Текст книги "Необъявленная война (СИ)"

Автор книги: Фрейфея

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)

Глава 4. Странная родословная

Чем больше проходило времени с первого свидания, тем чаще Гермиона ловила себя на том, что слишком много думает о Малфое. А еще чаще вспоминает их первый поцелуй. Наедине было легче признать, что она немного увлеклась этим самоуверенным нахалом. Прошло уже больше трех дней, а он не предпринимал никаких попыток остаться тет-а-тет, что откровенно задевало. Гермиона не могла понять причины этого странного чувства, а само утверждение, что она – очередная жертва малфоевского обаяния, раздражала. Но еще больше волновало другое: то, что, возможно, эти три дня он был занят кем-то другим. Точнее, другой. Со смирением Гермионе пришлось признать, что она ревнует. Она, Грейнджер, ревнует Малфоя. Такого самодовольного и невыносимого. Такого страстного и нежного...

Порой Гермиона мечтательно замирала, забывая про учёбу, а когда приходила в себя, замечала адресованные ей удивлённые взгляды преподавателей. Всё это привело её к решению постараться на время выбросить из головы странное пари и его последствия и погрузиться в совершенный, сдержанный мир цифр и рун.

И теперь ей предстояло постараться забыть и про Малфоя тоже… Ради себя самой.

Три дня борьбы и вопросов...

И все эти дни Драко отчаянно не желал признаться себе в чем-либо подобном. Вместо этого он пытался убедить собственное "я", что происходящее – всего лишь сильное физическое влечение, и он легко сможет обуздать его. Чтобы взять плотские желания под контроль и подтвердить свою теорию, Драко старался избегать встреч с виновницей новых бед. Самовнушение и самодисциплина – вот лучший способ победить гриффиндорскую заучку. Но то, что она так и не подавала никаких известий о следующей встрече, приводило Малфоя в замешательство. Боясь, что чары слишком ослабнут, он твердо решил найти Грейнджер и потребовать назначить место и время, чтобы поставить, наконец, в их истории жирную точку.

Все Зельеварение Драко намеренно позволял Грейнджер ловить его взгляд и слегка коснулся её руки, когда они выходили от Слизнорта. То, с каким тщательно скрываемым волнением она посмотрела в ответ, не оставило у Малфоя никаких сомнений по поводу его волшебной крови. И подтверждая эту же мысль, Грейнджер специально задержалась в коридоре, чтобы легко и как бы невзначай шлепнуть Драко по мягкому месту.

Милая шалость.

Но от Грейнджер?..

Его кровь сводит ее с ума.

Увидев прежний самодовольный взгляд, Гермиона быстро прибавила шаг, коря себя за безрассудный порыв.

После занятий она решила отправиться в библиотеку, ведь там можно было спокойно мечтать и размышлять о том, как не выпускать чувства на свободу. Для Малфоя это всего лишь пари, и было бы крайне неосмотрительно предоставлять ему такой козырь. Это только позабавит надменного спорщика.

Спустя час Гермиона поняла, что отвлечь ее от мыслей, что она, без сомненья, соскучилась, не мог ни один учебник. Поэтому она решительно встала и направилась к полкам, на которых хранились древние родословные. Бегая взглядом по ярлыкам пергаментных свитков, она обнаружила то, что надеялась найти: родословную семейства Малфоев.

Род оказался весьма древним. А, учитывая, что записи могли вестись не с самого начала, так и еще древнее. С первого взгляда родословная не показалась подозрительной: типичные слизеринские лица и имена. Гермиона скользила глазами по генеалогическому древу вверх и с удивлением заметила, что один из старейших предков слыл весьма любвеобильным, оставив после себя приличное потомство, причем от разных матерей.

Но самое удивительное, что все они были мальчики.

«Видно, женские хромосомы у Малфоев не выживают», – подумалось с легкой усмешкой.

Но чем ниже Грейнджер спускалась по этому древу, тем малочисленнее становился род Малфоев. Некоторые ветки обрывались в разное время по непонятным причинам. Вскользь брошенная шутка вдруг обрела четкие очертания. У Малфоев с некоторой поры рождались только мальчики. Гермиона, устав от мелькания слизеринских имен, сразу посмотрела на последнюю строку и обнаружила, что Люциус и Драко – последние представители этой древней фамилии.

«Наверное, правило жениться на чистокровных волшебницах сыграло с ними злую шутку», – решила для себя Гермиона, ведь некоторые из жен состояли с Малфоями в кровном родстве.

Она свернула пергамент, положила его на место и, прихватив с собой пару книг, отправилась в общую гостиную.

За первым же поворотом Гермиону ждал Малфой. Он смело взял ее за руку и силой потянул к туалету плаксы Миртл.

– Давай как-нибудь без истерик, Грейнджер. И лекций тоже, – сказал Драко, как только дверь за ними захлопнулась. – И не беспокойся, привидения здесь нет. Мы с ней вроде как поладили.

– Неужели и она попала под твое обаяние? – саркастически, но с некоторой веселостью спросила Гермиона, потому что в душе она обрадовалась привычной малфоевской наглости. – Между прочим, это Миртл отличается неуравновешенностью, а не я. Только я не удивлюсь, если и её ты тоже заставил.

Драко с недоумением посмотрел в улыбающееся лицо Грейнджер.

– Не можешь не поддевать меня, да? Злишься? Дуешься? – и в лоб: – Хочешь?.. Истосковалась совсем, бедняжка... Потерпи, – он проигнорировал вздернутые брови собеседницы и поспешил «разочаровать» ее насчет Миртл: – Ты не поверишь, но иногда привидение достаточно попросить. Так что не переживай за свою прозрачную подружку, мисс Сердобольность!

– Малфой, ты меня удивляешь! Попросить? Ты?

Но он не собирался пропускать колкую фразу мимо ушей:

– Твой неограниченный ум выдает такую же безграничную чушь. И не нагружай, ради Мерлина, мое терпение своими заблужденьями.

– Я безумно рада, что ты признаешь неограниченность моего ума, но, будь любезен, не испытывать и мое терпение. Больше никаких «хочешь»!

Драко прыснул:

– Научись врать, если уж связалась с Малфоем.

– Вот только не надо меня поучать! Я лучше тебя знаю, кого хочу. И кого не хочу тоже! Соблюдай уже правила, это будет по-честному.

– Куда же без гриффиндорской честности? – Драко, не обращая внимания на сопротивление Грейнджер, прислонил ее спиной к двери. – Когда ко мне обращаются с просьбой «скажи, только честно», я с ужасом понимаю, что придётся беспардонно врать. И это правило всегда работает. Три дня прошло, ты что, сдаешься? – слегка бегающий взгляд выдавал волнение и нетерпение.

– Вот еще! – возмущенно ответила Гермиона, находясь в капкане из рук, прижатых ладонями к двери по обе стороны от ее лица. – Это ты, наверное, спасовал. Помнится, кто-то чуть не сломался в Астрономической башне, только почему-то упрямо отрицает очевидное.

– Для тебя – может быть, но не для меня. Глупо признавать поражение, когда так близок к победе. И не качай головой! Я прав. Вот лучше скажи, Грейнджер… только честно, – Драко усмехнулся, глядя ей прямо в лицо, – как сильно ты по мне скучала?

– Не больше тебя, – она не отводила смелого взгляда от серых глаз. – Не скучала и даже не вспоминала. Слишком много чести!

– Ну, что я говорил про честность?! – съехидничал Малфой и снова усмехнулся. – И чтоб ты знала, скучать по мне это нормально. <

Для нормальной девушки. Ты же нормальная, Грейнджер?.. Нет? Пора покончить с этим пари моим способом. Назови, наконец, место и время. И давай без типичных уловок.

– Это что, ультиматум?! – Гермиона на эмоциях оттолкнула Драко. – Будь любезен попросить. Я, как ты заметил, все-таки девушка! – неважный аргумент, но что-то надо было сказать. Соглашаться слишком быстро – почти поражение.

– Чувствую, остальные аргументы у всезнайки закончились, раз в ход пошли откровенно запрещенные приемы, – Малфой притянул Грейнджер к себе. – Ну что ж... Зло побеждает добро... своим оружием.

Драко крепко сжал ее голову и требовательно впился губами в губы.

Он и только он всё решает. «Ты – одна из многих. Ты – не она…»

Некоторое время Гермиона слабо отбивалась, но потом со стоном сдалась.

Против доводов рассудка.

Против логики.

Вопреки самой себе.

Потому что это были его губы. Потому что лишь вначале этот поцелуй был дерзким и грубым. Но постепенно он перерос в нежный и ласковый.

И так и было, потому что Малфой с облегчением отметил, что желание не застилает сознание, как в прошлый раз. И он снова ощутил себя – в какой-то мере – хозяином положения. Грейнджер больше не властвует над ним! И это подстегивало любителя выигрывать.

А у нее опять закружилась голова, когда он запустил пальцы в распущенные волосы и стал целовать глубже и требовательнее. Спустился к шее...

«Не хватало только, чтобы Малфой начал раздевать меня прямо в туалете! Нет! Или да?..» – промелькнула мысль-видение, и, ненадолго запаниковав, Гермиона решила отвлечь Драко от сладкого и такого опасного для себя положения:

– Ты не говорил, что последний из рода.

Малфой вздрогнул и отпустил ее. Он пристально посмотрел во вдруг показавшиеся такими теплыми карие глаза и спросил:

– Изучала мою родословную, Грейнджер?

– Да, в…

– Библиотеке, – раздраженно перебил ее Драко. – Иногда такое случается с некоторыми из нас. Но любопытных особ судьба моего рода никаким боком не касается, – ясно, что речь о Грейнджер. – В этом есть что-то уникальное?

– Нет, но я просто не знала, – во взгляде Гермионы появилась грусть.

– Теперь знаешь, – довольно резко сказал Малфой. – Что-нибудь изменилось?

– Нет, но…

– Вот и забудь об этом. Помни, что любопытство кошку сгубило. Закрыли тему. Ты готова встретиться сегодня или как?

– Нет, но...

– Устал я от твоих «нет», Грейнджер, – голос вдруг изменился при звуках ее имени. – Просто устал!

Малфой стал снова целовать мягкие губы, обволакивая её объятьями. Он спускался все ниже, самоутверждаясь и ощущая легкий привкус победы...

И она промелькнула, потому что желание ощутить Драко еще ближе, еще откровеннее вспыхнуло и попыталось управлять сознанием Гермионы.

«Я и не думала, что он такой...» – мелькнуло в ее голове, прежде чем Малфой отстранился.

– Завтра, – он будто ставил ее перед фактом. – И я тебя не отпущу, пока ты не назовешь место. Я не шучу, юлить бесполезно, – Драко готов на многое лишь бы избавиться от Грейнджер: – Выбирай немедленно, или ты проиграла.

– Хорошо, хорошо, – для Гермионы это была вынужденная капитуляция, хватит испытывать себя на прочность. – Только у меня есть одно условие.

– Никаких условий! Этого еще не хватало.

– Но я пытаюсь заставить тебя не жульничать!

– В каком смысле? – удивленно, даже испуганно спросил Драко, но тут же отогнал нахлынувшее подозрение. «Нет, она не могла узнать про кровь…»

– Чего это ты так стушевался, Малфой? – Гермиона специально сделала ударение на «Малфой». – Пусть будем только ты и я.

– А ты думала, что я приведу друга? Или подружку? – Драко искренне рассмеялся. – А как же третий – не лишний, третий – запасной? – было заметно, что он говорил несерьезно.

Гермиона еле сдерживалась, чтобы не засмеяться в ответ.

– Ты какой-то озабоченный! Я имела в виду: никаких связей на стороне. Из нас двоих я одна с принципами, а ты у нас – ловелас.

«Ах, вот оно что... Ревность. Забавно», – Драко это понравилось.

– Ловелас?.. Ну и словечки у тебя, Грейнджер. И брось ревновать, не в твоем положении...

– Ревновать тебя? – спешно перебила она. – Размечтался! Просто тебе будет легче сопротивляться, если ты уже с кем-то… Ну, ты понимаешь.

– Ты за кого меня принимаешь? Я за двумя зайцами сразу не бегаю. Можно схлопотать от обоих. Только и ты тогда не должна ни с кем... – он сказал это таким голосом, что сердце Гермионы предательски замерло.

– Мы с Роном теперь просто друзья. Как только у тебя язык повернулся?! – она повысила тон, но Драко не оттолкнула.

– Успокойся, мисс Уравновешенность, я же злю тебя, – заявил он с соблазнительной улыбкой. – Мне нравится, как ты краснеешь от негодования – прям под цвет самого противного факультета. Но я обещаю, что будешь только ты… – голос сознательно выделил последнее слово, и мягкие губы коснулись шеи, продвигаясь все ниже и ниже.

– Тогда я выберу место, – на выдохе, откровенно довольная результатом, произнесла Грейнджер. И, спохватившись, выпалила резче: – Но я еще не придумала тебе наказание, Малфой.

– Этого не потребуется, забудь, – привлекая ее за талию поближе к себе, приглушенно и уверенно произнес Драко. Он ощущал себя в своей стихии: соблазнял очередную жертву.

– Ты опять за свое, да? Потребуется!

Она почувствовала, как Малфой, не отрываясь от поцелуев, горячей рукой – через одежду – коснулся ее груди.

И вдруг... опять.

Пламя желания обожгло горло Драко. Опалило внутренности. И словно невидимая сеть стянула прежде сильное тело, пытаясь подчинить себе и помучить.

Гермиона сама привлекла его лицо к себе и стала целовать. Жарко. С отдачей. Заставляя хотеть ее. Снова.

Драко почти умолял древнюю магию:

«Нет! Это не она. Не она… Пожалуйста…»

И что-то внутри него будто сдалось. Отпустило. Может, испугалось?

Как и Гермиона.

– Значит, завтра... – резко отстранившись, тихо произнесла она. – Ванная старост.

– Это весьма смело! – скрывая облегчение, присвистнул он.

– А на войне все средства хороши, – Гермиона, быстро подняв упавшие на пол книги, уверенным шагом вышла из туалетной комнаты.

– Как и в любви, Грейнджер, как и в любви… – негромко добавил Драко и слегка дернул головой, отгоняя от себя подобные мысли.

Глава 5. Испытание чувствами

Поразительно, как один человек незаметно для другого овладевает чужим сознанием. Непредсказуемо и необъяснимо. И вот тот, с кем тебя еще совсем недавно разделяла пропасть, прочно обосновывается в голове. Ты засыпаешь и просыпаешься с мыслями о нем. Вечером, перед сном, ты прокручиваешь в памяти те минуты, что вы провели вместе, и ловишь себя на том, что готов погружаться в воспоминания часами. И лицо человека, которое и без того казалось тебе красивым, становится самым прекрасным на земле.

То же ощутил Драко, проснувшись следующим утром в своей постели. Он не пытался, как раньше, отогнать мысли о Грейнджер, а наслаждался тем, как они действовали на него. И утро, которое для остальных было похоже на обычное, казалось особенным. Неведомая до этого жажда жизни, ощущение ее усилилось и заставляло душу петь, переливаясь разными оттенками.

Одевшись, он не пнул, по обыкновению, Блейза, а просто спустился в общую гостиную, чтобы подождать его там, с удовольствием погружаясь в собственные воспоминания.

Даже за завтраком Драко пытался втайне от всех наблюдать за Гермионой, наслаждаясь чертами ее лица. Встав из-за стола, он с удивлением для себя отметил, что почти ничего не съел, однако голода не чувствовал.

Малфой не мог дождаться единственного сдвоенного занятия у профессора Аберфорта Дамблдора по защите от Темных искусств. Сегодня не хотелось ехидно ухмыляться, когда Грейнджер в очередной раз вскидывала руку или отвечала с места. Ее знания и ум нравились, а не раздражали, как прежде. Драко едва почувствовал тычок в бок в конце занятия и услышал удивленное шипение:

– Ты что, болен, Драко?

– С чего ты это взял, Блейз? – типично надменно спросил Малфой и чуть не поддался желанию ткнуть его в ответ.

– Ты в зеркало на себя сегодня смотрел?! Вид у тебя какой-то странный. Может, тебе надо к мадам Помфри?

– Каждый заблуждается в меру своих возможностей. Я более чем здоров, уверяю тебя!

– Тогда в чем же дело? – одолевал его Забини. – Наверное, ты все-таки подцепил какую-нибудь заразу от этой…

А вот этого Малфой стерпеть уже не смог.

– Что ты лезешь ко мне с допросами, Блейз? – довольно резко оборвал он его. – Отстань! Следи лучше за собой!

Драко схватил свои вещи со стола и бросился прочь, а мысли вдруг приняли кардинальный оборот:

«Надо с этим кончать. Превращаюсь в черт знает что! Гряз… гр... Зануда меня заколдовала, что ли? Всё. Сегодня или никогда. И пошла она!.. » – решительно заявил Малфой самому себе и зашагал подальше от лишних и назойливых вопросов Забини.

* * *

Ближе к вечеру, одолеваемая слабым сомнением, Гермиона металась по спальне в поисках собственных вещей. Она нервно перекладывала их с места на место, отбрасывала в сторону, снова брала.

Джинни не выдержала первой:

– Гермиона, да что с тобой? Только не начинай про экзамены. Это не смешно! До них еще ой как далеко.

– Для кого как! – взволнованно ответила та, разглядывая разбросанные на кровати вещи. – А для кого-то впереди самый «страшный» экзамен, – Грейнджер имела в виду явно не учебу.

– Неужели ты чего-то боишься? – удивленно спросила Джинни. – Уверена, ты все сделаешь так, как нужно, – поспешила успокоить она подругу. – Иначе это будешь уже не ты.

– Ах, мне бы твою уверенность,– с дрожью в голосе сказала Гермиона и собрала резинкой непослушные волосы. – Она мне сейчас точно не помешала бы.

Грейнджер, скрестив руки на груди, застыла будто статуя, погруженная в собственные страхи.

– Гермиона, у тебя что, приступы паники? Что за нервозность? Успокойся, почитай что-нибудь… А еще лучше – прими ванну. Это хорошо помогает расслабиться.

– Вот этого я как раз и боюсь… – все тем же слегка неровным голосом произнесла Грейнджер и распустила волосы. Нервы явно шалили!

– Расслабиться или ванны? Ты все равно, вроде как, собиралась. Так что, вот тебе… – Джинни Уизли стала укладывать в скрещенные руки подруги туалетные принадлежности. – Марш отсюда!

И шутя вытолкнула Гермиону из спальни.

Грейнджер медленно шла по коридору к ванной комнате старост, и волнение само собой рассеивалось. Более того, по мере приближения к назначенному месту сознание мобилизовалось, и Гермиона почувствовала себя более уверенно.

Она смело открыла дверь и вошла.

Ванна была полна, и от поверхности воды даже сквозь обильную пену поднимался белесый пар. Но, оглядев помещение, Грейнджер никого не заметила.

Она немного постояла, ожидая Драко, но с каждой минутой аромат и тепло горячей ванны завладевали... всем. И поэтому Гермиона, не спеша, разделась и с томной негой на лице опустилась в воду.

Опершись затылком на бортик, Грейнджер наслаждалась окутавшим ее исключительно приятным чувством и, как прежде, ждала Малфоя.

«В конце концов, он меня уже видел, и такой мне будет легче вывести его из равновесия, – она слегка улыбнулась собственным мыслям. – В этот раз сбежать не получится…»

Время шло, а Драко все не приходил. И тут Гермиону осенило, что она забыла сказать ему про время.

«И что?! Неужели мне придется ждать Малфоя до посинения? Так и быть, дам ему еще час», – она настойчиво отрицала сожаление по поводу его отсутствия.

Один час. Такой удобный повод свалить все на время. Прекрасный способ избежать следующей попытки Драко соблазнить ее. И, самое страшное, его победы…

«Уйду, не задумываясь. Подумаешь!.. Не пришел, так не пришел. Опоздал? И пусть! Ему полезно позлиться. Ой, и я, кажется, по привычке заперла дверь, – Грейнджер хихикнула про себя. – Ничего, если все-таки появится, пусть постучит и подождет. Встречу его в полотенце, посмотрим, как вытянется лицо Малфоя».

И Гермиона очень ясно представила себе это…

Его горящие огнем глаза.

Мягкие губы на своих губах.

Теплые руки, срывающие с нее единственный покров.

Как они гладят… скользят… ласкают… Всё ниже и ниже… Смелее. Откровеннее.

Гермиона знала это чувство.

Она… хотела.

И желание подталкивало её.

Рука соскользнула с бортика, опустилась под воду и провела по бедру. Гермиона закрыла глаза и дотронулась кончиками пальцев до чувствительного места. Она сделала несколько легких движений и ненадолго замерла, прежде чем продолжить, погружаясь в фантазии с головой, представляя себе ласковые руки Драко и его горячее дыхание на губах. Отдаваясь ощущениям с таким наслаждением, что пылало все тело. Не просто пылало – требовало своё.

Гермиона чуть прикусила нижнюю губу и снова замерла, стараясь продлить удовольствие, и вдруг услышала знакомый низкий голос:

– А теперь представь, что вода – это я…

Сердце Грейнджер подпрыгнуло. До невозможной высоты. Щеки запылали еще сильнее.

«Ма... Малфой».

Она стыдливо открыла глаза – прятать их глупо. Он здесь. И отрицать это невозможно. Осталось лишь принять вызов. Хотя бы постараться... Глаза не лгали – неизвестно откуда материализовавшийся Драко с палочкой в руке смотрел на нее, находясь неподалеку, прямо в ванной.

– Но как ты вошел? – срывающимся голосом спросила Гермиона и скрестила руки на груди в нелепой попытке закрыться от жадных глаз. – Я же заперла дверь. Открыть её магией невозможно.

– А я здесь давно, – Драко слегка привстал, положил палочку на бортик и повернулся лицом к Гермионе. Из воды стали видны грудные мышцы, и он медленно направился к ней, говоря тем же негромким и низким голосом: – Не ты одна соблазнилась горячей ванной, Грейнджер. Удивительно, как совпали наши желания. Как только я погрузился в воду, ты открыла входную дверь.

– Но я не увидела тебя! – воскликнула Гермиона и безотчетно расцепила руки, погружая их в горячую ванную. – Ты прятался… – и даже не заметила, что сказала это вслух.

– Иногда разговор – удивительная вещь, – Драко старался не отводить взгляда от лица обнаженной Грейнджер, повторяя про себя: «Только глаза в глаза. И не набрасывайся на нее как голодный зверь! Ты еще не готов, ты проиграешь…» – Одного он удивляет вопросами, другого – ответами, хотя тот отлично их знает. Невидимые чары в моем деле – полезная штука. И я решил, что так будет интереснее.

– Так ты всё это время... подсматривал? – с возмущением спросила Гермиона и едва не выскочила из воды. Но вовремя спохватилась и, лишь слегка дернувшись, прибавила: – Это нечестно!

– Опять твоя идиотская честность? – Малфой усмехнулся. – Только между нами, Грейнджер… Гриффиндорка, может, и звучит храбро, но слизеринец – куда честнее. Мне плевать, что это неправильно, потому что это охренеть как восхитительно выглядит!

Драко стоял совсем рядом, но не трогал Гермиону. Вместо этого он хищно, с вызовом, смотрел ей в лицо и, собрав волю в кулак, приближал свои губы на расстояние вдоха.

Грейнджер задержала дыхание. Еще совсем чуть-чуть… И обратного пути не будет. Не будет терзающего воображение расстояния между ними. Останутся лишь глупые игры на грани. На пределе. Вид обнаженного Драко – так близко – волновал еще сильнее, чем в первый раз.

– Почему же ты остановилась? – прямо в губы. Не отводя глаз. – Продолжай.

– Нет, – упрямо и мягко.

– Нет? Тогда скажи, о ком ты думала? Только честно.

– Ни о ком. Это не важно. Всё. Не смотри... так, – Гермиона зарделась.

– Ты лжешь и нарушаешь свои же правила. Мы же договорились: не жульничать, – шепотом произнес он, и его дыхание все так же ласкало губы.

Гермиона почувствовала, как снова покраснела.

– Это не считается, ты не должен был подсматривать, – смущенно и тихо проговорила она.

– Считается. У меня считается. И разве я мог оторваться? Я же не идиот! Я всё видел. Эти губы... – взгляд серых глаз скользнул по ним. – Грудь… – спустился ниже. – Бедра… – застыл между ними. – Всё это… хочет меня.

– Нет! Нет… нет… – Гермиона слабо качала головой.

– Некоторые девушки любят говорить «нет», и только болваны принимают это всерьез. Особенно после таких откровенно прекрасных ласк, – Драко ясно вспомнил лицо, пронизанное наслаждением. Взгляд застыл на полуоткрытых губах, минуты назад искушающих своим изгибом и неосознанными движениями.

И внутри будто что-то толкнуло.

Малфой больше не мог говорить, он горячо впился своими губами в губы Гермионы. И ему показалось, что он целует ее впервые.

Потому что это… она.

И магия это понимала.

Его кровь… Она не жгла, она подгоняла его, подстрекала. Словно демон, шептала на ухо запретные для Малфоя слова. Но он запомнил это табу с первого раза.

И Драко затыкал себе рот поцелуем. Его вкус, будто жидкое пламя, растекался по горлу, когда их языки – уже не робко – касались друг друга. Этот поцелуй отличался от прежних. Никакой сдержанности. Полет двух сердец на грани отчаяния и желания. Неприкрытого. Обнаженного. Как оголенный провод из ощущений. На коже. Под кожей. Нерв...

Драко чувствовал нагое тело, и разум почти перестал ему подчиняться. Какой контроль, если кровь диктует свои условия?! Если толкает в бездну, словно палач. В теплой воде Гермиона казалась Малфою почти невесомой, почти околдованной, почти его...

И когда она с нескрываемым жаром обхватила его ногами, он для себя решил:

«Катись все к черту!.. Идем до самого конца, Грейнджер, – его пальцы задержались на её груди. – Ты попросишь… – губы сомкнулись на её вершине. – Попросишь… – язык заиграл с наслаждением. – И я ни за что не остановлюсь».

Драко ласкал ее грудь, чувствуя дикое напряжение в ногах, в спине... в члене.

Тихий стон сорвался с губ Гермионы, и она крепче сжала их, стараясь сдержать рвущееся на свободу «еще». Притянула Малфоя за голову, к себе, чтобы ощутить его вкус снова… чтобы тонуть в нем, чтобы отогнать все остальные желания.

Драко прикусывал жаждущие поцелуев губы в слепом порыве наказать ту, что терзает своей наготой и невинностью.

«Гори огнем все запреты! К дьяволу! Я хочу...»

Ураган из чувств ударил Драко наотмашь, и то, с какой страстью он набросился на Гермиону, испугало и её. Это был искушающий страх – страх близости.

Было невыносимо сложно сдерживать стоны, когда руки так жадно скользили по коже, когда впивались пальцами будто в спасательный круг, поцелуи стали более глубокими и горячими, и Малфой почти не сдерживал себя внутренними барьерами. Его тело и звуки, порой бездумно слетающие с губ, выдавали неприличные, не прикрытые ложным равнодушием мысли. Он всё сильнее прижимал Гермиону к себе, запускал пальцы во влажные волосы и шептал в каком-то слепом отчаянии:

– Что же ты со мной делаешь?.. Что же ты делаешь…

Распаленная желанием, чувствуя, как возбужденный до предела член упирается ей в живот, она мысленно молила себя не поддаваться, потому что силы были на исходе.

Дыхание Драко казалось горячей воды. А запах кожи, когда Гермиона целовала его, стал более дурманящим. Ей так хотелось, чтобы Малфой сдался сейчас, ведь еще немного, и его ласковый язык, губы и руки заставят ее произнести несколько слов…

И всё закончится.

А этого ей хотелось еще меньше. Их взаимное возбуждение достигло невидимой черты, когда стыд замолкает, и хочется идти на поводу только у желаний. Гермионе показалось, что пространство вокруг сжалось и сразу же развернулось, когда Драко прижал ее к краю ванной, и его рука скользнула ей между ног. Смело дотронулась до самого чувствительного места, лаская его в предвкушении неумолимой развязки.

– Ты об этом думала? – пальцы будто выписывали удовольствие в каждой клеточке тела. – Об этом?

– А ты? – сквозь неровное дыхание. Шепотом. – Когда... подсматривал. Разве нет?

В ответ – почти рычание. Потому что про себя только одно:

«Дай мне, Грейнджер…»

Умелые пальцы Драко ласкали атласную кожу, подталкивая сдаться. Безотчетно. Глупо. Безвозвратно. Гермиона не удержалась и застонала. Замерла, задержала дыхание. Снова застонала...

«Нет, Малфой, нет… Только на равных».

Ее рука сама обхватила член, и Драко задышал еще чаще. Нет, Гермиона не намерена была сдаваться. Это сладкое безумие вобрало в себя все ранние ощущения вместе взятые. Да, она хотела кончить, но гораздо сильней хотела продлить сумасшедшие мгновения, чтобы оргазм не захлестнул ее так сразу. Потому что не знала, что будет с ней после... Когда всё иначе. Когда она с Малфоем. Если даже то, что срывалось с губ, поражало и ее саму:

– А ты не хочешь... позволить мне подсмотреть за тобой? – это была ответная попытка сломать Драко – око за око. – Прямо сейчас.

– Замолчи, – прямо в приоткрытые на полуслове губы. – Замолчи, – жадно целуя. – Замолчи... – забываясь.

Гермиона с упоением ласкала член, пока Драко, грубо матерясь про себя, не убрал ее руку вместе со своей. Сгорая от негодования, горячо целуя и крепче прижимаясь к нему бедрами, Грейнджер услышала возбужденный, отчаянный голос:

– Ты меня с ума сведешь... Скажи… – сильная рука прошлась по её груди. Задержалась. Сжала её. Снова и снова. Погладила по бедру. – Скажи: «Я хочу тебя». Это ведь так просто. Попроси меня сделать это... – губы терзали губы. Руки разводили стройные ноги. Член скользил в опасной близости прямо по атласной коже... по клитору.

Но Гермиона молчала. Минуту, две, три… Она готова была уже сломаться под острыми ласками, как в дверь постучали.

Это была Джинни:

– Гермиона, ты здесь? Макгонагалл тебя ищет. Я сказала, что ты будешь через десять минут.

Грейнджер и Малфой замерли, не в силах восстановить дыхание и, как сговорившись, одновременно отстранились друг от друга. Гермиона собралась с мыслями раньше и уверенно заявила:

– Мне кажется, что кто-то проиграл. В этот раз – точно.

– Никаких «точно»! Не помню – значит, не было, – возразил Драко. – Откуда такая блажь? – «Когда ты не так близко, мне легче».

– Мне повторить то, что ты сказал?

– Не надо. Я помню, – Малфой шумно выдохнул. – Это была попытка тебя сломать. Я же не сказал, что хочу тебя.

– А это и так было заметно! – заявила Гермиона, смело глядя в горящие от возбуждения глаза. – Без слов.

– Я парень, Грейнджер, а не истукан! И на войне, сама знаешь, все средства хороши. А жалость. – ваше слабое место. Рыжая тебя просто спасла, – он сжал губы, отвернулся и, сделав несколько шагов, уже себе под нос прибавил: – И меня тоже.

– Ты что-то сказал? – поинтересовалась Гермиона, глубже опускаясь под воду, глупо надеясь, что это охладит предательский жар в теле.

Драко подтянулся, вызывая у нее отчаянную необходимость закрыть глаза, вылез из воды и добавил:

– Да. Я сказал: выходи, я не буду смотреть.

– А я не против, – игривым тоном произнесла Гермиона. «Что я несу?! На сегодня достаточно испытаний. Джинни, спасибо…»

Но Малфой уже не слушал, решительно повернувшись спиной. Он поднял палочку, взмахнул ей пару раз и, одевшись, ждал, пока Грейнджер сделает то же самое.

Они вышли из ванной, но Драко так и шел чуть позади.

– Ты что, намерен меня сопровождать до самого кабинета? – удивленно спросила Гермиона. – И почему?

– Быть рядом с тобой мне можно только в голом виде? – язвительно произнес он, но потом все-таки ответил на вопрос: – Если Макгонагалл ищет тебя в такое время, значит, дело серьезное.

– И как это будет выглядеть? Ты и я…

– Слегка необычно, – согласился с ней Драко, – но я скажу, что мне надо отлучиться домой. Послезавтра все равно выходной. Типа семейные проблемы.

– Так ведь это неправда! Макгонагалл поймет.

– Почему неправда? – возмутился Малфой. – Я действительно поеду домой.

– Так ты хочешь быть рядом или хочешь от меня сбежать? – здесь Грейнджер попала в точку. Он был напуган происходящим.

И Драко вспылил:

– Грейнджер, здоровый эгоизм способен украсить даже гр… – «Так, это уже серьезно!» – любопытную зануду. Перевожу. Это. Мое. Дело.