Текст книги "Находка (СИ)"

Автор книги: gaisever

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)

Глава 13

– Почти пришли, – сказал Алекс.

Равнина впереди напоминала застывшую корку лавы, местами покрытую минеральной пылью цвета старой ржавчины. Серо-коричневая поверхность была изрыта трещинами – от тонких паутинных нитей до зияющих разломов шириной с метр. Из некоторых поднимались струйки пара, полупрозрачные в тяжело плывущем воздухе. Сам воздух казался таким плотным, что его хотелось разрезать ножом.

Недалеко из трещины ударил гейзер пара, взметнувшись на высоту метров в двадцать. Столб белого тумана застыл, словно призрачная колонна, затем медленно поплыл в сторону, расплываясь, превращая пейзаж за собой в мерцающую абстракцию.

– Мой сканер предлагает маршрут, – сказал Виктор, – только, боюсь, он устареет уже через полторы минуты.

– Значит, будем импровизировать.

– Попробуем, – Виктор усмехнулся мрачно. – Температура газожидкостной смеси – сто восемьдесят восемь градусов. В костюме сваримся минуты за три. Как раз всмятку.

– Ты просто не лезь в струю. Я первый, снова моя очередь.

– Не забывай – когда варишь яйца всмятку, необходимо избегать избыточного кипения.

– Смотри свои не прозевай, кулинар.

Первые сто метров прошли спокойно. Алекс шел впереди, полностью положившись на показания сканера. Виктор следовал в четырех метрах. Двигались неровным зигзагом, обходя участки которые сканер маркировал как опасные.

– Стоп! – Алекс выбросил руку.

В трех метрах впереди почва вспучилась, из образовавшейся трещины вырвался столб пара. Брызги раскаленной минеральной взвеси полетели в стороны. Россыпь крупных комков ударила кляксами по костюму.

– И хоть бы пискнуло, – Алекс обернулся, постучал пальцем по панели визора.

Они добавили еще вираж к своему и без того извилистому маршруту. Следующий непредсказанный выброс случился когда прошли уже метров двести. На этот раз гейзер ударил слева. Белое облако смеси медленно расползалось, ненадолго скрыв антураж в молочной пелене с видимостью пять метров. Затем справа ударил еще один, затем еще один впереди. Равнина словно ожила, превратившись в смертельную ловушку.

– У тебя видно? – Виктор указал на выступ породы недалеко слева. – Вроде как нормальный камень, должно быть стабильней.

Они рванули, петляя между выбросами. Воздух начинал закипать, превращаясь в желе жара и пара. Наконец сканер вывел к камню – узкий хребет стабильной породы, приподнятый над общим уровнем метра на полтора. Взобрались на него, остановились, тяжело дыша. Дали себе минуту передышки, наблюдая как вокруг продолжают бить гейзеры.

Следующие полкилометра превратились в эквилибристику по лезвию бритвы между струями смертоносного пара. Хребет стелился змеей, то расширяясь до двух метров, то сужаясь до полуметра, заставляя внимательно выбирать каждый шаг. Один раз гейзер образовался буквально в трех метрах справа, причем струя ударила не вертикально, а вбок – и, разумеется, прямо в Алекса. Биостазис костюма ушел в красную зону на целых десять секунд. Когда баланс восстановился, общий заряд оказался в «оранжевом».

– Еще пара таких сюрпризов, и у меня кончится батарейка, – сказал Алекс угрюмо.

* * *

Наконец кошмар стал заканчиваться. Кряж под ногами стал расширяться, и наконец разошелся в нормальную каменистую плоскость, усыпанную булыжником размером с кулак. Однако кряж, устойчиво уходивший влево, увел их на полтора километра от трассы намеченного маршрута. И как только закончился геотермальный кошмар, начался геомагнитный – показания поля в визорах снова сошли с ума. Сначала они ушли в безумие значений окрестностей станции, затем просто сменились беспомощным «значение не определяется».

– Это наша южная залежь, – Виктор вывел результат скана сделанного ранее со скалы. – Сейчас мы пойдем прямо по ней.

– Кстати, все это время в мертвой зоне с полем все было нормально, ты обратил внимание?

– Надеюсь до ящика мы с ума не сойдем.

Совсем скоро Алекс почувствовал, как что-то изменилось. Сначала это было почти незаметно – легкая тяжесть в плечах и спине, на которых крепился рюкзак, в боку, на котором висел карабин, и в другом боку, на котором висел нож – словно кто-то невидимый начал тянуть все это железо вниз. Затем давление стало навязчиво усиляться.

– Что за ерунда? – Виктор остановился. – У меня ощущение будто кто-то внизу магнитит все мои железяки!

– У меня тоже! – Алекс остановился, обернулся. – И чем дальше иду, тем сильнее. Что за очередные идиотские новости?

Сделав еще несколько шагов, они оба поняли, что это вовсе не ерунда. С каждым метром тяжесть нарастала, превращаясь в невыносимую ношу. Каждый шаг давался с все большим трудом. Наконец они остановились – идти дальше просто не было сил.

В визоре Алекса контроль интеграции костюма ушел в «красный» – критическое усилие на замках ранца, карабина, ножа, трубы ауксилларного троса, который крепился на ранце слева. Следующим шагом будет аварийное расцепление – чтобы не повредить структуру костюма. Алекс с ужасом представил как рюкзак (который весил уже, наверно, полторы тысячи тонн), сорвавшись с креплений, повисает на страховочных лямках – просто так, живьем, без амортизации системы костюма. Адский груз, который тут его и прикончит.

Карабин на левом боку, казалось, сейчас действительно разорвет несчастный костюм. Даже ножны с ножом на правом, никогда не напоминавшие о себе ничем, кроме статуса в поле визора, теперь ощущались как пудовая гиря.

– Что за хрень такая! – прорычал Виктор и упал на колени, не в силах больше стоять. – Веришь, но я не могу идти! Я за эти сраные тридцать метров сожрал столько заряда, что костюм сейчас отрубится нахрен!

Алекс хотел нагнуться, хоть как-то расслабиться, оперевшись руками о колени, но вовремя понял, что если так сделает, то больше не разогнется. Ему казалось, что позвоночник сейчас затрещит и сломается.

– Все, не могу, – он тронул замок ножа.

Нож шмякнулся в грунт с тяжелым ударом, совершенно несоразмерным с величиной – словно упал не четырехсотграммовый клинок, а старинная наковальня (которую Алекс видел однажды в музее своими глазами). Затем отцепил карабин, упал на колени, из последних сил расцепил замки рюкзака – тот не просто отвалился, а обрушился так, что все мироздание содрогнулось. Виктор повторил все эти действия. Минут пять они полулежали, откинувшись на локти, вытянув ноги, пытаясь отдышаться. Сердце колотилось, в ушах грохотали молоты.

– Обходить – полдня, которых у нас нет, – сказал наконец Виктор. – Тем более что нам еще лезть наверх, а заряд, например, у меня, уже оранжевенький. Надо как-то переходить. Как-то тащить железо.

Наконец поднялись, осмотрелись.

– Тащить железо на себе мы не можем, – сказал Алекс. – Значит тащить его нужно не на себе.

– Откуда такая здравая идея? – Виктор усмехнулся. – У тебя по формальной логике была тройка, по-моему… Но да. Костюмы, например, и гладкие, и крепкие.

Они отсоединили ботинки, перчатки, шлемы. Расстелили костюмы на горячем камне. Камень был тоже гладкий, отполированный ветрами до зеркального блеска, и композитный полимер костюмов должен был не только выдержать трение, но и хорошо послужить салазками. На костюм Виктора, напрягаясь так, будто разгружали триплекс с веществом нейтронной звезды, они сложили оба карабина, оба ножа в ножнах, рюкзаки с их смертельно тяжелыми теперь элементами питания и баллонами компенсатора воздушной смеси. (Спасибо такелаж костюмов не содержал металла.) Трубу моста Виктора заволокли на костюм Виктора, трубу Алекса – на его собственный.

– Якорь, – Алекс закрепил шайбу своего якоря на грудном клапане костюма Виктора. – Поехали.

– Что-то отвык я уже от таких нагрузок, – Виктор перевел дух.

– Канцелярская крыса.

Они взялись за края костюма Алекса, потащили, спиной вперед, распихивая булыжники пятками. Полимер со свистящим шелестом заскользил по камню. Загадочная сила, казалось, стабилизировалась. Они двигались согнувшись в три погибели, упираясь подошвами в камень; мышцы горели, сухожилия были готовы лопнуть. Дышать только через блок-фильтр, без привычной компенсации и кондиционирования, к тому же выполняя такую чудовищную работу, становилось невыносимо. Они начали задыхаться, едва сдерживая приступы кашля. Хорошо хоть магнитный фон пока не давал своей психотропной реакции.

Казалось прошла вечность, но на самом деле – минут двадцать, когда они наконец выволокли костюм-салазки Алекса из диковинной аномалии.

– Вторая серия, – хрипло проговорил Алекс, отдышавшись.

Едва держась на ногах, он поднял привычную тяжесть трубы моста, осмотрелся, выбрал самый основательно выглядящий участок камня. Сдвинул кольцо – якорь вылетел, влепился в камень, вспыхнул зеленым огнем статуса.

– Надеюсь родной батарейки хватит, – Алекс положил трубу на камень. – Давай, детка, – сдвинул второе кольцо.

Трос активировался, натянулся. Статус на закрепленном якоре ушел в оранжевое.

– Я же попросил, вежливо! – Алекс застыл. – Давай без красного, ладно? Ну хотя бы сейчас! Потом оттянешься, ладно?

Костюм Виктора пополз по матово мерцающей глади камня. Наконец груз прибыл.

– Собираемся и идем, – Алекс, собравшись с силами, взвалил рюкзак на плечи, зафиксировал. – Пока хоть какие-то силы остались. Еще топать и топать.

* * *

Плато возвышалось почти отвесной стеной – здесь, намного южнее изначально намеченного участка, было выше, в итоге почти семьдесят метров. Базальтовые наплывы создавали ступенчатые уступы, по которым можно было подняться до двух третей высоты. Но нижний уступ находился на высоте двенадцати метров, над совершенно отвесным участком – без троса до него было не добраться.

Алекс отцепил мост от костюма, просканировал визором камень под кромкой уступа. Зафиксировал цель, навел трубу, сдвинул кольцо. Якорь улетел вверх, зафиксировался, вспыхнул зеленым. В визоре такой же зеленой точкой продублировался устойчивый статус, и оценка стабильности – 340 килограмм.

– Хоть сейчас повезло, – Алекс подцепил трубу к грудному клапану. – Можно даже вдвоем прокатиться.

– Ты сначала один доберись, наездник.

Алекс вручил Виктору противоположный якорь. Сдвинул кольцо на трубе. Механизм неторопливо потянул вверх. Два метра. Еще два. Еще. Затем раздался звук, от которого «кровь застыла в жилах» – сухой треск, словно ломались кости. Алекс успел только поднять голову, как весь этот рекомендованный сканером участок породы, в котором по-прежнему зеленел глаз якоря, отделился от стены.

Время замедлилось. Алекс видел как фрагмент базальта размером с ресторанный диссоциатор отваливается и начинает падать прямо на него. Порода распадалась на глазах, превращаясь в рыхлый шлак.

Виктор рванулся от стены. Алекс рухнул на камень – «как мешок с костями», вспыхнула в голове мысль. Затем мысль уступила благодарности инженерам – авторам костюма, старому доброму К-340, который в разнообразных случаях за всю флотскую карьеру Алекса выручал не однажды и добросовестно.

Алекс успел откатиться – рядом рухнула масса камня, разлетевшись на миллион мелких осколков. Облако серо-коричневой пыли накрыло все вокруг, стало медленно оседать.

Алекс поднялся. Они оглядели россыпь этого мусора – груду рыхлых обломков. Участок, который, как видно, и сканеру показался монолитным базальтом, внутри оказался хрупким пористым материалом, почти как пемза. Виктор присел, взял кусок размером с кулак.

– Твоя трансмутация здесь, похоже, сработала в обратную сторону, – он без труда раскрошил кусок в пальцах. – Это уже не базальт, а что-то среднее между шлаком и пеплом. Держится только за счет какого-то остаточного эффекта кристаллической решетки.

– Будем тыкать.

Алекс вытащил якорь из груды. Индикатор статуса на металлической шайбе был черный.

– Не понял, – Алекс повертел в руках мертвый якорь, обернулся к Виктору, стукнул себя пальцем по визору. – Здесь у меня зеленое! И твой тоже, оба!

Виктор посмотрел на противоположный якорь у себя в руках. Индикатор на второй шайбе тоже был неактивен. Алекс тронул кольцо активации. Труба моста должна была втянуть порцию троса – этого не случилось.

– У нас нет одного моста, – Алекс оглядел черную трубу в руке.

– Тебе не кажется, что он наелся вот этой хрени? – Виктор снова оглядел кучу каменной крошки.

– И отравился? Да, но нам лезть дальше – с одним мостом на двоих.

– Назад я не пойду.

– Значит идем вперед.

Они двинулись вдоль подножия, внимательно изучая стену. Алекс, не доверяя рекомендациям сканера, на свой глаз и риск выбрал новый участок. На этот раз все прошло гладко. Шайба якоря улетела под небо, и с первого раза стабильно присосалась к базальту. Трос неторопливо вытянул на нижний уступ сначала Алекса, затем Виктора. По уступам, которые были не выше двух метров, подтягиваясь на руках и переваливаясь через край, они одолели эти две трети высоты стены. Каждый уступ давался с большим трудом – руки уже дрожали, нервная система, очевидно, была уже измотана так, что деревянные пальцы ничего не чувствовали.

Дальше нужно было снова искать место для фиксации якоря. Алекс отошел на край уступа, который здесь представлял собой площадку трех метров в ширину и восьми-девяти в длину. Задрал голову, изучил стену, подобрал участок глазами, запустил якорь. Якорь влип в стену, вернув стабильный статус.

– Ладно, – Алекс суеверно подергал трос. – Если все кончится хорошо, с меня жирная жертва. Нужно только будет определить какому именно божеству.

Затем снова вручил нижний якорь Виктору, прицепился к трубе, сдвинул кольцо, начал подъем.

Якорь держал стабильно. Первые метры прошли нормально – Алекс медленно поднимался вверх. Однако, преодолев середину пути, он снова почувствовал странность. Сначала это было едва заметно – легкое смещение вектора тяжести, словно кто-то чуть потянул вбок. Алекс сначала даже решил, что это, наконец, сенсорные галлюцинации – усталость, магнитный фон (не такой адский, как на экваторе, но все равно убийственный для нервной системы). Но ощущение усиливалось.

– Виктор, – позвал он. – У меня, похоже, галлюцинации. Меня тянет в сторону.

– Я думал это у меня, – отозвался Виктор снизу. – Мне показалось, что ты сместился от вертикали, вправо.

Теперь это было уже невозможно игнорировать. Алекс чувствовал как его начинает тянуть вверх и вправо. Будто «низ» перестал быть там где должен, собственно строго внизу, и пополз в сторону.

– Похоже ты накаркал, все таки, – сказал Виктор. – Со своими гравитационными аномалиями.

– Теперь веришь?

– Что плохая фантастика возникает не на ровном месте? Возможно… Но что будем делать?

По мере того как мост вытягивал Алекса вверх, странная точка притяжения тянула Алекса все больше вправо. Наконец, когда угол троса составил двадцать два градуса от вертикали, статус якоря резко ушел в красную зону, и механизм заблокировался.

– Видел? – сказал Алекс. – Под таким углом больше не держит. Я попал.

– Давай сначала уменьшим угол.

Он вцепился в нижний трос моста Алекса и начал карабкаться по нему вверх. Оторвавшись от базальта площадки, он добавил к весу Алекса свой собственный – теперь, с этим дополнительным весом, вектор загадочной силы оказался частично уравновешен. Алекс сместился левее и ниже, немного вернувшись к точке с которой началось искривление траектории. Индикатор на якоре мигнул, статус вернулся в желтую зону.

Виктор спустился вниз, затем повторил действия – снова полез вверх, добавляя вес. Алекс сместился еще дальше назад к нормальной вертикали. Наконец угол отклонения стал меньше критичного для якоря – статус вернулся в зеленое, мост включился, Алекс продолжил путь вверх. Каждый раз когда его снова уводило вправо за критический угол, Виктор добавлял свой вес и снова выводил Алекса из опасной зоны. Процесс изводил нервную систему уже до предела.

Наконец рука Алекса ухватилась за камень на самом верху. Он выкарабкался на плато, отполз от обрыва. Поднялся на четвереньки, отдохнул, утвердился на двух ногах. Двинулся вдоль кромки налево, дальше от этой очередной сволочи, ориентируясь по длине балкона-уступа внизу. Прошел метров двадцать, выбрал новое место – теперь на горизонтальной поверхности. Отцепил трубу от костюма, присел, зафиксировал якорь в камне, намотал верхний трос на руку (в этом мире доверять остается только себе, и то с оглядкой), улегся на край обрыва, опустил трубу вниз, сдвинул кольцо, казал наконец:

– Пробуем!

Нижний якорь моста двинулся вниз, сверкая зеленым глазком индикатора. Когда Виктор оказался на середине пути, его также стало уводить вправо, но на таком расстоянии от эпицентра аномалии – намного слабее. Мост без проблем преодолел помеху, не покидая зеленой зоны. Через пару минут Виктор также выполз на край плато. Алекс рухнул рядом.

Еще через пару минут они нашли в себе силы подняться. Внизу, в рыжеватой дымке, лежал пройденный путь – извилистая линия их маршрута, прочерченная через ковер лишайника, гейзерные поля, затем через магнитную аномалию. Все это казалось теперь, здесь наверху, каким-то нереальным, будто происходило с кем-то другим, а они лишь за компанию переживали.

Наконец отвернулись от обрыва и оглядели плато. Поверхность здесь была иной – грубым, испещренным трещинами полем из темно-багровой, почти черной породы. Вдали высились странные, выветренные скальные образования, напоминающие грибы – широкие шляпки на тонких, изъеденных эрозией ножках. Воздух здесь был легкий, прозрачный; постоянной зыби марева, от которой внизу последние часы голова реально кружилась, не было. Здесь было пустынно, как еще нигде раньше, безжизненно, словно на извечно мертвой планете, где никогда не существовало ничего живого.

– Давай двигать, – сказал наконец Алекс. – Батарейки на нуле, а ящик все еще где-то там.

Он указал на каменные «грибы», мерцающие в желтовато-оранжевом свете субкарлика.

* * *

Глава 14

Метров через сто проявилась новая странность, на этот раз оптическая. Скалы-грибы, к которым теперь направились Алекс и Виктор, и за которыми совсем уже рядом ожидал грузоход, будто насмехались над ними, издеваясь над всей долгой дорогой, – перспектива здесь наверху была такой странной, что эти камни, казалось, не приближались, а наоборот отступали, отползая к серо-коричневому хребту – бегущему вдоль северного горизонта в дымчатой мутной дали.

Звезда наконец поднялась и была достаточно высоко – тени становились короче, света становилось больше, но вся картина казалась какой-то плоской, лишенной глубины, словно старинное моноскопическое изображение.

Тишина здесь была неестественная, необычайная – не просто отсутствие звуков, а словно плотное, вещественное поле. Ветра, который, как снизу казалось, здесь просто гремел, не было. Только собственное дыхание и скрипящий хруст подошв по базальту. Воздух казался застывшим, мертвым.

– Ощущение будто мы в огромной пустой усыпальнице, – нарушил молчание Виктор.

– Главное в ней не остаться, – сказал Алекс. – У меня батарейка уже семь процентов.

Они шли, выбирая дорогу между трещинами, перепрыгивая там где было удобно и безопасно. Плато простиралось вокруг бесконечным морем застывшей породы – темно-багровой, фиолетовой в тенях трещин. Алекс смотрел в этот мрак с беспокойством. Плато казалось стабильным, твердым, но сетка этих мини-каньонов придавала ему ощущение хрупкости, будто вся эта поверхность – только корка над неведомой пустотой. Он представил как порода внезапно уходит вниз, и они падают в темноту, в какую-нибудь подземную полость, где останется только дожить 7 % заряда и затем медленно задохнуться, во мраке и небытье.

Каменные «грибы», их было двенадцать, по-прежнему маячили вдалеке, все так же не приближаясь. Странные образования высились как неподвижные стражи, чернея «шляпками» на фоне желтовато-серого неба, края которого растворялись в мутной дымке по горизонту. Некоторые стояли поодиночке, другие группировались по два, образуя подобие ворот или арок, высоких и узких. Чем дольше Алекс смотрел на них, тем более неестественными они казались – слишком симметричны для природных образований, слишком правильны в своей необычности… Силуэты больше напоминали ритуальные сооружения какой-то вымершей цивилизации.

Характер породы под ногами менялся. Темно-багровый камень становился все более пористым, испещренным мелкими круглыми впадинами, будто его когда-то обрабатывали кислотой или бомбардировали микрометеоритами. Края этих кратеров были острыми, будто порода кристаллизовалась в момент удара. В некоторых местах впадины смыкались, образуя крупнопористую структуру, и идти по такой поверхности было сложно – нога снова проваливалась, застревала.

Вскоре обозначилась зона особенно изуродованной породы. Базальт здесь был не просто изрыт, а словно вспучен изнутри, вздыблен неведомой силой. Застывшие волны камня расходились окружностями от «грибов», создавая впечатление, что скальные великаны выросли из плато, вытолкнув породу вверх. На дне впадин между этими волнами блестели отложения минералов, отражая желто-серое небо.

Алекс почувствовал, что ноги начинают ныть таким особенным образом после которого мышцы обычно просто отказывали (за службу во Флоте такое случалось несколько раз). Гравитация в 0,94 позволила продержаться дольше, но, что называется, «сколько веревке ни виться…» Каждый шаг требовал все больше усилий, каждый подъем ноги давался все тяжелее.

– Тебе не кажется, что эти «грибы» отползают назад? – сказал Виктор и остановился. – Сколько уже идем, а они только дальше!

– Кажется. Но это только кажется.

– Нам обоим?

– Галлюцинации не могут быть одинаковые у обоих.

– Могут.

Они постояли, передыхая, двинулись дальше, в отупевшем ритме переставляя ноги. Слева появилось нечто похожее на меандр русла пересохшей реки – обширный изгиб, дно которого было усеяно острыми, будто расколотыми изнутри камнями. Камни торчали под разными углами, образуя частокол из темных обелисков. Некоторые были выше человеческого роста, другие ненамного выступали из «пемзы», но все были покрыты странными бороздками – параллельными линиями, идущими строго вертикально, словно кто-то методично выцарапывал их следуя строгой схеме. Линии были настолько ровными и четкими, что создавалось впечатление производственной обработки.

– Эрозия? – Виктор остановился, всматриваясь. – Тогда какая-то странная.

– Не знаю, – сказал Алекс с раздражением. – И знать не хочу. Какая тебе хрен разница, с этой-то ерундой?

– Я в том плане – может мне это кажется?

– Заладил – кажется, кажется. Ну и хрен с ним? Иди давай, а то я тебя пну, честное слово.

Они продолжили путь, обходя эту формацию широкой дугой. И когда завершили маневр и вновь вышли на курс к каменным исполинам, реальность дрогнула.

Скалы-грибы, еще секунду назад маячившие вдалеке, вдруг оказались так близко, что в визоре, в секторе зума, стали видны мелкие поры и шрамы на темно-багровых «ножках». Так близко как и должны были оказаться, с учетом того сколько Алекс с Виктором реально прошли (если цифры, опять же, не врут).

Алекс застыл, пытаясь осмыслить очередной обман зрения – или на этот раз не обман? – как здесь же, в визоре, заметил очередную странность. Красный сегмент заряда, еще секунду назад вызывавший холодную тошноту, теперь светился сочным, уверенным зеленым огнем. Цифры рядом бесстрастно свидетельствовали: 100 %.

– Так, – Алекс остановился. – Надеюсь это все-таки галлюцинация, и я еще не сошел с ума по существу.

Виктор догнал Алекса, остановился.

– Если ты про заряд, у меня тоже.

– Это как понимать?

– Это ты у меня спрашиваешь, физик-теоретик? Я всего лишь скромный навигатор, повторяю.

– Слушай, у меня нервы заканчиваются, на шуточки уже не осталось!

– У меня тоже! Какая тебе, хрен, разница – как понимать? Нам надо дойти, и все! Больше нам ничего не надо! Откуда такая неизбывная тяга к познаниям? Тебе за это что, заплатят сейчас?

– Хватит бесить! Ты сюда тоже не альтруистом приехал!

– Да, я хочу денег! А какие деньги от этой твоей теоретической физики? – Виктор стукнул пальцем по панели визора Алекса. – Сто процентов – и слава богам, пошли! И быстрее, пока они не превратились в тыкву! И вообще, надо еще проверить, какие они, эти сто процентов! Что ты за идиот такой!

– А вот за идиота сейчас словишь! – Алекс рассвирепел.

– С удовольствием! Только давай сначала дойдем. И отдохнем хоть как-то. А потом разберемся.

– Ты прав, – Алекс заставил себя успокоиться. – Отдохнем, восстановим силы. И тогда ты словишь еще сильнее.

Он достал из рюкзака очередной пакетик с питательной смесью, воткнул трубочку в клапан, всосался, с наслаждением глотая безвкусную массу с претензией на малиново-абрикосовый вкус.

– Если тебе на самом деле интересно… – Виктор тоже достал пакетик, воткнул трубочку. – Я думаю, что эта липучка, – он указал назад, – возможно своего рода проекция какой-то этой ерунды в грузе, – он указал вперед. – И если продолжать вписывать все наши странности в Великое объединение, то на нашем ящике может быть некая энергетическая установка. Которая извлекает энергию из, например, гравитационных аномалий, – он дососал смесь, отбросил пакетик на «пемзу».

– Не сори. В детстве не учили? Засрали всю Галактику, – Алекс допил свою смесь, отбросил пакетик. – Но да. Использует, например, классическую конверсию Айденга, ту же, – тянет энергию из разности гравитационных потенциалов. Этой идее лет уже сто, наверно. Проблема в реализации в том, что дельта потенциалов, для рентабельного процесса, в реальных условиях набирается за десятки световых лет. А в той же «воронке» нужная разность должна набираться в пределах нескольких километров. Представь какой источник энергии – «воронка», если ее так оседлать!

– Представляю. И равным образом обратную сторону медали. Которая повисла у нас тут на шее так, что удивительно как еще не треснул хребет. Пока что из этой идеи получается только очередной треш. Пошли.

Каменные «грибы» высились впереди на полнеба. На таком расстоянии были видны детали структуры даже без увеличения – слоистость породы, из которой они состояли, вертикальные борозды, словно гигантские когти терзали камень снизу вверх, – очень похоже на царапины на камнях в «меандре». Нижняя поверхность «шляпок» была прорезана концентрическими кругами, расходящимися от центра, словно годовые кольца на срезе дерева.

Наконец вступили в «ворота» между двумя «грибами». Стволы великанов возвышались по обе стороны на восемнадцать и двадцать метров, нависая под небольшим углом. Эхо шагов, рассыпаясь по изрезанному базальту, звучало здесь совершенно чуждо, почти кощунственно.

– Смотри, – Виктор, который теперь шел впереди, остановился, указал вперед.

В полутора сотнях метров, на багрово-коричневом камне лежал разбитый шлюп. Алекс увеличил сектор – правая полуплоскость отсутствовала полностью, от левой остались две трети. Оценил положение аппарата, оглянулся влево, осмотрел пятый с востока «гриб». Увеличил фрагмент «шляпки» – точно, след удара на самом краю, выщерблина, едва заметная снизу. Картина ясна и безжалостна: шлюп, очевидно снижаясь также на планере, как они сами несколько часов назад, зацепил этот «гриб» и рухнул сразу затем. При этом, похоже, еще проскользил метров минимум сорок, оставляя за собой борозду в нетвердой пористой «пемзе».

Наконец вышли к обломкам. Это был шлюп класса «МТ», стандартная комплектация миссий разведки – экипаж из троих, пилот и два пассажира-специалиста. Алексу доводилось пилотировать такие машины; «МТ», легкий класс – преимущественно атмосферной базы, по сути стратоплан для планетарного сообщения, с возможностью выхода на нижнюю группу орбит. Машина хорошая, предсказуемая и надежная; в режиме планера управлялась существенно легче чем их собственный «средний» СТД-220. Чтобы вот так вот рухнуть на ней в таких несложных условиях, нужно крайне неблагоприятное стечение обстоятельств. (Будем надеяться хотя бы для нашей Разведки День Рукожопых Галактики не является конфедеральным праздником.)

– Представь – с нашей станции! – Виктор указал на серию маркеров на борту. – Похоже, направили к СД, когда не получили ответа.

– И, похоже, попали в ту же ловушку, – Алекс кивнул. – Причем, возможно, оценка была позитивной, а вот смотри же – просели и зацепили, – он обернулся, указал на «шляпку» гриба.

Они обошли машину, оценивая повреждения. Как видно, после контакта с «грибом» шлюп кувыркался – кольца обоих люков были деформированы, для чего требовался удар под определенным углом – по носовой части сверху. Теперь попасть внутрь без инструментов вскрытия было нельзя. Фронтальный экран-монитор был покрыт мозаикой трещин, искрящейся в отлогих лучах звезды россыпью спессартинов; что было внутри – неясно.

Они постояли у шлюпа, не в силах избавиться от неприятных раздумий – каково было экипажу в последние их секунды… Двинулись дальше, теперь уже к главной цели. Теперь, отсюда, СД-800 был виден «в полный масштаб» – черно-шоколадный параллелепипед, искрящий в дали полированным композитом, застывший над полкой плато на двух опорах штоков временного базирования. Кольца индукторов наверху горели бликами оранжево-желтого солнца, точки-шары плазмотронов на концах атмосферных плоскостей искрили колкими звездами – слепя даже через фильтр визора.

Алекс и Виктор шагали, грузоход приближался – в вогнутом зеркале надирной половины корпуса, под штаговым рифтом, отражалась равнина плато с дюжиной уродцев-«грибов». Свет звезды вязко обтекал сглаженные формы «ящика», и, казалось, стекал с зализанных граней на грубый базальт густым гладким потоком.

Плоскости – крылья для работы на точках со стандарт-атмосферой – выносились из корпуса стремительными силуэтами; северные – из тропика-север, южные – из тропика-юг. (Набор машин атмосферной базы делился на пять поясов – «северный поляр» (нос), «северный тропик» (часть между носом и серединой), «экватор» (сама середина), «южный тропик», и «южный поляр» (корма) – номенклатура которую с трепетом заучивал наизусть всякий нормальный мальчишка в радиусе всей заселенной Галактики).

Шары-плазмотроны на концах плоскостей сияли таким жгучим блеском, что казалось – были ярче самой звезды, забирая ее свет и возвращая многократно усиленным.

Индикаторы статуса аварийных штаговых шлюзов – которые на этой модели были выше центрального рифта, делившего корпус на части, зенитную и надирную – мерно пульсировали желтым; статус-ноль, в данном контексте – статус аварийной посадки. (Алексу в который раз пришло в голову – откуда взялось это название, «штаг»? Почему бы не просто «борт», без затей? И почему «рифт», выступ который обходит корпус периметром по толщине, называется таким образом? Рифт, по идее, должен быть каким-нибудь пазом-швом, например? За все годы службы он так и не выяснил этимологии этих загадочных терминов. На Флоте вообще было много такого что не имело рационального объяснения.)