Текст книги "Стартовая площадка – Земля (СИ)"

Автор книги: Генрих

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 20 страниц)

– А если не сломает и выдаст отличный результат? – Гроувс спрашивает после глотка и напряжённо ждёт ответа.

– Есть другой способ. Вполне возможно, паренёк не откажется сотрудничать с НАСА и в целом с Америкой. Идеальный вариант. И никому в ДТП попадать не надо. – Веклер подмигивает гостю.

– Сможешь выйти с ним на контакт?

– Выстроить подход потребует времени – я с ним не знаком – но думаю, небольшого, – Веклер снова обращает внимание на бутерброды. – Ты знаешь, до меня дошла одна история, шум от которой постарались замять. Что-то там во время практики в Роскосмосе парень напортачил, подвёл цех и всё предприятие.

– Забавно, но ничего необычного.

– Велл. Но когда руководство РКК «Энергия» попыталось мальчика прижать, тот неожиданно показал зубы.

– О-о-о! И как? – Гроувс обнаруживает вспышку интереса. Прежде чем заниматься каким-либо фигурантом, надо узнать о нём побольше.

– Публично выдвинул против предприятия… нет, против всей корпорации Роскосмос серьёзные претензии. Обвинил в неправильной кадровой политике, организации работ, многолетней стагнации, что-то такое. Главное в том, что ни слова в своё оправдание, будто ничего и не было.

– И что?

– Тоже сначала думал, что? Позже понял: мальчик нанёс сильный превентивный удар и тем самым обезопасил себя от любых нареканий. Ответ у него был наготове: мстят за критику.

– Кто-то посоветовал…

– Конечно, не сам догадался, слишком молод. Но сам подумай, Боб! Разве все способны принять толковый совет к действию? Причём с идеальным исполнением. Роскосмос, как говорят в таких случаях русские, просто утёрся. А наш ловкий юноша вышел сухим из воды.

– Шустрый паренёк, – Гроувс жестом даёт понять, что ему хватит спиртного. – И всё-таки, Майкл, не случится ли так, что в будущем юноша создаст нам массу проблем, а достать его будет невозможно?

Майкл Веклер и глазом не моргнул в ответ на почти открытое предложение категорического характера в стиле «нет человека – нет проблемы». Возраст, опыт работы в организации, которая, несмотря на свой гражданский статус, совсем не принадлежит к числу травоядных.

– В любом случае надо посмотреть на мальчика вживую, понять, что он собой представляет. Тогда что-то может проясниться.

– А если не прояснится?

– Этот результат тоже может что-то значить. Дай мне год, я тебе выдам максимально возможный расклад, – видя, что собеседник морщится, добавляет: – Ты сам сказал, что разговор не сильно важный. К тому же в космонавтике большие дела быстро не делаются. Что-то по-настоящему заметное он сможет совершить не раньше, чем лет через десять. Есть у нас время, Боб, есть. Велл, пусть будет полгода.

– Только как крайний срок, – Гроувс выдвигает условие со своей стороны.

– Ок.

27 декабря, понедельник, время 18:40.

МГУ, холл Главного здания.

Наконец-то заканчивается танцевальная программа, в которой поучаствовал вместе со Светой. Показательный танец сорвал свои аплодисменты, но королём и королевой нас не выбрали, как было в прошлый раз. Жюри обосновали наш пролёт веско: другим тоже хочется. Света схулиганила и показала им язык. А я состроил оскорблённое лицо:

– Ах так, да? Тогда не будем на следующем балу выступать. Без нас веселитесь. И Камбурская сегодня последний раз приходит. Всем скажу, что это вы виноваты, – гордо разворачиваюсь, и наш великолепный дуэт надменно и величественно отходит от жюри.

Зато совсем не величественно, а вовсе суетливо за нами торопится один из судейской коллегии. И долго уговаривает нас на приз зрительских симпатий и всё такое. Когда нам надоело корчить из себя униженных и оскорблённых, с видимой неохотой соглашаемся. И под уговоры обеспокоенной Татьяны объясняю своей подружке, выглядящей сегодня просто шикарно:

– Понимаешь, Света, Михаил Булгаков был не совсем прав, когда устами мессира Воланда говорил, что сильных не надо просить. Дескать, сами всё дадут. Они дадут, всё правильно, только перед этим им надо как следует состроить козью морду. Так, чтобы их реально припекло.

– Ви-и-тя! – Татьяна выдыхает с облегчением и осуждением. – Так ты просто голову всем морочил?

– Ах, Татьяна! Когда человек уверен, что кто-то другой обязательно сделает нечто нужное и полезное, он тут же начинает экономить на благодарности. А вот если сказать, что мы ещё посмотрим на его поведение, то он поневоле задумается.

– Вы и без этого глупого конкурса много получаете…

Татьяна начинает перечислять то, что я и без того знаю. И даже могу дополнить.

Рост популярности, восхищение зрителей, отработка наших стипендиальных надбавок, в конце концов. Забывает только о том, что публичные выступления подстёгивают рост мастерства. Зато мы помним.

Вообще, строить людям обиды – мощное средство манипуляции, психологического воздействия. Мало кто имеет от этого иммунитет. И мне надо его у себя как-то воспитывать. Кое-какие идеи по этому поводу есть.

Немного отдыхаю под щебет Светланки, затем иду на сцену.

– А теперь, друзья, оторвёмся по-настоящему!

Голос Камбурской идёт почти незаметным фоном, а я заряжаю длиннейшее попурри (на эту тему: https://vk.com/clip155872572_456239097 если не откроется, см. на странице автора – https://vk.com/id155872572 клип под названием «Let’s go, one, two, free»).

Приходится то и дело возвращаться к этой теме после попыток напомнить публике предыдущий репертуар.

– Устала, будто на плантациях вкалывала, – заявляет поздно вечером Настя, когда мы её провожаем со Светой. – Сил нет, а настроение заоблачное.

На прощание, хитренько покосившись на Свету, чмокает меня в щёку и упархивает в вызванное такси. Класса премиум, само собой.

– Где будешь Новый Год встречать? – как бы между делом спрашивает девушка уже в моей комнате.

Размышляю. В Березняки можно поехать, но давно не праздновал с друзьями и одноклассниками. Опять же, Света какого-то определённого ответа ждёт. Ежу понятно, какого.

– Дома. Составишь компанию?

Вместо ответа меня берут в нежный захват девичьи руки.

Глава 8

Сложности администрирования

31 декабря, пятница, время 21:15.

Синегорск, двор у дома Колчина.

Последний день 2027-го года, огненной козы по модному нонче китайскому гороскопу. Девчонки с визгом скатываются по горке. На этот раз весело сваливаются с санок в самом конце, не усеивая спуск своими прекрасными телами. Катюша и Света. Катя расцветает в свои семнадцать лет, затмевая мою Светланку. Только двигаться, как она, никогда не сможет. Но всё равно Димону здорово повезло.

Вчера перед обедом мы приехали, а вечером совместно с малышнёй увлечённо строили снежную горку. На ночь залили, утром заполировали несколькими вёдрами воды. Второй день дружной компанией уходим в короткий отпуск в детство.

Зина с серьёзным лицом играет с преемником Обормота, псиной той же породы и похожего характера, только рычать любит по делу и не по делу. Чтобы сохранить традицию, поименовали его Бармаглотом. Какая у него настоящая кличка по документам, никто и не думал интересоваться. Хозяин только рукой махнул, Бармаглот так Бармаглот.

– Апорт, ржавый якорь в твою собачью жопу, сучий ублюдок! – рявкает Зина.

Мощно дохнуло нашим счастливым детством, все аж расцветают. Кроме дрогнувшей от неожиданности Светы и прижавшего уши Бармаглота. Пёс, робко поджав обрубок хвоста, торопливо трусит за брошенной палкой. Его догоняет и подстёгивает наше весёлое ржанье, в котором доминируют доблестные Ерохины с гвардейцами.

Хозяин уводит нагулявшегося пса домой, а мы ставим фейерверки. Раньше Бармаглота не хотели пугать. Стоим, веселимся. Парни свистят, девочки ахают и визжат. Нас много собралось у Зины. С целью гендерного равновесия и пригласили Катиных и моих бывших одноклассниц. Ирину – штатную фрейлину, и двух танцовщиц – Валю и Аню. Хотя Аня немного порушила задуманный паритет и притащила с собой Эдика. У них вроде что-то наклёвывается. Почему бы и нет? Эдик остепенился, хотя некий налёт беззаботного весельчака сохраняет. Полагаю, его гиперактивность в детстве была следствием по большей части отсутствия воспитания в семье. Но Лёня Рогов успешно компенсировал этот недостаток под моим мудрым руководством.

Почти все поступили в вузы. В основном в наш университет. Зина пошла в институт физкультуры. Димон подался в строители, Катя – в психологи, Ирина – на театральный факультет, танцовщицы вошли в штатный ансамбль дворца культуры. Старший Ерохин с одним из гвардейцев прорвался в Рязанское десантное училище, второго забраковали.

Резвимся мы до одиннадцати часов с хвостиком. Полночь встречаем за столом. А когда пробили куранты, толкаю речь:

– Итак, друзья мои! Я выполняю свои обещания. В этом новом году в городе начнёт строиться новый завод. Самый современный и высокотехнологичный. Мне нужно, чтобы там работали мои люди. Энергетики, безопасники, кадровики, операторы обрабатывающих центров – да кто угодно. Не получится набрать только своих да наших, но приглашаю всех, кто сможет и кому интересно…

Пришлось долго рассказывать, что да как. Когда поток вопросов иссякает, в уши льётся тёплый шёпот:

– Пошли ко мне, родителей дома нет…

И как я ей откажу? Только сразу ставлю условие:

– Только если наденешь шортики и топик.

В ответ согласный смех.

24 января, 2028 год, понедельник, время 13:15.

МГУ, ВШУИ, Ассоциация «Кассиопея».

Праздники в последнее время мне стали нравится намного меньше. Мог целый месяц провести дома или в Березняках, но неделю назад не выдержал и вернулся в Москву. Поэтому и не планирую жениться на Алисе. Долго она меня рядом удержать не сможет.

И в МГУ особо делать нечего. Сессия идёт, у моих студентов глаза выпученные, вид взлохмаченный, так что лучше их не трогать. Только иногда.

– Я же ничего в этом не понимаю, – недоумевает Овчинников. – С какого рожна ты меня на это дело ставишь?

Удивляется, но с порога не отказывает. Вот что значит – человек в армии побывал. Мне нужно на кого-то спихнуть проектирование нашего завода в Синегорске. Не самому же этим заниматься. У меня других дел полно.

– И я в этом ничего не понимаю, в том-то и соль, друг мой, – ухмыляюсь с лёгкой насмешкой.

Мне есть что сказать, и думаю начать надо издалека. Интрига – наше всё.

– Ты никогда не замечал, что троечники, окончив школу, делают более успешную и быструю карьеру? Отличники же работают у них в подчинении.

Игорь задумывается, я ему не мешаю. Видимо, сканирует свою память на заданную тему.

– По моему опыту, больше по блату начальниками становятся, – суждение здравое, только он в сторону уходит.

– Мы немного не об этом. Это другой механизм карьеры. Я бы назвал его паразитическим. Ладно, дело вот в чём. Как ведёт себя троечник? Он не способен или ленится самостоятельно осваивать всю программу, в отличие от заучек. Но выкручиваться надо, и что происходит? Он как раз этому и учится. Как он решает контрольную, будучи не в состоянии осилить её самостоятельно?

– Списывает. Или шпаргалками пользуется, – пожимает плечами Овчинников.

– В точку! – тычу в него пальцем. – Как обобщить этот способ? Как можно определить этот метод разрешения любых трудностей? Примерно так: если не знаешь, как решить проблему, найди того, кто знает. Это первая часть метода. Вторая – надо суметь уговорить, заставить, каким-то образом замотивировать. Иногда это легко. В школе запросто можно опираться на товарищескую солидарность и взаимовыручку. Иногда надо думать. Вот этому троечники и учатся. Пока мы, честные отличники, добросовестно учим предмет, они учатся работать с людьми, учатся ими управлять к своей выгоде, учатся воздействовать на них, если надо – манипулировать. Врубаешься?

В глазах моего бывшего старосты, а теперь и моего студента в том числе – летом будет мне тоже сдавать зачёты – всплывает понимание. Можно продолжать.

– Учти, Игорь, это закрытые знания. Методам управления людьми нигде не учат. Исключительно в частном порядке. У нас в стране чаще стихийно и самостоятельно додумываются.

– Хм-м. В армии учат… – Игорь не возражает, нет, он примеривает мои слова к своему опыту.

– Не совсем то. В армии устав, присяга. Там учат не управлять, а командовать. Тоже навык, согласен, но он такой, сопряжённый. Плюс там чисто мужские коллективы. И ещё раз повторяю: подписки с тебя не требую, но эта инфа закрытая. Если хочешь – сакральная.

Игорь кивает с серьёзным видом.

– Слушай дальше. Если не знаешь, где найти нужного специалиста, то поищи того, кто может знать. Через него и выйдешь на нужного человека.

Потом выкладываю всё, что знаю по теме:

– В администрации губернатора сказали, что общий план местности есть. То есть подробная карта. Со всеми речками, рельефом, расположением и глубиной водоносных слоёв. Тебе надо выбрать несколько приемлемых мест, три или четыре. Желательно в неудобьях, чтобы не задеть сельхозугодья, иначе бешеные деньги придётся платить за отвод земель у сельхозпредприятий. С отсутствием водоносных пластов, еще желательно наличие холмов, которые будут загораживать взрывоопасные сооружения.

– А что там взрывоопасного?

– Резервуары с жидким водородом и кислородом. Будешь работать в контакте с проектной группой, которая отрабатывает все технологии, что будут применяться на заводе. Окончательную привязку, видимо, сделают местные организации. Нужные нам специалисты в области производственного проектирования в Москве точно есть, но первым делом иди на геологический факультет. Есть там нужные нам специальности. Возможно, на географическом тоже есть.

После недолгого финального обсуждения, напутствую:

– Как соберёшь в кучу нужных людей – доложишь, и наметим дальнейшие планы. Тогда же выдам очередную порцию тайных и сакральных знаний о секретах управления людьми. Вперёд, морская пехота! Без победы не возвращайся! Родина тебя не забудет!

Игорь на прощанье приветствует меня поднятым вверх сжатым кулаком.

16 февраля, среда, время 14:05.

Москва, ул. Щепкина 42, офис Роскосмоса.

Трёхсторонняя комиссия.

Так про себя обзываю наше сборище сразу после того, как мы представились друг другу. Роскосмос сегодня представляет Фролов Николай Юрьевич, зам генерального по международному сотрудничеству. А кто у нас за международность? Вот этот белёсый мэн, рыжину которого седина ещё не тронула?

– Майкл Веклер, представитель НАСА, – подтверждает моё предположение замгендир Фролов.

Рыжий, высокий и довольно крепкий мужчина приветливо машет рукой, даже не подумав подняться с кресла. Отвечаю ему тем же после оглашения моего имени и должности главы Ассоциации «Кассиопея». Только подкрепляю вежливой и максимально обаятельной улыбкой. И не только улыбкой, но и предложением. Сразу после того, как сам плюхаюсь в кресло по жесту замгендира.

– Николай Юрьевич, вы английским свободно владеете?

– Да, конечно, Виктор.

Хорошее у него лицо. Удлинённым овалом с мягкими чертами и добрыми внимательными глазами. Таких, наверное, собаки и дети очень любят. Если умеет при этом в жёсткость – должен, иначе такого поста не достиг бы, – то из него замечательный школьный учитель мог выйти. В младшем или среднем звене.

– Тогда, может, перейдём на английский? Ваш гость будет себя чувствовать увереннее и комфортнее.

Конечно, он соглашается. Гость – тем более. В этом и состоит мой шаг ему навстречу, ритуальный жест уважения. Если он не совсем дубовый, то оценит. А не оценит, переживать точно не буду. Мне начхать, на каком языке говорить. Даже полезно освежить знания в общении с носителем языка.

Настоящее общение начинается сразу после спича Фролова. Наверняка, дежурного. О том, насколько важно международное сотрудничество в области космонавтики, как оно укрепляет взаимопонимание между странами и прочее бла-бла-бла. Синхронно с американцем изображаем внимание и полнейшее согласие с такими замечательными словами. Полагаю, тоже элемент ритуала.

– Виктор, как ты смотришь на возможность сотрудничества с НАСА?

Старательно выпучиваю глаза. Наигрываю, конечно, но и удивляться есть чему. У нас по сути ничего нет, космическое агентство только в проекте, а нас уже к сотрудничеству приглашают. Начинаю смеяться.

– Сорри, мне вопрос показался странным, мистер Веклер…

– Можно по имени, без официоза, – небрежно кидает мистер.

– Нет, я так не могу. На английском могу говорить, но отменить, хоть и временно, все наши культурные нормы я не в силах. Итак, мистер Веклер, странность вот в чём. НАСА сотрудничает с Роскосмосом, причём очень плотно, что даже удивительно. Нам, новой организации, тоже никуда не уйти от сотрудничества с Роскосмосом. Не будем же мы всё создавать с нуля.

Немного пережидаю, давая время усвоить тезисы. Но Веклер, как нарочно, сбивает меня в сторону вопросом:

– Почему тебя удивляет факт нашего сотрудничества? – лёгкий кивок в сторону Фролова.

– Позвольте, мысль завершу, – в английском нет разницы между «ты» и «вы», тем не менее по интонации она чувствуется. – Я даже возможности при таком положении дел не вижу, чтобы уклониться от сотрудничества с НАСА. Даже если хотел бы.

– Но ты не хочешь?

Опять смеюсь.

– Простите, мистер Веклер, вы меня снова смешите. Дело в том, что у нас по факту ничего нет, кроме молодёжи, полной энтузиазма. И наше сотрудничество с Роскосмосом будет состоять в том, что мы будем у них что-то брать. За деньги или как-то ещё, но сотрудничество первое время будет односторонним. Мы ещё долго не сможем предоставить Роскосмосу ничего существенного. Теперь понимаете? Зачем мне отказываться от сотрудничества с НАСА, которое станет мне что-то предлагать. Если вы нам что-то дадите, мы это возьмём. Может быть, не сразу.

– Почему не сразу?

Вздыхаю. Элементарное приходится объяснять.

– Потому что надо ещё суметь удержать то, что нам дадут.

– А ты не хотел бы жить в Америке?

Ого, как его завернуло! Задумываюсь. Нутром чую, что мне надо ему понравиться, на хрена мне сильный недоброжелатель? Но делать это надо тонко.

– Наверное, нет, мистер Веклер, – говорю задумчиво. – Предупреждая ваш вопрос, поясню: столь кардинальная смена образа жизни пугает. Этот страх можно преодолеть, но дело в том, что смена страны проживания вызовет социальную смерть. Мне придётся бросить любимую девушку…

– Вы сможете взять её с собой.

– Смогу ли? А если ей родители не разрешат? Свою семью, родителей, брата и сестру тоже перевозить? Великое множество друзей? Думаете, они все согласятся? Уверен, что нет. Поэтому и говорю о социальной смерти. Смогу ли обзавестись друзьями, новой девушкой, новой семьёй со временем? Может, смогу, а может, и нет. Есть ещё студенческая ассоциация, которую я создал, всех созвал и вдруг всё брошу. Нет, это невозможно.

Веклер задумчиво и согласно кивает. Убедил? Вроде да.

Ощущаю затянутость паузы. Значит, пора сваливать, здесь мне не тут.

– Если вопросов ко мне нет, то я, наверное, пойду? Меня дела ждут, Николай Юрьевич.

Всё ещё говорим по-английски. Фролов провожает меня до двери своего кабинета и негромко спрашивает уже по-русски:

– Виктор, не держите на нас зла за тот случай в «Энергии»?

– Какой случай? – наполняю недоумевающее лицо искренностью до самых краёв. – Даже не понимаю, о чём вы говорите.

Усмехаясь, прощается со мной рукопожатием.

Спускаюсь в лифте, выхожу на улицу через холл и гардеробную, топаю в метро и всё думаю: что это было и с чем это едят. Сотрудничать с пиндосами, безусловно, даже не собираюсь, ещё чего! Но только полные идиоты играют открытыми картами. Главный вопрос в том, догадывается ли Веклер, что я – не идиот.

Есть способ обезопасить себя от американцев, на месте которых я бы быстренько меня прибил. Давить танки надо пока они чайники. Можно публично наехать на НАСА и в целом на США, обозначить себя их яростным противником. Кто-то скажет: всё равно, что под прицел встать, но не так всё просто. В случае моей, даже ненасильственной с виду гибели, американцы мгновенно попадут под подозрение. Пусть им удастся принять невинный вид и улик не найдут, но осадочек останется. Мир-дружба-жвачка между НАСА и Роскосмосом как минимум даст трещину.

Глава 9

Финансовые крылья

5 марта, воскресенье, время 13:30.

Москва, квартира Песковых.

– Агентство «Лунный свет», – заявляет Марк.

– Неплохо звучит, – мне действительно нравится.

– Плагиатом попахивает, – замечает Песков-старший. – Когда-то такой сериал был вроде с участием Брюса Уиллиса. Детективное агентство «Лунный свет».

Нагрянули к ним в гости с Марком по элементарной причине. Из параноидальных соображений. В общежитии и в кабинете нас могут слушать. Сказать вслух – большинство засмеёт, но бережёного бог бережёт.

Марку ничего объяснять не надо. В силу образования понимает, что финансовые схемы хорошо держать за семью печатями. Неважно, законные они или нет. Большие деньги любят тишину и не выносят чужих глаз.

Песков-старший в нашей компании пока нелишний, мы всего лишь название будущего агентства обсуждаем. С формой уже определились, хоть я и поморщился, но удобнее ООО ничего не обнаруживается. Акционерная организация меня не прельщает, не планирую биржевую торговлю акциями. И капитализация мне ни на одно место не упала. Марк чисто теоретически рассматривал форму ТОО, товарищества с ограниченной ответственностью, но сейчас в России эта форма собственности не применяется.

– Плагиат нам не нужен, – решает моё координаторское высокопревосходительство. – А жаль, хороший вариант.

– Я бы даже сказал: отличный, – не забывает похвалить себя Марк.

Мы сидим в гостиной вокруг низкого журнального столика. Песковы пьют кофе, угощают Марка, я отказываюсь. Обедом нас хозяева накормили на дармовщинку. Спрашивал Андрея, что купить, получил ответ – ничего, и ограничился вафельным тортиком.

– А если «Тоннель в небо»? – выдвигает предложение Андрей.

– Тоже есть, – режет его идею отец. – У Хайнлайна есть роман с таким названием.

– Что-то знакомое, ща проверю, – лезу в смартфон. – А нет, Николай Андреевич! У Хайнлайна роман называется «Тоннель в небЕ».

Выделяю последнюю букву.

– Разница в одну букву?

– Но она есть! – горячо отстаивает свой вариант Андрюха. – К тому же полное название – «Космическое агентство „Тоннель в небо“». Перекликается со способом старта – из тоннеля.

Его отец с улыбкой поднимает руки вверх и отпивает кофе. Марк тоже поддерживает, подкрепляя своё мнение хрустом тортика. Один вопрос решили.

– Виктор, – Марк смотрит на меня, – чтобы окончательно определиться со схемой, надо узнать, каким способом ты будешь получать деньги…

Вовремя поднимаю руку, затыкая ему рот. Старшему Пескову необязательно знать подробности, в том числе о том, что деньги пойдут из-за кордона.

– Это легко. Надо позвонить.

Втроём уходим в комнату Андрея. Через его компьютер посылаю запрос в Южную Корею. Глаз товарищей не боюсь, на время ввода пароля они дисциплинированно отвернулись.

– Теперь ждать, сейчас там вечер, та особа дома должна быть.

Строго смотрю на друзей:

– Надеюсь, вы понимаете, что все сведения, даже тембр голоса, секретны? – чего это я, надо же режим видео отменить, а ещё послать СМС по телефону.

Юна откликается через четверть часа, мы пока болтаем о том о сём.

– Привет, Витя! – раздаётся мелодичный голосок, и я берусь за микрофон. – А почему не вижу тебя?

– Здравствуй, Юна. Я не один, со мной два близких товарища из Ассоциации, пожалуй, ни к чему им тебя видеть.

– А-а-а, ну это тебе решать. Что ты хотел, Вить?

– Мы сейчас строим схему, по которой будем работать и получать финансирование. Нам для этого надо знать, что происходит на твоей стороне. Откуда именно пойдут деньги? От какой организации?

– Я создала трастовый инвестиционный фонд «Инвест Ю-Стелла». Перегнала туда свои деньги и собираю от других корпораций. Ещё есть банк во Вьетнаме с филиалом в Хабаровске и отделением во Владивостоке. Короче говоря, коммуникации настроены. Вам только счёт в ВТБ-банке надо открыть. Мой вьетнамский «Ханган-банк» корреспондирует с ним. Счёт надо открыть валютный. Не знаю, какой там порог для открытия счёта, но, скорее всего, небольшой. Наверняка не больше десяти долларов.

Марк весь превращается в одно большое ухо, впитывает каждое слово.

– Сказать, сколько я уже собрала? – не вижу, но догадываюсь, что она хитренько улыбается.

– Ни в коем случае! – возглас сам рвётся изнутри. – Марк, ты всё нужное узнал?

– Деньги нашему агентству будут перечислять? – разлепляет пересохшие губы Марк.

– Да, – Юна отвечает, не дожидаясь моего вмешательства. – Перед этим кое-что надо сделать, но ничего невозможного. Виктор, тебе надо со всеми документами подъехать во Владивосток. Или в Хабаровск, там видно будет.

– Зачем?

– Я же не единственный инвестор, – судя по тону Юна пожимает плечами. – Остальные желают на тебя хотя бы посмотреть.

– Какие нужны документы?

– Любые, которые относятся к делу и к тебе. Твой диплом, ты его защитил уже?

– Защитил. И не только диплом, но и кандидатскую диссертацию. Есть научные статьи, правда, только в университетском журнале. Хотя, возможно, где-то перепечатывали, я не интересовался.

– Поинтересуйся. О, так ты кандидат уже⁈ Это здорово! Что ещё? Ты что-то об Ассоциации рассказывал…

– Да. Я глава этой Ассоциации, ребята там отрабатывают самые современные технологии…

– Документы на Ассоциацию тоже привези. Короче говоря, вези всё, что относится к твоему прожекту.

– Понятно. Вроде всё спросил, может, тебя что-то интересует?

– По традиции надо в начале об этом говорить, – Юна хихикает.

– Я тебе рассказывал, что у меня сестра родилась? Ещё в позапрошлом году, в начале лета. А 29 апреля в том же году сын у меня появился. Не помню, говорил тебе или нет.

– Нет! Что⁈ Как ты мог о таком умалчивать⁈ – Юна почти взвизгивает от возмущения.

– Ой, ладно, – нахожу отговорку тут же, – ты и сама о своих детях только спустя несколько лет рассказала. Подожди, вот кончится эта дурацкая санкционная война, тогда и перейдём к межсемейному общению.

– Ладно, Вить, мне пора, дети расшумелись…

Прощаемся. Оглядываюсь на друзей, застывших соляными столбами. Следят за мной безотрывно, когда отхожу от компьютера и плюхаюсь на пол у тахты, особенно Марк. Андрей кое-какие кусочки пазла уже видел.

– К-х-м, – прочищает горло Марк, – она что, миллионер?

– Мультимиллионер, – уточняю осторожно. – Долларовый, разумеется.

Немного подумав, приоткрываю завесу:

– Очень мультимиллионер.

Марк сидит, как пришибленный, минут пять. Андрюха глядит на него с усмешкой бывалого студента при виде зелёного абитуриента.

– Нет, ты мне, конечно, говорил, что с финансированием проблем не будет, но всё равно, мне казалось это чем-то нереальным. Вроде я верил, но… – открывается у Марка дар речи только через пять минут.

– Ты включишься или нет? – начинаю раздражаться. – Ты спросил, что там, тебе объяснили: там трастовый инвестиционный фонд. Давай думай, как нам ловчее руки туда запустить.

– У нас трастовые фонды не в ходу, – бормочет парень после психологического пинка. – Им придётся напрямую деньги перегонять. Или нет… мне надо подумать.

– Думай, – разрешает моё высокопревосходительство, – время есть. Нам тоже не мешает кое о чём подумать.

Выходим в гостиную, отца Пескова сразу не обнаруживаем. Он сам позже подходит, заслышав нас.

– Парни, инвестиции – это хорошо, но нам надо самим думать, как зарабатывать. Один способ известен, но он долгий и вау-эффекта сразу не даст. Я о развитии производства, прибыль с которого можно пускать на дело. Это первый способ.

– Второй, – педантично уточняет Андрей и чуточку ехидничает: – Первый – это инвестиции под туманные обещания расплатиться горой денег когда-нибудь потом.

Марк возмущённо открывает рот, но затыкается от моего жеста.

– Не обращай внимания, он так шутит. Давайте идеи на-гора. Второй… вернее, третий способ – реклама. Какие-нибудь кнопочки или дверные ручки, любая хрень на орбитальной станции – и нам отвалят круглую сумму за рекламу.

– А вы читали Хайнлайна «Человек, который продал Луну»? – с балкона выходит старший Песков. – Там кое-какие идеи высказывались персонажами.

Под нашим концентрированным вниманием мужчина садится в кресло и начинает дозволенные речи, когда его сын уже готовится вскипеть:

– Они там раскручивали идеи продажи всяких значков, сертификатов – по сути, красивых бумажек – среди школьников. Что-то вроде членских книжек, в которые ставят штампик после выплаты дайма, гривенника по-нашему. Ещё какую-то систему наград, грошовых по затратам, продумывали.

– Пойдёт в качестве рабочего предложения, – поощряю на дальнейшие откровения, сам-то скептически отношусь к торговле воздухом.

– Ещё они рассматривали возможность гашения почтовых марок на космическом корабле с последующей продажей коллекционерам.

– Другие идеи были?

– Ещё они кое-что провернули, но там уже мошенническая схема была. Астронавт тайком пронёс мешочек с алмазами, их позже объявили найденными на Луне…

– Глупости Хайнлайн понаписал, – хмыкаю с некоторым пренебрежением к заокеанскому писаке. – Любые силикатные камешки с Луны по цене будут конкурировать с алмазами. Поначалу. А далее можно развернуть сувенирную торговлю лунными камнями с сертификатами, где будут указаны дата изъятия и координаты места. Полагаю, особо красивые камешки можно продать тысяч по десять за штуку. А весить такой будет грамм тридцать –сорок. Это получается двести пятьдесят – триста рублей за грамм…

Ныряю в смартфон и через пару минут докладываю:

– Серебро скупается у населения меньше, чем шестьдесят рублей за грамм, платина – за тысячу.

– Доставка с Луны дороговата, – качает головой старший Песков.

– Уверен, что она будет во много раз дешевле, чем доставка на орбиту с Земли.

Вмешивается Андрей, который тоже нырнул в сеть:

– Доставка на орбиту колеблется от двух до трёх тысяч долларов за килограмм груза…

– Двести – триста рублей за грамм, – мгновенно переводит старший Песков. – Отобьёте затраты, не более того.

– Это просто означает, что надо удешевить доставку с Луны, чтобы она была на порядок меньше. И сделать это технически не так сложно, она и так намного дешевле выйдет. При отработанной логистике – ничего невозможного. А ты записывай давай! – поворачиваюсь к Марку. – Ещё идеи есть?

– Золотые и платиновые монеты можно чеканить, – неуверенно говорит Андрей, и я на эти слова расцветаю.

У меня и самого такие мысли мелькали, поэтому вдвойне приятно.

– Там всё обдумать надо, – одобрительно киваю. – Чтобы лигатура была уникальна, чтобы лунные признаки были, вроде следов космического облучения, рисунок надо продумать, надписи и всё такое…

– Чеканить монеты имеет право только государство, – хмыкает Песков-старший.

– Договоримся или будем сами какие-нибудь памятные медальки делать, – отмахиваюсь.

Тоже мне проблема.

Натурально, не проблема. Монеты или памятные знаки, не суть, главное – сделаны из лунного золота. Они пойдут по цене кратно больше веса драгоценного металла в них. Как ювелирные изделия… О, кстати! На Луне вполне могут найтись минералы, отсутствующие или редкие на Земле. Воздухом лучше всего торговать в довесок к чему-то материальному.