Текст книги "Роман с Пожирателем (СИ)"

Автор книги: FotinaF

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

– Прости меня. Ничего не выйдет. Я пыталась, но… есть обстоятельства, которые сильнее меня. Я не смогу тебя забыть, но у меня есть друзья. Я попрошу их помочь. Это слишком больно.

– Что ты говоришь? Опомнись, прошу тебя, – Майлз вскочил, но её палочка уткнулась в его грудь.

– Поверь, так будет лучше, – безнадёжно произнесла она. – Просто отпусти меня.

Майлз сделал шаг назад. Он смотрел на неё так, словно не верил в то, что происходит. Гермиона сама не верила. Боль уничтожала её сердце. «Я люблю тебя!» – кричало её сознание. Но он не слышал. Она видела – он не слышит. Гермиона отвернулась и трансгрессировала.

Синие глаза заволокла пелена. Она ушла.

========== Глава 18. Момент истины ==========

– Здорова, Грейнджер! – весело выпалил Драко и замер на пороге. Его улыбка растворилась, а брови сдвинулись над переносицей. Он тихо закрыл дверь и просто смотрел на её дрожащие пересохшие губы, впалые щёки, круги под глазами. Он подошёл чуть ближе и тихо спросил: – Кто-то умер?

Гермиона подняла на него покрасневшие от долгих слёз глаза. Никогда в жизни Драко не видел её такой. Даже после пыток в его доме, в её взгляде не было такого отчаяния, безнадёги. Она горько ухмыльнулась, опуская глаза и вращая давно высохшее перо в руках, и безразлично спросила:

– Зачем ты пришёл?

Драко нервно сглотнул.

– Думал, мы помирились…

Её ухмылка стала ещё шире, отчего холодок пробежал по его спине.

– Помирились. Конечно, – согласно шепнула она. – С чего бы нам ссориться? Мы же друзья.

– Грейнджер, ты меня пугаешь. Что случилось то? – участливо спросил он, снова делая шаг к ней ближе. Но её взгляд, брошенный исподлобья, пригвоздил его к месту. Ненависть? Грейнджер не может так смотреть. Просто не умеет. Что это?

– Тебе лучше уйти, Малфой. Ты – последний человек на этой планете, кого я хотела бы видеть.

Драко взволнованно передёрнул плечами, почесал, а потом пригладил волосы на затылке.

– Гермиона, ты можешь объяснить, что происходит? В газетах…

– Ты ничего не увидишь в газетах, Драко. Признать поражение – для меня равноценно смерти. Но ты можешь созерцать это индивидуально. Это твой приз! Смотри! – она широко раскинула руки, запрокидывая голову. – Одинокая Гермиона Джин Грейнджер. То, о чём ты так мечтал!

– О чём ты говоришь? – в недоумении выдохнул он, глядя на неё, как на сумасшедшую. – Я никогда этого не хотел…

– Правда? – наигранно удивлённо вскинула она брови. – Не хотел? А чего ты хотел, Драко? Чего хотел, когда шантажировал меня? Когда каждую минуту старался опорочить Майлза в моих глазах?

– Я тебя не шантажировал! – резко наклонившись над столом, опираясь на него ладонями, выпалил Малфой. – И я не хотел тебе зла, я лишь предупреждал…

– Ты добился своего! Ведь ты знал, знал, что я не смогу ему ничего рассказать, как бы мне ни хотелось! Ты просто издевался!

– Притормози, Гермиона! Остановись, пока не наговорила лишнего, – с тем же участием говорил Драко. – Я не издевался. Ты не могла говорить, но показать могла?

– Показать?! – прошипела Гермиона, и её глаза стали невообразимо огромными, наполняясь слезами, боль отразилась на лице девушки. – Что показать?! Как ты прикасался ко мне? Как целовал? Как объяснялся в любви? Что показать? Как ты взял меня прямо на столе в своём кабинете? Как потом умолял о прощении и просил всё забыть? Так что из всего этого я должна была ему показать? Человеку, которого я люблю, показать, как я любила другого? Да ты спятил! Я ничего не могу! Ни рассказать, ни показать, ни даже намекнуть, чтобы он не думал ничего дурного, если вдруг случайно в моей памяти промелькнёт твой образ! Ты всё это время просто издевался, ковырял открытую рану, знал всё о нём и обо мне, смаковал нашу обречённость.

– Да что ты зациклилась на мне? – воскликнул Драко. – Нашла злого гения!

– А кто ты? Ты только и делал, что подначивал, подзуживал, намекал на что-то, словно тебе покоя не давало моё счастье! Я ведь не мешала тебе строить свою жизнь, ни единым словом! Знаешь каково это, видеть, как любимый человек медленно забывает тебя, как он ухаживает за другой, женится, заводит детей…

– Гермиона, тебя несёт, притормози…

– Знаешь, каково это?

– Я любил тебя! – взревел он, резко наклоняясь через стол и хватая её за запястье. – Любил, дурёха!

– Замолчи! – в ужасе прошипела она, отводя взгляд.

– Ты знаешь. Лучше всех знаешь, как больно было всё это сломать! Моя мать умирала! У меня не было выбора! Я ненавижу себя за то, что сделал! Я любил тебя!

– Я знаю… – вдруг прошептала Гермиона, отнимая у него свою руку. – Я всё знаю. Это было… страшно.

– Я не хотел, чтобы так получилось. Ты знаешь, я пытался с ней поговорить и этим чуть не убил. Вся её жизнь потеряла смысл, когда мать поняла, что бороться было бесполезно, что её единственный сын всё равно всё испортил…

– Хватит, Драко, я помню… – тихо лепетала она.

– Ведь ты всё поняла тогда. Или нет? Ты только притворилась? – с сомнением шептал он. Драко обошёл стол, присел на корточки перед её креслом. Он нерешительно взял её руки в свои. Гермиона зажмурилась, словно её резали ножом.

– У меня не было выбора, – прошептала она. – Мои чувства ни для кого не имели значения.

– Это не так, – Драко опустил голову, обессиленно вздыхая. – Просто моя жизнь мне не принадлежит. Я проклят. Я – Малфой.

Она вдруг с нежностью взглянула на его платиновую макушку.

– Ты не проклят, Драко. Астория прекрасная жена. Она тебя очень любит. Знаю, и ты любишь её. Вы оба нашли то, что искали. Но зачем? Зачем ты сломал мою жизнь? Всё сделал, чтобы я осталась одна? Ведь я больше не нужна тебе…

– Я не смогу объяснить. Не сейчас. Мне не понятно другое, – Драко взглянул ей в глаза. Она ждала, ей было страшно. – Как он мог тебя отпустить? Если он настроен так серьёзно, как тебе казалось, почему он отпустил?

Гермиона осторожно поднялась, освобождая свои руки, подошла к окну. Она смотрела на оживлённую площадь Атриума, на сияющий серебряными искрами фонтан.

– Он не отпустил, – шепнула она. – Я получаю сов несколько раз в день. Они не улетают, ждут ответа. И я отправляю записку с одним лишь словом. Если бы ты знал, как он мне нужен…

– Трусиха.

– Что, прости? – она резко обернулась.

– Ты просто трусиха. Майлз не слабак. Для него не имеет значения твоё прошлое, даже если это связано со мной.

– Тебе этого не понять, – вздохнула она. – Нет ни одного дня, чтобы я не жалела. Я говорила с самого начала, что это ошибка. Мы не должны были переходить черту. Как бы я хотела сказать ему, всё объяснить. Но эта наша глупость…

– Ты не могла поступить иначе, – с грустью произнёс Драко. – Знаю, это было слишком опрометчиво. Но ты… спасла мою поганую шкуру. Я у тебя в долгу.

– Не говори так, – устало вздохнула она. – Какие долги? Только теперь всё сломано. Ничего не имеет смысла. Я не могу поговорить с ним, не могу объяснить, а показать своё прошлое тем более. Если я умру у него на глазах, он себе этого не простит. Я в капкане. Я сама разрушила всю свою жизнь. Если бы не его дар… Если бы я не думала каждую секунду о том, что он может что-то увидеть, не так понять…

– Расслабься, – тихо произнёс Драко. – Всё ещё наладится. Найдёшь себе обычного, неидеального, без сверх-способностей.

Гермиона взглянула на него скептически.

– Ты хоть представляешь, что я чувствую? Словно у меня пустота в груди, заполненная льдом, холодом, смысла нет больше вообще ни в чём. Я разрушила свою жизнь, спасая твою. Тебе лучше уйти, Драко.

Её глаза снова наполнились слезами. Она запрокинула голову, пытаясь не дать им вырваться наружу, и прошептала:

– Уйди, пожалуйста…

Он долго стоял без движения, глядя на её опущенные, трепещущие ресницы, напряжённое подёргивание губ, готовых закричать, завыть от обиды.

– Ещё один роман с Пожирателем, – печально ухмыльнулся Драко. – Знаю, ты не веришь, но я… не хотел тебе зла. Ты поймёшь…

– Хватит, Драко. У меня больше нет сил. Я чувствую, что если меня не убьёт непреложный обет, убьёшь ты.

***

Майлз думал, что отчаяние должно подкосить его дух. Он ждал момента, когда в груди разверзнется зияющая бездна одиночества. Но этого не случилось. Им овладела ни с чем не соизмеримая жажда справедливости. Ему нужна правда во что бы то ни стало. И единственным её источником был лишь один человек. Сначала он пытался достучаться до Гермионы, но быстро понял, что это бессмысленно. Видимо то, что её гложет вообще не её тайна, а хранить чужие тайны она умеет, как никто другой.

Он не покидал замок, отправив сову мистеру Малфою, а затем стал составлять письмо для Драко. Это было непросто, вежливо, но настойчиво потребовать объяснений. Майлз был уверен, что именно секреты Драко Гермиона хранит, как зеницу ока. Строить предположения было не в его характере, нужны факты. Письмо было написано и запечатано к шести вечера, пока сова его доставит, Драко обязательно вернётся из министерства. Майлз покинул кабинет и решительно направился в совятню, когда за его спиной вспыхнул камин. Библиотека озарилась зелёным пламенем. Майлз резко обернулся.

– Сразу видно, что гостей ты нечасто принимаешь, – насмешливо произнёс Драко, демонстративно отряхивая летучий порох с рукавов пиджака.

– Сразу видно, что ты уже в курсе, – спокойно ответил Майлз, откладывая письмо на столик.

– Поэма для Грейнджер? – ехидно скривился Драко, кивая на конверт.

– Нет. Это для тебя.

– М-м-м! Какая честь! Чем же я…

– Хватит ломаться, Драко. Тебе не пятнадцать, – сурово произнёс Майлз, скрещивая руки на груди. – Присядем?

Драко вздёрнул подбородок.

– Ну, что ж, как скажешь.

Он опустился в кресло. Майлз сел на диван напротив.

Они молчали некоторое время, глядя друг другу в глаза. Драко начинать разговор, естественно, не собирался.

– Почему ты здесь? – спросил Майлз.

– Решил, что пора серьёзно поговорить, – со скукой рассматривая свои ногти, ответил Драко.

– У тебя есть что сказать?

– Ну ещё бы! Ты меня знаешь.

– Я слушаю.

– Прекрати тиранить Грейнджер. Она ведь всё тебе сказала…

– Тебе откуда знать? – безразлично произнёс Майлз, буравя Драко взглядом.

– Мы с ней друзья. У нас нет секретов.

– Ты лжёшь, Драко. Никакой ты ей не друг. Ты как пиявка, присосавшаяся к её сердцу. Питаешься её жизненной силой, уничтожаешь…

– Как поэтично! – ухмыльнулся Драко, бросая прямой и непреклонный взгляд на Майлза.

– Ты всё ещё нуждаешься в ней. Не хочешь отпускать, боишься лишиться её любви, её тепла. Ты зависим, Драко.

Майлз подался вперёд, облокачиваясь на колени.

– Ты всё ещё любишь её.

Драко не реагировал, но эти предательские розовые пятна окрасили его щёки.

– Ты прав, Трэверс. Я люблю её. И я зависим, как и она. Она любит меня, и ты ничего не сможешь с этим сделать.

– Ты женат, Малфой, – жёстко произнёс Майлз, чуть повышая голос. – Ты ведёшь себя низко.

– Я не виноват, что женщины меня любят. Сам знаешь, я неотразим, – и Драко блеснул белоснежной улыбкой.

– Это ложь, Драко. Возможно, она испытывает к тебе тёплые чувства, но это совсем не любовь. Гермиона хранит твою тайну, которую никому не может доверить. Но она мучает её. Ты должен её отпустить.

– Я тебе ничего не должен.

– Тогда зачем ты здесь?

– Отступись от неё. Просто уйди. Она уже сделала шаг, и ты сделай.

– Нет! – уверенно ответил Майлз и поднялся. – Не дождёшься. Между нами есть то, чего между вами быть не может.

Драко улыбнулся так зловеще, что холод прошёл у Майлза по спине, но он даже глазом не моргнул.

– Что же это такое, интересно?

– Надежда на будущее.

Улыбка Драко исказилась, превращаясь в гримасу омерзения.

– Будущее? С тобой? Будешь лепить из неё удобное для себя существо? С твоими-то возможностями…

– Ты мерзок, Драко. И глуп. Ты знаешь меня, а говоришь такие нелепости, – бросил Майлз. – Ты должен освободить её.

– Я её не держу, – прошипел Драко, подаваясь вперёд. – Я ей не хозяин. Это – её выбор! Тебе он не нравится? Твои проблемы!

– Думаешь, ты знаешь её? – прищурился Майлз, буравя Драко взглядом. – Она давно не твоя! Даже если была когда-то. Меня это не касается! Освободи её! Что её держит? Лучше ответь по-хорошему.

Драко был немного ошарашен. Он смотрел на Майлза вопросительно, словно самая страшная тайна была подана ему на золотом подносе.

– Думаешь, я не понял? Думаешь, не видел, как ты смотришь на неё? Она потеряна для тебя навсегда. Отпусти её, она заслужила быть счастливой. Я сделаю всё, чтобы её защитить.

– Как ты защитишь её от самого себя? – резко бросил Драко. – Она не выдержит такого давления! Сам подумай! Ведь ты не всегда себя контролируешь!

– Я и не говорю, что будет легко. Но я буду пытаться снова и снова. Гермиона нужна мне, как ты не поймёшь?! И я ей нужен, я это знаю! Только этот секрет её удерживает, причиняет боль. Ведь дело в тебе, так? Это ты тот парень, что причинил ей боль! Ты! Можешь не отвечать. Я это и так вижу.

– Я любил её, – тихо выдохнул Драко, и Майлза словно окатило ледяным душем. – Но это не всё, Гермиона любила меня. Противилась, не признавала, но любила. И это… самая сладкая боль в моей жизни.

Тишина звенела в пространстве. Драко повёл плечами, отгоняя нахлынувшее волнение. Майлз опустился на диван.

– Я был… не в себе после войны. Ты это знаешь, – заговорил Драко. – Она, как настоящая гриффиндорка взялась вытянуть меня из болота, в котором я погряз. Депрессии, плохой сон, мания преследования. Мы просто общались, вместе работали. Она была такой… зажигалкой, – усмехнулся Драко. – Терпела моё нытьё, вечное недовольство и лишь повторяла, что всё наладится. Я оттаял, стал чувствовать себя живым, возможно, даже нужным. Нужным ей… мне так показалось. Мы делали отчёт и… она была… слишком близко.

Драко взъерошил волосы, застыл, запустив в них обе ладони.

– Она… так благоразумна. Гермиона боролась с собой из последних сил, говорила, что мы пожалеем об этом. И была права. Но я не смог остановиться и… она сдалась.

Майлз закрыл глаза, борясь с болью поселившейся в сердце.

– Когда это было? – мрачно спросил он.

– Давно. Около трёх лет назад, чуть больше. Мы были вместе в тот момент, когда… нас застукала Астория.

– Что? – прошипел Майлз, словно не поверил своим ушам.

– Она была моим секретарём. Временно. Не знаю, почему она не сочла нужным постучать. Грейнджер была в ужасе, я тоже. Астория тут же захлопнула дверь, а Гермиона… Она просто ушла. Это было настолько нелепо. Так отвратительно нелепо… Но я был уверен, что можно всё поправить. Решил, что раз это случилось, нужно действовать. Предложил ей встречаться тайком, пока не поставлю родителей в известность. Но она так не хотела. Её это оскорбило, я это понимаю, и я попытался поговорить с матерью. Признался, что влюблён в маглорождённую девушку, но не сказал кто она. И у матери случился приступ. Сначала… она потеряла сознание, потом долго плакала, заперевшись в своей комнате. Отец пытал меня, чем я её так расстроил. А мать запретила мне говорить об этом отцу, боялась, что я буду изгнан из семьи. Я был… в растерянности. Мать перестала есть, спать, разговаривать, стала будто привидение. Ей становилось хуже с каждым днём и я… отказался от Грейнджер. Так и сказал ей – не хочу, чтобы мать умирала. И она приняла это, как должное, будто ничего другого и не ожидала. Только улыбнулась: «Я же говорила тебе, что мы пожалеем». Вот и всё. Я сообщил матери. Но процесс уже был необратим. Она всё повторяла: «Чистокровное общество жестоко, они всё узнают и нас не простят, нас изгонят прочь, десятки лет борьбы впустую, впустую, впустую». Меня стали мучить кошмары, бессонница, депрессия, начались видения. Астория быстро заметила, что я не в себе. Грейнджер, наверное, тоже переживала, только вида не подавала. Я стал бояться, что они кому-нибудь проболтаются о том, что случилось. Умолял Грейнджер простить меня и не говорить никому. Она только удивлённо смотрела на меня, как на идиота, и обещала, что никто не узнает, потом я стал терроризировать Асторию. Она тоже обещала. Я изводил их изо дня в день, не мог остановиться. Мне казалось, что всё министерство держит меня под контролем. Я не верил им, ни Гермионе, ни Астории.

– Это… паранойя… – вздохнул Майлз.

– Мне плевать, как это называется, – брезгливо сморщился Драко. – Тогда Стори предложила… выход. Мне он показался блестящим, как и ей самой. Гермиона же… колебалась, не хотела в этом участвовать.

– В чём? – не выдержал Майлз.

– Непреложный обет. Они обе должны были дать его мне, пообещать, что никогда, никому не расскажут о том, что я сделал.

Майлз, закрыл лицо ладонями, облокотившись на колени. Всё было так просто! Конечно, Гермиона не могла ничего ему рассказать! А он пытал её, старался выведать. Каково ей было?

– В общем, – продолжал Драко. – Они это сделали. Моя болезнь отступила. Я успокоился, оставил их в покое. А потом стал замечать, что Грейнджер совсем охладела ко мне, стала вести себя так, будто ничего не было, общение наладилось. А Стори наоборот, стала проявлять внимание. Вот и закрутилось. И даже можешь ничего не говорить. Я и без тебя знаю, что повёл себя отвратительно.

– Я хочу тебя убить, – совершенно спокойно произнёс Майлз. Жар полыхающий в груди было очень трудно сдерживать.

– Представляю, – ухмыльнулся Драко. – Ничего другого я и не ожидал. Но у меня есть… смягчающие обстоятельства.

– Неужели? – теперь Майлз иронично ухмыльнулся. – Какие у тебя могут быть смягчающие обстоятельства? Ты же демон во плоти.

Драко откинулся на спинку кресла, расслабился, положив ногу на ногу. Он барабанил пальцами по подлокотникам, долго вглядываясь Майлзу в глаза.

– Сколько лет мы знакомы, Трэверс? – загадочно спросил он.

– Достаточно долго.

– А конкретно?

– Тебе было одиннадцать.

– Так. Значит, около четырнадцати лет. Давай вспомним, когда ты узнал о Грейнджер?

Майлз вспыхнул, не мог понять к чему Драко клонит.

– На пятом курсе.

– А о том, что я в неё был влюблён?

– Слушай, что за вопросы? Как это связано…

– Ну? Ответь!

– Да тогда же! Ты о ней думал так много, что все остальные мысли терялись, – ухмылялся Майлз.

– И тогда же… – вкрадчиво произнёс Драко. – Ты стал на неё заглядываться.

– Она была слишком мала, – вспыхнул Трэверс. – К чему ты клонишь?

– К тому, что ты ждал её. Сам не подозревая об этом до тех пор, пока не встретил её в моём доме. Сколько времени мы не общались, Трэверс, до того вечера?

– Несколько месяцев, а до этого несколько лет.

– Как же так вышло, что мы не виделись, не общались и вдруг, кому-то в голову пришла блестящая идея – пригласить тебя на наши министерские посиделки. Ах, да! Моей матушке. Никогда ей не приходило это в голову, а тут вдруг, ни с того, ни с сего…

– Ты что хочешь сказать? – Майлза словно ударило током, он резко наклонился вперёд, сердце бешено забилось, и он медленно поднялся над собеседником во весь рост. – Это ты? Ты… подстроил нашу с ней встречу!

Драко расплылся в самодовольной улыбке.

– Браво, мистер Трэверс. Плюс пятьдесят очков Слизерину.

========== Глава 19. Снова дышать ==========

Майлзу понадобилось немного времени, чтобы прийти в себя. Он смотрел на своего давнего друга и соратника, словно видел впервые. Драко с удовольствием созерцал растерянность Трэверса и просто ждал, когда тот очнётся.

Глубоко вдохнув, Майлз медленно опустился на диван. Взмахнув палочкой наполнил стакан водой и осушил его залпом.

– Зачем ты это сделал? – наконец в недоумении прошептал он.

Драко поёрзал в кресле, устраиваясь поудобнее. Подумал некоторое время, соединив перед лицом кончики своих длинных аристократичных пальцев.

– Можешь мне не верить, но у меня нет корыстных целей. Вопрос «зачем» тут неуместен. Скорее, «почему». Потому что Грейнджер мне небезразлична. Не просто небезразлична. Я в долгу перед ней. Я месяц за месяцем, год за годом наблюдал, как она превращается в министерского червя, занятого лишь одним – копанием в бумажках. Она зарыла себя, похоронила, и я уверен, что очень тому поспособствовал. Из сияющей, энергичной, пылкой девушки она превратилась в тётку, нацеленную на исполнение правил, создание новых, приближаясь к пределу совершенства во всём, кроме одного – она перестала быть собой, быть той очаровательной девушкой, которой была всегда. Её глаза погасли, она стала игнорировать друзей, как будто они напоминали ей о беззаботности, о счастье.

Майлз слушал с замиранием сердца. Ему становилось всё яснее, что за человек Драко, его мотивы и цели. Но он не рисковал задавать вопросы, просто слушал, глядя перед собой.

– Раньше она впадала в печаль при виде счастливых пар и беременных женщин, словно что-то потеряла. Она очень старалась это скрыть, но бесполезно. А в последние месяцы стала просто безразлична. Это… напугало, если честно. И я… просто не представлял, что делать. Услышав новость о беременности Астории, она так странно пожала плечами и сказала: «Здорово, поздравляю». И продолжила заниматься делами, как ни в чём не бывало, даже не задумалась, не изменилась в лице, не загрустила. Тут уж стало ясно, что нужно что-то делать…

– Драко, – выдохнул Майлз. – Но почему я? Мы не общались столько времени…

– Да ты погоди! Не беги впереди метлы. Знаешь, сколько претендентов я проанализировал…

– Что? – усмехнулся Майлз. – Подался в сводники?

– А что было делать? – пожал плечами Драко. – Только это ведь не просто девушка. Это Грейнджер. Ей не подсунешь абы кого. Парней полное министерство, да только им до неё тянуться, как до шпиля Астрономической башни Хогвартса, а я, сам понимаешь, уже слишком занят.

Майлз скептически закатил глаза.

– Ты у нас, значит, совершенство.

– Спасибо, что не возражаешь, – усмехнулся Драко. – Ей нужен был кто-то необычный…

– Необычный.

– Именно. И я подумал, кто из моих знакомых самый странный, самый замкнутый, самый чокнутый…

– Малфой…

– Такой, в котором ей захочется разбираться, копаться, интересно выискивать потаённые уголки. Она это просто обожает. Чем сложнее задача, тем больше она её увлечёт. Долго думать не пришлось.

– Лестная характеристика, ничего не скажешь, – ухмыльнулся Майлз. Но потом нахмурился, задумался. Драко дал ему время всё это переварить. Он поднялся и пошёл бродить вдоль стеллажей, изучая их содержимое.

– Тогда объясни мне, – внезапно заговорил Майлз, привлекая внимание Драко. – Если ты хотел, чтобы мы сблизились, зачем всё время вставлял палки в колёса? Где логика? Гермиона не раз упоминала, что ты ведёшь себя странно, говоришь обо мне не весть что. Зачем?

– Хороший вопрос! – усмехнулся Драко. – Ты вспомни свою реакцию на мою болтовню.

Майлз потёр виски пальцами.

– Лучше бы ты сознание открыл, не особо-то я люблю шарады разгадывать.

Драко засмеялся.

– Трэверс, вот не ожидал, что ты такой тугодум!

Майлз бросил на него испепеляющий взгляд.

– Как ты достал своими подростковыми замашками.

– Да брось, Трэверс! Не будь занудой! Впрочем, моя болтовня сделала своё дело. Ты хоть выволок свою задницу из лаборатории, начал действовать. Ты её шокировал – это и было нужно! Я думал, вся эта канитель на месяцы растянется, – закатил глаза Драко. – Я бы спятил за вами ходить по пятам столько времени…

Драко прикусил губу и бессовестно ухмыльнулся, снова отворачиваясь к стеллажу.

Майлз поднялся на ноги. Внутри всё клокотало от гнева.

– Ты что, следил за нами? – выдохнул он.

– Ну, не всё время, конечно, – дёрнул плечом Драко. – Сюжет из «Серебряной маски» – моя работа.

– Гад слизеринский… – прошептал Майлз, но Драко его не услышал. – И для чего ты это делал? Убедиться, что всё идёт по плану?

– Именно! Правда, временами… были большие сомнения, справитесь ли вы со всеми препятствиями. Особенно с твоим папашей.

– Причём тут мой отец? – прищурился Майлз.

– Да кто тебя знает?! Может ты не рискнул бы расстаться с наследством, послушался бы его, как я… своих.

– Ты же всегда знал, что всё это для меня не играет роли. Я никогда не ладил с отцом.

– Знаю, но это нужно было сделать сейчас, пока вы не слишком сблизились. Риск был и ещё какой. Она сама могла отказаться от этих отношений. Тяжелее всего было решить эту проблему.

– Что ты вообще несёшь? Что ты там мог решить? – возмутился Майлз. Он рванул в центр библиотеки, где Драко уже успел затеряться. – Малфой, придурок! – прорычал он. – Так это ты отправил ему письмо? Ты хоть понимаешь, чем это грозило? Ты сам мог там оказаться!

– Сейчас! – с усмешкой протянул Драко. – Я не настолько глуп, чтобы подставляться. Всё было продумано и тщательно спланировано. Подленько? Даже очень. Но зато эффективно. Когда бы ты ему сообщил о своей связи с Грейнджер?

– Я не стал бы сообщать. Он со мной не общается со времени суда.

– Вот именно. А ведь он бы всё равно узнал рано или поздно. И что тогда? Представляешь, какой бы был скандал. Вы тут живёте себе, растите наследников и тут, бац! Такой цирк. А так, я ускорил процесс. Это единственное, что меня беспокоило. Что будет шумиха в прессе, общественное давление, и вы не выдержите. Но вы молодцы. Справились.

– Малфой, ты точно чокнутый, – качал головой Майлз. – Но ты прав в одном. Всё могло быть хуже, если бы пресса стала копаться в моём прошлом. Мы не могли понять, почему этого не случилось. Теперь это уже неважно, но Гермиона заподозрила, что я заткнул рты журналистам, а это – твоя работа, ты заставил её задуматься. А ведь сам знаешь, что я на это неспособен. Я не манипулирую людьми.

Драко продолжал ходить вдоль стеллажей, доставая книги по одной, а потом возвращая на место.

– Знаешь, Трэверс, не все такие принципиальные, как ты, – вздохнул он. – Ты был неплохим учителем, а я учеником, не правда ли?

Майлз наконец поймал взгляд Драко между полок. Они скрестились, словно шпаги. Поток мыслей Драко неожиданно устремился в сознание Майлза. Малфой открылся. Сам. Но почему?

«Думаешь, один ты такой? Да – у тебя дар. А я – просто люблю учиться. И – да! Я могу манипулировать сознанием людей! Особенно тех, кого считаю опасными».

«Я тебя этому не учил». Майлз тяжело дышал, стало ужасно не по себе. «Неужели Малфой мог сделать такое?»

– Представь себе, мог, – снова заговорил Драко. – Главное было убедить Скитер молчать, остальные ждали её сигнала к бою. Тебя бы уничтожили, а вместе с тобой и Гермиону. Извини, но это в мои планы не входило. Я непринципиален. Я – Малфой.

– Ты просто псих, – выдохнул Майлз. – Ты подвергал себя риску, и не раз! Ты хоть думал о том, каково будет Астории? А твоей матери?

– Я не могу думать обо всех сразу, – усмехнулся Драко. – Но на самом деле, Стори в курсе.

Майлз запрокинул голову. Тёмный свод над головой успокаивал, приводил в равновесие.

– Её то ты зачем впутал? – вздохнул он. – Она беременна… Ты чем вообще думаешь?

– Ой! Ты как ребёнок, Трэверс, – поморщился Драко. – Неужели ты думаешь, что я посвящал её во все подробности? Всё что ей нужно было знать, это то, что я не сплю с Грейнджер, а таскаюсь за ней исключительно в целях контроля.

– По-моему, тебе не помог непреложный обет. Ты всё ещё болен, – выдохнул Майлз и вернулся к дивану, наливая себе ещё стакан воды.

– Знаешь, мне абсолютно плевать, что ты обо мне думаешь, – спокойно рассуждал Драко выходя из-за стеллажей и садясь в кресло. – Я не претендую на звание героя. Но мне не нравится, что мой великолепный план испорчен. Грейнджер оказалась трусихой.

– Не говори о ней так. Она была в отчаянии. Ты не видел… – Майлз опустился на диван, облокачиваясь на колени. – Ты не оставил ей выбора. Любая девушка на её месте сбежала бы. Кому захочется показывать своё прошлое, в котором были растоптанные чувства, были ошибки.

– Да. Я – ошибка, – с какой-то необъяснимой печалью произнёс Драко. – Я – ошибка.

Они сидели молча. Майлз уже был готов трансгрессировать, отправится к ней.

– Как она? – тихо спросил он. – Гермиона игнорирует мои письма. Ответ один: «Прости».

– Я знаю. Она… страдает. Никогда не видел её такой. Она, похоже… любит тебя.

Его сердце рухнуло вниз. На скулах вспыхнули алые пятна. Майлз потёр лицо ладонями.

– Спасибо, что ты пришёл, – с достоинством произнёс Майлз поднимаясь с дивана. – Это было именно то, что ты должен был сделать. Ты – настоящий друг.

Малфой тоже поднялся. Он отвёл взгляд. Майлзу показалось, что в глазах Драко блеснули слёзы.

– Это было моё решение, доверить её тебе. Но Гермионе необязательно знать об этом. Нет смысла говорить о том, чтобы ты… берёг её, и мне… непросто её отпустить. Я не знаю человека… достойнее тебя, – Драко взглянул Майлзу в глаза. – Я больше всего хочу, чтобы она была счастлива.

– Спасибо, – шепнул Майлз, и они обнялись, как настоящие друзья. Как братья.

***

Рабочий день давно закончился, но Гермиона не покидала кабинет. Она не работала, просто сидела в кресле, трепетно сжимая в пальцах маленький хрустальный флакончик. Зелья с каждым днём становилось всё меньше, но зато ей самой становилось немного легче. Его аромат – это всё, что у неё осталось, но очень скоро и он испарится. Её будут греть лишь воспоминания о нём. Сегодня он не прислал ей сову. Тупая боль разъедала внутри. Она сама виновата.

Гермиона приоткрыла пузырёк, сделала неглубокий вдох. Нежная улыбка заиграла на её лице. Она собрала папки в стопку, даже не думая положить их в сумку. Заправила непокорный локон за ухо и отправилась к лифту. Каблучки гулко цокали по мраморному полу. Она не успела закончить работу, слишком много отвлекалась. Гарри сообщил, что дело о письме в Азкабан закрыто из-за отсутствия улик. Да и вообще оно было далеко не самым значимым, сравнимым с хулиганством. Друг долго всматривался в осунувшиеся черты лица Гермионы, и даже спросил, как она себя чувствует. Но девушка улыбнулась и сказала, что устала. Гарри не стал её пытать, прекрасно понимая, что вряд ли она что-нибудь расскажет.

Уже в лифте она раскрыла одну из папок, изучая содержимое. Решила, что дома непременно с этим справится. Глубоко вздохнув, вышла в пустынный холл и, не мешкая, устремилась в камин. Министерству не нравилось, что каминная сеть обслуживает дом маглов, но это же дом Гермионы Грейнджер, можно сделать исключение.

Оказавшись в гостиной родителей, она прошмыгнула в свою комнату, пока мама и папа возились в кухне. Тихо прикрыв за собой дверь, она нащупала выключатель на стене и тут же вздрогнула. Сердце рухнуло, а папки с громким шуршанием разлетелись по заставленной стеллажами комнате.

Дыхание остановилось. Она вжалась спиной в дверь. Майлз стоял у окна, просто стоял, опираясь спиной о подоконник.

– Нельзя так поступать, – шокировано прошептала она. – Репаро.

Папки и документы, выпавшие из них, взмыли в воздух, собрались в стопку и опустились на маленький письменный стол.

– Прости, – тихо произнёс он, и от его голоса мурашки пронеслись по её спине. – Я подумал, что являться в министерство будет слишком… вызывающе.