Текст книги "Три – вариант нормы (СИ)"

Пятьдесят минут. Почти час Офелия, тетушка Розелина, Беренильда, Арчибальд и Ренар сидели в гостиной поместья Беренильды и молчали, слушая размеренный стук часов. Офелия задумчиво ходила вперед и назад вдоль гостиной, думала над произошедшим.

По словам Беренильды, никто ничего не заподозрил и остаток спектакля прошел под бурные реакции зрителей и последующие овации. Фарук не проявил ни капли интереса ни тогда, ни сейчас, как и в прошлый раз. Словом, Офелия справилась с задачей вывести Гектора из тисков общества незамеченным, но изначальная проблема оставалась нерешенной.

– Надеюсь, вы понимаете, что после данного инцидента дальнейшее пребывание Гектора на Полюсе под большим вопросом? – спросила Беренильда. Уточняющий взгляд и сочувственное выражение лица давили на Офелию, но головная боль не подступала.

Значит, пока что без когтей.

– Я понимаю ваше беспокойство и недовольство данной выходкой, – ответила Офелия. – Однако вам стоит понять и то, что это не более, чем случайность. Гектор никогда не преследовал и не преследует цель опозорить или подставить вас и вашу репутацию. Более того, я и подумать не могла, что он вообще обладает свойством проходить сквозь зеркала.

Беренильда не верила Офелии и, желая проверить подлинность ее слов, повернулась к тетушке Розелине. Вид тетушки оставлял желать лучшего, обычно желтый цвет лица стал неестественно бледным, практически серым. Сейчас она была не совсем в состоянии вести осмысленный диалог, но проблема и вопросы их дискуссии оказались куда серьезнее, и пропустить ее тетушка Розелина не могла.

– Что вы на меня смотрите? – удивилась тетушка, стоило только Беренильде направить хищный взгляд. – Офелия никогда бы не стала вам лгать, тем более насчет семейных свойств.

Беренильда медленно, недоверчиво кивнула.

– Вы хотите сказать, Гектор не обладал этим свойством ранее? – спросила она Офелию.

– Именно это я и хочу сказать, – ответила Офелия, скрещивая руки на груди. – Гектор и вправду получил свойство куда позже, чем обычно люди его получают.

Ее выражение лица из серьезного превратилось в сомневающееся, Офелия вдруг поняла одну вещь, но все равно что-то упускала.

– Да, Гектор раньше не обладал свойством отца, – протянула она с тихой озадаченностью. – Тогда каким образом он преодолел расстояние в полчаса езды, если начинающие и комнату пересекают с трудом?

Арчибальд поднял голову, из-под цилиндра на нее уставились глаза с насущным вопросом в зрачках.

– Вы хотите сказать, Гектор преодолел феноменально большое расстояние для начинающего проходящего сквозь зеркала?– уточнил он.

Офелия кивнула.

– Боюсь, что так. И я точно знаю, его случай – колоссальная редкость, буквально исключение. Может, и единственный в своем роде.

– Другими словами, никто не знает, как его обучать? – продолжил Арчибальд, дипломатично выставив руку.

Офелия растерянно пожала плечами, ее взгляд впился в бордовый ковролин на полу.

– На Аниме таких днем с огнем не сыскать,– сказала она. – Смысла возвращать Гектора обратно нет, а проект еще не закончен.

Беренильда суетливо замотала руками в разные стороны, отмахиваясь от слов Офелии.

– Исключено! – оговорила она. – Здесь мальчику с проблемами в телепортации уж точно не место. Дитя мое, вы ведь и сами понимаете, что вашего брата в следующий раз могут и убить? Вдруг попадет за город в леса, что тогда случится?

Офелия знала об опасности и без напоминаний Беренильды, понимала, что оставлять его здесь без присмотра нельзя, но и Анима – не лучший вариант. Отец и мать не справятся с Гектором, если не справилась Офелия. За четыре месяца жизни в родительском доме они с отцом поняли, что она проходит намного дальше и быстрее, соответственно, ее учительство даст лучший результат. Жаль, это понимает только отец.

– Гектору угрожает опасность за пределами поместья без сопровождающих, – сказала Офелия. – Если он не будет предоставлен сам себе в Небограде и на околицах, ничего критического не произойдет.

Тетушка Розелина скривила губы и направила осуждающий взгляд на Офелию.

– А ты уверена, что есть гарантия единичности сегодняшнего случая? Вдруг он опять пропадет сред бела дня?

Офелия покачала головой, отвергла сомнения тетушки. Как ни странно, этот жест успокоил и ее, лицо слегка пожелтело.

– Если не будет проходить сквозь зеркала, то никуда не пропадет, – сказала Офелия. – До тех пор, пока он готовит проект, он не будет заниматься свойством и это не смертельно. А после защиты моя семья займется проблемой.

Арчибальд повел плечами, вопросительно хмуря брови.

– Каким образом, исходя из ваших слов, они займутся свойством, если случай Гектора редкостный?

– Я не говорила, что они займутся непосредственно. До дня защиты еще полтора месяца, я постараюсь найти что-то или кого-то, кто имеет достаточную компетенцию в вопросе свойства и может помочь.

Офелии было весьма сложно говорить о проблемах Гектора, она и сама не могла поверить в то, что сейчас происходит с братом. Ему нужна серьезная помощь, и не исключено, что то будут люди не с Анимы, а с других территорий. Последнее пугало Офелию больше всего, ведь отправляться на чужую территорию на длительный период дастся им непросто, и не факт, что мать вообще согласится. Возможность Гектору отправиться самому она отметала с корнями, не в силах представить такой вариант даже в теории.

Тетушка Розелина распознала в Офелии сильную неуверенность, сомнения и страх. Сейчас смешанные чувства насчет судьбы Гектора испытывал абсолютно каждый в помещении, а неопределенность, что делать дальше, загоняла Офелию в острейший угол.

– Я возьму на себя ответственность следить за тем, чтобы Гектор не пользовался свойством следующие полтора месяца, – сказала тетушка Розелина родным, успокаивающим тоном. – У тебя, помимо проекта, есть более важное задание.

Поняв намек тетушки, Офелия подняла голову и посмотрела ей в глаза, будто не веря, что она помнила о Торне. А ведь его амнезия стояла у Офелии выше всех иных задач, то была первоочередная цель.

– Солидарна с мадам Розелиной, – согласилась Беренильда и поднялась с софы. – Дитя мое, у вас уже имеется важное задание. Если Гектор остается здесь, то пусть уже мы им займемся. В конце-концов, один из нас взял на себя за него полную ответственность, – она с укором глянула на Арчибальда, что расплылся в улыбке при одном своем упоминании. – А сегодня всем давно пора разойтись, вы слишком много думаете!

Изящно взмахнув руками, Беренильда прошла мимо Офелии к лестнице наверх. Ее летящее платье электризовало и без того строптивые волосы. Арчибальд только шире улыбнулся, натянул цилиндр пониже и направился к двери вслед за Ренаром. Нервы каждого сегодняшний инцидент и впрямь хорошенько потрепал, да так, что Офелия невольно зевнула.

Комментарий к Глава 9. Дежавю

Прошу прощения, что так поздно, выкладываю не совсем в комфортабельных условиях

Продолжение во вторник)

========== Глава 10. Монстр в тени ==========

Два часа Офелия пыталась внушить себе желание спать, но не смогла сомкнуть глаз и на полминуты. Она воротилась с бока на бок, насчитала пятьсот двадцать три овцы в голове, вспомнила каждый экспонат в своем музее, пересчитала все спицы в металлических пальцах, но так и не заставила себя уснуть. После тяжелейшего дня и импровизированного выступления перед самой опасной публикой Полюса на нее не иронично напала сильнейшая бессонница.

Офелия раздраженно покачала головой и поднялась с кровати. Она понятия не имела, чем будет себя занимать до рассвета: то ли наблюдать за ночной жизнью через стекло, потому что холод на улице стоял дубовый, то ли изучать комнату, которую и так знала наизусть, то ли отправиться через зеркало в библиотеку, то ли… Хотя, занятий все же было не так много, как она думала. Кроме как пойти куда-то или сидеть здесь без дела больше забот в голове не всплыло. Офелия зевнула, вытягивая спину, и наконец широко распахнула глаза.

Перед ней находилось существо из темной дымки и с сосредоточенным выражением серо-белого лица пялилось на ее беспокойный сон. Увидев страшное существо, воплощение бестелесного мима, Офелия округлила глаза и раскрыла рот, ежась в кровати и подпрыгивая к самому краю. Пальцами она сжала край одеяла и приготовилась громко заорать, но существо испарилось в открытой балконной двери, словно никогда здесь и не бывало. Вместо испуганного крика из ее уст вылетел короткий шокированный вздох. По комнате пробежал зловещий холодок, а дверь захлопнулась вслед за незваным гостем.

Офелия вскочила с кровати и натянула на себя очки. Сперва она подумала, что приняла за живое существо стул с пальто, но заметив мельтешения шарфа и сильное сжатие ее шеи, откинула все сомнения в визуальном обмане. За ней и ее сном кто-то следил.

Дверь распахнулась от порыва ветра снова, и Офелия отскочила назад. Лампа упала на пол с глухим стуком. Не дожидаясь развития событий, она накинула пальто прямо на ночную рубашку и рванула к зеркалу. На Полюсе был только один человек, способный успокоить ее сердце и растворить в небытие сумасшедшие теории.

Она вышла в гардеробной Торна. На этот раз переход Офелии походил на момент из детства, когда она из туалета бежала до своей кровати в полной уверенности, что за ней охотился монстр. Офелия выпрыгнула из зеркала и вбежала в кабинет, с громким стуком захлопнув дверь. Разум все еще держал при себе образ той отвратительной сущности, затмевая здравый рассудок, а потому то, что она фактически ворвалась в кабинет Торна без приглашения посреди ночи, ее ни капли не смутило, сейчас она чувствовала лишь страх и подступающие к глазам слезы от испуга. Увидев пустой взгляд, направленный на нее словно на бесполезную вещь, Офелия испугалась, как никогда прежде.

– Что вы тут делаете? – встал Торн с кресла. Через пару секунд он уже нависал над ней, не на шутку забеспокоившись.

Растрепанные волосы, застрявшие друг в друге протезы и сжимавшие края пальто, перекошенные очки и застывший в глазах животный страх – Офелия олицетворяла собой суетливый побег, какой и совершила, но существо еще стояло перед глазами и смотрело на нее абсолютно бесчувственным взглядом, а потому ее собственные глаза накрыла влажная пелена.

Офелия съехала вниз по двери на пол, ее руки отказывались слушаться и спицы путались между собой, но ее это не волновало. Она закрыла глаза и позволила двум слезинкам очертить дорожки на лице, все еще чувствуя себя одинокой, как вдруг ее лицо утонуло в темноте. Торн обнял ее двумя руками очень неуверенно, но этого хватило Офелии, чтобы зарыться лицом в мундир и прижаться сильнее, ибо угрозы застать его врасплох больше не имелось. Ощутив разрешение Офелии, Торн наконец сжал ее в руках, как делал это на Вавилоне. Неуклюже он присел рядом с ней для удобства и продолжил слушать ее глухие рыдания, надеясь, что будет в силах помочь их прекратить. Возможно, Торн считал себя не тем, кто мог помочь в ситуации, когда у человека истерика, и он и вправду не был таковым для всех. Однако Офелия в число всех не входила, по правде говоря, Торн был единственным, кто способен успокоить ее в ситуации, когда страх оказывался всепоглощающим.

Минуты шли, и Офелия успокаивалась. Находясь рядом с Торном и ощущая его руку на плечах, прижимающую к себе, она переставала бояться. Страх отступал, ведь пока она с Торном, никто не осмелится прийти и побеспокоить ее. Дыхание Офелии становилось размереннее, плечи опускались, а сама она расслабленно сидела, положив голову на плечо Торну и устало закрыв глаза, при этом не отключаясь.

– Простите за вторжение, – пробормотала Офелия и все же открыла покрасневшие глаза. Руки действительно запутались. – Я не хотела вас беспокоить.

– Вы не беспокоите, – ответил Торн с небывалым умиротворением в голосе. – Что стало причиной вашего испуга?

Она ощутила на себе изучающий взгляд: Торн смотрел на Офелию, не внушая ни грамма вины, словно она не ворвалась без разрешения посреди ночи, а пришла побеседовать во время обеденного перерыва.

Хотя был ли у Торна таковой вообще?

Офелия откинула глупые вопросы, не имеющие сейчас смысла. Причиной ее испуга стало…

– Я пыталась заснуть, – начала она, – но это оказалось бессмысленно, не получалось. Когда я проснулась, то увидела перед собой существо…

– Существо? – переспросил Торн. – Как оно выглядело?

Офелия прочистила горло, все еще побаиваясь вспоминать сущность.

– Ну… у него было дымчатое туловище, без рук и ног, а голова… – По спине Офелии пробежал холодок, и она задрожала. – Его кожа на… лице была сероватая, как у мертвеца, а черты похожи на грим мима. Оно смотрело на меня как на очередную жертву, без эмоций, будто бы на куклу. Как только он понял, что я его увидела, то тут же улетел. После пары минут в темноте я кинулась из комнаты в зеркало и попала сюда.

Торн внимательно слушал рассказ Офелии, не сводя с нее глаз. Одна его рука лежала на колене, второй он крепко прижимал Офелию к себе. Она молча благодарила его за объятия – единственное, что сейчас удерживало от приступа паники.

– Почему именно сюда? – спросил Торн. – Вы думали об интендантстве, когда убегали?

Офелия знала, что долго скрывать секреты прохождения сквозь зеркала будет невозможно. Когда как не сейчас подходящее время признаться?

– Иногда мы проходим бездумно, иначе говоря не представляем конкретного места, куда хотим попасть. Тогда мы попадаем туда, где больше всего хотим оказаться.

Пусть Торн и страдал амнезией, эти слова он запомнил в точности до буквы. Офелия того и хотела. Ей и самой не нравилось скрывать от него то, что он и сам проходящий сквозь зеркала. Не нравилось скрывать свою личность, свое прошлое и настоящее, так что реабилитация, пусть и небольшая в виде правды насчет сегодняшнего визита, служила ей некой индульгенцией. Офелия ведь и вправду хотела оказаться в интендантстве.

Услышав из ее уст своеобразное признание в том, что он ей нужен, рука Торна крепче сжала плечо Офелии. Было ясно, что он обнимал ее инстинктивно, из-за себя и своего характера, а не потому что захотел. В его жизни не было людей, которые нуждались в нем, Торна никто никогда не ждал. И правды ему никогда не говорили. Да что там, если с Торном в принципе не разговаривали, о каких откровениях может идти речь?

О тех, которые он не помнил…

– У вас есть версии, кто мог прийти к вам посреди ночи? – спросил Торн, ослабив хватку.

Его голос вывел Офелию из тумана мыслей, и она чуть отпрянула, дабы иметь возможность смотреть в глаза, но спутавшиеся руки тут же дали о себе знать. Офелия неловко подвинулась и оторвала руки от бортов пальто в узле. Без чужой помощи она их не распутает.

Торн убрал руку со спины Офелии и наклонился к металлическим протезам, разум и безвольная часть памяти тут же послали ему сигнал о том, что подобную конструкцию он видел ранее, точно таким же был его ножной аппарат на Вавилоне, который однажды сломался. Кто-то его сломал.

Но кто?

Торн поймал себя на мысли, что не помнил лица негодяя. Впервые не помнил, это вообще возможно?

– Торн? Вы в порядке?

Дрожащий голос Офелии вернул его в реальность. Перед глазами все еще находился клубок спутанных между собой спиц, а его хозяйка все еще была напугана. К тому же, она замерзла, судя по гусиной коже на шее.

– В полном, – ответил Торн. – Стоит разобраться с этим.

Офелия позволила ему взять протезы в руки и рассмотреть поближе. Торн бережно брался за каждый палец, поднося руки Офелии к лицу. Каждый раз, когда она следила за когтистыми руками, ей хотелось наклониться и поцеловать все десять пальцев, промерзших в холодном кабинете. Пальцы Торна оставались розоватыми, как и во время ее ухода из театра, будто он вернулся минут пять назад, но сквозняк в помещении говорил, что он здесь по меньшей мере несколько часов. Порой Торн в ее глазах становился мозохистом, ведь найти иное объяснение его рвению дать себе и конечностям окоченеть Офелия не могла. И даже его собственное желание не имело власти приказать ее беспокойству исчезнуть.

– Это займет больше времени, – промолвил Торн. – Вам лучше сесть.

Офелия еще не отошла от ужаса, что испытала пятнадцать минут назад, а потому даже подняться на ноги оказалось труднее, чем она думала. Офелия попыталась встать, но из-за ватных ног, пробитых дрожью до костей, она не могла стоять сама. Торн встал вслед за ней и за долю секунды удержал стоя, обхватив рукой. Осторожно, словно она была самым редким и хрупким артефактом на свете, он усадил ее на диван и сам сел рядом, принимаясь распутывать пальцы между собой.

Впервые за долгое время Офелия ощущала себя дорогой для людей, ощущала, как о ней и вправду заботятся. Сколько бы времени она ни провела на Вавилоне рядом с Торном в поисках ответов на вопросы, касаемые не только Бога, мироздания и глобальной природы Духов Семей, а еще и связанные с ее внутренним конфликтом, проблемой их с Торном дипломатического брака и дальнейшей судьбы – сколько бы она ни находилась в обществе Торна на Полюсе и на Вавилоне, лишь сейчас, когда он спицу за спицей вытаскивал одну из другой, Офелия почувствовала себя на своем месте. Значение слова “забота” наконец стало понятно, и ее совсем не волновало, что Торн не помнит, как она занимала одну из важнейших позиций в его жизни. Внутреннее чувство подсказывало ей, что это не изменилось, что она осталась на той же позиции. Или вновь заняла ее.

Торн вытащил последнюю спицу из среднего пальца и движением опытного ювелира вставил ее в указательный, где ей и было место.

– Спасибо вам, – сказала Офелия и сложила руки на груди, усаживаясь удобнее.

– Не стоит благодарности, – ответил Торн, отсаживаясь подальше. – Так вы не знаете, кто мог прийти к вам?

Офелия опустила глаза на босые ноги, стопы которых выглядывали из-под ночной рубашки. Она не просто пришла к Торну в абсолютно не подобающем виде, так еще и в спешке не надела хоть пару тапочек.

Она стала думать над тем, кому вдруг может быть интересен ее сон на Полюсе. Разумеется, этот человек хотел бы ее убить, ведь спасители обычно не смотрят на сон объекта спасения со взглядом психопатичного маньяка. Кто же хотел ее убить?

– Вы помните Тень? – спросила Офелия. – Из-за нее я пришла к вам во время инспекции.

– Да, – ответил Торн. – Вы полагаете, это она? Но вы же говорили, что у нее нет лица.

Офелия растерянно повела плечами.

– Я не знаю ее природы, но из всех вариантов этот кажется наиболее правдоподобным. Вопрос в том, зачем ей я?

Торн покачал головой и встал с дивана. Он подошел к окну, задумчиво смотря на ровные слои снега и льда, на огни в зданиях и на одиночные фонари с желтым светом. Его что-то гложило, что-то весьма серьезное – это волнение на прежде мало эмоциональном лице Офелия видела лишь однажды: когда Генеалогисты приставили к ее щекам золотые кольты. Тогда она видела вспышки ярости, тревоги и желания защитить на его лице, как видела сейчас, но в более затуманенном виде. Торн был скован собственными убеждениями и не мог показывать эмоций, какими они были в действительности.

– Думаю, не секрет, что вы представляете для меня особый интерес? – спросил Торн и отошел от окна к рабочему столу, где было поразительно чисто, как сейчас заметила Офелия. – У меня имеется к вам пара насущных вопросов.

Офелии не нравился оборот, который принимал разговор. Похоже, Торн решил воспользоваться идеальной возможностью и выудить из нее ответы на вопросы касаемо его волнений. После всех сказанных ею полуправд очевидно, что он будет искать ответ. А за людей, которые могут его предоставить, он намертво цепляется.

– Вопросов какого характера? – Офелия поднялась с дивана.

Торн дождался, пока она подойдет вплотную к столу и окажется напротив него. Его голова опущена на нее, ее голова поднята к нему, как и в самую первую их встречу пять лет назад. Офелия ухмыльнулась, не переживая насчет реакции Торна, ибо осознавала свое преимущество: разница между той встречей и этой была в том, что теперь человек, помнящих тогдашние события, стало на одного меньше.

– Вы ведь уроженка с Анимы, если судить по семейным свойствам и внешности? – начал допрос Торн. Голос его был ровен и строг, словно Офелия являлась для него очередной клиенткой, а не самым загадочным человеком в его жизни.

– Вы правы, – столь же ровным тоном ответила Офелия. Очки обратились в серый, шарф лениво развалился на плечах.

– Вы утверждали, что являетесь хорошей знакомой моей тетки, вплоть до того, что стали крестной ее дочери.

– Верно.

– Когда и по какой причине вы проживали на Полюсе и почему я об этом ничего не знаю?

Офелия выдохнула через нос, ощущая искрящееся напряжение в комнате.

– Пять лет вы отсутствовали на Полюсе, моя семья посещала его пять лет назад сроком на два месяца, когда я и стала крестной, а два года назад моя тетушка окончательно перебралась на Полюс.

Торн кивнул с большим недоверием, но Офелия была на шаг впереди: он не сможет проверить ее слова никак, кроме разговора с Беренильдой, а там она не солгала.

– По какой причине вы уехали с Полюса?

Офелия беззвучно сглотнула: если сказать правду, то придется говорить обо всем. Сейчас у нее, конечно, больше шансов добиться веры Торна в сумасшедшую правду, но она все равно ходила по тонкому лезвию его доверия.

– Уверяю вас, она была весомой, – улизнула от ответа Офелия. – Я вернулась на Аниму по просьбе матери.

Торн прищурился, гусиные лапки вокруг глаз виднелись даже Офелии с расфокусированным зрением после сна.

– Как вы объясните свое отсутствие?

– Прошу прощения?

– Ваш брат четыре дня назад по пути домой проболтался, что вы после трех лет жизни с семьей сбежали на другой ковчег. Зачем?

Офелия вспомнила, что Торн находился в театре во время ее выступления. Он видел и слышал ее отчетливо, значит, запомнил абсолютно каждую ее реплику. Значит, он догадывается о причастности Офелии к делам Другого.

– Как и вы, я занималась вопросом Бога, – честно ответила она.

– На каком ковчеге?

– Вавилон.

Торн оторвал кулаки от стола и принялся обходить Офелию, прямо как на настоящем допросе жандармерии. Если бы Торн был жандармом, навряд ли бы что-то отличалось, кроме причины допроса. Несмотря на то, что ее допрашивал Торн, Офелия чувствовала дискомфорт под давлением бесстрастного, непреклонного взгляда. Он не даст ей улизнуть.

– Поэтому вы отлично запомнили каждое слово, – констатировал Торн. – Актриса была одета в точности как вы, – напомнил он, вставая обратно на место. – Значит, два года назад, в день, когда Другого навсегда изгнали из мира, вы не просто принимали участие. Вы были ключевой фигурой.

Офелия хмыкнула, забавляясь его сообразительности. Он сам способен докопаться до правды, но вероятно думал, что Офелии этого не хочется, когда она, наоборот, гордилась каждым его изречением.

– Вы абсолютно правы, – ответила она. – И что вы хотите этим сказать?

Торн вновь уперся кулаками в столешницу, пристально глядя на Офелию. Ей даже показалось, он хотел ее убить взглядом.

– Значит, вы осведомлены в том, что два года назад я также пребывал на Вавилоне.

– Вы не представляете, осведомлена. – Офелия старалась выглядеть серьезно, не издеваться и не провоцировать отторгающую реакцию. – Позвольте вопрос, а как вы узнали, что все ответы на Вавилоне?

Торн застыл, чуть приоткрыв рот. Ответ должен был последовать незамедлительно и методично, ибо как это так, он не мог не знать! Он не мог бездумно, руководствуясь интуицией и методом тыка, попасть на ковчег, так еще и на нужный с первой попытки! У него имелся план, Торн знал, что ответ на Вавилоне, но откуда?

– Вы знали, мадам Торн, – едко ответил он, в голосе росла ярость. Ярость на себя, на всех в этом мире.– Я был знаком с вами задолго до того, как отправился на Вавилон, не правда ли?

Офелия почувствовала необходимость увеличить расстояние между ними и отпрянула от стола. Торн начинал понимать, что от него что-то скрыли. В нем просыпался прежний, озлобленный на мир Торн, а вся мягкость по отношению к Офелии исчезала.

До поры до времени.

– Да, вы были, – согласилась Офелия, кивая в подтверждение. – Настолько хорошо вы меня знали, что сами отдали мне свои игральные кости, – продолжала она. – И не только их. Ваши часы меня помнят.

– У часов нет памяти, – отчеканил Торн. – И я не верю тому, что сказал ваш брат на той сцене.

– Тогда как вы объясните маниакальный перфекционизм часов временами, будто бы они ведут себя так, как вели себя вы? – она начала подходить обратно, чувствуя, как Торн успокаивался. Офелия пропустила обращение и вторую фразу мимо ушей. Сначала доказательства, а потом тезис.

– Я чего-то определенно не знаю, – согласился он.

– Тогда позвольте продолжить, – сказала Офелия. – До вас дотрагивались, когда вы того не ожидали?

– Были случаи.

– Раньше вы бы ощущали лишь омерзение от бестактности людей, но пять лет назад что-то случилось, и вы больше не можете не обращать внимания. Когда вас застают врасплох, вы вынуждены держать себя в руках, чтобы не убить, только последние пять лет делаете это не только морально, а еще и физически, – вздохнула Офелия. – Ваши когти не поддаются контролю, как раньше, я права?

– Даже более чем, – ответил Торн, по его лицу пробежала тень замешательства.

– На что это похоже? – спросила Офелия. – Когда любая бездыханная вещь как будто бы обретает волю?

Мысля с ней в унисон, шарф махнул своими косичками в приветствие, отчего Торн застыл в оторопи. Его глаза расширились при виде живого шарфа, будто он видел его впервые в жизни. Затем глаза, напоминающие дула пистолета, устремились на Офелию, она отшатнулась от резкости.

– Кто вы такая? – спросил Торн прямо. – Мы определенно знакомы не один год, мое единственное свойство сошло с ума, вы назвали разумную, но невероятную причину, быть может, вы еще знаете, каким образом Другой исчез из мира?

– Через зеркало в Изнанке, – ответила Офелия.

Впервые она видела, как Торн отшатнулся в испуге. Он явно не ожидал, что она будет знать все ответы на его вопросы, но она не преследовала цели напугать или оттолкнуть, посему откинула весь иронизм и опустила руки по швам, осторожно подходя к столу.

– Я понимаю, слышать от меня подобное дико, но это правда: я знаю все о Другом, о Евлалии Дийё и судьбе Духов Семей. Я была в Изнанке…

– Почему вы постоянно называете это Изнанкой? – переспросил Торн.

– Официальное название мир Verso, – она зажмурилась и покачала головой. – Не столь важно. Суть в том, что я знаю намного больше, чем вы можете себе представить.

Торн раздраженно повел плечами.

– К примеру?

Офелия скептично подняла брови.

– Только обещайте не пугаться.

– Я не обладаю этой возможностью.

Брови взмылись еще скептичнее.

– Я знаю, что накануне вашего побега из тюрьмы вы встретили Другого в образе Тысячеликого, и Он предлагал вам встать на его сторону, – Офелия скрестила руки на груди и отвела взгляд от Торна, вспоминая тот разговор. – Вы отвергли предложение, и тогда Он стал вспоминать барона Мельхиора… – она вздохнула, поднимая плечи. – Вашу мать… Вы никогда не хотели мирового господства для кого-либо, ни для себя, ни для сущности в виде Другого. Вы готовы обречь мир в хаос, вывести на войну миров, но не позволите склонить себя к Нему. Ведь ваша потребность – быть нужным людям. После рождения Виктории вы перестали быть нужным госпоже Беренильде, тогда вы решили быть нужным миру. Теперь…

– Хорошо, вы доказали, – прервал ее Торн и наконец посмотрел прямо в глаза, честным и в некой мере болестным взглядом. – Вы знаете меня превосходно. У меня вопрос в точности наоборот: откуда я знаю вас?

– Меня? – переспросила Офелия, желая услышать от Торна конкретику в вопросе.

– Именно, – ответил Торн. – Откуда я знаю, что ваш шарф чувствует себя неспокойно, когда хозяину угрожает опасность? Откуда я знаю, что ваши очки меняются в зависимости от настроения? И откуда мне знать, что вчера, когда вы подогнули волосы под платье, я видел вас с короткой стрижкой раньше?

Офелия силилась не разрыдаться прямо на месте, до глубины души тронутая словами Торна. Сейчас он задавал вопросы не только ей, а и себе, но прежде четкий тембр голоса и бесстрастный тон ломались под горой вопросов и фактов, которые он не в силах контролировать. А Офелия уже знала, какую боль ему приносит потеря контроля.

Смысла скрывать больше не было. Торн не отпустит ее просто так, и Офелия лгать не будет.

– Потому что я вам рассказывала об этом раньше, – ответила она. – И на Вавилоне я пребывала с короткой стрижкой.

Торн покачал головой, едва ли кривясь в горькой улыбке. Полученная информация печалила его, ведь вспомнить он так и не мог, а потеря контроля над собственной памятью ударила сильнее всего.

– У меня имелась версия, что вы были одной из курсанток “Дружной Семьи”, но шарф… Я не мог его видеть, форма курсантов не предусматривает подобных аксессуаров, – Торн устало потер лоб. – Довольно недомолвок, – объявил он. – Я хочу знать, почему мы знакомы и кто вы такая.

Офелия облизнула губы, нервно кусая. Кулачки сжались, истеричная улыбка самопроизвольно появилась на лице.

– Мы знакомы по вашей прихоти, – начала Офелия. – Книга Фарука. Вы были одержимы идеей узнать ее историю, раскрыть тайну устройства мироздания. Но мнимых успехов добивались лишь чтецы. Имея память Летописцев, вы посчитали хорошей идеей заиметь и пальцы чтеца, думая, что комбинация двух свойств даст ожидаемый результат. Чтица в восьмом поколении, всегда отказывала женихам на Аниме, от дипломатического брака она уже не отвертится. Этой чтицей была я. По иронии судьбы во время бракосочетания и обмена свойствами произошло то, чего вы не ожидали. Я обладала не только свойством чтения, я – еще и проходящая сквозь зеркала. Вы – не чтец. И никогда не были. Свойство проходить сквозь зеркала, вот что вам передалось во время бракосочетания в тюремной камере, незадолго до встречи с Другим и побега на Вавилон.