Текст книги "Находка (СИ)"

Автор книги: gaisever

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)

Они наконец подошли – так близко, что длинные трубы двух ИМТ – индукторов маршевой тяги, главных аппаратов тяги для внесистемного хода, идущих сверху по продольной оси грузохода, – скрылись за вогнутым бортом «зенита» – верхней части «коробки».

Массивный параллелепипед – сто восемьдесят шесть в длину, сорок два в ширину, двадцать четыре в высоту – надвигался, заслоняя небо. Наконец они ступили под сень правой северной плоскости. Алекс шел, задрав голову, разглядывая полированное «брюхо», отражавшее грубую пемзу базальта как идеальное черное зеркало – и их самих, две маленькие фигурки под огромным массивом корпуса.

Индикаторы статуса базовых трюмовых шлюзов, обозначенных на полированной плоскости золотистым обводом, загорались в таком же ритме. И также пульсировал статус у основания опор штока – желтые мигающие светлячки по сторонам входа.

Алекс и Виктор обогнули круг выжженного вглубь базальта – артефакт посадки «на плазме». (Жаргон пилотов, обозначающий посадку на неподготовленную поверхность; в портах и в доках машины паркуются на стационарный шток, а плазму принимают парковочные площадки – четверка матово-черных кругов, которые не просто нейтрализуют векторы плазмотронов, но также извлекают из них энергию.) Порода в выжженных зонах превратилась в стекловидную массу, черную и на вид хрупкую, с кругами концентрических деформаций, словно застывшие волны от брошенного в воду камня.

И так же, в ритм пульсации желтых статусов, по окружности вокруг выжженных зон мигала проекция указателя – не пересекать, смертельная зона. Здесь, в мертвой тишине плато, стандартная индикация казалась почти зловещей – напоминанием о страшных силах, в игру с которыми вступил человек покорив космос.

Они ступили под корпус. Свет звезды, словно стекавший с бортов, создавал странный эффект замкнутого пространства; казалось будто Алекс и Виктор вошли в некий храм полированной полутьмы. Хруст подошв отражался от зеркала, возвращаясь россыпью колючего эха. Казалось, что кто-то идет рядом, невидимый в темноте, повторяя каждое их движение.

Подошли к северному столбу штока. Эти амортизаторы упирались в грунт нивелирной базой, а вверху держали корпус машины в двух точках – между северными и южными плоскостями. Одноразовый шток в комплекте машины был один, то есть сесть «на плазме» второй раз за один переход машина не сможет; но практика давно показала, что одного штока в комплекте было «более чем достаточно». (Две посадки «по аварии» за переход – уже слишком; хотя Алекс знал случаи когда экипажам приходилось садиться «на плазме» повторно, то есть «на брюхо» – эвакуировать машину после таких посадок было, мягко говоря, нелегко.)

Наконец вход штока. Желтые огни статусов загорались почти в гипнотическом ритме. Алекс подошел, накрыл ладонью пульсирующий огонь. Четыре стандартные секунды – и огонь стал зеленым. Заслонка шлюза распалась на две половины – которые бесшумно исчезли внутри. В угрюмом свете «аварии» прорисовался вертикальный ствол с набором перекладин лестницы.

– Надеюсь шлюзы работают, – Алекс посмотрел вверх, в полированную поверхность «брюха». – И нам не придется идти обратно.

– Я просто адски устал, – Виктор вздохнул. – А то бы ты у меня уже давно получил. За все эти твои шуточки.

Он первый переступил кольцо входа, поставил ботинок на нижнюю перекладину, начал подъем.

* * *

Глава 15

Веррон открыл глаза как раз перед тем как должен был сработать будильник – привычка долгих лет работы на «Терминале-7». Полежал немного, дождавшись пока тускло замерцает панель, которая была призвана имитировать утренний свет. Здесь, на космической станции, понятия «утро» и «вечер» были, конечно, условностью, одной из тех что служили для организации рабочего ритма, не больше.

Затем полежал еще немного, разглядывая «до боли» знакомые трещины в сером потолке кубикула. Три на четыре метра – стандартное жилье для технического персонала среднего звена. Складная кровать, встроенная шарнирами в стену, крохотный санблок за мобильной перегородкой, шкаф для личных вещей, и узкий столик, который служил одновременно рабочим местом и обеденной зоной. Стены из шершавого материала, выкрашенные в нейтральный бежевый цвет – который должен был успокаивать, но на деле лишь навевал тоску, напоминая о дешевых гостиничных номерах, больничных палатах, и прочих «зонах временного пребывания», где человек никому не нужен.

Веррон поднялся, опустил ноги на пол. Пол всегда был почти ледяным – Веррон держал систему в режиме максимальной экономии, в котором помещение прогревалось лишь до минимально допустимых восемнадцати градусов.

Из спикера над дверью раздался привычный хруст – помехи в системе оповещения, до которых никому никогда не было дела. Затем пробился идиотически-воодушевленный глас: «Доброе утро всем кто уже не спит! Шестой час утреннего цикла! Температура в зонах публичного пользования двадцать четыре градуса! Влажность сорок процентов! Давление одна тысяча тринадцать гектопаскалей! Хорошего дня!!!»

Веррон с раздражением усмехнулся. Хорошего дня. На станции-утилизаторе, по соседству с убитой планетой, во всей этой специфической обстановке, хороший день – понятие из области абстрактных идей. Не случилось какой-нибудь очередной неприятности – и на том спасибо.

Он наконец поднялся, прошел в санблок, где его встретило собственное отражение в потускневшем зеркале. Угрюмое лицо мужчины, который выглядит старше своих сорока. Волосы с проседью, щетина, которую он сбривал на четвертый день через три (экономил он даже на лезвиях), глубокие морщины у глаз. Глаза смотрели устало и безразлично.

Умывание заняло пару минут. Вода на станции строго нормировалась, и каждый кубикул имел дневной лимит. Это не напрягало – экономить Веррон приучился давно… Провел ладонями по лицу под слабой струей, сполоснул рот, вытерся жестким полотенцем – движения отработаны до автоматизма.

Так же механически облачился – комбинезон стандартного сине-сизого цвета, ботинки на композитной подошве – легкие, прочные; единственное из «униформы» что ему нравилось. На груди – фалера: «Веррон Гест, сектор сортировки, класс 3В». Поверх комбинезона накинул потертую куртку из омни-волокна – в ангарах бывало холодно, особенно когда открывались шлюзы между секторами, постоянный источник пронзительных сквозняков (откуда только они берутся на космической станции, интересно).

Завтрак был столь же непритязательным и однообразным как вся его жизнь. Веррон достал из холодильной ячейки пакет с питательной смесью – нечто среднее между кашей и пастой, «со вкусом бекона». Разогрел в кавитаторе, панель которого давно треснула и требовала замены (хотя бы с точки зрения техники безопасности), выдавил содержимое в миску, съел, запивая подобием сока. Еда на станции производилась на гидропонных фермах и в биореакторах, но до настоящей пищи, которую здесь также можно было достать, за известные суммы, ей было еще дальше чем до космологического горизонта. Впрочем, за годы работы на «Терминале» Веррон уже потерял стремление к каким-либо изыскам.

Закончив завтрак он убрал посуду, проверил карманы – ключ-кристалл, коммуникатор, мульти-интерфейс – вышел.

Коридоры жилого сектора были пусты и плохо освещены. Здесь обитала такая же публика как он сам – техники, операторы, инженеры среднего звена. Люди которые приезжали сюда заработать, кое-кто – начать судьбу заново, кое-кто – потому, что больше просто некуда было деваться. «Терминал-7» не был местом мечты. Это была работа, тяжелая, монотонная, иногда опасная, но работа стабильная, и оплачивалась которая вполне хорошо. Если экономить как он, за несколько лет можно накопить на домик где-нибудь в Двадцать третьем. Даже если просто работать, и не рассчитывать на «дополнительные возможности» (ради которых многие сюда собственно и приезжали).

Станция представляла собой комплекс по утилизации отслуживших судов. Сюда прибывали списанные корабли из десятка смежных Секторов: отработавшие ресурс, поврежденные в авариях, подорванные пиратами или недобитые в боевых столкновениях. Сортировались, разбирались, перерабатывались. Металлы, композиты, редкие элементы, кристаллоника, все что еще можно было использовать – находило свое применение (и своих покупателей).

Веррон шел по стволу, слушая привычный зуд вентиляции, разговоры и музыку из кубикулов, хохот и возгласы из «зон публичного пользования». Станция жила своей жизнью, ритмичной и безостановочной. Свернул к лифту, вызвал кабину, спустился на нижний ярус, добрался наконец до сектора сортировки.

Здесь было людно и шумно; сектор сортировки – на станции самый «нероботизированный». Рабочие спешили к своим постам, техники обсуждали задачи на день, операторы готовили оборудование к очередным «пачкам». Веррон шагал сквозь шум, уже давно настолько привычный, что в тишине без него он мог бы, наверно, оглохнуть.

Как обычно перед началом смены, он направился в «кают-компанию» – помещение где персонал мог передохнуть, выпить горячего и перекусить. Место потасканное как вся станция – грязные стены, заклеенные плакатами на любой вкус; изношенные стулья, с неаккуратно залитыми трещинами; столики, которые не мыл никто никогда. Но это была единственная зона куда можно было ненадолго выбраться из болота рутины.

Веррон подошел к автомату, вставил ключ-кристалл, выбрал черный кофе без добавок. Кофе выполнял скорее ритуальную функцию, чем какую-то физиологическую, – ужасный сам по себе, с какими-либо «добавками» он превращался в совершенно уже тошнотворное пойло.

В углу за столиком сидели двое. Веррон их знал хорошо – Гренн, техник-наладчик, высокий, худощавый, с всклокоченными седыми волосами, и Доа, оператор систем погрузки, наоборот низкий, коренастый, и лысый. Оба работали на станции дольше чем Веррон, были из тех кто предпочитал держаться особняком, и избегали «пустых разговоров».

Веррон подошел, опустился на скрипнувший стул, обхватил стаканчик, наслаждаясь теплом в ладонях (хоть какая-то польза от этого кофе).

– Как дела? – спросил он скорее по привычке, чем из реального интереса.

Гренн пожал плечами.

– Как всегда. Вчера вон проверял транспортировочный модуль, в третьем секторе, – он отпил из своего стаканчика. – Тот самый.

– Который?

– Где Марио погиб. Знаешь.

Марио Веррон знал хорошо. Полгода назад тот погиб при аварии. Официальная версия – несчастный случай. Отказ магнитной подвески на транспортировочной платформе, обрушение груза – несколько тонн демонтированных композитных панелей. Марио оказался под ними. Смерть, надо полагать, «была мгновенной».

Марио Веррон знал хорошо, еще бы… Тот был координатором, занимался распределением поступающих судов по секторам консервации и обработки. И был одним из тех с кем Веррон «имел дела».

– И что? – спросил Доа.

– Ну, нашел кое-что интересное. Логи за тот день полностью стерты, – Гренн покрутил чашку в руках. – Из всех систем. Основной блок, копии по всем протокольным архивам. Все чисто. Как будто того дня вообще не было.

– Вряд ли глюк, – Веррон кивнул.

– Понятное дело. Но подтерли все, как обычно, криво. Например почему-то забыли про локальные логи. Когда я проверял саму подвеску, там остались все команды и адреса. Четкий след команды из локального терминала, – он помолчал. – Ну, то есть Марио просто убрали.

Веррон сжал стаканчик сильнее, едва не смяв. На «Терминале-7» такие вещи, как говорится, случались. Подпольный бизнес имеет свою специфику. «Левая» сборка машин из списанного барахла, продажа пиратам, контрабандистам, наемникам, кому угодно – только плати. Здесь целые когорты собирались заново и уходили «неизвестно куда».

– Ну, влез не в свое дело. Или не поделился. Или узнал что-то лишнее. Бывает.

– Возможно, – согласился Гренн. – И если узнал, надо было молчать.

– Верно, – кивнул Доа. – Особенно если никто за язык не тянет.

Веррон ничего не сказал. Марио был осторожен, прежде чем с кем-то связаться, всегда семь раз отмерял. И все равно, похоже, ошибся. На станции, во всей этой гремучей смеси, нужно было как минимум четко понимать границы… В чем-то Марио прокололся – возможно на самом деле не додумал, что лучше смолчать.

– Будешь что-то делать? – спросил Доа у Гренна.

– Что, интересно? – Гренн усмехнулся. – Написать рапорт? Кому? В безопасность? Ха-ха. Или в Надзор? Разбираться в смерти какого-то техника, который нарушил технику безопасности? Просто буду знать реальное положение дел, да и ладно.

– Ну, тогда сам соблюдай технику безопасности. Помалкивай. Не стоило даже нам говорить.

– Ну, напиши рапорт теперь.

– Кому? Ха-ха.

Веррон отпил кофе, который уже остыл и стал еще более гадким. Он понимал Гренна – которому, конечно, хотелось с кем-нибудь поделиться подобным открытием. Но на этом процесс следовало притормозить. Здесь нельзя было быть героем. Героев на «Терминале-7» хоронили быстро, тихо, без почестей.

– Просто… – Гренн помолчал. – Просто Марио был нормальным мужиком… Ладно. Забыли.

Они еще немного посидели в молчании, каждый погружен в свои мысли. Звуки «кают-компании» – гул компрессора в автомате, который, по хорошему, давно требовалось заменить, гул вентиляции, бормотание стерео… Веррон допил кофе, бросил чашку в утилизатор.

– Ладно. Мне на смену.

Гренн и Доа кивнули. Веррон вышел, чувствуя тяжесть в груди. Разговор не выходил из головы. Марио Рейн, с которым у Веррона неоднократно «бывали дела».

* * *

Веррон был приписан к сектору первичной сортировки прибывающих «экземпляров». Это была гигантская зона со сводом высотой с шестнадцатиэтажное здание, забитая судами всевозможных форм, типов, факторов. Запах здесь стоял такой непонятно своеобразный, словно это был запах самого космоса, въевшийся в корпуса кораблей во время их путешествий. Гул оборудования сливался в единую какофонию, которую Веррон уже давно перестал замечать – здесь он проводил большую часть своего рабочего времени: проводил стартовую диагностику, заполнял документацию, сортировал по типам переработки, отправлял «экземпляры» дальше, по кругам рутины утилизации.

Сегодня прибыла новая партия – несколько легких шлюпов, списанных с баланса одного из монстров «Большой тройки» – СГК, Северной Галактической компании. (Веррону всегда было в некоторой степени любопытно – почему к номенклатуре «тройки» – СГК, ВГК, ЮГК – до сих пор не добавился кто-то четвертый, на вакантное место «Западной»?) Он подошел к первому шлюпу, активировал терминал, начал просматривать результаты стартовой диагностики.

Коммуникатор издал сигнал внутренней связи. Веррон достал устройство – Талрис. Старый знакомый, работавший в диспетчерском терминале. Веррон почувствовал как пальцы немного похолодели. Талрис сам звонил редко, и когда звонил, это обычно означало проблемы. Помедлив, он активировал вызов.

– Да?

– Веррон, – в голосе Талриса послышалось напряжение. – У нас, похоже, проблемы. Только что пришвартовался личный шлюп Даррена Холта.

Веррон замер. Это имя здесь знали все. Один из главных инвесторов местного «бизнеса». Холт редко появлялся на «Терминале» лично. Если он здесь, если явился сам…

– И что ему нужно?

– Интересовался насчет конкретного экземпляра, «СР-447». А это судно, насколько помню, проходило через тебя. И через меня, к слову. Не помнишь?

Еще бы не помнить. Совсем недавно Веррон снял его с консервации и продал, втихую, без ведома «криминального руководства». Такие вещи в известной мере рискованны, но при известной, опять же, осторожности… Словом, на «Терминале» у каждого своя рыбалка. И консервация – один из отстойников где обычно водится хорошая рыбка (и, что немаловажно, главным образом неядовитая).

Но если Холт интересуется этим шлюпом… Если явился сам…

– То есть он знает? – спросил Веррон сдавленно.

– Не знаю что именно он знает. Но я подумал, что тебе стоит быть в курсе. Он уже направляется в сортировочный. В общем, будь осторожен.

Талрис отключился.

Веррон стоял посреди ангара, замерев, сжимая коммуникатор в холодной ладони. Звуки ангара – гул оборудования, крики рабочих, грохот и лязг демонтируемых материалов – превратились в глухой отдаленный шум, будто Веррон слышал из под воды. Мысли метались как мухи в банке. Холт идет сюда. Холт знает о «СР-447».

А на фоне всего – разговор о Марио. Марио, как связанный непосредственно с «ребятами» (командами утилизаторов, которые отлавливали брошенные суда и сволакивали их на станцию) был одним из снабжавших Веррона «экземплярами» для нелегальной продажи, консервируя их под тем или иным предлогом, чтобы затем «отмутить».

Веррон бросился к кабинке своего офиса за крайним ангаром сектора – едва не столкнувшись с рабочим, который вел вереницу контейнеров со снятыми фильтрами.

– Алё, куда так ломишься? Опять обдолбался, что ли?

Офис был тесной каморкой – столик, стул, терминал, стойка-шкаф. Веррон ворвался внутрь, захлопнул дверь, бросился к терминалу. Если Холт доберется до базы данных…

Трясущейся ладонью Веррон накрыл идентификатор. Чуть не сошел с ума ожидая стандартные четыре секунды верификации. Как в лихорадке, запустил рутину инкинерации данных. Когда процесс завершился, перевел дух, откинулся на спинку стула, ощущая слабость во всем теле. Просидел так буквально двадцать секунд – когда дверь открылась.

В офисе появились трое. Высокий мужчина в строгом дорогом костюме, каких на станции, что называется, «увидишь нечасто» – ткань была настоящей, что сразу бросалось в глаза. Зачесанные назад волосы, коротко подстриженная бородка; в облике читалась некая вялая импозантность. Двое сопровождающих остались стоять у двери – фигуры в стандартных костюмах.

Холт окинул взглядом офис, перевел взгляд на Веррона.

– Веррон Гест, – голос негромкий, вежливый, можно сказать даже скучающий. – Мне нужно поговорить с вами.

Веррон ощутил как сердце заколотилось. Облизал вмиг пересохшие губы. Попытался собраться, заставить себя дышать ровно.

– Господин Холт, – голос предательски задрожал. – Я… Я никогда не пытался обмануть вас. Вы же не мой прямой куратор, я работаю… Я работаю с другими людьми, я…

Холт поднял руку.

– Спокойно. Я здесь не для того чтобы устраивать разбирательства. Мне нужна информация. И если вы мне поможете, мы забудем о любых… Несанкционированных сделках, которые вы могли проводить. Договорились?

Веррон кивнул, не доверяя своему голосу.

– «СР-447», – продолжил Холт. – Легкий шлюп. Не сомневаюсь вы его хорошо помните… Расскажите – все что о нем помните.

Веррон еще раз облизал губы.

– Да, я помню. Это был… – он сделал судорожный вздох. – Шлюп был законсервирован. Я снял его с консервации. Это… Это было, в общем, как бы неофициально. Я иногда так делаю, потому что консервация часто… Чтобы скрывать суда от… – он снова с трудом перевел дух. – … Ну, вы понимаете… «СР-447» законсервировал Марио Рейн. Который погиб, вот я и решил… Распорядиться им самостоятельно.

Холт слушал не меняя скучающего выражения лица.

– Что еще?

– У шлюпа… Были данные, – продолжил Веррон пытаясь совладать с дрожью. – В базовой памяти. Я заметил, что там осталось что-то нетипичное. Не знаю что именно, не стал разбираться… Дело не мое совсем… Остальное было как обычно. Стандартная комплектация, никаких особенностей.

– Кому вы его продали?

Веррон замялся на секунду.

– Алекс Коритан. Я так понял – бывший пилот Флота. У него был анализатор. Больше ничего не знаю. Правда!

– Данные из базовой памяти. Вы их копировали?

– Нет. Зачем? Дело не мое совсем. Я продаю железки. Просто продал судно как есть.

Холт посмотрел на него – вроде как безучастно, но Веррон почувствовал как на лбу выступил пот. Почему Холта интересует этот шлюп? Что там могло было быть, в памяти? Вот вляпался… Да, но откуда было знать?

– Хорошо, – наконец сказал Холт. – Спасибо за информацию, господин Гест, – он повернулся к выходу, затем обернулся снова. – Совет – забудьте о разговоре. И о шлюпе тоже. Если будете молчать, никаких проблем не возникнет.

Он вышел, охранники шагнули за ним. Дверь закрылась.

Веррон рухнул на стул, дрожа с ног до головы. Адреналин отступал, оставляя после себя опустошение и страх. Обычный гул станции, еще несколько минут назад бывший естественным фоном жизни, теперь казался зловещим гулом улья готового выпустить пчел-убийц.

Он поднялся со стула, подошел к шкафу, взял контейнер с кристаллами – в котором содержалась его личная информация. Выскочил из офиса, почти бегом двинулся в противоположный конец сектора, в пультовую операторов диагностики. Подбежал к общему терминалу, дрожащими пальцами инициировал вызов.

– Лоренс, это Веррон, – он попытался говорить ровно, но голос все равно срывался. – Мне нужна помощь. Срочно.

– Веррон? Тебе – помощь? Надо же. Что стряслось?

– Мне нужно свалить. С ближайшим пассажирским, чартером, неважно.

– А-а… Ну, я так и знал, что рано или поздно ты доиграешься.

– Ты не умничай, а помоги! Не забывай сколько раз я тебе помогал.

– Ладно, не парься… Оформлю по рабочему, есть целых три дырки. Инженером сопровождения – устроит?

– Не умничай! Мне…

– Ладно, ладно… Короче, у тебя сорок минут. Минут через десять жди карту.

– Спасибо, Лоренс. Деньги переведу как только смогу.

– Просто исчезни, старик. Я тебе, да, должен.

Веррон выбежал из пультовой, заторопился к выходу из сектора сортировки.

* * *