Текст книги "Чужая. Часть 1. Этот прекрасный мир (СИ)"

Автор книги: gernica

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)

А Крис продолжал.

– Вот сегодня ты воду нашла. Случайно, думаешь? Не-е-ет! Это в тебе чутьё звериное пробуждается. Люди его вовсе лишены. А с другой стороны, на кой чёрт оно человеку? В городах шумно, дымно. Если бы человек слышал все эти миллионы ненужных звуков и чувствовал все эти миллионы ненужных запахов, он сошёл бы с ума. А вот здесь, в лесу, это всё просто необходимо. Иначе не выжить…

– Крис! – перебила Берта. – А вы Волчье противоядие принимаете?

– А что это такое? – в голосе – искреннее любопытство.

Ясно…

– На людей, значит, охотитесь? – вышло почти весело, но зубы потихоньку начали выбивать нервную дробь. – Я тут поблизости деревню видела. Там, небось, больше никто не живёт. Поели всех.

Крис так резко остановился, что Берта, крепко цеплявшаяся за его руку, чуть не упала.

– Ты нас что, за каннибалов считаешь? – в этом вопросе ей послышалось какое-то злое удивление.

– А как иначе? – озадачилась Берта. – Когда луна в голову ударяет – это же всё, финиш. Никакая цепь не удержит. Да и где её тут взять?

Было уже совсем темно, и в этой темноте Берта видела только, как хищно поблёскивают глаза оборотня – да вот ещё белеют оскаленные в ухмылке зубы. Но отчего-то ей совсем не было страшно.

– Ну, к счастью, не единой цепью жив наш брат вервольф. Хотя ты права – удержать нас трудно. Волю мы любим, – философски заметил Крис. – Но есть способы… Это Элка придумала, – с неприкрытой гордостью за вожака произнёс он. – Говорит, у них испокон веку все так делали. В общем, собираемся мы все аккурат перед полнолунием на одной особой полянке – в самой чаще. Все, кто знает, каким концом волшебную палочку в руки брать, широко окрест той полянки расходятся и особый магический барьер вокруг ставят. Ни нам за него не вырваться, ни маглам, буде захочется кому из них среди ночи по лесу гулять, через барьер не перескочить.

– А магам? – живо заинтересовалась Берта.

– Вот тут промашка, – огорчённо признался Крис. – Чтобы маг его почувствовал, барьер должен быть сильным. Да и вообще, чтоб был эффект, колдовать над ним должны несколько магов. А то вот год назад… – Крис тяжко вздохнул.

Берта вдруг без слов его поняла.

– Эрик?

– Ага. Рива в тот вечер совсем пьяная из Лондона вернулась. Какая уж тут магия! Хорошо хоть трансгрессировала куда надо… Элке одной пришлось барьер ставить. А как луна взошла, я резво так через эту хилую загородку и перемахнул. А душа-то подвига требует! Мало мне соседней деревни показалось – так я прямо отсюда до Запретного леса добежал. А там мне не в добрый час парнишка этот на зуб попался… Мало того, что я его не сожрал, а укусил только, так ведь ещё хватило ума сюда этого щенка притащить…

– Жалеешь?

– О чём? – не понял Крис.

– Что не сожрал.

Тяжкий вздох в ответ.

– Так ведь хрен-то редьки не слаще… А не сожрал я его, потому что пьяный он был сильно. А я алкоголь этот с детства не перевариваю.

Берта засмеялась.

– Что за вечер такой выдался! Все ужратые, весёлые…

– Ну, так это…в Хогвартсе бал выпускной был.

– А Рива ваша тут при чём?

– А Рива тоже его закончила. Давно. Так что она у нас образованная… Ну, вот мы и дома!

Дома… Сердце сжалось на секунду.

…Самого “дома” она не увидела – луна спряталась за тучами, и двигаться приходилось только следуя указаниям Криса. (“Вот сюда… Левее. За репей не зацепись! Ну, куда ты в крапиву лезешь, глупая! Так, пригнись теперь. Твою мать, ну, я ж сказал – пригнись!..”) В общем, методом проб и ошибок Берта, наконец, оказалась на охапке душистого сена – на которой тут же и уснула, едва приняв горизонтальное положение…

Луч яркого летнего солнца заставил открыть глаза. Берта проснулась. В июне рано светает…

При свете дня ей, наконец, удалось разглядеть, где же, собственно, она находится.

Да-а, лачуга Криса и впрямь была невероятно крошечной и невероятно древней. Правда, над хлипкими стенами с аккуратно забитыми щелями определённо кто-то хорошо поколдовал. И над крышей тоже. Берта удивилась, как легко ей удалось почувствовать чужую магию и оценить её качество.

Девушка с любопытством огляделась.

Сено рядом с ней было примято – видно, хозяин спал тут же. Но отчего-то это не очень напрягало…

Кто и зачем поставил посреди леса эту избушку, понять было невозможно. Но жить тут явно не собирались – домик был тесен даже для одного человека, пол был земляной, а окно представляло собой просто круглую дырку в стене. “Как-то здесь зиму перебывать?”

Но что больше всего удивило Берту – это полное отсутствие мебели. Спали здесь на сене, сидели…да сидеть тут, пожалуй, и не на чем. Да и негде – всё свободное пространство занимали какие-то ящики.

Бертой овладело любопытство. Быстро встав и едва не позабыв стряхнуть с себя сухую траву, она подошла к одному из ящиков. Заглянула под крышку. Глазам не поверила! Другой, третий… Изумление росло с пугающей быстротой. Книги, книги, книги… Совсем старые и новые, написанные по-английски, по-французски, по-немецки и – о ужас! – даже по-русски. Не хогвартская библиотека, но впечатляет.

– Крис! – ещё не придя в себя от удивления, громко позвала Берта.

Никто не отозвался.

Берта толкнула покосившуюся дверку и, предусмотрительно пригнувшись, вышла.

И – всё, что она собиралась сказать или сделать, в один момент улетучилось из памяти. Ибо Лес обрушил на неё свою утреннюю симфонию света и цвета, звуков и запахов, даже тактильных ощущений: шероховатость брёвен, из которых сложена стена, под ладонью; прохладное дыхание Леса на коже; холодная роса с задетого плечом куста, разом намочившая Берте рубашку… В своей прежней жизни она вряд ли бы обратила на всё это внимание, а теперь – вот поди ж ты…

Звук чьих-то скорых шагов по росистой траве сломали весь кайф непривычных ощущений.

Зато здорово позабавила Берту смена выражений…ну, да, лица (всё-таки – лица) прибежавшего Криса. Тревога, злость, смех…

– Так, – переведя дух начал оборотень разъяснительную беседу, – первое правило мирного сосуществования в лесу: не орать. Только если беда какая. А так – верная есть поговорка: тише воды, ниже травы. По крайней мере, до первого полнолуния – не шуметь. Мало ли, кто услышит. Тебя тут ещё никто не знает, а я не всегда же рядом… Ты ещё почти человек. Обидеть могут, – коротко заключил Крис.

– Сожрут? – деловито спросила Берта.

– Ну, это они, пожалуй, подавятся, – с сомнением оглядел её Крис. – Обидеть могут, – ещё раз повторил он.

– А что, у вас тут так сурово?

– Всяко бывает… – уклончиво ответил Крис. – И я тебя предупредил.

– Ясно.

Тут оборотень лающе рассмеялся.

– Я, как услышал, что ты зовёшь, уж подумал, что медведь или кто похуже сюда забрался…

– А что, здесь и медведи водятся? – округлила глаза Берта.

Крис оскалился.

– Да кто здесь только не водится… Тридцать три года тут живу – и то всей здешней нечисти не знаю.

– Сколько лет ты здесь живёшь?! – это звучало, как тюремный срок.

Крис резко помрачнел.

– Я сказал – ты слышала. И запомни правило второе: лишних вопросов не задавать. Никому. У нас за такое любопытство и в глаз дать могут. Волки мы. Не в ходу у нас джентльменское поведение, – Крис на минуту примолк, и Берта сумела проследить за направлением его взгляда. На двери хибарки, в которой она провела ночь, темнели злые глубокие зарубки. – И вообще, сколько можно лясы точить? Ну-ка, марш купаться! – весело блеснули его глаза. Берту сразу отпустила неясная тревога. – Да смотри, тихо там! – сказал Крис уже ей вдогонку.

…Когда Берта, досыта накупавшись и здорово проголодавшись к тому же, вернулась обратно, Крис уже разжёг маленький костерок и что-то на нём жарил. Запах был такой потрясающий, что Берта позабыла даже о сногсшибательной новости, которую собиралась поведать Крису. По дороге к речке и обратно она ни разу не сбилась с пути! И через все заросли шла по их вчерашним следам – они ещё и простыть не успели…

Но теперь, совершенно счастливая, Берта просто подсела к оборотню и зажмурилась, нарочито принюхиваясь.

Тот подозрительно покосился на Берту.

– Ты когда ела в последний раз?

– Позавчера…кажется.

– Тогда нечего тут на мой завтрак облизываться, – рассудительно произнёс Крис и извлёк откуда-то из-за бревна, на котором сидел, маленькое лукошко. – На, лопай.

Запах от лукошка исходил ещё более потрясающий. Зем-ля-ни-ка! Берта ела её в последний раз ещё в Германии…

– Нельзя с голодухи сразу на жареное мясо набрасываться, – объяснил Крис, подбрасывая в костёр несколько веточек.

– Спасибо, – чуть невнятно – очень уж земляника была вкусная! – поблагодарила Берта.

– Да не за что, – отрёкся Крис. И тут же покатился со смеху: – Рот-то вытри! Губы красные, как у вурдалака…

– Ты и вурдалаков видел? – заинтересовалась Берта.

– Я всё видел, – переход от хохота к мрачности был очень резким.

– И слышал тоже, – не спрашивая, а утверждая, сказала Берта. – И про амазонок знаешь. И хата твоя вся книгами завалена – повернуться негде. Откуда это всё, а, Крис?

– Я, чтоб ты знала, в Кембридже учился. Факультет психологии, – глядя в огонь, глухо проговорил Крис.

Берта поймала себя на том, что так и не может закрыть рта.

– Но…как же так? – ей, наконец, удалось справиться с непослушной нижней челюстью.

– А вот так. Много будешь знать – скоро состаришься, – буркнул Крис, по-прежнему не глядя на Берту.

Исчерпывающе…

– Я только…ведь Кембридж – это же магловский университет! – не выдержала напряженного молчания Берта.

– Ну, так я и есть магл, – невесело усмехнулся Крис. – Разве до тебя ещё не дошло?

– Нет, – растерянно ответила Берта. Потом, подумав, спросила: – Но, Крис… Как же ты выжил?

– А я вообще живучий, – сплюнул в сторону вервольф.

Несколько минут просидели в молчании. Потом Берта тихо засмеялась – а потом уже хохотала, не останавливаясь. Крис даже испугался.

– Ты чего?

Мог бы и сам догадаться – напряжение последних дней так и выплёскивалось во все стороны, так и искрило в воздухе. Берте показалось, что это даже видно.

– Ой, не могу! – слёзы так и катились по щекам. – А я…я-то, как тебя увидела…подумала…ой, мамочки! Подумала: и хвост у него, наверное!..

– Так я его всегда в кармане ношу. На всякий случай, – абсолютно серьёзно ответил Крис.

========== Глава 17. ==========

Хромая Дара оказалась действительно очень древней согбенной старухой с длинными седыми волосами, заплетёнными в две косы, морщинистым лицом и длинными хищными ногтями. Она жила на другом краю чащи, довольно далеко от Криса, за косогором. У неё там было что-то вроде пещерки в скале. “Скорее, нора”, – прокомментировал Крис.

Старую колдунью они обнаружили сидящей на большом замшелом камне. Рядом стоял прислонённый к этому самому камню самодельный деревянный костыль.

– Доброй охоты, Бурый, – негромко произнесла его хозяйка. Голос у неё был особенный – старческий, хрипловатый, но приятный.

– Доброй, – сдержанно ответствовал Крис, чуть наклонив голову.

– Ну, что ж, хвастайся добычей, – Дара вдруг подняла на Берту глаза – ярко-голубые, чуть вытянутые к вискам, удивительно молодые. И удивительно…человеческие.

– Причудливы тропы, ведущие в Лес… – негромко промолвила колдунья (уж точно не магла! Кроме магии оборотней, было в ней что-то ещё).

“И откуда она только знает? И не спрашивает ни о чём…” – недоуменно подумала Берта.

– Погадаешь ей? – как-то напряжённо спросил Крис.

“Что он там вчера про ясновидение брехал?” – подумала Берта. Ей живо припомнилась школьная прорицательница профессор Трелони. Профессор Снейп в начале учебного года даже не предложил Берте изучать этот предмет, а сразу отправил её на Нумерологию…

– А как же! Ты не за тем разве сюда её привёл? Порядок у нас такой, детка, – обратилась она к Берте. – Инициация твоя в то полнолуние началась, а в это – закончится. А между ними надо проверку пройти. Найдётся ли в твоей душе мужество, чтобы зреть свою судьбу?

– Найдётся, – это ответил вместо Берты Крис. Девушка возмущённо на него покосилась. Оборотень ответил ей суровым, не допускающим возражений взглядом: мол, не лезь, я знаю, что делаю.

Дара, улыбаясь, наблюдала за этой игрой в гляделки.

А вот Берта чувствовала себя, как на экзамене…

– Подойди-ка поближе, не бойся, – позвала её Дара. Крис, до того державший Берту за руку, выпустил её и слегка подтолкнул к камню.

– А чего мне вас бояться? – буркнула Берта. Это с точки зрения Криса толчок был произведён “слегка”, а вот Берта себе чуть нос не расквасила. Да и подобного бесцеремонного к себе отношения она терпеть не могла.

– И правильно, – рассудительно заметила Дара. – Иной раз страх убивает человека вернее, чем любое оружие. Если вдуматься, неизвестно, что хуже. Страх ведь не тело – душу калечит. Скверно это – душу потерять… Нет на свете худшего порока, чем трусость, – заключила Дара. Потом выражение её лица сделалось сосредоточенным. Она повела в воздухе рукой – и в этой самой руке вдруг непонятным образом материализовалась неглубокая глиняная миска. У Берты, что называется, глаза на лоб полезли. Такого она даже в Хогвартсе не видела, хотя преподавали там непоследние колдуны, знающие толк и в невербальных заклятиях тоже. Но это! Какая-то полуграмотная бабка из леса, использующая невербальную беспалочковую магию так вот просто, как за ухом почесать… В голове не укладывается!

А когда всё-таки немного уложилось, Берта подумала – сильно же недооценивают оборотней в Министерстве! Вот интересно, способны ли на такую магию Фадж или этот…из Аврората…Скримджер? Сомнительно что-то…

Дара, тем временем поднесла миску к губам и осторожно подула. Такого даже и представить невозможно – миска сама по себе наполнилась водой.

– А теперь наклонись вот здесь и возьми горсть песка, – чуть нараспев произнесла Дара. Берта повиновалась, чувствуя, как её вовлекает в водоворот чистой мощной магии.

– Подержи его в руке, подумай, – голос волшебницы звучал уже ласково и властно одновременно. И вместе с тем так звонко и певуче, будто говорила молодая счастливая женщина – а не больная старуха с грубым загорелым лицом.

– А теперь ссыпай его сюда, – она кивнула на стоящую у неё на коленях миску.

Берта смотрела, как тоненькая золотая струйка сыпется в прозрачную воду, оседая на дне.

– Положи ладонь на песок – так, чтобы остался отпечаток.

Рука Берты погрузилась в холодную невесомую воду и коснулась песка на дне миски. И в этот момент Берту словно…ударило? схватило? обожгло?..что-то, чему она не могла дать названия. Но проняло это неназываемое до самого сердца.

Дара резко вздохнула.

– Ну, теперь – всё. Отойди-ка в сторонку. Читать буду.

Оглушённая и потрясённая, Берта послушалась. На траву она опустилась совершенно без сил. Её слегка трясло.

Дара в это время водила раскрытой ладонью над поверхностью воды. Затем послышался её короткий вздох.

– О-ох, да ты – чужая!.. – удивлённо улыбаясь, проговорила волшебница. Голос её снова был хриплым.

– Что? – не поняла Берта.

– Не наша ты, и нашей не станешь, – медленно, будто читая что-то неразборчиво написанное, проговорила Дара. – Ты Большому Миру принадлежишь. И тому, кто тебя в этом мире ждёт, – добавила волшебница.

– Меня никто не ждёт, – покачала головой Берта.

– Врёшь, – коротко прокомментировала Дара. – И ждёт, и ищет. И долго будет искать. И найдёт непременно. И позовёт тебя, и ты пойдёшь с ним. Обязательно пойдёшь. И скоро это будет.

Берту поразила и возмутила уверенность, с которой Дара об этом говорила. Как будто вся эта ахинея была написана в той проклятой миске…

– Да хватит тебе ересь всякую нести! – это ожил Крис. И пахло от него теми же самыми удивлением, раздражением и злостью, что испытывала Берта. Вот только к ним ещё примешивался запах тревоги.

– Ты про судьбу её лучше расскажи.

Дара чуть улыбнулась.

– Про судьбу? Что ж, можно и про судьбу… Жизнь у тебя будет долгая, девочка. И горя в ней будет много. Многих ты погубишь, многие вокруг тебя сами себя погубят. А ты всех переживёшь. Долгий тебе век дан, – повторила Дара.

– А будет ли она когда-нибудь счастлива? – каким-то очень странным тоном спросил Крис.

Дара опять улыбнулась.

– Ну, уж этого тебе никто рассказать не сможет.

– Ты его любила? – Крис остановился так внезапно, что Берта чуть не налетела на него. Всю дорогу от прорицательницы он молчал – и молчание было таким мрачным, что Берта не решалась заговорить с оборотнем, а только шла за ним, след в след, едва поспевая. А тут Крис вдруг развернулся, крепко схватил Берту за руки повыше локтей и так и впился напряжённым взглядом ей в зрачки.

– Что? – она сперва даже не поняла.

– Ты любила его? – напряжение так и звенело теперь вокруг них обоих.

– Кого?

– Того, кто тебя укусил! Говори! – для пущей убедительности Крис ещё и встряхнул девушку.

Ну, уж такого обращения с собой Берта стерпеть не могла! Сам по себе командный тон выводил её из себя.

– Во-первых, – холодно отчеканила она, – пусти меня, – и резко дёрнула плечами, желая стряхнуть с себя его руки. Боль, прошившая всю правую сторону, была такой сильной, что дальше Берта смогла только прошипеть: – А, во-вторых, не твоё собачье дело, урод!

Крис отпустил её сразу же и теперь со злым недоумением смотрел на собственные руки. Потом перевёл взгляд на Берту, которая прижалась спиной к стволу ближайшего дерева и пыталась отдышаться.

– Больно?

– А ты думал… – злиться и ругаться уже не осталось сил.

А вот Крис негромко выругался.

– Шкура волчья проклятая! Даже на ущербе покоя не даёт…

– Чего ты?

Лицо у Криса было злое.

– Болеть долго будет. А шрамы…шрамы вообще на всю жизнь останутся. Любые другие моментально заживают, а эти – нет… Вечно будешь на себе след этого подонка носить!

– Не надо так, – тихо попросила Берта.

– А как? – Крис всё ещё злился. – Ты хоть понимаешь, что он тебе жизнь искалечил?

– Крис, это моё дело, – вдруг навалилась какая-то невыносимая усталость. – И…я сама во всём виновата.

Крис горько усмехнулся.

– Так значит, я прав? Это был мужчина, и ты действительно его любила?

– С чего ты взял?

– Вчера ты пришла сюда совсем одна, с каким-то жалким рюкзачком, не имея места, куда приклонить голову, и не зная ни одного человека на свете, который смог бы тебе помочь… Так не собираются на загородную прогулку, Берта. Так бегут. И, преимущественно, от себя.

Девушка улыбнулась.

– Ты действительно ошибся, Крис. У меня, и правда, нет ни родных, ни близких. И дома тоже нет. Зато есть большие проблемы с законом – что с магическим, что с магловским…

– У кого их нет? – философски заметил Крис. – Тут у нас просто филиал Либерти какой-то… Одна Рива чего стоит! Ну, за Каином и Авелем ничего, кроме мелкого хулиганства, не числится. Кражи там, разбой… Мы их обоих вместе и не видим почти – то один сидит, то другой. Я и Эрик – незарегистрированные…

– А чего ж не зарегистрируетесь? – не поняла Берта.

Крис насмешливо присвистнул.

– О, да, в Аврорате зарегистрируют!.. Кто такой? Где живёшь? Какая стая? Кто вожак? А Элка и Дара в Англии вообще нелегально проживают… Так что теперь – всю кодлу им сдать?

– Ясно…

На несколько минут повисло благословенное молчание. Берта, наконец, заметила, что обратно они шли вовсе по другой дороге. Теперь они стояли посреди маленькой светлой рощицы, состоящей из каких-то невысоких деревьев с серебристо-серыми гладкими стволами. И над головой шумели их узкие светлые листья. Отчего-то от этого шума на душе становилось легко.

– Так ты мне не ответила, – нарушил молчание Крис.

– Крис, – вздохнула Берта, – а как там насчёт второго правила? Я уже имею моральное право дать тебе в глаз?

Он рассмеялся, но тут же снова стал серьёзным.

– Можешь расцарапать мне физиономию, но на вопрос ответь.

– Тебе так это важно?

– Это тебе важно. Понимаешь…трудно в двух словах объяснить.

– А ты попробуй в трёх, – предложила Берта.

– Ладно, – внезапно решился Крис. – Слушай. Суть в том, что между оборотнем и его жертвой, если он её не убивает, возникает связь. Так, они всегда смогут узнать друг друга, даже если до полнолуния никогда не встречались. Часто совпадает масть, внешний вид после превращения. Передаются некоторые привычки. Если оборотень и тот, кто попался ему на зуб, не были знакомы до того, этим обычно всё и ограничивается. Но когда человека и вервольфа что-то связывало ещё и до того, как случилась беда… Это может обернуться чем-то очень скверным.

– Чем же? – чуть насмешливо спросила Берта.

– Зависимостью, – вид у Криса был очень серьёзный. – Рабской покорностью. Полным подчинением личности другого человека и разрушением собственной. Смертью души.

– Мне это не грозит.

Крис тяжело вздохнул.

– Ох, если бы каждый человек мог знать точно, что ему грозит, а что – нет… Поверь мне, я знаю, о чём говорю.

– Я тоже, – перебила Берта. – И спешу тебя заверить, что между мной и тем человеком давно всё кончено, – да, именно так она и думала. Честное слово. – Успокоился?

– Нет, – после некоторого молчания ответил немного смущённый Крис. – Дара сказала…

– И из-за слов какой-то полоумной старухи ты мне будешь руки выкручивать?! – вот теперь Берта почувствовала сильнейшее желание подраться. Странно.

Берта и Крис сами не заметили, как от стояния под низеньким светлым деревцем перешли к размеренному, небыстрому шагу.

– Крис, а куда мы вообще идём? – спохватилась Берта.

– Ах, да! – словно вдруг опомнившись, сказал Крис. – Закрой глаза! – это был не приказ, а весёлая ребячливая просьба, и потому Берта подчинилась.

Она почувствовала, как Крис, чуть пропустив её вперёд, осторожно взял её за руки повыше локтей и так повёл. Берта шла сама, а он только задавал ей направление.

Когда Берте показалось, что стало как-то светлее, Крис велел:

– Ну, вот, теперь можно открыть.

Господи, что же это случилось в мире? Почему небо, нежное, голубое, зыбкое небо колышется теперь под ногами?..

Присмотревшись, Берта сообразила, что стоят они с Крисом на краю идеально круглой полянки, похожей на огромное блюдце. Должно быть, когда-то на её месте было лесное озеро…

А нестандартную окраску поляне придавали устилающие её ковром мелкие цветочки.

– Что это? – Берта смотрела, как зачарованная.

– Незабудки, как и обещал, – небрежно сказал Крис. – Всего-навсего незабудки – а какой эффект…

Да, эффект был сногсшибательный. Берта всё смотрела, смотрела, тонула и пропадала в переливающейся голубизне. Её словно уносило куда-то. Казалось, даже ветер в этом странном месте имеет цвет и вкус. И это затягивало – примерно, как трубочка с травкой.

Видимо, что-то такое почувствовав, Крис крепко взял Берту за руку.

– Что?.. – она откликнулась, как из забытья.

– Я…я буду за тебя бояться, – как будто сорвалось, как будто совсем не это он хотел сказать.

– Почему?

– Буду за тебя бояться. Раз уж ты сама не умеешь.

– Да чё ты мне тут пургу гонишь?! – голос Криса здорово напоминал рычание. – А то я братков твоих не знаю!

– Что?! – звонкий женский голос едва не сбился на визг. – Да Флетчер на мокруху ни в жизнь не подпишется – чтоб мне в Тёмной Топи навек сгинуть!

Этот разговор Берта услышала, возвращаясь с Ближнего Болота, куда Крис отправил её за брусникой. Услышала издалека, как слышала теперь всё. И, чтобы не попадаться под горячую руку, решила до времени укрыться за ближайшим кустом. А беседа тем временем набирала обороты.

– И сгинешь, – мрачно пообещал Крис. – И не в Тёмной Топи, а подальше. Про новый закон слыхала? Оборотней теперь в Азкабан не сажают, а ссылают на каторжные работы.

Его собеседница – довольно молодая, невысокая, полноватая женщина, одетая в просторное цветастое платье, сшитое, казалось, из каких-то лоскутков, и длинный жёлтый плащ с капюшоном, – испуганно охнула.

– Да ты, Бурый, что же это… На “Ежедневный Пророк” подписался, что ли? – голос её чуть дрогнул.

– А я сам себе пророк… И вот что я тебе скажу, Рыжая. Будешь шляться по этим вашим…притонам да ещё с Флетчером и ему подобными – мигом на каторгу загремишь.

– Бурый, да ты чё… – просительно завела Рыжая. – Флетчер – он же браток настоящий… Да чтоб он когда чего…

Крис оскалился.

– А кто в том году Макларрена, как фраера, обчесал, а? Не Флетчер твой, скажешь? И когда его по всему Королевству в розыск объявили, кто его у себя на хате прятал? Скажешь, не я? А когда он в лес партию контрабандных тянучек приволок и из Аврората пришли лес прочёсывать, – отлить было негде, под каждым кустом по аврору, – кто эти ящики поганые в овраг ночью таскал?

– Ну, ты, – с покорным вздохом согласилась Рыжая.

– Вот, – наставительно произнёс Крис. – А теперь ты хочешь, чтобы я в Лондон отправился и отирался там вокруг Либерти, выясняя, как там делишки у твоего дружка? Ищи-ка ты себе другую сявку…

– Да какую сявку, Крис? – испуганно заторопилась Рыжая. – Ты ж знаешь, ты ж для меня самый, что ни есть, верный кореш, братан мой, считай…

Крис сплюнул.

– Ты лучше со своей братвой сама договаривайся.

– Да братва моя, сам знаешь, вся в розыске. Рожи ихние в Аврорате каждый звездун наизусть выучил. Куда им к Либерти соваться? Да их там мигом срисуют и в кутузку заметут! Бурый, родненький, тут щас один ты помочь можешь, – голос Рыжей стал протяжным и плаксивым: – О-ох, и одна ж я на белом свете! Ох, да и нету ж у меня ни единой души родной! Дядя был – да и тот уж тринадцатый годок на нарах парится… Ох, а другана-то моего тоже посадили!..

– Ну, вот, завела, ей-богу! – рассердился Крис. – Ладно. Пойду.

Стенания тут же прекратились.

– Только не сейчас, – суровым тоном предупредил оборотень. – Не один я теперь.

– А-а, вон что! А я-то думаю – чего-то ты по-другому заговорил…

– Чего я заговорил – тебя не касается, – отрезал Крис. – А что обещал – сделаю. И…вали отсюда, пока я тебе по шее не накостылял!

Рыжая не заставила себя долго ждать и, повернувшись на каблуке, с громким хлопком исчезла. Мелькнули только её цветастые одеяния, и Берта на миг увидела огненно-рыжую кудрявую чёлку и весело глядевшие из-под этой чёлки совершенно замечательные глаза – хитрющие, любопытные и…разноцветные. Левый – зелёный, правый – карий.

– А кто это такая? – спросила Берта, выходя из своего временного укрытия.

Крис фыркнул – как-то совсем по-звериному.

– Рива Эйвери… Рыжая, в общем.

– И чего хотела?

Крис плюнул.

– На моём горбу в рай въехать – чего ж ещё?

Берта скептически оглядела его крепкую приземистую фигуру.

– Ну, на твоём горбу разве что в ад… Слушай, я тут слышала – совершенно случайно, конечно, – вы какого-то Флетчера обсуждали…

Крис тяжёлым взглядом посмотрел на Берту.

– Случайно, говоришь?

Берта быстро кивнула.

– Ага… Крис, а кто это такой?

Тот недобро ощерился.

– Наземникус Флетчер? Дружок Ривы. Закадычный. Уж не знаю, где она с ним снюхалась…

– Тоже оборотень?

– Хуже, – вздохнул Крис.

– Неужели вампир? – прошептала Берта. Это было доступно её пониманию. Вампиров она боялась.

– Жулик, – просто ответил Крис. – Вор, мошенник. Разные махинации прокручивает. За прямой разбой, конечно, не возьмётся – кишка тонка. Но ему и без того забот хватает. За одну только контрабанду этому мазурику такой срок светит, что мама не горюй! Но на этот раз он, кажется, вляпался по-крупному…

– Натворил чего? – осторожно спросила Берта.

– Да дементор его ведает! Пришили какого-то ворюгу, а Флетчер не то вправду по пьяни его заавадил, не то просто рядом стоял… В общем, что так, что этак – огребёт он по полной. Там же только крайним окажись – что было и чего не было к делу подошьют. У них там этот…процент рас-кры-ва-е-мос-ти, – раздельно произнёс Крис.

– Да знаю я, – отмахнулась Берта. – Только чего эта Рива от тебя-то хотела? Чтоб ты ему из Либерти бежать помог?

– Да разве убежишь оттуда? – безнадёжно протянул Крис.

– Ну-у…не Азкабан всё же.

– А чёрт его знает, где хуже! Нет, бежать я ему, конечно, не помогу. А вот на случай, ежели Флетчер захочет на волю весточку послать, надо, чтоб человечек какой-нибудь возле Либерти мелькал. Из своих.

– А ты – свой? – уточнила Берта.

– Да как ни крути – выходит, что так, – вздохнул Крис. – Вот. А Флетчер – мужичонка ушлый. Ему тоже не больно охота зазря на шконках париться. Он уж непременно что-нибудь этакое выдумает…

– А ты – вроде как на подхвате, – радостно закончила Берта. – Только…тебе-то какой с этого дела навар?

– Да хрен мне без соли, а не навар, – рассудил Крис.

– А чего идёшь тогда?

– Вот пристала, как репей! – рассердился Крис. – Рыжая просит, ясно? Друг он ей. Значит, выручать надо.

…Крис ушёл на следующий день рано-рано утром. Весь предыдущий вечер был посвящён наставлениям и поучениям, как вести себя в его отсутствие. Правила, в общем-то были просты: поменьше высовывать нос из хаты, дальше реки никуда не ходить, про Тёмную Топь даже и думать не смей (“Крис, да в конце-то концов, что это за болото такое?” – “Не “что за болото”, а Тёмная Топь. Кто туда ходил – ни один не вернулся. Только Элка…” – “Элка?” – “Захлопнись, дура! Там такое чародейство, что тебе и не снилось…”)

Апофеозом вечера стало старенькое ружьишко, извлечённое из-за одного из ящиков с книгами. И хмурый вопрос: “Стрелять умеешь?”

– А оно вообще стреляет? – засомневалась Берта.

Крис в ответ только хмыкнул, щёлкнул затвором и, развернувшись и почти не целясь, выстрелил куда-то в сторону. Шумно задевая ветки, упала в траву сбитая в полёте сорока.

Берту впечатлило.

– Нет, я не смогу.

С ножом она обращаться умела, а вот с огнестрельным оружием… У Хиллтона был пистолет (из которого он впоследствии и застрелился), но Берте он даже подходить к нему запрещал.

До самой ночи Крис учил Берту важной науке стрельбы из допотопного ружья.

– Запомни, оружие – это естественное продолжение твоей руки. Куда укажешь – туда и выстрелит. И не надо его бояться.

“– Запомни, палочка – естественное продолжение твоей руки…” Рем…Рем…Рем… Как же она его помнит! Как говорил, как смотрел – всё, до деталей. “Рем, зачем же ты был в моей жизни?”

Крис успокоился, только когда Берта с остервенением расстреляла старый трухлявый пень.

– Умница! Быстро учишься.

А ей слёзы застили глаза. Будто не в пенёк всаживала пулю за пулей, а в живого человека. В т о г о человека…

– Ты его всегда поблизости держи, – напутствовал Крис. – На всякий случай. Зверь какой или люди лихие…

– Я поняла, Крис.

Берте хорошо было одной. Тем более, если рядом были книги. Страсть к чтению вспыхнула в ней с тех самых пор, когда в монастыре девочку обучили грамоте. С того времени основным убежищем Берты стала школьная библиотека. Тиль Уленшпигель и Крысолов из Гаммельна – лучшими друзьями девочки. А мир, созданный чужим воображением специально для неё, нравился ей куда больше реального.

В цирке книг, конечно, почти и не было. Произведения мировой литературы узнавались Бертой на уроках русского языка в красочном пересказе Лизы, Никиты или Заринки. Яшка и Зойка, понятно, были неграмотными, а Кэрри… С ней, как всегда, было сложно. В её памяти остались только несколько детских английских стишков да ещё песенка на стихи Роберта Бёрнса – та самая, что Берта пела профессору Снейпу в больнице Святого Мунго…