Текст книги "Находка (СИ)"

Автор книги: gaisever

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 13 страниц)

– Одержимость точностью, – подначил Томео, – твоя секретная суперсила.

– Почему секретная? – Неттор отставил стакан. – Нет, почему секретная-то?

От соседнего столика отделился субъект в помятом костюме. Проходя мимо Неттора, он зацепил стол, и бокал с синевато-зеленым коктейлем опрокинулся.

– Черт! – Неттор выпрямился. Пятна расползались по белой ткани рубашки, тускло переливаясь искрами.

– Извиняюсь, приятель, – отозвался субъект.

– Могли бы поосторожнее…

Субъект хирургически отмеренным движением ударил Неттора по темени – в руке что-то сверкнуло.

– Неттор! – Лисса вскочила.

Тот рухнул лицом в стол. Субъект растворился в полумраке бара. Охранник Неттора за соседним столом вскочил, застыл в замешательстве. Второй бросился за субъектом, протискиваясь сквозь толпу, но быстро вернулся. Нападавший исчез.

В баре поднялся шум. Посетители оборачивались, вставали.

– Скорую! – Лисса схватила коммуникатор.

* * *

Госпиталь встретил бригаду стандартной процедурой. Дежурная медсестра зарегистрировала поступление пациента – мужчина, тридцать восемь лет, травма головы в результате бытового конфликта в баре. Сопровождающие друзья взволнованно объясняли ситуацию, перебивая друг друга.

Из коридора появилась женщина в халате с фалерой «Травматология. Старший дежурный врач».

– Итак, доктор Илай Неттор? – она просканировала документ.

– Да, – Илай кивнул. – Только знаете… Обычный инцидент в баре. Не будем поднимать шум.

– Не волнуйтесь, – успокоила врач. – Нам нужно провести энцефалоскопию. Стандартная процедура при подозрении на сотрясение мозга, убедиться, что нет внутренних повреждений. Займет около пятнадцати минут… Пожалуйста, подождите здесь, – она повернулась к друзьям Неттора, указав на зону ожидания.

Неттора повезли в диагностический блок. Сейчас, поздним вечером, плановой работы уже не было – только один сканер вращал свой цилиндр вокруг головы такого же «экстренного» пациента. Врач направила каталку к сканеру номер четыре. Затем помогла Неттору перелечь на подвижной стол.

– Здесь голова не фиксируется, это мешает процессу. Так что постарайтесь лежать максимально неподвижно. Как себя чувствуете?

– Голова просто очень болит.

– Дадим обезболивающее сразу после сканирования.

Она активировала систему, и массивный цилиндр сканера двинулся. Резонатор, в корпусе стандартного энцефалоскопа, считывал уникальный паттерн электромагнитного излучения мозга Неттора, и фиксировал его на редчайшем кристалле размером с маленький беттейский орех.

Врач вышла из камеры сканера, стала наблюдать за процессом на терминале – прогресс: 15 %… 28 %… 41 %… Сканирование завершилось. Цилиндр замер, стол откатился. Врач вернулась в камеру сканера, помогла Неттору подняться.

– Как себя чувствуете сейчас?

– Голова кружится… Но в целом терпимо.

– Отлично. Сейчас мы проанализируем результаты и определим дальнейшие шаги. Подождите здесь несколько минут, пожалуйста.

Она вывела его в коридор. Вернулась в модуль сканера, достала из кармана халата контейнер, извлекла из аппарата кристалл, уложила в контейнер – который затем скользнул обратно в карман. Затем вышла к Неттору со стандартным заключением.

– Хорошие новости, доктор. У вас легкое сотрясение мозга, но никаких серьезных повреждений. Рекомендуем наблюдение в течение трех суток. Вы можете остаться здесь, или уехать домой, если за вами есть кому присмотреть.

– Домой, – Неттор поморщился.

– Конечно. Подпишите форму отказа от госпитализации, и я провожу вас в приемную к вашим друзьям.

Неттор приложил палец к планшету дежурного врача травматологического отделения.

* * *

Глава 6

В центре обзора, раной на черном бархате космоса, пылал яркий М-карлик 4-227-АД-12-КР. Звезда источала тревожный багрово-малиновый свет – холодный для звезд, но достаточный чтобы раскалять поверхности планет на близких орбитах до температур сжигающих камень.

– Вот и мы, – Алекс потянулся в своей капсуле среднего, размял шею. Плечи за двенадцать часов перехода затекли так, что почти не чувствовались (бич, от которого не было спасения несмотря ни на какие приспособления капсул). – А вот наша точка.

Он вывел сектор с четвертой планетой – 4-227-АД-12-КР-4. Матовый шар, кроваво-пепельный в свете своего угрюмого солнца, с широким черным кольцом по экватору. Багрово-зеленые кольца умеренных поясов. Рубиновые массивы полярных льдов. И здесь, на месте, сразу обнаружилось расхождение в обзоре данных, начиная с той же температуры – от минус ста на полюсах до плюс семидесяти на экваторе

Алекс активировал рутину сближения. Планетары откликнулись приятной шелестящей вибрацией. Наконец шлюп вышел на внешнюю группу орбит. Экваториальная и субэкваториальные зоны были покрыты кольцом вулканического пепла, по которому струились фиолетовые змеи молний. Телеметрия сообщала о сотнях активных вулканов, скрывавшихся под этим кольцом. Разряды возникали непрерывно – трение миллиардов тонн частиц пепла создавало нескончаемую грозу полупланетарного масштаба.

– Не совсем то что было в отчетах, – Виктор уставился в монитор. – В них просто «повышенная геологическая активность». А здесь, на экваторе и в субэкваторе, похоже, живого места нет. Смотри – местами за полторы сотни.

– Надеюсь если наша железка там, – Алекс кивнул, – то она хотя бы не там, – он указал пальцем ладони, которые он не снимал с гашеток, на монитор, на полыхающее кольцо экватора.

Сканирование превратилось в кошмар. Плюс к зашкаливающей интенсивности, магнитная активность на точке оказалась Р-типа – с мульти-индексом временного спада, о чем в отчетах также не упоминалось. Словно планету исследовали с внешних орбит, и по самому «легкому» протоколу, который использовался при прокладке трасс – то есть не предполагал исследования планеты на возможность колонизации или терраформирования, а предусматривал просто сбор данных в плане влияния на трассу.

Слой пепла значительно рассеивался в сумеречных зонах – утром и вечером на экваторе было светлее чем днем. Очевидно, конвекционные потоки, порождаемые дневным нагревом, поднимали пепел выше, сгущая завесу, в то время как ночное охлаждение осаждало частицы вниз, делая атмосферу на рассвете и закате прозрачнее.

По телеметрии шлюпа, состав пепла также не соответствовал сообщениям – в нем оказалось критическое количество экранирующих элементов. Даже относительно небольшого количества пепла, которое бурная атмосфера доносила до полюсов, хватало чтобы снизить эффективность скана до непригодности. Единственным в какой-то степени действенным инструментом оказался старинный детектор масс, который ориентировался в первую очередь на аномальную разницу в массах пород, и с помощью которого можно было довольно успешно определять крупные металлические объекты. (Спасибо хоть ни у кого пока не хватило ума исключать такие старые добрые вещи из комплектации.)

– Значит ищем крупные скопления обработанного металла, – Виктор активировал детектор.

Алекс кивнул и откинулся в кресле капсулы. Орбита несла их над ночной стороной планеты – в общей темноте, в прорехах паутины молний, под пеплом местами просвечивали огни вулканов. Зрелище было завораживающим и жутковатым. Некоторые кляксы огня были размером с небольшой город – очевидно, кальдеры супервулканов, наполненные расплавленной магмой. Он попытался представить каково было экипажу СД – если грузоход падал сюда. Автономность машин этой серии – три месяца. А дальше? Если они упали сюда, три месяца превращались в приговор – медленное угасание в аду из камня и пепла.

Расчетное количество витков скана дало результат – амбивалентный.

– Контакт, – сказал Виктор, фиксируя координаты. – Объект частично засыпан, но профиль наш… Будем считать. И вот еще второй, полторы тысячи север по широте, затем четыре двести запад по долготе, вектор – четыре шестьсот. Уже в местных тропиках. Видишь, через пролив?

Алекс вывел на монитор карту. Планета развернулась проекцией, на которой пульсировали два маркера. Два объекта – один немного севернее экватора, другой в узких здесь тропиках. Наклон оси планеты составлял семнадцать градусов – что значило широкие субтропические пояса, небольшие субполярно-полярные шапки, в общем довольно ровный климат.

– Больше ни одной аномалии подходящего профиля. Значит, выбор из двух вариантов. Один – наш СД. Второй – пустая трата ресурса, нашего и нашего шлюпа, и времени. Давай думать.

Алекс визуализировал данные скана объектов. По сравнению с южным, северный объект находился, как видно, в райских условиях. Равнина между двумя хребтами, вулканическая активность ниже умеренной, температура тридцать – тридцать пять градусов. И рельеф долины был спокойным – пологие холмы, грунт, редкие выходы скальных пород.

Южный объект лежал в сложных горах, спасибо – в зоне более-менее умеренного вулканизма (хотя и того что там происходило, судя по телеметрии, хватит). Вокруг цепь действующих вулканов. Температура под пятьдесят даже по усредненным данным, магнитные эксцессы каждые несколько часов, что хорошо вписывалось в картину элементного состава пепла – который создавал локальные возмущения поля, вдобавок ко всему сумасшествию. Будь объект километрах хотя бы в трехстах дальше к западу – работу с ним, очевидно, пришлось бы свернуть не начав; начинались такие места будто планета специально собрала там все самое убийственное.

– Северный объект легче, – сказал Виктор. – В плане поисков, но не посадки. Лежит между холмами, а первый – на плоском плато у хребта. Курсовая навигация после воронки наверняка развалилась, но посадку можно провести и вручную. В плане баллистики и управления, они сели бы там – допустим, что могли выбирать.

– Или пытались дотянуть до точки северного и не смогли. Хорошо бы знать откуда они заходили, конечно.

– Смотри что думает анализатор, – Виктор вывел на монитор данные.

– Что совокупная конфигурация северного менее удовлетворяет критериям определения. Массовое распределение, например, – не характерное для «СД». Как он думает. Хотя в такой преисподней еще удивительно, что он хоть что-то думает.

– Значит начнем с южного. Времени, надеюсь, потеряем не слишком много.

– И надеюсь он не сильно ушел под пепел, если это он… Значит решили. Идем к южному.

Алекс активировал рутину посадки в полуручном режиме.

* * *

Вход в атмосферу начался обманчиво спокойно.

Автомат предпринял еще виток, чтобы войти в атмосферу пологой кривой – что позволяло, используя атмосферные плоскости, минимизировать тепловые нагрузки на экраны, и максимально сэкономить ресурс (энергия – самое ценное что есть в Галактике). Когда шлюп пересек границу пепельного слоя, по плоскостям замерцали полупризраки плазмы. Анализатор выдавал беспрецедентный состав пепла. Опять же, ничего подобного в отчетах Разведки не значилось.

– Интересно – за что они получают деньги? – Виктор усмехнулся. – И куда тратят? Да еще такие?

Шлюп погружался в плотную тьму. Микрофоны доносили свистящий шелест пепла по панелям экранов. Термостазис экранов потреблял все больше энергии.

– Пятнадцать километров, – сказал Алекс. – Экраны в норме, пока. Боюсь никто из этих ребят, – он прихлопнул ладонями по гашеткам, имея в виду инженеров компании – разработчика и производителя СТД-220, – такого даже не представлял. Даже в самой кошмарной модели…

Молнии в плотной густоте превращались в огромные мутные кляксы. Иногда разряд проходил совсем близко, и тогда толща пепла вокруг пронзалась искрами, переливалась аметистовым жаром.

На высоте девяти километров они прошли через особенно плотный слой. Контроль термостазиса заверещал о предельной нагрузке – проблема была даже не в температуре, а в реакции экранов на пепел, который индуцировал самонагрев.

Но все было в целом штатно почти до поверхности. Когда шлюп миновал сажу пепла и вышел на высоту километра, из каньона впереди по глиссаде взметнулись гигантские столбы огня. Каньон был не очень широк, метров сто пятьдесят; однако бушующий ад, который в нем закипел, дестабилизировал курс так, что ни автомат, ни сам неусыпный Алекс не смогли скорректировать ход. Помешала элементарная инерция двигателей – тяга компенсировалась слишком поздно.

Шлюп потерял высоту и ударился о гребень небольшого кряжа, над которым должен был пройти с хорошим запасом. Посадочный шток, который вышел буквально за пару секунд до контакта, отстрелился – сработали замки контроля, защищая основную конструкцию. Шток ухнул в подсвеченный адом мрак, вращаясь, высекая искры о камни.

– Черт! – Алекс рассвирепел. – Почему мне так не везет, по жизни? Все люди как люди…

Но хуже всего было то, что из-за всех этих проблем со сканом идти приходилось почти вслепую. За кряжем оказался другой. Будь он чуть выше, экспедицию здесь бы и пришлось окончить. Шлюп ударился еще раз, и на этот раз последствия оказались серьезней – левый дефлектор ухнул за штоком. Алекс и Виктор вздрогнули – в нервах этого сумасшествия привычный гонг дефектора ударил словно молотом по голове.

И этот же кряж экспедицию спас (Алекс, возможно, поторопился пенять на свое невезение). Шлюп, потеряв вектор посадки, в итоге обвалился на склон, который оказался не слишком крутым, – и таким образом доскользил до подножья. Машина, в тяжелой тряске, с визжащим скрежетом неслась по камню. Наконец скрежет и грохот стих – «СД» воткнулся курсовым рифтом в огромную глыбу. Тяжелый звон расколол тревожный строй звуковой индикации.

– Пятьдесят восемь градусов, – озвучил Алекс когда звон растворился. – Терпимо… А где наша железка?

– Три километра по курсу, – Виктор перевел дух.

Алекс вывел на монитор результаты дефекта. Обозначилась еще проблема, и проблема серьезная – отражатели реакторной камеры левого планетара, без дефлектора, под скачковой компенсацией тяги, просто испарились. Не осталось даже креплений – Алекс вспомнил тот, второй шлюп, в сортировочном секторе «Терминала-7».

– И что нам теперь, на одном тягле? – наконец нарушил молчание Виктор.

– Меня сейчас интересует вот что, – Алекс активировал сканер, перевел в планетарный режим. – Проверим то ради чего мы потеряли двигатель

На экране начали последовательно рисоваться антуражные срезы, шаг за шагом приближая фронт скана к объекту. Наконец сектор зафиксировался.

– Выход породы, да, – Виктор побарабанил пальцами по своим гашеткам (на шлюпах среднего класса управление клонировалось по всем трем капсулам). – Но посмотри! Почти чистый инсидий!

Содержание инсидия в породе составляло невероятные восемьдесят девять процентов. Обычно этот элемент добывался из руд с содержанием пять-десять процентов, которые требовали сложного обогащения. Здесь же – практически чистый металл, просто лежащий в пепле.

– Что?! – Алекс рассвирепел снова. – Мы разбились из-за куска руды?

– Не удивительно, что сканер нас кинул. Обманул бы и без такого дурдома.

– Насколько я в курсе, – Алекс оглядел данные скана, – пород с инсидием в такой концентрации не находили нигде в Галактике. Представь! Просто бери лопату, ставь установку литья, и штампуй! Ляпай кили и силовые балки, в чистом виде… Никаких комбинатов.

– Интересно, почему с такими-то плюшками точку признали нерентабельной? Вот это вот не понятно.

– Зато понятно почему сканер так обознался. Хорошая мысль приходит когда все остальное уходит, а надо было отключить режим состава, и оставить только скан по массе… Я бы на его месте тоже подумал, что здесь лежит борт.

Алекс посмотрел на кряж впереди – в трех километрах, едва различимый в мерцании начинающегося восхода. Под которым находился выход уникальной породы – минерал, способный фантастически обогатить, и совершенно бесполезный для них сейчас.

– Давай немного придем в себя, – Виктор выбрался из капсулы, подошел к стене, вскрыл медицинский бокс, достал блистеры со стимулятором, бросил один Алексу. – У меня в глазах все плывет.

Алекс поймал блистер, проглотил «пилюлю».

– Включаем генератор идей, – вылез из капсулы, потянулся, попытался размяться.

– Давай сначала осмотримся полностью, – Виктор вернулся к капсуле, переориентировал сканер. – Магнитная активность падает – пепла меньше… И смотри что поймалось, – он выделил сектор. – Боги нас не забыли? Появляются шансы!

Если верить сканеру, в пятнадцати километрах к югу находилась законсервированная база исследовательской партии, покинувшая место четыре года назад. На таких станциях обычно оставалось множество полезного – расходные материалы, универсальные кросс-типовые блоки, пригодные для аппаратов почти любого класса. Те же блоки крепления отражателей реакторной камеры, например. Там наверняка сохранялся и резерв самих отражателей, и дефлекторов. Правда, возникала сложность – шлюпов среднего класса в Разведке нет. Но можно было попробовать перекроить найденное, приспособить – лишь бы база была «живой».

– Шансы в таких ситуациях бывают только в киноподелках, – сказал Алекс. – И тридцать километров, в таких вот курортных зонах, – он снова глядел антураж в мониторах, – ничего не значат только в кино.

Для биостазиса костюмов, которые входили в стандартный комплект шлюпов среднего класса, такие условия были намного ниже критичных, поэтому насчет комфорта в дороге можно было не беспокоиться. Беспокоиться следовало о сильном магнитном фоне, для компенсации которого был необходим уже не костюм, а скафандр хотя бы третьего класса. Без него находиться за пределами шлюпа долго было нельзя. Не говоря о просто расстройстве контрольных функций организма, при таком передозе можно было в итоге угодить в психиатрический стационар – дело могло кончиться деградацией мозга.

– По шесть часов в каждую сторону, – сказал Виктор. – Столько же там – успеем.

– И кстати, – Алекс указал в стену, за которой в багажном боксе в своих креплениях находились комплектные карабины. – По отчетам, фауны здесь до тропиков нет. Но в наше время нужно верить только себе. И то с оглядкой.

Облачившись в костюмы, подвесив оружие, подцепив ранцы со стандарт-комплектом, надев маски и активировав биозстазис, они втиснулись в камеру шлюза (еще одно преимущество среднего класса). Внешний люк открылся. В камеру проник сгусток тепла.

Алекс опустил на глаза визор, осторожно выпрыгнул из камеры. Активировал костюм – визор проснулся, выдав телеметрию партнера.

– Добро пожаловать в ад.

– Я вижу ты стал любителем киноподелок? – Виктор прыгнул за ним. – Помню ты смотрел классику, хорошую добрую старину… Но да. В совсем уже старую старину, чтобы срисовать ад, наверно тоже летали сюда.

– Тебе не кажется, что на фильтрах кто-то поиграл в крыс? – Алекс сделал пару глубоких вздохов, тестируя компенсатор воздушной смеси.

– Немного воняет, да.

– Немного? У меня уже першит в горле.

– Надеюсь до места мы не израсходуем весь комплект, – Виктор проверил резервные картриджи. – Иначе останется только молиться, на самом деле…

Начиналось утро. Слой пепла над головой становился реже. На востоке мерцало небо, озаренное багровым восходом. По южному горизонту ползли оранжевые отсветы лавы – где-то извергался вулкан. В целом, верно, местность выглядела как преисподняя из старинных религиозных текстов – место куда удаляются умирать надежды.

Алекс огляделся. По данным Разведки, здесь в экваториальном поясе, фауны не было – только редкие особо устойчивые виды флоры. Хотя именно здесь, очевидно, жизни не было вообще никакой – только камни, пепел, застывшая лава. Антураж имел настолько причудливую форму, что было удивительно – как даже у Создателя хватило «композиторской выдумки».

Камни имели самые диковинные очертания. Порода поддавалась эрозии неравномерно, образуя полости, арки, колонны. Потоки лавы застыли в причудливых формах – иногда формируя что-то похожее на волны, иногда – на узлы огромных канатов, иногда – на пузыри размером с дом. Один валун напоминал застывшего титана, склонившего голову. Два других – раскрытую пасть чудовища. Третий – руку, протянутую к небу словно в последней мольбе.

Воздух был взвешен пеплом; без визора видимость не превышала тридцати метров, за которыми – темно-серая муть, подсвеченная оранжеватым пожаром лавы с юга и красным заревом восходящей звезды с востока. Молнии, сейчас здешним утром, утихомирились – две-три вспышки в минуту, вместо непрерывной пляски, которая наблюдалась с орбиты. Каждый разряд озарял окрестности сочно-фиолетовым светом, выхватывая из мрака силуэты скал и камней.

Впереди, в трех километрах, виднелся карминный отсвет восхода на следующем кряже – там, у подножья которого находился выход концентрированного инсидия. Тот самый объект, который сканер принял за корпус корабля, силовые конструкции которого содержали семьдесят пять процентов этого элемента.

Виктор прошел пару десятков метров, пробуя грунт. Грунт был хрупким – застывшая лава, перенасыщенная газами, формировала пористую структуру. Маленькие гребни с хрустом проседали под тяжелой подошвой, ботинки оставляли глубокий след. Идти по такой поверхности было непросто, нога проваливалась – лишняя трата сил.

Алекс прошел за ним, обернулся, оглядел шлюп. «СТ» лежал «брюхом» на камне, маслянисто-черном, жар которого сквозь термостабилизатор костюма ощущался приятным теплом.

Экраны шлюпа пошли мелкой «сыпью» – микротрещины от термального стресса. Терпимо; и дефектор не посчитал это критикой. Существенная пробоина под планетаром – из тракта защиты сочилась суспензия компенсатора, но тоже совсем не смертельно. Густая жидкость падала на горячий камень, вязкие густо-блестящие капли покрывались мелкими пузырьками, быстро испарялись – значит камень разогрет больше семидесяти двух градусов.

– Ну что, – Алекс активировал навигатор, который практически ничего не мог предложить, кроме результатов антуражного скана. – Девяносто два градуса, пятнадцать километров. Легкий оздоровительный моцион.

Они зашагали по застывшей хрустящей лаве, навстречу зареву живой раскаленной. Шлюп быстро растворился в пепельной взвеси.

* * *