Текст книги "Необъявленная война (СИ)"

Автор книги: Фрейфея

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 13 страниц)

Глава 14. Мгновения, которых стоило ждать

Уже давно стемнело, и в комнате брезжил слабый свет через приоткрытую дверь спальни. Гермиона неслышно ступила на ее порог и замерла, обхватив пальцами деревянный косяк. Малфой лежал на шелковых простынях неподвижно, уставившись в одну точку, словно ни на что другое не осталось сил. Наверно, краем глаза он заметил движение, поэтому вскочил. Светлые волосы, переливающиеся желтыми оттенками, были немного взъерошены, и он нервно провел по ним руками. Рубашка оттенка мокрого асфальта и темные брюки слегка помялись, а босые ноги стояли на деревянном полу и не трогались с места. Бледное лицо хранило признаки агонии.

Гермиона, не решаясь подойти ближе, глядя прямо в серые, измученные ожиданием глаза, негромко произнесла:

– Я думаю, ты ошибаешься, Драко. Как возможно, ошибались и все твои предки. Слепая вера в силу собственной крови сыграла с вами злую шутку. Я не исключаю того факта, что Малфои плохо отличают любовь от вожделения. Как и то, что иногда вам надоедали постоянные сомнения, а, может быть, и сам проклятый дар, поэтому вы сами себя обделяли и наказывали. На эту тему можно рассуждать бесконечно. Но сейчас я буду говорить только о нас. Я уверена, что в одном ты не прав: я не зеркало, просто не могу им быть. Ни я, ни другие «особенные», как ты нас называешь, не попросили бы Кларисс об этом. По крайней мере, за себя я могу говорить абсолютно точно. Это подделка, и мне она не нужна! Волшебница не стала бы наказывать нас за чужие грехи. Скорее всего, я просто невосприимчива к твоей крови. Что творится в твоем сердце, мне неизвестно, но я прошу тебя: не спеши, ведь слова имеют особый смысл, когда говорятся не ради кого-то, не ради цели, а по велению сердца. Считай меня ненормальной, но я верю тебе. Поэтому ничего не говори. Не сегодня. Тебе страшно, я знаю…

– Но... – возразил Драко.

– Не говори, прошу тебя, – остановила его Гермиона. Она вытянула руку и добавила: – Не теперь, когда я должна тебе желание.

Себя.

Слегка растерянный от услышанного, Драко сделал пару шагов и застыл, стремясь осознать, что Она здесь. Что он свободен от метаний. Что скоро будут лишь он и Гермиона. Никакого древнего волшебства, околдовывающего сердце – только яд…

Яд, способный лишить рассудка.

Не сводя с нее взгляда, взволнованный, Драко коснулся рукой её щеки и почувствовал, как тонкие девичьи пальцы легли сверху, а мягкие губы дотронулись до его ладони. Закрыв глаза, Гермиона поцеловала её.

Их тела находились так близко, что было слышно дыхание друг друга: затаенное и тревожное, наполняющее воздух особым притяжением.

– Я прошу об одном, – сказал Драко не очень уверенно. Приходилось тщательно подбирать слова, чтобы не обидеть: – Поосторожнее со своими желаниями. Вчера… это было слишком.

– Тебе не... – Гермиона замолчала, потому что он ненадолго приложил палец к ее губам.

– Нет. Не это. Не подумай, что я против, но позволь мне вести.

– Не свяжешь же ты меня, – пошутила Гермиона.

– Нет, – Драко подхватил ее тон: – Иначе я точно сорвусь. Моментально, – он поймал губами ее улыбку.

– Не знала, что ты так испорчен, – она подставила свои запястья, поддерживая игру.

– И не мечтай, – Драко опустил ее руки. – Я заколдован, а не пьян. Потом, может быть, если попросишь... Очень так попросишь. Или доведешь, – он тоже улыбнулся. Слегка. На нервах. Мысли о волшебной крови то и дело мелькали чёрной тенью.

А потом он услышал нежное:

– Драко, я люблю тебя.

«Люблю тебя»… Эти слова эхом отдались в голове. Проникли в каждую клеточку. Пропитали собой. Заставили замереть, ощущая бешеные удары сердца. И огонь. Дьявольский огонь в проклятой крови. Малфой чувствовал всё тот же подсознательный страх, потому что впереди «новые» они.

Иные?

Драко сделал глубокий вдох, но теперь уже Гермиона приложила пальцы к его губам и прибавила:

– Верь мне. Ты сам увидишь: всё будет хорошо и с даром, и без него.

И Драко поверил. Его плененные прикосновением губы поцеловали её пальцы, позволив подушечкам скользнуть по гладкой поверхности зубов. Он наблюдал, как Гермиона жадно отслеживает движения губ, роняя:

– Яд подождет, и ты поймешь, что всё это настоящее.

Драко сам не понимал, почему просто трогал её длинные волосы, пока Гермиона расстегивала его рубашку. Пока так же, не спеша, снимала ее с плеч. Такая покорная и непокорная страсть. Он смотрел в карие глаза, когда эти же руки дергали ремень на брюках и освобождали от остатков одежды.

Без слов.

Тишина возбуждала. И Гермиону тоже. Его нагое тело, его тепло, его родной аромат... сильней всей магии мира. Ноги ослабли, когда любимые губы потянулись к её губам. Гермиона пригладила обнаженные плечи Драко, медленно заскользила пальцами по спине, исследуя изгибы и впитывая напряжение. Она, предвкушая близость, позволила воображению завладеть сознанием и прошептала:

– Я хочу тебя, – боясь потерять каждый звук.

– Скажи это... снова, – Драко жаждал прочувствовать признание еще раз. Именно последнее. Просить о первом, самом важном, и промолчать в ответ казалось чертовски неправильным.

– Хочу тебя, – губы в каком-то миллиметре друг от друга.

– Гермиона, – так же просто и естественно, как дышать. Было достаточно и имени, чтобы понять: обратного хода нет. Ничего больше нет. Кроме неё...

Когда губы, наконец, встретились, бег сердца стал таким же торопливым, гулким, осязаемым, как и само желание. Оно опутало их своей сетью, будто невидимой паутиной, вынуждая страдать вдали. Гермиона прижималась к Драко и целовала с требовательной тоской, забыв о сомнениях. Потому что его губы вытеснили почти все мысли, оставив одну:

«Так не бывает…»

– Так не бывает, – повторила она, втягивая в себя головокружение, словно пьянящий дым.

Сейчас поцелуи были неспешными и мягкими. Любовь сдерживала страсть, укрощая одним лишь дыханием. И в этом забытьи Гермиона ощутила, как сильные руки усадили её на постель, и услышала:

– Не молчи.

Драко сдернул знакомую взгляду блузку и, увидев белую, обтягивающую молодую грудь, майку, на миг замер. Волнующие очертания и полускрытые тайны заставили прильнуть к ней, к наглым соскам прямо через ткань, вынуждая Гермиону шептать сквозь стон и бесстыжее дыхание:

– Хочу... всегда.

«Пожалуйста» – витало и шептало вслед за ней.

Драко торопился, стягивая тесную одежду. Оставил только трусики и вернулся к алым губам, заскользил руками по хрупким плечам, опуская Гермиону на кровать. На ту, что хранила его сомнения и боль. На ту, на которой он мечтал о любви.

– Как же трудно сдерживаться, когда ты такая…

«Когда ты отдаешь мне себя… так».

Гермиона ныла душой и телом от его прикосновений, а они уже спускались от шеи к груди. Спина непроизвольно выгнулась, как только жаркий рот достиг соска. Удовольствие было таким острым, таким глубоким, что заставило признаться:

– Хочу... с первого поцелуя.

Никакого ответа Гермиона не ждала. Просто парила. Просто хотела. Ласковых рук на своей груди. Губ. Языка. Тихих гортанных звуков, отдающихся едва уловимой вибрацией на коже. Под кожей. Глубоко внутри. Между бедер.

Драко приподнялся и снова поцеловал Гермиону в губы, лаская кончиками пальцев тонкую шею. Он дразнил её своей безупречностью, своим языком, он обрывал поцелуи, отдаляясь и возвращаясь, заставляя всё сильнее и сильнее прижиматься бедром к возбужденному члену.

Голод не стихал, и Гермионе казалось, что это с ними впервые. Впервые, потому что останавливаться никто не хочет. Не просто не хочет – не может. Не собирается даже...

– Открой глаза, – поймала она полушепот Драко. Их взгляды встретились. – Ничего не бойся, когда ты со мной.

– Но мне не страшно. Я...

Гермиона запнулась, потому что его губы накрыли ее губы. Снова. Стали спускаться всё ниже и ниже... Перехватило дух, когда они достигли живота и прошлись по изгибу бедра, когда она ощутила горячий выдох на нежной складке между ног... Легкими пальцами Драко ласкал её через мягкий хлопок, усиливая желание с каждым ударом сердца.

– Драко, пожалуйста...

– Жди, – чувственная пытка.

Учащенное дыхание Гермионы столкнулось с его, когда он вернулся к губам, распаляя сознание, оборвав интимные ласки. Возбуждение диктовало свои условия. Свои правила. И всё бы так и случилось, если бы… для неё это было не впервые.

– Я… – голос Гермионы смешался с шелестом поцелуев. – Я хочу... дотронуться до тебя…

Драко перехватил ее руку на собственном бедре, крепче прижав к телу.

– Нет. Не сегодня. Тебе придется меня слушаться.

– Придется? – с вызовом.

– Свяжу, – маленькая угроза. Несерьезная, но вкусная.

– Хочу тебя... – на ушко. С придыханием. – Сейчас...

– Жди, – верх наглости. Но это же Малфой.

– Я тебя убью! – неужели это сорвалось? Так громко и моляще...

Он почувствовал, как Гермиона, едва приподняв бедра, сама сняла с себя трусики. Это было провокацией. Сладкой, желанной, отчаянной.

– Убей.

Драко, чуть не поддавшись, лишь сильнее развел стройные ноги и… приник ртом к атласной коже между ними. Трепетно и нежно провел по ней губами, заскользил языком, обвел по кругу, сбивая и без того неровные стоны Гермионы. Будто сливаясь с удовольствием, он чувствовал, как отвечает тело на нестыдливые касания.

Она забывала дышать, напрягаясь и млея, когда влажные движения стали более точными, приближая её к оргазму. Драко пытал хождением по самому краю, отрываясь от разгоряченных уголков, так и не доводя до финальной точки. Вместо этого он терзал грудь и кусал приоткрытые губы, любуясь незабываемым светом в глазах.

– Черт, ты необыкновенно красива.

– Я хочу... Пожалуйста.

Снова пожалуйста. Эти мольбы вызывали дикий протест, и Драко продолжал дразнить Гермиону раз за разом, пока она, не выдержав, стала мягко, но настойчиво, прижимать его голову к разведенным бедрам, всем своим существом показывая, что медлить дальше – преступно. Истерзанные стонами губы горели, повторив признание как спасение:

– Люблю тебя, – казалось, что еще совсем немного, и это произойдет – яркая вспышка затопит целиком. – Очень люблю...

Всё.

Он склонился над покрытым легкой испариной телом.

Гермиона ахнула, почувствовав нежное прикосновение, и колени невольно сжали узкие бедра. Но она не почувствовала нестерпимой боли, когда Драко стал медленно входить. Момент первого проникновения оказался и сладким, и не слишком мучительным, её боль притуплялась жаждой обладания – такой сильной, что страху и волнению не хватило места.

Войдя, Драко дал им передышку. Он стал осторожно двигаться, прижиматься плотнее, разбавляя близость наслаждением. Он повышал болевой порог, надеясь заглушить первые толчки:

– Гермиона, ты в порядке? – Драко поцеловал её дрожащие губы.

Легкий кивок в ответ.

Опираясь на локти, он позволил укусить себя, разделяя боль. Дыхания сливались в одно, стоны смешивались, движения ускорились в такт обоих сердец. Любящих. Счастливых. Растерянных.

Она чувствовала толчок за толчком, комната кружилась, в голове всё путалось, и ощущения с каждой волной лишь усиливались, заглушая жжение, прогоняя боль за невидимую черту, потому что сама природа оберегала. Подталкивала разводить ноги все шире и шире, позволяя скользить именно там, где требовало крайнее возбуждение. Казалось, что чувствуется не только жар тела, мужская твердость, вены и напор, но и намного большее. Гермиона отвечала на поцелуи, глубокие и не очень, любуясь Драко и взывая к нему мысленно:

– Да… – только и успела прошептать она, прежде чем её губы, приоткрывшись, замерли.

Это был тот самый момент, когда ласки уже не нужны, и один взгляд становится решающим.

И недостающим.

Драко понял: она кончила. Кончила с ним. Он не мог отвести глаз от Гермионы. Просто не мог. А она даже не услышала свой громкий и протяжный стон, затопивший его сознание. Ее оргазм угасал красиво и правильно, заставляя плавится вслед за ней.

Гермиона целовала Драко. Не целовала – пила. И теперь хотела только одного: ощутить последние штрихи и рваное дыхание, обжигающее кожу.

Толчок.

Толчок.

Еще один.

Еще...

Как удары сердца.

Пока губы Малфоя не застыли в немом крике. Он окутал, опутал её собой подоблачным стоном.

Всё?

Драко не выходил, с нежностью целуя Гермиону и повторяя ее имя будто заклинание. Разве мог он дольше сдерживать то, что не один раз рвалось с губ?

Малфой почувствовал, как отчаянно и беспощадно стала закипать его кровь, и уже почти теряя сознание, выдохнул:

– Я люблю тебя.

Глава 15. Маленькое осложнение

Сквозь туман, окутавший голову, до Малфоя долетали отдельные слова и преследовало совершенно ясное ощущение, что его бьют по щекам. Испуганный, надоедливо-приятный голос звал его по имени, возвращая подобие сознания. И вам «доброе утро!» Драко приоткрыл глаза, когда чьи-то руки легли ему на плечи.

– Наконец-то, – выдохнула Гермиона. – Ты так меня напугал… Я уже думала бежать за мадам Помфри. Представляю ее лицо при виде эдакой картины! – её сетования разбивались о тишину. – Драко, ты слышишь меня?

Он, не говоря ни слова, приподнялся, вскинул бровь и уставился на нарушительницу спокойствия, смаргивая густую пелену на глазах. (Видимо, кому-то здорово врезали...)

Драко потер веки, стремительно обретая зрение, и взвыл:

– Вот как знал!.. Черт! Третий стакан был лишним. Хотя... – он оглядел полуголую гостью. – Ничего ведь смертельного не произошло, нет? Немного человеческих радостей еще никому не вредило.

Она ахнула.

– Правда, никогда не думал, что это окажешься ты, Грейнджер, – Драко секунду поразмыслил и вытянул руку, намереваясь привлечь к себе соблазнительное видение. – Моя рубашка тебе, конечно, очень идет, но на мне она тоже прилично смотрится. Не утащи.

Гермиона с неверием попятилась назад, комкая ногами кремовое покрывало.

– Я... – совсем слабо произнесла она. – Ты… – и прикрыла от потрясения рот.

Они молча смотрели друг на друга несколько мгновений, пока сначала не повеселели глаза Малфоя, а потом и губы растянулись в широкой улыбке. Озорной блеск в глубине зрачков говорил сам за себя.

– Видела бы ты свое лицо, Гермиона! – Драко зашелся заливистым смехом.

Но как только она, разозленная подобной выходкой, набросилась на шутника с «кулаками», его смех сразу стих и смешался с чем-то вроде: «Ой!» и «Пощади!»

– Малфой, я убью тебя! – метала взъерошенная Гермиона, хлестая его ладонью, но не до фанатизма.

– Ты уже грозилась! – по-доброму издевался Драко. – И что?..

– Как ты мог?! Я решила, ты все забыл!

Гермиона схватила подушку и стала бить ей Малфоя, очевидно, желая донести до него всю степень своего возмущения:

– Дурак! Идиот!.. – и вдруг почувствовала, как тот вырвал орудие немассового поражения и вцепился в ее запястья в целях прекратить воспитательные меры.

– Всё, Грейнджер, всё… Я уже наказан. Успокойся. Просто ты такая красивая, когда злишься. Не смог удержаться, прости.

Она устало присела на кровать, стараясь выровнять дыхание:

– Ты долго был без сознания, я такого не ожидала. Предупреждать надо, что падаешь в обморок, как кисейная барышня! – Гермиона улыбнулась и слегка толкнула Малфоя плечом.

– Знал бы, предупредил, – всё еще веселым тоном ответил он. – Надеюсь, обмороки не перерастут в хронические. Будет как-то не по себе, если я стану отключаться от каждого признания. А на тебе так вообще бы не хотелось!

Драко повалил Гермиону на кровать и прижал её собственным телом.

– Нас так некстати прервали... – он заботливо отвел от её лица непослушные пряди, погладил раскрасневшиеся от недавнего побоища щеки и уже серьезно прибавил: – Я люблю тебя, – наклонился и поцеловал.

И пусть в этом касании не было страсти, зато ощущения счастья хватило бы на двоих. Потому что, кроме слабости, Малфой ничего плохого не чувствовал. Потому что единственное, что грело сердце и разгоняло кровь, – любовь. Необъяснимая и взаимная.

– Это было... волшебно. Не думала, что... – Гермиона не смогла продолжать: губы Драко опять накрыли ее губы, не позволяя произнести больше ни слова.

Она встретила его ласки с тем же рвением, что и в первые минуты близости. Странно, как быстро вернулось желание, заставляя забыть о боли. Поцелуи Гермионы становились требовательнее, руки – смелее, но Драко, качая головой, возразил:

– Нет, нет… Я тоже этого хочу, поверь. Только надо переждать.

– Но ты же волшебник! – чуть насупилась Гермиона, вторично посягая на «предмет» вожделения. – Неужели нет?..

– Заклинания? – подхватил Драко и игриво щелкнул ее по носу. – Может, и есть, но в данном вопросе я за естественный ход событий.

– Тогда я потерплю…

– А я – нет. Скоро рассвет, – серьезно сказал Малфой, – ты же не хочешь попасться преподавателям в столь разобранном виде? У тебя ведь на лице всё написано... – он улыбнулся.

– И что ж там такого, чего стоит стыдиться? – Гермиона чмокнула упрямца в сжатые губы.

– Ничего. Только то, чему легко позавидовать. Одеваемся, иначе...

– Жадина! – притворно возмутилась Гермиона и столкнула Драко с себя.

Спустила ноги на пол, поискала глазами одежду, выпрямилась, сбросила рубашку, потянулась, открывая ему всё очарование своей наготы, обернулась и, заметив пристальный взгляд, запустила в Драко первым, что подвернулось под руку – «любимую» подушку.

Малфой фыркнул, схватил с тумбочки палочку и облачился в своё за несколько магических взмахов.

– А ты лентяй! – подцепила его Гермиона, уже застегивая юбку.

– Вот и люби лентяя! Сама виновата, – Драко встал у кровати, притянул Грейнджер за талию и по-хозяйски занялся пуговицами на ее распахнутой блузке. Поцеловав на прощанье открытую полоску тела, он вздохнул:

– Чёрт... Нам надо идти, – к горлу подступил соблазн, – блин, а то я начинаю думать, что все-таки превратился в маньяка, – Драко улыбнулся, снова почувствовав себя счастливым.

С волшебной кровью покончено, остальное – мелочи.

* * *

Мир немного пошатнулся, если не рухнул. Потому что сегодня Трансфигурация не вызывала у Грейнджер прежнего интереса. Определенно, сидеть и не зевать за объяснениями – горькая мука. Профессора Бланк подменяла Макгонагалл, и безобразное невнимание при оной грозило пренеприятными последствиями! Подперев ладонью голову, Гермиона отчаянно пыталась сосредоточиться на схемах, но минуты тянулись резиновой лентой, а монотонный голос преподавателя усугублял положение, погружая время в нудное забытье. И оно капало, капало, капало... Вызывая тоску.

Гермиона не услышала звонка и даже не заметила, как все разошлись, оставив её в гордом одиночестве. И лишь губы, коснувшиеся шеи – сзади, чуть левее, выше и выше, показались реальностью. Реальней всего на свете! Веки стали еще тяжелее, а время – нестерпимее. И как же не узнать эти руки, настойчиво уложившие Гермиону на стол?.. Покорной, она не уловила, когда Малфой успел снять с нее трусики, но послушно положила свои ноги ему на плечи, и прикосновения его губ и языка стали важней всех других ощущений. Драко ласкал её. Жадно. Неистово. Со стоном. С наслаждением. Бездумно. Не просто ласкал – утолял взаимный голод. Дыхание участилось, и в истоме Гермиона чувствовала то же острое наслаждение, что и прошлой ночью. Она вскрикнула и...

Проснулась.

– Мисс Грейнджер, – услышала она рассерженный голос Макгонагалл, – я была бы признательна, если бы вы не занимались вечерами так усердно. Кошмары, тем более на моем предмете, не предвещают ничего хорошего. Я делаю вам первое и последнее предупреждение.

Драко смотрел на Гермиону, коря себя за довольные мысли, а она покраснела до кончиков ушей и, обронив «извините», опустила глаза. Стыдно... Она даже не обернулась, когда в дальнем углу прыснули слизеринцы, за что были вознаграждены раздраженным взглядом профессора. И не услышала, как Дафна Гринграсс – сестра небезызвестной Астории – заявила своей подруге, что пора заканчивать затянувшийся роман Драко и Грейнджер. Заканчивать единственно верным способом, а именно – настучать его папочке.

Глава 16. Благими намерениями

Невозможно долго тянутся учебные дни, когда ждешь выходных как глотка воздуха. Эти пять суток превратились для Драко и Гермионы в испытание на выносливость, а тайные поцелуи – в акт влюбленного неповиновения. Казалось, им специально мешает уединиться половина слизеринского факультета. Обложившись книгами в библиотеке, Малфой часами составлял компанию Грейнджер. И, к его удивлению, заметил, что учеба может быть не только скучной, но и приятной. Особенно, если рядом тот, кто не против мелких «шалостей». После происшествия на Трансфигурации ночных свиданий Гермиона всячески избегала. К счастью, ожидание не только тяготило, но и приводило обоих в необыкновенное волнение. Поэтому, даже не сговариваясь, с первым лучом солнца выходного дня и Драко, и Гермиона вскочили с постели раньше обычного.

Весь завтрак Малфой то и дело бросал на Грейнджер взгляды отъявленного собственника, чем приводил в бешенство не только Рона Уизли, но и своих сокурсниц. Взаимное влечение незримой надписью горело на лицах влюбленных, и сей факт невероятно раздражал Асторию Гринграсс. Её черную, подлую зависти натуру тешила вера, что скорому роману светит не менее скорый конец. А всё потому, что Драко может принадлежать лишь самой достойной! И это не Грейнджер.

Астория, злорадно косясь, проводила фривольную парочку, спешащую в Хогсмид, и в предвкушении триумфа бросилась в совятню.

Шах и мат, Малфой.

* * *

Дверь в небольшой квартире на окраине городка захлопнулась, и Драко крепко прижал бросившуюся к нему в объятья Гермиону. Запуская пальцы в длинные темные волосы, он мягко и сдержанно целовал её воздушные губы.

– Ты снилась мне каждую ночь, – произнес он, уже терзая завязки на ее мантии. Казалось, приглушенный голос проникал Гермионе прямо под кожу, рождая тысячу предчувствий. – Это адски сложно: быть так близко от тебя и не пытаться, как минимум, раздеть. А, как максимум, повторить то, что тебе снилось. Кстати, что там было такого страшного?

– В сотый раз повторяю: не скажу, – заигрывала Гермиона, помогая избавиться от ненавистной мантии. – Сколько можно спрашивать одно и то же! – она улыбнулась и потянулась к любимым губам. Они нужны-чертовски нужны ей.

– До бесконечности! – Драко не поддавался. – Пока не поймешь, что проще признаться. А, может, намекнешь? – он нарочно дразнил её, совсем легко, даже невинно, целуя требующие ласки губы. – Или шепнёшь на ушко.

– Даже не уговаривай, я – само молчание! – протестовала Гермиона, но её горящие глаза твердили иное. – Шантаж не поможет, сразу говорю.

– Тогда ты не оставила мне выбора, придется заставить. Я серьёзно! – (эту бы серьезность в голосе.) – Начнем по пунктам: где? Там? – Драко кивнул в сторону спальни и подтолкнул молчунью в нужном направлении, на ходу снимая с нее блейзер.

– Не-а… – Верхняя одежда Малфоя почти синхронно упала на пол стараньями Гермионы.

– Ого! Теперь я и под Авадой не отстану, – серые глаза лучились неподдельным интересом. – Говори, иначе я тебя измучаю. Предупреждаю...

– Жду не дождусь, – Гермиона не велась на эротические угрозы. – Разрешаю пустить в ход... всё: губы, руки, язык, – она демонстративно загибала пальцы. – Уговоры, надутые щеки, истерики, веревку, на худой конец. Твоя просьба больше не действительна, так что…

Гермиона нарочно опустила взгляд, исследуя брючные неровности чуть ниже талии.

– Дразнишь, значит. Наглость, конечно, счастье, но я в этом чемпион! – Драко заводился от одного намека на особое удовольствие. Сегодня можно было позволить так много... Так много. – И я знаю, что лучший способ победить девушку – нагло-пренагло не замечать. Храни свои секреты, они мне безразличны.

– Да что ты! – не поверила Гермиона. – А как насчёт маленькой дуэли? Сон против реальности. Слизеринская наглость против гриффиндорской смелости...

– Распущенности, ты хотела сказать?

– Не суть, – констатировала Гермиона. – Главное, Грейнджер против Малфоя. Победительница против проигравшего.

– Думаешь, я сломаюсь? Ха!.. – он откровенно её провоцировал. – Никаких споров на пикантные темы. Ты меня знаешь.

– А ты – меня, – Гермиона перевела дыхание. – Посмотрим? Кто. Сдастся. Первым.

Она отстранила Драко от себя. Потом обернулась, сделала несколько шагов к столу и присела на него.

– Здесь, – она метнула взгляд в нужном направлении.

Малфоя обдала еще одна волна удовольствия. Возбуждение – восхитительное чувство, и растягивать его не менее сладко, чем заниматься любовью.

– Никакой реакции, – улыбаясь лишь краешком губ, солгал он.

– Да неужели? А так?

Гермиона сбросила обувь и медленно, один за одним, сняла плотные чулки. Драко судорожно сглотнул и повторил то же самое с ботинками и носками. Атмосфера накалялась.

– Опять ничего, – уже серьезнее сказал он, любуясь голыми ногами.

Подол юбки пополз вверх.

– Честно?

– Честней некуда.

– И куда ж мы без слизеринской честности! – с издевкой выпалила Гермиона, чувствуя, как заходится сердце от тщетных попыток обмануть её. – А если я намекну на приснившееся, смогу заставить тебя... солгать?

Глазам Малфоя открылись длинные точеные ноги и полоска белья.

– Ничего не могу обещать, пока не узнаю подробности, – неровно ответил он и расстегнул на груди рубашку. Тогда Гермиона запустила руку себе в трусики, но взгляда не отвела.

С бешеным пульсом Драко следил за ее соблазнительными движениями, за вспышками удовольствия, когда пальцы скользили вверх-вниз, и понимал, что хочет содрать это чертово белье и либо насладиться прекрасным видом без лишних преград, либо...

– И теперь... ничего? – отрывисто поинтересовалась Гермиона. Каждое слово давалось непросто. Собственная рука не ошибалась в прикосновениях – ее ласки были точны и более чем приятны. Много более...

– Продолжай. Я должен... подумать.

– А если я признаюсь, что это была не моя рука и даже не твоя… – полустон оборвал фразу. Её полустон. Тихий и неполный.

Но Драко не мог не услышать. Глубоко дыша, он не двигался с места и, отогнав соблазны, передразнил когда-то завравшуюся Гермиону:

– Ну... это хорошо. Впечатляет. Но не так, чтобы очень. Это всё эффект от первого раза, но теперь я твердо уверен, что устою.

– Научись врать, если связался с Грейнджер! – с вызовом выдохнула Гермиона, вгрызаясь взглядом в выпуклость на брюках. Лаская себя, забыв про стеснение, потому что мысленно делала далеко не это. – Покажи мне свой член, – смело и непреклонно, плохо скрывая возбуждение.

– Что?! – возмущение было притворным. Не умел Драко теряться от подобных просьб.

– Ты меня слышал. Я хочу видеть твой член. Знаю, он так же безупречен, что и в прошлый раз. Ослабь ремень и покажи, наглый мой...

– Ты выиграла, сдаюсь, – Драко сделал шаг вперед. Повтори Гермиона еще раз слово «член», Малфой наплевал бы на игры и просто набросился на нее.

Но она покачала головой и, на мгновенье прикрыв веки, застонала.

– Я хочу тебя. Хочу видеть... Хочу...

То, как неспешно Драко воплощал её «жажду», лишь сильнее завело. Гермиона наслаждалась уверенными руками, расстегивающими ремень... звуком молнии... открывшейся взору эрекцией. И не просто наслаждалась – ласкала член взглядом, намеренно растягивая этот момент, чтобы Малфой разделил волнительные мгновения в полной мере. Пока у самой хватало сил держаться...

Но – бог мой – как же это сложно!

Гермиона рванула руку из плена собственного белья, спрыгнула со стола и стремительно приблизилась к Драко. Последовавший за этим поцелуй снес дыхания друг друга, соединил губы, сплел языки. Спутывая желания в тесный клубок, они несколько минут высекали из долгожданной близости искры. Не было никаких длинных прелюдий, потому что страсть, дикая и безграничная, требовала иного – того, о чем они думали, как больные, испытывая взаимную выдержку.

Гермиона опустилась на колени, лишь бы заставить Драко хотеть ее еще больше. У желанья ведь нет предела. Наверное... Оно может стать всем – кровью и плотью.

Драко не мог поверить в происходящее: Гермиона при свете дня, без просьб и уговоров, украшенная легким румянцем, берет член в руку и тянется чувственно приоткрытыми губами…

– Наглеешь?.. – голос полухрипел.

– Останови меня, – прошептала она, понимая, что Малфой не сможет. Он хочет этого так же сильно. Нет, намного сильнее!

Драко застыл в ожидании кайфа, и её губы сомкнулись на члене, обжигая дыханием. Мерлин всемогущий!.. Слова кончились, пришло понимание: она... И только она... Абсолютно точно, навеки вечные, отныне и до конца света принадлежит только Драко! До кончиков пальцев, что ласкают его. Его член.

Рай существует.

Гермиона с нежностью заходила всё дальше, всё глубже, обволакивала собой – теплом и влагой, вынуждая Драко неслышно кричать. Его рука скользила по каштановым волосам, и глаза не отрывались от безумно возбуждающего действа:

– Подожди... – потерял он невольно. Тише, чем стук сердца, которое, казалось, барабанило, разрушая бесстыжие звуки.

Она и на миг не задержалась, вкушая Драко вот так. Ей нравилась мягкая твердость на грани греха. Пальцы чувствовали пульсирующие вены, губы будто тонули в упоительном трении, и всё это было ново-прекрасно в своем безрассудстве. По тому, что срывалось у Драко, Гермиона понимала, что теперь она мучает его. Еле слышный вдох, шумный выдох, а иногда почти рычание только подстегивали. Делили удовольствие на двоих. И она продолжала бы до конца, стоило только намекнуть, но услышала отчаянную просьбу:

– Перестань, прошу тебя. Я свихнусь, сдерживаясь.

Гермиона выпрямилась и с хищным блеском спросила:

– А я если мне мало?

Не прошло и пары секунд, как Драко схватил ее за талию и от нетерпения трансгрессировал на кровать. Любовь плевала на рассудок!

Звуки рвущейся, наспех снимаемой одежды смешивались с жадными поцелуями. С такой силой он не целовал никого раньше. Как будто от этого зависела жизнь.

Гермиона сама раздвинула ноги в ожидании ласк, когда он резко придвинул ее к краю постели и опустился на колени. Она дважды невольно вскрикнула: когда почувствовала наглый язык, и когда пальцы скользнули внутрь разгоряченного тела. Без труда отыскав нужный ритм, Драко довел удовольствие до дрожи. Если и было на свете что-то более острое и бесконечное, то Гермиона не поверила бы. Такие ласки заставляли стенать... взлетать... звать Господа Бога и переходить на требовательное шипение:

– Не останавливайся!

Волшебство нескромных касаний парило в воздухе, обостряя ощущения допьяна. Как натянутая струна, тело Гермионы пело, выгибаясь и замирая. Голова неосознанно металась по простыне. И все потому, что вся власть сосредоточилась в руках Малфоя. В его языке. Во внутреннем напряжении, когда точка невозврата подошла совсем близко.

Возглас отчаяния огласил комнату, когда Драко прервал ласки и уперся ладонями в разведенные колени. Почти сразу у Гермионы перехватило дух: член стремительно проник внутрь. Алчные руки заскользили по её ногам, по изгибам бедер – вверх, чувствуя, как она сильнее раскрывается для него, уступая нестерпимому желанию. Губы Драко припали к груди, развязно и вкусно, подчиняясь животной потребности.