Текст книги "Случайное приключение (СИ)"

Автор книги: Gin_Hoshi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 14 страниц)

Отчаянно хватаясь за гриву и поводья, Ада пыталась удержаться в слишком большом для нее седле. Ей было страшно. Нет, она не боялась лошади, та была покладистая и умная, она боялась хлыста, который попадал каждый раз все ближе и ближе. Наверное, только поэтому она до сих пор еще и не упала: она уже не понаслышке знала, как больно, когда хлыст бьет по телу.

Наверное это было единственное, за что Ада была благодарна ненавистному дрессировщику. Он научил ее ездить верхом. И то это было не самое счастливое воспоминание. Даже шрам заболел от него.

– Паршивка! Дрянь! Да мой муж тебе покажет! – визжала Лейла, хотя девочка не понимала, по какому поводу. Да это было и не важно. – Карл! Карл, она опять за свое!

Женщина застучала своими шпильками по деревянному полу вагончика и выскочила из него, направляясь к мужу, что-то эмоционально вереща. А Аде было все равно, ведь еще совсем недавно она жила другой жизнью вместе с родителями. А теперь их нет. И даже все равно, что от нее хотят эти противные люди, лишь бы не прогоняли, она сама скоро уйдет.

Вдруг раздался свист, и плечо пронзила боль. Вскрикнув, Ада с ужасом посмотрела на Карла, нависшего над ней. Сжавшись в комок, она пыталась защититься от хлыста, который еще пару раз прошелся по ее спине. Всхлипывая, девочка вздрагивала каждый раз.

– Ты будешь слушаться, понятно тебе, мерзавка? – прошипел мужчина, схватив за волосы. Ада поспешно замотала головой, и ее отпустили, откинув как можно дальше.

«И туда я хотела вернуться?.. Нет, все же, убить меня пытались и там. Но здесь я свободна и сама вольна выбирать свой путь. Я полностью отвечаю за себя и за свою жизнь и никому не принадлежу», – подумала Ада и выпрямилась в седле. На губах появилось подобие улыбки.

Ада со страхом смотрела на то, как Карл утрированно медленно берет раскаленную кочергу. На днях девочка принесла на целых сто золотых меньше, чем должна была, и дрессировщик решил, что она просто прикарманила эти деньги.

– Сейчас ты поймешь, почему обманывать не хорошо, – прошипел Карл, перекладывая кочергу из руки в руку.

– Прошу вас, не надо… Я честно говорю, не брала я эти деньги, я все кошельки вам принесла! – пролепетала Ада, отползая как можно дальше. Но ее не слушали.

Когда Карл готов был схватить ее, в последнюю минуту гимнастка дернулась и рванула в сторону. Пальцы нападающего схватили воздух, что еще больше его разозлило. А Ада, воспользовавшись заминкой, рванула из вагончика на улицу. Они были в лесу, поэтому она могла укрыться среди деревьев до темноты. И это почти получилось, если бы она не запнулась о ступеньку. Карл поднял ее за руку, отрывая от пола.

– Попалась!

Он замахнулся и ударил дергавшуюся в воздухе девочку наугад. Кочерга попала по плечу, с шипением прожигая и кожу, и одежду. Ада завизжала так, как никогда в жизни. От боли потемнело в глазах и затошнило.

«Интересно, а что было бы, если бы Яков не подоспел вовремя? Наверное, я была бы уже давно со своими родителями. И уж точно не здесь…» – даже подобие улыбки пропало. Встряхнув головой, она оглядела гномов вокруг. Кили и Фили перебрасывались шуточками с Бильбо, Ори что-то напевал, Бифур, Бомбур, Дори, Глоин и Нори обсуждали еду и питье. Остальные или молчали, или тихо переговаривались. Только Торин был серьезен и сосредоточен на дороге.

Внезапно Ада почувствовала прилив нежности к каждому, кто был сейчас рядом с ней. Даже к Гэндальфу, хотя к нему у нее было несколько претензий. Но несмотря на это, девочка поняла, что даже его полюбила всей душой.

Еще раз оглянувшись на всех, она снова погрузилась в пучину воспоминаний.

Ада сидела, сложив ноги по-турецки. На ее коленях был книга с множеством ярких и красивых картинок – подарок Якова, ее сокровище. Она украдкой читала, когда никто не видел, что она делает. Девочке не хотелось показывать, что она занимается подобным, чтобы ее не высмеяли, потому что она старательно читала по слогам. Несмотря на свой возраст, она только училась читать и писать.

– Все хорошо, ты прекрасно справляешься, – говорил Яков каждый раз, когда она запиналась или не могла произнести сложное слово с первой попытки. – Ты делаешь успехи.

Аде хотелось все чаще радовать старика своими достижениями в учении, поэтому она старалась каждую свою минуту посвятить чтению, а затем и письму. Буквы давались ей с трудом, любое слово приходилось упрямо отвоевывать, но каждый раз она радовалась своей маленькой победе, как дети радуются рождественскому подарку.

Объявили привал. Спешившись, девочка вызвалась добровольцем, чтобы набрать хвороста в перелеске неподалеку. Ада отказалась от сопровождения, желая побыть в одиночестве. Ей предстояло еще многое вспомнить и обдумать.

Огромные капли лениво сползали по стеклу. Дождь не прекращался больше трех дней, постепенно превращаясь в потоп. Из-за этого горожане не выходили из своих домов, и представления давать не было смысла. Хозяин цирка ругался на дождь и от бессилья размахивал руками, словно это могло хоть как-то помочь разогнать тучи.

Из-за дождя переживали только взрослые. Их клоун, музыканты и все артисты были опечалены, наверное, больше всех: им обещали заплатить в этом городе больше обычного, а теперь их денежки накрываются медным тазом. А вот животные наоборот пользовались этими днями, чтобы отоспаться и как следует набраться сил.

«Хорошо-то как…» – думала Ада, сидя на ступеньках вагончика и наслаждаясь каплями, которые попадали на ее босые ноги и лицо. Небольшой козырек над ней плохо защищал, и девочка все равно промокла, но нисколько не переживала по этому поводу.

– Ада, а ну быстро обратно, простудишься! – крикнул ей Яков из вагончика с одеждой. Он часто там сидел, потому что там было тихо и мало кому она была нужна вне выступлений. Поэтому никто не мешал подумать или поспать.

– Не хочу! – весело ответила старику девочка и заливисто засмеялась в ответ на его ворчание. – Яков.

– Чего тебе? – нарочито раздраженно ответил кучер.

– А к тебе можно?

– Дуй уже, – проворчал Яков, скрываясь в глубине вагончика.

Шлепая пятками по лужам и слегка поеживаясь из-за прохлады, она перебежала к их «гримерке», как они между собой называли временное обиталище кучера. Как только она оказалась внутри, на нее сразу же опустилось огромное и мягкое полотенце. Улыбаясь во весь рот, она обняла Якова и прижалась к нему всем телом. Охнув, старик прижал ее к себе, не боясь намокнуть.

Ада собирала хворост и с улыбкой подставляла лицо летнему теплому дождику, который уже почти кончился. Влага на коже и волосах напоминала о многом и таком важном, которое забывать не следует. Потому что только во время дождей она была по-настоящему счастлива и свободна, даже противная Лейла не приставала, боясь показать нос из своего убежища.

Принеся в лагерь небольшую охапку на удивление сухих веток, она подошла к Бильбо и обняла его, ничего не говоря. Тот, не расспрашивая, просто прижал ее к себе.

Аде в который день уже нездоровилось. Хрипло кашляя, она то и дело садилась в кровати, не в силах справиться с болезнью. Врача не позвали, сказав, что это слишком дорого, а у цирка «не хватает средств». Выслушав это заявление от мистера Корда, Яков попытался договориться, чтобы его лишили жалования, но только заплатили за лекаря, но хозяин цирка был непреклонен.

А Аде тем временем становилось все хуже: жар охватил все тело, она бредила. И чем дальше, тем страшнее становились ее слова, перемежавшиеся с кашлем. Она металась по мокрой от пота простыне, кричала, звала родителей и плакала. Никакие средства народной медицины не помогали сбить температуру.

Позвать лекаря согласились только через еще три дня, когда от ее крика не мог никто уснуть в их лагере. Осмотрев девочку, тот сказал, что еще немного, и она бы умерла в страшных муках горячки.

– Но она же поправится? – тихо спросил Яков. Он не отходил от Ады ни на шаг, дежуря и день и ночь, практически не спав все это время. Врач кивнул.

– Я сделаю ей лекарство, а дальше будете давать ей эту микстуру, и она поправится. Дозу и время приема я вам сейчас напишу, – спокойно проговорил мужчина, приготавливаясь к процедуре. На секунду он отвлекся от осмотра и дал старику бутылочку с прозрачной жидкостью.

Через неделю Ада поправилась.

– Ада, что-то случилось? Ты в порядке? – поинтересовался хоббит, когда девочка все же соблаговолила его отпустить. Он был обеспокоен. – На тебе лица нет еще с самого утра.

– Да. В полном, – честно ответила Ада, улыбнувшись. Теперь она и правда была в полном порядке.

Их позвали готовить есть. В последнее время Бомбур не доедал, поэтому был постоянно голодный, и для такого ответственного дела не годился. А у Взломщиков, и теперь по совместительству кулинаров, у единственных получалось не сжечь, не переварить или не пересолить еду. Да и питаться одной солониной да хлебом надоедало. А Беорн раскошелился и даже дал немного крупы, из-за чего можно было сварить довольно сытный суп.

Это должно было быть ее первое выступление. Ада стояла за кулисами, слышала крики и шум толпы, музыку и аплодисменты. Гимнастка ждала этого очень давно. Теперь она себя покажет, теперь все увидят, что она чего-то стоит.

И тут объявили ее номер. Выдохнув, Ада пару раз встала на носочки, подпрыгнула, чтобы успокоиться. И она шагнула, понимая, что медлить больше было нельзя, иначе публика заждется.

Свет сцены слепил, а овации публики оглушали. Сердце бешено стучалось в груди. Но отступать было поздно. Ада протянула руку к полотнам и взмыла вверх.

«Самое первое и самое счастливое… Мне тогда хлопали сильнее всех», – вспомнила про себя девочка, вновь садясь на лошадь. Время привала кончилось, как и все, что Ада хотела вспомнить. Она отпустила цирк, и ей стало легче.

– Знаешь, а я ведь правда воровка, – сказала она Бильбо, воспользовавшись тем, что они ехали почти в самом конце отряда. – Когда я выступала со своей труппой, во время других номеров мне приходилось воровать кошельки и приносить своему хозяину. Чтобы тот не выгонял меня. Или хотя бы не бил.

– Как это ужасно… – выдохнул хоббит, с удивлением посмотрев на нее. – Так это причина твоей грусти? Ты вспомнила это?

Ада кивнула.

– Да. Пока что только это.

– Но теперь тебе не надо ничего воровать, мы тебя любим и не обидим. Так ведь?

Бильбо посмотрел на подъехавшего к ним Нори.

– Конечно, не сомневайся в этом! Ты среди нас, ты уже наполовину гном, раз в этом отряде. А гном гнома не бросает!

Девочка рассмеялась. Ее забавила эта непосредственность, с которой говорил Нори. Но, если вдуматься, она действительно чувствовала нечто похожее.

========== Глава 19 ==========

Привал. Завтра с утра они должны были уже достигнуть Лихолесья. Отряд расположился у подножия одной из скал, которые все еще встречались на пути, хоть и редко. Ада сидела у костра и шевелила веточкой угли, то и дело вызывая снопы искр. Светящиеся огоньки вились в воздухе, мигали и словно манили, предлагали присоединиться к только им известному танцу.

Спать не хотелось, поэтому она вызвалась быть дозорным. Ей разрешили, но с оговоркой, что, как только луна будет в зените, место девочки должен будет занять Дори. Радостно согласившись, Ада тут же заняла место у костра. Она не боялась, что ее разморит от тепла: ночь была довольно прохладной.

Лошади неторопливо паслись рядом, ощипывая только самые кончики травы и цветки у растений. Всем своим видом животные олицетворяли уют и безмятежность. Лениво отгоняя хвостами мух, они фыркали, задирая голову, взмахивая своими гривами. Когда Ада смотрела на них, они смотрели на нее в ответ, и ей казалось, что еще немного, и они заговорят с ней, расскажут о хозяине, о том мире, куда она попала. Но увы. Лошади не умеют разговаривать.

«Как же сегодня спокойно… Даже удивительно», – подумала девочка, оглядываясь. Не было ни криков орков, ни далекого воя. Ничего, что было их постоянными спутниками уже долгое время. И ответ на то, почему же было так тихо, вскоре нашелся: Ада заметила на скале Беорна в облике медведя, который смотрел вниз на долину. Но теперь ужаса перед зверем не было. Он защищал и оберегал, отпугивал орков, которые вряд ли нападут теперь на них до Лихолесья.

«Спасибо», – одними губами прошептала Ада. Медведь как будто кивнул и скрылся за камнями. Гимнастка улыбнулась. Нужно дальше продолжать следить обстановкой вокруг. Тем более, было за чем понаблюдать. Степь постепенно просыпалась вместе с ее ночными жителями. То тут, то там пробежит полевка, ухнет филин, прожужжит комар. Хоть огонь и отпугивал многих животных, но даже так Ада могла увидеть, как ищет пищу лиса, прячась в тени. Близко она не подошла, а когда поймала мышь, то и вовсе поспешила убежать как можно дальше от стоянки отряда.

Усмехнувшись про себя, Ада запрокинула голову и стала разглядывать звезды, гадая про себя, как же они могли называться. Вон там было созвездие, напоминающее охотника на колеснице, а там серп, а чуть выше как будто корона.

– Пламенный венец, – неожиданно для себя прошептала девочка. – Анаррима. Так зовут то созвездие. Но почему я это знаю?

В голове то и дело всплывали вдруг такие родные названия. Валакирка, Вильварин, Соронумэ… Несомненно, это был эльфийский, но откуда Ада могла его знать? «Зачем я в этом мире?» – мысленно спросила она у звезд, словно надеясь услышать ответ. Ей стало тоскливо. Девочка ощущала, что она потерялась в этом огромном пространстве и хочет домой. Но где этот дом? Кто даст ей ответ на все вопросы?

Пока она раздумывала, луна уже оказалась высоко над головами, освещая все пространство вокруг. Спохватившись, Ада разбудила Дори.

– Твое время, – прошептала она сонному гному. Тот поморщился и кивнул.

– Хорошо. Иди пока, приляг. А я сейчас…

Он сел и зевнул во весь рот, с трудом разлепляя то и дело слипающиеся глаза. Ада не стала спорить и послушно заняла свою лежанку. Да вот сон не шел. Созвездия взбудоражили ее, она вспомнила что-то очень важное, но не могла понять, что именно. Перед глазами снова замелькали образы из снов, мешаясь, пугая. Не в силах справиться с ними, гимнастка провалилась в забытье.

Ее разбудил Бильбо. Как он сказал, пора было отправляться дальше. «Ну раз пора, так пора», – сонно подумала про себя Ада. От завтрака она отказалась. Ее подташнивало, но это нисколько не мешало ей ехать.

Отдохнувшие за ночь лошади скакали еще быстрее, чем до этого. Видимо, они чувствовали, что скоро смогут вернуться к хозяину, и очень спешили, чтобы наконец-то избавиться от своих седоков.

А пейзаж продолжал меняться. Однако радости при приближении к месту назначения никто не испытывал. «Хорошее место вряд ли бы назвали Лихолесьем… Что же там нас ждет?» – думала гимнастка. Гномы тоже не были рады приближающемуся лесу.

– Я слышал, там обитают чудища, способные убить только одним дыханием, – сказал Нори, оглядываясь так, будто одно из них уже рядом.

– А еще тамошние эльфы жестоки и беспощадны, – поддержал его Ори.

Гэндальф закатил глаза и поехал вперед, делая вид, что не слышит эти сплетни. А остальным, видимо, наскучило молчать, поэтому они решили присоединиться.

– Тот второй маг говорил только о громадных пауках, – заметил Торин.

– Но это не значит, что другие существа там не водятся, – поддержал друга Кили.

Возразить предводителю было нечего.

– А еще я слышал, есть река, которая убивает от одного прикосновения к ее воде, – заговорщески прошептал Дори. Гномы охнули.

– Река есть. Но она только усыпляет, мистер гном, – вдруг вступил в разговор Гэндальф. – Вы пройдете через нее, если не собьетесь с тропы. Но будьте осторожны, ни в коем случае не пейте из нее и не касайтесь, иначе рискуете уснуть вечным сном.

«Ну точно говорю, хорошее место так не назвали бы. И реки там веселые, и пауки совсем не маленькие. Хороший лес. Интересно, пауки там вместо домашних животных? Ох, Предки», – Ада совсем поникла, слушая все эти разговоры. При одной мысли об этом лесе ее сердце заходилось в груди, а голова кружилась.

– Мы уже подъезжаем, – заметил Балин, словно намекая, что пора бы прекратить болтать, а настроиться на дальнейший путь.

– Еще нет, но через пару часов будем на месте.

Стали появляться редкие кустарнички, очень чахлые и редкие. Видно было, что им трудно расти без воды и вдали от других растений. Однако сразу же за ними стали встречаться деревья, которые перешли в небольшой перелесок. Ступая между стволами, кони тихо ржали, переговариваясь между собой. Лошадь Ады то и дело стригла ушами, прислушиваясь к происходящему вокруг. Животным явно не нравилось здесь, и гимнастка понимала их. Прекрасно понимала.

– Тише, тише, – прошептала девочка, поглаживая свою кобылку по шее. – Скоро ты уже будешь дома.

Было пугающе тихо. Как будто все птицы и звери оставили это место, стараясь спастись от того, что было впереди. И чем ближе отряд подъезжал к месту их назначения, тем желтее и суше становился мох под копытами их лошадей.

«Ну вот, я была права. Придется побывать в еще одном жутком месте», – подумала Ада, мысленно готовясь к очередным кошмарам Средиземья. И лес действительно предстал огромным черным исполином, который тянул руки навстречу путникам.

Вдруг Ада увидела перед собой высокого эльфа, который смотрел прямо на нее. На его гордом лице значилась печаль, словно он потерял что-то важное. Девочка чувствовала, что существо перед ней томится в собственном теле, нескончаемо желая отомстить, причинить боль тому, кто…

– Ада! С тобой все в порядке? – она с трудом сфокусировала взгляд на встревоженном лице Бильбо.

Кивнув, девочка поняла, что упала с лошади. Кажется, голова слишком сильно закружилась. Ничего не сказав о видении, Ада соврала, что это из-за голода. Получив в руку бутерброд, она снова влезла на лошадь.

Выехав на громадную поляну перед лесом, Гэндальф приказал остановиться и отпустить пони. Отряд прибыл. Все старались больше уделять внимания мешкам, которые были привязаны к седлам, чем рассматривать лес. А рассматривать было и нечего: сухие и скрюченные ветки торчали, переплетаясь между собой в причудливом узоре, словно кружево. Корни так торчали из земли, как будто деревья сейчас встанут и начнут надвигаться строем на того, кто посмел подойти столь близко к ним.

Сглотнув, Ада спешилась и заглянула между стволов, поборов необъяснимый страх, который вызвал у нее этот лес. Внутри была тьма. И вдруг она закрыла глаза и ощутила, как страдают деревья, как они молят о помощи и стенают, пораженные невиданным недугом. Голова снова закружилась.

– Кажется, этому лесу нехорошо, – заметил Бильбо, следуя за Гэндальфом. Тот не ответил, словно разыскивая что-то среди деревьев. И вдруг он хлопнул себя по лбу и прошел метра на три влево. Там была арка из некогда живых деревьев, которые сплелись кронами.

– Вот она, эльфийская тропа, – провозгласил он.

И действительно, вглубь Лихолесья уходила узкая дорожка, которая вилась и терялась глубоко во тьме. А прямо перед магом стояла странная каменная чаша, словно предназначенная для жертвоприношений. Но Ада откуда-то знала, что раньше это были солнечные часы, которые были за лесом, пока тот не разросся.

– А в обход никак нельзя? – спросил Бомбур, оглядываясь. – Неуютно здесь.

– Если только еще двести миль на север или вдвое больше на юг, – ответил ему маг и прошел дальше по тропинке, оглянувшись. Он словно продолжал искать только ему понятные знаки.

Ада закусила губу и, когда немного пришла в себя, сняла последний мешочек с седла лошади, погладив ее. Та заржала и побежала прочь. Остальные животные последовали за ней. Девочка с тоской смотрела им вслед. «Все же не стоит так привязываться к лошадям», – решила она про себя и взяла часть вещей, которую оставили ей. Теперь они снова путешествовали совсем не налегке, но эта тяжесть даже придавала уверенности, что они хотя бы не помрут от холода или голода.

Вдруг маг вышел из леса, сильно встревоженный чем-то. Увидев, что Дори пытается снять седло с его лошади, старик крикнул, чтобы он оставил ее. Гномы с удивлением и подозрением уставились на мага.

– Ты что, бросаешь нас? – спросил Бильбо. Напряжение в воздухе нарастало.

– Я остался, если бы мог, – проворчал Гэндальф, подходя к своей лошади. – Я буду ждать вас у подножия Эребора. Не потеряйте ключ и карту и не входите внутрь без меня.

Торин ничего не ответил ему, но по его лицу было видно, что он с трудом удерживается, чтобы не сказать магу пару ласковых. Но маг в этом и не нуждался.

– Переходите заколдованный ручей только по каменному мосту и будьте осторожны. Этот лес уже нельзя назвать Великой Пущей, все здесь пропитано злом, даже воздух. Он будет наполнять ваш разум дурманом и пытаться сбить с пути.

– Сбить с пути? – спросил Двалин.

– Именно. Ни в коем случае не сходите с тропы, иначе никогда не найдете путь обратно. Не сходите с тропы! – прокричал маг, удаляясь от отряда на лошади.

Некоторые с непониманием смотрели ему вслед, некоторые злились, некоторые просто списали это на очередные причуды старика. Но ясно было одно: нужно было теперь справляться самим. Ада выдохнула, понимая, как ей не хотелось идти в Лихолесье, но в то же время что-то внутри манило ее, звало. От этого становилось тошно.

– Идем, нам нужно достигнуть Эребора вовремя. У нас всего три дня, чтобы пересечь этот лес! – воскликнул Торин, призывая таким образом сплотиться и войти внутрь.

Только ступив на тропинку, Ада почувствовала, как у нее заходится сердце. Воздух здесь был другой. Он был спертый, душный и пах совсем не свежестью, как обычно бывает, как входишь в лес. Болезнь ощущалась всеми клетками души. И отчего-то девочка знала причину.

«Лес болеет, потому что болен его правитель», – вспомнились вдруг ей чьи-то слова. Ада не знала, с чего бы она это взяла, но она точно знала, что тьма шла изнутри, потому что правитель разрешил ей проникнуть не только в его владения, но и в его сердце и душу. «Король несчастен. Он страдает из-за потери уже очень давно», – услышала Ада у себя в голове, когда вдруг коснулась одного из деревьев, споткнувшись об корень. Испугавшись этого, девочка поспешила за гномами, которые уже скрылись за поворотом. Однако она не заметила корня под ногами и упала. Висок обожгло болью.

Комментарий к Глава 19

В связи с семейными обстоятельствами главы в пятницу не будет. Прошу прощения за неудобства.

========== Глава 20 ==========

Тоскливо. По-другому Трандуил не мог описать свои дни, состоящие из одних и тех же приказов, дел и разговоров. Даже сын перестал радовать, увлекшись этой безродной эльфийкой. Трандуил даже не мог сказать, что злило его больше: то, что Леголас не видит очевидного, что она ему не пара, или то, что он так похож на своего отца.

Усмехнувшись про себя, лесной Владыка сел в постели и плавным движением взял со столика, стоявшего рядом с кроватью, бокал вина. В последнее время он стал много пить начиная с самого утра. Только алкоголь позволял забыть. Однако и это лекарство перестало помогать: тяжесть потери становилась все нестерпимее. Ее следы даже стали проявляться на лице: шрамы постепенно покрывали всю его кожу, разъедая, порча столь прекрасный некогда облик. Приходилось использовать чары, чтобы скрыть проклятие, наложенное на самого себя.

Медленно поднеся бокал к губам, Трандуил замер, а потом отставил его обратно. Пить не хотелось. Только не сегодня. Король чувствовал странное оживление в воздухе: словно подул свежий ветер, но все окна были закрыты. Что же тогда случилось? Сосредоточившись, эльф прислушался к лесу. Несмотря на то, что он делал это долгое время, невидимые нити, связывавшие его с его владениями, нисколько не ослабли.

В первые же секунды Трандуила тысячами иголок пронзила сильная боль. Его лес страдал, а он только и смел что закрывать глаза на это. С помощью воли заставив себя удержать связь, превозмогая мигом навалившуюся усталость, Король послал магический импульс по одной из нитей. Не получив ответа, он стал это делать с другой, третьей, четвертой… Пока вдруг одна из них не откликнулась. Мысленно перенесясь по ней, эльф вдруг увидел то, что так взбудоражило лес. К одному из сторонних входов подъезжал отряд гномов, а в середине находилась девушка с до боли знакомыми чертами.

– Нет… Это не может быть она…

Из-за злого удивления Король слишком сильно дернул магическую нить, и она со звоном порвалась, повисла в воздухе. Раздраженно поймав ее, Трандуил небрежно закрепил ее на временную связь, дав себе обещание разобраться с этим потом, и без сил упал на подушки. Тело подрагивало от перенапряжения. Эльф даже провалился в непродолжительный сон, но быстро очнулся от дремы.

– Это не может быть она… Она умерла много лет назад. Нет… Это виноват Некромант. Он продолжает насылать тьму на Средиземье. Именно он, – как в бреду шептал Король. Усталость сменилась резким возбуждением.

Не в силах справиться с эмоциями, Трандуил вскочил с кровати. Пройдясь туда-сюда по спальне широкими шагами, он наконец-то смог взять себя в руки. «Если лес почувствовал эту девушку, то не может быть ошибки. Но это невозможно! Мертвые не возвращаются!»

Резко остановившись посредине комнаты, Трандуил развернулся и направился к шкафу. Оставаться в покоях было уже невыносимо, ему нужно было присутствие хотя бы слуг, чтобы не чувствовать себя сумасшедшим. Поэтому он как можно быстрее облачился в свой повседневный наряд и вышел из покоев.

Вдруг несколько нитей разом потянули так, словно грозили лопнуть. Охнув от неожиданности, Трандуил настроился на самый сильный сигнал: пауки. Огромное гнездо в Черной Роще, которое было совсем недавно зачищено, снова кишит ими. Нужно было разобраться с ними, пока они не расплодились.

– Эй ты! – крикнул он пробегающему мимо слуге. – Скажи Леголасу, что старое гнездо вновь полно. Он поймет.

Поспешно поклонившись и от испуга едва не выронив из рук тряпку, которую держал, слуга побежал исполнять поручение. Усмехнувшись про себя, Трандуил мысленно дал себе еще одно обещание: разобраться с тем, кто обучает новых слуг. Из-за страха те и слова вымолвить не могут. Или тут он сам виноват? В любом случае, нити тянули. А это значит, что слуга – последнее, что должно было его волновать.

Вторая нить тянулась к девушке. Но как только Король потянулся к ней, та с противным звоном лопнула и просто-напросто исчезла, как будто ее и не было. Нахмурившись, Трандуил попробовал снова поискать девушку, но безрезультатно. Лес скрывал ее от него. Фыркнув на своеволие, эльф проверил третью нить, самый слабый сигнал из всех, но самый опасный. Импульс шел со стороны Дол-Гулдура.

Эльф почувствовал, что его заполняет злость. Лес как будто специально злит его. Он не просто вытягивает силы и так сложной связью, лес заставляет своего Короля злиться, вспоминать снова и снова. С силой сжав кулаки, Трандуил отмахнулся от только укрепившейся связи. «Если лес хочет только поиграть, пусть изматывает моего сына. Тот не против тратить свое время на попытки разгадать очередные тайны, которые так заботливо для него выдумывает лес. Я же слишком умен для этого», – решил эльф и направился в трапезную. Нужно было подкрепить силы.

– Ваше Величество снова будет есть один? – с приторной любезностью спросил один из слуг, которого звали то ли Эдан, то ли Эйлин. Трандуил не удосуживался запоминать имя каждого из его подданных.

Ничего не ответив, Король молча приступил к еде.

– Как вам будет угодно, – сказал слуга и удалился, оставляя Трандуила в гордом одиночестве, к которому тот давно привык. Леголас не разделял с ним трапезы уже больше десяти лет, отдавая предпочтения быстрым перекусам на ходу, будучи в каком-нибудь походе.

Его сын давно отдалился от него. Когда-то давно они были одной семьей, понимали друг друга, старались поддержать. Но что же изменилось? Когда они стали просто сожителями, которым тягостно находиться вблизи друг от друга? Трандуил не знал. Или притворялся, что не знал. После смерти его супруги сын был его главной причиной продолжать жить, но теперь и он отошел от него.

Отодвинув от себя тарелку с недоеденным явством, Король встал. Есть расхотелось. Он чувствовал себя отравленным, а во рту явно чувствовался вкус желчи. Махнув слуге, чтобы тот убрал за ним, Трандуил вышел из трапезной. Боль в груди стала нестерпимой.

Он брел по коридорам пустынным коридорам, слегка пошатываясь от усталости. Не знающий эльф, вдруг увидев своего Владыку, мог сказать, что их Король пьян или болен, судя по блуждающему взгляду или лихорадочному румянцу, покрывающему его щеки. Но только Трандуил знал, что тьма прочно укоренилась в его сердце, иссушая, забирая жизнь, но не давая умереть. Это был его личный ад.

Когда сердце в очередной раз сжало, Трандуил остановился, вцепившись пальцами в подоконник так, что они аж побелели. Закрыв глаза, он выровнял дыхание и подождал, пока боль хоть немного утихла. Когда-то давно один из лекарей прописал ему лекарство, которое должно было помочь унять пожар в его груди, однако не сработало. Трандуил чувствовал, как маскирующие чары ослабли на лице, являя миру следы его терзаний.

– Неужели ты настолько запустил себя, Трандуил?

Король резко развернулся на голос позади него. Сощурившись, он с презрением посмотрел на нежданную гостью. Прямо перед ним стояла леди Галадриэль собственной персоной. Сделав нарочно неторопливое движение рукой, Трандуил вернул на место чары, скрывая также и цвет лица.

– Надо же… Что же понадобилось тебе в моих владениях? – язвительно протянул эльф. Присутствие незваной гостьи, как ни странно, помогло ему отвлечься.

– Как будто сам не знаешь, Трандуил.

Галадриэль медленно обошла его, легонько дотрагиваясь кончиками пальцев до его плеча. Эльф застыл, словно каменное изваяние, только взглядом провожая ее. От невесомых прикосновений боль в груди унималась.

– Куда мне до той, что хранит одно из трех Колец.

Эльфийская Владычица грозно сверкнула глазами и отошла. Взяв себя в руки, она улыбнулась одними уголками губ, но Трандуил знал, что это значит: Галадриэль злилась. Интересно, это он ее так волнует, или все же случилось что-то повесомее? В любом случае он не верил ей.

– Лес пытался предупредить тебя. Но ты не слушал его. Как давно ты разорвал вашу связь? – спросила эльфийка, слегка наклонив голову.

– Лес давно не сообщал ничего стоящего. Говори прямо и не ходи вокруг да около или покинь Лихолесье.

Трандуил начинал терять терпение. Его раздражала эта вечная манера не затрагивать суть сразу, загадывать загадки и тянуть время, которого и так немного. Прищурив глаза, он коротко взглянул на свою гостью и хотел было удалиться из галереи, не желая продолжать разговор. Владыка негодовал. Как она посмела бередить его старые раны, заставляя вновь и вновь вспоминать? Интересно, а что было бы с ней, если бы она пережила смерть Келеборна?