Текст книги "Раса проклятых (СИ)"

Автор книги: Гебриел

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 39 страниц)

– Н-нет…

– Месяц назад она умерла, – на следующем слайде Тесса уже лишилась левой руки, а на следующем очередь дошла и до её ног. Асура буквально чувствовал её агонию на собственной шкуре.

– Нет!!!

– Тут уже ничего не поделаешь. Но, знаешь, у тебя ведь был шанс спасти её. Тебе всего лишь нужно было согласиться работать на нас. Тогда ты смог бы диктовать свои условия и обеспечить сестре безопасность, – немец продолжал злорадствовать, речь его становилась всё быстрее и громче.

– Нет, нет, нет!!! – Асура замотал головой, зажмурив глаза. Тогда Хофман подскочил к нему со спины, схватил мальчика за седые волосы и, запрокинув его голову, склонился над ухом.

– Но ты слишком слаб! Нерешителен! Жалок! Ответственность за случившееся с S-02 лежит на твоих плечах! – внезапно у Первого Объекта возникло очень странное ощущение. Словно у него внутри нечто начало скрестись, вырываться наружу из клетки, давшей слабину. Асура вдруг отчётливо осознал, что если Хофман продолжит подталкивать его к краю, если он надавит на него ещё хотя бы самую малость, он изменится навсегда. Для него уже не будет дороги назад. – Это твоя вина! Твоё бездействие погубило её!

– Переста-а-а-ань!!! – истошный вопль Асуры пронзил темноту, а после этого настала тишина. Тело мальчика обмякло.

– Ха, – удовлетворённый гестаповец отпустил S-01 и отошёл от него на несколько шагов, стягивая перчатки. – Думаю, нам пора закругляться. Мы с тобой отлично провели время, но Шмидт скоро вернётся, да и я уже подустал. Встретимся завтра в этом же месте в это же время, да?

Инквизитор бросил на мальчика насмешливый взгляд, но в следующую секунду ухмылка сползла с его лица. Он увидел, как столик на колёсиках затрясся так, словно началось землетрясение, а лежавшие на нём инструменты загромыхали. Скальпели, заляпанные кровью, начали парить в воздухе.

– Т-ты… – поражённый гестаповец уставился на S-01, сидевшего, опустив голову. От этого седоволосого ребёнка вдруг начала исходить такая ужасающая аура, что мужчина вмиг покрылся холодным потом. Асура резко поднял голову и сверкнул на него глазами, пылающими нечеловеческой злобой.

– Убью, – Первый Объект произнёс всего одно слово изменившимся, охрипшим и скрежещущим голосом, и тот же миг звенья цепей, что были на его руках и ногах, разорвались.

Мальчик встал со стула, на котором провёл последние десять часов, и медленно зашагал к Хофману. Тот, опомнившись, выхватил пистолет и нажал на курок, выстрелив альбиносу в голову. Пуля попала ему в левый глаз, но Асура и не думал останавливаться. Он продолжил идти, никак не отреагировав на нанесённые ему повреждения, которые уже начали заживать. Паникуя, инквизитор выстрелил ещё несколько раз, но так и не достиг желаемого результата. В ужасе он попятился от S-01 и в итоге наткнулся спиной на стену. Рука немца сама метнулась к красной кнопке, на которую он начал с дикой скоростью и частотой начал нажимать. Явившийся сотрудник бункера не заставил себя ждать.

– Что у вас здесь творится?! – воскликнул он, влетев в комнату. Асура, даже не посмотрев в его сторону, взмахнул рукой, и немец лопнул, словно накачанный водой шарик, забрызгав всё вокруг своей кровью. S-01 продолжил приближаться к Хофману, шлёпая босыми ногами по влажному полу, наступая на собственные отрезанные части тела.

– Ха… Ха-ха! Аха-ха-ха-ха! – гестаповец внезапно захохотал, как сумасшедший, сияя искренней, довольной улыбкой во все тридцать два зуба. – Я сделал это! Я высек из тебя идеальную машину для убийства!!! Ха-ха-ха!

В следующее мгновение долговязый мужчина приставил пистолет к своему виску и, зажмурившись, спустил курок, не раздумывая. Но выстрела не было. Его глаза широко распахнулись. Он вновь надавил на курок, и снова ничего не произошло.

– Я не собираюсь так просто тебя отпускать, – спокойно сказал Асура. Очередной взмах руки, и Хофмана отшвырнуло от стены некой невидимой силой.

Первый Объект усадил гестаповца на стул, сковав все его движения усилием воли, приблизился к нему и расплылся в кровожадной ухмылке.

– Теперь мой черёд высекать, – на этих словах облизнул пересохшие губы. Голод в нём был силён, как никогда, но теперь седоволосый не боялся пойти у него на поводу. У него намечался сытный ужин.

Бункер находился в десятках километров от ближайшего населённого пункта, и чтобы до него добраться приходилось ездить по бездорожью. Сегодня это особенно сильно раздражало Томаса Шмидта, торопившегося вернуться на засекреченную подземную базу. Пыточных дел мастер не вызывал у него никакого доверия, из-за него учёный весь день сидел, как на иголках, вместо того, чтобы воспользоваться возможностью и отдохнуть, как следует. Он слишком поздно задумался над тем, что оставлять гестаповца на весь день без присмотра всё же не стоило.

Дурное предчувствие, уже возникшее у Шмидта, лишь усилилось, когда навстречу ему не вышел вооруженный караульный, который должен был встречать и опрашивать всякого, кто приблизился бы к базе. Плюнув на правила немец поспешил к бункеру.

То, что он там обнаружил, на всю жизнь врезалось учёному в память. Всюду была разруха, кровь, смерть и следы сражений. В воздухе всё ещё витало облако пыли, с потолка падали окровавленные ошмётки тел, на полу валялись гильзы. Все военные и учёные, работавшие в бункере, были мертвы. Забыв об опасности, Шмидт ворвался в комнату, в которой Хофман пытал S-01.

Гестаповца он обнаружил, сидящим на деревянном стуле. По крайней мере, на нём покоилось всё, что осталось от немца: его лицо, шея, руки, ноги, туловище и грудь были обглоданы. Будто на него напала стая голодных собак, которая, утолив свой голод, оставила недоеденную тушу падальщиками. Пытаясь сдержать рвотные позывы, Шмидт зажал рот и нос ладонью.

Озираясь по комнате, учёный заметил чёрно-белое изображение страдавшей Тессы, всё ещё проецировавшееся на стену покосившимся проектором, а затем и Первый Объект, сидевший на полу возле граммофона, прижав ноги к груди. Общая картина без труда сложилась в голове учёного.

– Gott ist tot… Das Schicksal der Welt übermenschliche hat*, – прошептал мужчина. (*Примечание: фраза, упоминавшаяся в самой первой главе. По идее должна переводиться, как «Бог мёртв. Судьбу мира отныне вершит сверхчеловек», но не ручаюсь за грамматическую составляющую, т.к. я в немецком не силён).

Шмидт подбежал к Асуре, опустился перед ним на корточки и без опаски взял за плечи мальчика, окровавленное лицо которого в данный момент ничего не выражало.

– Как я мог всё это допустить?.. – пробормотал учёный. S-01 взглянул на него с абсолютным безразличием и недоумением, так, словно он не узнал человека, с которым регулярно встречался на протяжении последних четырёх месяцев, а затем указал пальцем на фотографию сестры.

– Кто эта девочка? – этот вопрос, заданный с неподдельным непониманием, шокировал Томаса чуть ли не сильнее, чем вся сцена бойни.

– Как… Ты не узнаёшь её?

– …Я впервые в жизни её вижу.

Когда это воспоминание вернулось к Асуре, он, наконец, понял, что же случилось с его памятью. Он никогда не «забывал» самые ранние годы своей жизни, годы, проведённые в Арстоцке и сестру. Он «предпочёл забыть». Подавил все воспоминания, связанные с Тессой, чтобы не чувствовать невыносимый груз вины. Вычеркнул её из своей жизни, убедив себя в том, что до исследовательских комплексах в его жизни ничего не было. Но теперь он знал правду, и едва ли удастся снова её забыть. Даже если он этого захотел.

Наши дни.

По улицам Вашингтона сгорбившись шёл Первый Объект. Голый. Грязный. Совершенно непохожий на себя прежнего. На вид ему сейчас можно было дать лет пятнадцать, не больше. Он казался болезненно тощим, с неразвитой мускулатурой и просвечивающими рёбрами. Волосы его были короткими, а глаза какими-то тусклыми. В них не было ни намёка на былое могущество и способность изменить мир одним движением пальца.

Он шёл, не видя ничего вокруг себя. Не замечая запустения заброшенных районов, наполовину разрушенных после совсем недавних стычек людей и Объектов. Не видел ещё свежих следов крови на асфальте.

Спустя какое-то время он очутился в уже более оживлённом районе, находившемся в центре города. Здесь вечерний город пестрил своими красками и огнями, толпы людей сновались туда-сюда, и жизнь здесь казалась неизменной. Но только на первый взгляд. Стоит только приглядеться, и заметишь плакаты и листовки, расклеенные повсюду, гласившие, что человечество должно объединиться перед лицом общего врага, что люди, владеющие любой информацией, связанной с Объектами, должны воспользоваться горячей линией, что пособничество монстрам считается государственной изменой… Не говоря уже об интерактивных билбордах, политиканы без умолку вещали о том же. Везде была эта пропаганда.

Альбинос бесцельно бродил, будто лунатик, не замечая пялившихся на него людей. Сейчас слабость и апатия были его главными врагами. Да, он вернулся с того света и вспомнил, что у него была сестра, но какой во всём этом смысл? Тесса уже семьдесят лет, как мертва, мир изменился, а друзей нет поблизости. Ему хотелось просто на всё плюнуть и лечь. Он, в общем-то, почти так и сделал. Зашёл в тёмный переулок и сел прямо на холодный асфальт, прикрыв глаза.

Что, если он и вовсе не «оживал»? Быть может, всё это – лишь очередной сон. Мучительное напоминание о реальности, следующий круг Ада? А иначе, ради чего он вообще вернулся в мир, где у него нет цели, и, как следствие, нет желания что-либо делать? Уж лучше пусть всё это прекратится…

«Нет!», – вдруг подумал S-01. – «Мне больно, а значит я жив! И Тесси жива, я уверен! Хофман солгал… Иначе быть просто не может! Она всё ещё ждёт меня! Ждёт, что я спасу её! У меня нет времени сидеть здесь без дела! Хватит с меня снов!».

Преисполненный решимостью и нелепым оптимизмом, Асура встал и зашагал вперёд. Не потому, что он понял, куда ему нужно было идти, а просто из-за нестерпимого желания действовать и пребывать в движении. Поддавшись этому порыву, S-01 вышел на проезжую часть дороги, как обычно совершенно не заботясь о таких вещах. В глаза ему ударил свет фар мчавшегося навстречу грузовика. Раздался оглушительно громкий сигнал и свист шин. Асура взмахнул рукой в привычном жесте, ожидая, что сейчас многотонная махина взлетит в воздух на несколько десятков метров, но этого не произошло. За долю секунды до того, как грузовик его сбил, S-01 испытал безграничное недоумение. А после этого был мощный удар, сбивающий с ног, падение на асфальт, боль, темнота перед глазами и звон в ушах, сквозь который он услышал:

– Кто-нибудь, вызовите скорую!

====== Я верю в Ника Тёрнера ======

Писалось под Nine Inch Nails – Hurt.

Николас уже несколько часов неподвижно лежал на кровати и смотрел в одну конкретную точку на потолке – какое-то маленькое, тёмно-красное пятнышко. Увидь его сейчас кто-нибудь со стороны, наверняка решил бы, что невидимке нужна медицинская помощь. Тёрнер и вправду чувствовал себя паршиво, но дело тут было не в состоянии его физического здоровья. Дело было в стрессе.

За последние полтора года на Ника очень многое навалилось. Когда Асуры не стало, ему пришлось стать лидером стремительно разрастающейся общины, притом что ни навыками, ни силой, ни необходимым для этого характером он не обладал. Он взвалил непосильную ношу на свои плечи, став опорой для Объектов, которым было больше некуда пойти. Ради блага сородичей и сохранения порядка в рядах «Новой ветви», невидимке приходилось делать вещи, которыми он не гордился. Вещи, из-за которых он не мог уснуть по ночам или взглянуть в зеркало без отвращения. Ему пришлось измениться. Стать совершенно другим человеком.

К смерти дорогих ему людей «нынешний» Ник относился как к регулярному и неизбежному явлению – настолько часто товарищи и друзья гибли у него на глазах, а он ничего не мог с этим поделать. Дошло до того, что он начал забывать лица погибших спустя всего несколько дней, и за это Тёрнер себя ненавидел. Что уж там говорить о тех, кого убил сам Николас? Он уже давно перестал вести счёт загубленных душ и колебаться. Такова уж была война, что шла по всему миру. Каждый день. Да, не было взятых штурмом городов, артобстрелов, бомбёжек, публичных расстрелов, и никто никогда официально не объявлял начало войны, как таковой, но никак иначе происходившее назвать было нельзя.

Сегодня был один из тех дней, когда Тёрнеру не хотелось вставать с постели, не хотелось выходить к Объектам-новичкам и учить их стрелять, не хотелось толкать вдохновляющую речь о светлом будущем. Ему хотелось лишь одного – сдаться.

– Ник, – голос Кэндис отвлёк Николаса от самобичеваний. Девушка уже давно стучалась в дверь его комнаты, просто он этого не замечал. Подождав немного, Кэндис вошла и в течение нескольких секунд молча глядела на невидимку с сочувствием. Затем, всё так же не произнося ни слова, подсела к нему и с осторожностью запустила пальцы в тёмные волосы. – Хочешь, принесу тебе пива?

– Пиво, как и любые другие горячительные напитки, у нас давно закончилось. Запасы прочих продуктов тоже вот-вот иссякнут, – пробубнил Ник в ответ. – Оно и не удивительно. Община у нас немаленькая, и всем нужна еда и вода.

– Что ж, это не проблема. Я отправлю кого-нибудь за едой… – Кэндис чувствовала себя ужасно неловко, и это было заметно. – Слушай, Ник, мы в этом убежище живём уже две недели, и пока что ничего страшного не произошло… Не думаешь, что тебе пора хоть немного расслабиться? Ты же постоянно, как на иголках, только и ждёшь, что на нас кто-нибудь нападёт.

– И как же, по-твоему, я должен расслабиться? – девушка не ответила. Вместо этого она наклонилась к его лицу и едва коснулась губ Тёрнера своими. Горячие дыхание цыганки дрожало, она нервничала, а Николас лежал неподвижно с каменным лицом и просто позволял себя целовать, словно ему было всё равно. Однако спустя несколько секунд он остановил Кэндис, произнеся всего одно слово: – Нет.

Сенсор отстранилась от невидимки и поражённо взглянула на него с непониманием и обидой. От этого взгляда ему становилось стыдно.

– Просто нет.

– Почему? Скажи мне, в чём дело! – за последние три месяца Ник ни разу не «притронулся» к Кэндис, но сам он никогда прежде не отвергал. Терпение девушки лопнуло, ей захотелось наконец узнать причину.

– Я не могу… Не имею права быть счастливым, – брови цыганки встали домиком. Она ненадолго лишилась дара речи от шокирующих слов парня.

– Что ты имеешь в виду? – невидимка сделал глубокий вдох и сел, свесив ноги с кровати и упёршись ладонями в колени. На его лице заиграла горькая ухмылка.

– Кэндис, на моей совести столько грехов… столько людей и Объектов, погибших по моей вине. Я даже не уверен в том, что после такого заслуживаю право на жизнь. Что уж там говорить о счастье?

– Я ушам своим не верю! – постепенно непонимание Кэндис сменялось злобой. – Да твоё имя стало нарицательным благодаря всему тому хорошему, что ты сделал для нашей расы! Ты стольких спас, стольких приютил, стольких научил постоять за себя! И не забывай обо всех тех Объектах, которых МЫ освободили из исследовательских комплексов!

– А сколько из них дожило до сего дня? Большинство всё равно погибло, так что какая разница, – метко подмеченная, хоть и печальная деталь, заставила Кэндис жалобно поджать губки. – Неужели ты правда не понимаешь? Вся та хрень, что сейчас твориться в мире – это наша вина. В Вашингтоне мы развязали войну, и всё, что мы сейчас делаем, каждая спасённая жизнь – это всего лишь попытка справиться с её последствиями.

– Всё это чушь собачья! Объекты гибли и до того, как мы напали на Вашингтон, в огромных количествах!

– А мы развязали Организации руки, и увеличили это количество в сто раз! В двести!!! И при этом на нас смотрят, как на героев! Объекты, которые к нам присоединяются, восхищаются нами, и всё от того, что они напуганы, беспомощны, и что хуже всего, наивны! И только мы знаем горькую правду! Так как с этим жить?! Как строить своё незаслуженное счастье?!

После всего сказанного, Ник и Кэндис какое-то время просто сверлили друг друга взглядами. В глазах цыганки Тёрнер видел презрение, но он и не думал обижаться на девушку, поскольку понимал, что заслужил это.

– …Я соберу всех в спортзале. Будем практиковаться в стрельбе. Если захочешь, можешь к нам присоединиться, – не сказав больше ни слова, девушка-сенсор просто ушла.

Николас зажмурился на несколько секунд, пытаясь очистить голову от лишних мыслей, затем подошёл к стене с совершенно спокойным выражением лица и вдруг со всей силы ударил по ней кулаком, стесав кожу с костяшек.

– Ну, почему?.. Почему ты умер, Асура?

Выйдя из своей комнаты, Ник оказался в целом ветвистом лабиринте из коридоров и комнат убежища, в котором укрылись члены «Новой ветви». Что же представляло из себя это место? Нельзя было сказать с уверенностью, но всё указывало на то, что раньше здесь была научная база Организации. Особо секретная, расположенная в лесах Канады. Настолько секретная, что даже сама Организация, кажется, забыла о её существовании. Так как же о ней узнала «Новая ветвь»? Всё благодаря анонимному информатору. Он уже давно помогал группе в плане поиска убежищ, заранее предупреждал их о рейдах Организации. Правда, непонятно было, откуда ему всё это известно, но свой кредит доверия он определённо заслужил.

База хоть и была немного грязноватой и устаревшей, но в остальном, в качестве дома для пятидесяти Объектов она подходила идеально. Она была рассчитана на то, что в ней будут безвылазно жить учёные, так что она обладала всеми необходимыми удобствами. Независимый источник электропитания, отопление, санузел. Всё, конечно, работало через раз, но большинство Объектов даже о таком не могло мечтать. И в убежище был спортзал!

– Лукас, – Ник заглянул в комнатку, оборудованную под склад провизии. На это имя откликнулся парень с чешуйчатой кожей, заметно повзрослевший со дня, когда Чад подобрал его в Вашингтоне. Змеёныш был смышленым, и во многих вопросах «Новая ветвь» полагалась именно на него.

– Чего могу быть полезен? – весело спросил Лукас.

– Ты уже проводил перекличку? Все наши на месте?

– Нет. Четверо отсутствуют, – Николас вопросительно вскинул брови. – Кэндис только что отправила Чада за покупками, Калеб и Милли вышли на прогулку примерно час назад и сказали, что вернутся не скоро… А ещё, Алексис ушла прошлым вечером и до сих пор не вернулась.

А вот это было очень плохо. Алексис относилась к той трети Объектов «Новой ветви», что испытывали тягу к человеческой плоти. А у общины по поводу этого имелся пунктик: не есть людей, не имея на то причины. Дело было не в моральных устоях, просто пропажа людей привлекала внимание властей. Если Алексис вчера отправилась перекусить в ближайший город, возвращаясь в убежище она может привести за собой хвост.

– Сообщи мне, как только она вернётся. Сразу же, понял? – Лукас часто закивал. Он знал, насколько страшен Тёрнер может быть в гневе.

Чтобы как-то себя отвлечь, Николас всё же присоединился к остальным Объектам на «стрельбище». Кэндис избегала зрительного контакта, но она была рада, что невидимка пришёл. Здесь были все члены «Новой ветви», даже самые юные, и далеко не всем им прежде доводилось стрелять, не говоря уже об убийстве.

– Рано или поздно вы, скорее всего, убьёте, – привычка – странная штука. Тёрнер, вроде, решил не толкать речь, но как-то само вырвалось. – Вам придётся это сделать, чтобы спасти свою жизнь или жизни дорогих вам людей. Можете считать это меньшим из двух зол. Однако вы не должны относиться к убийству, как к чему-то ненормальному или незначительному. Помните, что убив кого-то, вы не просто отнимаете жизнь. Всё, чем был человек до момента его смерти, и всё, чем он мог стать после – вы всё это перечёркиваете. Так позаботьтесь же о том, чтобы Ваша жизнь стоила этой жертвы.

Честно говоря, Николас даже не верил собственным словам. Говоря конкретнее, той части, что касалась меньшего из двух зол. По мнению невидимки, меньшего зла вообще не существовало. Это всего лишь красивые слова. На деле же зло нельзя было измерить и выбрать одно из двух, основываясь на «размере». Зло всегда зло, а убийство – это убийство. Но пусть лучше Объекты верят, что их действия оправданы, чем колеблются, держа палец на курке, и в итоге гибнут.

Когда Объекты перестали стрелять, запах пороха стоял такой, что глаза слезились, а пол был усыпан гильзами. Они решили передохнуть, размяться и воспользоваться спортзалом по назначению – поиграть в баскетбол.

– Мистер Тёрнер, давайте с нами? – предложил какой-то подросток, имя которого Ник ещё не запомнил. Его передёрнуло от того, что к нему обратились так официально.

– А почему бы и… – тут невидимка заметил Лукаса, стоявшего у дверей спортзала и подзывавшего его жестом. Алексис вернулась, и игра в баскетбол моментально отошла даже не на второй или третий, а на десятый план.

Алексис стояла, склонившись над раковиной в общем туалете, и яростно смывала с рук кровь. Это была миниатюрная девушка шестнадцати лет, с длинными вьющимися светлыми волосами и крашенными чёрными корнями, одетая в джинсы и кожаную куртку. В глазах орехового цвета читался страх. Она знала, что нарушила правила, но всё ещё надеялась легко отделаться. Ей не хотелось разочаровывать Ника. Она ведь не просто восхищалась им. Она… была влюблена в него.

– Здравствуй, Алексис, – голос Тёрнера, гораздо более резкий и жёсткий, чем обычно, заставил девушку подпрыгнуть на месте. Невидимка уже с минуту стоял у неё за спиной, и лишь сейчас решил показать тебя.

– Н-ник, я… – у Алексис голос осел от волнения.

– Вот только не надо мне говорить, что этой ночью ты никого не сожрала. Кровь на твоих руках ещё даже не засохла, когда ты сюда пришла.

– Пожалуйста, выслушай меня! Я-я была очень осторожна и никому не попадалась на глаза!

– Это не важно! У нас тут много Объектов, и они же как-то держатся! Что, по-твоему, делает тебя особенной?! Что даёт тебе право ставить всех нас под угрозу?! – Ник продолжал наседать на бедную девушку, которая уже начала рыдать. Она была в отчаянии.

– Прошу, только не сердись на меня! Такое больше не повторится, я обещаю!!! – Алексис молитвенно сложила ладони, будто выпрашивая прощение не у лидера группы, а у самого Господа-Бога. И вдруг Ник будто бы успокоился. Всё его негодование разом сошло на нет после нескольких глубоких вдохов.

– Пойдём со мной. Я хочу кое-что тебе показать.

Алексис плелась за Николасом, опустив голову и боясь издать лишний звук. Он отвёл её в спортзал, где всё ещё проходила игра в баскетбол. Невидимка встал вместе с девушкой в стороне от всех, держа руки на уровне пояса.

– Посмотри на всех этих людей. Хорошо посмотри, долго и внимательно, – Алексис так и сделала, хоть и не понимала, к чему это всё. На её лице невольно появилась улыбка, уж больно приятно было смотреть, как народ веселиться. Сейчас Объекты выглядели почти что нормальными и даже счастливыми. – Ты считаешь их своими друзьями? Дорожишь ими? Любишь их?

– Да, конечно!

– Отлично. Все эти люди… Они мертвы Они, блять, погибли. Знаешь почему? Из-за тебя, – трудно описать то выражение, которое застыло на лице девушки. Это было нечто большее, чем просто страх или шок. Тут была какая-то, почти что детская обида. Её слезившиеся глаза словно спрашивали: «За что? Почему? Почему это происходит со мной?». А Тёрнер продолжал говорить, серьёзно и беспощадно: – Чада сейчас здесь нет. Если ты ошиблась, если за тобой кто-то всё-таки проследил, и в течение ближайших часов сюда ворвётся вооруженный до зубов отряд силовиков, мы не сможем телепортироваться в другое место. Мы все тут подохнем на хуй. Так что лучше молись, чтобы всё обошлось. Ты всё поняла?

– …Да, – прошептала блондинка в ответ и выбежала из зала в слезах. Николас чувствовал себя просто отвратительно за всё сказанное. Ему не нравилось морально ломать людей, но ещё больше ему не нравилось наказывать их за ошибки физически. Другого выхода просто не было. Обстоятельства вынуждали его быть жёстче.

– Что у вас тут случилось? – спросила Кэндис, подойдя к невидимке. Она видела, чем закончилась его беседа с Алексис и была сильно обеспокоена.

– Не здесь. Обсудим это позже, хорошо?

Ник и Кэндис говорили. Долго, до самого вечера. Тёрнер объяснил ситуацию с Алексис, и как он себя по поводу этого чувствовал, а девушка-сенсор извинилась за утренний скандал. Давненько они не общались настолько откровенно, и им обоим определённо стало легче.

– Она ведь просто ошиблась… А я на неё орал, унижал её. Словно какое-то блядское чудовище.

– Перестань. Пусть лучше поплачет, но усвоит урок, – цыганка взяла парня за руку и взглянула ему прямо в глаза. – Мы все выживаем благодаря тебе. Знаешь, почему я уверена в завтрашнем дне?

– Понятия не имею, – Кэндис расплылась в добродушной улыбке.

– Потому что я верю в Ника Тёрнера, – от этих слов Тёрнер и сам не сумел сдержать улыбку.

– Спасибо. Нет, правда, спасибо.

Кэндис потянулась к лидеру «Новой ветви». Она, кажется, хотела снова поцеловать его, но вдруг остановилась, схватилась за голову и вскрикнула. Ник перепугался и схватил девушку за плечи.

– Что? Что случилось?! – этот приступ продолжался ещё несколько секунд, а после Кэндис уставилась на парня с таким непередаваемым удивлением, что на секунду Николасу показалась, что у неё помутился рассудок.

– Кажется, Асура жив.

– Чад… Срочно зови Чада!!!

====== Дома ======

Что же пошло не так? Этот вопрос буквально звучал у Асуры в ушах, наравне со звоном. Почему грузовик не взлетел в воздух? Почему сейчас он лежит на асфальте и не может подняться? И отчего так больно и трудно дышать?

Вокруг него толпились люди, дожидавшиеся прибытия скорой помощи или просто желавшие поглазеть. Это продолжалось до тех пор, пока не появилась троица в чёрных плащах с вышитыми на них узорами. Они разогнали толпу пальбой в воздух, подбежали к Первому Объекту и склонились над ним. Это были Ник, Кэндис и Чад.

– У него сломаны рёбра, – сказала цыганка, торопливо осмотрев альбиноса.

– Почему раны не заживают? – Ник обратился к Асуре с этим вопросом, но тот сейчас был не в состоянии ответить. Он даже толком не осознавал, что сейчас перед ним его старые товарищи. – Телепортировать его в таком состоянии нельзя, это будет ужасно болезненно для него.

– Иначе никак, скоро здесь будет полиция. Чад, просто делай своё дело, – телепортер помедлил несколько секунд, но подчинился. Мгновение, и четверо Объектов исчезли, покинули Вашингтон и попали в Канаду, преодолев три тысячи километров в один межпространственный прыжок.

Резкое перемещение подарило Асуре новую порцию боли и, оказавшись в убежище «Новой ветви», он разорвал тишину душераздирающим криком, сообщившим всем о прибытии «новичка». Альбинос был уверен в том, что сейчас ему по-настоящему плохо и больно, но он ошибался. Плохо ему стало, когда сломанные кости начали очень медленно и болезненно срастаться.

Всю ночь Асура провёл в бреду. Его лихорадило, температура у него была под сорок, а его трясло от холода. Его тело, более не подчинявшееся разуму, сходило с ума. Перед альбиносом мелькали знакомые, обеспокоенные лица старых друзей, но спустя пару минут он уже о них забывал, постоянно пребывая в бреду.

Ему мерещилась и Тесса, и многоглазая тварь, и чёртов немец, от которого несло одеколоном. В какой-то момент Николас подошёл к нему, схватил его за плечи, пытаясь унять дрожь седоволосого, и сказал:

– С тобой всё будет в порядке, ты только держись, – от этих слов Асуре вдруг захотелось хохотать! Хохотать! Хохотать! О каком порядке может идти речь?! Ещё «вчера» он был Богом, высшим существом, всемогущим созданием. Уже сегодня он просто какой-то неудачник, не сумевший защитить сестру, который даже не в состоянии остановить мчащийся ему навстречу грузовик.

А к утру всё закончилось. Первый Объект затих и уснул. Проспал ещё примерно пять часов и открыл глаза. Свет мигающих ламп был тусклым, так что альбинос к нему быстро привык и смог оглядеться. S-01 лежал в постели в маленькой комнатке с ободранными стенами и низким потолком. Он напрочь позабыл о том, как члены «Новой ветви» принесли его сюда, так что седоволосый понятия не имел, где он находился и как сюда попал.

Он обнаружил серый комплект одежды, лежавший на стуле, поставленным перед его кроватью. Альбинос решил одеться, так как здесь было довольно прохладно, а повысить температуру собственного тела, как, впрочем, и нарастить мышечную массу, у него не получалось.

Одевшись, он открыл дверь комнаты и переступил через порог, опираясь о шершавые стены. Широкий коридор показался ему до боли знакомым – такие он видел на базах Организации. S-01 насторожился, решив, что его взяли в плен, начал ступать осторожно и бесшумно. Он дошёл до поворота, свернув за который замер. Навстречу ему шёл Калеб.

Синекожий совсем не изменился за минувшее время. Всё тот же исполин с грозным видом, напоминавший дитя любви акулы и человека. Глаза, пожалуй, были его самой страшной чертой. Уж очень сильно они походили на рыбьи, и на относительно человеческом лице они смотрелись неестественно. Но когда в них появились слёзы радости, эти глаза показались Асуре самыми человечными глазами на свете.

– Ас! – выкрикнув, S-310 подбежал к Первому Объекту, обхватил его торс и обнял так крепко, что чуть не переломал едва успевшие зажить рёбра. Объятия эти продлились по меньшей мере минуту, и Асуре уже казалось, что он задохнётся, но Калеб всё же его отпустил. – Вернулся! Вернулся таки, мерзавец!

– Калеб?.. Мы где сейчас находимся? – прохрипел альбинос растерянно, ощутив во рту ужасную сухость.

– Да дома мы, Ас! Можешь ни о чем не волноваться! Пойдём! – Калеб схватил Асуру за руку и потащил его за собой, подобно тому, как крупные псы таскают тощих хозяев на прогулках, а седоволосый с ужасом осознавал, что сейчас он просто не в состоянии воспротивиться синекожему или кому бы то ни было ещё.

Первой, кого два Объекта повстречали на пути, стала Милли. Она была коротко и аккуратно подстрижена: прямые смольные вольные волосы доходили ей только до плеч. Разумеется, пара больших чёрных кошачьих ушей всё ещё была на месте и покоилась у неё на макушке. В кои-то веки она была одета, как настоящая девушка и, спрятав уши и длинный чёрный хвост, покачивавшийся из стороны в сторону, вполне бы сошла за таковую. У неё объятия были тёплыми, нежными. Она словно обнимала старшего брата, с которым уже очень давно не виделась.

– Я скучала по тебе, – тихо сказала Милли, не отпуская S-01. – Мы все скучали. Калеб уже весь извёлся, дожидаясь, пока ты проснёшься.