Текст книги "Арлерт-Харт (СИ)"
Автор книги: Gabrie
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)
– Ничего смешного! – наигранно возмутился он. Белые зубы, обнажившееся в улыбке, выдавали фальшь.
– Да, конечно, – Леонхарт с той же наигранностью утвердительно кивнула головой. Армин уже тоже засмеялся, – Просто у тебя такой глупый и счастливый вид… Просто умора.
Арлертхарты опять зашлись смехом вместе, нарушая некогда мертвую тишину. Тихий смех Энни, правда, был почти не слышен за откровенным гоготом Арлерта, который не стеснялся выглядеть глупо до сих пор – он еще вскинул руками, как птица, громко говоря о свободе и о том, что сейчас заснет до вечера, и даже Шадис его не разбудит. Энни тут же сделала испуганное лицо, осторожно показала пальцем ему за спину, говоря, что офицер здесь и все слышит.
– Я пошутила, – просто пожала плечами Леонхарт, насмешливо думая, что ноги Арлерта сейчас, возможно, вросли в землю. Казалось, пни она его, он не упадет, а лишь закачается, как боксерская груша.
– Не смешно, – с гробовым лицом заявил Арлерт. Веселый настрой его, правда, не улетучился, и уже через секунду парень довольно добавил, – Хотя, от каких-нибудь веселых шуток я бы не отказался.
– Хватит тебе, – не зло фыркнула Леонхарт. Она убрала самую большую прядку за ухо, показывая практически все свое лицо.
Армин сделал глубокий вдох и не выдыхал обратно еще пару секунд. Он не стеснительно пялился на блондинку, на голову которой падал приятный лунный свет и полностью озарял ее лицо. Энни была вся красной и большие синяки под глазами отчетливо доносили о ее усталости, но не смотря на это, эта девушка казалась Арлерту прекрасной.
Богиней. Просто пределом совершенства. Арлерт бы мог каждый день крепко держать ее за руку, обнимать и нерешительно тянуться с поцелуем в уголок губ; говорить ей о своем восторге в очередной раз и даже глупо радоваться ее недовольным отговоркам.
Если бы она только все это позволила… То Армин бы в лепешку разбился, но сделал ее по-настоящему счастливой. Хотя счастье, как говорится, для каждого свое.
– До завтра? – зачем-то спросил Армин. Он уже знает, что завтра уже наступило, и что сейчас они в любом случае разойдутся. Они стояли как раз на перекрестке двух дорог, ведущих к мужской и женской казармам.
Энни встала на дорогу, на которой не было места Арлерту. Помахала рукой и, не дожидаясь жалкого маха в ответ, коротко попрощавшись, ушла. Армин завороженно смотрел еще какое-то время ей в след. Когда Энни скрылась из виду, блондин ударил себя рукой по лбу, вслух рассуждая о собственной ничтожности.
Леонхарт планировала сейчас дойти до казармы и упасть на койку, возможно, даже не раздеваясь, тут же заходясь мертвым сном. Эти планы, однако, начали мысленно оспариваться уже тогда, когда Армина еще можно было разглядеть в этой непроглядной тьме за своей спиной.
Энни еще после утренних изречений Эрена о том, какой Арлерт на самом деле классный, хотела серьезно с ним поговорить. Объясниться. Сложно, правда, было бы сделать это нормально, избегая постоянно фраз в разговоре, на подобии «Я чудовище», «Я всех в итоге предам», «Я пришла из невиданных земель стереть к чертям все человечество», «Армин, ты мне тоже…»
Ох. Энни остановилась. Потянулась рукой к своей пучку и стянула резинку, предварительно ели выпутав ту из волос. Энни прикрыла глаза и провела по ним рукой – сегодня обычные пакли были в удивительно хорошем состоянии и почти без колтунов.
Волосы обрамили все лицо, нагло лезли в глаза и немного мешали обзору. Но Леонхарт не думала их убирать, по детски и с наивностью считая, что они скрывают ее от внешнего мира. Она спряталась, как за шторками и даже не смутилась, когда упала на землю, не разглядев булыжник. Сколько, интересно, попалось таких сегодня Армину?
Энни лежала, не желая подниматься назад. Земля под ней была холодной и еще немного сырой от вечернего дождя. На ней раскинулись парочка маленьких луж совсем рядом. Леонхарт прямо подползла к одной из них, вглядываясь в ту так, словно она ей сейчас объяснит, что делать.
Что делать настоящему воину, которая в последнее время ощущает в себе что-то не то? Первоклассный боец и холодное чудовище – еще пятнадцатилетняя маленькая Леонхарт никогда бы не подумала, что может быть кем-то другим. Армин давно еще назвал ее принцессой из книжки, что они тогда читали.
Энни однажды шутливо назвала сама себя светлой девочкой. Ей это так понравилось, что она начала не только Арлерту, но и Йегеру заливать фальшивой правдой в уши о том, какая на самом деле хрупкая. Со временем, Леонхарт начала верить в это сама.
Рядом с Армином она даже не думала о настоящей своей стороне. Реальность с солнечным мальчиком плыла перед глазами, как собственное отражение в луже.
Энни ударила по ней рукой. Та немного забрызгала кофту, пиджак, попала в небольшом количестве на шею и в очень большом на лицо. Леонхарт громко хмыкнула, чувствуя себя сумасшедшей и списала сие действие на сильную усталость. Энни поднялась на ноги, сняла с себя пиджак и начала им вытираться. Грязные капли оставляли после себя разводы на щеках, о которых Леонхарт догадывалась и которые не желала видеть. Она омерзительна.
В таком убогом виде больше нечего было терять. Раз уж тогда нормально не поговорила – сейчас она это сделает. Сейчас больше трех ночи, и это самое подходящее время для сопливых разговоров и ненужных душевных терзаний. Во всяком случае, дальше Энни будет спать спокойно.
Раз – она сказала Армину, что между ними даже нет простой дружбы.
Два – она прямо отказала блондину на его любовь.
Три – сейчас она жестоко добьет его, говоря, что слишком увлеклась всеми этими глупостями. И утром вернется к тренировкам и своей истинному предназначению.
Энни быстро шла к казарме, и поднявшийся сильный ветер бил ей прямо в спину. Девушка подумала, что сегодня все на ее стороне.
На перекрестке Армина не было. Очевидно, что он ушел. До мужской казармы было идти не так далеко. На улице стало очень холодно; Леонхарт этому только обрадовалась, потому что ее привычная стихия помогала придти в себя.
Энни еще не подошла к казарме настолько близко, чтобы видеть происходящее возле нее, но уже услышала чьи-то крики. Мужские, громкие и слишком издевательские. Возле казармы собрался Натан Ллойд еще с несколькими парнями – возле входа стояло два высокорослых, и сзади самого Натана какой-то низкий и слабый щегол. Он прыгал на месте и подбадривал Ллойда, как и другие, радостно наблюдая за своим главарем и тем, как он пинает Армина ногами.
Армин закрыл лицо ладонями, видно надеясь, что на нем не останется особых повреждений. Ллойд только усмехнулся, увидев этого. Он крикнул двум громилам:
– Смотрите, какая прелесть!
И, схватив Армина за шиворот, поднял того на ноги. Он собирался спокойно убрать руки и с силой ударить прямо в глаз, но Армин стойко держался и не давал Ллойду даже просто немного их сдвинуть. Недовольство на его лице перешло в открытую злобу, после чего Натан пнул Армина ногой в живот. Он верно ожидал, что искупит таким образом свой тогдашний позор. Но Армин, в отличии тогда от него, не упал. Просто пошатнулся, но твердо устоял на ногах.
Глаза Натана бешено сверкнули, но сам он внешне оставался непоколебимым. Парень громко присвистнул, и наигранно заботливым тоном попросил Арлерта убрать руки от лица и хотя бы взглянуть на него.
Армин спокойно покачал головой и отошел на шаг назад. Натан резко подскочил к нему, схватил за грудки и прошипел:
– Совсем охуел, Арлерт?
Натан плюнул на Армина, беспардонно размазывая после по его рукам слюну, изогнул губы в неком подобии улыбки. Армин раздражал его своей отстраненностью и бездействием – Ллойду сегодня хотелось победить в настоящей драке. Но, не смотря на то, что простые издевательства над Арлертом, словно над маленьким ребенком, слабо походили на настоящую драку, дружки Натана все равно были довольны. Наверно, они получали удовольствие от любых издевательств. Арлерт подумал об этом прежде, чем услышал противный смех щегла, похожий на ржание гиены. Ллойд снова попытался убрать руки Армина, но только пораженно убедился в том, что не может этого сделать, поскольку Арлерт, оказывается, не такой слабак.
Ллойд силой посадил Армина на землю, надавливая ему на плечи. Тот опустился на колени. В таком положении их застыла Леонхарт.
– Что вы делаете? – поинтересовалась девушка. Голос ее был абсолютно безэмоциональным, словно ей на самом деле вообще не было интересно, что ответит Ллойд. Натан тоже это заметил и, лишь вскинув бровью, спросил:
– Тебе разве интересно? – ухмыльнулся он. И тут ухмылка с его лица сошла, стоило парню внимательно взглянуть на незнакомку, которую в темноте не слишком было видно.
Энни не обратила внимание на его резко изменившийся взгляд. Она с неким задором взглянула в испуганные зеленые глаза и обнажила зубы в слабой улыбке, равнодушно выдав:
– Не особо. Просто мимо проходила.
Дружки Ллойда сейчас переглядывались между собой, не зная, как намекнуть своему главарю скорей уносить ноги. Слухи о суровой Энни Леонхарт знал даже тот, кто никогда не видел эту девушку в лицо.
Энни взглянула на Армина, который, наконец, убрал руки от лица. Он пораженно всматривался в ледяные глаза, нервно дергая одним глазом и тихо-тихо говорил что-то. Энни даже своим чутким слухом почему-то не могла расслышать что.
Натан переводил поочередно на них взгляд, осторожно оценивая обстановку. Когда Энни от чего-то хмыкнула, Ллойд еще раз опасливо взглянул на нее. Блондинка уловила в его взгляде немой вопрос. Энни, коротко взглянув на недоуменного Арлерта, снова перевела ледяные глаза на притихшего Ллойда и сказала:
– Мне все равно.
Этих слов хватило, чтобы к Натану вернулась уверенность. Он подмигнул Леонхарт, что скрестила руки на груди и остраненно отошла на шаг назад. Армин медленно проговорил ее имя, после чего получил ударом ноги по лицу. Наконец.
Он упал на землю, не пытаясь больше закрыться руками. Только раскинул их в стороны, словно приглашая Натана продолжить начатое. Дружки Ллойда, не стесняясь, громко обсуждали Энни и ее слова.
– А действительно, – согласился Ллойд, с удивлением вспомнив, что блондинка все время тащилась рядом с Арлертом. Его надменный взгляд, адресованный парню, сменился на игривый и заговорческий, когда зеленоглазый взглянул на Энни, – Я думал, что он твой малыш.
– Не думаю, что он такой уж малыш, – не согласилась блондинка, оценивая состояние Арлерта. Он прерывисто и тяжело дышал.
– Будешь защищать его? – заметив ее заинтересованный взгляд, слегка испуганно спросил Ллойд.
– Не думаю, что ему нужна моя защита, – сказала еще Энни, безразлично пожимая плечами.
Громкий свист Натана нарушил тишину, наступившую после слов Леонхарт. Противный щегол подпрыгнул от неожиданности, и громилы громко заржали. Ллойд раздраженно цокнул, кидая на каждого из дружков убийственный взгляд.
– Не обращай на этих кретинов внимание, детка, – широко улыбнулся верный друг. Энни вскинула одной бровью, ясно видя похабную улыбочку Ллойда.
– Детка? – усмехаясь, переспросила Леонхарт. Армин на земле громко закашлял и перевернулся на бок, сплевывая на землю слюну вперемешку с кровью.
– Вблизи ты симпатичней, чем кажешься, – честно сообщил Натан, верно надеявшийся получить благодарность от Леонхарт. И, конечно, ее внимание.
– Может не будешь отвлекаться? – только предложила девушка, кивая на Армина. Он боязливо притих.
Натан пошло оскалился, не взирая на холодный взгляд Леонхарт и вернулся к начатому. Армин раздраженно взглянул на него, видимо, уже слишком уставший. Все тело болело так, что было невозможно встать. Или просто сложно. Армин не разбирался в этих словах, считая их, в общем-то, синонимами.
– Армин, – позвала Энни. Арлерт с бессилием в огромным голубых глаз глянул на нее. Хотел что-то ответить, но Ллойд перебил его:
– Арлерт, ты сегодня будешь драться нормально или нет? – напыщенно выпалил он. Бесцеремонно показал пальцем на Энни, словно она его подтолкнет к дальнейшим действиям, – Ради дамы, хотя бы, не позорься. Вставай и дерись, как мужчина!
Настоящий мужчина Натан пнул Армина в бок. Тот вскрикнул. Ллойд снова пробурчал что-то.
Энни и подумать не могла, что сегодня все так будет. Обернись подобная ситуация вчера, она бы незамедлительно поспешила на помощь. Возможно, запихнула бы щеглу в глотку булыжник. Разобралась бы с громилами так, словно они были двумя маленькими Кристами Ленц. Натана бы оставила на сладкое. А потом понесла бы Арлерта прямо на спине в медпункт.
Вчера она бы точно сделала все из этого.
Сегодня Энни с полным безразличием на лице абстрагировалась от всей этой ситуации, оставляя Арлерта разбираться самому. Неизвестно только, что подвигло ее на такое решение – его самоуверенные сегодняшние речевки, либо мысль, которую она хотела до него донести, изначально идя сюда.
Энни равнодушно хмыкнула, видя, как Армина за волосы таскают по земле. Наверно, он сейчас наконец-таки понял, как тяжело быть взрослым.
Взрослым, как правило, иногда на помощь близкий человек не придет. Взрослых, как правило, этот же близкий человек легко может ранить сам.
В одном Энни была уверена точно – как бы больно сейчас не было Арлерту, он переживет это достойно. Так достойно, как совсем не подобает истинному дохляку.
В подтверждение ее мыслям, Армин попытался подняться на ноги. Он стоял на одном колене, стараясь удержать равновесие и вслушиваясь в надоевший смех ублюдков, когда Энни громко крикнула ему:
– Армин! – блондин непонимающе обернулся на блондинку. Энни показала большой палец вверх, – Я делаю на тебя ставку!
Непонимание сменилось удивлением. Удивление – радостью.
Радость – твердостью. Твердость – решительностью.
***
Арлерт остановился возле двери кабинета командора Эрвина, осторожно поднимая руку, чтобы постучать. Одернул ее несколько раз, нерешительно еще собираясь с мыслями. В итоге лишь вздохнул, вспомнив, что посещения кабинета командора – сейчас меньшее из его проблем.
Два тихих стука сменились громким «Входите», после чего Армин вошел. Парень остановился у входа, машинально поправляя повязку на голове и бегая глазами по комнате. Достаточно скромной, но явно сделанной со вкусом.
– Вызывали, сэр? – отдав честь, с запинкой спросил блондин.
Эрвин сидел за столом, держа в руках какие-то бумаги. Он вряд ли что-нибудь писал до прихода Арлерта. Вид у командора был слишком расслабленный и слегка скучающий. В то же время, глаза его как обычно светились решительностью. Здесь, а не на поле боя, она сбила Армина с толку.
– Да, солдат, – просто ответил Смит и кивнул рукой на стул напротив, – Присаживайся, пожалуйста.
Арлерт одернул рукой рубашку, словно ему не доставало воздуха. Он медленно подошел к стулу, под пронзительным взглядом Смита садясь на него. Почувствовал, как заливается от неловкости краской.
– Вы что-то хотели? – перешел Армин сразу к делу. Он ясно понимал, что Смиту что-то от него нужно, и почему-то этот факт его пугал. Нехорошее было предчувствие.
И Армин никогда не жаловался на плохую интуицию.
– Я хотел кое-чем поинтересоваться, Армин, – также прямо ответил Эрвин, откидываясь спиной на стул и кладя ладони на его ручки. Он изогнул одну бровь, поясняя, – Недавно ко мне приходил Жан Кирштайн с докладом о последней вылазке.
Эрвин протянул Арлерту бумаги, которые держал до этого в руках. Блондин даже не взглянул на них, с интересом рассматривая поочередно свои ладони. Хотел неумело попытаться скрыть волнение, но в итоге выдавал его с головой.
– Вместе с этим, он еще сообщил одну занимательную вещь, – спокойно продолжал Смит. Он не выдавал свои настоящие эмоции ничем. Держался холодно и отстранено.
– Какую, сэр? – робко подал голос Армин.
– Я думаю ты в курсе, Армин. Хотелось бы, чтобы ты сам такое рассказал, – ответил Смит, ставя локти на стол и проникновенно глядя в глаза блондину. Тот прикрыл их.
– Я не понимаю о чем вы, сэр, – придав голосу как можно больше уверенности, ответил Армин. Смит тяжело покачал головой, полностью опечаленный таким ответом.
Армин не мог не заметить перемену в его настроении. Также, как не мог заставить себя сказать правду.
Рядом с проницательным и серьезным командиром в мыслях стояла Энни Леонхарт, показывающая ему большой палец верх. Полностью одобряя все его действия. Армин хотел поднять его в ответ, с безнадежностью во взгляде и издевательством в голосе дальше спросить:
«Для чего я это делаю? Для тебя?»
– Армин, Жан сказал мне, что на вылазке ты сообщил ему, что у тебя есть предположения насчет того, кто эта женская особь на самом деле, – быстро произнес Смит, уже уставший от такого медленного развития событий. Изначально он хотел просто выбить из Арлерта признания так. Только мысль о том, что этот светловолосый слабый парнишка мог ошибаться и вообще сказать такое наобум, останавливали его.
Но Смит знал каждого свое солдата. Если не хорошо, так немного. И он уже успел познакомиться с выдающимися способностями Армина к анализированию. И от этого было даже неприятно думать о возможном решении насчет его ликвидирования.
– Было такое, – но лишь честно признался Армин, чем по-настоящему удивил командора. Только тем, что решил подкупить этой честностью. Потому что в итоге, Армин опять продолжил врать, почесав рукой подбородок и упираясь взглядом в стол, – но я был не прав. Просто тогда, кажется, нервы сдали…
На лице Смита появилась небольшая улыбка, и мужчина глупо переспросил:
– Нервы?
И Армин нервно закивал головой. Смит захотел потрепать мальчишку по волосам, внушая мнимое доверие, но сдержался.
– Не надо так волноваться, Армин, – только сказал он, звуча удивительно спокойно, – Все ведь уже позади. Да?
Настороженность на лице Армина никуда не исчезла. На нем еще появилось удивление, перешедшее после в полное непонимание, а дальше в попытку принять спокойствие. Мальчишка пытался быстро менять эмоции, но нормально у него это не получалось. Он выглядел жалко.
Верный ребенок, выбравший тяжелый жизненный путь, он нравился Смиту своей самоотверженностью и отвагой. Эрвин действительно был бы рад, если бы Армин до сих пор оставался таким.
Но…
– Знаешь, Армин, по секрету тебе признаюсь, – мужчина заговорил так, будто был верным другом блондина и моложе лет так на пятнадцать, – нас всех потрепала эта вылазка. Кому-то она далась особенно тяжело. Кому-то вообще последний раз…
Смит просто хихикнул от последних слов, не стесняясь их аморальности. Армин быстро захлопал глазами, желая дать себе пощечину и вернуться в реальный мир.
Даже вставшая перед глазами хрупкая фигурка Энни Леонхарт казалась ему более реальной, чем веселый командор Эрвин.
Мужчина встал со стула, подошел к небольшому шкафу, все полки которого были полностью наполнены книгами. Армин добро позавидовал. Взглянул на верх. Тут же обомлел, видя прямо над шкафом и головой высокого Смита длинную выпуклую рамку, за которой было спрятано ружье. Не такое, из которого он нередко стрелял в кадетском корпусе. Это ружье было по-настоящему необычным – чего стоила только красивая резьба на прикладе и его темно-синий цвет.
Действия командора Смита, правда, были более необычными. Мужчина вытащил пару книг, бесцеремонно бросая их прямо на пол и протягивая в освободившееся место руку. Через секунду он вынул ее, держа в той бутылку с каким-то алкоголем.
Арлерт завороженно вглядывался в ярко-красную жидкость, когда Смит открывал бутылку, с легким шумом кладя деревянную крышечку на стол.
– Сэр… – очнулся он только тогда, когда на столе каким-то образом появилось еще две рюмки. Смит налил в каждую, в последнюю, правда, поменьше. Ее он протянул изумленному Арлерту, с вопросом взглянув на него.
– Нельзя пить на рабочем месте, – произнес Арлерт. Смит насмешливо покачал головой, удивляясь строгости в голосе парнишки. Мужчина опрокинул свою рюмку, тут же сморщившись и хрипло ответив:
– В такое тяжелое время можно все, Армин, – голосом человека, познавшего все прелести жизни, ответил Смит. Армин, хлопая большими детскими глазами, смотрел на свою рюмку и даже не решался взять ту в руки. Эрвин поймал его неуверенность, – Не волнуйся. Можешь пить. Выговор не сделаю.
– Нет, не стоит, – тихо ответил Армин. Смит закинул руки за голову и обреченно начал рассказывать:
– По тебе, солдат, видно, что ты еще особых горестей в жизни не знал. Не то что мы, старые ветераны… Столько прошли. И продолжаем…
Армин слушал командора внимательно, полностью поддавшись его наигранной печали в голосе. Смит также наигранно спрятал лицо в ладонях, удрученно продолжил:
– Такие, как мы даже не могут нормально жить. Ни одни, ни с кем-то еще. Слишком тяжело жить с мыслью о том, что все может оборваться в любом момент. Слышал уже от товарищей о том, как, наверно, тяжело сейчас капралу Леви?
Армин не мог не слышать о нем и его потерянной любви в том лесу**. Он, правда, ушел от яро обсуждающих его потерю товарищей, считая, что такое не должно обсуждаться в принципе. Затрагивать чужое горе просто некрасиво.
Но Смит ни капли не смущался своим словам, дальше говоря:
– У меня когда-то тоже была любовь… Девушку эту звали Мари, – сказал Эрвин, тепло улыбнувшись своим воспоминаниям. И тут же грустно добавляя, – Я ее потерял.
– Сожалею, сэр, – искренне посочувствовал Армин, чувствуя себя явно не своей тарелке от такого разговора.
Интуиция ему не тихо подсказывала, а громко орала, что этот разговор ни к чему хорошему не ведет. Смит, опрокинув без разрешения рюмку Армина, спросил:
– А ты уже влюблялся, Армин?
Армин зашелся краской до ушей. Командор, должный в этой ситуации вести себя расслабленно и весело, на деле открыто помрачнел и загадочно добавил:
– Или любил? Или, верно, любишь?
Армин затаил дыхание, не решаясь двигаться. Хотя очень хотелось быстро убежать и как можно дальше. Энни в голове одобрила его мысли, шепотом в ухо прося сделать это. Сделать.
– Потому что, как я понял из всей жизни, ни одна сила в мире, кроме любви, не может заставить человека скрывать даже самую важную для человечества информацию.
Армин резко вскочил на ноги, больше не в силах терпеть эту нагнетающую обстановку. Хотя, она уже закончилась – Смит открыто выдал все карты.
Энни сделала ставку на Арлерта.
Командор Эрвин только с интересом думал, как Арлерт будет выпутываться из такой ситуации. Что он сделает, как поступит. Окажется ли настоящим дезертиром или ничтожной крысой. Армин прерывал по-настоящему серьезные размышления мужчины, быстро говоря:
– Я понятия не имею о чем вы, сэр. Но вы меня уже пугаете.
Днем он думал, что довел шкалу ненависти к себе до максимума. И тогда бы ему даже в голову не пришло, что сейчас, уже достаточно поздним вечером, он будет стоять перед самим командором легиона и нагло врать ему, прекрасно понимая, чем обернется для Эрена и всего человечества его вранье.
Арлерту хотелось лезть на стену, оставляя Смита на полу. Уйти следом подальше от реального мира в мысли, где ждала Энни Леонхарт, такая, какая запомнилась ему за все их знакомство. Ни капли не чудовище, ни слишком хрупкая девочка. Обычная Снежная Королева.
И он ненавидел себя за то, что не переставал думать о ней. Он считал число погибших в той вылазке, слушал слова Микасы о тяжелом будущем Эрена и думал о чертовых ледяных глазах. Чертовой Леонхарт.
Голос его дрожал и неуверенность выходила из него раньше любых слов. Эрвин испепеляюще взглянул на блондина. Арлерт, точно последнее ничтожество, отдал честь. Взрослый ребенок надеялся, что это как-то сгладит враждебный настрой Смита. Может, умилит.
Командор только печально подумал о правдивости своего изначального предположения, возникшего еще тогда, когда он просил Аккерман позвать Арлерта к нему. Смит был замечательным командором. Не случайно, он вообще был им назначен. Его блестящие планы могла превзойти только его способность видеть людей насквозь.
Хотя, если не утверждать так прямо…
– Армин, достань, пожалуйста, ружье, – Смит снова стал верным другом и юным пареньком. Он напомнил выбитому из колеи Арлерту рукой, где оно находится. Глупым голосом добавил, – Рамочка открывается.
Армин на ватных ногах подошел к шкафу. Пришлось встать на цыпочки и потом еще подпрыгнуть, чтобы дотянуться до небольшого засова рамки и распахнуть ее, как открытую книгу. Армин чуть не уронил ружье, когда доставал его и ели удерживал в руках, неся к столу командора. С грохотом уронил, тут же извиняясь.
– Ничего, – спокойно ответил Эрвин, проводя рукой по оружию. Еще спокойней добавил, – Думается, ты будешь извиняться потом не за это.
– Что? – непонимающе пискнул Арлерт и увидел, как Смит схватил ружье в руки и наставил на него.
Армин резко поднял руки вверх. Не смотря на то, что лицо его исказилось в страхе, по глазам хорошо было видно, что блондин до сих пор далек от реальности и, возможно, вообще не понимает, что происходит.
– Возьми, – непривычно мягкий голос Эрвина ясно звучал, как приказ. Армин выполнил его и сейчас, ели держа ружье в руках, он тихо заскулил, слыша дальнейший приказ мужчины наставить теперь оружие на него.
И стрелять.
– И ты можешь потом идти. Куда хочешь, – просто сказал Эрвин. Армин весь дрожал, но умудрялся крепко держать ружье в руке. Он не понимал, зачем вообще это делает, но не мог заставить себя его отпустить.
Оно словно приросло к его рукам и стало их продолжением. Как чувство вины, которое, наверняка, всю жизнь испытывает человек, отнявший другую жизнь.
Двойная дилемма. Слишком жесткая. Армину не нравится.
– После того, как убьешь меня, ты обойдешь солдат и сбежишь в город, – продолжал говорить Смит, откинувшись назад, – А потом доберешься до того человека, который сидел в той бабе и убережешь его от возмездия. Даже если он находится в другой стене или вообще за ее пределами, ты все равно сможешь это сделать. Ты же любишь его.
Смит сам кивнул за Арлерта головой. Было очень интересно, о чем сейчас думает этот мальчишка.
Было действительно обидно, что из всех возможных не очень верных солдат, именно этот находчивый и умный парень оказался предателем. А ведь Эрвин даже когда-то шутливо заявил Ханджи, также сидя за рюмками, но в гораздо более приятной обстановке, что был бы рад такому приемнику. Такому будущему командору.
Может, Армин бы действительно мог им стать. Если бы ему не мешали эти ненужные чувства. Обидно, что еще на обучении не предупреждают о том, как они мешают в дальнейшем бою.
В этой страшной и вечной войне не было места утешениям, заботе и любви. Не было.
И Арлерт это знал.
И продолжал держать ружье.
Смит потянулся вперед, так, что прицел сейчас упирался ему прямо в лоб. Армин прикусил губу до крови, подавляя не к месту рвущийся крик.
– Армин. Любовь – это боль, – как приговор, произнес Смит. Мысленно Армин тысячу раз с ним согласился.
Но и подумать не мог, что дальше командор скажет:
– Такая же боль, как потеря других близких людей, – добавил Эрвин, – родственников или друзей, – еще сообщил он, – тех, кто стали по-настоящему родными, – закончил мысль.
Нахмурив брови, потер рукой подбородок. Армин почему-то захотел повторить это движение за ним, но побоялся, что не удержит ружье одной рукой.
И еще больше испугался своих мыслей. Зачем он вообще его до сих пор держит?
Смит сладким медом заливал еще Армину в уши о настоящей силе дружбы и о том, что она иногда бывает гораздо крепче и надежней. Арлерт четко слышал рядом бодрый голос Эрена, спокойный – Микасы, а еще тихий писк птенчика.
Захотел спрятаться от жестокого мира подальше, опять приложив ладони к лицу. И в этот раз не подумал о том, что выронит ружье из рук.
Подумала Энни, равнодушно сообщая ему об этом.
Смит начал уставать от бездействия Арлерта. Начали доставать его пустые, ничего не выражающие глаза. Командор глубоко вздохнул, лениво потер рукой шею, а после бодро схватился ей за прицел.
– Что вы делаете?! – испуганно заорал Арлерт, одергивая другую руку Смита, тянущуюся к спусковому курку. Он, не стесняясь, заорал на командора еще громче, – Вы с ума сошли?!
– Возьми себя в руки, солдат, – грозно попросил Эрвин, – И, раз сам не можешь, дай мне закончить начатое.
– Господи, нет! Ни за что!!!
Эрвин потянул за прицел оружие на себя, хмуря брови и, точно полный сумасшедший, прося Арлерта отпустить уже ружье. Армин качал головой с такой скоростью, что казалось, она сейчас слетит с плеч и слезно просил командора одуматься.
Безразличная Леонхарт все таким же безраличным голосом мысленно сообщила, что она делает ставку на него.
И все еще очень приятно было слышать от нее такие слова.
Армин решил пустить эту пулю в лоб себе, и только мысль о потом расстроенных друзьях не давала это сделать. Он четко видел перед собой, так, словно это происходило прямо сейчас, несдержанные слезы Эрена, сопровождающиеся целом океаном боли во взгляде Микасы. Она бы не заплакала – она солдат. Она взрослая.
Взрослые не плачут по пустякам. Взрослые не зацикливаются на том, чего на самом деле хотят. Взрослые живут только в жестоком и беспощадном мире.
Они не слышат так отчетливо приятный хриплый и тягучий голос, сопровождаемый после звонкий смехом.
И как же тяжело быть взрослым… Принимать серьезные решения… Оставлять далеко в детстве некоторых людей…
– Так ты будешь стрелять, Армин? – громогласно спросил Эрвин, уже убирая руки от прицела. Глядя все в такие же пустые глаза Арлерта, который, кажется, вообще не услышал вопрос, Смит тяжко вспомнил о своих больших перспективах на этого паренька.
И принял решение.
– НЕТ, – Арлерт мигом пришел в себя, в последнюю секунду направляя ружье вверх после того, как Эрвин спустил курок.
Выстрела не последовало.
А из головы Армина пулей выстрелили все лишние мысли.
– Удивлен, – оскалился в усмешке Смит, не в силах сдержать ее. Вообще, хотелось засмеяться в голос, смотря в эти до одури изумленные глаза. Казалось, что Арлерт сейчас от непонимания происходящего вообще зайдется в истерике. Но Смит точно не был уверен, что эта человеческая статуя, так и застывшая с поднятом к потолку ружьем, так быстро оживет.
– Что это было? – ошеломленно спросил Арлерт. Он за это время еще ни разу не моргнул.
На лице командора опять появилась усмешка, но вместе с ней он серьезно и даже зло объяснил:
– Охота на крыс.
– Вы же мне изначально не доверяли?
– Если бы я доверял такому, как ты, Армин, я бы вообще не был нынешним командором, – объяснил Смит, уже сам выхватывая ружье из рук мальчишки. Он надавил ему на плечи, силой сажая назад на стул. Армин не сопротивлялся не одному действию.
– Вы правда думали, что я выстрелю? И предам вас всех? – даже как-то обиженно спросил Арлерт.
Свое стремление защищать чертову Леонхарт он до этого не списывал на предательство. До этого.
