на века, но когда-то я тоже чувствовал это. Так же сильно, как и ты. – Его голос остался всё таким же спокойным и ровным – Юнона порывалась возразить, но не могла ничего сказать в ответ. – Так значит, все эти годы ты жила одной лишь жаждой мести и ненавистью к человечеству, что давно уже забыло об этой трагедии и тех страшных днях? Неужели в твоем сердце не осталось ничего, кроме этого? Неужели ты не помнишь свою семью? Родителей? Друзей? Детство? Свои мечты и надежды? Как ты когда-то сама умела любить? – Он остановился на мгновение и снова посмотрел на нее. – Неужели ты совсем не помнишь ничего?

Юнона отошла еще на шаг, испуганно глядя на него, – и в следующий миг схватила голову руками, вскрикнув:

– Прекрати!

Он смотрел на нее, внезапно осознав, отчего она пыталась скрыться столько лет. К ней возвращались воспоминания и боль – ее собственные чувства, которые она так пыталась забыть. А вместе с ними, возможно, – и сам рассудок.

– Зачем… зачем ты это делаешь? – обескураженная, она смотрела на него, уже и сама не в силах что-либо понять. – Ведь ты сам догадался, что я делала с тобой все эти дни. Почему ты так спокоен? Разве ты не зол на меня за это? Почему ты говоришь мне это всё?

– Что ж, мне на самом деле было горько узнать эту правду. И с этим я поделать ничего не могу, – согласился Уильям, качая головой. – Но злость и ненависть еще никогда никого не спасали.

Ошеломленная, она застыла, слушая его.

– Послушай. Я знаю, через что ты прошла и что случилось с твоими людьми. И я верю, что ты пыталась поступать правильно, так, как считала нужным, – даже если я с этим не согласен. Потому что я тоже совершил много ошибок в жизни, и я не тот, кто может судить тебя за твои. Я никогда не хотел забрать у тебя твои мечты, и зла тебе за боль, что ты причинила мне, я тоже не желаю. И что бы ты ни собиралась делать дальше – это не волнует меня сейчас. – Он сделал шаг по направлению к ней. – Но… пытаясь найти себя, совсем недавно я осознал, что на самом деле было важно для меня больше всего на свете. И всё, чего я хочу теперь – это исправить свои ошибки, хотя бы самую малость, и вернуться назад. Вместе с моим ребенком и моими людьми. В мир, в котором всё еще будет надежда и который не захлестнут печаль и скорбь.

– Я… я чувствую, что ты говоришь искренне, – медленно произнесла она, обдумывая его слова. – Но что ты тогда предлагаешь сделать? Неужели ты видишь другой выход? Что-то, что не смогли увидеть Минерва и пьедестал? Что ты пытаешься сказать мне?

– А разве ты не видишь? Минерва ведь изначально планировала спасти мир, так что ей было выгоднее сделать устройство безопасным, верно? К тому же ты изучала эту систему столько лет. Неужели нет ничего, что могло бы повысить наши шансы, хоть какая-то лазейка? Да и разве ты сама можешь так просто сдаться и отдать свою свободу просто потому, что кто-то там давным-давно решил, что это – твоя судьба? Даже если шанс на успех невероятно мал?

– Значит, ты хочешь попросить меня… – внезапно всё осознав, Юнона смотрела широко раскрытыми глазами на него. – Но тогда… тогда почему после всего, что я сотворила с тобой и твоими людьми – почему ты думаешь, что я не обману и сдержу свое слово сейчас?

– Потому что я верю, что и ты бы сделала всё, чтобы спасти самого дорого человека – того, кто пал жертвой, пытаясь спасти ваш народ от гибели.

– Довольно, Уильям. Хватит. – Она резко подняла руку, останавливая его. Плечи ее мелко дрожали, глаза блестели. А бестелесный силуэт стал хрустально чистым. – Я услышала тебя.

Она повернулась к пьедесталу и простояла некоторое время, обдумывая что-то. После чего наконец обратилась к ним:

– Что ж… Пусть ваши шансы выжить малы, вы и впрямь можете попробовать воспользоваться подходящей частью вашего кода, чтобы заменить жизненную энергию на ту, что нашли в храме, и при этом взять часть удара на себя. Только, – ее лицо стало как никогда серьезным и решительным, – вам нужно сделать это вместе. Втроем. Пусть время и ослабило связи башен с центром, но система всё еще работает и я всё еще являюсь частью нее. Кроме того, я оценила общий уровень энергии в башнях – ее количество на самом деле всё еще впечатляет. Возможно, я смогу выступить в качестве второго связующего звена и вручную активирую башни на полную мощь так, чтобы использовать абсолютно всё, что осталось в них. Быть может… быть может, я даже смогу перенаправить в них часть энергии, выработанной дополнительными генераторами, в нетрансформированном виде. В таком случае я точно смогу снизить подачу энергии здесь, закрыть часть потоков, идущих к пьедесталу, чтобы не дать выпустить ее полностью, – тогда основным источником станут башни, а не центр, солнечная вспышка рассеется по щиту, а удар на ваши тела снизится в разы. Не знаю, насколько правильно я успею всё рассчитать – если энергии не хватит, щит будет выкачивать её из вас, но по крайней мере он не возьмет больше, чем нужно. И если всё получится – тогда, возможно, мы сможем закрыть брешь времени и изменить саму судьбу.

Она сделала несколько шагов и зашла за пьедестал.