Текст книги "Стартовая площадка – Земля (СИ)"

Автор книги: Генрих

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 20 страниц)

Annotation

«В юности я выбрал себе принципом поступать с людьми так, как они поступают со мной. Я дружил с теми, кто хотел дружить, и торговал с теми, кто хотел торговать. Я бил агрессоров, обманывал мошенников, предавал предателей. В общем, не прошло и двадцати лет, как я обзавелся репутацией самой мерзкой, самой подлой и самой непредсказуемой твари, какую только рождала эта планета»

Слова не мои и лучше сказать не могу. Зато есть важное замечание: жанр книги не входит в число предусмотренных и входящих в список сайта. Определяю его как альтернативное будущее. Однако оно может состояться.

И ещё. Нет в списках жанра производственного романа, а в этой книге заметный перекос в эту сторону.

Стартовая площадка – Земля

Глава 1

Глава 2

Глава 3

Глава 4

Глава 5

Глава 6

Глава 7

Глава 8

Глава 9

Глава 10

Глава 11

Глава 12

Глава 13

Глава 14

Глава 15

Глава 16

Глава 17

Глава 18

Глава 19

Глава 20

Глава 21

Глава 22

Глава 23

Глава 24

Глава 25

Глава 26

Стартовая площадка – Земля

Глава 1

Пролог

22 июля 2027 г. четверг, 10:55.

Синегорск, здание городского суда.

– Рассмотрев заявление несовершеннолетнего Колчина Виктора Александровича и учитывая согласие родителей, Колчина Александра Васильевича и Колчиной Вероники Павловны…

Стою с папахеном перед судьёй чуть ли не по стойке «смирно». Слушаем с ним монотонный голос судьи. Подавляю смешок при взгляде на отца, глаза его становятся сонными. Канцелярские обороты судейских речей пропускаю мимо ушей, жду кульминации.

– … суд в составе судьи… при участии секретаря… постановил: просьбу несовершеннолетнего Колчина Виктора Александровича об эмансипации удовлетворить, считать его полностью дееспособным и обладающим всеми правами и обязанностями гражданина Российской Федерации, определёнными законодательством Российской Федерации. С 22 июля 2027 года решение суда вступает в законную силу…

У-ф-ф-ф! Не прошло и года… Почти месяц ждали, когда судебная бюрократическая машина провернёт все свои шестерни и хоть что-то родит. Немного ускорить её помог визит к губернатору и соответствующий звонок оттуда. Нет, это не проявление телефонного права – Владимир Александрович деликатно попросил председателя судейской коллегии ускорить рассмотрение моего заявления. Хотя кто его знает, как-то хитренько губер улыбался при прощании.

Мне нужно срочно. Университетские юристы считают допустимым членство несовершеннолетних в научном студенческом обществе. Есть ведь первокурсники, которые почти поголовно вчерашние школьники. Существуют, по крайней мере теоретически, научные общества учащихся, участники которых заведомо несовершеннолетние. Но вот с занятием должности главы общества возникают разночтения. Большинство тех, с кем разговаривал, склонялись к тому, что фигвам мне, а не главный пост общества. Пока не стукнет положенных восемнадцати лет.

Или пока я не эмансипируюсь. Двумя способами: можно жениться или через решение суда. Семейный совет в лице моих полутора родителей постановил не торопиться со свадьбой. Согласился. Хлопотное это дело и затратное, готовиться надо. Да ещё Светланка умахнула с родителями на юга. Не подыскивать же ей замену, поди найди такую. Короче, все обстоятельства против.

Пришлось метнуться в университет, взять справку, что меня принимают на работу преподавателем. Суду нужны основания, диплом тоже подойдёт, но взрослое место работы ещё лучше.

– Теперь ты большой дядя! Можешь пить, курить, е… – папахен, хохоча, обрывает последнее слово на первом звуке и хлопает меня по плечу.

– Но я лучше буду спортом заниматься, – заканчиваю фразу за него.

– Ну что? Теперь в Березняки?

А куда ещё? Летом в Синегорске делать нечего, друзья разъехались, дачи у нас нет, а в Березняках меня ждут Алиса с Мишанькой.

Глава 1. Вас тут не стояло

9 сентября, четверг, время 14:35.

МГУ, ВШУИ, кабинет Колчина.

– Достаточно для оформления моей группы? – передо мной садится парень, симпатичный настолько, что подозреваю – девочки считают красавчиком.

Дмитрий Лазаревич, по-старому – пятикурсник, по-новому – студент магистратуры первого года обучения и готовый бакалавр. Ростом на пару сантиметров выше меня, русоволосый и светлоглазый, стройный и по-спортивному подтянутый, но без раздутой мускулатуры. Приходит ко мне не первый раз. При первом знакомстве на прошлой неделе я его завернул обратно. Он тогда заявил, что является координатором юридической группы Ассоциации. Сильно меня удивил, я и не знал, что такая есть. Справившись с первым шоком, затребовал от него протокол. И вот бумага лежит передо мной.

– В одном экземпляре?

На сей вопрос мне подают вторую бумагу, отличие от первой в одном: внизу страницы надпись – «протокол получен», дата и место для моей подписи.

Не вижу препятствий, расписываюсь и с нарастающей насмешкой наблюдаю за бережным укладыванием документа сначала в файл, а затем в кожаную папку-сумку.

– Формальности соблюдены? – меня изучают спокойные серые глаза.

– Нет. Протокол должен быть утверждён, только после этого решение войдёт в силу.

– Кем он должен утверждаться?

– Мной, – видя, что короткий ответ гостя не устраивает, поясняю: – Структура управления пока не сложилась. Штатная административная единица всего одна. Главный координатор. Это я, если не знали. И то – неофициально. У меня пока даже секретаря нет.

– Что-то совсем у вас всё в тумане, – гость позволяет себе критическое замечание.

– Неправильно выражаетесь. Не в тумане, а на этапе проектирования. Всё строим с нуля. Не только управленческие структуры, а сами принципы управления обдумываем.

– Там ничего нового не придумаешь. Всё придумано до нас.

Пожимающий плечами гость во многом прав, но кто знает, что может изобрести кипящая энтузиазмом молодёжь. Лично я не поручусь, что ничего.

– Рассказывайте, – требую конкретики.

– Что?

– Чем будете заниматься?

– Я думал, вы задачу поставите… – искренне недоумевает.

Отвлекаюсь на компьютер, предварительно извинившись.

– Только что поставил вам в личное дело пометку – «отсутствие инициативы», – поясняю любезно и вижу, как возмущённо подскакивают брови на красивом молодом лице. Приходится объяснять: – Если вы приходите к нам, значит, хотите реализовать какие-то идеи. Если говорить по-модному, у вас должно быть портфолио, какие-то наработки или хотя бы предложения. У вас ничего нет.

Пытается возразить, останавливаю жестом и продолжаю:

– Направление указано на самом первом собрании. Вы там были? Отсутствовали? Поясню специально для вас. Вопросы собственности на космические объекты, искусственные и природные, оформление прав и прочие тонкости. Взаимодействие с российскими и международными юридическими нормами. Короче говоря, космическое пространство должно находиться в каком-то правовом поле. Самое главное в создаваемых правилах – обеспечение приоритета нашего агентства.

– Такие нормы должны согласовываться на международном уровне, – Лазаревич глядит недоверчиво.

– Вот и продумаете способы, которыми можно вынудить международное сообщество принять наши решения. Если коротко, нам нужна космическая Конституция. И эту задачу на первом же собрании я формулировал.

– Вам понадобится юридическая служба сразу, как только вы официально оформите агентство.

– Понадобится, – опять он меня разочаровывает своей банальностью. – С этим тоже вопросы. Что должно представлять собой агентство? Акционерное общество? Какого типа – открытого или закрытого? Сразу предупреждаю, что это будет негосударственное предприятие, хотя участие государства не возбраняется. Российского, разумеется. Может быть, ООО? Или лучше общество с неограниченной ответственностью? Одно можно сказать точно: малое предприятие и другие мелкие формы не подойдут. Общий счёт работников агентства будет исчисляться тысячами, не меньше.

Лазаревич ментально уходит в аут, как зависший компьютер.

– Советую приходить ко мне на каждом этапе, а не с окончательно оформленным проектом. Даже не советую, а настаиваю.

– Вы так говорите, будто уже утвердили меня руководителем юридической группы в вашей Ассоциации, – и смотрит с надеждой.

– Опыт административной работы есть?

– Я заместитель председателя студкома Дома Студентов на Кравченко.

– Это плюс. Но окончательно судить буду только по результату. Пока вы ничем себя не проявили, – бросаю взгляд на экран компа. – На первом собрании не были, на последующих… хм-м, может, и были, но вашей активности не замечал.

Несколько разочарованный парень уходит. Не считаю время потерянным напрасно, на кое-какие мысли он меня натолкнул. Следующие полчаса проверяю список из протокола, всего вместе с Лазаревичем там полтора десятка юридических личностей. Проверяю и хмыкаю. Как-то мелькали у нас только трое. Так-так, в голове появляется ещё один веер идей.

Идеи идеями, но с парнем надо определяться. А для этого сначала понять, кто он и что. С одной стороны, его стремление войти в Ассоциацию подкупает. С другой – он какой-то пустой и холодный. Энтузиазмом и восторгом не кипит, нельзя даже сказать, что оригинальностью идей не блещет, потому что идеи отсутствуют напрочь. И что-то в общении с ним меня серьёзно царапнуло.

Клоунов много разных уже приходило. Со всеми разговаривал вежливо. Посылал в далёкие края корректно: «зайдите через месяц с проработанной идеей», «мы внесли ваше предложение в базу данных», «обдумаем на ближайшем совещании актива», «слишком рано, станет актуально через полвека, не раньше».

Последний ответ давался тем, кто требовал немедленной организации полётов к звёздам.

Вал ненормальных удалось сбить на порядок. Остальных «внесли в базу данных». Честно говоря, не ожидал, что будет столько пены и городских сумасшедших.

А всё-таки, что так зацепило меня в словах Лазаревича? Сидят занозой, но понять, что и как, не могу.

18 сентября, суббота, время 15:15.

МГУ, ВШУИ, лекционная аудитория.

Море волнуется раз, море волнуется два… скривив лицо – каюсь, не удерживаю покерфейс, – смотрю на аудиторию. Она несильно велика и заполнена почти полностью. Навскидку – человек полтораста. Никогда столько народу не приходило. И все шумят, не успокаиваются.

Собрание по запросу снизу, у руководства Ассоциации, то есть моего превосходительства, новостей для народа не имелось. Я не один, справа сидят фрейлины, слева – Овчинников и Куваев. Игорь непробиваем, Саня слегка растерян. Ничего, пусть привыкает и борется со своей интроверсией.

– Мы требуем отчёта!

– Куда собираетесь тратить деньги⁈

О чём это они? Заявку в Госдуму на бюджетное финансирование мы ещё даже не подали, а отчёта уже требуют?

– Долой кулуарное управление!

Того и гляди начнут орать «Ганьба!» и что-нибудь про золотые унитазы. Поворачиваюсь сначала к девочкам. Затем к мальчикам. Прошу Веру и Куваева – они сидят по краям кафедры – начать съёмку всего шабаша на смартфоны. Что вызывает дополнительный шквал возмущения:

– Они нас ещё и снимают!

– Совсем обнаглели!

– Разберёмся ещё, кто нами тут управляет! – грозно обещает самый басистый.

На первых рядах сидит актив: Андрей, Марк, Таша и другие. Недоуменно оглядываются на бушующих студентов. Но не все шумят. Чуть меньше половины относительно спокойны, некоторые просто веселятся. Молодёжь обожает движуху, сам такой.

– Игорь, если что, бери на себя левый фланг, за мной – правый. Остальные держат центр, – командую, не сбавляя громкости. Всё равно никто не слышит, кроме самых первых рядов.

Не верю, что дойдёт до потасовки, но готовым надо быть ко всему.

Замечаю Лазаревича. Тот в общем шабаше не участвует, только внимательно поглядывает. На зачинщика непохож. А кто похож? Что-то не могу выделить главаря…

Попытки успокоить публику прекратил сразу. Если с первого раза не понимают, то не поймут и со второго, и с третьего. И что делать? Думаю. В размышлениях опёрся головой о руку, оглядываю всех заскучавшим и отрешённым взглядом. С одной стороны, надоедает. С другой – не знаю, как вести себя на митингах.

– Народ, может, тупо свалим отсюда? Всё равно никакого толка нет, – смотрю сначала налево, затем поворачиваюсь направо.

Соратники пожимают плечами.

– Любопытно всё-таки, чего они хотят, – высказывается Люда.

– А ещё любопытнее, кто все эти люди, – ворчу я, прогоняя через многопроцессорный искин кое-какие идеи.

– Тоже хороший вопрос, – кивает Игорь. – Мне тоже кажется, что многих я вижу впервые.

Не знаю почему, но шум неохотно и постепенно, всё же стихает. И окончательно все перестают орать, когда встаёт Лазаревич. Крайне неприятно меня это поражает. Нет, не Лазаревич – реакция публики. Значит, когда я попросил всех успокоиться, на меня положили. А когда левый хрен просто встал, все замолкли. С одной стороны, загадка. А с другой – я это просто так не оставлю.

– Сразу скажу, что всего лишь считаю требования собравшихся обоснованными и попробую их сформулировать, – Лазаревича все слушают внимательно.

– Попробуй, – соглашаюсь, и теперь меня тоже слышат.

Почему бы и нет? Лазаревич достоин одобрения хотя бы за то, что ввёл стихийное волнение хоть в какое-то организованное русло.

– Прежде всего управление Ассоциацией должно быть прозрачным.

– А разве оно… – начинает Игорь и тут же замолкает, получив от меня удар по ноге.

– Всем молчать, – тихо говорю своим. – Выслушаем всё и до конца.

– Необходимо сформировать Наблюдательный Совет и подумать о ревизионной комиссии… – Лазаревич вдруг смотрит направо, налево, что-то ему нашёптывают со всех сторон. Кивает.

Я тоже смотрю, но только на девчонок.

– Записываете?

Съёмку ведёт только Вера, Люда берётся за карандаш.

– К сожалению, собравшиеся товарищи, многие из них, выражают недоверие руководству Ассоциации и настаивают на открытых, гласных и прямых выборах главного координатора, – эти слова Лазаревича встречаются бурным ликованием и даже аплодисментами.

Сейчас мне удаётся удержать покерфейс. Потому что знаю, что надо делать. И если Лазаревич, оглянувшись по сторонам и не уловив больше ничего, кроме всеобщего восторга, садится, то я встаю.

– Замечательно, – выражаю своё одобрение и уточняю, чем оно вызвано: – Это замечательно, что нашёлся хотя бы один толковый человек среди вас, который лаконично и доходчиво изложил ваши требования. Тогда сделаем так.

Даю короткую паузу. Очень значащую. Никто не успеет сообразить и возразить, но пауза – вот она, и выходит, есть возможность это сделать. Незаметно забираю бразды правления в свои руки. Я ведь фактически предупреждаю, что решение вынес и теперь просто знакомлю с ним всех. То есть за мной последнее слово – и ни за кем больше. А как они возразят? Пусть попробуют.

– Перенесём общее собрание на неделю позже. В этой же аудитории, в это же время. За неделю мы подготовимся к выборам и выработаем предложения по управляющей структуре Ассоциации. Составим повестку и через неделю отработаем её.

Опять недовольный и недоверчивый гул.

– Да уж вы там подготовитесь… – выкрик, полный скепсиса, выражает общее настроение.

– Вам тоже никто не мешает создать инициативную группу и выработать свои предложения. По мере появления конкретных предложений прошу доводить их до меня. Но не позже, чем за сутки до нового собрания. Чтобы мы могли их учесть…

На секунду останавливаюсь, переживая вспышку озарения. Только сейчас понял, что меня так сильно кольнуло в разговоре с Лазаревичем во время последней встречи.

– А пока можете быть свободными.

– Выгоняете нас, что ли? – опять пробивается бунтующий тон.

– Нет. Можете создавать инициативную группу хоть сейчас. До пяти часов вечера аудитория в вашем распоряжении. Лазаревич Дмитрий – ответственный, если никто не возражает.

На этот раз никто не протестует, и я с активом ухожу в свой кабинет.

МГУ, ВШУИ, кабинет Колчина.

Время 16:05.

Мои ребята рассаживаются, а вернее сказать, размещаются. Для полутора десятков человек мест не хватает. Поэтому сначала сидячие места занимают девчонки, а парни – что останется, да и на полу места много. Куда они и плюхаются, не чинясь.

Раскусил я Лазаревича! Кто молодец? Это я молодец! Вытащил-таки занозу из мозга.

Когда мы разговаривали, этот Лазарь употреблял по отношению к «Кассиопее» личные местоимения второго лица. «Вы», «у вас», «вам», «ваша», то есть он непроизвольно себя выдавал, используя отделяющие формы речи. Он не говорил «наша Ассоциация», он говорил: «ваша Ассоциация». «Моя группа» и «ваша Ассоциация». Мы для него – отдельный объект, он с самого начала не считает нас своими, Ассоциацию своим домом. Так можно относиться и к друзьям, приятелям: как говорится, дружба дружбой, а денежки врозь. Но чаще так обращаются к партнёрам разной степени надёжности, конкурентам, а ещё… ещё к потенциальной жертве, добыче. В любом случае мы для него – объект, который он планирует употребить к своей пользе. Ну-ну, за мной не заржавеет, употреблялку быстро оторву.

Такой феномен можно наблюдать в речах очень многих деятелей. Они сдают себя с потрохами, когда позволяют себе по отношению к России словосочетание «эта страна». Тоже лексический жест отстранения, размежевания. Так могут сказать только те, кто не считает Россию своей родиной. Патриот никогда так не говорит, только «наша страна», «моя страна».

В последнее время перестал это слышать. Наверняка кто-то подсказал, что это равносильно татуировке на лбу: «тать».

– Ну что, разместились? – оглядываю свою лейб-гвардию. – Надолго вас не задержу. За эту неделю нам надо провернуть одно дельце. Оно небольшое, но малость тягомотное. Как раз пора, тянуть больше некогда, Ассоциации пора оформляться официально. Займётся Игорь, Люда и Вера – его правая и левая руки. Все остальные на подхвате…

Ставлю задачу, обсуждаем мелочи, на всё про всё уходит чуть больше получаса. Напоследок Вера и Куваев скидывают мне на компьютер видео бунта в стакане воды.

20 сентября, понедельник, время 13:20

МГУ, ВШУИ, деканат.

– Незачем вам это брать на себя, Виктор. – Виктория Владимировна, как всегда, великодушна. – Приносите все чеки и счета нам, мы оплатим. Это всё в рамках наших договорённостей.

– О, Виктория свет Владимировна! – прихожу в экстаз. – Да воздастся вам всё сторицей! Да пребудет с вами благодать небесная!

– Будете должны, – слегка остужает меня деканша. – Надеюсь, не забудете нас, когда окажетесь на коне.

– Когда мы окажемся на коне, ваш нос будет в табаке, а попа в тепле, – горячо заверяю домохозяйку нашей буйной Ассоциации.

Деканша смеётся и грозит пальцем. Она постоянно меня выручает по мелочи, но такой, досадной, которой хотелось бы избежать. Предстоят кое-какие расходы на нужды Ассоциации, мой личный кошелёк выдержит, но заметно похудеет. Своих средств в Ассоциации пока нет. Не доросли.

Глава 2

Реакция. Души прекрасные порывы

24 сентября, пятница, время 13:55.

МГУ, ВШУИ, кабинет Колчина.

– Нехилые у вас аппетиты, – разглядываю меморандум инициативной группы, которую студенты, подхватившие вирус хапужничества и рейдерства, таки создали.

Угадайте с одного раза, кто лидер – они его тоже координатором назвали – группы этих ухарей? Если кто-то сказал, что Лазарь, тот угадал и может угоститься пирожком.

Самый главный пункт, так сказать, гвоздь программы – выборы главного координатора. Те, кто назвал Лазаревича основным кандидатом от внезапно возникшей оппозиции, тоже имеют полное право взять пирожок.

Само собой, пара пунктов повестки дня: создание и выборы членов избирательной комиссии, а также счётной комиссии.

– Бюллетени напечатали?

– Вот форма, – Лазаревич невозмутимо подаёт лист. – Размножить – не проблема. Можете взять на себя.

– Ага-ага, – киваю. – Повешение приговорённых – дело рук самих приговорённых.

– Ну почему же? Могут и вас выбрать.

– Ладно, что у нас дальше? Создание Наблюдательного совета.

Успешно давлю смешок, вот наши проректоры удивятся, особенно Бушуев. Вроде он там самый авторитетный.

– Выборы в президиум Ассоциации и контрольно-ревизионной комиссии… эка вы размахнулись! – смотрю на Лазаря с весёлым одобрением. – Гляжу, вы полностью структуру Ассоциации расписали!

О том, что в их бюрократическом творении даже не предусматриваются профильные структуры, занимающиеся реальным делом, умалчиваю. Всё равно это филькина грамота. Однако я с огромным видимым уважением бережно укладываю полученные документы в ящик стола. Отдельной папочкой. Потом я её очищу. Или нет, оставлю для истории. Отличный компромат получится в будущем. Причём недалёком.

– Только это всё недействительно.

– Это почему? – Лазаревич спокоен, но еле ощутимо дёргается.

– В силу анонимности. Где список проголосовавших и принявших этот документ? Дмитрий, вы точно юрист? Вашей подписи маловато. Эдак каждый может состряпать любой мандат и размахивать им во всех кабинетах и на всех перекрёстках.

– Голосовать мы на общем собрании будем. А Положение разработано инициативной группой, – объясняет, но уже понимает, что у меня есть повод отправить его со всеми бумагами за борт.

– До пяти часов сего дня не будет оформленного списка, обсуждение ваших предложений перенесём на месяц. Мы не будем дёргаться из-за ваших капризов каждую неделю.

Кандидат на моё место быстро вскакивает, времени у него в обрез. Останавливаю его на пару слов:

– Дмитрий, у меня один вопрос, – наверное, зря это делаю, но не могу удержаться. – Вы понимаете, что в нашей базе данных напротив вашей фамилии будет стоять чёрная метка? Вы никогда не будете работать ни в Ассоциации, ни в будущем агентстве, ни в каких-либо других сопряжённых структурах.

О том, что нехорошую пометку поставят им всем, не говорю. Предупреждать противника заранее о своих действиях – проигрышная тактика. Да и плевать ему на всех, кроме себя.

– Посмотрим, – Лазаревич хладнокровно пожимает плечами. – В свою очередь скажу, что если стану хозяином этого кабинета, то напротив вашей фамилии никаких запретов вешать не стану.

Угу. Он ещё и рассчитывает на мне ездить, ухарь какой.

25 сентября, суббота, время 14:35.

МГУ, ВШУИ, лекционная аудитория.

У входа в аудиторию пикет, так просто не пройдёшь. Силовая составляющая: я, Овчинников и Ольховский, все усилены грозными красными повязками. Юра – один из моих лучших учеников по рукопашному бою. Не, звёзд не хватает, но упорственно старательный, рядовому гопнику связываться с ним сильно не советую. Даже паре-тройке гопников.

Силовой компонент дополнен административно-преподавательским, две факультетские единицы – деканша и единственный профессор ВШУИ. Короче, но пасаран, враг не пройдёт и всё такое.

Девчонки-фрейлины сноровисто оформляют всех наших, почти не задерживая. Им помогают Песков, Ольховский, Марк и другие лидеры проектных групп. Кучки удостоверений действительных членов Ассоциации «Кассиопея» тают на глазах. И без того невысокие – ведь это ламинированные листики, похожий на пенсионный СНИЛС. Краткие анкетные данные, фото с печатью факультета, красивые буковки в заглавии, бирюзовый фон.

Заказать меньше сотни таких красивых бумажек – не проблема. И даже не из моего кармана, хотя нескольких тысяч я бы не пожалел, а то тупо собрал бы деньги со всех. Но нет, деканат ВШУИ провёл как расходы на общественные мероприятия.

Немного волновался, что кто-то из актива проболтается, но нет, обошлось. Сфотографировали всех, сформировали изображения в фотошопе, отдали в фирмочку, занимающуюся изготовлением визиток, те слепили за сутки. Если бы не успевали, обошлись бы изготовлением и вручением бейджиков. Главное – суть, а не форма. Всю черновую работу взял на себя Овчинников, остальные на подхвате.

А суть в том, что мы быстренько ввели официальное членство в Ассоциации. И подтолкнули нас к этому Лазаревич и компания. В принципе, сам думал, что оформляться надо, но и в том и в другом положении есть свои плюсы и минусы. Волонтёрский режим работы отсеивает халявщиков на пороге, например.

Вот и весь фокус, который я проворачиваю против попытки рейдерского захвата. Что они теперь могут сделать? Обиженно что-то повякать и разочарованно разойтись. Они здесь никто и звать их никак.

Когда членских карточек осталось всего три штуки, их забирает Овчинников. Придут – вручит. Нормальный процент явки, кто-то мог заболеть, в пробку попасть, из почти сотни человек всегда найдётся пара-тройка, попавших в форс-мажор.

– Андрюха, иди к народу, расскажи, что произошло и почему шум.

Начинают подтягиваться чужаки, вот и находится дело для блокпоста. Пробуют возмущаться.

– Вы члены Ассоциации?

На резонный вопрос следует нахальный ответ:

– Да.

– Битте аусвайс, – немецкий язык кто-то понимает, а я показываю документ: – Вот такое удостоверение есть? Если нет, значит, вы лжёте, никакие вы не члены Ассоциации.

Толпа увеличивается, показывается Лазаревич. Слышал, он взял себе ник «Лазер», в чатах под ним светится. Его пропускают вперёд.

– Что за фокусы, Виктор Александрович? – надо же, со всем уважением подходит.

Ну да, я какой-никакой, а преподаватель.

– Никаких фокусов, Дмитрий. Вы сами так захотели. Голосования, выборов и всё такое. А кто имеет право на участие в таких процедурах? Только действительные члены Ассоциации. Иначе что получится? Приведёшь толпу бомжей с улицы, за стакан водки заголосуешь, что надо – и привет?

– Почему не предупредили?

– Если вы сами не знаете, что для голосования нужно иметь право голоса, то какие вы юристы? Никакие.

– Но вход в Ассоциацию открытый. Вот все мои товарищи хотят вступить в неё, – Лазер не желает соглашаться с поражением, хотя видит, что возможностей у него нет. Оглядывается на одобрительный гул толпы.

Предусмотрен и этот вариант.

– Не проблема. Пишите заявление, – показываю рукой на прельстительно улыбающуюся Люду, которая кладёт руку на стопку бланков. – По утверждённому образцу. Подадите заявление, мы его рассмотрим. И в случае положительного решения желающий будет принят. Ах да, чуть не забыл! С этого дня обязательна рекомендация двух действительных членов или одна от руководителей проектов.

– Думаешь, нас это остановит? – Лазер неуступчиво глядит в глаза.

– Тебя точно остановит. Ты действительным членом никогда не станешь, – смотрю на него так же, к тому же не мигая. Специально такой взгляд тренировал.

Бланки тем временем разбираются, народ рассасывается по коридору. Кто-то пишет на корточках, некоторые пристраиваются к стенам. Примерно половина пришедших решила биться до конца. Зря это они.

Боевой задор бунтовщиков меняется на тягостное разочарование. Всё правильно, здесь им не тут, и пусть идут нахрен, мы их не знаем. Шуметь в присутствии важных преподавателей, которые междометиями и краткими восклицаниями поддерживают нас однозначно, не рискуют. Короче, расходятся все, исчезает и Лазер.

Аудитория.

Раз уж собрались, можно и поговорить.

– Виктор, но если уж обсуждать этот вопрос до конца, вас ведь можно переизбрать? Я чисто теоретически интересуюсь, – спрашивает кто-то из экономистов.

– Пока даже теоретически меня переизбрать невозможно, потому что сама процедура выборов отсутствует. В дальнейшем она появится, юристы… настоящие юристы, а не те, – киваю в сторону дверей, – работают над этим. Возможно, скоро так и случится. Мы ведь агентство создадим, главой которого буду, разумеется, я. Ассоциация станет кузницей кадров для будущего агентства.

– Виктор, – встаёт снова кто-то из гуманитариев, вроде из упомянутых юристов, – поймите меня правильно. Я ничего не имею против вас, но и в агентстве каким-то образом надо создать механизм выборов либо назначения его главы.

Ненароком касается опасной темы. Нет, дело не в авторитаризме и прочем волюнтаризме. Дело в том, что это самое уязвимое место нашего начинания. Если со мной что-то случится, агентство тоже закачается. Как минимум зашатается, а скорее всего, рухнет или пойдёт вразнос. Слишком многое на мне завязано, а человек смертен и, как говорил известный классик устами мессира Воланда, к сожалению, смертен внезапно.

Но я об этом говорить не буду. Нельзя давать этой мысли расходиться кругами и провоцировать дурные намерения. И меры надо принимать, например, выстраивать страхующий контакт Песков – Юна. В космонавтике все управляющие системы надо дублировать.

– Выстроим и в агентстве, – соглашаюсь с юристом. – Там будет создан механизм преемственности, по моей мысли, похожий на монархический. Преемника буду подбирать лично, из числа самых-самых. Демократия, сами понимаете, самый худший способ правления. Надо выстраивать меритократию, но это долгий и сложный процесс, которым, наверное, уже философы должны заниматься. Есть у нас такие? Поднимите руку.

Все начинают оглядываться, но никто не обнаруживается. Собственно, я и без того знаю, что их нет. Недоработка.

– Сторонникам демократических процедур, если таковые есть, скажу вот что. На меня завязан ряд контактов с целым пулом будущих инвесторов. Это своего рода один из важнейших рычагов управления. Так как они носят личный характер, сместить меня без моего согласия невозможно. К тому же в острые моменты, на начальном этапе развития, менять власть – очень плохая идея. Поэтому давайте закроем эту тему. В ближайшее десятилетие командовать парадом буду я.

– Какого объёма средства вы планируете привлечь? – это Марк вопрошает.

Ему я уже что-то такое говорил, он, видимо, решил, что полезно знать всем. Не возражаю.

– Оценить могу только примерно. Ещё не знаем, сколько выделит нам Госдума и выделит ли вообще. Со стороны можно привлечь порядка десятков или сотен миллиардов рублей. Так что трудности с финансированием могут носить только технический характер. Лучше всего нам создать собственный банк, но по ходу жизни посмотрим.

Разговор с активом, то есть действительными членами Ассоциации идёт по самым разным темам. Не затрагиваем только узкоспециальные, следуя принципу «каждый должен знать только то, что должен». И немного сверху для общего представления.

К пяти часам заканчиваем, у меня танцульки. Сегодняшние вне расписания, так-то они по нечётным дням недели.

29 сентября, среда, время 09:10.

МГУ, стр. 13А, деканат юрфака.

– Вы поймите, это в первую очередь вашему факультету надо, – препираюсь с секретаршей, стоящей на страже интересов и покоя шефа факультета.

Среда у меня что-то вроде методического дня, лекций нет, на кафедру можно не приходить.

Ухоженная блондинистая почти молодая дама не сдаётся. Мой слишком юный вид смущает? Вроде представился как ассистент с кафедры прикладной математики, показал удостоверение, где я важно обозначен, как главный координатор Ассоциации «Кассиопея». Совсем фишку не рубит, коза крашеная!

– Молодой человек, я же вам объясняю, декан весь день будет занят…

Мимо проходит, на ходу поздоровавшись, бодрый и абсолютно седой мужчина. Не моложе пятидесяти точно, но слишком подвижный для шестидесяти.