Текст книги "Роман с Пожирателем (СИ)"

Автор книги: FotinaF

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц)

– Ваша мама умерла? – с сочувствием произнесла Гермиона и с сожалением вздохнула. – Как же я глупа! Простите меня, Майлз. Послушайте! Давайте просто закроем эту тему. Я узнала достаточно…

– Но, разве у вас не осталось вопросов? – немного смущённо спросил Трэверс. – Уверен, это далеко не всё…

– Я не хочу! – решительно замотала она головой, и кудри весело заплясали на её плечах. – Это болезненная тема. Моё любопытство не стоит вашего покоя. Вас оправдали. За вами ничего нет. Тема закрыта.

Майлз потёр переносицу обеими руками, закрыл глаза.

Гермиона чувствовала, что не может сейчас остановиться. Что-то упрямо вертелось на языке. Салфетка уже была вся измята. Официант левитировал перед собой большой поднос заставленный фруктами, какими-то удивительными салатниками и соусниками. Но она смотрела только на Майлза. Стоило официанту отойти, она тут же выпалила.

– Скажите, почему вам стало плохо? Тогда на приёме, помните? Вы сказали, что не следили за мной и тут же побледнели… Простите, но я так волновалась потом. Этот вопрос не даёт покоя…

– Я солгал вам, – несколько резко ответил он, устремляя на Гермиону уверенный взгляд. Девушка замерла.

– То есть? – тихо произнесла она.

– Я солгал, потому мне стало плохо. Я следил за вами. С первой секунды, как вы вошли. Я помню вас со школы, маленькой девочкой. Вы почти не изменились, и, сказав, что не следил за вами, откровенно солгал. Не знаю, что на меня нашло. Не имею этой мерзкой привычки.

Гермиона не заметила, что слушала его с приоткрытым ртом и расширенными глазами. Ей самой приходилось лгать столько раз, несмотря на то, что она этого терпеть не могла ни в себе, ни в других. Молодые люди смотрели друг другу в глаза и молчали. В итоге Гермиона схватила персик и начала его грызть, чтобы хоть как-то разрядить ситуацию. Майлз, последовав её примеру, взял кусочек ананаса.

Прожевав пару кусочков, она не выдержала.

– Вы хоть представляете, какое оружие мне сейчас предоставили? – воскликнула девушка, и Майлз улыбнулся, запрокидывая голову назад. – Серьёзно! Знаете, что творится у меня в голове?! Вы приходите к моему кабинету, откровенно говорите, что хотели меня видеть… – она шумно выдохнула. – Теперь говорите, что следили за мной ещё тогда, на приёме. Я боюсь даже спрашивать… Нет, лучше не буду!

Она нервно придвинула к себе салатник и стала есть, не разбирая ни вкуса ни запаха пищи. Гермиона отчаянно фильтровала, о чём может спросить, о чём нет. Так хотелось знать абсолютно всё, начиная с того, когда и как умерла его мать и заканчивая тем, почему на суде он молчал.

Майлз начал волноваться. Это всегда сбивало его с настроя. Её мысли стали волнами проникать в его сознание. Сначала урывками, а потом бесконечным потоком.

«Почему он помнит меня с Хогвартса? Я его не помню вообще! Чем я так его привлекла? Он же старше на столько! Я на первом, он на пятом. Почему? Я же была малявка для него! И зачем он за мной следил? Чего он хочет от меня? А я чего хочу? Зачем я с ним встречаюсь? А если Малфой прав? Что если общество меня осудит? Как я смогу работать и встречаться с Пожирателем смерти? Но он же не Пожиратель, Мерлин! Малфой даже умудрился покушение устроить, а Майлз ведь ничего не сделал! Тогда почему Волан-де-Морт не убил его? Общественность! А если я так хочу? Если я хочу его видеть, говорить с ним, хочу понять!»

Она не смотрела на него. Майлз чувствовал себя зверем в капкане. Эта маленькая девочка слишком умна. Если она начнёт задавать все эти вопросы, пути назад уже не будет. Он просто станет подневольным. Не сможет солгать. Это хуже, чем допрос. Её внимательный взгляд просто раздавит. Зачем он в это влез? Почему не хочет отпускать? Есть что-то нездоровое в этом влечении. Он знает людей. Никто, никогда в жизни не интересовался им настолько глубоко. Никому не было до него дела, даже отцу. А она… Грейнджер просто хочет влезть ему в душу! И не просто влезть, она хочет поселиться там! Завладеть всем, что ему дорого и так тяжело нести одному. Довериться? А что потом?

– Знаете, Майлз, – вдруг выпалила она. – Давайте начнём сначала.

Трэверс проглотил очередную виноградину.

– Что вы имеете ввиду? – неловко ухмыльнулся он.

– Нормальные люди так не делают, как делаю я. Нельзя вот так нападать на человека, пытать его, влезать в душу. Это неправильно. Люди, обычно, сами рассказывают о себе, правда же? – с надеждой спросила она. – Допустим, мы можем начать с того, что вы чистокровный волшебник, родились, выросли и поступили учиться в Хогвартс, где меня и заметили, по совершенно необъяснимым причинам…

– Они вполне объяснимы.

– Правда?

– Вы были одиноки. Как и я на первом курсе.

Гермиона ощутила лёгкий укол в груди. Трепет, понятный только ей.

– Вы много читали, ни с кем не дружили первое время. Мне даже казалось, что вас избегают. Было жаль, ведь я тоже прошёл через это. Когда у вас появились друзья, я даже как-то выдохнул.

– Ох, я наверное выглядела ужасно жалко… – наморщив нос произнесла Гермиона.

– Нет. Вы выглядели достойно. И это восхищало меня. Такая маленькая, но смелая девочка.

Гермиона невольно улыбнулась, отводя взгляд. Красивая музыка на несколько секунд как будто унесла её в прошлое. В то время, когда книги были для неё единственными друзьями. Если бы она знала тогда, что есть совсем неподалёку человек, который понимает её, насколько было бы легче дышать! И этот человек… вот он! Прямо перед ней! Она замерла от этой мысли и снова взглянула на Майлза немного удивлённо, растерянно. А он смотрел на неё не скрывая необъяснимой симпатии. Они давно не дети, и в его взгляде столько проникновенного чувства, то ли восхищения, то ли надежды. Гермиона не могла этого понять.

– Потанцуете со мной, Гермиона? – вдруг тихо спросил он, и она почувствовала, как её сковывает слабость, тепло разливается внутри, дыхание останавливается.

– Разве здесь танцуют? – неуверенно огляделась она по сторонам. Народа в заведении прибавилось. Почти все столики были заняты, но никто не танцевал, хотя были здесь и пары.

– Всегда кто-то должен рискнуть выйти первым. Тогда и другие решатся.

– Думаете, я решусь быть первой? – усмехнулась она.

Майлз поднялся, и Гермиона проследила за ним взглядом, поднимая голову.

– А разве вы не Гермиона Грейнджер? – улыбнулся он.

– Щ-щ-щ! – зашипела она и тут же усмехнулась. – Не стоит меня тут афишировать! Уверена, здесь только чистокровные.

– Это не имеет никакого значения. Вы – победитель. Я – побеждённый.

И он протянул ей руку. Гермиона смело вложила в неё свою маленькую ладонь. Майлз чувствовал себя так, словно стал мальчишкой. Он держал её руку в своей, она шла за ним в центр зала, ближе к сцене. Несколько секунд, и его левая рука бережно обвила её талию. Как же давно Гермиона не танцевала! Её окутало тёплым ароматом босвеллии и незабудки. Ей так нравился его запах. Майлз не рискнул обнять её крепче, привлечь ближе, пока её рука не скользнула по его предплечью к плечу осторожно, нерешительно, а вторая оказалась в его ладони. Он высок для неё, пришлось подойти как можно ближе, чтобы занять удобную позицию. Её глаза на уровне его груди. Майлз выше, чем ей казалось изначально. И она рада, что не сможет смотреть ему в глаза во время танца, потому что это слишком волнительно.

Звук гитары, первый шаг, его ладонь на талии девушки немного напряглась, привлекая её ещё ближе, плавное покачивание, перезвон струн, словно это движение струн её души. Дыхание прерывается. Гермиона огляделась по сторонам. Ещё несколько пар вышли к сцене. Это волшебно. Она не знает всего этого. Слишком занята. Сейчас Грейнджер чувствует, как ей не хватало этого, просто не хватало человека, который вырвал бы её из привычной атмосферы ответственности, занятости, бумажной работы и проверок. Она вдруг почувствовала… себя. Вспомнила, что Гермиона Грейнджер не только сотрудник Министерства, не только борец за права всех и вся. Она ведь… женщина. Разве нужно было думать об этом? Только оказавшись в объятиях мужчины, который вызывал в ней целый вихрь разнообразных эмоций, она вдруг вспомнила.

Гермиона немного смутилась от того, что невообразимо хочется взглянуть ему в глаза. Удостовериться, что это не сон. Она подняла голову, тут же встречая его взгляд. Поняла, что он немного сутулится, чтобы быть немного ближе, чтобы ей было удобно. Девушка не могла сдержать улыбку.

– Я так давно не танцевала, – тихо произнесла она.

Майлз улыбнулся ей в ответ.

– Я тоже, – шепнул он, и его ладонь бережно проскользнула чуть выше, останавливаясь прямо под лопатками. Мурашки пробежали по всему телу девушки, пришлось сдержать порыв, чтобы не обнять его плечо чуть выше. Какое же это блаженство – двигаться в такт, чувствовать сильное мужское плечо рядом.

Майлз не верил, что это происходит. Что в его руках сейчас та самая девушка, которая носилась по Хогвартсу, ругаясь со своим рыжим другом из-за кота, который всё время прятался от неё. Такая же маленькая и стройная, хрупкая, но сильная духом. Эта девочка осторожно сжимает пальцами ткань его пиджака на плече, словно старается удержаться, может быть, удостовериться, что он настоящий. Он чуть-чуть наклоняется ближе к её лицу… А Гермиона почувствовала, как затекает шея. Она отвела взгляд, неловко улыбнулась.

– Для танцев мы не очень подходящие партнёры, – усмехнулась она.

– Мне так не кажется, – прошептал он. Гермиона украдкой улыбнулась.

– То, что вы сделали с зельем… Это намного лучше, – заговорила она, и Майлз понял, что говорить о прошлом она больше не намерена, по крайней мере сейчас, и на душе стало так легко и спокойно. – А экстракт незабудки, сколько он хранится? Просто любопытно, поскольку её цветение так кратковременно и лишь вначале лета.

– Знаете, я очень рад, что вы задали этот вопрос. Это новая для меня деятельность – производство ингредиентов. Мы привыкли покупать готовые, но случается, кое-что просто невозможно купить, даже найти. Если захотите… я покажу вам…

– Конечно захочу! – усмехнулась Гермиона. – И всё же…

– Экстракт хранится около полугода, но то, что вы чувствуете, приготовлено не из него. Это живые цветы.

Гермиона взглянула ему в глаза.

– Сейчас? В конце августа? Но… как это возможно? Их цветение давно завершилось!

– Впереди выходные. Я покажу, если вам интересно.

– Когда?

– Завтра, на рассвете.

– Мерлин! – выдохнула она. – Незабудки в августе. Майлз, вы меня интригуете! Так нечестно! Я не смогу спать!

– Уверен, это не будет проблемой, – улыбался он.

Как ей нравится его лисья ухмылка. Нет, он вовсе не выглядит хитрым или лицемерным. В нём есть особое очарование, которое не поддаётся объяснению. Гермиона не замечала, как проходит время. Они говорили о его работе, о непростых отношениях с Люциусом Малфоем, умудрившись совершенно не коснуться личностей. Молодые люди несколько раз выходили в центр зала, ни разу не прерывая беседу.

Гермиона, кажется, никогда не проводила время так интересно. Увлечённо рассказывала о своей новой должности, о возможностях, которые у неё появились, и он слушал её так внимательно, участливо, как никто другой. Даже друзья ужасно быстро утомлялись от её рассуждений и планов.

Когда счёт был оплачен, в этот раз она настояла на том, чтобы разделить его пополам, несмотря на сопротивление мужчины, Майлз уверенно заявил, что проводит её до дома.

Гермиона немного смутилась. Не сказать, что она хотела бы скрыть от него свой адрес. Это не такая уж секретная информация, её можно узнать где угодно. Но девушка боялась пускать его так близко к своему пространству. Что-то сжалось внутри от тревоги, но она согласилась.

– Предупреждаю вас, что я живу в магловском районе. Так что место нашего перемещения несколько… странное.

– Не думаю, что это меня как-то смутит, – усмехнулся Майлз.

– Что ж, ладно! – улыбнулась она.

Молодые люди вышли из заведения. Оказавшись на улице с наслаждением вдохнули свежий ночной воздух. Гермиона взяла мужчину под руку, и они трансгрессировали.

Оказавшись в маленьком, тёмном, закрытом помещении, Майлз немного заволновался.

– Это гараж, – поспешила сообщить она. – Я купила его специально, чтобы перемещаться и входить в квартиру, как все маглы. К сожалению, у меня очень подозрительные соседи.

– И вы не хотите жить ближе к своему миру? – немного недоумевал Майлз.

– Мне оба мира близки, мистер Трэверс, – усмехнулась она. – Мне приятнее жить там, где меня не знают, как «Гермиону Грейнджер – участницу Второй Магической Войны, сотрудницу Министерства, подругу Гарри Поттера» и так далее, и тому подобное.

– Понимаю, – коротко ответил он, и Гермиона, тихо произнеся «Алохомора», открыла дверь. Осторожно выглянула наружу.

– Идёмте! – шепнула она. Заперев гараж, девушка пошла по улице, Майлз зашагал рядом. Буквально через несколько домов она остановилась. – Вот и всё. Мы пришли.

Они стояли у крыльца пятиэтажного, довольно благопристойного многоквартирного дома.

– Я живу на четвёртом этаже, – выпалила она.

Майлз видел её смущение, Гермиона взволнованно теребила рукав своего пиджачка и немного поёживалась от ночной прохлады.

– Я… позволил себе кое-что приготовить, – заговорил он. – Вы были правы, заметив отсутствие двух ингредиентов. Я счёл, что в них нет нужды.

Он разжал ладонь, протягивая девушке красивый изящный пузырёк, наполненный нежно-голубой субстанцией. Гермиона вспыхнула от неожиданности.

– Вы… готовили его… специально для меня? – взволнованно произнесла она.

– Да. Я уверен, что успокаивающие компоненты не всегда необходимы.

– Это много лучше, – улыбнулась она. – Надеюсь, что я всё-таки смогу выспаться перед завтрашним путешествием.

– Не сомневайтесь. Босвеллия сама по себе умиротворяет.

– Да, это так. Знаете. Я должна признаться, что каждый раз перед встречей с вами ужасно волнуюсь. Но стоит оказаться рядом, и все тревоги улетучиваются. Уверена, это магия вашего зелья, – улыбнулась она.

«Как же стыдно», – её мысль пронзила его. Майлз сам не понял, почему она просочилась через защиту, но решил не прерывать связь. – «Если бы ты знал, как я волнуюсь рядом с тобой. Если бы знал, что творится внутри…»

Майлз почувствовал, как загорается лицо. Успокаивало, что их укрывает ночная тьма.

– Наверное, – выдохнул он и протянул ей пузырёк.

Гермиона осторожно взяла его двумя пальцами и вопросительно взглянула Майлзу в глаза.

– Можно?

– Конечно, – улыбнулся он, и девушка осторожно приоткрыла пробку, поближе поднеся пузырёк к лицу.

Гермиона медленно вдохнула. Тонкий аромат проник, казалось, в самые отдалённые закоулки её души. Она закрыла глаза от окутавшего блаженства. Неожиданные вспышки, то ли воспоминаний, то ли фантазий, понеслись перед ней. Океан волнующихся на ветру голубых цветов, синее ясное небо, детский смех, аромат скошенной травы. Она распахнула глаза и смотрела как переливаются блики жёлтых фонарей в его бездонных глазах.

– Это ведь… не амортенция? – почти с ужасом прошептала она.

– Нет, – шепнул он. Его лицо озарилось нежной улыбкой, от которой волна жара поднялась у неё в груди.

– Там есть что-то ещё, то, чего я не смогла уловить, что-то… без запаха.

Майлз молчал. Просто смотрел в её встревоженные глаза. Она ждала.

– Это мои воспоминания, – тихо произнёс он, чувствуя, как в груди всё сжимается. – То, чего я никому никогда не доверял.

Гермиона опустила глаза. «Зачем ты это делаешь? Зачем так глубоко впускаешь в свою душу? А если пожалеешь? А если… я не та…»

– Спасибо, Майлз. Это… было прекрасно, – прошептала она, чувствуя, как ком сдавливает горло.

Гермиона прерывисто вздохнула, сжимая пузырёк с зельем в кулачке.

– Я сохраню ваш секрет. Обещаю. До завтра?

– Я приду за вами в девять утра. Не рано?

– Хорошо. Я буду готова. Спокойной ночи, Майлз.

Она протянула ему руку. Трэверс, не думая, трепетно прижал её к своим губам. Гермиона почувствовала, как подгибаются колени и сладкая истома наполняет изнутри. Захотелось коснуться его волос, осторожно провести по ним пальцами, а ему так не хотелось её отпускать. Обнять снова, как это было в танце. Ощутить тепло маленькой, хрупкой девушки. Держать её в своих руках, смотреть в глаза. Её мысли путались, смешиваясь с его собственными. «Скорее, нужно уйти, да что же это?!»

Гермиона осторожно потянула к себе свою руку. Майлз отпустил, всё ещё чувствуя аромат босвеллии на своих губах.

– Спокойной ночи, Гермиона.

Он резко развернулся и направился прочь. Где-то вдалеке она услышала хлопок трансгрессии. И только после этого со стоном выдохнула.

– Что он со мной сделал? – прошептала она, снова поднося к носу пузырёк. Но в этот раз нежный аромат лишь подарил ей немного покоя. Воспоминаний она больше не видела. А так хотелось!

========== Глава 9. Небо на земле ==========

Гермиона не сразу вошла в квартиру. Она стояла у двери, прислонившись спиной к стене. Так хотелось ещё несколько мгновений продлить очарование этого вечера. Девушка чувствовала себя необыкновенно, удивительно легко. Её не оставляло впечатление, что Майлз первый человек, который настолько хорошо её понимает. Его участие вызывало восхищение. Большинство людей, с которыми она общалась, предпочитали говорить о себе. Она сама была такой, и Гермиона это отлично осознавала. Но Трэверс совершенно другой. Он немногословен, внимателен. У неё часто складывалось впечатление, что он понимает её с полуслова, а иногда даже совсем без слов. Это было странно, но так приятно.

Девушка вздохнула, прикрыла глаза, нехотя отрываясь от поддерживающей прохладной стены. Уже открыла рот, чтобы произнести «Алохомора», и вдруг опомнилась, с досадой зажмурилась и достала из сумочки ключи. Живоглот уже сидел у двери. Стоило ей открыться, и кот издал яростный вопль. Гермиона усмехнулась сама себе. Именно потому она и не входила в квартиру. Кот громко и требовательно вопил, и все впечатления приятного вечера мгновенно улетучились.

– Да, да… – вздыхала она. – Знаю, что я очень задержалась, извини! Сейчас! Ну, не кричи, пожалуйста, мне и так стыдно! Не ругай меня так жестоко, – улыбалась Гермиона, накладывая аппетитный паштет из круглой банки в миску кота. – Правильно! Это я живу в твоей квартире и обязана тебя обслуживать до конца своих дней, а я уверена, что ты переживёшь ещё моих детей, и детей их детей, и все они будут твоими рабами.

Живоглот накинулся на еду, даже не потёршись о ноги хозяйки своим длинношёрстным боком. Обиделся. Но Гермиона, почему-то не переживала на этот раз. Главное, что перестал кричать, и она снова окунулась в негу этого удивительного вечера. Прилегла на диван, закрыла глаза и снова ощущала тепло его руки на своей талии, приятную шероховатость его кожи на ладони. И этот удивительный аромат, пропитавший её полностью. Он окутывал умиротворяющим покрывалом, в котором она чувствовала себя по-настоящему счастливой.

Гермиона повернулась на бок и смотрела в никуда, вспоминая, лишь на мгновение раскинувшееся перед ней волнующееся голубое поле, сказочное, прекрасное. Она вздохнула, когда Живоглот вошёл в комнату, демонстративно плюхнулся на пороге и начал вылизываться.

– Как романтично, – усмехнулась она и, поднявшись с дивана, пошла переодеваться.

Приняв душ, Гермиона поймала себя на мысли, что уже тоскует по этому дивному аромату. Вспомнив, что в кармане пиджака лежит маленький пузырёк с зельем, она испытала восторг. Быстро пробежала в гардеробную, достала пузырёк и нанесла по капле на запястья, в тех самых местах, где бьётся пульс. Чудесный аромат снова подарил нотку воодушевления и покоя. Гермиона включила будильник и отправилась в постель. Она легла на бок, уткнувшись носом в свою руку. «Спокойной ночи, Майлз!» – с блаженством подумала она, и сон мгновенно унёс её в неведомые дали.

***

Эхо шагов. Темнота. Одиночество. Всё не так, как прежде. Шаги кажутся мягче, темнота прозрачнее, одиночество… изменилось. Он его больше не чувствует. Его просто нет. Сердце наполнено чем-то тёплым, приятным, томящим. Ожиданием? Наверное, это оно. Майлз так привык быть один, в полной тишине, в молчании, что сейчас его душа переворачивается внутри, словно феникс в полёте, распуская крылья. Эта неожиданная свобода приносит новый смысл в его жизнь. Сияющие карие глаза, её каштановые локоны, искренняя улыбка и безграничная доброта. Всё, что он искал, вдруг соединилось в одном человеке, в одной девушке.

Майлз знает, как ей сложно и восхищается её смелостью. Её ничто не останавливает. Почему? Он мог бы узнать, прочесть её, словно открытую книгу. Но что-то сжимает его сердце, заставляя закрыть разум и открыть что-то иное, впустить её туда, не будучи уверенным, что это правильно. Майлз не хочет сомневаться, просто идти вперёд, к неведомой ему самому цели. Ведь её и правда нет. Чего он хочет? В чём его цель?

Его немного смущает этот вопрос. Майлз входит в свой кабинет, садится в кресло. Такое ощущение, что уже начался новый день. Энергия струится из него мощным фонтаном. Он понимает, что не сможет заснуть. Ещё ни разу в жизни он не встречал человека дарящего столько сил, столько бодрости, как она. Гермиона Грейнджер – маленький фейерверк, от взгляда на который хочется ещё и ещё – идти за ним, любоваться, слушать, быть всё время рядом. Люди всегда его утомляли, сколько он себя помнит, общение с другими всегда приводило в состояние апатии, усталости, разочарования. Лишь два человека дарили ему покой: мать и профессор Снегг. Майлзу часто казалось, что декан гораздо ближе ему, чем родной отец, потому что он понимал. Понимал его проблемы, его мучения и одиночество. А мама… она просто любила его таким, какой он есть.

Он устремил взгляд вперёд. С противоположной стены на него смотрела красивая женщина с длинными вьющимися тёмными волосами и васильковыми глазами. Это был дорогой его сердцу портрет. Мама представала в образе прекрасной греческой богини, в лавровом венце и белоснежной тоге. Её нежный взгляд грел душу. Удивительно было то, что этот портрет был единственным напоминанием о ней, а написал его лучший художник-маг со слов Майлза, уже после войны.

– Она понравилась бы тебе, – тихо произнёс он. – Гермиона не такая как все. Она… настоящая.

Женщина на портрете тепло улыбнулась.

– Жаль, что ты создана так поздно, мы могли бы общаться…

Она вздохнула, с сожалением пожав плечами и прикрывая глаза.

– Я не чувствовал такого прежде. Не знал, что такое надежда, это так странно, мама.

Женщина протянула к нему руку, в её глазах было столько доброты, что у Майлза навернулись слёзы.

– Спасибо! – шепнул он. – Знал, что ты меня поймёшь. Завтра я покажу ей наше счастье. Думаешь… это будет правильно?

Она согласно кивнула, и Майлз улыбнулся, отводя взгляд в сторону портрета отца, который, в отличии от матери, взирал на него сурово.

– Я хочу, чтобы она была рядом… со мной, – тихо произнёс он сам себе. – Я знаю, какая у меня цель.

***

Она вскочила раньше будильника. Взглянув на часы, моментально выпрыгнула из постели и побежала умываться, кормить кота, одеваться, собирать свою универсальную сумочку, которую хранила ещё со времён войны. Это была её лучшая подруга. С ней можно было путешествовать куда угодно, а раз она не знала, куда отправится, нужно быть готовой ко всему. Гермиона некоторое время думала, что ей надеть. Раз Майлз решил ей показать цветение незабудок, то, наверное, это будет поле или луг. Значит, лучше надеть джинсы, футболку, кеды и набросить кофту. Она заколола волосы маленькими заколками над ушами и удовлетворённо осмотрела себя с головы до ног. Ей нравилось, что для своих двадцати пяти, почти двадцати шести, лет, она выглядит как девчонка.

Быстро выпив несладкий кофе со сливками, Гермиона надела наручные часы и нетерпеливо гипнотизировала их взглядом, пока большая стрелка не показала без одной минуты девять. Она тут же схватила ключи, бросила: «До скорого, Глотик!» Вылетела из квартиры, заперла дверь и понеслась вниз по лестнице, в предвкушении какого-то приключения, как ребёнок.

Распахнув дверь, она буквально впечаталась в чью-то грудь. Вскинув взгляд тут же вспыхнула.

– Доброе утро, – улыбнулся Майлз. – Вы пунктуальны.

– Да. Я стараюсь, – усмехнулась она. – Извините. Доброе утро.

– Готовы к путешествию? – осведомился он.

– Ещё как! Знаете, я очень давно нигде не бывала не по работе, – смущённо произнесла она. – Куда же мы отправимся?

– Это довольно далеко, но трансгрессировать можно. Графство Корнуолл находится на побережье…

– То есть… – дыхание перехватило, холодок пробежал по её спине. – Это ваши владения?

Майлз немного заволновался.

– Если вы опасаетесь, мы можем отложить…

Гермиона слишком любопытна, слишком взволнована и, кажется, ничто не способно её остановить. Она не знает почему, но доверяет этому человеку. Эти глаза не могут лгать. Ведь он всегда честно отвечал на её вопросы, не скрывал ничего.

– Нет-нет! – торопливо ответила она. – Это, на самом деле, очень интересно. И… я так давно не видела моря.

– Там, где мы окажемся, море слишком далеко. Сразу вы его не увидите.

– Неважно, – улыбнулась Гермиона. – Я готова. Идёмте.

Они направились к тому же гаражу. Девушка отперла дверь ключом. Оказавшись внутри, она произнесла: «Люмос». Майлз огляделся. Совершенно пустое маленькое помещенье.

– Здесь можно было бы организовать маленькую лабораторию зельеварения, – неожиданно произнёс он, Гермиона не сдержала улыбку.

– Маглы, обычно, делают из таких мест свалки и склады всякой всячины, если у них нет машины. Я подумываю купить автомобиль.

– Слышал, это довольно сложное устройство.

– Не настолько сложное, чтобы от него отказываться, – уверенно произнесла девушка. – Будем отправляться?

Майлз неожиданно взял её за руку. Когда его пальцы осторожно проскользнули между её, в животе Гермионы что-то сжалось. Она с трудом сдержала глубокий вздох. Хлопок.

***

Как только удалось восстановить равновесие, Гермиона стала вертеть головой во все стороны. Позади простиралось зелёное травянистое поле, а прямо перед ней возвышался холм, посередине которого пролегала узкая тропинка, по ней явно ходили очень редко. Майлз сразу же выпустил её руку. Гермиона почувствовала лёгкую досаду, но он ведь не мог поступить иначе! Конечно, не мог.

– Идёмте, – выдохнул он, и девушка почувствовала что-то похожее на панику.

– А что там? – кивнула она на тропинку, ведущую на вершину холма.

– Там? – он сделал невероятно трогательную паузу, во время которой Гермиона успела понять, что «там» что-то очень важное. – Там – моя жизнь.

Её сердце замерло. Майлз зашагал вверх по тропинке. Она чуть замешкалась, но затем решительно отправилась следом. Внутри что-то пульсировало, вздрагивало от волнения.

Майлз чувствовал вдохновение, которого не испытывал прежде. Это было удивительно. Ему ещё не приходилось ни с кем делиться… своим счастьем. Он поднялся на холм и ждал Гермиону. Было так важно видеть её глаза в тот момент, когда она окажется рядом.

Она трепетала. Дыхание прерывалось. Гермиона до последнего мгновения смотрела под ноги, не решаясь взглянуть вперёд. Лишь оказавшись с Майлзом рядом и взглянув ему в глаза, она устремила взор вдаль.

Ему это было нужно. Необходимо видеть этот взгляд, наполненный восторгом, детской, искренней радостью.

Перед ней расстилалась долина, покрытая колышущимся на ветру лёгким трёхцветным ковром. Голубое поле было украшено розовыми и белыми полосами нежных незабудок. Тонкое благоухание растворяло все мысли, оставляя только чувство безграничного покоя, тишины и счастья. Гермионе казалось, что это сон, невозможный, невероятный, сказочный, как будто небо опустилось на землю и застелило её мягкими облаками. Она подняла голову, приходя в ещё больший восторг, убеждаясь, что небо и это чудесное поле заодно.

– Я никогда в жизни не видела такой красоты… – прошептала она. – Это невозможно.

Майлз ни разу не испытывал того ликования, что овладело им теперь. Казалось, это тот момент, ради которого он был рождён на свет. Видеть эти горящие глаза, эту милую улыбку, кудри развевающиеся на ветру. Эту девочку – маленькую, искреннюю, восторженную. Даже если она никогда не будет с ним, он видел её счастье, этого уже так много!

Ей не хотелось приходить в себя. Хотелось лишь смотреть на это мерное движение, волны, перекатывающиеся по холмам, вдыхать этот девственный воздух. Неожиданно Майлз опустился на траву, сел облокотившись на согнутые колени и смотрел вдаль. Гермиона любовалась его правильным профилем, чётко вырисовывающимся на ярком голубом фоне. Тёмными растрёпанными прядями, играющими на ветру. Поймав себя на мысли, что он невероятно красив, девушка смутилась и, потихоньку достав из сумочки маленькое покрывало, размером с полотенце, нерешительно села рядом, в одном шаге от него. Они долго молчали. Это было особое наслаждение, которое она, кажется, понимала так же, как и он.

– Сколько лет вам понадобилось? – нерешительно спросила она. – Ведь обнаружить и вывести белую и розовую незабудку в таком большом количестве непросто.

– Да. Мне понадобилось почти тринадцать лет, – спокойно произнёс Майлз, и глаза Гермионы невольно распахнулись ещё шире. – Первые пять лет ушло на то, чтобы отобрать достаточное количество посадочных семян белой и розовой незабудки. Вычислял время посадки, чтобы они цвели всё лето и захватывали осень.

Они снова молчали.

– И вы используете их для своего зелья и приготовления экстракта? – с любопытством спросила девушка.

Майлз улыбнулся. Ему всегда нравился любознательный характер этой девушки.

– Да, конечно. Это просто сокровище. Хотя изначально я совершенно не собирался их так использовать. Это поле… дань памяти.

Молодой человек смутился. Он снова подумал о том, что опять посвящает её в очень личные подробности своей жизни.

– Памяти вашей мамы? – с участием спросила она.

– Да, – выдохнул Майлз.

Гермиона закусила губу. Волнение утроилось, но она не смогла сдержаться.

– Должно быть, она была прекрасной женщиной… – вздохнула она.

– Да, – коротко бросил Майлз. – Хотите пройтись?

– А можно? – с сомнением спросила она. – Страшно наступать на такую красоту.

– Не волнуйтесь, они очень стойкие, – ухмыльнулся Майлз и протянул ей руку, склон был довольно крутой. Свернув покрывальце, Гермиона нерешительно вложила свою ладонь в его. Он осторожно потянул её за собой, спускаясь медленно и аккуратно.

Это было так странно. Гермиона привыкла всегда и всё делать сама. Носиться по лесам и горам, нырять в озёра, летать на драконах, гиппогрифах и фестралах. Она могла найти выход из любой ситуации. Но рядом с ним она вдруг почувствовала, что не хочет больше. Это маленькая минутная слабость, но она зацепила какую-то важную струнку в душе. Его тёплая, уверенная рука словно вселяла в неё новую надежду, правда, Гермиона боялась даже подумать о том, на что она надеялась.