Текст книги "Случайное приключение (СИ)"

Автор книги: Gin_Hoshi

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 14 страниц)

========== Глава 1 ==========

– Эй! Ты что, уснула? Давай пошевеливайся, маленькая дрянь, иначе пожалеешь, что на свет родилась!

Ада испуганно вжала голову в плечи и, накинув на себя потрепанную шерстяную шаль, поспешила занять свое место в багажном отделении пестро раскрашенного циркового фургона. Привычно забившись в угол между сундуком с костюмами, реквизитом и клеткой, где дремал старый ленивый барс Басилевс, девочка прижалась щекой к дощатой стене и прикрыла глаза, прислушиваясь к тихому скрипу колес.

Уже три года Ада путешествовала по миру вместе с бродячим цирком господина Корда. Ее родители, ранее работавшие в этом же цирке, погибли от чумы, и господин Корд «пригрел несчастную сиротку, обучив ее ремеслу, дав кров и пищу». Действительно, в свои неполные четырнадцать лет девочка выступала на подмостках наравне со всеми артистами, показывая чудеса гибкости и жонглируя, но в остальном она была кем-то вроде бесправной рабыни: Ада готовила, стирала, чистила клетки, кормила животных, штопала костюмы, а взамен получала лишь упреки и побои. Единственным, кто любил и жалел девочку, был старый кучер Яков, обладатель роскошной белой бороды, походивший на Зимнего Деда из сказок, что в детстве рассказывала Аде мама.

Едва маленькая гимнастка пригрелась и заснула, убаюканная мерным потряхиванием фургона, как ее разбудил сильный пинок под ребра:

– Почему на моем платье пятна? Я тебя спрашиваю, паршивка!

Ада часто заморгала и уставилась на склонившуюся над ней высокую худую черноволосую женщину, от которой пахло дешевой пудрой и каким-то цветочным одеколоном.

– П-п-простите, госпожа Лейла, я сейчас же все отстираю, – залепетала девочка, забирая у женщины расшитое серебряными блестками короткое платье.

– Сегодня вечером мы выступаем в Тарне. У тебя есть два часа, чтобы придать моему костюму должный вид, – сквозь зубы процедила танцовщица, распрямившись и смерив Аду холодным взглядом.

– Милая, она что, опять не выполняет своих обязанностей?

При звуках этого вкрадчивого бархатного голоса гимнастка вжалась в стену и невольно прикоснулась к старому уродливому шраму на левом плече. Дрессировщика Карла, мужа Лейлы, Ада боялась и ненавидела больше всех. Именно он при малейшем недочете, который допускала девочка, нещадно колотил ее всем, что попадало под руку. Однажды ему подвернулась раскаленная кочерга… Хвала богам, в дело вмешался Яков, иначе Аде грозило отправиться прямиком в Пристанище Предков.

– Ты представляешь, дорогой, за несколько часов до выступления я узнаю, что мое платье находится в ужасном состоянии. А эта дрянь даже палец о палец не ударит, чтобы привести его в порядок! – склонив голову на плечо Карла, капризно протянула Лейла, указывая пальцем на девочку. Карие глаза дрессировщика сузились и потемнели от гнева; медленно, четко проговаривая каждое слово, Карл произнёс:

– Ада, разве я не предупреждал тебя уже много раз: хоть малейший твой проступок, и…

– Карл! Ты мне нужен! Сейчас же сюда!

Услышав донесшийся из-за перегородки гневный вопль своего хозяина, господина Корда, дрессировщик поморщился и, развернувшись на каблуках щегольских лаковых сапог, ушёл. Чуть помедлив, следом за мужем отправилась и Лейла. Ада облегченно вздохнула: к счастью, на это раз обошлось без рукоприкладства.

Сжимая в руках злосчастное платье, девочка, поправив выбившуюся из хвоста каштановую прядь, поднялась на ноги и, улыбнувшись проснувшемуся от криков недовольному Басилевсу, прошла через все багажное отделение и взобралась на козлы, усевшись рядом с кучером. Яков, как обычно, курил трубку, периодически оглаживая свою роскошную бороду.

– Что, опять Карл с Лейлой обижают? – добродушно улыбнувшись, спросил кучер. Скривившись, точно от зубной боли, Ада кивнула:

– Она специально платье замарала. А ведь я стирала его позавчера после выступления! – девочка всхлипнула. – Скажи, за что они так со мной? Чем я им не угодила? – Ада расплакалась, уткнувшись лицом в плечо Якова. Кучер, пробормотав про себя пару проклятий в адрес Карла и Лейлы, произнес, погладив гимнастку по голове:

– Ну ничего, девонька, не вечно этим извергам над тобой потешаться. Вот увидишь, придет тот день, когда ты им еще покажешь, где раки зимуют. Ты же у меня умница, – сказал старик, все так же тепло улыбаясь.

– Спасибо тебе, Яков… – прошептала девочка, обнимая единственного человека, который понимал и ценил ее.

Ада могла бы просидеть весь вечер – вот так, обнимая Якова, забыв о проблемах и о Карле с Лейлой, но это было невозможно. Цирку было пора двигаться в Тарн. Путь был не самый близкий. И ехать надо было через темный лес, в котором иногда слышался вой волков. А Аду часто пугали ими в детстве. И, если бы не это дурацкое платье, так некстати свалившееся ей на голову, сидела бы вместе с Яковом на козлах. В такие моменты старик рассказывал ей сказки или истории, чтобы девочка меньше боялась.

Когда гимнастка вспоминала его сказки, ей всегда легче работалось. Словно все герои собрались вместе и незримо помогали, направляли ее. Но сейчас было особенно тяжко: противная танцовщица облила платье чем-то едким, и пятно никак не хотело сходить, что бы Ада не делала – наряд был безнадежно испорчен. Она с ужасом представила, что с ней сделает муж этой женщины. Насчет того, что Лейле будет не в чем выступать, девочка не переживала. Ведь одежду танцовщица покупала себе в каждом встречном городе: девать уже некуда было, то и дело из сундука торчала какая-нибудь шаль или шарф, не поместившийся до конца внутрь.

Они уже въезжали в лес, а это значит, что как только он кончится, они приедут на место. У нее было около двух часов, чтобы что-то придумать. Уговорить надеть другое платье было бессмысленно, Лейла теперь не слезет с нее, требуя это платье. Вдруг взгляд ее упал на ножницы и старую занавеску, из которой потом хотели сшить попонки для собачек. Приложив к ней подол платья, она с облегчением поняла, что цвет очень похож на обоих изделиях. Найдя нитки и иголку, Ада принялась за дело, и вскоре платье было украшено прекрасными тканевыми цветами, которые прекрасно закрывали уродливое пятно. Оставалось надеяться, что эта капризная особа не поднимет шум, вопя, что платье «стало еще уродливее».

Аккуратно положив его на сундук, девочка опять вылезла на козлы к Якову через окно фургона. Благодаря своим природным ловкости и гибкости, она могла это делать на ходу, нисколько не тревожа кучера с остальными. Яков не любил, когда она так делала, боялся, что она может сорваться, попасть под ноги лошадям или колеса, или еще что-нибудь в таком духе. Забравшись на такое заветное место и усевшись рядом с ворчащим стариком, Ада обняла его и сказала, как сильно любит. И сейчас Яков привычно пригрозил девочке, что в следующий раз не разрешит сесть рядом, а так и оставит стирать грязные платья Лейлы.

– Ну хватит ворчать, я же аккуратно. Ты знаешь, что для меня это проще простого. Как тебе трубку набить. – Ада мило улыбнулась усмехнувшемуся кучеру.

– Эх, девка, нарвешься, ох нарвешься… – Беззлобно пригрозил пальцем старик.

Утром они уже должны были приехать и расставить шатры, чтобы тут же начать репетиции. Пугал только лес, который они должны были проезжать. Выдохнув, она сильнее прижалась к Якову, который приобнимал ее одной рукой. Из вагончика раздался шум: это гордый, но трусоватый по своей натуре, Басилевс забился в угол. В одном они были похоже с девочкой: они оба боялись именно этого леса.

Циркачей встретили тишина и темнота. Узловатые ветки черных деревьев то и дело пытались зацепить повозки или вагончики, людей, сидевших на козлах. Казалось вот-вот в глубине леса раздастся вой, от которого кровь застынет в жилах, а лошади встанут на дыбы. Но ничего не было, только ночные птицы тихо перекликались в тиши. Ада не решалась заговорить, нарушить это гнетущее молчание. Ей казалось, стоит произнести слово, и на нее сразу же набросится какая-нибудь тварь. Девочке даже казалось, что из кустов на нее кто-то смотрит.

Путь должен был занять всю ночь, но гимнастка даже и не думала о том, чтобы вернуться в повозку и попробовать заснуть, несмотря на предстоящую утреннюю тренировку. Она все равно бы не уснула, а присутствие кучера помогало унять бушевавший в ее душе страх. Деревья казались ей громадными ведьмами. Они продолжали тянуть свои ветви, словно руки, пытаясь схватить, поцарапать, унести в свое логово.

Но несмотря на все, усталость все же настигла гимнастку. Та незаметно для самой себя уснула в объятиях кучера, пригревшись. Старик лишь тихонько улыбался себе в бороду, продолжая править поводьями.

Когда деревья стали редеть, а сквозь них проглядывать первые утренние лучи, Яков ласково растолкал девочку.

– Ада, вставай. Скоро будем на месте.

Девочка что-то промычала и зевнула. Старику пришлось немного потрясти ее за плечо, чтобы девочка приоткрыла сначала один глаз, затем второй, а затем только поняла, что от нее требуют. Сев, Ада стала разминать затекшее от неудачной позы во сне тело, которое болело, словно всю ночь девочка занималась физкультурой. Животные тоже просыпались, возились в своих клетках, поскуливали, рычали, шипели, требуя еды.

Тарн – небольшой провинциальный городок, прославившийся своими архитектурой и необычайной образованностью населения. Но, несмотря ни на что, цирк здесь почитали и любили, особенно гимнастов. В городе даже открыли специальную академию цирковых искусств, куда мечтал попасть каждый. Ада слышала об академии, но, когда она попыталась спросить о ней в первый их приезд сюда, господин Корд сильно разозлился и долго кричал, что она неблагодарная девчонка, которая не ценит их и то, что они сделали для нее, а еще чуть ли не прямым текстом сказал, что она еще не отработала свое прожитье и обучение гимнастике.

Шатры цирк разбил неподалеку от дороги, на поляне за городом. Засидевшиеся в клетках животные с охотой вылезти из вольеров и репетировали с дрессировщиками. Ада тоже решила попрактиковаться. Для начала она решила выполнить ряд трюков на трапеции. Несмотря на то, что ее действия не сопровождались музыкой, были довольно скромны и еще не совсем четкие – мышцы не разогрелись до нужного состояния – многие работники цирка все равно с замиранием сердца смотрели, как юная гимнастка парит под самым куполом. Репетиция длилась около двух часов, и все это время Ада провела в воздухе. Под конец даже директор вышел посмотреть, что она вытворяет. Разойдясь, девочка делала то, что ей и не снилось ранее, казалось, она достигла верха своего искусства. Завтрашнее представление обещало быть фантастическим.

Вечером господин Корд подозвал девочку в свой кабинет. С замиранием сердца Ада пришла к нему. Директор цирка был крупный мужчина лет сорока, шатен, карие глаза смотрели строго из-под густых черных бровей. В прошлом господин был фокусником, но несмотря на это, кабинет его был что ни на есть обычный: крепкий письменный стол, кожаное черное кресло, пару книжных полок. Вот и вся обстановка. Разве что походная кровать выдавала, что это вагончик, а не настоящая комната. Сейчас директор развалился в кресле. При виде зашедшей девочки тут же встал.

– Г-господин директор… Я вам зачем-то понадобилась?

Мужчина расплылся в приторно-сладкой улыбке, что Ада невольно почувствовала скрежетание сахара у себя на зубах.

– Дорогая моя Ада, ты же знаешь, что ты мне как дочь? – директор приобнял девочку за плечи и заискивающе заглянул в глаза. – У меня к тебе предложение… Если ты повторишь то, что делала сейчас, на представлениях здесь в течении недели, то, возможно, я разрешу тебе покинуть нас… прям как от сердца отрываю, знаешь? Но я хочу тебе лучшего, поэтому даже помогу поступить в академию. Если, конечно, ты сможешь…

Гимнастка не верила своим ушам. Сам господин Корд разрешит ей уйти из цирка на все четыре стороны! Правда, девочку немного насторожило то, что она должна блестяще выступить. Что-то ей подсказывало, что если так пойдет, то она вряд ли сможет уйти, открыв для директора неплохой заработок. Однако мужчина уже терял терпение. Ада вздохнула и кивнула. В любом случае она ничего не теряет, а поражать зрителей ну какой циркач не хочет?

Господин Корд просиял, увидев согласие гимнастки. Еще около получаса он описывал девочке, какие ее ждут блестящие перспективы, восторг зрителей и прочее и прочее. Ада была счастлива, оказавшись вне вагончика директора. Она чувствовала себя выжатой и совершенно не окрыленной этой новостью. Но выбора у нее не было, и девочка решила рискнуть.

На следующий день их ждала череда представлений. Сам директор объявлял обычные для цирка номера: клоуны, дрессировщики, танцоры, гимнасты. Аду же поставили в самый конец программы, из-за чего та заметно волновалась. Зная, что ей еще долго ждать, она сидела с Яковом на ступеньках чьего-то вагончика и разговаривала.

– Так мистер Корд тебя решил отпустить? – старик задумчиво почесал бороду.

– Да, если я хорошо выступлю здесь. Но мне кажется, что я только обреку себя на вечную каторгу.

Повисло непродолжительное молчание. Яков задумчиво расчесывал бороду, пока Ада рисовала что-то палочкой на земле.

– В любом случае тебе придется дать, что от тебя требуют. Сама знаешь, как могут наказать…

Ответить девочке не дали, прибежала одна из танцовщиц, требуя Аду на арену. Представ перед занавесом, девочка на секунду замерла, собираясь с духом, подавляя волнение. Выйдя на арену, она на секунду оглохла от оваций встречающих ее зрителей и ослепла от света ламп, освещавших арену. Широко улыбнувшись, она подошла к спускающимся с потолка полотнам, поднимаясь вместе с ними под самый купол. Выступление началось. Все было так же, как и на тренировке. Но вдруг одно из полотен, не выдержав веса девочки, оборвалось. Ада повисла на одной ноге, попытавшись выровняться и удержаться. Но рука соскользнула, так и не успев ухватиться как следует. Раздался крик ужаса, а потом все поглотила тьма.

========== Глава 2 ==========

Боль. Нестерпимая боль, пронзающая все тело. И темнота. Ада не помнила, что было вчера. Только блеск цирка, музыка, а потом крики публики, чувство полета… Неужели полотна оборвались, а она сейчас мертва? Но тогда почему так больно? Разве в загробном мире есть место чувствам?

Тихо застонав, она открыла глаза. Первым, что она увидела, было дерево, под которым она лежала. Его листва была настолько густая, что практически не пропускала солнечных лучей. Трава была на удивление мягкая и хорошо пахла. Оглянувшись, девочка увидела, что она оказалась в каком-то лесу. Несмотря на то, что солнечный свет сюда практически не попадал, было даже как-то уютней, создавалась атмосфера защищенности, покоя.

– Лес? Странно… Может, я переволновалась, и Яков вынес меня подышать свежим воздухом? Но почему тогда здесь так светло?

Ада попробовала размяться, но все тело болело, словно она упала с большой высоты. Вдруг перед глазами снова пронеслась картинка: она в своем серебристом костюме падает вниз, все еще держась за полотно. Ткань была перерезана. Внезапное видение ошеломило девочку. Вскочив, она оглянулась и осмотрела себя. На ней были совершенно обычная домотканая рубашка, плотно прилегающая к телу, а также свободные брюки и высокие сапоги. – Значит, все же… Я умерла?..

Ее рука чисто автоматически потянулась к шраму на плече. Гимнастка всегда так делала, когда была растеряна или расстроена. А еще она часто слышала легенды, будто в загробном мире все изъяны исчезают, но пальцы коснулись привычного рубца. Или слухи врут, или она действительно жива… Тем более ее живот заурчал, напоминая, что неплохо было бы поесть. Вряд ли в Пристанище Предков было бы такое возможно.

Додумать ей не дал странный шум. Насторожившись, Ада дотянулась до толстой палки, так удачно лежавшей рядом. Прислушавшись, она смогла уловить голоса. Они смеялись и о чем-то весело переговаривались. Неожиданно голоса смолкли, и Ада расслабилась, думая, что они ушли. Но буквально через секунду после этого кусты раздвинулись, заставляя девочку вскрикнуть.

Между веток показался низкого роста молодой человек. Лицо его едва тронула щетина. Увидев девочку, он удивился, явно не ожидая кого-либо здесь встретить. Ада в шоке смотрела на него, удобнее перехватив палку. Она была готова в любой момент ударить его, стоило ему сделать любое неосторожное движение по отношению к ней. Незнакомец миролюбиво улыбнулся и поднял руки, показывая, что он не причинит вреда. Следом за первым появился человеком появился второй. Они были очень похожи, и Ада подумала про себя, что они могут быть братьями. Однако палку она опускать не собиралась.

– Эй, не бойся. Что ты тут делаешь? – Первый, как она его мысленно окрестила, сделал два шага по направлению к девочке, все также улыбаясь. – Ты человек? Как тебя зовут?

– Кто вы? Где я нахожусь? И что вам от меня надо? – голос девочки предательски дрожал, но палку она не опускала, отойдя на несколько шагов назад. Второй лишь усмехнулся, сложив руки на груди.

Впервые Ада почувствовала, что ей по-настоящему страшно. Она боялась, находясь рядом с Яковом, проезжая лес рядом с Тарном. Это был не тот страх, который она испытывала сейчас, оказавшись в незнакомом месте совершенно одна. Язык незнакомцев был весьма странный, но понять его было можно. Некоторые звуки, которые, например, в ее родном языке произносились в нос, они говорили горлом или как будто прикусывая язык. Местность была незнакомая, она в другой одежде, ее зачем-то спросили, человек ли она. Что вообще за странные вопросы? Как будто они сами не знают, что да? Или не знают?..

По спине прошлись мурашки. Она выжидающе смотрела на незнакомцев, отмечая про себя, что они были совсем немногим выше ее. Первый был темноволосым, улыбчивым и больше располагал к себе, чем второй. Тот, наоборот, был светловолосый, хмурый и явно не желающий связываться с ней. В этом они были похожи, ибо Ада тоже не хотела этого с ними. «Лишь бы просто ушли», – молила девочка про себя.

Гномов, а это были именно гномы, несколько удивил страх гимнастки. Да, их народ слыл теми еще грубиянами, но еще никогда без повода их никто не боялся. Особенно люди. Гномы давно дружили с этим народом, многому их научили. Переговоры негласно решил вести первый.

– Э… Ну… Я Кили, а это мой брат Фили. Мы гномы. И мы сейчас с тобой находимся в одном из лесов на окраине Пустоши. Нам от тебя ничего не надо, успокойся. Как тебя зовут?

– Да, а еще у тебя листик на лице. Вот здесь, – Фили указал на щеку.

Продолжая держать в одной из рук палку, Ада коснулась того места, куда указал блондин. Там действительно оказался листок, который, похоже, прилип, когда девочка спала. Выдохнув, она сняла его с лица. Почему-то это ее успокоило. Незнакомцы не казались такими страшными, но подходить она все равно не решалась, как и опускать свое оружие. Даже то, что они назвали ей свои имена, не успокаивало.

– И… И где эта Пустошь находится? – увидев, что у обоих братьев на лбу стала образовываться складочка, выражавшая непонимание, она поспешно добавила. – Я совершенно ничего не помню. Помню только, что мы выехали из какого-то белокаменного города с гербом из дерева с моим караваном. Все было хорошо, а потом разбойники, крики, темнота… Меня схватили какие-то всадники, и я едва отбилась. А когда падала с лошади, то ударилась головой.

Ада прекрасно помнила все пустоши, которые были в ее стране. Никаких лесов там не было. Значит, или ее обманывают, или она действительно оказалась в другом месте. В любом случае, она решила не раскрывать своего прошлого. Даже если они найдут ее цирк, возвращаться ей туда не хотелось. Жалко было только Якова, который, скорее всего, переживал за нее. Белокаменный город и дерево гимнастка придумывала на ходу, но, судя по выражениям лиц гномов, она угадала, что такой существует.

– Далеко же тебя занесло, – Кили усмехнулся. – Из самого Гондора ты попала в Шир. И опусти уже свое полено, убивать мы тебя не собираемся.

По его тону девочка поняла, что это слишком далеко. Тем лучше, ее ложь откроется не так быстро. «А они не такие страшные», – подумала Ада и опустила свою палку. Девочка радовалась, что так удачно придумала про разбойников. Теперь можно легко объяснить ее пугливость. И тут живот снова предательски заурчал. Братья переглянулись.

– Голодная? Балрог… Ладно, оставлять тебя на смерть не выход. Пойдем, мы тебя покормим. И не бойся, мы ничего с тобой не сделаем, – гномы нырнули в кусты, показывая, куда надо идти. Немного поколебавшись, Ада отошла направилась за ними. В любом случае, ей нечего терять, а снова умереть в загробном мире невозможно.

Она пробиралась сквозь кусты, следуя за юношами. Почему-то она была уверена, что возраст гномов был не больше двадцати пяти. Наверное, их выдавала излишняя улыбчивость, простота, с которой они говорили, и незатейливость манер.

Они привели Аду на небольшую полянку около реки. Весело переговариваясь, гномы стали разбивать небольшой лагерь, чтобы сделать привал. Только сейчас она заметила небольшие котомки, которые нес каждый из них. Аде стало неловко, поэтому она стала помогать братьям с работой. Постепенно она все больше проникалась доверием к ним.

– И все же ты не сказала нам своего имени, – сказал Кили, протягивая девочке заслуженную миску супа из вяленой оленины, которая была у юношей с собой.

– Ада.

– Приятно познакомиться, Ада, – Фили улыбнулся, отсалютовав в ее честь кружкой. Пугать ее ему не хотелось, да и вежливым быть надо было. Однако гном хотел как можно быстрее отвести ее к своим, к людям. Его настораживало, что людская девчонка оказалась одна в лесу.

После обеда девочка почувствовала слабость от пережитого нервного перенапряжения, поэтому легла подремать. Кили и Фили были только за, потому что им нужно было обсудить, что делать с ней дальше. Нельзя было бросать ее вот так просто. Уже около получаса они спорили чуть поодаль, чтобы не разбудить ее.

– Да, но и брать ее нельзя! – Фили развел руками. – Торин нам за это голову снесет!

– Но он не поощрит, если мы бросим беззащитного ребенка в лесу! Тем более, который даже не помнит, что такое Пустошь и с чем это едят!

Фили тяжело вздохнул. Тяжело быть старшим, тем более, если тебя не слушается твой брат. И даже не пытается понять, что именно ты ему объясняешь. Блондину тоже было жалко Аду, но правила есть правила. Никаких женщин и детей в походе.

– Возьмем ее с собой, а в деревне где-нибудь пристроим. А там она вспомнит прошлое и вернется домой. Хоббиты проводят ее до Пригорья, где люди точно ей помогут.

– А можем и сами проводить. Все равно же будем проходить мимо, – Кили упрашивающе посмотрел на брата. – Ну пожалуйста. Только до Пригорья. Я правда за нее волнуюсь.

Блондин не понимал, чего хотел больше: ударить брата, чтобы мозги на место встали, чтобы он понял, что девочка не игрушка и не зверек, чтобы ее брать с собой, или разрешить ему делать, что угодно. Все равно этот упрямец сделает по-своему. Когда-нибудь ему это непременно аукнется.

Тяжело вздохнув, Фили кивнул. Но что-то подсказывало, что что-то непременно должно случиться – неспроста они нашли девочку одну в лесу. Да и не похожа она была на ту, которая недавно пережила нападение на караван.

Тем временем Кили уже собирал лагерь, чтобы двинуться в путь. Ада, которая недавно проснулась, тут же стала помогать. Ей было неловко, что ее накормили просто так, поэтому старалась отработать это. Но, несмотря на все, Фили не нравилась затея брата. Что-то было в девочке не так. Она странно говорила, манеры ее были совсем не похожи на манеры жителей белого города. Словно она вообще не Средиземья.

Фили в очередной раз вздохнул, взял котомку и направился вслед за парочкой, которая уже нашла общую тему для разговора. Кили всегда был слишком беспечен.

========== Глава 3 ==========

Они шли довольно быстро и молча. Из-за мрачного настроения брата Кили быстро замолк, чтобы не раздражать его в лишний раз. Ада чувствовала, что ей не рады, но уйти тоже не могла, понимая, что в незнакомом мире одна она вряд ли выживет. Девочка про себя твердо решила, что она сразу же покинет гномов, как только попадет в ближайший населенный пункт. Она прекрасно понимала Фили, который сопровождал взглядом каждое ее движение. Ада сама бы так поступила, наткнись на человека, который бы утверждал нечто подобное.

Лес совсем не желал кончаться, все только сгущаясь и сгущаясь. Из-за плотной листвы было не понятно, в каком положении сейчас солнце, поэтому время определить было невозможно. По ощущениям Ада шла около пяти часов, ноги болели, как и все ушибленное после падения тело, хотелось спать и есть, но взглянув на гномов создавалось впечатление, что те ничего этого не чувствовали. Они бодро шли, словно всего пять минут назад отправились в путь.

Еще около часа прошло прежде чем путники решили сделать привал. Около поляны, на которой они остановились, протекал ручей, по берегам его рос орешник. Кили набрал воды, чтобы сделать что-то наподобие чая. В кипящую воду брюнет кинул листья какой-то ароматной травы, сушеные ягоды, постоянно помешивая. Фили раздал всем по куску хлеба и вяленой говядины. Такой незатейливый завтрак показался Аде невероятно вкусным, пускай она много раз ела все это в цирке, но тут даже дышалось по-другому.

Девочку распирало любопытство: внутри нее скопилось так много вопросов об этом мире, но она боялась спросить, чтобы не быть подозрительной или чтобы не показаться просто смешной. Ей было интересно, что это за лес, где они, куда идут, есть ли еще гномы или какие-либо другие существа.

Гномы старались делать все как можно быстрее, торопились нагнать время, которое у них отняла Ада. Поэтому девочка старалась как можно меньше задавать вопросов, не делать чего-то, что могло задержать их, иначе поймает мимолетный, но полный укоризны взгляд Фили. Наскоро справившись с перекусом, она старалась теперь идти быстрее.

Местность постепенно стала сменяться. Взамен густому лесу началась светлая роща, а за ней и вовсе поля. Солнце уже было довольно высоко, непривычно слепило глаза после полутени леса, приятно пригревая в своих лучах. Ада невольно повеселела, да и гномы уже выглядели не такими угрюмыми. В траве стрекотали кузнечики, перекликаясь с гулом жуков, щелканьем полевых птиц, шорохам мышей-полевок и прочими приятными для уха звуками природы.

Ада отошла немного вперед, следуя едва различимой заросшей тропинке, давая возможность пошептаться братьям. Судя по долетавшим до нее обрывкам, когда кто-то из них начинал горячиться: Фили хотел оставить девочку в поселении, находившемся как раз в конце этого поля, а Кили был против, уверяя его, что здесь даже не догадаются отвести ее к своим. Что это за свои, девочка не поняла, но ей страшно не хотелось разлучаться с гномами, которые успели ей приглянуться. И люди могли не поверить в ее историю, а если бы она рассказала правду, ее бы и вовсе посчитали бы сумасшедшей.

– Слушай, Ада… – Кили догнал ее почти у самой рощицы, в которая снова переходила в поле. Солнце уже начинало клониться к закату.

– Вы меня отведете к людям?

Девочка уже была готова к этому. Она уже мысленно свыклась, что придется уйти, даже придумала весьма правдивую сказку о том, что гуляла и заблудилась, а сама она откуда-то из-за гор. Как бы Ада не хотела бы обойтись без лжи, сейчас это было необходимо. Судя по тому, что Кили слегка приуныл, он понял, что девочка все слышала.

– Нет, сейчас ты никуда не уйдешь, но… – он опустил взгляд, не в силах смотреть в глаза Аде.

– Мне это придется сделать позднее, когда вы дойдете, куда вам нужно. Все в порядке, Кили. Я все прекрасно понимаю…

Брюнет вздохнул. Ада ободряюще похлопала его по плечу, улыбнулась и направилась вслед за Фили, который уже входил в рощицу. Солнце почти село, удлиняющиеся тени создавали жуткие образы чудовищ, которые так и норовили схватить за щиколотки. Становилось не по себе.

Братья разожгли костер. Ночь постепенно вступала в свои права, застилая тьмой все вокруг, словно укрывая, пряча от чужих глаз. Лес затихал, дневные звери заснули, чтобы ночные могли заполнить своими звуками эту странную пустоту. Ухнул филин. Где-то хрустнула ветка. Пламя костра рассеивало тьму, казалось таким неестественным, чужеродным. Однако, вместе с темнотой пришел холод, поэтому гасить источник тепла совсем не хотелось.

Как только Ада села, она поняла, насколько же устала за день. Ноги горели от долгой ходьбы, мышцы всего тела неприятно тянуло, глаза слипались, тело стало как будто деревянным. Не хотелось ни думать, ни говорить, поэтому, только ее голова коснулась импровизированной подушки из хвои, девочка тут же уснула. Ей снились какие-то странные дома, люди без лиц, окликавшие ее, странные чудовища, тянущие к ней руки, пустые города. Она шла по улочкам, выкрикивая имя своего любимого кучера, в голове билась мысль: «Только бы успеть, не опоздать». Сердце заходилось в бешеном стуке, страх сжимал горло, хотелось плакать от безысходности. Якова не было нигде. Вдруг за поворотом одного из серого туманного города показалась до боли знакомая рука с шрамом на ладони, который кучер получил во время пожара в его далекой молодости. Поспешив туда, Ада увидела Якова, лежащего в луже крови, страдальчески закатившего мертвые, остекленевшие глаза…

Она проснулась от собственного крика и пощечины. Чьи-то руки прижимали Аду к земле, пока другие били по щекам. Два голоса что-то кричали, пытаясь достучаться до девочки. Когда спазм отпустил горло, гимнастка все же рассмотрела братьев, которые держали ее, успокаивали, смертельно напуганные. Уже светало, утренние птицы уже начинали петь.

– Плохой сон приснился? – спросил Фили, протягивая ей кружку чуть теплой воды, оставшейся после ужина. Благодарно кивнув, Ада залпом его выпила. – Ты во сне звала какого-то Якона…

– Якова. Он заменил мне отца…

Гномы понимающе замолчали. Наскоро позавтракав, они снова отправились в путь. Ада внимательно разглядывала их, стараясь не слишком сильно пялиться. Несмотря на то, что они были братьями, они были очень разными. Фили был высокий блондин, с волевыми чертами лица и более густой бородой, Кили же был низкий брюнет с более мягкими чертами… Даже в характерах ничего не было общего, разве что шутить оба любили. Но из-за подозрительности к девочке старший сделал это лишь пару раз.

Лес. Елки. Деревья. Скука. Затянувшееся молчание. Девочка уже была не рада, что попала в этот мир. Мир, совсем чуждый ей, со своими законами и правилами, без друзей, которые могли выслушать ее историю, без Якова. Ада уже начинала скучать даже по вредной Лейле с ее злым мужем, по писклявым собачкам, которые так любили тявкать на ухо. Особенно по ночам, когда завтра утром важное выступление. И именно ей. Гимнастка даже подумывала, что дрессировщица специально их заставляла это делать.